Жертва обстоятельств

В ушах отдавало навязчивым пиликаньем. Он инстинктивно протянул руку к изголовью, нащупывая трезвонящий будильник. После нескольких попыток это увенчалось успехом. «Разве мне куда-то надо сегодня?» Он приоткрыл один глаз, пытаясь привыкнуть к залившему комнату солнечному свету. Какое-то время он был дезориентирован, не понимая, что к чему. – Где… это… я? Рывком он поднял торс, садясь на кровати и оглядываясь. Ему предстала неброско обставленная комната с бирюзовыми обоями. Его комната. «Мне что, причудилось всё… это? Или чудится сейчас?» – Хьюго! Опаздываешь! Голос… Какой знакомый и, казалось, уже забытый… – М… М-мам? – Поторопись!.. Нет-нет… Нет. Этого точно не может быть. Тогда всё было слишком реально. Но, если подумать… Тот остров также мог быть сном. А может, его продолжением? Или это – сон? «Ну, нет. Если я продолжу об этом думать, то спячу однозначно… Мне просто… Просто следует делать то же, что и обычно… Ну, например, что?» Переодеться. Первым делом он сделал именно это, спрыгнув со своей кровати, матрас которой был до непривычности высоковат для его небольшого роста – он едва ли мог достать кончиками пальцев ног до пола. Покончив с прихорашиванием и нацепив на ступни тапочки, он чуть ковыляющей походкой направился вниз, держа путь в ванну. Закончив с базовыми гигиеническими процедурами, вроде умываний и чистки зубов, он попал на кухню, где его гостеприимно встречал запах бекона и омлета. – Ты сегодня поздно, мам… – Как и ты, дорогой, – парировала Мио с лёгкой усмешкой. Женщина стояла к нему полубоком, суетясь у плиты со сковородой. Не сразу Хьюго понял… – С каких это пор ты… – Что? – Ну… Не важно. Эта, казалось, невзрачная деталь стала первой опорой для его сомнений. Он направился к столу, где его уже ждали подрумяненные тосты, блюдце с нарезанным сливочным маслом и пустая тарелка, в которой в скором времени оказался аппетитно скворчащий омлет с хрустящими ломтиками мяса. Мио же села напротив, подперев голову руками и с неизменной усмешкой вглядываясь в занятого трапезой сына. – Нравится? – Ешчо пы, – прочавкал Хьюго, с аппетитом уплетая идеальный завтрак. Слишком уж идеальный для совершенно нехозяйственной Мио. Он чуть искоса взглянул на женщину, будто ожидая, что она превратится в какого-нибудь монстра и накинется на него из-за стола. – Разве тебе на работу не надо? – Работу? Ну… У меня сегодня свободный день. Могу позволить посвятить его хозяйству и наведению порядка. Да и на дому я всегда могу поработать… – А… горничная? – Ах… Дала ей отгул. – Ясно. До конца перекуса он не проронил ни слова, лишь попрощавшись перед уходом с женщиной, почему-то считавшей себя его мамой. Это совершенно точно не могла быть Мио Уайт – рассеянная и совершенно неуклюжая дама, ни дня в своей жизни не посвятившая уборке. Он продолжал размышлять по пути к автобусной остановке об этой несостыковке, в процессе всё чаще замечая новые, вроде неверных домов. В силу своей внимательности он мог различать подобные мелочи, которым, по всей видимости, неведомый создатель этой… симуляции? не уделил должного внимания. Но такой ли неведомый? «Помнится, Лидия упоминала о каком-то финальном испытании… Что ж. Если она решила, что сможет одурачить меня этой бутафорией – ей следовало постараться лучше». – Самодовольная улыбка невольно растянулась на его губах. Остаток дня прошёл спокойно и непримечательно, исключая, разве что, всё новые несостыковки и неточности, затрагивавшие даже имена его сокурсников и преподавателей. Впрочем, его ошибки в ненастоящих именах их почему-то вовсе не задевали. Да и вообще… Всё было слишком уж вылизанным и «сахарным». Улыбающиеся лица, позитивный настрой… Даже прежние доставалы приветливо здоровались с ним, как и прочие. Сомнения переросли в уверенность. «Вероятно, она пытается навязать мне это умиротворение. Мол, что плохого может произойти при такой-то идиллии? Посмотри, как всё прекрасно-распрекрасно… Просто расслабься. Ну, не-ет. Если это действительно то самое, финальное испытание – нельзя ни на минуту расслабляться. Ведь я почти уверен, чем она всё это закончит…» По возвращению домой отец, всегда задерживавшийся допоздна, был на месте. Стив поприветствовал его из-за газеты, которую читал, развалившись в любимом кресле на кухне, по совместительству – второй гостиной. Хьюго невольно всмотрелся в строки, но с такой дистанции не смог разобрать что-то конкретное, исключая заголовки, фотографии и отдельные слова. – Как день прошёл, пап? – Отлично. У тебя, Хьюго? – Фальшиво, – ответил он полушёпотом, на что, однако, мужчина не отреагировал. Казалось, он и не ждал ответа, задавая вопрос так, для галочки. – Буду в комнате, если что. – Спустишься поужинать или занести всё в комнату? – За… нести? – Хьюго помнил отца как строгого консерватора, не приемлющего трапез нигде, кроме как за семейным столом. – Да… Было бы неплохо. Дальнейшее расследование не имело никакого смысла, и остаток вечера он просидел в молчаливом, безучастном состоянии, даже не заметив, как в комнату на цыпочках вошёл отец с подносом, не удосужившись даже поинтересоваться его состоянием, что было очень кстати. Не хватало ещё пытаться что-то объяснять этой… кукле. «Помнится, она должна явиться ближе к утру… Но сна у меня всё равно ни в одном глазу. Подожду её в прихожей. Всё равно, где в стену пялиться…» Он мельком глянул на настенные часы. Поздно. В такое время настоящие родители уже скрывались в своей спальне, но он ни в чем не мог быть уверен насчёт… этих. В любом случае, что-то ему подсказывало, что им не будет никакого дела до его дислокации. И, захватив с собой табуретку, Хьюго направился вниз… Он расположился напротив входной двери в центре рокового коридора. За спиной – комод со статуэткой сиамской кошки. По правую руку – спальня родителей, по левую – гостиная и трапезная в одном лице. Он сидел согнувшись, водрузив голову на упёртые в колени руки. Свет в доме был погашен, в воздухе витал запах отцовского табака. Впрочем, ему уже ни до чего не было дела. Гостья не заставила его ждать себя, явившись задолго до назначенного расписания. Говоря честно – не прошло и получаса ожидания. Впрочем, и этому мальчик не был удивлен. Она вошла без стука, ведь дверь совершенно случайно была открыта, даже не им. Он встретил её в дверном проёме тоскливым взглядом. И она тоже – фальшивка. Хьюго понял это по одному взгляду, неотрывно уставившемуся на него. Он был другой. Ни капли не похожим на тот, что видел он тогда, при их… первой личной встрече. – Меня ждёшь? – Возможно. Сара вяло рассмеялась, делая шажок внутрь и бегло, без заинтересованности пробегаясь взглядом по интерьеру. – Знаешь, зачем я здесь, а? Он не отрывал от неё взгляда. Пусть она и была фальшивкой, но неприязнь была нисколько не надуманной. – Хочу кого-нибудь прикончить. И, так уж вышло, ты попался первым… – Не сможешь. – Почему это? – Она произнесла это с некой обидой. – Подсказал кое-кто. Девчонка с задумчивым видом скользнула кончиком ножа по губкам. – Давай-ка ещё раз. С чего ты взял, что этот фальшивый мир будет работать по известным тебе правилам? Хьюго на миг обомлел, будто услышав неожиданное откровение. Он даже не заметил, как она приблизилась к нему на шаг. – Это... глупо. – Почему? – Обмануть меня, чтобы напугать? Это уже не сработало. Если цель в причинении боли... То это бессмысленно, ведь настоящая не сможет мне навредить. Если, конечно, ты мне не солгала... Лицо девчонки сгладилось. Странная улыбка исчезла, взгляд смягчился. Но это и не было похоже на хладнокровное, кровожадное спокойствие в ту злополучную ночь... Лицо было совершенно другим. – Тогда в чём есть смысл для тебя, маленький Хьюго? Тот насупился. – Это, знаешь ли... Сложный вопрос. – Ответ на который мне необходимо услышать из твоих уст. Теперь он был уверен, что не прогадал. Лицо Сары претерпевало плавные, но заметные изменения. Казалось, она даже стала повыше. Окружение также расплывалось, заливаясь голубоватым светом. Ещё через десяток секунд Лидия стояла пред ним. Принцесса сказочного островка, дрейфующего меж мирами... – Но, думаю, это вполне можно засчитать. Поздравляю со сдачей, мой юный студент. Она мягко улыбалась своей прежней, тёплой улыбкой с безучастным видком, будто ничего и не произошло. Но мальчишка не собирался оставлять это так просто. – Почему ты сделала это так… бездарно? -– Он выглядел серьезным, даже озлобленным. Хьюго не собирался дожидаться, пока из открывшегося рта девушки вырвется хоть слово. – Мои родители, прежняя жизнь, школа, улица, комната... Ты ведь даже не старалась, я прав? Раз хотела, чтобы я в это поверил, могла сделать лучше. Я же знаю, что ты можешь лучше! Это и раздражает больше всего… – С чего ты взял, что мне нужна твоя уверенность? – попыталась она возразить прежним, спокойным тоном. Но выходило у неё так себе. – Что ты хотела мне показать этим? В чём заключалось испытание? – Он умолк, невольно стиснув зубы, но Лидия не воспользовалась паузой, чтобы возразить вновь. – И... Мои родители... Могла бы хотя бы тут... постараться. Они же совсем на себя не похожи! Или ты держишь меня за идиота настолько? Думаешь, всего прочего было бы недостаточно, чтобы догадаться? – Я не ставила цели сделать всё достоверно и реалистично. Потому я взяла их идеализированные образы из твоей головы. Кто же мог знать, что ты такой дотошный до... Неприятный, хлюпающий звук прервал её на полуслове. Она, чуть выгнувшись вперёд в пояснице, застыла с приоткрытым ртом, от губ которого стекла темная струйка. В районе живота торчало острие чего-то поблескивавшего. Хьюго застыл с каменным лицом и приоткрытым ртом, словам из которого так и не было дано сойти. – Нашёлся. Лезвие выдернулось, и девушка, попятившись ещё несколько шажков назад, медленно опустилась в траву с широко раскрытыми глазами, обращенными к переливавшимся небесам. Её поникшая фигура открыла обзор на до дискомфорта в животе знакомый силуэт. Какое-то время мальчишка продолжал стоять столбом, не веря увиденному. – Н-не может быть… Он, игнорируя убийцу, шатающейся походкой приблизился к распластавшемуся на земле бездыханному телу, падая рядом с ним на колени. Несколько соленых капель окропило шелковое платье. Но пальцы, вцепившиеся в его золотые волосы и насильно задравшие голову вверх, а следом – поднесенный к глотке нож, сменили мимолётно нахлынувшую на сердце скорбь животным страхом. – Все ещё... не могу, – едва понятно пробормотала девчонка, не в силах сделать лёгкое движение, дабы вспороть мальчишке глотку. Хьюго лишь стиснул зубы, искоса вглядываясь в бледное лицо злобным взглядом. Страх смыло также быстро, как и смятение. Сара ослабила хватку, следом отталкивая его прочь, в траву. – Потом вернусь, – продолжала она ровным тоном. – И, очень надеюсь, что к нашей следующей встрече ты подготовишься получше, а не будешь просто стоять и пялиться. В следующий раз… – Она вновь ухватило Хьюго за патлы, приподнимая и губами приближаясь к самому его уху. – …я убью тебя наверняка. Отшвырнув мальчишку и выпрямившись, она парой резких взмахов стряхнула кровь с ножа. Развернувшись к нему спиной, девчонка отправилась прочь. Вскоре её силуэт исчез в голубом сиянии меж деревьев редкой рощицы. *** В первое время он пребывал в апатии, граничащей с отчаянием. Молча слонялся по островку, исходив вдоль и поперек, изучив каждый его закоулок, не зная, что делать дальше, в одиночестве, на этом клочке земли. Изредка он задерживался у края, вглядываясь вниз, провожая пустым взглядом проекции бесчисленных миров. У него не было ни мыслей, ни идей, исключая нехорошие, вроде попытки скинуться вниз ещё раз, на сей раз не понарошку. До той поры, пока голод с жаждой не дали о себе знать с новой силой. Тут-то в нем и взыграла тяга к выживанию. Ему нельзя умереть вот так вот просто. На острове была своего рода пища в виде плодов синих деревьев, растущих высоко в кроне. Почти недостижимо высоко. В первое время он обходился странными ягодами, растущими на кустарниках, душистыми травами, отдающими благовониями, бутонами цветов, подобных пионам, да водой из искристого ручья. Правда, сладковатый вкус заставил усомниться, что эта жидкость является водой. Не один день он учился взбираться по почти что гладкому стволу сказочных деревьев, чтобы добраться до сокрытых в их кроне сокровищ. Много падал, поднимаясь каждый раз. Цеплялся пальцами за едва заметные уступчики, пытался придать ладоням липкости, потея после легких пробежек трусцой вокруг ствола. Пока, наконец, не смог уцепиться за первый сучок, от которого всё пошло, как по маслу. Поставленная цель достигнута. Первый маленький триумф… Синий фрукт в его руках. На ощупь ворсистый, мягкий, но в то же время – упругий, не теряющий своей формы после многочисленных стискиваний. Он изучал его, оседлав ветку где-то в кроне, на значительной высоте. Там же и попробовал, прокусив тонкую кожуру и впившись челюстями в сочную мякоть. На вкус... Непередаваемо. Совершенно непередаваемо! Не найдется слов, чтобы описать его полноту и насыщенность. Все увечья стоили того, особенно если брать в учёт, что после пробы все синяки и ссадины исчезли в течении нескольких часов. Он смог забыть о голоде, освободив мучимый им разум. Голова была светла и свежа. Теперь он мог подумать, что делать дальше со всем этим. И первым делом решился приблизиться к бездыханному телу своей наставницы. Хьюго нашел его на том же месте, похолодевшее, без признаков гниения. Оно выглядело также, по-прежнему пахло лавандой и ландышами, а небесно-голубые глаза с замысловатым узором даже не подёрнулись пеленой. И только засохшее пятно в районе живота портило картину. Мальчишке непросто далось это зрелище, но на сей раз он сдержал всё в себе. Хьюго спешно склонился к ней, пройдясь ладонью по глазам, смыкая увенчанные пышными ресницами веки. Смотреть на это фарфоровое лицо с застекленевшим взглядом было слишком невыносимо. И, стоило ему оторвать руку, как плоть из-под его ладони начала стремительно тлеть и рассыпаться, обращаясь бирюзовыми, светящимися лепестками, полностью собою заменяя тело девушки. Он ошарашенно смотрел за этим сиюсекундным происшествием потерянным взглядом, не зная, что и делать. Опустившись на колени, он зачерпнул лепестки в ладони, пропуская между пальцев. – Хочешь сказать, это всё, что ты оставила мне от себя? – тихо прошептал он, глядя на поблёскивавшие, ровные лоскуточки в своей пригоршне. – Ну… Я что-нибудь придумаю. В хижине он смог достать простыню. Ну, как достать… Снять с постели. В домишке больше не было тех белых стен, образующих подобие окошек. Вероятно, и они были следствием воздействия на него странной силы этой… девушки. Он уже не знал, как называть её, трепетно и дотошно собирая лепестки на ткань и складывая всё в кулёк, который после он перекинет через плечо, отправляясь к обрыву. И, будучи на месте, он колебался. Он уже знал, что будет делать, но почему-то всё не мог решиться. Он не думал, что всё получится вот так вот просто и удобно. Не нужно делать никакого погребального костра, плота или могилы… Не то чтобы он смог бы всё это смастерить… Скорее, это можно было бы назвать подсознательной благодарностью, что наставница даже после смерти смогла позаботиться о нём, избавив от всей этой мороки. А заодно и сделав легче сердцу, обратив своё тело после смерти в лепестки… – Ладно. – Он шумно выдохнул, сложив губы в трубочку. – Понеслась. С размаха он скинул простыню с плеча, попутно раскрывая. А уж остальное за него довершил невесть откуда взявшийся ветер, подхватывая прах Хранительницы и унося с собой, развеивая по пространству. Хьюго с детским восторгом наблюдал, как сплошное облачко лепестков расслаивается на ручейки, устремляясь в самые разные проекции, просачиваясь чрез полотна, подобным морской глади, пуская такие же кружки. Спустя несколько минут они все исчезли, и миры, принявшие их, сменились. Вот и всё. Дело сделано. Он прикрыл глаза, плюхаясь на землю и спуская вниз ноги. Не сразу он ощутил на своём лице касание чего-то шелковистого и пахучего. Он поднёс к лицу ладонь и приоткрыл одно веко, чуть жмурясь, снимая со своего носа что-то бирюзовое. Лепесток. Он невольно улыбнулся, повертев его меж пальцами, а после спрятал в нагрудном кармашке пижамы. На память.