Поверить тому человеку

      Те, кто знал о рождении новой принцессы при дворе, много шептались. Скалились, распускали мерзкие слухи. В конце концов, ни для кого не было секретом, что Люцифер, несмотря на искренние попытки, так и не смог полюбить ни одного своего ребёнка. А пятого из них, принцессу Беатрис, он придушил собственными руками.       «Бедная девочка», не скрывая насмешек, шептались они и делали ставки, сколько времени продержится очередной королевский отпрыск. Пока что лидировал первенец, проживший чуть больше двухсот лет, и чьё имя никто уже давно не помнил.       «Может, эту тоже придушит родной отец. Или мать! Мать во сне, чтобы избавить от грядущих страданий! Ахахахахаха!»       Но дьявол с этими сплетниками, чем ещё им было заниматься в Аду, где было всего две проблемы: чистки и скука? По-настоящему влиятельные демоны за языком всегда следили. И даже если считали они тоже самое, что и прислуга, ни одного лишнего слова не вырывалось из их рта.       Те, кто много говорили за спиной Люцифера, обычно долго не жили.       Впрочем, на сплетни о его детях это обычно не распространялось. Те были слабыми, убогими, обычно — полные копии Лилит, что силой, что внешностью. Единственное что, королева Ада обладала невероятной властью подчинять себе всех, кто был младше неё, и это было действительно пугающе, потому что, не считая Люцифера, Лилит была самым первым демоном. А толку от той же способности у тех, кто рождался тысячелетиями после неё?       Смех, да и только. Неудивительно, что они так быстро умирали.       Неудивительно, что самому Люциферу было плевать.       Возникал только вопрос, почему он до сих пор не отказался от затеи с детьми. Неужели до сих пор надеется, что родится что-то НЕ убогое?       Ему бы сменить жену, сменить надежды, да и место пребывания тоже лучше сменить, потому что какие планы можно строить в Аду?       «Убожество»       Люцифер игнорировал все слухи и призывал Лилит к тому же, изредка отдавая приказы укоротить языки тем, кто особенно много болтает. Но по большей части сказанное, пусть и бесило, было ему на руку. На тех, кого считали расходным материалом, было плевать. На них не собирали информацию и не пытались использовать, как рычаги давления. Право слово, какой смысл похищать очередную принцессу, если одного из детей так уже похитили и убили, а его отец и бровью не повёл?       Глупость какая.       И только Лилит, наверное, знала, что Люцифер, несмотря на катастрофическую загруженность, регулярно заходит к дочери и позволяет ей издеваться над своими волосами, хотя, в целом, ненавидит, когда кто-то портит ему причёску. Только Лилит вечерами слышала игру на фортепиано, негромкий смех и обещания когда-нибудь научить ребёнка играть даже лучше. Тот же джаз.       Люцифер был не способен любить кого-либо. В него это просто было не заложено. Но Чарли — не «кто-либо». Чарли — долбанная полная копия своего отца, и если непомерная гордыня короля ада и способна сделать какое-то исключение в правилах, так это для неё.       И всё, что Лилит оставалось, это с содроганием ожидать, что же из девочки вырастет.

***

      Люцифер всегда хотел ребёнка, который будет похож именно на него, а не на кого-то другого. Видеть свои черты, свои гены, свои привычки. Чарли была его полной копией, если не учитывать чуть другую форму носа и более длинные волосы. Когда она станет старше, они будут похожи как близнецы. В этом не было даже сомнений.       Она унаследовала его шебутной характер, неиссякаемую энергию и привычку улыбаться. Любовь к музыке, в конце концов, потому что Люцифер не знал больше никого, кто бы мог начать петь посреди разговора.       (И делал это настолько чисто и эстетически прекрасно)       Люцифер не знал никого, кто бы также танцевал. Или был буквально рождён для джазовых композиций, как и он сам. Сходство было поразительным. Более того, она даже силы получила те же, что и он сам!       Вот только…       — Папа! У меня идея! Я хочу спасти всех демонов!       Иногда она была слишком похожа на него самого. На него из прошлого, когда Люцифер был ещё не королём Ада, а архангелом, действующем на благо другим. На того Люцифера, который ещё не знал, что любая инициатива наказуема, а неповиновение оканчивается болью и падением в бездну, на самое её дно.       — Я открою отель!       Иногда она была слишком похожа. И это сходство пугало сильнее, чем перспектива встречи с Отцом и очередными пешками, отправленными в Ад на чистку.