***
В поезде волшебник смог перепроверить окклюментарные щиты — они должны быть сбалансированы и крепки настолько, насколько возможно в его положении. Разорванный на лоскуты разум казался ему предпочтительнее раскрытия информации о будущем. Вообразить даже дико, что Он сделает, если узнает о нём, и что ждало самого Драко в частности: смерть весьма и весьма оптимальна, но Тёмный Лорд редко проявлял милосердие. Нарцисса дожидалась сына на перроне Кингс-Кросса в одиночестве, поскольку с недавних пор лорд Малфой с головой погряз в заботах. Однажды, из-за неудачи с пророчеством, они потеряли благоволение их Повелителя, и юноша не позволит подобному промаху случиться вновь чего бы это не стоило. Неясно представлялось, чего ожидать от возвращения в родной дом, но по потускневшему взгляду светло-серых глаз он мог с уверенностью сказать, что Лорд Волдеморт уже там. В поместье, где Драко родился, сделал первые шаги и под строгим руководством матери конспиративно научился Люмосу ещё до первого курса школы, тёмный волшебник обосновал штаб и готовился к возврату на политическую арену магического мира. А если щиты не выдержат? Они узнают, что я предатель крови. Что я предал род и Повелителя… И Он узнает, что я сделал. И ради кого я сделал это. И как всё закончилось… С самого порога стены Мэнора неприятно веяли холодом и тревогой, и Драко помотал головой, попытавшись удушить царапающее внутренности волнение на корню. Встречу с Ним, со сдавленно переданных слов Нарциссы, назначили через две недели. Четырнадцать дней он как заведённый практиковал окклюменцию и смиренно прятался в собственной комнате, где залпом читал захваченную из банковской ячейки книгу по тёмной магии, включающую бесценный раздел с крестражами. Одного пронзительного взгляда винных глаз достаточно, чтобы узнать правду, и от этого липкий страх постыло не давал забыть о себе ни на секунду. Страх был, безусловно, иррациональным, но у Драко с ранних лет воспитывали образ тёмного мага, более могущественного, чем сам Альбус Дамблдор, а значит, светлая сторона априори обречена на провал. Даже сама мысль, что ему придётся лгать этому человеку, выбивала из колеи. Он уже предал Его в прошлом, но испытываемый им ужас в настоящем отличался от приведшего к бравадной вере, будто он мог что-то изменить. Теперь он рисковал не только собой: если Волдеморт узнает, что мальчишка соврал Ему, наказание понесёт вся семья. В мгновение ока стало дурно… Когда пришло время представить наследника рода Малфой их Повелителю, юному волшебнику худо-бедно, но удалось успокоиться. Как час собравшись, он всматривался в своё отражение, пока окончательно не убрал выражение жалкой оторопи с лица и взгляд серых глаз стал стеклянным. До гибели, как повелось, куда вернее скупиться на эмоции, нежели переборщить с ними. Он сделал пару глубоких вдохов и по пунктуальному стуку в дверь его комнаты последовал за отцом в кабинет рядом с библиотекой. Стоило титанических усилий не оцепенеть от испуга прямо перед массивными дверьми. В конце концов, он слизеринец, переживания которых проявляются только с личного позволения. Двери плавно открылись, и Люциус отступил шаг в сторону. Этот кабинет — единственное место в Мэноре, где отец не в силах помочь ему. Обстановка привычно удивляла невзрачностью: встроенный в одну из широких стен потрескивающий камин, неизмеримое количество книг, старинные картины без единого портрета — вероятно, отец побоялся, что те будут отвлекать их Повелителя, — несколько кресел, обитые тёмно-изумрудным вельветом, и эбеновый кофейный столик посреди комнаты. На противоположной стороне от входа стоял нескромных размеров рабочий стол, за которым сидел человек, внушающий ужас в каждого волшебника и каждую ведьму магической Британии. Драко проглотил ком в горле, в остальном оставаясь невозмутимым, несмотря на беспорядочный хаос вместо сложенного ряда мыслей в голове, и осторожно присел в одно из кресел. Взгляда от человека перед собой отрывать он не смел, пусть и не решаясь посмотреть Ему прямо в глаза. Прожигающее до костей чувство не покидало его, почти все силы тратились на сохранение ровным сердечного ритма, и чистый напор силы, исходящей от тёмного волшебника, отнюдь не помогал. Одна секунда сомнения в его верности обернётся для Драко крайне плачевно, и если он не выдержит эту встречу, весь пройденный путь в миг окажется проделанным впустую. Воздух потяжелел. Молодой волшебник не мог избавиться от ощущения фантомных змей по телу, когда вся комната пропиталась магией Тёмного Лорда, и её стылость заставила вжаться в кресло ещё глубже. Чувство удушения не отступало. Ощущение казалось в разы весомее его первой встречи с Повелителем. Возможно, потому, что тогда на кону ничего особенно и не стояло… Под натиском тяжёлой ментальной магии он принял решение полностью спрятаться за щитами: несущественно, узнает ли Волдеморт, что какой-то мальчишка прячет парочку воспоминаний от своего Лорда — главное, чтобы посчитал их за тривиальную подростковую чушь и не докапывался до истины. Вскоре смерть перестала дышать в спину. Малфой тихо выдохнул и опустил взгляд на побледневшие руки, внезапно почувствовав себя таким ничтожным. Да что там до какого-то перемещения во времени и второго шанса, когда на пути стояла такой силы тёмная магия? Драко никогда не сможет обыграть Его! О чём он только думал?! Нет. Как бы не хотелось потонуть в подлинном унынии, он не имел права… Он не ставил высокой цели победить в этой войне, спасти Британию или пойти против Лорда Волдеморта. Драко можно назвать по-всякому, но мучеником или героем он не был. Всё затевалось не ради судьбы или треклятого пророчества, не ради счастливого конца, мести или звания кумира. Всё ради него самого и семьи, которую он предал, а что случится с остальным миром не его ума забота. И если кто-то думал иначе, то это их личные заблуждения. — Драко Малфой. Сердце пропустило глухой удар, когда в помещении раздался низкий голос с шипящим в глубине отзвуком. Проклиная излишнюю дёрганность, он пытался понять, ожидают ли от него ответа, и неосознанно прищурился. — Твой отец непреклонен в своей порядком утомительной позиции, что ты слишком молод для официальной службы. Так скажи мне, — в ушах уже звенело от потяжелевшего тона, — что думаешь ты сам? Драко разволновался и по привычке впился ногтями в ладони. Какой ответ теоретически не разозлил бы Повелителя? Был ли ответ, способный увести разговор подальше от этой темы? Нет, бесполезным слугой и разочарованием рода он закончил скверно. — Как пожелаете, милорд, — подняв взгляд аккурат до нижней челюсти собеседника, как можно отчётливее произнёс он. Голос вышел ровным. Его немного трясло, отчего он вновь опустил взгляд. Послышался глухой звук отодвинутого кресла. Тёмный Лорд решил прибить его на месте? На иной итог надежды и молитвы не помогут… — Хорошо, — прервал Он гробовую тишину, — можешь идти. И что значит это «хорошо»?… Голова предательски закружилась. Неугомонный страх, терзавший его всё это время, наконец отступил, и Драко не собирался дожидаться, пока тёмный волшебник изменит своё решение. Он поспешно встал с места, поклонился и направился к выходу подальше от… — Передай Люциусу зайти ко мне. — Да, милорд. Не мешкая ни секунды, он потянул дверную ручку вниз. В коридоре немного поодаль заметил отца и, кротко улыбнувшись, указал ему на кабинет. Оставалось надеяться, что он не выдал ничего ненароком. Унять внезапно накативший восторг выходило из рук вон плохо, когда разум всецело поглотила мысль, что он наконец сделал что-то правильное — иначе живым из того кабинета Драко не выбрался бы. Вспоминая мучительно долгие минуты встречи с Повелителем, он никак не мог сообразить, что именно сделал «правильно», но более это не имело значения: отец вышел от Волдеморта уже через полчаса без видимых травм. Остаток дня волшебник провёл в несколько отрешённом состоянии, а под вечер смог вернуться в свою комнату. Он давно не испытывал такой лёгкости. Всё шло как по маслу, у него в самом деле был шанс на будущее без кровопролития и нескончаемых пыток, и пусть одурачить тёмного мага не удастся, он по меньшей мере не допустит предыдущего исхода. Сполна помечтав о том, как благодаря их публичному статусу взаимоотношений с Потти он сможет незаметно и без подозрений (даже со стороны Северуса!) направить всё в нужное русло, Малфой усмехнулся самому себе и достал гоблиновскую книгу. Гринготтс услужливо предоставил ему перевод на англосаксонский, над которым он корпел последние недели и, надо признаться, продвинулся не намного. Когда-то он изучал гэльский, и казалось, чуть-чуть упростить задачу должны были редкие разделы на кельтском, но к его стыду любительского уровня недоставало для адекватного восприятия. Поиски крупиц информации занимали до обидного много времени, и стащив кучу толковых и этимологических словарей из библиотеки к себе в комнату, Драко со скоростью глизеня приступил к расшифровке. Конечно, он не ждал, что готовые ответы свалятся с потолка, но в мыслях этот процесс представлялся ему значительно быстрее и увлекательнее! После часа кропотливой работы над текстом, перевод которого он решил записывать в недавно приобретённой копии волшебной тетради, юноша решил закругляться. Он спрятал всё за прикроватную тумбу и махнул рукой, потушив свет в комнате. Без меча над головой засыпать было гораздо легче.***
После успешной встречи с Лордом Волдемортом всё встало на свои места: Пожиратели более не брали на себя труд избегать его, а собрания значительно участились. В поместье приглашали и его сверстников — среди ребят он заметил пару знакомых лиц и однокашников. Выходили, впрочем, далеко не все. По вечерам Драко переводил многострадальный текст, в остальное время ленился у камина с какой-нибудь незамысловатой книжкой и летал на метле недалеко от их земель. Впервые за несколько лет дни протекали до нелепого спокойно и без происшествий. Поттер привычно отличился, использовав палочку при магле, но в итоге, по данным Пророка, избежал исключения из школы. После этой новости собрания Пожирателей Смерти стали проводить ещё чаще, мать предпочитала не вмешиваться, занимаясь исключительно своим имиджем порядочной домохозяйки, отец всё больше пропадал в Гринготтсе и Министерстве. Война — дело дорогое, однако чтобы дискредитировать Дамблдора с их недогероем, чиновников упрашивать не приходилось. Что довольно прискорбно… Малфой перечитал статью несколько раз и удовлетворённо выдохнул. С Поттером они так и не смогли найти общий язык даже после того, как ради того Драко предал всё, чем дорожил. Пусть и отчасти, но старания наладить отношения между ними были искренними! Вот только Потти вбил себе в голову, что каждое его слово есть откровенная ложь, либо завуалированное оскорбление. Драко ведь никогда не делал тому ничего безмерно ужасного или непростительного, но именно Малфой, по мнению гриффиндорца, являл в себе олицетворение зла. Немудрено, что ему это порядком очертело. На худой конец Грейнджер использовала голову по назначению… С грязнокровкой, к слову, он продолжил переписываться и на каникулах: та всё больше интересовалась Крамом и без конца благодарила его за книги о традициях в магическом мире, экземпляры которых он тайком таскал из фамильной библиотеки. Их отсутствие и так бы никто не заметил. К сожалению, одной встречей с Тёмным Лордом не обошлось. Драко, родители и их Повелитель часто ужинали в одной компании, и как правило, ужин состоял из коротких светских бесед, но вместе с тем каждая секунда давалась ему с трудом. Он неоднократно путался в собственных ощущениях, испытывая на себе цепкий взгляд. Не смотреть в ответ оказалось непросто, но иначе его разум стал бы открытой книгой для тёмного волшебника. Порой даже гадать о Его мотивах не хотелось, и тем не менее, юноша раз за разом ловил себя на этой мысли и, как результат своей бестолковости, пропускал мимо ушей тему разговора. Обсуждай они методы убийства Потти прямо за десертом, ему этого уже никогда не узнать и тем более предупредить… В один из таких ужинов, пока Нарцисса вела чопорную беседу о последней неделе высокой моды в Париже с Волдемортом, который для потехи даже сыграл заинтересованность, а отец всеми правдами и неправдами старательно избегал тему будущего Драко, он сделал наиглупейшую ошибку. Он встретился взглядом с Ним всего-то на одну секунду, но и этого тёмной магии с лихвой хватило пьяняще оживиться. Драко не представлял, что Он там увидел в его разуме, и узнать желанием не горел. Тише едешь — дальше будешь. Только вот… Думай. Предательство, запасные планы и… О, Мерлин! Крестражи! Он покойник. Осознание, что ему было известно то, над чем сам Дамблдор ломал голову уже какой год, несомненно грело душу, но не кичиться этим Малфою ума до сих пор хватало. Да и верх идиотизма врать такому могущественному волшебнику, который, даже будучи на краю полного безумия и одержимым каким-то подростком, выиграл хренову войну. Драко не страдал суицидальными мыслями, и в сущности это был вопрос времени, а коли он до сих пор дышал пускай рвано, но самостоятельно, то стало быть, его секреты не раскрылись. Следующий день был полон пустых переживаний. К вечеру его вызвали в кабинет рядом с библиотекой.