If Only We Could Smile

      Драко резко пришёл в себя и вслепую попытался нащупать палочку, проклиная себя за беспечность. Чуть извернувшись на мягкой кровати — странно, он-то думал, это больничная или, на худой конец, темничная койка, — всё ещё безоружный волшебник пошарил рукой по прикроватной тумбе. Открывать глаза не хотелось. Он не знал, с чем столкнётся. Он не знал, с чем он бы хотел столкнуться, но всё-таки стоило собраться с духом…       Малфой ошарашенно оглядел свою спальню, почти не изменившуюся с тех пор, как он был здесь когда-то давно. Солнечный свет плавно лился из высоких окон на поверхность письменного стола у подоконника, книжные стеллажи с годами всё больше скрывали за собой голые стены комнаты, шкаф со старинным зеркалом во весь рост привычно открыт настежь, над ворсовым ковром цвета королевского синего мерцала пыль. Дальняя дверь у крайнего окна вела в будущий кабинет, который он займёт после официального принятия лордства, а остальные две — в личную ванную комнату и коридор. Всё так, как и должно было. Пару лет назад.       Обстановка заметно отличалась от той, когда он покинул родовое поместье навсегда: стены другого оттенка, посреди комнаты диваны и подсвечники, которые меняли по настоянию матери по меньшей мере раза три за те несколько лет. И одеяла тоньше — их также заменили незадолго до того, как он предал кровь.       Выбравшись из кровати, Драко подбежал к рабочему столу и резко схватил ежедневный выпуск газеты. Дата неверная. Пальцы судорожно смяли до надрыва первые страницы. Вернув контроль над собой, Драко вчитался в уцелевший абзац на титульной странице: «…нападение Пожирателей Смерти на квиддичном матче». Явно не то, о чём следовало сообщать спустя столько лет… Но дата… Тысяча девятьсот девяносто четвёртый? Блять. Блять! Какого чёрта?!       Огненная вспышка, отразившаяся в окне напротив, заставила его круто развернуться. Пылающая птица кружила в воздухе перед ним, оставляя медленно тающий пламенный след за собой. Фоукс! Что ж, не будем исключать вероятность, что птичка связана с происходящим. В этом есть какой-то бредовый смысл. В духе Дамблдора.       — Так, — он стеснённо начал «разговор», — давай начистоту. Я умер?       Феникс, похоже, осознанно кивнул.       — То есть это что-то вроде перемещения во времени?       Птица издала словно ликующий стрёкот. Хмурость сошла с лица, он задумчиво почесал затылок.       — Подозреваю, без тебя не обошлось? Раз уж ты здесь.       Огненные языки пламени затрещали углём, когда феникс встряхнул хвостом.       — Значит, всё взаправду… Я… Это был не сон? — он выжидающе глянул на фамильяра и продолжил, получив в ответ подобие кивка. — Так. Позволь-ка заново всё прояснить. Я умер, и ты перенёс меня в прошлое.       Птица высоко заголосила и закружила вокруг него так быстро, что в глазах пошла рябь от горящих ярким перьев. С тихим стоном присев на ближайший диван и обхватив голову руками, Драко пытался разобраться в сути происходящего. По правде, не то чтобы в этом был смысл. Он попал в прошлое — факт неоспоримый, фениксы лжецами не слывут, посему вопрос стоял скорее в причине. Почему феникс отправил именно его? Разве он заслужил этот шанс? Возможно ли, что дело и не в нём вовсе и феникс перенёс всех погибших? Перемещать объект во времени и пространстве — это неизвестная способность огненного фамильяра? Нет. Звучит абсурдно.       Может, всё не так запутанно. Феникс вернул его во время, где он ещё под защитой семьи, а главное, когда занятый грязными заговорами и планированием собственной и вражеской тактик Тёмный Лорд ещё не собрал всех своих сторонников. Возможно, следует сосредоточиться не на том, почему и как он оказался в этой ситуации, а что теперь делать.       Будь он благороднее, незамедлительно дал бы правильный ответ: не упустить шанс взять дело под контроль и, использовав имеющиеся знания, победить самого устрашающего и могущественного мага столетия раз и навсегда. Без сомнений, ответ хорошего человека, человека чести и Света. Ответ Гарри Поттера. Моргана, это ответ любого, кто был в своём уме! Драко же, прогнивший эгоист, когда-то решил предать все привитые с детства ценности и наставления, стал врагом в глазах тех, кого любил больше всего, и заново пережить этот кошмар ему хотелось меньше всего. Молодой волшебник более никогда не отвернётся от рода, ощущения собственного «я». В прошлый раз всё закончилось хреново. Даже страшно вспоминать, против чего он пошёл, перейдя на светлую сторону, и ему теперь слабо верилось, что вообще по доброй воле обдумывал такое радикальное решение, но… Какой в принципе выбор у него был? Года не пройдёт, как Тёмный Лорд вновь обретёт силу и отсеет всех, кто окажется бесполезен или недостаточно верен Ему. Он возродится, безумный, обезображенный и готовый идти по головам к полной власти, а Драко ничего не сможет с этим сделать.       Молодой волшебник недовольно цокнул языком, когда шею обдало жаром своевольной твари, выпрямил плечи, вытянул ноги и постарался выровнять дыхание. На панику нет времени. Задумчивый взгляд остановился на фениксе, который успел по-хозяйски усесться на его колене и теперь смотрел на него большими угольными омутами глаз, наполненными незаслуженным состраданием. Губы исказились в кривой улыбке.       — Я в порядке. И я действительно благодарен за то, что ты спас меня от вечного забвения, просто… принять это слегка трудновато. Да с какой радости я пытаюсь приуменьшить грядущие проблемы?       Последующие часы Драко просто согревался теплом феникса — это по-особенному успокаивало. Без Фоукса мнительный страх бы несомненно накрыл молодого волшебника с головой, в такие моменты он часто торопился с выводами и надумывал с десяток лишних задач. Подвергать сомнению собственный разум не входило в его планы — никакое помешательство не смогло бы спровоцировать присутствие директорского фамильяра, приятно обжигающие перья которого Драко совершенно точно почёсывал в данный момент. Гладить почитай мифическое существо из детских книжек казалось странным, а уж когда то не пыталось покалечить его — и подавно. Пусть Малфой отчасти виновен в том, что животные его недолюбливали, оставалось загадкой, что же в нём привлекло внимание феникса, ведь куда логичнее было отправить Поттера, пророческого героя и гриффиндорца до мозга костей. А Драко… Драко. Испорченный ребёнок с излишним свободолюбием, ограниченный клеткой Азкабана и завышенными требованиями и мечтами, которые так не вовремя разбились о реальность. Реальность, где он должен служить человеку, бездумно озабоченному каким-то подростком, где Люциус предпочёл следовать приказам сиятельного Лорда и дальше, а не встать на защиту чести собственной семьи, где, какие бы решения Драко не предпринимал, он всегда оставался в проигрыше.       Он попробовал исправить всё, выбрал иной путь, думал, докажи свою преданность и желание помочь, его примут и он получит в ответ хотя бы каплю добродушия. Он по-детски верил, что заслуживал искупления. Рискованный любительский шпионаж, изматывающие пытки и нескончаемые кошмары, — вот и всё, что Драко получил в итоге, а сыгравши свою роль, уже стоял одной ногой в могиле. Не следовало ему даже раздумывать над этим, не дай Мерлин и тени мысли проскользнуть тогда…       А он всё бездействовал: не писал писем, не собирал вещи и определённо не рассчитывал верные шаги в сложившейся ситуации. По-хорошему, нужно было связаться с Дамблдором, наладить отношения с Потти, если не до дружеских, то худо-бедно адекватных, и обдумать, как с пользой для Ордена применить имеющуюся информацию. Однако вместо этого, поудобнее улёгшись на диване, он гладил птицу, медленно приводя себя в чувство и очищая разум, да размышлял, что не мешало бы позвать домового эльфа — до жути хотелось лёгкого перекуса.       Он определённо не в порядке.       Феникс нараспев заворковал, привлекая внимание Драко. За все годы жизни ему и на ум не приходил вопрос о сущности временных петель. Насколько он успел заметить, тело стало моложе: пропали шрамы, рост отличался от былого и светлые пряди непривычно лезли в лицо. Что случилось с прежним им? Слились в единое? Душа в конце концов одна. Или переместилась вовсе не она, а совокупность формирующих его самого воспоминаний? Фамильяр успел прижаться плотнее и спрятать голову под локоть, пока мальчик всё не решался задать один важный вопрос. Но разобраться стоило как можно раньше.       — Фоукс… Расстроишься ли ты, если я не пойду тем же путём? Если я не приму тех же решений.       Фоукс вынырнул из-под руки и одарил его жёстким, слегка суровым взглядом, и тихонько протрещал. Предположив отрицательный ответ, Драко кивнул.       — Суть в том, что я не хочу ничего говорить Дамблдору. Во всяком случае пока что. В прошлом ни к чему хорошему это меня не привело. Честно говоря, я думал, директор поможет мне, а вместо этого заставил разведывать информацию для него лично. Не хочу снова…       Фамильяр печально загорланил, даря утешающий взгляд, и он не сдержал истерического смешка. Уже и птица начинает тебя успокаивать… Докатился, Малфой.       — Так ты никому не скажешь?       Мальчик не был уверен, как работает связь твари с директором или Хогвартсом. Феникс серьёзно посмотрел ему прямо в глаза и, вытянув шею, издал звонкий горластый звук.       — Спасибо, — тихо проговорил он, — я в большом долгу перед тобой.       Напоследок клюнув его за ухо, феникс, похоже, посчитал всё необходимое исполненным, уже под лепниной размашисто захлопал крыльями и исчез в дымке пламени, и Драко внезапно ощутил тягость безнадёжного одиночества в собственной комнате Мэнора. Как и три года назад. Что ж, для начала идеи лучше обеда определённо не найти.       Позабыв, где (а точнее, когда) он теперь находился, молодой волшебник вызвал Кричера, но осознав недочёт, он… с удивлением осмотрел с ног до головы появившегося эльфа, а тот, в свою очередь, с выпученными глазёнками уставился на него. Первым опомнился старый домовик и, пока Драко молча искал выгодный исход своего промаха, стал одёргивать остатки своей потрёпанной формы в попытке придать им более презентабельный вид.       — Чем Кричер полезен юному мастеру Блэку? — закряхтел тот, тяжело прокашлявшись.       «Юный мастер Блэк» выпрямился, слабая улыбка тронула бледные губы. С этим уже можно работать…       Подавшись чуть вперёд, он тихим не терпящим возражений тоном сообщил:       — Медальон, который Регулус отдал тебе на уничтожение. Мне нужен он.       Эльф тотчас отступил на шаг и подозрительно прищурился.       — Для чего?       Прислуге не подобало задавать встречные вопросы, но то, что он узнал о них во время проживания в штабах Ордена, в данный момент меняло всё. Домашний эльф, которому не нравится господин, оставит его помирать, а тот, что души в хозяине не чает, отдаст жизнь за него без колебаний.       — Я знаю как…       Всего три слова понадобились старику, чтобы тут же исчезнуть с маниакальным блеском в мутных глазах. Не прошло минуты, как костлявая лапа протянула ему крестраж, на первый взгляд безобидную притягивающую взгляд вещицу. Драко достал платок, аккуратно подцепил обжигающе холодную цепочку и внимательно рассмотрел медальон Слизерина, покачивая из стороны в сторону в воздухе.       — Мне понадобится вся информация, что ты найдёшь о крестражах и расщеплении сущности. Справишься? — прохладно спросил он, крепко перевязав старинную реликвию.       — Она разрушит это? — с отчаянием в голосе прохрипел домовик.       — Да.       Старый эльф с пылом закивал и встал по струнке.       — Кричер сделает всё, как приказал юный мастер Блэк.       Хлопок — и мальчик вновь остался наедине с собой. Он встал и лениво поплёлся к ведущей в рабочий кабинет двери: солнечный свет свободно проникал в просторное помещение через огромное, почти до потолка окно, к которому он подтащил из своей комнаты стул и установил на подоконник. Вскарабкавшись, Драко нащупал незаметную узкую щель в дальнем углу оконной рамы и надавил на несколько точек в зазубренной наизусть последовательности, сдвинув вглубь книзу потайную плитку. Закаменелое покрытие из полинезийских кораллов и руны, выполненные по специальному заказу крёстного, защищали любой предмет от восприятия и внешнего воздействия. Оставив там светлый свёрток, он осторожно прикрыл тайник, спустился вниз и вернулся в свою комнату. Даже дышать стало легче после того, как он запрятал часть души Тёмного Лорда подальше ото всех.       В теории он понимал, как уничтожаются крестражи — адское пламя и яд василиска наносят достаточный урон. По силам ли ему теперь справится с тёмным заклинанием такой силы, ещё предстояло выяснить, а вот с ядом задача пусть и определённо займёт какое-то время, но по крайней мере представлялась возможной для Малфоя. Он помнил местонахождение всех крестражей и как обойти защиту каждого. Он способен как устранить все ниточки, связывающие их Повелителя с Его излюбленным бессмертием, так и успеть собрать их все до того, как остальные сообразят что-либо… И как только достанет нужный яд, сможет разрушить каждый осколок души с превеликим удовольствием. Разумеется, об убийстве Тёмного Лорда речи не шло, но в его силах обеспечить элементарную уверенность в том, что если кто и умрёт, то останется мёртвым.       Драко мог помочь победить Того-Кого-Нельзя-Называть, и эта мысль донельзя пугала мальчика, ведь если кто прознаёт о том, что известно ему, пытками дело не ограничится. Даже хвалёный кавалер ордена Мерлина первой степени прибегнет к силе, когда его память станет разменной монетой в грядущей войне. Оно и понятно, кому не захочется узнать столь ценную информацию о Лорде Волдеморте? Нахуй вашу мораль, директор.       Он мог помочь, но не станет. Это только его второй шанс. Его второй шанс поступить правильно и не разочаровать близких, сохранить родовое наследие, а причастность к смерти тёмного мага лишь отвернёт семью от него. Малфой не обязан выбирать верный по мнению общественности путь, он лишь сделает пару изменений, соберёт крестражи — все до единого — в качестве запасного плана, и будет со стороны наблюдать за тем, как разворачиваются события. Если существовала возможность отгородиться от войны без битвы, шпионажа и предательства, он сделает всё от него зависящее. Голова шла кругом. Отдав приказ мэноровскому эльфу подготовить сносный лёгкий обед, он занялся мысленным списком необходимых шагов, чтобы не пустить нечаянно дела на самотёк и не очутиться в «прошлом» будущем.       Можно сразу ставить на всём крест, если не повысить навык окклюменции. Тёмный Лорд, Дамблдор и крёстный — прекрасные легилименты, им хватит одного взгляда в серые глаза, чтобы спутать ему карты, а следовательно, в первую очередь необходимо усилить ментальные щиты.       Блюдом он остался доволен. В орденовских штабах готовили совершенно на ином уровне, и хотя Драко и признавал, что немалую роль играли дешёвые и «натуральные» ингредиенты, своим сомнительным качеством еда была обязана неумелым рукам. Ещё и упорно отрицали очевидный факт, в итоге обозвав избалованным неблагодарным засранцем, когда молодой человек тактично намекнул на смену повара! С обедом он управился быстро, забрался на кровать и удобно разместился на покрывале, сгребая все имеющиеся в спальне подушки под спину. Глубокая медитация всегда занимала довольно много времени, и следовало позаботиться о мышцах спины и шеи заранее. Он закрыл веки и сконцентрировался на дыхании, поначалу сомневаясь, что в нынешней ситуации у него выйдет что-то толковое, но вскоре сумел погрузиться в чертоги разума.       Центр огромного лабиринта. Над землёй клубился столь плотный туман, что нельзя разглядеть ничего в радиусе метра. Поверх громоздко возвышающихся стен натянута липкая паутина — ребячество, но зато эффективно. Далее ему предстояло аккуратно вклинить незамысловатую формулу считывания магического отпечатка и заморозить почву, превратив ту в обжигающий любого, кто рискнёт ступить на землю, горячий лёд. Небольшое изменение состава самого лабиринта и создание несколько десятков тупиков оказалось самым простым и почти не потребовало энергии, чего не сказать об иллюзорных путях, ведущих прочь от центра с сохранением восприятия обратного для незваного гостя, над которыми пришлось попотеть. Не забыл он и о старых добрых ловушках-фантомах: одни в течении двух минут понижали температуру тела до четвёртой стадии либо резко меняли давление, от чего вскипала кровь, другие активировали цепи, в миг сковывающие до хруста костей, тем самым выбивая дух и руша концентрацию. Последние сотворялись кропотливо и долго, но проделанной работы казалось недостаточно. И тут его осенило. Ментальные твари!       Олицетворение пороков и добродетелей человека исправно стояли на защите рассудка, если знать как с ними работать. Так окрестности теперь кишели проекциями сфинксов и проказливых пикси, парочки акромантулов, зловещих нунду и смертоносного василиска. Выбрав выводящий к окраинам «головоломки» путь, никто и не заметит, как погрузится в ледяные воды окружавшего её озера, краёв которого глазу и не различить, — там дожидались русалки с их излюбленными крильмарами и сугубо для полноты картины, нежели за делом, морские рептилии. Всё вышло немного громоздко, но для начала подойдёт.       Ребром встал вопрос о месте хранения воспоминаний о будущем. Единственно верного решения не существовало: оба варианта — в недрах промёрзшей земли или под толщей воды — в равной степени привлекали внимание, а потому волшебник наобум остановился на последнем.       После того, как он с трудом открыл веки, ему понадобилась пара минут, чтобы отрезвить разум и узнать в мутных очертаниях свою комнату. Тяжесть во всём теле почему-то не желала сбавлять обороты, но, глянув в окно, он сложил два и два. Времени было уже за полночь. Драко лениво слез с кровати и направился в смежную комнату, намереваясь утопить всё накопившееся на душе в тёплой воде и просто порадоваться тому, что он снова дома. Филигранное зеркало, мраморная плитка и зачарованный под ночное небо потолок — всё в точности так, как он помнил, — а ванна с идеально выверенной температурой воды стала истинной благодатью. Подобная тоска по обычной ванной комнате могла показаться откровенной глупостью, но мальчик никак не мог избавиться от ощущения, будто именно она воплощала в себе всё брошенное им когда-то. Теперь же у него появилась возможность изменить свою судьбу…       Когда с водными процедурами было покончено, он вприпрыжку вернулся обратно в свою спальню, ощущая необъяснимую лёгкость наравне с тяжестью от всех воспоминаний (в том, что сном оные не являлись, он был уверен совершенно) и остаточной боли, которую испытывал при смерти. Он помнил. И с той самой минуты, начавшей битву против и за Волдеморта, приятных моментов не возникало. Один неверный выбор за другим, и всё — ради высшего блага. Добро и зло, концепты которых до невозможного субъективны, а каждый лез со своим непрошенным мнением. Чьё-то искупление отражалось в чужой мести, спасение одного означало гибель другого.       Действительно, в этом и находился корень всех бед их времени. Драко честно искал путь из тьмы, он хренову жизнь положил на то, чтобы получить прощение и стать частью чего-то хорошего, будь оно неладно. Он сделал всё возможное, чтобы забыть то, от чего пришлось отвернуться. Разве не пришло время достичь собственного света? Может, пора перестать беспокоиться о сторонах: жизнь до ужаса мимолётна, а собственноручно повешенный ярлык явно вышел волшебнику боком. Может, вот она возможность быть самим собой, выбрать сторону, которая принесёт ему выгоды существеннее остальных, и плевать, как это скажется на войне. Как-никак у Драко в мыслях не было жертвовать чем-либо ради спасения этого жалкого общества, представляющего в большинстве своём магическую Британию.       А если наступит конец света, то он уже умер один раз. Чего ему стоит второй?