Mine

— Бляяядь, — простонал Йен, покачиваясь на ногах. Он захотел этого парня еще до того, как увидел. Йен хотел его всего. Он зажмурил глаза, сжал кулаки и сделал глубокий вдох. Одурманивающий медово-сахарный запах, казалось, выплыл из-за двери и обвился вокруг всего его тела, как нежное прикосновение. Словно чьи-то горячие руки двигались вверх по его телу, начиная от лодыжек и двигаясь до самых волос. Гладили его, дразнили. — Если ты собираешься просто сидеть здесь и пыхтеть, я возвращаюсь в комнату. Вживую его голос звучал еще лучше, и Йену пришлось сдержать свой следующий рык до того, как омега решила снова скрыться в своем убежище. Раньше у него никогда не было проблем с самообладанием. До этого момента. Йен выпрямился и попытался стряхнуть с себя пьянящее наваждение, прежде чем открыл глаза. — Ебаный боже, — Йен задохнулся, его глаза изменились с зеленых на красные так быстро, что он физически ощутил, как они налились кровью. Омега был чертовски красив. Немного ниже, чем он, со сливочно-белой кожей. Волосы у него были черные, как вороново крыло, а глаза — цвета бушующего океана. Йен никогда раньше не видел кого-то настолько же красивого: ни омегу, ни кого-либо еще. Но что окончательно подняло парня до отметки «восхитительного», так это опьяняюще сладкий запах. Просто невероятный запах омеги. — Да что, блядь? — рявкнул парень, высоко подняв брови и стараясь сохранять спокойствие. Йен даже не колебался, - Ты прекрасен, — прошептал он и закрыл рот, прежде чем начал пускать слюни. — Ага, охуенно, — он фыркнул, немного отступая от ощущения исходящей от Йена силы, — Ты об этом хотел потрепаться? Йену понадобилось гораздо больше времени, чем его эго могло признать, чтобы вырваться из наваждения. С тех пор, как омега вышел, Йен чувствовал себя так, словно застрял в пелене тумана. Завороженный, вялый и такой чертовски твердый, что ему пришлось сдерживать желание расстегнуть слишком давящую молнию на джинсах. Мой. Это слово всплыло у него в голове прежде, чем он успел приказать себе не думать об этом. Мой. Омега. Партнер. Страсть. Желание. Любовь. Владение. Мой. Мой. МОЙ. Все эти слова и эмоции, которые Йен знал, что никогда не почувствует к одному человеку, он вдруг ощутил к этой сводящей с ума омеге. — Кончай уже с этим дерьмом, блядь! — рявкнул парень, делая еще один шаг назад, когда альфа-сила, направленная на него, возросла. Йен сморгнул пелену с глаз, свои эмоции и образы того, как он опрокидывает омегу на спину, владеет ей и занимает постоянное положение между этими потрясающему ногами. Ему нужно было сохранять контроль, показать Омеге, что он не какой-то безмозглый альфа. — Да, извини, — Йен провел дрожащими руками по груди, потом по джинсам, пытаясь вытереть вспотевшие ладони, — Я просто не знал, чего ожидать. Под всеми этими грубыми словами и угрозами скрывались страх, возбуждение и потребность. Омега скрывала это очень хорошо, но Йен знал, что просто стоя в нескольких футах от него, парень становился мокрым. Сладковатый запах желания стал сильнее, из-за чего у него в горле клокотало рычание. Йен знал, что не реагировать друг на друга будет непосильной задачей для них обоих. Они притягивались, манили друг друга, влекли, как самый сильный наркотик. Он еще не приложил никаких усилий, а уже понимал, насколько это будет трудно. И омега, кажется, догадывался, чем могла обернуться их встреча. Во всяком случае, он сделал все, чтобы бороться с их неизбежным магнетизмом и противостоять Йену еще до его прихода. Они оба действительно пытались. Однако скоро все попытки сопротивления станут бесполезны, и они сойдутся вместе под влиянием своих животных инстинктов. Гораздо раньше, чем это должно было произойти. — Никогда не оставался наедине с омегой? — хмыкнул парень, оглядывая его с ног до головы, не в силах отвести взгляд. Йен покачал головой и проглотил рычание, когда заметил Омегу, смотрящего на его тело нетерпеливыми глазами, — Моя сестра — омега, но это совсем не то. Это… — он замолчал, когда дрожь пробежала по его спине, — Вообще не одно и то же. Омега кивнул, крепко сжимая пистолет в руках, и сам того не желая придвинулся ближе, — Ты контролируешь себя, рыжий? — Всегда, — быстро ответил Йен, даже если его альфа был против, умолял выпустить его, царапался и, как сумасшедший, рвался навстречу физическому контакту с омегой, — Но никто не удосужился посвятить меня в происходящее, я действовал вслепую, и поэтому сейчас… немного порычал на тебя. Омега кивнул, его глаза немного расширились, и он ослабил крепкую хватку на пистолете, чувствуя себя в относительной безопасности на данный момент, — Иди обратно по коридору, мы можем поговорить в гостиной. Йен мгновенно попятился, не в силах отвести от парня глаз. Он все время держал контакт с этими голубыми глазами, спиной двигаясь в нужную комнату. Это была скорее библиотека, чем что-либо еще. От стены до стены пролегали полки, заставленные книгами, роскошных кожаных диванов было больше, чем в универмаге, а стену занимал огромный камин. Комната выглядела уютной и мягкой, как и плюшевый коврик по центру. И богатое воображение Йена уже нарисовало, как они обнимаются в этой комнате, читают, разговаривают или по назначению используют этот коврик. — Приземлись уже, черт возьми, но держись от меня подальше. Йен хотел дать парню столько личного пространства, сколько тому требовалось, чтобы почувствовать себя комфортно рядом с ним, поэтому он сел на край одного из кожаных диванов и стал ждать, когда омега выберет место и тоже сядет. Но Йену было важно не выпускать парня из виду, так что угол обзора, который он выбрал для себя, открывал отличный вид на все (и всех), что находилось в комнате. Йен хотел рассмотреть его всего. Наблюдать за тем, как двигалось его крепкое тело, как звучало его дыхание и как медленно опускалась его грудь каждый раз, когда он делал выдох и наружу вырывалось еще больше фантастического сладкого запаха. Он был повсюду. Омега, как ни странно, сел на тот же диван, что и Йен, гордо занимая место на другом его конце. Это не было идеальным раскладом, однако то, что он не сидел у противоположной стены за милю от Йена, хватаясь за пушку, как за спасательный круг, уже было хорошим знаком. — Что значит, они тебе ничего не сказали? — спросил парень, слегка повернувшись лицом к Альфе. Йену пришлось прочистить горло от накопившегося возбуждения, прежде чем он смог заговорить, — Они и слова мне не сказали. Ни кто купил меня, ни куда я направлялся, ни был ли ты мужчиной или женщиной. Ничего. Глаза Омеги расширились, — Они не сказали тебе, что я парень? — спросил он, удивившись, когда Альфа покачал головой, — А ты хотел, чтобы я был цыпочкой? — Нет, я гей, так что девушка была бы большой проблемой, — Йен ответил честно, не стыдясь признаться, что он гей, и не стыдясь своих страхов на случай, если бы омега была женщиной, — Я уверен, что у них есть лекарства, чтобы помочь с этим, но… — он вздрогнул. Омега вздохнул с облегчением, — Ну, это дерьмо касается нас обоих. Йен кивнул, радуясь, что они находились на одной волне, что им нужно одно и то же. Но временное расслабление было смыто облаком сладкого запаха. Йену пришлось снова закрыть глаза, прикусить губу и подавить рык. — Ты же не в фазе сейчас? Йен покачал головой, — Нет, но твой запах очень, очень… — он сделал паузу, тяжело сглотнул, изо всех сил старясь не попросить омегу попробовать его вкус, — Я просто не привык к такому. Когда единственным ответом стал тихий стон, глаза Йена широко распахнулись и он повернулся, чтобы увидеть Омегу немного ближе, чем несколько секунд назад. И этот звук… черт, этот звук… — Ты пахнешь не так, как я привык, — прошептал парень, ерзая на диване и стараясь не оставлять на коже мокрых пятен. — Что ты имеешь ввиду? — спросил Йен, тоже придвигаясь ближе. Знал ли Микки его достаточно долго, чтобы каким-то образом уловить его запах? Насколько он помнил, они никогда раньше не встречались. Он никак не мог почувствовать его. — Э-э… — парень сделал паузу, чтобы сделать глубокий вдох, и снова тихо застонал из-за исходящей силы и феромонов, — Те придурки дали мне твою рубашку. Это должно было просто, блядь, помочь с течкой, но теперь ты пахнешь намного сильнее. Йен смутно уловил пистолет, лежащим на одном из столов, а не крепко зажатым в руках омеги. Но когда он оказался там, он не имел никакого понятия. Йен лишь улыбнулся тому факту, что омега больше не хватается за пушку, чтобы чувствовать себя в безопасности. На этот раз рычание было не остановить. Оно, казалось, прокатилось волной по всей комнате, заставляя Омегу снова задыхаться и ерзать на своем месте, и Йен знал, что парень просто пытался не оставлять пятен смазки. Он чувствовал ее запах, он практически ощущал ее вкус. — Что ты с ней делал? — спросил Йен, его голос был глубоким, полным животной потребности. Он положил руку на спинку дивана, умоляя Омегу подойти ближе, — Я имею в виду с рубашкой. Омега покраснел, от чего его щеки покрылись сексуальным румянцем, и Йену захотелось почувствовать жар под его губами. Ему хотелось сунуть нос прямо под левое ухо Омеги, чуть ниже пульсирующей вены, чтобы почувствовать его запах. Вылизать эту железу, пока его запах не станет ощущаться за милю. Это был не тот парень, который угрожал застрелить его. Теперь он не казался агрессивным или злым, он был мягче, нежнее. — Я спал с ней последние пару ночей, — тихо сказал омега, облизывая губы и придвигаясь ближе, — Это дерьмо помогает подавителям быстрее выйти из организма. Йен снова зарычал. Этого факта было достаточно, чтобы удовлетворить его Альфу, успокоить себя, пока не пришло время спариваться, — Это помогло тебе, маленький омега? — спросил он, практически склонившись к его шее, опьяненный запахом, словами, — Это подготовило тебя ко мне? — Микки, — ответил парень, задыхаясь, — Меня, блядь, зовут Микки, а не Омега. Йен улыбнулся, отстраняясь от его шеи, — Микки… — он попробовал произнести это имя, наслаждаясь его звучанием на языке, — Это подготовило тебя ко мне, Микки? Микки кивнул и снова сдвинулся, когда смазка еще больше намочила его джинсы, — Большая часть подавителей ушла, но не вся. Ещё нет. Когда Микки впервые вышел из комнаты, Йен почувствовал что-то помимо запаха Омеги. Теперь он знал, что Микки использовал подавляющие средства, чтобы сдержать течку, облегчить пытку и скрыть запах от других. Терри, должно быть, заставил его прекратить принимать их, чтобы сделать его более желанным, чтобы заставить Йена хотеть Микки еще больше. Когда Йен стал полноценным альфой, от него требовалось узнать все о течке, супрессантах и контроле над рождаемостью. Большинство омег принимали как супрессанты, так и противозачаточные средства, чтобы регулировать свои циклы, держать себя в безопасности. Он узнал, что цикл может длиться от трех до семи дней, в зависимости от Омеги. Важную роль здесь играл возраст, а также здоровье и сексуальный опыт. Йен знал, что когда у твоей Омеги начнется течка, это будет чертовски полезно для здоровья, но вместе с тем эмоционально и физически истощит их обоих. Они будут соединяться вместе снова и снова, пока все не закончится, пока они оба не насытятся и не будут счастливы. Он также должен был узнать о фазах — альфа-версии течки — где он становился сексуально агрессивным, нуждался в сексе до такой степени, что готов был убить за него и становился настолько навязчивым для своей омеги, что на полном серьезе представлял опасность для нее. Но теперь, когда Микки был рядом с ним, на пути к полноценному циклу течки, полностью мокрый в своих бесстыже узких джинсах, Йен забыл все, что знал. Он потерял связь со всем чертовым миром, кроме запаха Микки и образов того, как он стонал, как спал в одной лишь его рубашке, стискивая края и вдыхая его альфа-запах. — Я чувствую тебя, Микки, — прошептал Йен, стараясь снова не сказать «омега», а использовать его настоящее имя. Он наклонялся, пока его нос не коснулся челюсти Микки, и только тогда он осознал, что омега придвинулся к нему через весь диван, — Я никогда еще не чувствовала такого приятного запаха. Микки тихонько ахнул, совершенно неосознанно склонив голову набок, обнажая свою белоснежную шею для Йена, — Я тоже чувствую твой запах, Йен, — он толкнул Йена в нос, добавив немного сопротивления, — Мне нравится. — Ты больше не боишься? — спросил Йен, не сводя глаз с манящей железы на его коже, — Я не хочу, чтобы ты боялся. — Я не боюсь, — тихо сказал Микки, отодвигаясь, чтобы поймать его взгляд, — Я и раньше, блин, не боялся. Просто не хотел, чтобы это случилось. Не хочу, черт возьми, делать это. Все, чего они так боялись, уже происходило. Инстинктивно, неосознанно, незаметно для обоих притяжение тянуло их все глубже и глубже, пока не стало слишком поздно. Находясь рядом друг с другом, они теряли себя. Наваждение заставляло их не замечать таких мелочей как-то, что Микки убрал пистолет и за считанные минуты приблизился к Йену, когда собирался торчать на расстоянии от него. Эта связь, эта потребность была непреодолима, и ни что не было так магически неудержимо как влечение альфы и омеги. Йен кивнул, одной рукой медленно поглаживая Микки по щеке, поражаясь тому, какой нежной была его кожа, — Я знаю, я тоже не хочу, и мне жаль, что нам приходится проходить через это дерьмо, — он облизал губы и наклонился, чувствуя, как его сила распространяется волной, вырывая из груди Микки рваные вдохи, — Но я не причиню тебе вреда, маленький омега, никогда не сделаю этого. — Альфа… — застонал Микки, его губы задрожали. Йен мурлыкал: издавал низкий вибрирующий звук, чтобы успокоить свою Омегу. Он погладил Микки по щеке, потом по подбородку, потом по нижней губе, — Ты хочешь меня, Микки? — тихо спросил он, прежде чем сделать или сказать что-то еще, — Я обещаю, что ничего не буду делать, пока ты этого не захочешь. — У нас нет выбора, — Микки заскулил и, несмотря на свои протестующие слова, двинулся как можно ближе, пока не прижался к боку Йена, — Даже если мы не хотим этого, когда настанет моя течка, мы, блядь, сорвемся. Кожу Йена снова закололо при упоминании о течке. Но он заставил себя переключиться, пока не пришло подходящее время, — Я достаточно сильный, чтобы контролировать себя, омега, — он уткнулся носом в нос Микки, так близко к его губам, — Я могу сопротивляться, если заставлю себя, так что я не прикоснусь к тебе. Микки выпустил еще один стон, придвигаясь ближе, чувствуя себя таким маленьким рядом с Йеном, почти крошечным, но защищенным и дьявольски возбужденным, — Я не смогу себя контролировать. Это будет моя первая настоящая течка. Йен зарычал так сильно, что Микки задрожал у него под боком, и ему потребовалась вся его сила, чтобы не затащить его к себе на колени, чтобы почувствовать, как пятно смазки просачивается через джинсы прямо на кожу. Первые циклы были в разы хуже, чем те, что стабилизировались с протяжением времени, когда омега не принимала подавители. — Я чувствую желание прямо под кожей, оно обжигает так сильно, что я не могу дышать, — низко зашептал Микки, положив руку на бедро Йена, от чего тот снова зарычал, — Я буду скулить и умолять. Я скажу все, что смогу, чтобы заставить тебя нагнуть меня и не останавливаться, пока ты не накачаешь меня спермой. — Ох, блядь… — простонал Йен, чувствуя, как жар поднимается к его лицу и члену, — Пожалуйста, лучше замолчи, Микки. Я пытаюсь быть хорошим. Я стараюсь не давить. — Я тоже стараюсь не давить, — ответил Микки, но его рука поднялась вверх, несмотря на его слова, — Я не собирался бросать пушку или двигаться к тебе, — он придвинулся ближе к телу Йена, чувствуя, как сила пронзает его чувствительную кожу миллионами электрических разрядов, — Но я сделал это. Тот факт, что они оба не заметили движения Микки, пока тот не прижался вплотную, был доказательством их космической связи, сочетания их энергий, их абсолютной совместимости. Йен реагировал на Микки так же, как Микки реагировал на него, и они оба не знали, как справиться с этим притяжением, куда от него спрятаться. — Я хочу тебя, — прошептал Йен, достаточно близко, чтобы поцеловать Микки, но не стал делать этого, пока тот не дал своего разрешения, — Я хочу тебя не потому, что должен, а потому, что хочу. Дьявольски. Микки кивнул, не отрывая взгляда от чужих губ, — Я тоже этого хочу, — он наклонил голову, обнажая шею и показывая этим свое желание, — Но я не хочу, чтобы уебки получили то, чего хотят. Он имел в виду Терри. Его тень всегда будет нависать над ними, словно темная грозовая туча, омрачающая их будущее. — Что бы ни случилось, маленькая омега, — Йен позволил своей руке соскользнуть со спинки дивана и лечь на теплую спину Микки, наслаждаясь чудесным вздохом, что вырвался из его губ, — Я не позволю им получить то, что они хотят. Что бы здесь ни случилось, это для нас, только для тебя и меня. — Альфа… — со вздохом сказал Микки, убирая руку с бедра Йена и поднимая ее к лицу, чувствуя, как сила и мощь альфы текут по коже, словно потоки ледяной воды. Когда легкая, но уверенная хватка, потянула его за челюсть вниз, Йен не сопротивлялся. Он в нетерпении двинулся вниз, тихо рыча и приближаясь к губам Микки. Таким нежным, манящим, аппетитным и невероятно желанным. — Я твой Альфа, Микки, — прошептал Йен перед поцелуем, не упуская своего шанса произнести хранящиеся в глубине его души слова. Рука, спокойно лежащая на спине Микки, взметнулась вверх, окольцовывая его шею некрепкой хваткой, когда большой палец с силой уперся в сладкую железу за левым ухом, — Если ты хочешь этого. Микки кивнул, все его тело дрожало, когда он полностью отдался Йену. Не потому, что должен был, а потому, что хотел. Потому что он не имел понятия, как сказать «нет». Поцелуй был нежным, основательным. Йен позволил Микки руководить всем, встречая его сладкие губы снова и снова, пока Микки не застонал, пока из его груди не вырвались совершенно невозможные звуки, которые Йен проглатывал, пока сжимал омегу за шею, мягко успокаивая. Пока его сила не окружила их обоих густым плотным туманом. Сквозь поцелуй Йен видел их будущее. Он видел их счастливыми, связанными друг с другом, видел свою метку на шее Микки, которая станет знаком для всего чертового мира. Он чувствовал их связь, как будто она была прямо у него под носом, он видел беременность Микки, как его прекрасное тело вынашивает ребенка, образуя их маленькую семью. Они были счастливы. Это была всего лишь фантазия, что подпитывалась непреодолимой потребностью и желанием. Судьбой. Но если они оба стремились к такому финалу, если это была одна общая мечта, то все становилось возможным. Они могли бы сделать это. И чем больше Микки целовал его, тем сильнее становился этот сладкий запах, тем больше Йен хотел этого. Тем больше он жаждал этого. — Маленькая омега, — прошептал Йен, когда его мягко оттолкнули. Все его тело болело, как будто он пробежал несколько миль, измученный недостатком воздуха, и он чувствовал, что Микки полностью разделял его состояние эйфории, — Мы не должны торопиться. Нам некуда спешить. Микки кивнул, облизывая губы, — Мне, блядь, хочется поспешить. Но если все это имеет какой-то смысл, лучше не стоит. — Конечно, имеет, — Йен улыбнулся, проведя пальцем по своей нижней губе, — Мы стали ближе, чем я вообще мог представить, и нам так комфортно вместе. Мы можем подождать. — Спасибо, — мягко сказал Микки, поглаживая подбородок Йена там, где его рука лежала еще с момента поцелуя, — Я знаю, что был мудаком раньше, но кроме твоего имени и запаха, я нихуя не знал о тебе. — У тебя нет причин извиняться, Микки, — Йен наклонился к его ладони, чувствуя, как нежная ласка успокаивает его зверя, выгибающегося навстречу, как кошка, — Мы оказались в дерьме из-за людей, которые должны любить нас. Это заставляет иначе посмотреть на многие вещи. — Я рад, что это ты, — Микки тянул Йена вниз, пока их носы не соприкоснулись, — Есть много всякой херни, которая произошла бы, окажись на твоем месте кто-то другой. Любой другой Альфа схватил бы Микки в ту же секунду, как он покинул комнату. Ему было бы все равно, что Микки этого не хочет, никаких вопросов о его желаниях, здоровье или предпочтениях, только власть и доминирование. В течку Микки сделал бы все, что пожелал другая альфа, и это слишком сильно развязывало руки. Ему могли причинить боль, избить, пытать, изнасиловать или, напротив, мучить его, отказывая в сексе в самый пик цикла. Слишком многое могло случиться. — Я тоже рад, что это я, — Йен поцеловал его медленно, нежно, совсем недолго, но достаточно, чтобы Микки успел ответить, — И я говорил на полном серьезе, Мик. Я не причиню тебе вреда. Я только хочу… — он замолчал, не уверенный, что не торопит события своими чистосердечными признаниями. Он чувствовал так много. — Чего ты хочешь, рыжий? — подтолкнул его Микки, с надеждой широко раскрыв глаза. Йен встретился с ним глазами и почувствовал, как они снова стали зелеными. Он заставил отступить животную и собственническую часть себя, оставив ее на потом, — Я только хочу сделать тебя счастливым, Микки. Я не хочу, чтобы ты боялся или грустил, — его рука переместилась к уху Микки, потирая мочку, — Я хочу видеть твою улыбку. Лицо, с которым Йен произносил все это, заставило Микки улыбнуться. Улыбка не была слишком счастливой или лучезарной, но она была адресована только Йену. Только ему, — Я тоже хочу все это для тебя, Йен. Все должно быть именно так. Они бы двигались медленно в собственном темпе, заставляли чувствовать друг друга защищёнными, нужными, желанными. Они бы справлялись с собственными страхами и могли объединиться, чтобы дарить бесконечное ощущение безопасности и комфорта. Когда Микки зевнул, Йен не смог удержаться от улыбки, увидев, как сморщилось его лицо, такое мягкое и милое, — Тебе, наверное, лучше прилечь. Это был долгий день. Как бы Йен не хотел оставлять его, он не мог надеяться, что Микки позовет его с собой в постель, даже просто для сна. Не говоря уже о том, что Йену нужно найти себе комнату и распаковать вещи. Или выйти на небольшую разведку, чтобы увидеть, как далеко забор был от дома и сколько охранников его патрулировали, а также время их пересменок и наличие каких-нибудь скрытых камер. Он не хотел, чтобы Терри переусердствовал с этим охранным дерьмом только потому, что Йен был сильнее его альфы. Микки склонил их головы друг к другу, все еще поглаживая Йена по щеке, — Ты же пойдешь со мной? — робко спросил он, не в силах взглянуть в зеленые глаза, боясь увидеть там отказ, — Не хочу оставаться один. — Все, что тебе нужно. Я здесь, — Йен успокаивал его, медленно потирая большим пальцем шею, видя, как его расслабление растет в геометрической прогрессии, — До тех пор, пока ты хочешь меня. — Я хочу, чтобы ты был со мной, — Микки на несколько секунд прижал их губы друг к другу, позволяя поцелую затянуться, — Я уже несколько дней окружен твоим запахом, и он нужен мне. Этот Микки был настоящим, а не тот, что встретил его раньше. Ни резкого тона, ни язвительных слов. Это был щит, который он выставил, чтобы защититься от ублюдков, что пытались подчинить его. Но эта нежность и мягкость расслабленного Микки, легкая энергия, которая кружила вокруг. Вот кем был Микки. И этот Микки сейчас хотел, чтобы Йен был рядом, и Йен ничего не хотел так сильно, как быть там. — Просто веди меня, омега, — Йен встал, протягивая Микки руку, с удовольствием отмечая, как он взял ее и потянул на себя. Микки повел их обратно по коридору к укрепленной двери и без колебаний вошел внутрь. Йен знал, что комната будет пахнуть Микки и этим восхитительным запахом наступающей течки, но он и представить не мог, насколько ошеломляющим будет эффект. Он прислонился к стене и пытался отдышаться — едва ли не упал на колени — делал все, чтобы не наброситься на свою омегу. — Слишком много для тебя, рыжий? — спросил Микки, оглядывая свою комнату, как будто Йен не одобрял такого количества запаха. Это было безумие: запах был таким дразнящим, что Йену хотелось раздеться догола и утонуть в нем. Он хотел вдыхать этот запах всю оставшуюся жизнь. Йен выпрямился, чувствуя ломоту и напряжение, когда он пытался сдерживать свое желание, — Я в порядке, — с улыбкой заверил он Микки, снова протягивая ему руку, — Просто колени подкашиваются, вот и все. Микки покраснел и медленно потерся щекой о плечо Йена, — Нам не обязательно оставаться здесь. - Нет, я хочу, — Йен приподнял голову Микки, мягко взяв его за подбородок, — И мне нравится твоя комната. Здесь уютно и пахнет тобой. Спальня была самой большой в доме, во всяком случае из тех, что видел Йен, когда обшаривал его. Она была с комфортной, дорогой мебелью, большой камин был встроен в стену. С одной из сторон располагалась дверь, которая, как Йен мог догадаться, вела в ванную комнату. По центру комнаты, занимая собой почти половину стены у окна, стояла кровать поистине королевских размеров, а одеяла и подушки на ней были сорваны с их первоначального места и лежали в центре образуя собой мягкий круг. Микки гнездился. Йен почувствовал, как его альфа снова откликнулся, распространяя свою силу повсюду до тех пор, пока вся комната вместе с омегой не стали пахнуть только им. Это было прекрасно. — Ты гнездишься, — просто заявил Йен, улыбаясь, когда Микки закатил глаза и насупился, — От этого разве легче? — Это единственный способ уснуть, когда происходит что-то подобное, — объяснил Микки, пока пошел запереть дверь, чтобы обеспечить им безопасность до того, как они лягут и Йен прижмет его к своему телу, — Можем убрать это дерьмо. Я разберу его… — Нет, — нетерпеливо оборвал его Йен, потирая большим пальцем нижнюю губу, — Мне это нравится, маленькая омега, очень. Откуда взялись эти слова, Йен мог только догадываться. Ему просто хотелось говорить их, это казалось правильным. Микки хорошо поработал, чтобы создать комфортную для себя обстановку, и сейчас переживал, что Йену не нравилось. Он просто считал нужным похвалить его. Его альфа был полон гордости, и Микки впитывал его слова, словно изголодался по ним. Не сказав больше ни слова, Йен повел их дальше внутрь комнаты, обошел остальную мебель и направился прямо к кровати. Он улыбнулся, зная, что Микки снова покраснел. — Ты что-нибудь ел? — спросил Йен, удивляясь собственным словам. Они просто вырвались наружу, как и те, что он говорил минуту назад, — Я могу что-нибудь приготовить. Микки покачал головой, — Я сейчас не очень голоден. Просто чертовски хочу лечь. Йен отошел в сторону, чтобы скинуть ботинки и избавиться от своей громоздкой куртки, когда вдруг заметил заинтересованный огонь в глазах Микки. — Ты знаешь, сколько нужно подавителям, чтобы полностью выйти из тела? — Йен, не совсем осознавая свои действия, наклонился помочь Микки снять ботинки, как будто делал это миллион раз. Потом носки, и вид босых ног Микки заставили его сердце забиться сильнее, — Просто у меня есть мысль. — День, если повезет, — честно ответил Микки, сгорая от жары и снимая свою рубашку, — Я чувствую, как они медленно перестают действовать. Йен снова встал и потянул Микки к центру кровати, — Ложись выше, — он улыбнулся, когда Микки забрался в кровать, держа его за руку для поддержки, ожидая его, чтобы устроиться внутри круга, — Я, возможно, великоват. — Уж как-нибудь, думаю, поместишься, — Микки еще немного отодвинул одеяло, чтобы круг стал шире, и освободил место для него. Забравшись на кровать, Йен почувствовал на себе пристальный взгляд Микки. Он непросто наблюдал за его действиями, а с любопытством скользил взглядом по его телу. Голубые глаза осматривали каждый мускул, смотрели, как вздымались широкие плечи, как двигались напряженные руки и бедра. Йен увидел, как его зрачки расширились, становясь такими же туманными и сфокусированными, как его собственные. Йен лег на бок, уткнувшись лицом в одеяло, и глубоко втянул его запах. Когда он открыл глаза, то увидел, что Микки сидит на коленях, покачиваясь из стороны в сторону, а глаза неотрывно следят за каждым движением Йена, — Иди сюда, маленький омега, — тихо сказал Йен, но его голос сорвался на рычание. Микки сморгнул туман и лег лицом к телу Йена, устраивая голову у него на груди. И так же, как и Йен, он уткнулся лицом в его рубашку, вдыхая запах так глубоко, пока вместо дыхания не вырвался стон. — Ну, вот и все, — Йен обнял его обеими руками, положив подбородок на макушку Микки, одна его рука скользнула в его темные волосы, перебирая густые пряди, а другая медленно двигалась вверх и вниз по его спине, пока Микки не начал мурлыкать, — Это помогает? Микки завибрировал, прижимаясь ближе, пока одна его нога не скользнула между ног Йена, а руки не оказались сложены между ними, сжимая чужую рубашку, чтобы прижать ее к лицу, — Определенно, черт возьми. Осознания того, что Микки был в безопасности, спокойный и довольный им, хватило, чтобы успокоиться и расслабиться самому. Йен закрыл глаза, зарылся носом в черные, удивительно мягкие волосы и погладил его, вдыхая запах и слыша тихое, ровное дыхание. Сменившееся на мурлыкание, когда Микки глубже зарылся носом в рубашку Йена, сжимая ее так, словно хотел порвать. Йен даже не надеялся, что ситуация обернется чем-то настолько потрясающим, когда все только начиналось. Он не ждал, что ему понравится его Омега, что они будут жаждать разговоров и касаний друг друга. Единственным исходом представлялась злость, агрессия и взаимная ненависть. Но теперь все было по-другому. Йен хотел быть здесь, хотел, чтобы Микки был его омегой. Только его. Хотел, чтобы этот запах скользил по его телу как можно дольше. Он хотел, чтобы Микки свернулся калачиком у него на груди, а он мог вдыхать его медово-сахарный запах, пока он спит в целости и сохранности. Йен хотел получить все это. И как можно скорее.