Всё против нас, все против нас, Но каждый день без твоих глаз — Просто бессмыслен, Просто бессмыслен! Терпишь меня, — и я в не себе. Огонь и вода, но ты тушишь меня Каждый раз, словно в первый — Но в последний, наверно. Я не хочу, но обижу. Знаю, что хожу по краю. Я тебя ненавижу, Я тебя обожаю… Я по тебе страдаю…
В детстве я думала, что взрослые могут решить любую проблему, что неприятности для них — небольшие кочки на пути к счастью, и эти невзгоды они в силах преодолеть всегда и везде. Иногда я представляла себя принцессой, живущей в красивом замке, а родителей — моими стражами, что охраняют от любых бед. Я чувствовала себя в безопасности, зная, что всегда могу на них положиться, ведь они нарисуют котёнка, приготовят обед, купят ту красивую куклу и даже спасут от дракона, если потребуется. Годы шли, и я понимала, что чем старше становлюсь, тем больше неурядиц случается, тем сложней задачи, тем выше те самые «кочки». Но до этого момента я как-то справлялась со всем. Одна или с чьей-то помощью, но я преодолевала преграды, гордо шагая по жизни, наслаждаясь ощущением, что мир лежит у моих ног и готов к любым свершениям. И вот впервые я столкнулась с проблемой, которая мне не по плечу. С проблемой, которую разрешить одной практически невозможно. Я растерялась. В новой жизни не было родителей, что смогли бы помочь, не было права на ошибку, как в школе, как не было и волшебного источника, откуда я могла черпать силы. Я устала. Очень. Произошедшее за последние месяцы почти выбило почву у меня из-под ног, и единственный, за кого я держалась, был Ято. А сейчас и он исчез, тем самым буквально толкая меня в пропасть. Я шла в сторону дома, покинув Тэндзина уже под утро. Мы до хрипоты спорили о том, можно ли помочь Ято: я пыталась доказать, что он сильный и справится с любыми невзгодами, лишь бы рядом был кто-то, на кого не страшно положиться, но старый мудрец был неумолим: — Я думаю, он стал единым с этой «заразой» примерно так же, как и Валаам. Ты бы могла представить, что твой бывший хозяин может раскаяться, измениться, стать добрым? Нет? Тогда почему думаешь, что с Ятогами будет как-то иначе? — спросил он, будто читал нотацию, словно мы говорили не о будущем дорогого мне мужчины, а о невыполненных домашних заданиях. Я пыталась искать выходы, делала предположения, изворачивалась и меняла теории, но Мичидзанэ на корню пресекал любые мои начинания, касающиеся спасения нынешней жизни Бога Бедствий. — Вам лучше придумать, как добиться его перерождения, пока он не решил потехи ради стереть Токио с лица Земли, — напоследок проговорил мудрец, провожая меня до ворот. — Не тяните с этим, иначе будет поздно, и вина за случившееся ляжет и на тебя. Мне не хотелось верить в это. Я убеждала себя, что Тэндзин просто не так хорошо знает моего хозяина, не так близок с ним, а возможно, в какой-то степени, даже смотрит на него свысока, поэтому я очень спешила к Кофуку: там мне обязательно помогут! Уж кто-кто, а Юкинэ наверняка не оставит Ято в беде после услышанного! На улице было прохладно для летнего дня, и я немного ёжилась, растирая покрытые мурашками руки. Возможно, добавлялся ещё и холод, шедший изнутри меня: ледяной волной он омывал каждую клеточку тела, пытаясь ввергнуть в отчаяние. Вдруг Ято и правда нельзя помочь? Что если нам придётся… убить его? Смогу ли я жить с этим? Спустя некоторое время я, наконец, разулась на пороге уже ставшего родным храма и неслышно прошла наверх, поглядывая по сторонам в надежде, что кому-нибудь не спится. Но в доме стояла глухая тишина — домочадцы ещё не проснулись. Подумав, что уж Юки то меня ругать не будет, я решила зайти к нему и разбудить, чтобы успеть поговорить до того, как проснутся остальные, но, приоткрыв дверь их с Ято спальни, обнаружила пустые кровати. В комнате было прохладно от открытого настежь окна, а постель паренька была нетронута, будто сегодня на ней никто не спал. Теперь я начала волноваться не на шутку. Забыв про соблюдение тишины, я резко открыла дверь соседней комнаты и облегчённо вздохнула: на моём месте посапывал Дайкоку, а Кофуку, вытянув руку, обнимала его, пристроившись на плече. Правда, от резко открывшейся двери оба подскочили, не в силах спросонья понять, что случилось и откуда шум. — Акинэ? — спросила нищебожка, потирая глаза. — Что случилось? Тем временем Дайкоку встал, чтобы включить свет, ослепивший своими яркими лучами нас всех. — У меня очень важные новости! Я узнала… хотя это попозже. Где Юкинэ? — настойчиво спросила я, в нетерпении переступая с ноги на ногу: мне хотелось как можно скорей поделиться полученной от Тэндзина информацией. — Его дома нет, — сконфуженно ответил здоровяк, как-то странно сжавшись. — И где он? У Бишамон? — предположила я, заранее чувствуя, что это не так. — Нет, но давайте спустимся вниз и нальём кофе, раз уж так рано проснулись, — пролепетала розоволосая Богиня, прошествовав мимо меня, и даже не посмотрев в мою сторону. Вот всегда она так! Вместо того, чтобы ответить сразу, оттягивает момент, похоже, надеясь, что я забуду вопрос — как же глупо! Но я была терпелива, тем более тоже ужасно хотела спать — проведённая ночь была сумасшедшей, и теперь мозг жаждал сна, отчего я не переставая зевала. Сев за кухонный столик и сделав по глотку бодрящего напитка, мы переглянулись, негласно решив, что пора вернуться к разговору. — Аки, не знаю, как бы выразиться помягче, но Юкинэ не вернулся с нами из Идзу, — начала Кофуку, понявшая, что объяснения не избежать. — Когда вы с Ято переместились, появился Акаджи. Он был в шоке, попытался, конечно, что-то предпринять, но храм уже почти догорел, оставив огромную кучу золы да оплавившийся металл. Кофуку покосилась на Дайкоку, и я догадалась, что какие-то вещи, относящиеся ко мне и Акаджи, она сказать не может, поэтому я кивнула, показывая, что попробую понять и так. — Он начал спрашивать, что случилось, и мы ли подожгли его дом, но я как воды в рот набрала, оцепенела. А Юкинэ, наоборот, распалился не на шутку: рассказал, что во всём виноват его чокнутый хозяин, который невесть зачем спалил это жилище. Я пыталась его остановить, но… — Но зачем, ведь это правда! — подхватил Дайкоку, стукнув по столу, отчего его почти нетронутый кофе слегка расплескался. — Ято спятил, и точка! — Нет, — возразила я, смерив здоровяка таким взглядом, что он даже немного уменьшился, сжался что ли, — я расскажу всё, но сначала объясните, куда делся Юки! Акаджи взял его в заложники? Ранил? Говорите! Нервы у меня и правда сдавали, держать себя в руках становилось сложней. — Нет, Акинэ, мальчик сам захотел остаться и попросился к рыжеволосому Богу в шинки, — извиняющимся тоном возразила нищебожка, взяв чашку. — Я просила его не делать поспешных выводов и вернуться домой, но он просто ушёл за этим… Акаджи, даже не дав мне предпринять хоть что-то. Меня накрыло потрясение. То есть сейчас Юки в руках моего убийцы? И он может сделать с ним что захочет?! А если в его голову придёт шантажировать Ято? Или, ещё хуже — продать паренька Валааму, как когда-то меня? А Если Акаджи просто убьёт Юкинэ, удовольствия ради? — Я бы тоже ушёл! Не в курсе, конечно, что у этого красноволосого в голове, но уже лучше с ним, чем со слетевшим с катушек хозяином. Пытаясь смириться с мыслью, что к имеющимся проблемам добавилась ещё одна, я, наконец, произнесла вслух то, что должна была: — Ято такой из-за того, что Валаам заразил его алчностью, — одним махом выпалила я. — Тэндзин сделал предположение, и оно, судя по всему, верное. После этого я принялась всё объяснять. Мой рассказ занял чуть больше часа, потому как приходилось объяснять те моменты, при которых Кофуку и Дайкоку не присутствовали, а ещё продумывать текст на несколько предложений вперёд, чтобы здоровяк не узнал о том, что я в курсе секрета Бога и всего остального. Правда, я решила не говорить им позицию Бога Знаний, дабы не давать даже намёка на то, что Ято, возможно, нельзя спасти. — И… выходит, обокрал он меня просто потому… — Да, потому что сам не свой из-за крови Валаама, — ответила я Кофуку, наливая, по-моему, уже третью чашку кофе. — И Юкинэ он прогнал по этой же причине. — А храм нафига палить-то? — не унимался Дайкоку. — Если алчность, так пусть бы попробовал отобрать, а это, выходит, ни себе ни людям! Мы с Кофуку снова переглянулись. — Да чёрт знает, что с ним происходит. Я думаю, алчность теперь не единственный его порок, да и не суть. Что Тэндзин сказал о выходе из положения? — перевела тему Богиня Бедствий. — Ну, как я упоминала ранее, Ято должен сам захотеть вернуться. Думаю, надо поговорить с ним, рассказать о нашей теории, напомнить, каким он был раньше и что плохого сделал за последние дни. И мы сможем до него достучаться! — с уверенностью заявила я, сжав руки в кулаки, в надежде, что убедила ребят. Но они лишь переглядывались. Молчали. Я замерла в ожидании: нам нужно придумать план действий, ведь если не получится убедить Ято, его придётся задержать, пусть даже насильно, пока не найдём новое решение. И, конечно, надо подготовиться, ведь применять силу к Богу Погибели — дело непростое и чрезвычайно опасное… Но ответа так и не последовало. Словно набрав в рот воды, Кофуку и её шинки сидели, попивая кофе, думая о чём-то, боясь посмотреть в мою сторону. — Ну! — поторопила их я, когда ждать уже не было сил. — Что делать будем? Я переводила взгляд с одного на другого, ожидая, что молчали они потому, что придумывали гениальный план, которым сейчас и поделятся, но услышала лишь… — Мне кажется, раз Яточка поддался алчности, сложно будет вытащить его, ведь… Нельзя же выкачать из него всю кровь? — Об этом речи и не идёт, — сдержанным тоном ответила я, пытаясь не сорваться. — Нам нужно действовать не с физической, а с моральной стороны. Он должен раскаяться, понять, что натворил! Прочувствовать, что его поступки приведут к ужасным последствиям, и что после исправить это, увы, не представится возможным. — Бесполезно, — выразил своё мнение Дайкоку, поднимаясь. — Я знаком с этим оболтусом: он и раньше был эгоистичен, алчен и корыстен, хоть и, конечно, не так сильно. Кровь Валаама не изменила его, а, похоже, просто усилила качества, которые уже были. Прости, Акинэ, но Ято никогда не был святым. Сомневаюсь, что у тебя получится. Не желая продолжать разговор, он вышел в коридор, а после на улицу, закрыв за собой сёдзи. Но оторопела я не от его действий, а от его слов: «что у тебя получится». То есть, в случае чего, он помогать даже не собирается? Хоть я и могу найти выход? Хоть я его уже нашла? — Кофуку, хоть ты поддержи меня! — умоляюще проговорила я, протянув руку через стол, взяв её за запястье. — Ты ведь знаешь, что Ято сильный, он справится! Нам нужно лишь подтолкнуть его в верном направлении. — Прости, но судя по тому, что происходит, я сама не верю в эту затею. За несколько месяцев он стал совсем другим, и ты должна это видеть, — прошептала она стыдливо. — Я боюсь, что изменения, произошедшие в нём, стали необратимы. Возможно, лучше дать ему перерод… — Да вы что, сговорились все?! — крикнула я, вскакивая с места. — Пойми, он не хочет, чтобы его спасали! — продолжила Кофуку. — Я боюсь, что если мы потратим время на эти лишние попытки помочь, он станет неуправляемым! Нужно найти его и… — Убить? — бушевала я. — Это ты хотела сказать? — Да, — подтвердила она тихо, точно сама боялась своего признания. — А я вот что скажу! — во мне кипела злость, поэтому говорила я без страха обидеть подругу. — Мне плевать, что вы сдались! Ято шёл на все ради своих друзей! И вас с Дайкоку он не раз выручал, так почему же вы хотите оставить его? Он же не сможет… Вы чёртовы эгоисты, и, если никто не хочет помочь моему хозяину, я сделаю это одна, даже ценой своей жизни! Он призвал меня защищать его и дал имя, и я выполню предназначение! — Но это глупо, Хиёрин! — прошептала нищебожка, смотря на меня испуганными, как у оленёнка, глазами. — Если ты попытаешься предпринять что-то, Ято убьёт тебя. Этого ты не боишься? Мне было больно признать, что действительно — страшно. Вчерашний удар по щеке привёл меня в чувство и вытащил из царства грёз, в котором я находилась, поэтому именно сейчас я отчётливо понимала, чем может закончится моё упрямство. Понимала и боялась. — Неважно, — уклонилась я, направляясь в сторону кухни. — Я не отступлю!***
Первый раз в жизни я попробовала алкоголь. Открыв мини-бар Дайкоку, который раньше для меня был, своего рода, кухонным декором, я откупорила первую попавшуюся бутылку с золотисто-красным напитком и сделала глоток. Виски обжёг горло, и я закашлялась, прикрывая рот рукой, а на глаза навернулись слёзы, когда напиток прошёл по пищеводу. Первое впечатление — что я сейчас сгорю заживо (и как люди вообще такое пьют?), но спустя всего пару секунд пожар внутри сменился приятным теплом, не только согревающим тело, но и успокаивающим мысли. Мне стало легче. Делая ещё глоток, я открыла холодильник и, стащив оттуда гроздь винограда, поспешила наверх, в надежде, что проскочу незамеченной. Так и случилось: Кофуку со своим шинки были на улице, горячо споря о чём-то, но я не стала вслушиваться — какая разница? Они всё равно отказались помочь. Оказавшись в комнате и закрыв дверь ногой, я сделала ещё глоток, после чего с размаху села на кровать, чуть не упав: стены вращались, словно я только сошла с карусели, а в голове появилась неясность, будто мысли стали тягучими, и я не могла толком сообразить, что мне делать, куда идти и каков дальнейший план. Правда, одно было совершенно ясно: без напарника мне не справиться. Нужен кто-то, кто остановит Ято, то есть Бог, способный выдержать натиск Бога Погибели, при том, что тот явно не в себе и не будет церемониться. На эту роль отлично подошла бы госпожа Бишамон, вот только помогать Ято она не будет, хоть и старые прения были забыты. Возможно, он ещё ассоциируется с гибелью семьи… А может, в ней просто играет женская гордость. Одно ясно — идти туда почти бессмысленно. Тэндзин и Кофуку явно дали понять свою точку зрения, поэтому тоже отпадают. И оставался единственный вариант, хоть и не стопроцентный — Рэй. Знакомы мы с ним были недолго, да и в последнее время я не показывалась ему на глаза в связи со сложившейся ситуацией, но… Почему-то мне казалось, что он поможет. Главное, правильно попросить. С каждым новым глотком алкоголь делал своё дело: через полчаса я вдруг почувствовала небывалую смелость и решимость. Прошлые переживания показались мелочными, а будущие свершения — предопределёнными. Все преграды, которые я сама себе строила, стены проблем, что я возводила, и преследовавшая меня нерешительность — всё отошло на второй план. Даже смешно стало: чего я переживала из-за таких мелочей? В жизни были передряги посерьёзней, и то справлялись как-то, а уж вытащить Ято из этой — казалось так и вовсе делом пустяковым. «Может, пойти к Рэю прямо сейчас?» — вдруг подумала я, ставя на четверть опустошённую бутылку. До этого, когда мой мозг ещё трезво соображал, я решила, что важный разговор негоже вести в таком состоянии, но теперь эта идея, наоборот, показалась очень даже удачной. Решительно поднявшись, я хотела было сделать шаг в сторону шкафа, но снова чуть не упала — успела схватиться за стоявшее у письменного стола кресло. Кажется, переборщила я с допингом… Однако останавливаться не стала. Натянув на себя свежую футболку и накинув ветровку, я прошла в ванную, где надеялась смыть опьянение холодной водой. Толку, честно говоря, это дало мало, зато взбодрило: сна мой организм так и не получил, а кофе переставал действовать, отчего так и хотелось провалиться в спасительную дрёму. Крепко держась за перила лестницы, я спустилась вниз, собираясь обуться, но нарвалась на Кофуку, пришедшую с сада и перепачканную землёй. — Аки! Ты куда? Я думала ты спишь, — спросила она, подозрительно сощурив глаза. — Решать свои проблемы, — не без яда ответила я, обуваясь. — Странно, что тебе интересно! — И куда конкретно? — не унималась она, ставя горшок с землёй на комод и подходя ещё ближе. — Отстань! — пролепетала я заплетающимся языком. — Взрослая девочка, куда хочу — туда иду. — Ты пьяна? — с удивлением спросила она, перегораживая выход. — С ума сошла? Подняв глаза к потолку, я вздохнула полной грудью, стараясь пересилить внезапно нахлынувшее чувство ярости. Ну что им от меня надо?! — Отрадно, что ты беспокоишься! Я думала, вам с Дайкоку и на меня плевать! — Ты… ты чего такое говоришь? — заикаясь прошептала она, прислонив пальцы к щеке, отчего на нежной коже отпечатались грязные следы. — Мы тебя любим, ты же знаешь! — Ага, и Юкинэ любите, и Ято! Прошли мы этот вопрос уже, уйди с дороги! — я отпихнула розоволосую Богиню, отчего она ударилась о дверной косяк, но это меня ничуть не беспокоило. Она тоже сделала мне больно пару часов назад, значит, мы квиты. Нетвёрдой походкой я направилась к калитке, с трудом соображая, как мне добраться до храма Бога Праздников… или как там его? Кстати, надо спросить почему, он так себя называет. Странно, что я так мало о нём знаю. Нужно наверстать упущенное, ведь если он согласится, у меня появится новый хозяин.***
— Акинэ? — удивился Рэй, увидев меня на пороге своего храма. — Какой приятный сюрприз! Что-то стряслось? Он был крайне взволнован, ведь последний раз мы виделись на балу, а после я не отвечала на его звонки, ограничившись отправкой СМС-сообщения о том, что сожалею об их конфликте с Ято и бесконечно благодарна Рэю за его помощь и приют. — Можно сказать и так, — робко проговорила я, надеясь, что он не почувствует от меня запах алкоголя: было как-то не по себе от мысли, что он сочтёт меня той, что прикладывается к бутылке от любой нависшей проблемы. — Входи, пожалуйста, — незамедлительно проговорил он, делая шаг назад и пропуская меня в прихожую. — Хочешь чай? Кофе? — Воды, если можно, — так же тихо пролепетала я, ощущая ужасную жажду и сухость в горле: виски выветривался, проявляя свои негативные последствия. Если честно, я не слишком хорошо помню, как добралась сюда. Кажется, я ехала на метро, но ума не приложу, как я не заблудилась по дороге… Похоже, меня вёл внутренний автопилот, не иначе! Получив бокал прохладной и чистой воды, я осушила его одним махом, вытерев влажные губы тыльной стороной руки, после чего села на краешек дивана, надеясь, что выгляжу сейчас прилично. Почему-то с Рэем всё было иначе, чем с Кофуку и Дайкоку: им мне было даже в радость показать свой «алкогольный протест», а здесь… Мне хотелось, чтобы новый друг был хорошего мнения обо мне, и даже не могу сказать, почему это было так важно. Просто хотелось. — С тобой всё хорошо? Немного странно выглядишь, — он подозрительно сощурил глаза, взяв меня за руку. — Да, просто… жарко, — для наглядности я помахала рукой наподобие веера. — Лето выдалось солнечным. — Что есть, то есть, — загадочно ответил собеседник, наливая ещё один стакан воды. — Возьми, от… жары помогает. Я не сразу заметила в его голосе сарказм и уже успела сделать глоток, но чуть позже закашлялась, догадавшись, что он понял причину моего излишнего румянца. — Прости, был трудный день, — извиняющимся тоном произнесла я. — Он только начался, ещё нет и полудня, — констатировал он, то ли с юмором, то ли с досадой. — Поэтому, позволь, я спрошу ещё раз: что случилось? Блин, всё-таки облажалась. Рэй привык видеть во мне скромницу, что с радостью готовит, порхая по кухне, а тут к нему в дом ввалилась… другая я, что еле стоит на ногах и не может связать пару предложений. Немудрено, что он разочарован. — Я пришла за помощью, — в лоб ответила я, думая, что ходить вокруг да около нет смысла. — Но, если тебе неприятно общение со мной, просто скажи. Я не обижусь и уйду, будто меня и не было. Выпалив эту фразу, я почувствовала облегчение. В конце концов зачем притворяться — пусть видит меня такой, какая я есть… ну или какой стала за последнее время. Так будет легче в дальнейшем: между нами не должно быть секретов, если я хочу просить его о такой помощи. — Ни в коем случае, — ответил молодой Бог, поднимаясь со стоявшего рядом с диваном кресла и открывая небольшой стеклянный шкафчик, что висел за ним на стене. — Но я подготовлюсь, ведь, судя по всему, разговор будет долог и насыщен. К моему удивлению, он достал из бара бутылку сакэ* и два винных бокала, после чего поставил их на журнальный столик. — Прости, не успел охладить, да и подогреть не в чем, — извиняющимся тоном произнёс он, разливая напиток. — Но в хорошей компании всё вкусно, да? Я немного смутилась, да и пить мне больше не хотелось — и так подташнивало, поэтому я лишь сделала вид, что отпила, поставив бокал на прежнее место. — Спасибо, — на всякий случай произнесла я, чтобы не обидеть хозяина дома, после чего, решив, что нужно действовать, пока уверенность не исчезла, начала рассказ. В этот раз я уложилась быстрей, чем с Тэндзином (ведь рассказывала выборочные моменты). Гекирэй не перебивал, а лишь иногда вздыхал от удивления, когда история принимала уж очень неожиданный поворот. — … так что теперь мне нужно как-то вытащить Ято из этого бедлама, в который сама же его и затащила… нечаянно, разумеется, — робко закончила я, ещё раз осознав, сколько проблем доставила своему хозяину. Собеседник не торопился с ответом и выводами. Покрутив бокалом, будто сомелье**, он всмотрелся в оставленные напитком следы на внутренней части стекла, и только потом задумчиво произнёс: — Выходит сейчас он не в себе, потому что им управляет непонятная сила, невольно переданная ему Валаамом? — Именно, — поддакнула я. — И я тебе нужен… — Чтобы помочь привести его домой, где мы решим, как поступить дальше, — пролепетала я, в надежде, что хоть этого Бога упрашивать не придётся. — А сначала придумать план, а потом ловить Бога Погибели, который может сломать меня, как зубочистку, не вариант? — спросил Рэй, всем своим видом показывая, что затея идиотская, и дыр в ней больше, чем в решете. — На это нет времени. Рэй приподнял одну бровь и, всплеснув руками, проговорил: — Ты меня поражаешь! А посылать меня на верную смерть время есть? — Ято тебя не тронет, поверь! — я пыталась убедить Рэя, что он в безопасности, но сама не до конца верила в успешность нашей будущей миссии. — Да, конечно! Он на балу меня чуть на лоскуты не порвал… Нет, я не хочу показаться трусом или нытиком, но погибать тоже как-то не улыбается. Нервно схватив бутылку, он наполнил бокал до половины и опорожнил его в несколько глотков. — С чего ты взяла, что в этот раз он будет снисходителен? — Потому что я буду с тобой, — буркнула я, всё-таки выпив почти нетронутый ранее напиток. — Я буду твоим орудием. В воздухе повисла тишина, будто я сказала что-то неприличное. Рэй, застыв на месте, смотрел на меня не моргая. — Ты серьёзно? — наконец, спросил он. — Да, — ответила я. — И тебя не смущает, что в жизни появится ещё один хозяин? — Пф, я уже нора, одним больше, одним… Я поздно поняла, что сказала. Кажется, сакэ с новой силой ударило в голову, заставляя говорить необдуманные вещи. Хозяин дома смутился. Мои слова явно задели его. Выходило, что я использую Рэя. Будто он просто средство достижения цели, а не Бог, который всё чувствует и понимает. Бог, которому я, похоже, небезразлична. — Не вижу смысла помогать в этом вопросе и рисковать ради того, кого я в принципе не знаю. Выходит, если я справлюсь и останусь жив, я ничего не выигрываю, а если Ято сможет меня убить, мне предстоит перерождение, а я не сильно то его жажду, если честно! Да, я не на шутку разозлила сидящего рядом Бога, а в голове, как назло, снова была каша. Больше никогда не буду пить: это дело неблагодарное и, если честно, противное. — У тебя будет моя благодарность, — вдруг невпопад ответила я, поднимаясь и пересаживаясь на ручку кресла, в котором сидел мой собеседник. — Здорово, но всё равно не прельщает, — без энтузиазма ответил он, делая новый глоток из бокала. — Есть ещё варианты? Не отдавая отчёта своим действиям, я наклонилась вперёд и, вцепившись в рубашку Рэя, поцеловала его, на секунду забыв о цели визита. Я просто откликнулась на внезапное желание, что свалилось на меня, как снег в июле, неожиданно. Закрыв глаза и чувствуя вкус его губ, я пыталась понять, что ощущаю в этот момент: страсть, любовь или, может, желание? Но внутри всё молчало. Мысли были лишь об одном мужчине — о том, которого я всем сердцем мечтала спасти. Слава Богам, Рэй не мог читать мысли, приняв поцелуй за чистую монету. Приложив ладонь к моей щеке, он нежно отстранился, не отрывая взгляда от моих глаз. — Кажется, кому-то нужно поспать, — игриво заметил он. — Похоже, ты не понимаешь, что делаешь. — Отчего же? Всё прекрасно осознаю и понимаю, — напропалую врала я, ведь это был, пожалуй, единственный способ заставить Бога Праздников помочь Ято. Да, это было подло: использовать его чувства, давить на них, как на болевые точки. Рэй по-настоящему замечательный, он заслуживал счастья, но… не со мной. Хозяин въелся в мои мысли, проник в самые сокровенные из них, и достать его оттуда невозможно никакими клещами. Я любила Ято больше жизни и готова была на всё. — Тогда с чего вдруг такие ласки? — спросил он, наклоняясь к моему уху. — Признай, я же тебе безразличен! — Совсем нет. Если бы это было так, я бы не пришла к тебе, я бы… — я остановилась на полуслове, когда его губы снова нашли мои, а его руки нежно провели по моим плечам. — Ты пришла ко мне ради него, думаешь, я не понимаю? — прошептал он. — Так и есть, — ответила я, решив, что отрицать бессмысленно. — Я чувствую вину перед хозяином за то, что натворила. — И на этом всё? — уточнил он, обнимая меня за талию и откидываясь чуть назад, разглядывая моё лицо. — И на этом всё, — не моргнув и глазом, соврала я, в душе сочувствуя добродушному и доверчивому юноше, сидящему напротив. Чёрт, какая же я стерва! Я с самого начала знала, как Рэй ко мне относится. Наверно, каждая девушка ощущает это на подсознательном уровне: мы ведаем о чувствах мужчины задолго до того, как он о них скажет. Возможно, даже задолго до того, как он признается в них самому себе. — Как бы я хотел, чтобы сказанное было правдой, — тихо проговорил он, вдохнув запах моих волос, вставая с кресла. — Тебе некуда вернуться и некуда идти, я же дарую тебе приют. Имя мне Гекирэй! Я нареку тебя посмертным именем. И под этим именем ты будешь мне служить. Отзовись на новое имя и обрети сосуд. По моему велению стань моим орудием! Имя твоё Минами***! Сосуд твой Нан! Ко мне, Нанки! В четвёртый раз за свою короткую жизнь в виде шинки я получила имя, в этот раз отпечатавшееся на запястье. Подержав меня в руках всего пару секунд (для Рэя я стала рапирой****), он призвал меня назад, в человеческое обличье, при этом покачнувшись и в последний момент схватившись за спинку стоявшего неподалёку обеденного стула. Он глубоко, прерывисто вздохнул, точно ему не хватало кислорода. И я знала, что происходит: он видит момент моей смерти и, кажется, ему «кино» было не по душе. Стиснув кулаки так, что побелели костяшки, а на запястьях вздулись вены, он перевёл на меня полный испуга взгляд и сжал губы так сильно, будто его подташнивало. — Ты можешь выговориться, — с улыбкой ответила я, решив, что новому хозяину стоит довериться. — Красиво я летела с крыши? Как птичка… Правда вниз, а не вверх. Почему-то эта ситуация меня смешила, хотя вот молодому Богу, стоящему напротив, было явно не до веселья. Округлив глаза, он попытался что-то сказать, но лишь несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах подобрать слова: да, моя способность помнить человеческую жизнь ошарашивала. — Как? — лишь смог выдавить он, наконец поднимаясь и подходя чуть ближе. — Долгая история, поэтому просто смирись. — Не могу, — для наглядности он покачал головой, садясь передо мной на пол. — Расскажи, пожалуйста! И снова-здорово — пересказ того жуткого дня, когда я на сто процентов была уверена, что умру, тех минут, когда меня накрывала невыносимая боль, и того обещания, что Ято дал мне… Кажется, Рэй и близко не предполагал, чего мне стоило освобождение от Валаама. Конечно, он был в курсе, что Бог Алчности на короткое время становился моим хозяином и что отношения у нас… скажем так, не задались, но я никогда не горела желанием вдаваться в подробности, а он и не спрашивал. Странно, как мы находили темы для разговора, при том, что, по сути, толком ничего друг о друге не знали? Да, у нас были темы, типа, «любимый фильм» или «как ты относишься к пикникам», но вот копать глубже, залезать в душу мы не спешили. Может, зря? — И раз уж я поделилась с тобой столь сокровенным, могу ли я, наконец, узнать, откуда ты появился, Бог Праздников? — игриво спросила я, сделав вид, что до сего момента мы говорили о чём-то повседневном. — Эм, — Рэй не сразу сообразил, что я задала вопрос: кажется он до сих пор был в какой-то прострации от услышанного. — Прости за грубость, но сейчас это так важно? — Ну, мне было бы интересно. Тем более, мы же теперь связаны и всё такое… Я тоже опустилась на пол, сев в позу лотоса и сложив руки на колени, готовая к увлекательной истории.***
Похоже, новый хозяин не слишком любил рассказывать о себе, но, видя мой интерес, глубоко вздохнул, начиная историю: — Как ты, наверно, знаешь, несколько столетий подряд Новый год в Японии отмечался весной, согласно лунному календарю, как в Китае и остальной Восточной Азии. Дата была плавающая, но жители нашей страны привыкли к этому, с невероятным трепетом ожидая важное событие. Рэй дотянулся до столика, стянув оттуда свой бокал и, усевшись поудобнее, продолжил: — И, может, до сих пор бы ничего не изменилось, если бы в тысяча восемьсот семьдесят третьем году не произошла революция Мэйдзи*****, которая многое перевернула в поднебесной, в том числе и празднование Нового года. Правительством было решено перенести его на первое января, согласно популярному Григорианскому календарю, признанному более уместным. К сожалению, далеко не все люди приняли эту новость с должной радостью: многие, особенно старшее поколение, приравняли это к неуважению к предкам и Богам, отказываясь делать элементарные вещи, присущие этому событию. Рэй сделал глоток сакэ, облокотившись на ножку обеденного стола, и задумчиво посмотрел в окно. — Так прошло несколько лет, власти пресекали любые празднования по Восточному календарю, а жители отказывались что-либо делать по Григорианскому — Новый год стал уходить из жизни японцев, и, наверно, в итоге канул бы в небытие, если бы не одна девочка, Мика, — Рэй тепло улыбнулся. — Она очень любила этот день, очень скучала по играм, тосковала по семейным посиделкам, подаркам и, конечно, духу праздника, заставлявшему трепетать от предвкушения чего-то неуловимо волшебного. Я слушала как заворожённая. Сказанное им тут же всплывало в мыслях, когда фантазия рисовала мне события давно минувших дней. Я точно сама была здесь почти сто пятьдесят лет назад и видела всё собственными глазами! — И однажды, — продолжал Рэй, — встав с постели посреди новогодней ночи, она пошла в сад, где росла молодая сосна. На улице было по-зимнему холодно, а на Мике была лишь тонкая пижамка да курточка, но девочка не боялась заболеть — её грело желание навсегда исправить мнение о празднике у жителей Японии. Слепив из снега человечка, она положила его на одну из пушистых ветвей и загадала: пусть каждый год, хоть через сто, хоть через двести лет, в преддверии самого прекрасного, по её мнению, события, в сердцах соотечественников будет загораться огонёк, воодушевляющий на празднование. Она попросила, чтобы любая суета перед Новым Годом казалась приятной, проблемы — решаемыми, улыбки — искренними, а объятия — согревающими. И было желание её так велико, что из неопрятно слепленного снежного человечка появился Бог, который услышал её. Ну… то есть я! Рэй дёрнул плечами, точно смущался, а потом выжидающе посмотрел на меня, будто ожидал вердикта. — Вау, — лишь смогла произнести я, пытаясь осознать всю значимость этого Бога. — То есть благодаря тебе мы буквально кожей чувствуем приближение праздника? Все эти подарки, смех на улицах, семейный ужин за столом и весёлые игры — твоя заслуга?! Я была в шоке — по-другому и не сказать. С виду такой скромный паренёк, но от него зависит так много. Пусть всего пару дней в году, но зависит! Новый год для меня был самой чудесной порой! Я ждала её больше, чем день рождения, потому что именно тогда я была счастлива как никогда! — Ну, возможно, не всё, но… в общем и целом именно я создаю так называемое новогоднее настроение, — Рэй был смущён. — Кстати, Мика оказалась благодарным последователем и вмиг рассказала обо мне своим друзьям. Взрослые, правда, сначала верили в меня с неохотой, но потом, спустя годы, слух облетел страну, и в честь меня возвели первый храм. Я вводил новые традиции и усовершенствовал старые, пытаясь сделать так, чтобы праздник уходил корнями в глубь истории. — И поэтому в Японии принято наряжать сосну, а не ель? Потому что Мика, сделав ту фигурку из снега, положила её на ветку сосны? — Именно! — подтвердил мой собеседник, лучезарно улыбаясь. — А дарить подарки? Тоже ты придумал? Я была вне себя от странного чувства: такое бывает, когда просыпаешься накануне праздника. Эдакий... приятный трепет в сердце и ожидание чуда. — Ну, это было заведено давно, но вот преподносить друг другу еду — моя затея! Просто часто люди дарили всякий хлам, вроде ненужных побрякушек и прочей шелухи, что годами пылится в комоде. А вот что-то вкусное никогда не останется в стороне, верно? — А убираться, тоже?.. — Э, нет, — Бог Праздника улыбнулся и замахал руками. — Это вы, люди, уже сами придумали — я ненавижу порядок наводить! — Ааа! — завизжала я, как сумасшедшая, вскакивая с пола и бросаясь к Рэю на грудь. — Ты потрясающий! Ты столько счастья даришь людям! Пусть одну ночь в году, но как много она значит для всех! Его история захватила меня. Мы живём, почитая основных Богов, таких как Эбису, Фукурокудзю или Мичидзанэ, но есть и те, кто делает пусть не такой ощутимый вклад в жизнь человечества, но тоже — весьма существенный! Вдруг я вспомнила Ято, который, впрочем, тоже не почитаем. Его люди вообще почти сразу забывают, хоть он и старается, решая любые проблемы, участвует в их жизни, насколько может, и порой сам себя не бережет, пытаясь угодить набравшему заветный сотовый номер. — Спасибо, что согласился, — тихо произнесла я. Рэй повернулся, отреагировав на резкую смену тона: я снова вспомнила причину своего прихода сюда, и в сердце защемила тоска. Я так скучала по Ято! Как же я скучала! — Не за что, — с печалью проговорил он, видимо, чувствуя то, что ощущала я. — Но пока я лишь дал тебе имя — это не делает меня героем. — То есть ты передумал? — испуганно спросила я, замерев. — Я такого не говорил. Я пойду с тобой и попробую убедить Ятогами вернуться, но, если почувствую опасность для твоей или моей жизни, уйду, поняла? Я кивнула, но Рэю этого было недостаточно. — Я хочу, чтобы ты ответила. — Поняла. Удовлетворённо кивнув, мой новый хозяин направился в сторону кухни. — Я сделаю кофе, а ты можешь принять душ и, если хочешь, поспать: твоя комната ещё свободна. И ещё, Минами… — Гекирэй сделал паузу, дожидаясь, когда мы встретимся взглядами, — надеюсь, ты хоть в чём-то со мной искренна.