Это мои чувства, это моя нежность, Это моя глубина, это моя верность, Это всё, что ты не вернёшь уже, Это моя боль на восьмом этаже. Это мои чувства, это моя вера, Это моя пустота, это мои нервы, Я же так любила тебя, дурак! Это ведь моя душа, зачем ты с ней так?
_________________________________
Первое, что я увидел, открыв глаза — будильник, стоящий на тумбочке. В этом доме жила, видимо, не самая продвинутая семья, потому что всё здесь было каким-то несовременным, несоответствующим моим предпочтениям. Эти старые ковры на полу, маленький телевизор в гостиной и находившиеся в коридоре механические часы с маятником напоминали прошлый век. Мне хотелось роскоши, стиля, комфорта, а такое унылое жилище явно под эти требования не подходило. Сам не знаю, почему был здесь. Наверно, устраивало место — центр Токио, один из лучших районов (даже странно, что эта семья смогла урвать такой кусок земли). Но здешние хозяева улетели отдыхать всего на пару недель, поэтому я тут побуду мало. Да и не очень-то хотелось… Даже если бы деньги были, я бы такую халупу ни за что не купил. Будильник показывал 8:59 утра. Проморгавшись, я перевёл взгляд в сторону окна, рассматривая белоснежные перистые облака, едва прикрывавшие солнце — ну и хороша же погодка! Часы громко ударили где-то внизу, разнося звук по всему дому. До чего я их ненавижу! Когда-нибудь точно сломаю! В чём прикол иметь что-то, пытающееся разбудить тебя, даже когда это не нужно? А если уж во время боя курантов проходить мимо, так и поседеть недолго — звук оглушает и разрывает барабанные перепонки. Потянувшись, я встал с тёплой, уютной двуспальной кровати и, набросив халат, спустился вниз, кинув взгляд на календарь: 21 июля. В доме было прохладно, и я немного поёжился, проходя в кухню. Непонятно почему, но дверь в дом оказалась открыта нараспашку, хотя вечером я определённо закрыл её на замок. Значит, опять Юрэцу**! До чего своевольный шинки — снова утопал по своим делам ни свет ни заря. Одно радовало — на него можно положиться, а то я бы давно выставил его вон. Невольно в мыслях всплыли лица двух других моих орудий, но вот если о Юкинэ я вспоминал с огорчением, то Акинэ мне действительно не хватало. Не могу даже сказать, с чем это было связано: я не нуждался в ней, как в шинки (в боях Хиёри — бесполезная железка), она не была моей женщиной, чтобы тосковать по её близости, да и прекратившиеся упрёки в мой адрес должны были заметно снизить желание встречаться с ней снова, но… из мыслей она не уходила. Кажется, этой ночью Акинэ не спала: сердце то замирало в груди, то бешено пускалось в галоп, то успокаивалось в надежде на что-то… Я всё ещё чувствовал её, будто был рядом и собственными глазами видел, как она хмурится, когда думает, как заламывает руки в ожидании чего-то важного, как убирает пряди волос со лба, если не может решиться на что-то. Да чёрт бы её побрал, нахрена я вообще забиваю ею голову? Лучше подумать о том, как стать узнаваемым, богатым… могущественным. Юрэцу постоянно повторяет, что я слаб из-за тех, с кем общался раньше. Скорее всего, он прав: эти наставления на «правильный» путь, желание сделать из меня того, кем я не являюсь, и постоянные, непрерывные, да просто бесконечные нотации душили во мне личность, не давая раскрыть бешеный потенциал. Но теперь-то я прорвусь! Теперь меня никто не остановит! Налив крепкий чёрный кофе (хоть кофеварка у этой семьи имелась!), а после плеснув в чашку щедрую порцию коньяка, я прошёл в зал, где устроился перед телевизором. Мне нужно было дождаться Юрэцу, не имевшего привычки отчитываться о своих похождениях. Но, в принципе, чего я мог ожидать от норы, которого нашёл в Шанхайском гетто? Это случилось сразу после того, как я ушёл от Кофуку. Я тогда напоролся на призрака и понял, что без шинки мне будет крайне тяжко, но снова давать имя кому-то «правильному» не хотелось. Надоело выслушивать в свой адрес. Я вспомнил об одном месте, про которое мне давным-давно рассказывала Хииро (зря я забрал у неё имя), и направился туда, в надежде, что местные обыватели не раздерут меня на куски. Но в итоге понапрасну переживал. Аудитория там, конечно, специфическая, но понимающая. Я пообщался с несколькими из них, рассказал, чего жду от будущего орудия, присмотрелся и выбрал Юрэцу: он показался мне самым лояльным и адекватным среди остальных. Я решил, что именно он сможет следовать за мной по любому пути, не задавая лишних вопросов, и, кажется, не ошибся. Этот парень стал находкой века! Любую мою идею он воспринимал как план к действию и, хоть иногда меня и заносило, он не выказывал неуважения, пытаясь переубедить, а просто помогал найти самый разумный путь, на котором я получу наибольшую выгоду с наименьшими потерями. За несколько дней мы с ним заработали больше трёхсот тысяч йен. Юрэцу знал разные ходы, имел кучу связей и свёл меня с парочкой из своих хозяев (их у него было двенадцать). Задания я выполнял довольно специфичные, чаще всего — убийство души, но мне было не привыкать, а моё орудие, кажется, и вовсе ловило от этого непомерный кайф. Не знаю, что такого произошло у него в прошлом, что он так ненавидел людской род… да и знать не хочу! Какая разница? Всем нам есть что скрывать, чего стесняться или бояться — главное идти вперёд и не останавливаться! Ожидание было томительным — сидеть на месте мне не нравилось. Даже простой поход в магазин или прогулка по парку в поисках заказчика создавали видимость какого-то движения к вершинам, которые пока остаются недостижимыми. Но всё будет! Обязательно! И спустя несколько часов входная дверь хлопнула, а в гостиную зашёл Юрэцу. Это был молодой парень, на вид около тридцати лет, может, чуть меньше, но при этом выглядевший по-мальчишески миловидным. Если не знать, что творилось в его душе и какими порочными иногда бывали его мысли, можно решить, что он самый что ни на есть «божий одуванчик», который с радостью переведёт бабушку через дорогу, покормит голодного котёнка и донесёт школьнице её тяжелую сумку. И именно он своим примером доказал мне, что внешность ох как обманчива! Юрэцу, скорей, убьёт бабушку и котёнка, чем подаст им руку помощи, а уж что он может сделать с невинной школьницей и вовсе представлять не стоит. Сняв запачкавшуюся футболку и кинув её в угол, мой шинки с размаху сел в кресло и, откинувшись назад, проговорил: — Ненавижу этих мажоров! С жиру бесятся, строят из себя невесть кого, а сами ничего толком не представляют — набитые кошельки, не более. Сегодня он был немного уставший и какой-то… взвинченный, что ли. С чего бы это? — Ты, видимо, на переговоры ходил? — ухмыльнувшись, предположил я, потянувшись к пульту. — Ято, вот не смешно! Я жопу рву за двоих, пока ты тут в халатике сидишь на манер домохозяйки! И где благодарность? — спросил он, вцепившись в подлокотники. — Я дал тебе имя, — так же с улыбкой ответил я, поднимаясь и выключая телевизор. — А ещё терплю твои самоволки и бубнёж по поводу и без. Юрэцу возвёл глаза к потолку, беззвучно передразнивая меня. — Что-то не так? — с большей серьёзностью уточнил я, подходя ближе. — Можешь высказаться! — Давай начистоту: ты всё ещё ничего из себя не представляешь, и имя это — пока лишняя татушка на моём теле. — И? — спросил я, наклоняясь над своим шинки и опираясь на подголовник его кресла. — Считаешь меня ничтожеством? — Нет, просто надеюсь, у тебя хватит мозгов прыгнуть выше головы! Тогда и будет чем козырять! Стараясь сдерживать рвущуюся на волю ярость, я отошёл от него, направляясь в спальню, чтобы переодеться. В голове вертелись его слова: «ничего из себя не представляешь»… Неужели, совсем ничего? Акинэ говорила, что я добился больших успехов, а выходит — лишь падал на дно? Все вокруг смеялись надо мной, давая поручения, которые могли стоить мне жизни, и при этом платили какой-то завалявшейся монетой, что и бедняку на улице подать стыдно, а я… не замечал? Я был слеп стараниями близких, как мне казалось, друзей… Хорошо, что теперь у меня есть Юрэцу.***
Надев серую, с иголочки, футболку-поло и чёрные джинсы, умывшись и причесавшись, я спустился вниз, где меня уже ждал верный напарник. — И что в итоге? Какие планы на сегодня? — спросил я, закидывая в рот остатки лежавшего в вазочке печенья. — Ну, нам предстоят переговоры, правда, есть и не очень хорошая новость. — Какая? — напрягся я, стряхивая прилипшие к пальцам крошки. — Я пытался сделать местом встречи какой-нибудь бар или парк, но этот Ичиро упёрся рогом… Юрэцу сделал шаг назад, словно боялся моей реакции на окончание фразы. Нам что, предстоит спускаться в Ёми? — И? — поторопил я, теряя терпение. — Можешь уже выложить всё от начала до конца? — Нам придётся наведаться в «Каи» и… побыть там какое-то время. Сначала мне показалось, я ослышался, но, судя по потупившемуся взгляду напарника, я его понял правильно. Серьёзно? Бордель? Причём далеко не самый дешёвый в Токио! Да мы же там тонну денег оставим за вечер, и не факт, что сделка, ради которой мы туда идём — выгорит. — Ты клад, что ли, по пути сюда нашёл? — грозно проговорил я. — Хочешь нас разорить? — Не прибедняйся! Мы хорошо заработали за эти дни… — начал было парень, но я, стукнув по столу, перебил его: — И что, думаешь, пришло время всё потратить? На шлюх? — Ято, легко пришли — легко ушли! Ты чересчур сильно привязываешься к деньгам. Они должны работать, а не лежать в шкафу. — Я это понимаю, но просаживать их… — Слушай! Там сделка на несколько миллионов. Да, рискуем, согласен, но игра стоит свеч! Ты сам говорил, что редко ставил на кон что-то стоящее! Может, поэтому и оказался в яме? — Возможно, — буркнул я, потирая глаза. — Ну хочет этот упырь надутый провести сделку под сладкие трели девочек — его право! Он заказчик и может диктовать условия. В конце концов, он тебя не в камеру пыток тащит! Даже если не ударим по рукам, хоть отдохнём! Подойдя ближе, Юрэцу нарочно задел меня плечом и, ехидно посмеиваясь, заговорщически проговорил: — Акинэ-то канула в лету! Небось уже успел соскучиться по женской ласке? — Я с ней не спал, если ты об этом, — сдержанным тоном ответил я, направляясь в кухню за стаканом холодной воды (меня вдруг бросило в жар). На секунду застыв на месте, мой шинки рассмеялся, да так, что аж согнулся пополам. — Понимаю, по виду ни рыба ни мясо, да ещё и вся такая правильная! Только вот ума не приложу: нафига она тебе вообще сдалась? Я промолчал, пытаясь собрать воедино пазл, центром которого была моя (бывшая?) шинки. И действительно, почему я дал ей имя? Из жалости? Или было что-то иное? Как же сложно — в голове точно каша! Как понять, где правда? — Ладно, пошли, — ответил я, переводя тему, — только постарайся не спустить всё до копейки! — Замётано! — Юрэцу аж подпрыгнул, победно вскинув кулак. — Нас ждёт отличный вечер! Но его неугомонную радость прервал стук в дверь, эхом разнёсшийся по дому. — Кого там принесло? — спросил я, впрочем, не ожидая ответа и двинувшись в сторону входной двери. — Надеюсь, это кто-то очень влиятельный и богатый. Но меня ждало разочарование. Я бы даже сказал, удивление: на пороге стояла Акинэ, переминаясь с ноги на ногу и смотря в пол, точно стеснялась меня или… боялась? — Что ты тут делаешь? — холодно произнёс я, посмотрев сначала на неё, а потом на Рэя, какого-то фига стоявшего позади. — Я вроде ясно дал понять, что, если выйдешь из дома… — Я помню, — перебила она, смотря исподлобья, будто не решаясь взглянуть на меня прямо. — Просто поговорить хотела, можно? Не знаю, может, я спятил, но тоже хотел её компании, однако её спутник, так и не проронивший ни слова, меня раздражал. Он что, группа поддержки? Или она так меня боится, что позвала с собой свиту? — О чём, если не секрет? — продолжал я наш разговор, как ни в чём не бывало. — Если дело в Юкинэ, то можешь не тратить время. — Нет, дело в тебе, — тихо произнесла она, заглядывая мне за спину. Я тоже обернулся: неслышно, словно кот, подошёл Юрэцу, с интересом наблюдая за происходящим. — Это Юрэцу, — буркнул я, махнув в его сторону, после чего опять переключил внимание на Хиёри. — А что не так? Нотации пришла читать? — Нет, — снова промямлила она, похоже, не решаясь объяснить причину прихода. — Может, мы зайдём? — А может, лучше, уйдёте? — не выдержал мой своенравный шинки, кладя руку мне на плечо. — Ято, нас девочки ждут, не забыл? Пора выдвигаться, если не хотим опоздать. Лицо Акинэ переменилось, когда она услышала эту фразу. Кажется, мысль, что я иду развлекаться в компании женщин, ей не нравилась, как, впрочем, и я не был в восторге, что она пригласила в помощники этого сосунка. Один-один. Но что-либо говорить на это она не стала: была слишком воспитана, поэтому, пропустив колкость мимо ушей, продолжила: — Мы много времени не отнимем, но я уверена, тебе нужно услышать это… То, что я узнала, изменит твою жизнь, поверь! — К лучшему? — с ехидством спросил я, понимая, что это слово имеет для нас абсолютно разное значение. — Конечно! — с уверенностью заявила она, вдохнув полной грудью. — Оу, ну раз так… — я в притворной задумчивости почесал подбородок, — тогда, нет! Мне вдруг стало смешно! Её лицо так вытянулось — этого ответа она явно не ожидала. Юрэцу подставил ладонь и я отбил «пять», не переставая хохотать. — Ято, послушай! Ты не представляешь, насколько это важно! Умоляю, просто выслушай! Я не буду говорить тебе, что делать и как жить — ты сам примешь решение, но тебе нужно знать правду! — Какую? Что этот красавчик пользует тебя, пока хозяина нет рядом? — сквозь улыбку вставил мой напарник, кивая в сторону Рэя. — Умолкни! — вдруг процедила Акинэ, смерив Юрэцу злобным взглядом. — Ты ничего не знаешь ни о Ято, ни обо мне, поэтому, сделай милость, дай нам поговорить! А вот это она зря! Конечно, я не дам моим орудиям сильно навредить друг другу (я же не мазохист, в конце концов), но вот если паренёк за моей спиной разозлится, обуздать его будет чрезвычайно сложно. — А, может, я, наоборот, знаю его намного лучше? Ты только и делала, что тормозила его, вечно совала нос, куда не просят, и ныла по каждому поводу, судя по рассказам! — Юрэцу попытался выйти вперёд, но я остановил его, схватив за предплечье. — Перестаньте! — громко сказал я, переводя взгляд с одного орудия на другое. — Не хватило мне ещё ваших ссор! Ведёте себя как дети, не поделившие конфетку. — Я просто хочу вдолбить в её тупую башку, что ты в их компашке больше не нуждаешься! Ты сам мне говорил это сегодня утром! — Говорил? — вдруг переспросила она, округлив глаза. Конечно, Юрэцу явно преувеличивал: таких слов я не произносил, но вот идти на попятную сейчас значило дать Хиёри лишнюю надежду на то, что я могу вернуться. А мне этого не хотелось. Наконец, я чувствовал себя свободным: болтал, что вздумается, делал, что хотел, и зарабатывал так, как умел. — Говорил, — решил всё-таки подтвердить я, дабы не зарождать в Акинэ напрасные ожидания. — Теперь у меня иная жизнь, и тебе в ней места нет. — Значит, я тебе не нужна? — почти неслышно повторила она, а в сердце больно кольнуло от горечи сожаления, обиды и… разочарования. — Ни капли, — громко подтвердил я, смотря на неё сверху вниз. — Но, Ято, пожалуйста, ради меня, послушай… — Хватит! — велел я не терпящим возражений тоном. — Уходи! Мне было немного жаль прощаться с ней, ведь мы могли стать неплохими союзниками, но Акинэ не разделяла моих убеждений, а я не мог мириться с её. Наверно, так будет лучше. — Я не могу! Если не желаешь пускать, тогда я расскажу всё прямо сейчас! Когда мы были… — Я! Не буду! Ничего! Слушать! — закричал я, взбешённый тем, что она не хочет меня понять. — Что бы ты ни сказала, я не изменюсь, потому что я такой! Ято, которого ты знала, больше нет и не будет! Считай он умер, ведь у него не было почитателей, друзей, родных… Одни лишь советчики вокруг, приведшие его к краю пропасти и толкнувшие вниз! — У него была я, — надтреснутым голосом произнесла Акинэ, протягивая руку. — У тебя есть я! Ты же… знаешь, как я к тебе отношусь? Умоляю, если хоть что-то для тебя значу, просто послушай! Я и сам не знал, какую часть моей жизни она сейчас занимала. Когда Хиёри была рядом, я ненавидел её, а когда вдали — мечтал увидеть, хотя и сам не представлял для чего. Может, это привычка? И мне нужно лишь немного пересилить себя, подождать, и тогда станет легче? Да, наверно, так и есть! — Последний раз повторяю: убирайтесь отсюда оба, пока я не призвал Юрэцу! Я почувствовал, как что-то внутри меня сломалось. Надежда? Но явно не моя. — Нам здесь больше делать нечего, — тихо произнёс стоявший на моём пороге Бог, беря начавшую плакать Хиёри под локоть. — Пойдём домой, Минами. Там тебе станет легче. Меня вдруг как током прошибло. Сначала я даже не понял, в чём дело и чем его слова так задели меня, но потом… — Как ты её назвал? — громко спросил я вслед удаляющейся парочке. Они остановились, хотя Акинэ и пыталась тянуть своего спутника к воротам дома. — Я назвал её по имени, Ято, — чётко и так же громко ответил Рэй, повернувшись ко мне на три четверти. — Странно, что тебя это беспокоит, если учесть, что минуту назад ты убеждал эту девушку в своём безразличии. Ярость накрыла горячей волной, заставляя повиноваться инстинктам, а не логике и здравому смыслу. — Значит, ты дал ей имя? — уже крикнул я, неимоверными усилиями удерживая себя на одном месте. — Верно! — спокойно, но уверенно ответил он, прижимая к плечу теперь уже своё орудие. — А есть возражения? О, возражения у меня ещё как были! Выходит, он ждал момента, чтобы прикарманить моё? Да, я отказался от Акинэ, но, уверен, для него это был лишь предлог! А что если… — Между вами что-то было? — резко спросил я невпопад, сам не ожидая от себя такого вопроса. — Нет! — с испугом ответила Хиёри. — Да, — одновременно с ней проговорил Рэй, не сводя с меня невозмутимого взгляда. Ах вот как! Он не просто дал ей имя… Ещё и посмел притронуться к ней своими грязными пальцами? И судя по тому, что моя шинки не прибежала жаловаться в слезах, она была не против? Интересный поворот! — Перебежала к богатенькому? Захотелось роскоши? Продала свою любовь за храм и пару платьев? — с отвращением проговорил я. — Разочарован в тебе, Акинэ! Сама пела изящные трели про нравственность, доверие и верность, а в итоге перебежала к первому встречному? Интересно, это началось у вас только сейчас или ты раздвигала ноги ещё когда жила у него? — Любовь нельзя купить. Только заслужить. Но тебе, Ято, это знание, кажется, неподвластно! — с обидой возразила она, но после, уже чуть мягче, добавила: — Знаешь же, между мной и Рэем ничего нет! Умоляю, поверь и хватит вести себя, как подонок! — Я такой, какой есть, и признаю это, не строя из себя святую невинность. Может, Валаам был прав, назвав тебя шлюхой? Не знаю, что заставило меня сказать это, ведь я… не думал так… кажется. Но слов не вернуть, тем более я получил некое удовольствие, наблюдая, как её новый спутник подошёл ближе, нахмурив брови. Он пытался напугать меня? Серьёзно? — За что ты так со мной? — тихо спросила Акинэ, закусывая губу, пытаясь сдержать слёзы. — Разве можно говорить такое тому, кого любишь? — Нельзя… — согласился я, в мгновение ока преодолевая небольшое расстояние между нами и заканчивая фразу, находясь в миллиметре от её лица, — только вот с чего ты взяла, что чувства остались? Что они вообще были? Ты вскружила мне голову, заставила сопереживать, жалеть, считать себя виноватым, а в итоге использовала! Как я раньше не разглядел в тебе этого? — Перестань, пожалуйста! Я! Я тебя люблю! Ты убиваешь меня этими словами! Остановись… По щекам Хиёри потекли слёзы, а внутри неё (я это знал) будто разверзлась дыра, поглощающая всё, кроме невыносимого горя. А я наслаждался этим! Месть — блюдо, которое подают холодным. — Иди куда шла и, снова становясь на колени перед этим упырём, не вспоминай обо мне. И помни: ты во всём виновата! И не стоит более искать со мной встречи. Ты мне противна! Повернувшись спиной к своим незваным гостям, я осознал, что ещё одна ступень моей прошлой жизни пройдена, а значит, я хоть немного стал ближе к цели. Но вдруг, неожиданно, я почувствовал жёсткий удар в голову и почти упал, потеряв равновесие, но успел ухватиться за дверной косяк. Обернувшись, я увидел потирающего кулак Рэя, и Хиёри, оторопело переводившую взгляд с меня на него. — Ко мне, Юуки! — со злостью проговорил я, ловя тяжелую рукоятку верного меча — этот сосунок ещё не понял с кем связался. — Нанки, — с невозмутимым спокойствием проговорил Рэй, протягивая руку в сторону Хиёри, ожидая и её превращения. Она подчинилась не сразу. На секунду мне показалось, она не рискнёт противостоять мне и Юрэцу, но, похоже, эти двое по своей тупости были точно два сапога пара — спустя пару секунд она повиновалась приказу. — Ум за разум зашёл? — спросил я, медленно делая шаг вперёд и закидывая меч на плечо. — Или с утра переборщили с пилюльками храбрости? — Я не дам обижать её. Минами в жизни и так досталось, кстати, не без твоего участия, и я не позволю снова её мучить, — встрял дотошный Божок. — Да я её и пальцем не тронул! — возразил я с улыбкой. — Не притворяйся, что не чувствуешь её боли! — крикнул Рэй, похоже, выходя из себя. — Если бы ты просто отпустил её, не давая лишних надежд, это было бы гуманней! А ты издеваешься над девушкой, которая любит тебя! Так нельзя! — Не указывай мне что делать! — произнёс я, снова чувствуя ярость. — А иначе что? Убьёшь меня? Её? Вдруг посмотрев на рапиру в руке, он обратился уже к ней: — Нет, Минами. Мне не плевать на тебя! Я не хочу, чтобы ты мучилась, поэтому решу всё здесь и сейчас! — И чего ты ждёшь от меня? — с насмешкой спросил я, ведь мы были словно лев и барашек, только вот добыча не убегала от меня, а сама шла в лапы. — Забери её имя. — Не хочу. — Забери! — Нет, — уже без улыбки ответил я, ставя меч остриём вниз. Да что он себе позволяет? — Ято, убей ты этого козла и дело с концом! Чего церемониться? — подначивал Юрэцу — он мечтал ввязаться в драку. — Нельзя, — буркнул я, понимая, что идея не так уж и плоха, если бы не… — А, боишься задеть её? Ну да, я ж переломлю эту иголку надвое без особых усилий, даже вспотеть не успею! Меня не устраивал вариант убийства оружия, поэтому, можно сказать, Юрэцу я призвал ради устрашения, нежели из-за желания действовать. Но меня смутило, что Рэй даже не дрогнул, а Акинэ подчинилась ему, дабы защитить его от меня. От меня! Снова предательство и новый нож в спину… — Ято, мы не так хорошо знакомы, но я знаю, что хочет сказать тебе Мина… Акинэ. И это важно, поверь! Если ты просто выслушаешь её, то тем самым сможешь отблагодарить за всё, что она для тебя сделала. И если услышанное не изменит твоих решений, пусть так — тогда просто забери её имя и отпусти. Это будет правильно. — Этот чувак чё, бесстрашный? — удивился Юрэцу. — Как ты ещё не покромсал его на мелкие куски? Он же тебя в грязь втаптывает! Неужели? Может, это и вправду так? Как же сложно соображать в последнее время: нет чёткости, ясности мыслей, рассудок будто в тумане, и порой я сам не знаю, что говорю и делаю. Видимо, такова свобода — опьяняет не хуже сётю***. — Какие красивые речи! — начал я, медленно двинувшись на соперника. — Ты приглашаешь моё орудие пожить у себя, потом идёшь с ней на бал, а после достаёшь звонками. Ты ждешь подходящего случая и даёшь ей имя, а сейчас смеешь припереться ко мне на порог, чтобы поговорить об этике и морали? Я ничего не упустил? Я махнул мечом, наблюдая, как лучи яркого солнца бликуют на безупречно-гладком лезвии. — И не кажется ли тебе, — продолжил я, выйдя на залитый солнцем двор, — что, если учесть данные обстоятельства, твои слова не более чем бессвязные звуки, не имеющие цены? С виду ты весь такой святоша в выглаженной рубашечке, а на самом деле внутри кроме гнилого лицемерия ничего и нет! — Это не так, — спокойно ответил Рэй, точно мы играли в угадайку. — Но сейчас наши отношения не важны. Если хочешь разобраться в причинах лично моих поступков — милости прошу, мы можем обсудить это тет-а-тет, но не стоит впутывать сюда наши орудия. Это стало последней каплей. Я был уверен, говоря «наши» он имел в виду, что Юрэцу мой, а Акинэ — его. А что если он просит забрать её имя не ради душевного и морального спокойствия Хиёри, а ради безоговорочного и полного владения ею? Ведь второй раз дать имя я не смогу, даже если захочу, а значит один соперник будет устранён. Останется Митсуо, но и с ним можно договориться… — Ты сам их сюда впутал, — проговорил я, теряя терпение. Не до конца отдавая отчёт своим действиям, я замахнулся мечом, целясь в голову Рэя, но тот успел увернуться. Остриём я лишь слегка чиркнул по брусчатой дорожке и хотел было молниеносно нанести второй удар, рассчитывая задеть грудь противника, но Юрэцу в виде орудия был довольно тяжелым. Я уступал сопернику в манёвренности: с Сэкки я действовал бы в разы быстрее и мог притормозить или одолеть врага, даже не касаясь его лезвиями клинков. Юкинэ был потрясающим шинки. Жаль, что так вышло… После неудачной попытки была ещё одна, а потом ещё. Рэй с заметным упорством отказывался поднять рапиру, но всё же умудрялся оставаться невредимым, кружа вокруг меня, как коршун. А я при этом терял силы понапрасну — нужно было менять тактику. — Не хочешь ручки замарать? — спросил я, распалившись: он был словно надоедливая муха, которую я мечтал прихлопнуть. — Отнюдь! Просто не хочу драться с тобой. — Ага, значит боишься! — крикнул я, буквально выплёвывая эти слова ему в лицо. — Не за себя, — сдержанно ответил он, переводя взгляд на свой клинок. — Но всё равно призвал её… — уточнил я с насмешкой. — Не вижу логики. — Просто стоять перед Богом Погибели без оружия — верх неблагоразумия. Но повторюсь: драться с тобой я не хочу! — с той же раздражающе-спокойной интонацией проговорил Рэй. — Зато мы хотим! — услышал я мысли Юрэцу, готового действовать в любую минуту. — Давай, Ято! Не пришибу я твою девку, но просто ох как хочется нашинковать этого красавчика! А действительно, чего я медлю? Если уж решил оставить всё в прошлом, то нечего и сомневаться. Акинэ сделала свой выбор и встала на его сторону — в этом нет моей вины, а значит, и переживать из-за этого не стоит. — Вперёд, — скомандовал я орудию, снова атакуя соперника. Честно сказать, убийство этого божка меня не пугало: небеса теперь не являлись для меня авторитетом, а Аматерасу**** со своими законами вообще могла идти ко всем чертям! Я не боялся «кары». Теперь уже нет. Замахнувшись, я постарался вложить в удар всю злость, всю ненависть, кипевшие во мне с того момента, как я увидел Акинэ вместе с Рэем. Наверно, к этим чувствам добавлялась ещё и ревность, ведь сейчас он владел ею, держал её в руках, а она подчинялась, выступая против того, кому признавалась в любви не так давно. Мои старания увенчались успехом. Точным ударом я, наконец, рассёк правое плечо Рэя, вызвав бурю эмоций у Юрэцу: он жаждал крови, её вид пьянил его круче алкоголя, а осознание, что он может отнять жизнь, буквально возносило на вершину блаженства. Почувствовав боль от ранения, мой противник, наконец, потерял самообладание: вскрикнув, он пошатнулся, отходя почти к самым воротам моего небольшого дворика. На мгновенье зажмурившись, он зажал рану рукой, при этом прерывисто дыша. — Ты уже не выглядишь таким счастливым! — констатировал я, обращаясь к своему недругу. — Неужели ранка «бо-бо»? Не давая возможности ответить, я молниеносно подскочил к нему, чтобы нанести ещё один, как мне казалось, решающий удар, но Рэй вовремя защитился, подставив под атаку хрупкую Акинэ. Как ни странно, она устояла, хотя я почувствовал, как по её телу прошла дрожь. Это меня не слабо удивило — Юрэцу был мощным противником! Неужели я подарил этому слащавому Божку столь сильное орудие? Может, стоило вернуть её силой? — Давай, ты на этом остановишься, пока не сделал того, о чём будешь жалеть? — спросил Рэй, морщась. — А, опять эта болтовня! Акинэ, как ты его выносишь? — спросил я, переводя взгляд на тонкую шпагу. — Я бы со скуки сдох выслушивать эти постоянные «бла-бла-бла», ну честное слово! Мы с Юрэцу засмеялись, правда, его гогот мог слышать лишь я. Но спустя несколько секунд я снова стал серьёзным. — Пока я жалею лишь о том, что не прикончил тебя ещё на том чёртовом празднике! Хотя зачем жалеть об упущенных возможностях, ведь есть шанс исправить всё прямо сейчас, согласен? С решимостью разрубить уже этого чёртового олуха пополам, я кинулся вперёд, надеясь, что у него не хватит времени переместиться. Странно — он даже не пытался защищаться, лишь удивлённо смотрел на своё орудие. Почти в самый последний момент, когда я уже представил, какими будут его страдания, а Юрэцу готов был нанести финальный удар, Рэй, кивнув, произнёс: — Хорошо, вернись, Минами. Она появилась прямо перед ним, не пытаясь увернуться, не желая спастись. У меня была всего секунда на то, чтобы среагировать: я либо убью обоих, либо остановлю атаку. Сам не понимая почему, я всё-таки отвёл удар в сторону, воткнув меч в землю почти на половину. — С ума сошла?! — крикнул я, встречаясь с её аметистовыми глазами. — Я чуть тебя не убил! — А разве не этого ты хотел? — спросила она вполне серьёзно, хотя уголок её губ дрогнул в подобии улыбки. — Нет, мне твоя смерть ни к чему, — ответил я, доставая клинок. — Поигрались и хватит. Больше нам разговаривать не о чем. Я уже дошёл до двери и ступил на порог дома, когда Акинэ догнала меня, обхватив моё запястье. — Ты не прав, Ято, — тихо проговорила она, измождённо смотря на меня. И почему она не может сдаться? Ох, как же она упряма! — Этого не может быть, Аки. Я сто раз говорил, что Боги всегда правы. Всегда! А я — Бог, если ты забыла! Дальше сама додумаешь? — я дёрнул рукой, вырывая запястье из её хватки, собираясь уйти, но меня остановили её слова: — Значит, Акаджи тоже был прав? Ведь он тоже Божество, не правда ли? Я чувствовал, как Юрэцу заинтересовался происходящим: он не был в курсе моего прошлого (разве что в общих чертах) и сейчас с нескрываемым любопытством слушал наш разговор. Было важно не допустить с его стороны лишних вопросов, которые могли подтолкнуть к секрету Бога. — Он ублюдок, но и у него были свои мотивы, — уклончиво ответил я, обходя «острые углы». — Интересная версия, — со злобой усмехнулась она, приложив к губам указательный палец. — А что насчёт Митсуо, который пытался затащить меня в постель? И он был прав? А Валаам, ножом вырезавший имя на моём бедре, тоже, выходит, не сделал ничего ужасного? Под конец фразы Акинэ резко повысила тон, разгневанная моими словами. На самом деле, я не считал их действия чем-то похвальным, но почему-то, теперь мог видеть многое под другим углом: я не делил всё на плохое и хорошее, понимая, что даже в самых скверных поступках того же Валаама была определённая подоплёка, дающая ему права на те или иные решения. — Я не обязан тебе отвечать, — бросил я, но это её, кажется, не устроило. На этот раз Аки не просто преодолела расстояние между нами, но ещё и преградила мне дорогу в гостиную, буквально заставляя её выслушать. — Тогда ответь мне: зачем ты меня спас?! Почему не оставил гнить в том злосчастном храме? Что тобой двигало? — уже кричала она со слезами на глазах. — Не знаю! — так же громко ответил я, пытаясь обогнуть Хиёри, но она, вцепившись в мои плечи, не давала ступить и шага. — А я отвечу! В день нашего возвращения я ранила тебя доспехом Валаама, и в эту рану попала его кровь! Она, как вирус, моментально распространилась по телу, и в этот самый момент в твоих венах течёт алчность! Именно она сделала из Ято, которого я знала, какого-то монстра! После её слов в воздухе повисла звенящая тишина. Что за бред? — Это невозможно, — сказал я после минутной паузы. — Ты просто пытаешься найти причину случившегося и подстраиваешь обстоятельства так, как удобно тебе! — Ято, сам подумай, — почти взмолилась она, — ведь ты стал меняться после нашего возвращения. Происходящее выглядит странно для всех, кто когда-либо тебя знал, и лишь один ты не замечаешь, что не изменился, а потерял себя. Она медленно опустила руки, будто ей больше не хватало сил и, отходя в сторону, тихонько произнесла: — Ты можешь не отвечать сейчас, просто подумай над моими словами. Последний раз встретившись со мной взглядом, она повернулась, чтобы уйти, но я решил задать терзавший меня вопрос: — А что изменится? Даже если я приму твои слова за правду, я не смогу жить иначе! Я хочу быть таким, мне это нравится, и вы не заставите меня стать тем ничтожеством, каким я был раньше. — Возможно, ничего, — пробормотала она. — Если тебе действительно нравится то, что происходит, я и вправду здесь не нужна. А значит, стоит лишь пожелать тебе удачи… и проститься. Вытерев сбежавшую по щеке слезу тыльной стороной руки, она подошла к Рэю и, крепко взяв его за запястье, приготовилась переместиться. Правда, у её нового хозяина, похоже оставалось что сказать. — Понятно почему орудия бегут от тебя. Сначала Юкинэ, потом Аки — уверен, что и Юрэцу надолго не задержится. Хозяин, пекущийся только о себе, никому не нужен. Задумайся, — резюмировал он, обнимая Хиёри за плечо, — пока есть время. — Я сам прогнал их, — крикнул я, хотя и не знал зачем оправдывался, — и могу вернуть, когда пожелаю! Имён не забирал, а значит, вопрос лишь в моём выборе! — И снова нет, — грустно улыбнувшись, ответил незваный гость. — Они не вещи и могут уйти, если захотят. Они уже это сделали. Акинэ в испуге перевела на меня взгляд, ведь сказанные слова давали понять одно: Юки тоже нашёл нового хозяина. — И кого, интересно, выбрало второе моё орудие? — я пытался держаться, но руки сами собой затряслись от беззвучной ярости. — Эбису? Или ненормальную бабу, зовущую себя Богиней Войны? А может, тебя? Я сам не понимал разгоравшихся чувств. Сам же велел ему уйти, почему же сейчас это так бесит? Возможно, потому что сегодня я на собственной шкуре испытал нехватку Сэкки? Или это обида, что Юкинэ понадобилось всего пару дней, чтобы найти нового хозяина? — Не надо, Рэй, не говори! — прошептала Акинэ, но тот не хотел слушать. — Акаджи, — произнёс он с некоторым самодовольством. — Помнишь такого? Я ведь сейчас ослышался, правда? Я бы мог смириться с любым исходом, махнуть рукой на что угодно, но Юки переметнулся к моему заклятому врагу… Сколько раз ещё придётся удостовериться, что вся моя, так называемая, семья — предатели? — Возможно, Акаджи удерживает мальчика силой! Он может попытаться шантажировать тебя или… просить выкуп! Юкинэ, возможно, не понимал, что делает! — с надрывом проговорила Акинэ, выставляя перед собой руки, призывая успокоиться. Но я догадывался в чём дело: если бы моё орудие пытали, я бы это чувствовал, если бы Акаджи хотел выкуп, он бы уже меня нашёл. Оставался один вариант — паренёк там добровольно. — Юрэцу, мы не посетим «Каи» сегодня, — с холодной яростью проговорил я, слегка поднимая меч. — Но… Ято! Нас там ждут! Как же сделка? — Я это улажу позже, а пока есть хорошая новость и для тебя! — Какая же? — надувшись, словно малое дитя, спросил мой шинки. — Сегодня ты убьёшь Бога. *** Перемещаясь в уже знакомый мне городок Идзу, я краем уха услышал какой-то вскрик, а потом почувствовал натяжение футболки где-то в районе спины, от чего пошатнулся, приземляясь на прогретую солнцем почву. Спустя секунду стало ясно, что Акинэ умудрилась вцепиться в меня и теперь была рядом, в испуге от своих же действий. — Ты какого чёрта привязалась? Что же ты не уймёшься уже? — проговорил я, пихнув её в грудь. Мне хотелось просто слегка оттолкнуть Хиёри, но, видимо, силу я всё-таки не рассчитал, и она упала на спину, стесав кожу на ладонях и локтях. На секунду мне стало жаль её: такая маленькая, хрупкая… Может, зря я так с ней? — Вот это удар, Ято! Молоток! — похвалил Юрэцу, аплодируя. — Я начинаю тебя уважать! Странно, раньше мысль о том, что я причинил Акинэ боль, ужаснула бы меня, а теперь я ничего не чувствую. Практически ничего. — Знаешь, со мной можешь делать всё что хочешь, только Юкинэ не трогай! Понимаю, вы поссорились, но… ты же для него вместо отца! — со всей серьёзностью произнесла она, поднимаясь и стряхивая землю и мелкие камешки с одежды. — Если бы ты мог анализировать происходящее со стороны, то не стал бы упрекать его в таком решении. Но я не слушал её, двинувшись к почти полностью сгоревшему храму. Возможно, эта затея была странной: почему Акаджи должен быть здесь, если от его жилища ничего не осталось? Скорее, он отсиживался у друзей или в той маленькой квартирке в Ояме, но что-то заставило меня перенестись именно сюда. Глупость или чутьё? Через минуту я узнал ответ: с обратной стороны сгоревших руин доносились голоса: — Тамоцу*****, посмотри вон под той дверью, кажется, я видел там несколько целых книг. — Сейчас! Сердце обливалось кровью от того, что моя догадка подтвердилась. Я узнал их голоса и, даже не видя лиц, представлял, как Акаджи, отряхивая золу с ладоней, поднимает с пола лишь слегка истлевшую книгу, а Юкинэ тем временем разгребает остальные завалы, пытаясь отыскать уцелевшее имущество нового господина. Мне вдруг стало так противно, так тошно… Сколько же вокруг было лицемеров, лжецов и подлиз. Сколько слов, сказанных мне, было обманом, подхалимством? Хотя пора бы уже прекратить удивляться, а переходить от одной проблемы к другой, искореняя их на корню. И начать необходимо сейчас. — Ято, не вздумай! — во всю силу лёгких крикнула Аки, когда я почти бегом устремился к храму, мечтая застать врага врасплох. Но моя затея появиться в стиле ниндзя не удалась, потому что Юкинэ, услышав знакомый голос, выглянул из-за обугленных развалин, бывших когда-то стенами. — Акинэ? Ято? — испуганно произнёс он, переводя взгляд с неё на меня, не понимая, как мы тут оказались и зачем пожаловали. — Бегите! — что есть мочи крикнула Хиёри, но я чувствовал, что успею. — Что случилось, Тамоцу? — снова послышался ненавистный мне голос, а чуть позже и сам его обладатель показался. Яркое солнце золотило красные волосы Акаджи, его одежда была немного потрёпанной и испачканной, а в руках он и вправду держал обугленный по краям томик, покрытый тонким слоем пепла. Увидев меня, он растерялся. Бежать мне оставалось несколько десятков метров и, кажется, он понимал, что предпринять ничего не успеет. Я тоже это осознавал и был готов к триумфальному исходу этой недолгой встречи, вот только Хиёри решила иначе: — Черта! — крикнула она, и прямо передо мной появился полупрозрачный светящийся барьер. Я не успел затормозить и на всём ходу врезался в преграду, после чего, упав на спину, несколько секунд не мог понять, где верх, а где низ. — Вот сука! — послышался голос Юрэцу, донёсшийся до меня будто из-под воды. Поднявшись и потирая ушибленное плечо, которым налетел на препятствие, я посмотрел на Акинэ, как раз догнавшую меня. — Ты какого чёрта творишь? Жить надоело? — грозно спросил я, потому как в эту самую минуту желание навсегда расквитаться с этой девчонкой было велико. — Ты своего защитничка забыла у нас дома, поэтому я бы на твоём месте поостерёгся. Тем временем Юкинэ и Акаджи боязливо подошли ближе, хотя, наверно, лишь мой священный сосуд испытывал страх сейчас — Акаджи смотрел на меня с лютой ненавистью, которую даже не пытался скрыть. — Ты! — с желчью произнёс он. — Как смеешь приходить сюда после того, что сделал? — Решил поправить весы! — ответил я, теперь уже медленно приближаясь к сопернику. — Ты мне говорил как-то, что всё должно быть в равновесии, помнишь? Акаджи еле кивнул, сощурив глаза. — Я совершенно точно знаю, что каждый раз ты пытаешься перетянуть свою часть весов вниз. Сначала первый твой проступок, потом второй и третий… — положив Юрэцу на плечо, я сделал вид, что пришёл сюда для светской беседы, на самом деле продумывая план нападения. — Я сжёг храм, дабы восстановить порядок, но теперь из-за твоей спины выглядывает мой священный сосуд и… Не хочешь это объяснить? — Он сам пришёл, я его не заставлял, — ответил Акаджи, помотав головой. — Я уже много лет никому не давал имени, ведь в любой момент мог погибнуть и утащить с собой невинную душу, но… — он обернулся на Юкинэ и светло ему улыбнулся, а тот улыбнулся в ответ, точно подбадривая, — Тамоцу дал мне надежду, оказал поддержку, которой я так давно не чувствовал. Я могу отпустить его в любой момент… — Но я не хочу, — перебил Юкинэ, выходя вперёд. — Тебе здесь не место! Мы всё выяснили в прошлый раз, но ты снова заявился! Давай заканчивать с этим? Да как они смеют? Что мои орудия вообще о себе возомнили? Души мёртвых людей, которые я по своей глупости подобрал, которым помог. Всё равно что пригреть на груди парочку гадюк… Так дело не пойдёт! Я не стану больше терпеть неуважение! Достав из кармана монетку и подбросив её в воздух, я с упоением проговорил: «Я услышал твоё желание!» — после чего бросился в бой. Акаджи среагировал мгновенно. Отпрыгнув на сколько мог, он перекатился по земле и, спрятавшись за деревом, крикнул: — Ко мне, Хокки! Исчезнув в сияющем всполохе, Юкинэ переместился к новому хозяину. Как ни странно, его теперешнее обличье почти не изменилось: враг сжимал тот же клинок, каким был Сэкки, правда, теперь тот стал чуть более коротким. — Какие же они жалкие! — пробубнил Юрэцу, злобно посмеиваясь. Но снова перед нами образовалась проблема в виде моей настырной подруги, вставшей между мной и Акаджи. — Не нужно! Пожалуйста, хватит! — крикнула она будто из последних сил. Внутри меня было столько разных ощущений и переживаний, что мне казалось, я разорвусь: страх Хиёри, раздражение Юкинэ и неуёмная ярость Юрэцу сводили с ума. Я уже не понимал, есть ли чувства у меня? Или я как радиоприёмник живу лишь теми сигналами, которые поймаю? — Он отнял у меня последнюю надежду! — крикнул Акаджи, обращаясь к девушке между нами. — И если я сбегу, Ябоку всё равно найдёт меня, из-под земли достанет — в этом я уверен! Так почему бы не решить всё здесь и сейчас! — Полностью согласен с тобой, друг, — произнёс я с нескрываемой злобой, — поэтому, Акинэ, сделай милость, отойди! — Ято, но в его руках Юкинэ! Он же твой священный сосуд! — Он предатель! — крикнул я в ярости, опуская меч на землю, от чего в воздух поднялось облако пыли. — И я тоже? — с удивлением спросила она. Один удар сердца. Секунда на раздумья. — Ещё не решил, — ответил я, одновременно с этим разрабатывая новую тактику. — Убей её, Ято! И дело с концом! — науськивая меня, проговорил Юрэцу. — Зачем тебе они, если есть я? — В последний раз прошу, уйди! — тихо повторил я, не сводя взгляда со знакомых аметистовых глаз. — Прости, но нет! — Хиёри была непреклонна. — Хорошо, тогда… Подойдя ближе, я поднял меч, приставляя его остриё к шее девушки. — Может, так ты передумаешь? — я был полон решимости действовать и был уверен, что рука моя не дрогнет, но всё же не ставил целью лишить её жизни, может… только напугать. — Ты этого не сделаешь! — храбро ответила она, поднимая голову чуть выше. — Правда? Сдвинув рукоятку на полсантиметра вверх, я прочертил на её коже ярко-красный порез, из которого тут же начала сочиться кровь. Взгляд мой упал на имя «Наоко», отпечатавшееся там же, на шее, и почему-то мне доставила удовольствие мысль, что и Митсуо почувствует всё это. Что касается меня, то за всю жизнь я был ранен и бит столько раз, что мелкие царапины и синяки стали для меня чем-то естественным, чего я не замечал. С Акинэ же было иначе. Втянув воздух через сжатые зубы, она сделала шаг назад, сначала прикладывая руку к ране, а после в ужасе оглядывая покрытые кровью пальцы. Я знал, она была в шоке от случившегося: думала, я блефую. — Ято, перестань! Ты же будешь жалеть об этом! — выдохнула она. — Это же Юкинэ! Умоляю, очнись уже наконец! Слушая её слова, я заметил, что Акаджи пошёл на попятную. Возможно, до этого он ставил на то, что раз у него Юкинэ, я буду бить вполсилы, а может, и вовсе не рискну драться. Прикрываясь хрупкой девушкой, которую сам же когда-то убил, он начал отступать, убедившись в серьёзности моих намерений. Но меня это не устраивало. — Юрэцу, ты должен попасть в этого ублюдка во что бы то ни стало! — мысленно проговорил я и, замахнувшись, кинул его на манер бумеранга, дабы обогнуть стоявшую между мной и соперником Акинэ. Пройдя по небольшой дуге, мой шинки настиг врага, но тот, инстинктивно защищаясь, выставил вперёд своё орудие, которое при столкновении с мечом, не выдержав удара, треснуло, а потом разлетелось десятками острых осколков, со звоном упавших на землю. Грудь пронзила страшная боль: будто отрывали частичку моей души, сущности… На несколько мгновений перед глазами встала пелена, и единственное, что я слышал: крики Акаджи от потери орудия, плач Акинэ и стук собственного сердца, которое, точно негодуя, билось о рёбра. Имя «Юкинэ» навсегда исчезло, оставив на своём месте пустоту, которую я, похоже, уже ничем не смогу заполнить.