Разве не видишь, мне больно! Хватит, довольно! Я всё ещё помню Думаешь, тебе можно, если ты мой Боже? И люблю до дрожи Ты же не слышишь, как я кричу Я не прошу, я молю, слепо верю и жду Я не живая, я всего лишь дышу Я без тебя не хочу! Прощай! Прощай! Ты можешь просто забрать всё, что хочешь, Разбить мое сердце, и меня уже ничто не спасет. Ты можешь просто убить мою душу. Души меня, ну же! Но любовь никогда не умрет! Песня не только к этой главе, но и ко всей второй части «Назад в никуда» Artik & Asti — Любовь никогда не умрет К прослушиванию обязательна — её будто писали под этот фанфик! ________________________________________________________
— Что ты наделал? — крикнула Акинэ, подбегая к осколкам рассыпавшегося клинка. — Юкинэ! Только не это, пожалуйста! Нет, нет, нет! Она плакала навзрыд, да и я, если честно, готов был выть от боли: не физической, а той, что рвалась изнутри. — Я не хотел, — вырвалось у меня, когда я, наконец, осознал что произошло. — Я не думал, что он погибнет. Я всё ещё стоял на коленях, и, хоть взгляд мой был направлен вниз, я не видел земли, травы и цветов — перед глазами одна за одной мелькали картинки из моего прошлого: как я дал Юкинэ имя, как он впервые провёл черту, как чуть не превратился в аякаши. Я вспомнил, как однажды он был готов умереть ради меня и стал священным сосудом. Вспомнил… и слёзы потекли по щекам. Правда, Юрэцу, радость которого лилась через край, отвлекал от грустных мыслей! Таким я его никогда не видел, а точнее… не ощущал. Он был на седьмом небе от того, что уничтожил возможного соперника: странно, я не ожидал такой ревности со стороны норы. Наконец собравшись и глубоко вдохнув, я поднялся, опираясь на вернувшийся в руку меч. Акаджи, видимо, переместился в безопасное место, потому что его поблизости не было: лишь Аки сидела рядом с осколками клинка не в силах принять случившееся. — Прости, — проговорил я. — Я правда не предполагал, что это случится. Ты устояла перед Юрэцу у нас дома, а Юкинэ… — я запнулся, а в горле образовался ком, когда я произнёс его имя, — был сильным. До сих пор ума не приложу, как вышло, что он сломался. Ещё пару секунд Хиёри сидела неподвижно, и я уж было решил, что она меня игнорирует, но вот она встала и, подойдя почти вплотную, ударила меня по щеке. Я оторопел — ещё пару дней назад я бы не потерпел такого к себе отношения, а сейчас просто не мог что-то сказать или сделать, ведь понимал: у Акинэ были причины так поступить. — Хочешь, я объясню, что произошло? — гневно спросила она. — Я выстояла, потому что знала в чём дело! Понимала, что на тот момент тобой управляла алчность, поэтому старалась не принимать твои слова и действия близко к сердцу. А Юкинэ был уверен, что тот, кого он считал другом, братом, отцом, в конце концов, пошёл против него по собственной воле, без причины! Я впервые видел Аки такой злой. Доброта, которой она обычно буквально светилась, исчезла, оставив место холодной ярости и скорби. Похоже, малец много значил для неё, как, наверно, и для меня. — Как ты мог сделать это, зная о прошлом Юкинэ? Ты предал его как тот, другой… Я знал, что она имеет в виду: в один из вечеров, когда Хиёри ещё была человеком, я рассказал ей о секрете Бога. Конечно, на следующий день я пожалел об этом, но именно тогда, под воздействием саке, я поведал историю Юкинэ, погибшего от руки собственного отца*. — Я не хотел, — снова повторил я, не в силах найти другого оправдания. — Да плевать мне, Ято! Ты сделал это! Ты убил мальчика, который любил тебя, который готов был жизнь за тебя отдать! — Акинэ немного отошла от меня, точно я был ей противен. — Я пыталась не замечать твоих выходок, пропускала колкости и оскорбления мимо ушей, я сохраняла надежду вернуть прежнего Ято… до этого самого момента. Одним поступком ты растоптал мою веру в себя! Хочешь выглядеть богатым и важным? Мечтаешь стать выше всех? Но по сути — скатился так низко, что даже Идзанами** позавидовала бы! — Не забывай, с кем говоришь! — уже который раз за сегодня я ощутил гнев, что перекрывал собой остальные чувства. — Я не мальчик, чтобы меня отчитывать и… — Хватит! Довольно! — перебила Аки, на секунду прикрыв глаза. — Считаешь себя крутым? Думаешь, раз ты Бог, тебе всё можно? А я огорчу: больше ты никому не навредишь! Теперь я ставлю целью остановить тебя во что бы то ни стало! Правы были остальные, когда говорили, что моя затея бесполезна! Жаль, я была слишком глупа и до безумия влюблена в тебя, чтобы поверить им. Я ощутил обиду, хоть вида не подавал. И если до этого внутри сидела злость, то теперь сердце кольнуло сожаление. — Была влюблена? — переспросил я. Хиёри не ответила. Возможно, она и хотела бы подтвердить мои слова, выплюнуть это гордое «да» мне в лицо, но мы оба понимали, что настоящая любовь — чувство слишком сильное, чтобы бесследно исчезнуть за несколько минут. — Я мечтаю об этом, — одновременно с яркостью и сожалением ответила она. — Жаль сердце нельзя вырвать из груди, чтобы перестать терпеть эти страдания. — Я думал, ты меня ненавидишь, — выдохнул я с облегчением. — Определённо, — свысока заметила она, делая ещё пару шагов назад. — Я никогда не прощу тебя, Ято. То, что ты сделал — чудовищно, но более ужасно то, что тебе наплевать на отнятую сегодня жизнь. В последний раз окинув меня взглядом, Акинэ двинулась вперёд, в сторону домов. Я знал, что сейчас она позвонит Рэю, расскажет, где находится, и он заберёт её, после чего мы, возможно, больше никогда не увидимся. И хоть эмоции твердили, что она мне не нужна, что без неё будет лучше, сердце не желало отпускать эту маленькую, хрупкую, но такую храбрую девушку, которая не раз вытаскивала меня из передряг. — Мне не наплевать! — крикнул я ей вслед, одновременно с этим ощущая волну негодования, исходящую от Юрэцу. — Мне бесконечно жаль, что так произошло, но я не могу вернуться в прошлое и изменить его! Что мне сделать, чтобы ты поняла, что я говорю это искренне? Остановившись, она медленно повернулась ко мне лицом и, сложив руки на груди, процитировала мои недавние слова: — А что изменится? Даже если я приму твои слова за правду? — Мне так будет легче, — объяснил я, рассматривая ботинки. — Правда? Ох, простите, Ваше Величество, что сразу не пошла на встречу, дабы избавить Вас от такого груза! — с сарказмом проговорила она, снова собираясь уйти. — Да как она смеет! — встрял Юрэцу, но я тут же велел ему заткнуться, нагоняя Акинэ. Когда я оказался совсем близко, она шарахнулась в сторону и с испугом взглянула на меня, похоже, ожидая расправы за свои слова. — Не бойся меня, прошу. Я… мне сложно объяснить своё состояние, я даже не могу толком сформулировать, что именно хочу сказать: в мыслях жуткая неразбериха, я будто сам не свой… Эти слова тоже вырвались помимо воли, и лишь спустя несколько мгновений я понял: кажется, Аки говорила правду. Со мной что-то не так. Не знаю, дело ли в крови Валаама, а может, я спятил, но произошедшее было сродни удару под дых: смерть Юкинэ отрезвила меня, хоть я ещё чувствовал ярость, которую не мог контролировать. — Прошу, не уходи, — искренне попросил я, чувствуя, что этими словами буквально переступаю через себя. — Полчаса назад ты говорил, что я не нужна тебе! — с презрением произнесла она. — Не злись, прошу, иначе злиться начну и я, — сдержанно проговорил я, пытаясь унять рвущееся наружу желание разорвать Акинэ за её неподчинение. — Просто скажи, что мне делать дальше? Впервые за долгое время я чувствовал себя таким жалким, беспомощным. Я точно подхватил лихорадку: меня бросило в жар, мышцы ныли, а голова раскалывалась. Я не понимал, что со мной, и пытался игнорировать странные симптомы, сосредоточив всё внимание на девушке передо собой. Сделав шаг навстречу и не переставая смотреть мне в глаза, она взяла меч за лезвие и, слегка потянув его на себя, сказала: — Вернись ко мне! Отпусти Юрэцу и стань моим снова! Юкинэ погиб и я не хочу потерять ещё и тебя! Если… — она глубоко вздохнула, точно собиралась с мыслями, — ты готов отказаться от богатства, храмов, почёта и величия, то я постараюсь пережить всё это. Ради нас. То, что произошло дальше, я не мог предугадать: мысли оцепенели, и телом завладел гнев, который я с таким трудом пытался урезонить. Я словно забыл, о чём просил её минуту назад, в чём каялся и о чём сожалел: перед глазами встал Рэй, обнимающий её за плечо, Тэндзин, упрекающий меня в эгоизме по отношению к человеческой девушке, Кофуку, читающая нотации, и Юкинэ, перебежавший к врагу, поджав хвост. Резко рванув рукоятку лезвия, я услышал вскрик Акинэ, а после увидел, как она пытается сдержать кровь, струящуюся по ладони — меч порезал ей руки. Я ощутил ликование Юрэцу! Он был доволен и, похоже, не желал останавливаться на достигнутом. Игнорируя волю хозяина, он повернулся вокруг своей оси, выкручиваясь, а после, не задумываясь, не ощущая жалости или сожаления, прошёл через тело Акинэ в районе правого бока. Она не закричала, хотя боль была поистине адской. Посмотрев на рану, кровь от которой тут же пропитала одежду, а после на меня, она слегка покачнулась, а затем упала, не в силах сдержать моментально наступившую слабость. Я кинулся к ней, не веря своим глазам. Она умирала, а я ничего не мог сделать. — Прости, я пыталась, — еле слышно проговорила она, не отводя взгляд, будто хотела запомнить меня в мельчайших деталях. — Будь счастлив и… не подставляйся под неприятности. Меня снова накрыла жгучая, всепоглощающая боль от потери орудия, а веки Хиёри, на миг дрогнув, закрылись. Её имя буквально вырезали с меня живьём, но я мог думать лишь об одном: что же я наделал?***
Первое, что я увидел, открыв глаза — будильник, стоящий на тумбочке: циферблат показывал 8:59 утра. Потянувшись, я взглянул в сторону окна: белоснежные перистые облака и яркое солнце поднимали настроение, добавляя бодрости. Мне сразу захотелось выйти на улицу, вдохнуть свежий воздух, ощутить дуновение летнего ветра. Маятниковые часы, стоящие в коридоре, оглушительно ударили, заставив меня подскочить: до чего ненавистная мне вещь! Когда-нибудь точно сломаю! В чём прикол иметь что-то, пытающееся разбудить тебя, даже когда это не нужно? Накинув халат, я решил, что неплохо бы выпить кофе, а также обсудить с Юрэцу план на сегодня, поэтому заторопился вниз, на ходу глянув на календарь: 21 июля. На первом этаже было холодно из-за открытой нараспашку двери: видимо мой своевольный шинки утопал по делам ни свет ни заря, забыв закрыть её. Этому олуху стоило бы поучиться манерам у Акинэ… Сразу же в мыслях всплыли лица других моих орудий: странно, но я ещё скучал по ним, хотя совсем недавно прогнал, впредь не рассчитывая на их помощь. Кажется, этой ночью Аки не спала: сердце то замирало в груди, то бешено пускалось в галоп, то успокаивалось в надежде на что-то… Я чувствовал её, будто был рядом и собственными глазами видел, как она хмурится, когда думает, как заламывает руки, в ожидании чего-то важного, как убирает пряди волос со лба, если не может решиться на что-то. Интересно, что происходило с ней в это время? Что беспокоило? А вот чувства Юки ускользали от меня: то ли я не был настроен на его «волну», то ли он так мастерски скрывал свои эмоции, но эти несколько дней я не ощутил даже его гнева, хотя он наверняка злился! Этого паренька я знал, как облупленного. Юрэцу постоянно повторяет, что я слаб из-за тех, с кем общался раньше. Пожалуй, он прав: эти наставления на «правильный» путь, желание сделать из меня того, кем я не являюсь, и вечные нотации душили во мне личность, не давая раскрыть потенциал. Но теперь-то я прорвусь, хоть и цена высока… Налив в чашку крепкий чёрный кофе и сев за маленький обеденный столик, я задумался о том, что мне снилось. Странно, но увиденное ночью казалось мне очень важным, причём всё как бы лежало на поверхности — стоило только нащупать нужную ниточку и потянуть, чтобы вспомнить, но у меня не получалось. Ну и ладно... Спустя два часа Юрэцу вернулся, громко хлопнув входной дверью. Сняв запачкавшуюся футболку и кинув её в угол, мой шинки с размаху сел в кресло и, откинувшись назад, проговорил: — Ненавижу этих мажоров! С жиру бесятся, строят из себя невесть кого, а сами ничего толком не представляют — набитые кошельки, не более. — Видимо, на переговоры ходил? — ухмыльнувшись, предположил я, откладывая книгу, что взял с одной из полок. — Ято, вот не смешно! Я жопу рву за двоих, пока ты тут в халатике сидишь на манер домохозяйки! И где благодарность? — спросил он, вцепившись в подлокотники. — Я дал тебе имя, — так же с улыбкой ответил я, поднимаясь. — А ещё терплю твои самоволки и бубнёж по поводу и без. Юрэцу возвёл глаза к потолку, беззвучно передразнивая меня. — Что-то не так? — нахмурившись, я подошел ближе. — Можешь высказаться, если хочешь! — Давай начистоту: ты ещё ничего из себя не представляешь, и имя это — пока лишняя татушка на моём теле. — И? Считаешь меня ничтожеством? — уточнил я, делая шаг в его сторону. — Нет, просто надеюсь, у тебя хватит мозгов прыгнуть выше головы! Тогда и будет чем козырять!***
Умывшись и одевшись в более подобающую для прогулок одежду, я спустился вниз, чтобы, наконец, расспросить Юрэцу о планах на вечер: мне не терпелось заработать первый миллион, и я жаждал заключить какую-нибудь стоящую сделку. Правда, тот не спешил раскрывать все карты: — Ну, нам предстоят переговоры, правда, есть и не очень хорошая новость. — Какая? — напрягся я. — Я пытался сделать местом встречи какой-нибудь бар или парк, но этот Ичиро упёрся рогом… Юрэцу попятился от меня, будто боялся. Интересно, с чего вдруг? Заказчик решил устроить встречу в Ёми? — И? — поторопил я, теряя терпение. — Можешь уже выложить всё от начала до конца? — Нам придётся наведаться в «Каи» и… побыть там какое-то время. Я уже было потянулся за остатками имбирного печенья, но остановился, не понимая, зачем он рассказывает об этом второй раз — вроде, всё решили уже! — Да, да, я помню, и ты не забывай, что мы условились: особо деньги там спускать не станем! — грозно проговорил я. — О чём ты? — Юрэцу удивился и даже приоткрыл рот. — Я же с заказчиком полчаса назад встретился! Может, чего путаешь? Мир вдруг поплыл, словно я был пьян, а мысли стали путанными: я не мог сфокусироваться на том, откуда знаю про «Каи». Сделав шаг назад, я ударился спиной о дверной косяк, не в силах дойти до дивана. — Эй, ты чего? Выпил много, что ли? — спросил шинки. — Нет, сейчас буду в норме, — тихо проговорил я, чувствуя, как лёгкие сдавило в приступе удушья. — Не парься. Юрэцу ещё некоторое время смотрел на меня с подозрением, но потом, видимо, решив, что со мной ничего ужасного не произошло, вернулся к теме: — Слушай! Там сделка на несколько миллионов. Дело, конечно, рисковое, но игра стоит свеч! Ты сам мне говорил, что редко ставил на кон что-то стоящее! Может, поэтому и оказался в яме? — Возможно, — буркнул я, осознавая, что нужно что-то менять. — Ну хочет этот упырь надутый провести сделку под сладкие трели девочек — его право! Он заказчик и может диктовать условия. В конце концов, он нас не в камеру пыток тащит! Даже если не ударим по рукам, хоть отдохнём! Подойдя ближе, Юрэцу нарочно задел меня плечом и, ехидно посмеиваясь, заговорщически проговорил: — Акинэ-то канула в лету! Небось уже успел соскучиться по женской ласке? В мыслях вдруг всплыла странная картина: Хиёри с порезом на шее отшатнулась от меня, а в глазах — страх. Что за чёрт? Откуда это? — Я с ней не спал, если ты об этом, — ответил я, ещё погруженный в свои мысли, а мой шинки рассмеялся так, что аж согнулся пополам. — Понимаю, по виду ни рыба ни мяса, да ещё и вся такая правильная! Только вот ума не приложу: нафига она тебе вообще сдалась? И действительно, зачем я всё время думаю о ней? Почему не забрал имя, дабы навсегда разорвать связывающие нас узы? Отчего переживаю, что она не спала этой ночью? Вопросы, вопросы, одни лишь вопросы! Я ведь должен злиться на неё! Она ушла, не подчинилась… но сердце ныло от странного и какого-то чуждого мне теперь чувства. Любовь? Ну уж нет. Привязанность? Возможно… — Ладно, пошли, — буркнул я, переводя тему, — только постарайся не спустить всё до копейки! — Замётано! — Юрэцу подпрыгнул, победно вскинув кулак. — Нас ждёт отличный вечер! Но его ликование прервал стук в дверь. Мы не ждали гостей, поэтому я двинулся к входу, насторожившись: мало ли кого могло принести. Но на пороге стояла Акинэ, да не одна, а с ненавистным Рэем. И какого чёрта им здесь понадобилось? — Что ты тут делаешь? — холодно произнёс я, ощутив горечь: такими темпами выкинуть её из головы получится не скоро. — Я вроде ясно дал понять, что, если выйдешь из дома… — Я помню, — перебила она, смотря исподлобья, будто не решаясь взглянуть на меня прямо. — Просто поговорить хотела, можно? Я всем сердцем желал ответить «да», но вот её свита меня раздражала. Зачем она его вообще взяла с собой? Неужели так меня боится? — О чём, если не секрет? — продолжал я наш разговор, как ни в чём не бывало. — Если дело в Юкинэ, то можешь не тратить время. — Нет, дело в тебе, — тихо произнесла она, заглядывая мне за спину. Неслышно, словно кот, подошёл Юрэцу, с интересом наблюдая за происходящим: похоже, ему было неприятно её присутствие, о чём говорил еле ощутимый укол ревности с его стороны. — Это Юрэцу, — я махнул в его сторону, снова переводя взгляд на Хиёри. — А что не так? — Может, мы зайдём? — вопросом на вопрос ответила она, с надеждой заглядывая мне в глаза. — А может, лучше, уйдёте? — с ядом спросил мой своенравный шинки, кладя руку мне на плечо. — Ято, нас девочки ждут, не забыл? Пора выдвигаться, если не хотим опоздать. Чёрт, какого хрена он это сказал? Лицо Аки переменилось: новость, что я иду развлекаться в компании женщин, ей не понравилась, правда, что-либо говорить на это она не стала. — Мы много времени не отнимем! Но тебе нужно услышать это… — менее уверенным тоном пролепетала она. Я не знал, что ответить: с одной стороны, меня бесило, что она снова собирается чему-то меня поучать, а с другой — что-то подсказывало: это может быть действительно важно. — И на какую тему разговор? — уточнил я, чтобы решить, стоит ли оно того. — Наверняка, что этот красавчик пользует её, пока хозяина нет рядом! — сквозь улыбку вставил мой напарник, кивая в сторону Рэя. — Умолкни! — сквозь зубы процедила Акинэ. — Ты ничего не знаешь ни о Ято, ни обо мне, поэтому, сделай милость, дай нам поговорить! А вот это она зря. Я, конечно, смогу сдержать Юрэцу, но всё же выводить его из себя — не самая лучшая затея. — А, может, я, наоборот, знаю его намного лучше? Ты только и делала, что тормозила его, вечно совала нос, куда не просят, и ныла по каждому поводу, судя по рассказам! — Юрэцу попытался выйти вперёд, но я остановил его, схватив за предплечье. — Уймись! — сквозь зубы сказал я, надеясь его остудить. — Я просто хочу вдолбить в её тупую башку, что ты в их компашке больше не нуждаешься! Сам же говорил это сегодня утром! — Говорил? — округлив глаза, переспросила Акинэ. Конечно, Юрэцу явно преувеличивал: таких слов я не произносил, но нужно ли Хиёри знать об этом? Не хотелось бы напрасно обнадёживать её. — Не важно, — уклончиво ответил я. — Теперь у меня иная жизнь, и вам лучше уйти. — Значит, я тебе не нужна? — почти неслышно повторила она, а в сердце больно кольнуло от горечи сожаления. — Нет, — подтвердил я, надеясь поскорей закончить наш разговор. И почему на сердце такая горечь? Я ведь действительно этого хочу: чтобы она ушла и не возвращалась! Или... Мне так только кажется? — Но, Ято, пожалуйста, ради меня, послушай… — Хватит, Акинэ! — велел я не терпящим возражений тоном. — Уходи! Так будет лучше! Внутри меня продолжало сидеть странное чувство: я будто нервничал без видимых причин, словно знал, что впереди должно произойти что-то нехорошее, но пока не понимал, что именно. Плюс ко всему сам день был странным: я постоянно ощущал дежавю, хотя в такой ситуации, как сейчас, не был ни разу. Мысли путались, эмоции зашкаливали — меня точно что-то ломало изнутри, заставляя одновременно испытывать жалость и злость, сочувствие и неприязнь, любовь и ненависть. — Я не могу! Если не желаешь пускать, тогда я расскажу всё прямо сейчас! Когда мы были… — Я не буду ничего слушать! Неужели не понятно? — закричал я, при этом видя отразившийся в глазах Хиёри страх. — Что бы ты ни сказала, я не изменюсь, потому что я такой! Ято, которого ты знала, больше нет, а может и не было никогда! Я всегда пытался подстроиться под кого-то, уступить, вечно прогибался под обстоятельства, выполнял работу за копейки, забывая о своих желаниях! Возможно, именно сейчас я, наконец, живу в удовольствие! — А меня тебе совсем не жаль? — надтреснутым голосом спросила она. — Ты же… знаешь, как я к тебе отношусь! Умоляю, если я хоть что-то значу, просто послушай! Ведь… — она потупила взгляд и еле слышно добавила, — я люблю тебя. Что-то дрогнуло внутри от её слов, хотя я и сам не понимал почему: я сердился на неё, ведь Акинэ предала меня, ушла не подчинившись, тем самым показав своё неуважение. Она втоптала меня в грязь, использовала, врала… Но как же тяжело было с ней расстаться! — Хорошо, — наконец, сдался я, — можешь войти, но только одна. Возможно, во мне играла ревность, а может, Рэй просто мне не нравился, но я не собирался пускать его в свой дом (пусть даже временный). Я жутко злился, осознавая, что несколько месяцев назад они жили под одной крышей втайне от меня, что пошли на бал вместе, хоть я и запретил, что она здесь с ним, а не с кем-то из общих знакомых… Лучше этому красавчику остаться за порогом — так безопасней. — Ну уж нет, — конечно же, запротестовал он, наконец обретя дар речи. — Я не оставлю тебя с ним одну, Минами! Чёрт знает, что ему в голову взбредёт! Странно, но названное вслух новое имя Хиёри не возымело эффекта взрыва бомбы — я удивился, но… точно знал об их маленькой тайне с самого начала. А может, я переоценивал свою связь с Акинэ, и на самом деле она мне не так уж и дорога? — Значит, всё-таки дал ей имя. А ты времени даром не терял! — я утвердительно покачал головой, будто хвалил его. — Странно, что это случилось только сейчас, хотя, может, моя шинки всё это время прятала новое имя под юбкой? С одной стороны, я понимал, что стоявшая передо мной девушка — личность: со своим характером, с радостями, переживаниями и мечтами, но с другой — какая-то часть меня, отбросив прочь моральные устои, утверждала, что это всего лишь орудие, предназначенное для Богов. Ведь это я спас её от Валаама, дал ей новую жизнь, вытащил из оков рабства. Где благодарность, в конце концов? — Странно, что тебя это беспокоит, если учесть, что минуту назад ты убеждал её, что она тебе не нужна, — спокойно ответил Рэй. — А имя я дал сегодня, если это настолько важно. — Между вами что-то было? — спросил я невпопад, потому как этот вопрос отчего-то волновал меня. — Нет! — уверенно ответила Хиёри. — Да, — одновременно с ней проговорил Рэй, не сводя с меня невозмутимого взгляда. И кому из них я должен верить? И почему это так важно? Даже если она для него не просто орудие — разве мне не всё равно? Что изменится от того, что я узнаю? Но мысль о том, что она, возможно, отдалась ему, меня коробила. Разве моя Хиёри могла так поступить? Да и что она в нём нашла? — Разочарован в тебе, Акинэ! — холодно проговорил я, почти передумав пускать её в дом. — Сама пела изящные трели про нравственность, доверие и верность, а в итоге выбрала его? И когда это случилось, интересно: только сейчас, или ты ещё тогда платила собой за крышу над головой? Мне самому не хотелось верить в сказанное, ведь, если я хотя бы на секунду представлял их вместе, ярость поднималась во мне, да так, что остальные чувства меркли и отходили на второй план. — Ято, перестань! Между мной и Рэем ничего нет! Умоляю, поверь! — С чего вдруг? — Потому что я тебе никогда не врала. И, пожалуйста, давай уже поговорим! Она почти сделала шаг за порог, но Рэй, взяв её чуть выше локтя, развернул лицом к себе. — Минами, ты туда не пойдёшь! — Но ради этого я сюда и пришла! — она попыталась вырваться, но новый хозяин не собирался сдаваться. — И тебе не страшно? Он ведь может сделать с тобой что угодно! — Знаю, но это не меняет моего решения, поэтому отпусти. Во взгляде Рэя была сталь и страх одновременно — Нет, — упрямился он, продолжая сжимать её предплечье. Я ощутил, что ей больно: новый хозяин Аки был на эмоциях и не уследил за силой хватки. — Руку от неё убери! — рявкнул я, готовый призвать Юрэцу и разрубить этого кретина одним ударом. — Иначе хуже будет! — Угрожаешь мне? — удивлённо спросил он. — Да! — открыто и даже нагло ответил я, не сводя с него глаз. — И мне надо бояться? — не без сарказма спросил он. — Определённо! Как же я мечтал разорвать его на части, да так, чтобы он подольше мучился! Хотя… может стоит поддаться порыву и устранить уже эту проблему? — Хватит! — вдруг громко вскрикнула Акинэ, выудив меня из омута мыслей. — Рэй, я прошу, уйди! Со мной всё будет хорошо! — С ума сошла?! — он тоже повысил голос, продолжая держать её, не пуская в дом. — Их двое, а ты одна! — Юрэцу тоже уйдёт, — я решил внести ясность, потому как лишние уши нам с Хиёри не нужны — мало ли о чём будет разговор. — Э, мы так не договаривались! — запротестовал мой шинки, сжав кулаки. — Как идти на грязную работу, так я первый, а теперь выгоняешь? — Не утрируй, я всего лишь хочу, чтобы ты дал нам пообщаться, — раздражённо ответил я. — Часик-другой погуляешь, не переломишься. — Но, Ято… — Это приказ! — крикнул я, ударив кулаком по двери. — Ещё вопросы? Надувшись, мой напарник протопал мимо Акинэ, при этом нарочно задев её левое плечо. Вскрикнув, она зажмурилась, тут же приложив ладонь к ране, ещё не зажившей после ринга, а потом слегка привалилась на Рэя, застонав от боли. — Оу, простите, мадам! — Юрэцу отвесил реверанс, не переставая улыбаться. — Я сегодня такой неуклюжий! Бросив на меня ехидный взгляд, он быстро удалился, дабы не попасть под горячую руку, ведь прекрасно понимал: что чувствует Акинэ, чувствую и я. — Минами, ты как? Больно, да? Хотя чего я спрашиваю… — быстро заговорил Рэй, поглаживая её спину. — Сейчас пройдёт, потерпи. Мне тоже хотелось утешить её: боль Хиёри была мне неприятна, да и мысль, что эта рана получена в результате моего участия в камиринге, не давала покоя. — Юрэцу всегда такой, — констатировал я, злясь, что утешает Акинэ другой мужчина. — Ничего, переживу, — сухо ответила она, глубоко вдохнув. — Бывало и хуже. — Тебе надо домой, ты побледнела, — не унимался Рэй, положив ладонь на её правое плечо. — Пожалуйста, пошли. Ты ведь… обещала, что говорила искренне сегодня! Я не знал о чём они и, если честно, напрягся: о чём таком она могла ему говорить? Что-то обещала? Призналась в чувствах? Ах, как же сложно! — Я помню, но сейчас не время говорить об этом. Прошу, уходи, — настойчиво попросила она, выпрямляясь. — А я останусь. — Но… — этого красавчика даже стало немного жалко: я был уверен, что такого исхода он никак не ждал. — Разве не подло поступать так со мной? Значит, произошедшее сегодня лишь фарс? Способ выманить из меня согласие в помощи ему? — Да, — ответила она после небольшой паузы. — И я всё равно не уйду, что бы ты ни сказал. Прости. Отвернувшись и сделав несколько шагов в сторону ворот, её хозяин остановился, закрыв лицо ладонью. Я был рад, что он сдался, но вот фраза «произошедшее сегодня» выбивала из колеи: что в конце концов между ними было?***
Пройдя в зал, Аки села на край дивана, явно нервничая. Я чувствовал целую бурю её эмоций: желание помочь, радость, боль, разочарование, любовь и… страх. Больше всего она боялась, но я не мог понять, чего именно: что я не выслушаю её, что снова ударю или что потащу наверх? Нужно было успокоить её, иначе разговор бы не задался. — Не бойся меня. Я и пальцем к тебе не притронусь, обещаю. Просто хочу услышать, ради чего ты так рьяно пыталась остаться наедине со мной, — проговорил я, садясь в кресло. Разгладив низ полосатой рубашки, она сглотнула и, подняв на меня взгляд, без прелюдий, начала рассказ: — Возможно, это покажется чем-то невероятным, или ты подумаешь, что я спятила, но… есть теория о том, почему ты так поменялся за последнее время. Я уж было чуть не прервал её так и не начавшуюся историю, но я сдержался, собрав в кулак всю волю. — В день нашего возвращения из Такамагахары, — продолжала Хиёри, не замечая борьбу внутри меня, — я ранила тебя доспехом Валаама. С его кровью в твоё тело попала и алчность, которая, как вирус, сразу начала распространяться. С каждым новым днём она буквально подчиняла себе твою жизнь, меняла характер и переворачивала с ног на голову приоритеты и принципы, которыми ты руководствовался раньше. Мы не сразу заметили эти изменения, а когда стало ясно, что с тобой что-то не так, было поздно. Акинэ как-то странно дёрнулась, точно переживала за мою реакцию, будто готовилась в любой момент убежать, если я начну доказывать, как сильно она не права. Но я не собирался… Тем более, её версия выглядела недурно, хоть и была чем-то из ряда вон выходящим. — Спасибо, что поделилась, — наконец сказал я, когда тишина стала гнетущей. — Но не понимаю, зачем ты приложила столько усилий, чтобы донести это до меня. Я не буду отрицать, такое произойти могло, хоть шансы и крайне малы, но… Что изменилось? Я чувствую себя как никогда счастливым, целым. Раньше мне приходилось всё время ограничиваться в чём-то, угождать, терпеть, ждать, а сейчас — весь мир у моих ног. Я болтаю, что вздумается, делаю, что хочу, и зарабатываю так, как умею — разве это плохо? Не скажу, что мне было так уж важно её мнение, но всё же я надеялся обратить Аки в свою веру. Может и она перестанет играть в правильную девочку и захочет идти за мной по нынешнему пути? — Я не буду спорить с тобой, ведь это бесполезно, — устало проговорила она, подсаживаясь чуть ближе, — но, если бы ты захотел, смог бы всё исправить. — Да нечего исправлять, как ты не поймёшь! — не выдержав, закричал я, вскакивая с места. — У меня всё отлично! Я счастлив! — Это видно, — растеряно ответила она, вжимаясь в спинку дивана. — Язвить вздумала? — разозлился я. — Издеваешься? — Поверь, и в мыслях не было, просто я себе счастье представляла несколько иначе, — тихо проговорила она. — Например? Быть на побегушках у по-настоящему почитаемых Богов? Работать за копейки? Постоянно быть на волоске от смерти? Так что ли? Я переставал контролировать себя. С каждой минутой ярость заполняла собой все клетки тела, пропитывая меня, словно яд. В голову стали лезть странные мысли, и вот мне уже хотелось выкинуть Акинэ из своего дома и вернуть Юрэцу, дабы отправиться в «Каи» как и планировали. — Нет, — еле слышно возразила она. — И раз уж ты спросил, могу я поделиться с тобой кое-чем? Не потому что всё ещё надеюсь вернуть тебя, а потому что… хочу рассказать. Возможно, мы больше не сможем посидеть вот так, наедине, а может, и вовсе никогда не увидимся и… если ты будешь знать правду, мне станет легче. Я напрягся: неужели она хочет рассказать о своих чувствах к Рэю? Если это так, парень не жилец — чисто из принципа убью его. — Говори, — холодно кивнул я, снова садясь в кресло. — Хорошо, — Акинэ глубоко вздохнула, точно собиралась с мыслями. — Я не буду рассказывать о жизни, мечтах и стремлениях Ики Хиёри, потому как та часть меня безвозвратно потеряна, поэтому начну, пожалуй, с того момента, как я заново попала в этот мир. Тогда я ещё многого не понимала и просто доверяла тем, кто появлялся в моей судьбе. И первым, кто пообещал мне приют и защиту, был Бог по имени Валаам. Было странно слушать историю, знакомую мне вдоль и поперёк, и уже хотел было перебить Акинэ, но, увидев её глаза, осёкся: столько в них было печали. — Началась моя жизнь в храме Бога Алчности, хотя это и нельзя было назвать жизнью в полном значении этого слова: лишь существование, сводящееся к тому, что я могла дышать, есть, пить, спать… И на этом блага моего нахождения в новом мире заканчивались. Поджав колени, Аки подняла ноги на диван, обхватив их руками, точно ей было холодно, и она пыталась согреться. — Каждый новый день я начинала с того, что пыталась найти смысл во всём этом, — продолжала она, глядя в одну точку где-то на полу. — Каждое новое утро я с неимоверными усилиями заставляла себя умыться, одеться, поесть и приступить к работе, стараясь обнадежиться тем, что это лишь начало пути, что впереди обязательно наступит что-то хорошее. Но с каждым прожитым часом я всё больше осознавала, куда попала, и что ничем хорошим это не закончится. И если в первую неделю я старалась приободрить себя, чтобы начать утро с позитива, то потом я начала искать повод жить. По щекам Акинэ потекли слёзы, и моё сердце будто сдавило тисками. — Если бы я знала способ, как навсегда уйти из этого жестокого мира, я бы сделала это и не дожила до встречи с тобой. Мне горько говорить об этом, тяжело показывать свою слабость, но… это было невыносимо, Ято! Иногда казалось, Такамагахара — это ад, и нам просто пудрят мозги рассказывая, что мы живём в божественном мире. Я хотела умереть и ждала удобного случая. Я не знал, что ответить: ярость, бушевавшую до этого, сменила вина за то, что, по большому счёту, Хиёри погибла из-за знакомства со мной. Выходит, вот что она чувствовала на самом деле? Вот какие мысли были в её голове, когда она с улыбкой наливала мне вино в гостевом зале в тот далёкий день? — Когда ты предложил мне помощь — я испугалась. Хозяин очень жестоко наказывал нас, а сил терпеть боль и унижения у меня больше не было. Поэтому я прогнала тебя, хотя сердце и говорило мне — поверь! Он поможет! Но я была слишком подавлена, не верила интуиции… честно сказать, я вообще никому и ничему не верила — так было спокойней, — Акинэ взглянула на меня из-под опущенных ресниц и, шмыгнув носом, продолжила чуть более уверенно. — На следующий день Валаам продал меня другому Богу, и впервые в жизни я попала на камиринг. Мне было ужасно страшно, я не понимала, где нахожусь и как быть, ведь боям меня никто не обучал. На арене я действовала по наитию и каким-то чудом победила, хотя, честно сказать, была готова и к плохому исходу. — А потом ты пришла ко мне, — перебил я, вспоминая цепочку событий, — и попросила помочь. Разве не так? — Так, — подтвердила она. — Но почему передумала? Причём так быстро? Что заставило тебя поверить в мои слова? — Ничего, — грустно улыбнувшись, ответила она, смотря в потолок, видимо, пытаясь прекратить поток слёз. — Я и не знала, можно ли на тебя положиться, но пришла, потому как было два возможных развития событий: ты мог вытащить меня из нескончаемого ужаса или доложить обо всём Валааму, который без промедления убил бы меня. И оба варианта меня вполне устраивали. Вот это поворот! Неужели... — То есть ты пришла ко мне, понимая, что, возможно, это закончится для тебя гибелью? — с ужасом спросил я, не в силах поверить в услышанное. — Именно, — подтвердила она, убрав упавшие на лицо волосы. — Но мне повезло, верно? — Да, но что толкнуло на такой шаг? Почему не ответила на моё предложение сразу? Что изменилось за день? — удивился я, пытаясь понять её логику. — А то, что после ринга, временный хозяин бросил меня на произвол судьбы, озаботившись подсчётом прибыли. Выйдя на улицу, я поняла, что одна в этом мире, понимаешь? Теоретически, у меня был господин, Джун и другие орудия Валаама, с которыми мы, образно выражаясь, находились в одной лодке, но по факту… я никому не была нужна. Все мы были вместе лишь формально, а на самом деле — каждый сам по себе. Это и стало последней каплей… Я просто мечтала быть нужной, хотела знать, что меня любят и ценят. Хотела перестать быть одинокой. Спрятав лицо в ладонях, она по-настоящему заплакала, не в силах сдержать боль, рвущуюся из неё. Выходит, всё это время она прятала эти эмоции в себе? — Успокойся, прошу, — прошептал я, не решаясь подойти ближе. — Ведь всё закончилось! — Ни чуть, — ответила она через некоторое время, убирая ладони от заплаканного лица. — Дальше меня ждали не менее жестокие повороты судьбы: пытка Валаама, ваш с ним бой, из которого ты чудом вышел живым, ранение Юкинэ и… имя, сказанное вслух Акаджи. Переведя на меня взгляд, она с некоторой злостью спросила: — Знаешь, что чувствует орудие, узнавшее своё человеческое прошлое? Осознаешь ли, что ощущала тогда я? Какие мысли меня посещали? — Нет… не совсем, — признался я, понимая, что, наверно, и не хотел бы знать. — А я расскажу: моё тело покрывала скверна, а всплывающие моменты прошлой жизни буквально ломали меня изнутри, выворачивали наизнанку, заставляя ощущать такую боль… Я точно горела, и это пламя выжигало не только мои внутренности, но и добиралось до мыслей, чувств, эмоций… Я желала поскорей уйти, прекратить эти страдания, распрощаться с этим жестоким миром, показавшим мне, какой моя жизнь была и какой она теперь стала. Я была готова, правда! Я хотела умереть, но твой голос остановил меня в шаге от этого. Её рассказ заставлял мою память выуживать на свет картины того дня, которые я всеми силами пытался забыть. Смотреть на страдания Акинэ было тогда невыносимо, но самым ужасным оставалось то, что я не мог помочь, наблюдая за тем, как её лезвие рассыпается в пыль. — Где-то глубоко внутри себя я встала перед выбором: навсегда покинуть это место и больше не бояться или остаться, подвергая себя новым возможным пыткам. И, казалось бы, ответ должен был быть очевиден, но… — она снова посмотрела на меня и, не отводя взгляда, продолжила, — ты стал моей жизнью, Ято. Уйти — значило оставить тебя одного, потерять: я бы больше не увидела твоих глаз, не почувствовала твоего запаха, не ощутила бы тепло твоих объятий. И я пошла на попятную. Не знаю, откуда во мне взялись силы тогда, но я смогла вынырнуть из бездонного омута, что окружал меня, потянувшись к единственному, кому была важна и нужна. К тому, кого любила и до сих пор люблю. Она остановилась, точно не решаясь сказать ещё что-то, а я не перебивал, переваривая услышанное. — Если бы не ты, мне не было бы смысла возвращаться, здесь меня ничего не держало, — с грустью продолжила она, — и, выходит, не держит сейчас. Ты оставил меня одну, бросил, променял на храмы, деньги, почёт, и я не вправе винить тебя — у каждого должен быть выбор, но тогда ответь: зачем жить мне? Этот мир со всеми его прелестями стал серым, стоило тебе прогнать меня. Мне не нужно солнце, небо, еда, я не хочу веселиться, гулять, путешествовать… Я жить не хочу без тебя, Ято! Не хочу и не буду. Резко поднявшись, она захотела уйти, оставив меня один на один с повисшей в воздухе фразой… Не хочет жить… Не будет… — Стой! — крикнул я, догнав её уже в прихожей. — Ты просто вывалила на меня всё это и теперь уйдешь? Ничего больше не сказав? Поймав Акинэ за руку, я повернул её к себе лицом, прижав спиной к входной двери. — Нельзя так… Что значит не хочешь жить? — спросил я, дыша так часто, точно пробежал марафон. — Так нельзя говорить! — Да, прости, — ответила она, пытаясь вырваться. — Я действительно сказала это зря: выходит, я тебя шантажирую. Забудь, хорошо? Будь счастлив и… умоляю, не подставляйся под неприятности. Я чётко понимал — она прощается со мной. Но вот вопрос: это происходит потому, что я прогнал её, или она хочет поставить точку на своей жизни? — Я не отпущу тебя! — с уверенностью заявил я, совершенно точно осознавая: я не хочу однажды почувствовать, что имя Акинэ навсегда исчезло. — А придётся. Я не твоя вещь, чтобы удерживать меня здесь силой, хотя если ты и вправду превращаешься в Валаама… Но я не дал ей договорить. Поддавшись порыву, я запечатлел на её губах мягкий, нежный поцелуй, на который она тут же ответила. Я понял, как сильно скучал! Осмыслил, как много она значила для меня! Почувствовал, что тоже люблю её, несмотря ни на что. Но долго наслаждаться моментом у меня не вышло. Всё произошло слишком быстро и неожиданно. Сначала мне показалось, что тело онемело, точно я был под наркозом: будто ватные ноги подогнулись, и я упал, не в силах удерживать собственный вес. Акинэ тут же села рядом, не понимая, что происходит, спрашивая «что случилось?», но я не мог ответить: внутри меня словно начал разгораться пожар. По венам будто текла не кровь, а лава, испепелявшая на своём пути мышцы и кости, заставлявшая кричать так, словно меня сжигали заживо. Я не видел ничего вокруг, не понимал где нахожусь, не осознавал какой сейчас день и час — была лишь невыносимая, поедающая меня боль. Мне было страшно — впервые передо мной был враг, которого я не мог увидеть, пощупать, убить. Какая-то неведомая сила мучила меня, поминутно отбирая жизнь, а мне оставалось лишь ждать окончания пыток… своего конца. Я умирал и полностью осознавал это. Всё же здорово, что связь между хозяином и шинки, в какой-то мере, односторонняя — меньше всего на свете я хотел бы, чтобы мои орудия чувствовали то, что я испытывал сейчас. Они и так натерпелись… Пусть мне будет больно, но только бы они были счастливы! Постепенно сознание начало куда-то уплывать. Боль уже не была такой беспощадной, а может, я настолько выгорел изнутри, что перестал чувствовать собственное тело. Мысли стали тяжёлыми, тягучими, мне было сложно сосредоточиться на чём-то, и я просто ждал, когда моё существование оборвётся. Мне было жаль уходить, ведь я, наконец, смог понять, что в жизни есть что-то важней славы и богатства, почёта и признания. Мне вдруг стало необходимым попросить у всех прощения, вернуть дружбу Кофуку, обнять Юкинэ и снова дотронуться до губ Акинэ… Я бы так хотел остаться! Но получится ли? Не знаю…