Упаду, поднимусь. Закричу. Низкий пульс. Ноша так тяжела. Ранена, но жива. Осколки моей души бродили по лезвию. Смогла это пережить, хоть я не железная. Мне страшно, ведь я потеряла много и многих. Такого финала я не хочу. Ладони смыкая, прыгаю с края в новую жизнь. ___________________
Мои руки дрожали, и белоснежный листок, который я сжала после прочтения, колыхался в пальцах, точно на ветру. Кажется, сердце перестало биться, готовое разлететься на тысячу кусочков, лишь бы больше не чувствовать боль, которую не унять лекарствами, боль, которая, похоже, уже никогда не пройдёт. Да, возможно, со временем она утихнет, затаится, скроется, и будет казаться: всё наладилось, но как только в мыслях всплывут воспоминания о Ято, она вернётся, обрушившись на меня с новой силой. «Ушёл. Он ушёл», — повторяла я, не в силах осознать случившееся. Вероятно, я проклята, ведь не может на одного человека свалиться так много испытаний?! Да и чёрт бы со мной, но ведь я утянула в пропасть того, кого всем сердцем люблю! В голове не укладывалось, что Ято больше не вернётся. Возможно, я ещё сплю? Или это шутка? Ну не может это быть правдой! Так не бывает! «А вдруг он ещё здесь?» — пронеслась в голове мысль, и я, как очумелая, чуть не падая, за секунды преодолела коридор и лестницу, сбежав на первый этаж. — Ято! Ято! Пожалуйста, отзовись! — кричала я во всё горло, мечтая увидеть его обувающимся, чтобы успеть остановить, убедить, что есть иные выходы, отговорить… да просто не пустить в конце концов! Но в холле было пусто, а у входа не стояли знакомые ботинки. «Ушёл», — снова вслух повторила я, после чего трясущимися руками отодвинула сёдзи и выбежала на улицу, наивно предполагая, что смогу догнать его. — Ято! Вернись! Молю, не оставляй меня одну! Ты же обещал, что никогда не бросишь! Ты обещал мне, слышишь?! По щекам текли горячие слёзы, а из груди наружу рвался крик, сдерживать который с каждой минутой становилось всё сложней. Упав на колени, я обняла себя руками, будто хотела закрыться от той боли, что неумолимо нарастала, но это было бесполезно: она шла изнутри, из сердца. Впервые в жизни я пожалела, что чувствую, что ещё жива. На шум выбежали члены семьи, не понимая, откуда звук. — Что случилось? — спросила Кофуку, первой спустившись с крыльца и в ужасе осматривая меня. — Ты ранена? Где Ято? Имя любимого, произнесённое вслух, ранило ещё сильней, хотя казалось, большей боли испытать было уже невозможно. Не пытаясь сдерживаться, не стараясь успокоиться, я завыла, точно раненый зверь, попавший в смертельный капкан. Да я и была в капкане: я дышала Ято, жила им, думала лишь о нём, наслаждалась им… А теперь впереди ждала пустота… — Что это у тебя? — спросил Дайкоку, но, не дожидаясь ответа, вырвал у меня из рук помятый и слегка влажный от слёз листок. Ему хватило пары минут, чтобы разобраться, в чём дело, и, передавая письмо в руки хозяйки, он ласково обхватил меня за плечи. Я понимала, что он искренне мне сочувствовал. — Мне так жаль. Не представляю, что ты чувствуешь! Я бы на твоём месте… Да кого я обманываю — даже думать не хочу, каково это. Его слова не утешали. Сейчас вообще ничто не могло утешить меня, ведь я потеряла не просто хозяина, а любимого, с которым хотела быть вечно, которого ещё вчера целовала, который обещал любить меня, пока жив… Я наконец поняла, почему Ято вчера вёл себя так. Выходит, эти отговорки, что он якобы переживает из-за прошлого, были враньём? И он уже знал, что утром простится со мной? Знал… и ничего не сказал? Упав на бок, прямо на сырую от росы траву, я свернулась калачиком и, уткнувшись лицом в колени, заплакала ещё сильней. Выходит, Ято был счастлив ровно сутки и, излечившись от алчности, почти сразу отправился на смерть. «Из огня да в полымя», — проскочила глупая мысль. Он не достоин такой участи! Он не обязан погибать из-за меня! Решение пришло само собой, точно я знала о нём с того момента, как прочитала последнюю строчку письма, но лишь сейчас осознала, что оно единственно правильное. Другого выхода нет! Мне нужно отправиться за ним, пока есть хоть маленькая надежда, что Ято ещё не вынесли приговор! Сейчас лишь половина восьмого утра: если свидетелем казни будет Валаам, то её не начнут рано, ведь мой бывший хозяин любит поспать. Резко вскочив и даже не удосужившись стряхнуть с пижамы землю и мокрые травинки, я кинулась в дом, оставив удивлённых домочадцев позади. — Ты куда? — крикнула в след нищебожка, пытаясь меня догнать. — За ним! — коротко бросила я ответ, преодолевая лестницу. — Я верну Ято домой!***
— Ты с ума сошла! Я никуда тебя не пущу! — причитала розоволосая Богиня, наблюдая, как я истерично перебираю свой гардероб в поисках подходящей для этой миссии одежды. — А я ни у кого разрешения не спрашиваю! — грубо ответила я, остановив свой выбор на футболке свободного кроя и джинсах. — Я сделала выбор, и это не обсуждается! — Но это безумие! — Наплевать! — Ято это не одобрит! — попыталась задеть Кофуку. — Зато будет жив! — вздохнув, произнесла я, понимая, что для меня нет ничего важней. — Тебя же могут убить! — жалобно пролепетала она почти шёпотом, похоже, рассчитывая хотя бы достучаться до моего инстинкта самосохранения. — Могут? — с иронией произнесла я, давая понять, что этот расклад не просто возможен, а неизбежен. Это повергло нищебожку в шок: видимо, она думала, я рассчитываю выбраться оттуда вместе с хозяином и всерьёз верю в счастливый финал. Да, я часто была оптимисткой, но сейчас чётко осознавала: я хочу поменяться с Ято местами. — То есть возвращаться ты не планируешь? — в ужасе произнесла она, закрыв рот рукой. — Тогда точно не пущу! К стулу привяжу, но не дам сделать и шага! Отчасти мне было приятно, что она так дорожит моей жизнью, но, с другой стороны, я не могла терять драгоценное время, которое и так утекало, словно вода. Мне необходимо было как можно скорей добраться до места суда, иначе… — Послушай, — начала я мягко, подходя к хозяйке дома и беря её лицо в свои ладони, — я очень ценю твоё желание меня защитить, но я нужна Ято! Под конец фразы я почти хрипела — слёзы подкатывали к горлу, но я, глубоко вздохнув, снова взяла себя в руки. — Но Акинэ… — попыталась было что-то возразить Кофуку, но я перебила: — Скажи, если бы с Дайкоку что-то случилось, ты бы не рванула ему на помощь, как только узнала об этом? Не захотела бы спасти его, если бы понимала, что это в твоих силах? Не сходила бы с ума, осознавая, что, пока сидишь дома, его убивают? — Замолчи! — крикнула хозяйка дома, закрыв руками уши. — Не нужно такое говорить! Хватит! — Ага, больно слышать? Но при этом ты всеми силами удерживаешь меня? Разве это не эгоизм? — Но я люблю тебя, Аки! Как я могу смириться… — А я его люблю, понимаешь? И сама виновата в случившемся, ведь если бы не ранила Ято доспехом, он не заразился бы алчностью и не проиграл меня Митсуо. Я сама должна отвечать за свои ошибки! Пойми это уже наконец и дай мне уйти! Я не хотела кричать, но была на грани истерики, потому как одновременно понимала, что иду за Ято, но в тоже время осознавала, что в этот дом больше не вернусь. Не знаю почему, но последнее не внушало ужас — это просто был факт, который я приняла и к которому была готова. Конечно, хотелось жить, особенно сейчас, когда Ято сделал меня своей, но ведь без него всё не имеет смысла! Изначально лишь ради него я осталась, лишь из-за его слов я буквально выкарабкалась с того света. — Как бы сильно я его не любила, в первую очередь, он мой хозяин, а я его орудие, которое обязано всеми силами вставать на защиту своего Бога, — продолжила я, замечая, что Кофуку почти сдалась. — Это мой долг, разве не так? — Так, — обречённо ответила она, поникнув. — Но я всё равно не могу… Ты ведь даже не знаешь куда идти! — Догадываюсь, — безрадостно ухмыльнулась я. — Если в деле замешан Валаам, то уверяю: всё пройдёт в его храме, потому как он вряд ли покинет уютные хоромы ради того, чтобы посмотреть на казнь. Он, скорее, заплатит организаторам, дабы они провели суд в одном из его залов! Уж что-что, а в этом вопросе я изучила Бога Алчности вдоль и поперёк. — И как ты собралась отправиться в Такамагахару? — недоверчиво спросила она, сложив руки в замок. — Надеялась, ты подкинешь, — улыбнулась я, завязывая волосы в конский хвост. — Ну уж нет! Смириться с твоим решением — одно, но собственноручно отправить тебя на смерть… Я на это не пойду! Как ни проси! Казалось, Богиня Бедности неумолима, и переубедить её невозможно, но я вспомнила кое о чём и решила рискнуть. — Ладно, но хочу напомнить… — бросила я, садясь на кровать. — Если Ято переродится, то появится там, где был создан. Обычно Боги возрождаются в одном из своих храмов, но у Ято дома нет, а значит, единственно верный вариант — он попадёт в руки так называемому «папе», который, как мы знаем*, вырастил из него Бога Погибели. Я прервалась, наблюдая за её реакцией, и, когда поняла, что моя розоволосая слушательница затаила дыхание, продолжила: — Никто из нас не знает, где настоящий дом моего хозяина, и, выходит, искать маленького Ябоку будет бесполезно, словно иголку в стоге сена. А теперь ответь: тот, кто заставлял Ято убивать в течение сотен лет, повторит снова ту же ошибку? Допустит, что его сын встанет на добрую дорожку и начнёт любить людей? Сомневаюсь! Я заметила испуг в сиреневых глазах и, самодовольно ухмыльнувшись, добавила: — Ты готова пожертвовать жизнями людей, орудий и Богов, только бы не пускать меня к Валааму? Неужели я ценней тысячи невинных? Ведь, если верить твоим рассказам, Ябоку не останавливался ни перед чем, долго был безжалостен, не умел прощать, не знал чувства сострадания. Хочешь, чтобы он вернулся? В мир, который ты так любишь? Чтобы убивал людей, которых ты так стремилась защитить, что запечатала свою силу в шкатулку? По венам растёкся адреналин: я знала, что выиграла этот бой. — Я не хочу, чтобы Яточка снова стал плохим, — обречённо проговорила Кофуку, роняя слёзы, — поэтому помогу.***
— Куда вы? — крикнул Юкинэ, выбегая из гостиной, когда мы с нищебожкой прошли мимо. — Неужели пойдёте за Ято? Вышедший следом Дайкоку тоже был в полнейшем шоке от увиденного. — А ты куда собралась? — рявкнул он, глядя на хозяйку. — Тоже дружка спасать? — Нет, просто Акинэ провожу, — глухо ответила Кофуку, застёгивая пряжку на туфлях, — а потом вернусь. — Так я тебе и поверил! — негодовал здоровяк, потрясая кулаком. — Что она тебе наговорила? — Ничего, — коротко отвечала его Богиня, при этом не переставая собираться. — Если не веришь, пошли вместе. Мы просто проводим её. — Насовсем? — с ужасом уточнил Юки. — Да, — подтвердила я, кидая на него грустный взгляд. — Прости, но так нужно. — Да ни хрена подобного! — разбушевался паренёк, надувшись. — Ты поступаешь точно так же, как он, не замечаешь? Вы двое — эгоисты! Не хотите терпеть боль от утраты друг друга, поэтому подставляетесь под пули! А обо мне вы подумали? Я уже потерял Ято, а теперь ещё и ты уходишь? И где вероятность, что вернётся хоть кто-то из вас? Судя по рассказам, этот Валаам с радостью прикончит вас обоих. А мне как быть? Я оторопела от его слов, ведь, чего скрывать, доля правды в них была. Я не могла гарантировать, что смогу вернуть Ято или не погибну сама, а значит, Юкинэ действительно мог остаться один. — Я буду пытаться, — промямлила я, не зная, что ещё ответить. — Пытаться? Пытаться?! — кричал мальчонка, словно обезумев. — А мне что делать? Ждать кто из вас вернётся и вернётся ли вообще? Если ты идёшь, то и я с тобой! — Нет! — ответили сразу три голоса. — Тогда я тебя не пущу! — в злости крикнул он, сжав руки в кулаки. — Ято сильный, он может выкарабкаться, но вот если по возвращении не застанет тебя, точно с катушек слетит! — Сам он не вернётся, — повторила я, устав терять время на болтовню. — Юки, я, правда, не хочу уходить! Я всё бы отдала за возможность остаться здесь, если бы был шанс, что он справится самостоятельно, но проблема в том, что он не хочет этого. Наш хозяин осознанно ушёл на суд, понимая, что наказание — смерть. Неоткуда выкарабкиваться! Он погибнет! Сегодня! Возможно даже через пару минут! Мои слова, кажется, остудили пыл паренька, заставив по-новому взглянуть на ситуацию, в которой мы оказались. — То есть, ни о штрафе, о выкупе и… — Да, не может идти и речи, — с горечью подтвердила я, делая шаг ему навстречу. — Поэтому я должна уйти. Слёзы снова потекли по щекам: прощаться я никогда не любила, но одно дело уехать от мамы в лагерь на пару недель, а другое — уходить на казнь. С друзьями я расставалась навсегда, и это было ужасно горько. Но Ято был важней. — Я люблю тебя, Юки! Извини, что оставляю, но сделаю всё, чтобы твой хозяин скоро оказался дома. Я протянула к нему руки, и парнишка после секундного колебания обнял меня, вздрагивая всем телом. — И я тебя, Аки! Прости, если обидел! Ты самая лучшая ты… ты… Он не мог договорить, ведь душащие слёзы теперь текли и по его щекам. Я поглаживала его по голове, и благодарила судьбу за то, что знаю этого мальчика. Юкинэ был частью моей семьи, как брат, которого мне так не хватало. — Не раскисай! — улыбнулась я, отстраняясь и беря Кофуку за руку. — Всё будет отлично! Ты… только Ято береги, хорошо? И не давай ему делать глупости…***
— Уверена, что хочешь пойти? — уже, наверно, в десятый раз спросила нищебожка. — Определённо, — ответила я, рассматривая верхушку ненавистного мне храма. — Я не отступлю. Стоя на залитой солнцем поляне недалеко от замка Бишамон, я пребывала в шоке от того, что хочу сделать. Ещё пару месяцев назад я с ужасом представляла, что хоть раз появлюсь в жилище Валаама, а сейчас собиралась явиться туда по собственной воле… Я понимала, что нужно спешить. Был девятый час утра, следовательно, суд над Ято возможно начался, а может… уже закончился? Эта мысль болью отозвалась во мне. «Интересно, орудия чувствуют смерть хозяина?» — пронеслось в голове. Хотя, не хочу знать. Буду верить, что любимый жив. — Нужно идти, я и так много времени потеряла, — сказала я, поворачиваясь лицом к друзьям. — Спасибо, что согласились проводить — это для меня много значит. — Не за что, — пропищала Кофуку, у которой глаза были на мокром месте. — Но может, переду… — Нет! И умоляю, хватит отговаривать! — попросила я, обнимая розоволосую подругу, чувствуя, как подрагивают её плечи. — Всё решено. Дайкоку тоже был очень печальным. Я редко видела его таким, потому как он был идеалом мужественности и стойкости, а теперь сам, похоже, готов был расплакаться как ребёнок и сдерживался лишь огромным усилием воли. — Не грустите, и Ято унывать не давайте, — искренне попросила я, обнимая шинки Богини Бедствий. — Мне пора. Уходить было сложно. Вообще всё сложно делать в последний раз: переезжать из родного дома, оканчивать школу или читать заключительный том любимой манги… Сложно, но не так ужасно, ведь жизнь продолжается! Покинув один дом, мы заезжаем в новый, после школы нас ждёт институт, а великолепных книг, фильмов и песен создано так много, что и ста лет не хватит всё увидеть и послушать… Я же прощалась навсегда и не только с близкими, но и со своим существованием в целом. — Постарайся сделать так, чтобы вы вернулись оба, — на прощание попросила Кофуку, утирая нос платком. — Ведь есть шанс, что всё закончится хорошо? Мне хотелось возразить и ответить, что «хорошо» будет, если убьют меня просто и быстро, без пыток и надругательств, но потом передумала. Ни к чему ей эти ужасы. — Постараюсь, — ответила я, отчасти правдиво: конечно, я сделаю всё, чтобы вытащить из храма алчности и себя, и Ято, но вероятность такого исхода была мала. Последний раз махнув им рукой, я направилась к бывшему дому, пытаясь оградить себя от лишних чувств, стараясь не плакать и не переживать. Впереди ждали несколько трудных часов, а может, даже дней, и мне пора было научиться держать эмоции в узде. Ради Ято.***
Храм, к которому я, наконец, подошла, так же пестрил великолепием и богатством. То, что в день нашей победы над Валаамом, его покинуло больше половины орудий, никак не сказалось на чистоте и ухоженности замка: или всю работу свалили на оставшихся шинки, или, что более вероятно, Бог Алчности давно нашёл замену ушедшим. Поднимаясь по ступеням, я почувствовала озноб, хотя, как и всегда, в Такамагахаре светило яркое летнее солнце. Обхватив себя руками, я проследовала дальше, пытаясь уловить любой звук, доносившийся из-за стен дома, но вокруг было тихо: даже орудий не было видно, а ведь, насколько я помню, утро для них начиналось рано. Преодолев гигантскую лестницу, я очутилась в зале для гостей, где впервые встретила Ято, будучи шинки. Помню, он сидел в том кресле, проникнувшись речами моего господина, а я лишь смотрела на его спину и не могла понять, почему он так манит меня? Как давно же это было! И как много всего случилось с того момента… — Кого-то потеряла? — раздалось сзади. Я подпрыгнула от неожиданности, ведь знала, кому принадлежит этот голос: Риотто! Он стоял за моей спиной, сложив руки в замок, и наблюдал за тем, как я предаюсь воспоминаниям об ушедших днях. — Можно и так сказать, — громко ответила я, удивляясь силе, появившейся в голосе. — Ищу хозяина — он должен быть здесь. Мой собеседник ехидно улыбнулся и, двинувшись ко мне, проговорил: — И хватило же наглости явиться сюда, зная, что натворила. Я ведь могу прямо здесь и сейчас убить тебя, и мне за это ничего не будет, — Риотто дотронулся до моего подбородка, но я, повернув голову вбок, заставила его убрать руку. — Можешь, но не думаю, что Валаам похвалит тебя за убийство его новой игрушки. Но, если хочешь, рискни. Я воспользовалась давним и примитивным методом: надавила на слабую точку — страх перед хозяином. И это сработало: хмыкнув, Риотто смерил меня оценивающим взглядом, после чего, схватив за плечо, повёл в противоположную от входа сторону. Спустя пару минут мы оказались возле каменного строения, в котором (насколько я помнила) находилась ванна Валаама, а точнее, помещение с бассейном, баром, массажным столом и каменной печью, дающей пар и тепло. Мне показалось это странным: зачем организаторам проводить суд здесь? Но я не стала перечить, подчиняясь идущему рядом шинки, ведь нельзя узнать, там ли Ято, пока не загляну внутрь. Возможно, это ловушка, и Риотто просто хочет расправиться со мной вдали от любопытных глаз, но я старалась не думать об этом, прокручивая подготовленный заранее план. Как только тяжёлые деревянные двери открылись, я поняла, что попала куда нужно: среди каменных стен находилось порядка тридцати Богов и орудий… и Ято. Он был связан по рукам и ногам и почти не мог двигаться, а, кроме того, за его спиной стояли четыре амбала, в которых я узнала стражей камиринга. Сердце моё сразу пустилось в галоп: я так мечтала ещё хоть раз посмотреть на любимого, но представшая перед глазами картина заставила содрогнуться от жалости и горя. Мне было больно видеть хозяина таким… обречённым. Он просто ждал расправы. До того момента, пока не пришла я. — Акинэ? Что ты тут делаешь?! — крикнул он, и голос его эхом отскочил от гранитного пола. — Уходи! Слышишь! Прямо сейчас! Я сделала вид, что не замечаю его, сосредоточив внимание на Богах в противоположном конце комнаты: Валаам и Митсуо были крайне удивлены случившемуся. Кажется, они не ожидали, что ещё хоть раз увидят меня, и тем более, что я приду сама. — Доброго утра, — сдержанно поздоровалась я, поклонившись им. — Простите, что помешала. Повисшую тишину нарушали лишь отдалённо напоминавшие мычание звуки: по щелчку пальцев слуги Валаама вставили в рот Ято кляп, и теперь он не мог говорить, но правда, всеми силами пытался вырваться из плена. — Наоко! Какой приятный сюрприз! — маленький Валаам, сделав пару шагов в мою сторону, расставил руки, точно я была его давней и очень хорошей знакомой, которую ему не терпелось обнять. — Чем обязаны? — Она сказала, что пришла к этому нищеброду, — не дав мне произнести хоть слово, выступил Риотто, чуть толкнув меня в сторону своего господина. — Видать, хочет поцеловать на прощание. Риотто залился смехом и сделал шаг к двери, дабы перекрыть путь к отступлению. Теперь я в ловушке. — Правда? — ухмыльнулся Валаам, переводя взгляд на Ято. — К нему? — Ммм, не совсем. Если честно, говоря «хозяин», я имела в виду господина Митсуо, — с почтением ответила я, снова поклонившись стоявшим поодаль Богам. — Надеюсь, Вы не против разговора? Сердце колотилось, как безумное, и как бы я не старалась, мне не удавалось замедлить его темп. Сейчас от моих слов и действий зависело по-настоящему много. — Конечно, нет, дорогая! — ответил тот, пригладив соломенные волосы. — Чем обязан? — Хотела бы восстановить справедливость, — уклончиво ответила я, стараясь продумать свою речь на несколько предложений вперёд, — и узнать: за что судят Ято? — Странный вопрос: за то, что он не выполнил условия договора, — ответил теперь уже один из организаторов, которого я запомнила ещё с первого своего посещения камиринга. — Но убежала ведь я! Ято передал меня новому хозяину и ушёл, разве нет? — громко и чётко спросила я, надеясь, что голос не дрогнет в самый неподходящий момент. — Нет, если учесть, что подсудимый признался, что сам велел тебе убежать. Вот оно что! Ято соврал всем, что отдал мне приказ, а, выходит, в глазах судей я и вправду не была виновата в чём-либо: орудия обязаны выполнять то, что им скажут, а раз Ято был моим первым хозяином, его поручения априори были важней остальных. — Господин Митсуо, скажите, вы ведь почувствуете, если я солгу, верно? — спросила я, делая ещё несколько шагов вперёд. — А значит, мои слова будут иметь больше силы на этом суде, я права? — Полагаю, да, — ответил господин, сложив руки перед собой, точно в молитве. — А тебе есть, что сказать? — Ещё как! Меня коробит, что есть кто-то берущий на себя вину за то, что я совершила по собственной воле, — призналась я, всё также громко и чётко проговаривая слова. Среди собравшихся прошёл шепоток: все удивились, что я хочу рассказать правду, понимая, что за это ждёт. Не удержавшись, я снова кинула взгляд на Ято, который всё также пытался вырваться, смотря на меня безумными от страха глазами. — Уже после того, как я получила имя Наоко, я подошла к Ято, и он велел мне как можно дольше оставаться в доме Митсуо. Это правда. Он сказал, что от этого зависит моя жизнь, и я должна бросить все силы, чтобы показать новому хозяину, чего стою. Кроме того, я дала ему слово, что постараюсь, но при этом убежала… Я сглотнула, вспоминая причину того, почему я резко покинула новый дом. Страх мурашками прошёл по спине, а дыхание ненадолго сбилось от воспоминаний, которые нахлынули точно из кошмарного сна: Митсуо обнимает меня, целует в шею, трогает своими липкими пальцами, пытаясь соблазнить… — Ты не выполнила прямой приказ хозяина? — спросил Валаам, нахмурясь. — Именно! — на выдохе ответила я, чувствуя, что голова начала кружиться от напряжения. — А сюда пришла… — он замолчал, ожидая от меня завершения фразы. — Чтобы Ято отпустили. Он не должен отвечать за мои поступки. Виновата я и только я. Повторюсь: он выполнил условия договора. Вот главные слова и произнесены. В комнате снова повисла тишина: даже любимый затих и перестал вырываться, не в силах поверить в услышанное. — Так не пойдёт, — ответил второй организатор, надув и без того огромные щёки. — Договор был порван, как только ты унесла ноги от Митсуо. — Я не отрицаю, но судите тогда меня, а не его, — почти крикнула я, кивнув в сторону Ято. — Я приму любое наказание. — С чего это вдруг? — спросил тот, кого я не заметила раньше. Показавшись из-за деревянной колонны, на которой держался полупрозрачный балдахин, призванный закрывать бассейн от посторонних глаз, ко мне вышел тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Юрэцу! Его глаза горели огнём, заставляя в страхе отступить, а лицо выражало глубочайшее презрение. — Тебе ведь насрать на правосудие, на закон, на этих уважаемых Богов, что собрались здесь… — он обошёл вокруг меня, говоря тихо и вкрадчиво, точно рассказывал сказку ребёнку. — Только лишь желание защитить этого… божка, которого так и назвать-то стыдно. Юрэцу бросил взгляд на Ято, скривившись, точно увидел что-то до жути противное. — Признайся: если бы на его месте был господин Валаам, когда ты ещё служила у него, или вот уважаемый Митсуо — ты бы не побежала спасать их! Ведь ты любишь лишь одного, но при этом на остальных тебе плевать! Казалось, сердце перестало биться. Бывшее орудие Ято, похоже, видело меня насквозь. Кроме того, он назвал Валаама господином — выходит у этого шинки теперь есть ещё один хозяин, а это было очень и очень плохо: в этом помещении были трое, жаждущих расквитаться со мной, а значит, шансы выбраться отсюда целой и невредимой сводились к минимуму. — Это так, Наоко? Если бы на месте Ябоку был я, ты бы не пришла? — с грустью и удивлением спросил Митсуо, кидая на Ято взгляд. Я понимала, что врать бесполезно: господин был связан со мной точно так же, как и Ято, и моя ложь уколола бы его. Поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, я произнесла громкое «нет», осознавая, что всему пришёл конец. Победно хохотнув, Юрэцу резко толкнул меня вперёд, ставя подножку. Не устояв на месте и не удержав равновесия, я всем весом упала на колени, вскрикнув от боли. Ято забился в своих путах ещё сильней, пока я не услышала звук удара: один из верзил врезал ему кулаком в живот, дабы утихомирить. — Прошу, отпустите его, — тихонько проговорила я, не стараясь подняться. — Я сделаю всё, что скажете, обещаю. Я не сбегу, буду выполнять любую работу, только отпустите Ято. Вся сила из голоса куда-то пропала. Мне стало страшно: а вдруг я сделала лишь хуже? Юкинэ был прав: Ято могли убить даже сейчас, когда правда всплыла наружу, но при этом и меня отсюда вряд ли выпустят. — Это должен решить заявитель, — громогласно отрапортовал первый организатор. — Он подал прошение, и только он может его забрать. — Но я же сказала правду! — не выдержала я, не понимая этой системы: Ято был невиновен, и они об этом знали! — Это не важно, — подтвердил третий, и самый толстый организатор, ставя на стол пустой бокал из-под вина. — Слово за господином Митсуо. Всё пропало. Как я могу его переубедить? Этот Бог довольно самодостаточный, и в качестве орудия я ему совсем не нужна: не думаю, что он умирает без сочных стейков и кофе по утрам, а храм и верные помощники у него уже есть. Что же делать? Тем временем он сам решил подойти ко мне, присев рядом на одно колено. В его глазах была грусть и нескрываемая жалость: возможно, я была дорога ему, и он совсем не жаждал предстоящего убийства. — Я бы хотел поверить тебе, Нао. Честно! Ты хорошая девочка, но… так много врёшь! И не только своим хозяевам. Ты сама не веришь в то, о чём говоришь. Признайся: хочешь убежать, ведь так? — Нет! — я подняла на Митсуо взгляд: нас разделяло всего несколько десятков сантиметров. — Вы же чувствуете, что это правда. Я останусь в Вашем храме навечно, буду послушной, исполню любые капризы и поручения, только, молю, отпустите Ято. Я видела во взгляде господина сомнение: он знал, что, если суд над Ято свершится, я официально перестану быть его собственностью, а значит, рано или поздно убегу и останусь безнаказанной. А ему этого не хотелось. В голову пришла единственно верная идея, заставившая ощутить дежавю. Стараясь не чувствовать отвращения, засунув свою гордость и предубеждения куда подальше, я обвила шею Митсуо руками и яростно впилась в его губы своими, начиная страстный и долгий поцелуй. Сначала мне казалось, он оттолкнёт меня, решив, что я проявляю неуважение, но недооценивала желание, что он ко мне испытывал. Лишь на секунду растерявшись, он одной рукой обвился вокруг моей талии, а другую запустил в волосы, царапая ногтями кожу головы. Мне было больно и мерзко, но я делала вид, что нахожусь на вершине блаженства, навёрстывая темп, делая поцелуй более жарким и страстным, лаская его губы языком, поглаживая его по плечам и широкой спине, прижимаясь к его телу своим. Кажется, Митсуо забыл, что мы не одни, потому что и не думал останавливаться: запустив одну руку под мою футболку, он прошёлся пальцами по лопаткам, позвоночнику, ощупал кожу под лямками бюстгальтера. Я боялась, что он начнёт раздевать меня прямо сейчас, но не смела прекращать, понимая, что так новый хозяин пытается выяснить, на что я готова в будущем. Голова кружилась не на шутку: я дышала так часто, будто пробежала не останавливаясь не один километр, а сердце колотилось так быстро, точно хотело покинуть это осквернённое тело. Я мечтала, чтобы всё поскорей закончилось, мечтала уже услышать, что Ято свободен, и постараться отключить чувства, чтобы жить дальше в пустоте, без горя, страха, разочарования. Без любви. Тем временем в порыве страсти Митсуо укусил мою нижнюю губу, заставив почувствовать вкус крови, но я не вскрикнула, а застонала, обманывая его, делая вид, что таю от его действий, что нахожусь на пике удовольствия. И это сработало! Ещё несколько раз запустив язык в мой приоткрытый рот, он, наконец, отпрянул, заглянув мне в глаза с нескрываемым восхищением. — А ты не перестаёшь удивлять! — с улыбкой произнёс он под редкие аплодисменты собравшихся. — И могу сказать: я покорён! Не знаю, почему ты убежала в прошлый раз, но готов простить тебя и… , — Митсуо повернулся в сторону Бога Алчности, — даровать жизнь. Были мысли отдать тебя моему новому дорогому другу, но, кажется, ты можешь и мне сослужить неплохую службу. Господин облизал губы, прикрывая глаза от наслаждения, а я тем временем в страхе посмотрела на Ято: боялась увидеть разочарование и отвращение на его лице. Но я вообще не смогла встретиться с ним взглядами: зажмурившись и отвернув голову вбок, мой хозяин не шевелился, и единственное, что выдавало его злость — частое прерывистое дыхание и дрожь в теле, которую не могли унять даже связывающие его верёвки. Похоже, я была ему противна. — Ладно, я готов простить Ятогами и даровать ему свободу, но при одном условии, — начал Митсуо, и от этих слов я замерла, не в силах поверить, что у меня получилось, — он должен забрать имя «Акинэ» и больше никогда не пытаться искать с ней встречи. Кроме того, моё новое орудие обязуется найти для этой цели ещё одного хозяина, который за моё отсутствие тоже умудрился присвоить Наоко себе. Митсуо взял мою руку и посмотрел на отпечатанное на запястье имя «Минами». — Согласна? — спросил он, сощурив глаза. — Всё, что прикажете, — произнесла я с покорностью в голосе, чуть склонив голову. — Вот и славно! — мой теперь уже единственный хозяин хлопнул в ладоши и посмотрел в сторону организаторов камиринга. — Можете отпустить подсудимого, а в качестве извинения за потраченное время мы готовы щедро вас отблагодарить, верно, Валаам? Он вернулся на прежнее место и положил руку на плечо Бога Алчности, точно хотел получить его одобрение не только в вопросе денег, но и по его решению касательно Ято. — Несомненно, — ответил тот, ехидно ухмыляясь. — А взамен, когда подрасту, стану наведываться к тебе. Кажется, теперь в твоём доме всегда будет вкусный ужин и… интересная вечерняя программа. — Ах ты маленький проказник! — игриво произнёс Митсуо, потрепав севшего в бархатное кресло мальчика. — Договорились! Я понимала, что сейчас они делят меня, как добычу. Плевать они хотели на моё душевное состояние, на моральное спокойствие и здоровье. Они не видели во мне кого-то, с кем можно и нужно считаться, чьи интересы необходимо соблюдать. Я была просто вещью в их руках. Вещью, с которой они могли делать всё, что захотят. Слёзы выступили на глазах, и я не видела смысла их скрывать: Митсуо не дурак и прекрасно понимает, почему я иду на это. Понимает, но ни за что не отпустит. Тем временем смотрители ринга развязали Ято, но при этом продолжали держать, потому как боялись его гнева. — Давайте покончим со всем поскорей, — Валаам махнул рукой своим слугам, дабы они обеспечили дополнительную защиту от подсудимого. — Хочется уже понежиться в тёплой ванне. Ято подвели ко мне. Нас разделяло теперь несколько метров, и я чувствовала аромат, исходящий от его кожи, но не решалась поднять взгляд и увидеть в его глазах разочарование, укор и, возможно, ненависть. Мне было страшно, и я просто ждала, когда имя, что грело, даруя чувство защищённости, рассыплется тысячами осколков, как недавно это произошло с Юрэцу. Я ждала… И вдруг: — Аки, посмотри на меня. В таком любимом и знакомом голосе не было злости. Он скорей, умолял, а не требовал, но я всё равно не решалась поднять взгляд. Мне было стыдно, что ослушалась и пришла, что поцеловала другого, что теперь и вправду буду шлюхой, как когда-то говорил Валаам. Я не могла заглянуть в его глаза и лишь сильней сжала веки. — Прошу… — тихо протянул он, чуть более требовательно, но всё также ласково. — Умоляю тебя! Я не могла больше игнорировать его просьбу. Неужели мне не под силу сделать это, ведь, скорее всего, это последний раз, когда мы видимся! Он заберёт имя, я перейду в руки другого, и больше нам встречаться не будет смысла! Нужно быть сильной до последнего. Глубоко вздохнув и смахнув стекавшие по щекам солёные капли, я медленно подняла голову, встречаясь с Ято взглядом. В таких любимых небесно-голубых глазах стояли слёзы, а ещё… пустота. Не было всех тех эмоций и чувств, что я ожидала увидеть: он точно выгорел изнутри и сейчас был пуст, словно стоявший в витрине манекен. — Прости, — лишь смогла выдавить я. — За что? — с болью в голосе ответил он, покачивая головой. — Это я должен извиняться, ведь… Ято закрыл глаза и приглушённо всхлипнул. — Не могу поверить, что обрёк тебя на такое. Стоило ещё тогда разрубить узы, но я был эгоистом! Я хотел быть с тобой, совершенно не заботясь о том, как повернётся твоя судьба в дальнейшем. Прав был Тэндзин — я думаю лишь о себе. Орудия, державшие Ято, прислушались. Они не понимали про какие узы он говорит, а Митсуо, чувствуя неладное, призвал нас поскорей закончить дело, дабы, наконец, расквитаться со всей этой историей. — Не вини себя, Ято. Сделай, что должен, и живи дальше. Когда-нибудь ты забудешь обо мне и будешь счастлив… а значит, буду счастлива и я. Просто… забери имя, пожалуйста. Снова опустив голову, я стала ждать. Время шло, секунда сменяла секунду, и я уж было решила, что ничего не выйдет, но вот воздух разрезал голос Ято, в последний раз называющий моё имя. — Шууки, — звук эхом разнёсся по комнате, снова приковав к нам взгляды собравшихся. — Я… Он остановился, подняв вверх пальцы, соединённые клинком, и засмотрелся на голубой иероглиф, застывший в воздухе. Я тоже смотрела на него. Интересно, что я почувствую, когда наша связь прервётся? Грусть? Радость? Наверно, и то, и другое: хоть и бесконечно жаль, что мы расстаёмся, я искренне счастлива, что любимый не будет чувствовать всё то, что я буду испытывать в дальнейшем. Он станет свободным.