Сила клятв и надежды

      Нед Старк помедлил у двери комнат его жены. Прогулка от турели мейстера вышла довольно мучительной, поскольку ему пришлось изображать естественную походку: слегка размахивать при ходьбе обеими руками, а не держать правую неподвижно. Его официальная одежда — туника и дублет, — теперь довольно свободно на нём болтались, но заодно и позволяли скрыть повязку. Их с Бендженом останавливали не менее трёх раз, приветствовали и расспрашивали. Он коротко отвечал каждому, что да, его в самом деле освободили раньше, чем кто-либо об этом узнал, и что он рад видеть здесь всех своих знаменосцев, и что подробности он расскажет на пиру. А затем извинялся, говоря, что желает увидеть сына.       Ко времени, когда пир начался, все в Винтерфелле уже знали, что он приехал, но это было и к лучшему. Он уже придумал, что им всем сказать, и ощущал слабое беспокойство, хотя это не могло быть сложнее, чем встретиться с семьями Марка, Этана и Уиллама. Он послал за ними Бена, как только привёл себя в относительный порядок. Гловеры и Рисвеллы явно были охвачены горем, но приняли новости достаточно стойко. Леди Барбри Дастин тоже осталась сдержанна, но взгляд, которым она Неда одарила, горел чистой ненавистью. В смерти Уиллама она винила его. Да Нед и сам винил в этом себя. Горные кланы в Винтерфелл на пир не приехали, потому ему предстояло послать весть о Тео Вуллам. Стоя в коридоре под дверью комнат леди Кейтилин, Нед попытался очистить от этого свои мысли, но, закрывая глаза, вспоминал непрощающий взгляд леди Барбри, когда её отец, лорд Рисвелл, выводил её из его солярия.       Точно так же нелегко было забыть гнев в глазах другой леди. Он бесчисленное количество раз за последний год представлял эти голубые глаза, но не помнил, каково на самом деле было в них смотреть. В их глубокой голубизне можно было утонуть и радоваться этому. Но те же голубые озёра служили и окнами, сквозь которые можно было видеть каждую эмоцию его жены, и злость на его слова он сегодня разглядел хорошо. Конечно, она имела право злиться, но он надеялся, что ярость её несколько угасла с тех пор, как она ушла из турели.       Он сглотнул, чувствуя себя глупо, отираясь у её порога. Он был Лордом Винтерфелла, в конце концов. И не должен был робеть от мысли о приближении к комнатам своей жены в своём собственном замке. И, тем не менее, боялся увидеть в её глазах ещё больше гнева и боли. Желания делать её несчастной он не имел. Бен восторгался ею непрерывно, похоже, куда более взволнованный её приездом в Винтерфелл, нежели возвращением Неда. По-видимому, она довольно быстро всех впечатлила, взявшись за дела замка уверенно и умело. Это, впрочем, Неда не удивляло. Он гордился ею и брата за восхищение не упрекал.       Скорее даже завидовал простоте и привязанности, с которыми Бен говорил о ней. Судя по всему, между ними установились вполне тёплые родственные отношения, которые Нед и сам был бы не прочь наладить со своей красавицей-женой. Вопреки, однако, этому, он сразу после возвращения дал ей повод плохо думать о нём и теперь гадал, можно ли как-то исправить ситуацию, размышляя заодно, как она его примет, если он откроет эту дверь.       Бен оставил его, когда они зашли в Великий Замок. Уверенный, что Нед захочет посетить жену и сына в одиночку, брат ушёл искать Эдмура, который, как выяснилось, приехал вместе с Кейтилин. Казалось, Бен умудрился подружиться с юным Талли так же запросто, как с его женой. На краткий миг Нед с горечью задался вопросом, почему двое его братьев и сестра находили общий язык с людьми с куда большей лёгкостью, чем он. Мысль опасно граничила с жалостью к себе самому, и, не желая ей поддаваться, Нед запихнул её куда подальше.       Сердясь на себя и совершенно смутившись от собственного же стояния под дверью, он поднял левую руку и постучал куда сильнее, чем нужно.        — Войдите, — позвал женский голос.       Открыв дверь, он увидел её сидящей у туалетного столика спиной к нему. Взгляды их, однако, столкнулись в находившемся перед ней большом зеркале. Рядом с ней стояла Этта, приводя в порядок её волосы, и Нед затаил дыхание. Длинные медные локоны спускались по её спине, большинство их растекалось ленивыми волнами, а часть была заплетена в небольшие косы. Он еле сдержал желание подойти и пропустить эти сияющие пряди сквозь пальцы.       Этта отступила от неё, и Кейтилин встала, поворачиваясь к нему.        — Мой лорд, — сказала она. — Вы замечательно выглядите.       Он сглотнул, уставившись на неё. Теперь он увидел, что делала Этта. Несколько крошечных бутонов синих роз были вплетены в её волосы около лица. И хотя эти конкретные розы в последнее время стали частью его ночных кошмаров, напоминая о чёртовой цветочной короне, которую Рейгар преподнёс его сестре, всё, что Нед видел сейчас — это то, как удивительно они оттеняли голубизну глаз Кейтилин, делая её ещё насыщеннее. Одета она была в простое светло-серое платье, подчёркивающее её грудь и тонкую талию. Рукава и подол украшали вышитые лютоволки. Она выглядела Леди Винтерфелла — даже прекрасной Королевой Севера из какой-нибудь старой сказки, — до кончиков ногтей. Он утратил дар речи.        — Лорд Эддард, — произнесла служанка, низко кланяясь ему. — Как замечательно видеть вас в Винтерфелле, — она взглянула на него и добавила с лукавым весельем: — Даже если вы забыли, как разговаривать.       Женщина по-доброму потешалась над ним, и Нед кашлянул, прочищая горло:        — Я тоже рад тебя видеть, Этта, и знать, что на языке у тебя по-прежнему то же, что на уме.       Даже хотя служанка фыркнула в ответ, Нед со всей болезненностью понимал, что жена стояла тут же, а он не ответил на её приветствие. Переведя взгляд на жену, он обнаружил, что она зарделась. Видимо, не пропустила, как он на неё смотрел.        — Вы выглядите прекрасно, моя леди, — сказал он. — Не думаю, что нам стоит беспокоиться, что кто-то заметит изменения в моей внешности, потому как никто не станет на меня смотреть.       Щеки Кейтилин от его ремарки вспыхнули, казалось, ещё ярче, и Нед ощутил удовольствие, что заставил её так мило краснеть.        — Да никто из мужчин и так не стал бы смотреть ни на кого другого, кроме леди Старк, — вставила Этта, портя его краткий момент удовольствия: он не хотел, чтобы другие мужчины пялились на неё так же, как он только что.        — Вы слишком любезны, мой лорд, — проговорила Кейтилин. — Хотите теперь увидеть вашего сына?       Моего сына. Вид его жены заставил его начисто забыть, зачем он вообще изначально сюда шёл. Сейчас же он едва не вздрогнул, предвкушая встречу с малышом, который так долго существовал только в его сознании.        — Да, — отозвался он. — С удовольствием.       Улыбнувшись ему, Кейтилин подошла к колыбели возле кровати, которую он сначала не заметил. Наклонившись, достала спящего малыша. Первое, что увидел Нед — мягкий пушок на детской голове, того же цвета, что волосы Кейтилин, и широко улыбнулся.        — Он похож на тебя! — негромко воскликнул он.       Тень мелькнула и пропала с её лица, подозрительно похожая на страх, но он понятия не имел, с чего вдруг. Выпрямившись, она передала сына ему.        — Ваш сын Робб, мой лорд. У него, может быть, внешность Талли, но я уверена, он проявит себя настоящим Старком, как и его отец.       Сначала он вообще едва услышал её слова. Потянувшись за мальчиком, он решил, что его сердце точно раскололось надвое, и одна половина покинула его тело и переместилась в сына.        — Он просто чудо, моя леди, — тихо проговорил Нед; голос его звучал незнакомо даже для него самого.       Нед слегка потянул одеяльце, в которое Робб был завёрнут, стремясь увидеть не только его лицо. Леди Кейтилин, поняв это, помогла ему, хотя пальцы слушались её плохо. На мгновение их руки соприкоснулись, и Нед почувствовал странное желание сжать её ладонь. Распеленутый, мальчик заёрзал в его руках, и Нед беспомощно взглянул на жену.       Она рассмеялась:        — Всё хорошо. Ему пора проснуться. Вы не разбудили его, мой лорд. Поднимите ему голову немного, и он откроет глаза.       Совершенно очарованный, он приподнял ребёнка и заглянул ему в лицо. Сын в самом деле проснулся, и у Неда перехватило дыхание. С сонным любопытством на него уставились точно такие же глаза-озёра, как у его жены.        — У него твои глаза, — выдохнул он. Мальчик был просто идеален.        — Да, — тихо согласилась она. — Голубые, — разочарование зазвучало в её голосе, и он внезапно осознал, что она сказала ранее.        — Кейтилин, — он поднял взгляд, намеренно назвав её по имени. — Нипочём я бы не хотел, чтобы он был другим. Я часто представлял его себе, когда услышал о его рождении, и в моих мыслях у него были твои глаза. И он куда более красив, чем довольно невзрачный я. Он идеален, моя леди.       Настала её очередь утратить способность говорить. Она просто переводила взгляд с него на сына со смесью облегчения и гордости на красивом лице.        — Миледи, — тихо позвала Этта. Нед вообще забыл о её присутствии. — Я думаю, мы с вами закончили. Как бы я ни старалась, заставить вас выглядеть проще уже невозможно. Если вам от меня больше ничего не…        — Нет, Этта, — улыбнувшись служанке, ответила Кейтилин. — Ты сделала всё, что я только могла попросить. Большое спасибо. Робба в Большой Чертог мы заберём сами, так что ступай. Когда нужно будет уложить его спать, я за тобой пошлю.        — Я останусь где-нибудь недалеко от Чертога на всякий случай, миледи.        — Благодарю, Этта.        — Спасибо, Этта, — эхом отозвался Нед. — Похоже, ты очень заботилась о моих леди-жене и сыне.        — Мне только в радость, лорд Эддард, — ответила женщина, улыбаясь скорее Кейтилин, чем ему. А потом обернулась к нему с таким видом, словно бросала ему вызов: — Ты молодец, юный Нед, — использовала она имя, каким звала его, ещё когда он был совсем мал. — Надеюсь, ты понимаешь, насколько, — и, быстро им поклонившись, исчезла.       Наверное, он нахмурился, поскольку его жена немедленно сказала:        — Уверена, она не хотела вас задеть, мой лорд.        — Что? А, Этта. Нет, нет. Она заботилась обо мне так же, как о Роббе теперь, и за те годы привыкла обращаться со мной, как со своим ребёнком, — он улыбнулся жене. — Я рад, что Бенджен приставил её к тебе. Она — одна из любимых моих здесь людей.        — А вы — один из её, — ответила Кейтилин.        — Как, судя по всему, и вы, моя леди. Похоже, вы уже снискали здесь лояльность.        — Все были очень добры ко мне, — просто отозвалась она.       Именно этот момент Робб выбрал, чтобы внезапно заверещать, и Нед едва его не выронил. Мальчик оказался на удивление сильным, потому что, когда начал сучить ножками и ручками, Нед обнаружил, что держать его было не так-то легко, учитывая, что одна рука у него болела.       Кейтилин метнулась к ним молнией и немедленно забрала сына себе.        — Он голоден, мой лорд. Это не из-за вас.       Усевшись, она начала распускать перед своего платья. Поняв, что она собирается делать, Нед поколебался и развернулся, собираясь уйти.        — Я… мне уйти, моя леди?       Она снова рассмеялась, и Нед вспомнил, что ещё в Риверране полюбил её смех.        — Конечно, нет, мой лорд.       Когда он снова повернулся к ней, то поймал на себе её взгляд.        — Робб — ваш сын, а я — ваша жена. Я только его кормлю.       Он кивнул и сел на стул, бездумно потерев правое плечо.        — Сильно болит? — спросила она.        — Ужасно, — честно ответил он. — Но терпеть можно.       Нед пытался смотреть только в её лицо, но взгляд то и дело сползал туда, где медноволосый малыш с жадностью припал к её груди. Вид нравился ему бесконечно, но чувствовал он себя странно. Ни о чём другом в жизни он раньше не думал так собственнически, как о них двоих, и сильнее, чем чего-либо ещё, желал уберечь их от чего угодно. Без сомнения, он на месте убил бы любого, кто попытался бы причинить им вред.       Подняв глаза, она посмотрела в его лицо. Неизвестно, что она там увидела, но её глаза слегка потемнели и она спросила:        — Вы в порядке, мой лорд?        — Более чем, — ответил он, не имея понятия, как выразить словами то, что чувствовал. — Это просто… это мы его создали. И он замечательный, — это было не всё. Наблюдение за ними обоими заставило Неда думать о том, как она носила сына и как рожала, когда он был так далеко. И теперь она была здесь, кормила мальчика, а Нед сидел и просто смотрел на них. — Я… спасибо тебе за сына, Кейтилин.       Она снова взглянула на него с нежностью в глазах.        — Пожалуйста, мой лорд, — сказала она, наконец. — Спасибо за него и тебе… Нед.       Как всегда, она споткнулась на его имени, и Нед подумал о том, сможет ли она когда-либо произносить его имя свободно.       Пир прошёл довольно весело, но в какой-то момент оказался больше похож на допрос: вопросы на Неда сыпались со всех сторон. Он говорил кратко, поведал, что Лианна родила сына и что мальчика вырастят на Севере, как подобало любому Старку. Он не упомянул Рейгара, но, конечно же, все знали, что малыш не мог иметь другого отца. Не говоря о нём, Нед избавлял себя от необходимости говорить что-либо о браке между Рейгаром и Лианной либо его отсутствии. Сказав о том, что он не собирался и никогда не станет стараться забрать Железный Трон у короля Роберта и вернуть его этому ребёнку или кому-либо ещё, он указал, что сир Эртур распустил эти слухи специально, чтобы его дискредитировать. Король Роберт был вынужден арестовать его, чтобы выяснить правду и положить конец домыслам.       Когда Рикард Карстарк поинтересовался, где мальчик, замешкавшемуся Неду на выручку внезапно пришла жена:        — Лорд Карстарк, — обратилась к нему она, — сир Эртур до сих пор рассказывает эту историю всем, кто желает слушать. Мой лорд-муж не собирается допускать даже вероятности того, что ребёнок будет найден и использован в качестве рычага теми, кто действует против нашего короля. Мальчика надёжно спрятали, и он останется там до тех пор, пока это будет необходимо. Я не спрашиваю, где он, и вам не следует.        — Вы полагаете, лорд Старк не должен мне доверять, моя леди? Я северянин, в конце концов.       В отличие от вас, ясно услышал Нед невысказанные слова, не сомневаясь, что жена тоже их услышала, хотя и выбрала не обращать на это внимание.        — Конечно, он может вам доверять, мой лорд, — убедительно ответила Кейтилин. — Он может доверять каждому лорду в этом зале. Верность Северных Домов Старкам из Винтерфелла уже стала легендарной. Тем не менее, он едва ли может рассказать об этом кому-то из вас, не доверив остальным, а секрет, известный всему Северу — уже и не секрет вовсе, не так ли? Мой лорд-муж отлично осведомлён о жертвах, которые вы и другие лорды понесли, отправившись на юг мстить за лорда Рикарда и Брандона. Невероятно жаль, что не удалось спасти леди Лианну, но нам следует почтить её память, позволив хотя бы её сыну вырасти в безопасности, — она очаровательно улыбнулась Карстарку, тот ответил оскалом, но лорд Амбер, сидевший довольно близко, чтобы услышать этот разговор, одобрительно зарычал. Без сомнения, он перескажет эту историю всем желающим, когда пир закончится. Но, как бы там ни было, никто больше не беспокоил его вопросами о местонахождении Джона.       Все остались под впечатлением от крохи Робба, исключительно спокойного сегодня. Кейтилин держала его на коленях лицом ко всему залу, и он просто оглядывал всё вокруг своими ярко-голубыми глазами, время от времени улыбаясь. Когда Нед увидел эту беззубую ещё улыбку впервые, сердце его, похоже, пропустило удар. Кейтилин сообщила ему, что смех был одним из последних достижений Робба, и Нед нашёл, что очень огорчён: он пропустил первый смех своего сына, намереваясь впрочем, увидеть все остальные “первости”.       Эдмур бегал по Чертогу с несколькими другими мальчиками примерно его возраста, а Бенджен, как подозревал Нед, украдкой наливал себе эля больше, чем следовало бы; однако Нед не собирался отчитывать брата ни за одну из его сегодняшних шуточек. Тот здорово справлялся с обязанностями, пока Неда не было, и заслужил развлечься, как ему хотелось.       Однако, он переживал, что его леди-жена недостаточно наслаждается вечером. Она с исключительной любезностью отклоняла каждое приглашение на танец, отговариваясь необходимостью остаться с Роббом. Однако Нед заметил, что она время от времени наполняла то его кубок, то тарелку, избавляя его от нужды использовать повреждённую руку, и подозревал, что она не танцевала больше из-за него, нежели из-за сына. Чувствуя себя виноватым, он припоминал, как ей нравилось танцевать на их свадьбе, даже хотя большую её часть она тоже провела около него.        — Кэт! — услышал он довольный голос, — слишком низкий, чтобы принадлежать Эдмуру, но слишком высокий, чтобы это был Бринден Талли, — и поднял глаза, чтобы посмотреть, кто дерзнул обращаться к его леди с такой фамильярностью. И чуть не поперхнулся элем, увидев Бенджена. Лицо брата раскраснелось от выпитого и танцев, и он приближался к ним, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Потанцуй со мной, Кэт! — попросил он. — Ты не можешь просто сидеть тут весь вечер, как Нед. Уверен, ты танцуешь куда лучше, чем он!       Кейтилин рассмеялась:        — Я не могу оставить Робба, Бен, — Нед заметил, что у неё вообще не вызывало трудностей называть его младшего брата по имени. Интересно, спотыкалась ли она об имя Брандона так же, как о моё, или это тоже не было проблемой?        — Конечно, можешь. Я позову Этту.        — Не утруждайся, Бен, — внезапно сказал Нед. — Я сам могу подержать сына, пока моя леди-жена наслаждается танцами.        — Вы уверены, мой лорд? — мягко спросила она.        — Я вполне способен подержать ребёнка, моя леди. Я его не сломаю.       Её губы слегка дёрнулись, когда он повторил свои слова.        — Я знаю, мой лорд. Но вы не возражаете, если я потанцую? Я вполне довольна находиться рядом с вами.        — Потанцуйте с моим братом, моя леди, — это прозвучало, скорее, как приказ.       И она, очевидно, тоже так подумала, потому что встала, передала ему сына и с прохладным “Как пожелаете, мой лорд” приняла руку Бенджена и ушла с ним в центр зала.       Какое бы раздражение она к нему ни питала, оно растаяло по мере танца; она улыбалась, когда Бенджен кружил её по залу. Смеялась вслух несколько раз, и Нед поймал себя на том, что не может отвести от неё глаз. Когда музыка закончилась, трое других мужчин немедленно пригласили её на танец, и она беспомощно оглянулась на него. Поняв, что, если он потребует её возвращения на место, это будет выглядеть грубо и эгоистично, он слегка кивнул, а потом ещё пять или шесть песен кряду наблюдал, как её кружили в танце другие мужчины, неимоверно раздражаясь от вида того, что они прижимали её к себе теснее, чем он сам посмел с момента своего возвращения домой. Он всего-то подержал её за руку; а потом вспомнил, как прижался щекой к её груди, пока мейстер Лювин обрабатывал его рану. Это воспоминание зацепилось за то, как он касался её в Риверране, а потом Нед поймал себя на мысли, что больше не может смотреть на неё в чужих руках.       Сейчас она танцевала с дядей. Поймав его взгляд, сир Бринден, очевидно, моментально догадался, о чём думал Нед. Эддард увидел, как Чёрная Рыба прошептал что-то леди Кейтилин, и она посмотрела на него, а потом обернулась к дяде и кивнула. Прежде чем закончилась музыка, сир Бринден повёл её к их столу, и она заняла свой стул прежде, чем кто-либо ещё успел перехватить её для танца.       Её щёки слегка разгорелись от движения, она немного запыхалась и, сев, потянулась к кубку с вином. Несколько прядей выбилось из её кос, обрамив лицо. Она выглядела ещё прекраснее.        — Вы довольны, моя леди? — поинтересовался Нед.        — Да, мой лорд. Спасибо, что позволили потанцевать, — её слова звучали формально, но уже не холодно. Она потянулась к Роббу, начавшему изворачиваться в его руках от звука её голоса, и Нед передал сына ей.        — Полагаю, он соскучился, моя леди.       Почти немедленно мальчик начал тянуться к её груди.        — Скорее, проголодался, — со смешком возразила она. — Я заберу его в свои комнаты.        — Я провожу вас, — немедленно ответил Нед, поднимаясь.        — Вам необязательно покидать пир, мой лорд. Я могу…        — Я вас провожу, — спокойно перебил он и тут же проклял себя за командный тон, увидев, как потемнели её глаза. — Я просто хочу пойти с вами, — добавил он мягче. — На этих людей я насмотрелся, но не думаю, что я когда-нибудь насмотрюсь на… сына, — к собственному изумлению, он понял, что с его языка едва не сорвалось слово “тебя”.       Она улыбнулась, и тёмные тени исчезли из её взгляда. Бережно закутав Робба в мех — снаружи воздух уже довольно сильно остыл, — они ушли из Большого Чертога, никому об этом не сказав. Нед мог, в общем-то, вообразить, что об этом скажут, когда их отсутствие заметят, но дела ему до этого не было. У него болела рука. Он хотел снова посмотреть, как его сын ест и как Кейтилин уложит его спать. И вовсе не желал делиться своей семьёй с кем-то ещё.       К моменту, когда они дошли до комнат Кейтилин, Робб практически выл. Она передала его Неду лишь для того, чтобы снять плащ и распустить перед платья. Затем забрала назад и села на стул. Завывание прекратилось, как только она прижала малыша к груди.        — Это впечатляет, — заметил Нед.        — О, он очень требователен, когда дело касается еды, — ответила она. — Но стоит только дать ему, что он хочет, и в мире снова всё в порядке, — она ласково пригладила медный пушок на голове сына. — Вам необязательно оставаться, если вы хотите вернуться на пир.        — Я предпочту остаться, — возразил он, усаживаясь.       Стук в дверь прервал то, что она собиралась сказать, и, прежде чем она ответила, дверь открылась:        — Вам нужно помочь раздеться, миледи? — услышал Нед голос Этты ещё до того, как она возникла на пороге. Уже оказавшись в комнате и увидев Неда, она усмехнулась: — Нет, похоже, вам моя помощь вообще не потребуется, миледи.       Кейтилин покраснела, а Нед припомнил, как пылало её лицо, когда на церемонии провожания её обступили мужчины, и как он сам видел, что румянец распространился буквально по всему её телу, когда юный Джори Кассель разорвал на ней платье. С силой прогнав эти мысли, он повернулся к Этте:        — Я в состоянии оказать леди Кейтилин любую помощь, какая ей потребуется, — сдержанно проговорил он.       Дерзкая женщина натурально ухмыльнулась ему и слишком уж двусмысленно протянула:        — Ох, не сомневаюсь, лорд Эддард. Присмотрю, чтобы вас не беспокоили, — и немедленно ушла, не дожидаясь, пока Нед этого потребует.        — Простите, моя леди, — проговорил он, глядя на пунцовые щёки жены. — Ей не следовало говорить подобное.       Кейтилин пожала плечами.        — Почему нет? — тихо спросила она, глядя на Робба. — Я — ваша жена, мой лорд. Если вы желаете разделить со мной ложе, ваше право.       Нед на мгновение растерялся. Он понятия не имел, какого ответа она ждала.        — Я… я бы вас не… в смысле… я могу подождать, моя леди.        — То есть, вы не желаете разделить со мной постель? — теперь она смотрела прямо на него.       Боги, конечно, желаю, подумал он глядя на неё. Робб выпустил её сосок от её движений, и тот, округлый, затвердевший, оказался почти у Неда перед глазами, тёмно-розовый и влажный. Он облизнул губы и ощутил, как кровь бросилась ему в пах.        — Я… не заставил бы вас…       Она приложила Робба к другой груди.        — Вам не пришлось бы, — тихо сказала она. — Я — ваша жена, и моя постель — ваша, когда бы вы ни захотели, мой лорд.       Только бы она не говорила так. Он не мог понять, на самом ли деле ей в каком-то смысле нравилась мысль разделить с ним ложе, или же она просто настолько следовала долгу, что думала, будто её желание не имеет значения. Но ведь для него — имело.       Большая часть её волос выбилась из кос, рассыпавшись по плечам. Как и ранее, его поразило желание коснуться их. Когда она танцевала с Роджером Рисвеллом, мужчина поиграл с кончиками её прядей, когда опустил руки на её талию. Неду тогда немедленно захотелось его придушить.        — Могу я… потрогать ваши волосы, моя леди? — услышал он себя самого.        — Конечно, мой лорд, — удивлённо ответила она.       Он подошёл и остановился за её спиной, лишь миг поколебавшись, прежде чем нежно приподнять медную волну с её плеч и позволить ей стечь между его пальцев.        — У вас потрясающие волосы, моя леди.        — Благодарю, мой лорд. Этта проделала замечательную работу, но, боюсь, она вся пошла насмарку. Мне придётся распустить косы перед сном.        — Я… мог бы их распустить, пока вы кормите Робба, если хотите, — ответил Нед, всё ещё перебирая мягкое медное пламя её волос.        — Если хотите, мой лорд, — эхом отозвалась она.       Он едва не взбесился, гадая, способна ли она вообще дать ему какой-то иной ответ. Но, никак не обозначив своё разочарование, просто начал вынимать розовые бутоны из её причёски. Их сладкий аромат вплёлся в её волосы, поэтому он продолжал его слышать, даже когда убрал цветы. Затем он приступил к расплетанию кос. Он никогда раньше этого не делал, но получилось довольно быстро. Когда он закончил с последней, она вздохнула и встряхнула головой, заставив волосы струиться по плечам и спине.        — Как здорово, наконец, их распустить, — пробормотала она. — Косы очень тянут. — Повисла краткая пауза, а затем она добавила: — Хотите их расчесать?        — Хочу, — не стесняясь, заявил он, но, как только подцепил гребень с её туалетного столика, замялся. — Вам придётся сказать, откуда начать, — он вздохнул. — Ваши волосы гораздо длиннее моих, не хочу сделать больно.       Она тихо рассмеялась:        — Полагаю, вы свои расчёсываете точно так же. Начните снизу и идите вверх. Длина волос влияет только на время, необходимое, чтобы их расчесать.        — Они не просто длиннее, — возразил он, начав. — Но ещё и гуще. Думаете, у Робба будет так же, когда он подрастёт?       Кейтилин снова рассмеялась:        — Вполне вероятно. У Лизы и Эдмура такие же волосы, как у меня, только у сестры цвет немного другой. Чуть менее яркий.        — Знаю, — ответил он, и она слегка дёрнулась, точно удивившись. — Когда она пришла ко мне в камеру, — пояснил он, — я сначала подумал — пока глаза не привыкли к свету, — что это вы. Но вы правы, у неё немного другой цвет, — было гораздо проще говорить с ней, стоя за её спиной и перебирая её волосы гребнем, чем глядя ей в глаза. — Я предпочитаю ваши, — прибавил он.       Она ничего не сказала, но, похоже, расслабилась около него. Некоторое время они молчали.        — Думаю, я закончил, — сказал он, наконец. — Робб наелся?        — Наелся, — ответила она. — Почти спит.       Он отошёл вернуть расчёску на место, а она, подняв малыша вертикально, легонько похлопала его по спинке и на его озадаченное выражение пояснила:        — Если дать ему срыгнуть, спать он будет гораздо спокойнее.       Несколько минут он наблюдал за ними. Когда на удивление громкий звук отрыжки их сына разбил тишину, он расхохотался, и Кейтилин вместе с ним. Ребёнок остался потрясающе невозмутим, даже глаз не открыл.       Встав, Кейтилин опустила его в колыбель, накрыв лёгким одеялом.        — Я поняла, что в этой комнате, когда я заворачиваю его в мех, ему слишком жарко. А так он дольше спит.        — Ну, — Нед улыбнулся, — он всё-таки мой сын, моя леди. Холода для Старков не проблема.        — Ну, — ответила она, — я не Старк — по крови, во всяком случае, — но должна поблагодарить вас за эти комнаты, мой лорд. Они действительно настолько комфортны, как вы и сказали.       Они стояли около колыбели очень близко друг к другу. Будучи с ней лицом к лицу, Нед поймал себя на желании поцеловать её. Точно услышав его мысли, она спросила:        — Помните нашу брачную ночь? Вы тогда сказали, что от меня пахнет лимонными пирожными.       Он рассмеялся, припомнив это. Она только-только надкусила десерт, когда толпа потребовала провожание, и еле успела проглотить этот кусочек, когда её подняли на руки и вынесли вон. Оба они нервничали, стоя в той спальне совершенно обнажёнными, зная, что нужно сделать, но не зная, как начать. Он поцеловал её, не решаясь сначала коснуться её кожи, а она затряслась, и потому, чтобы ослабить напряжение, он отстранился и сказал: “Какая удача, что мне тоже нравятся лимонные пирожные”. Они оба тогда рассмеялись, и после этого всё пошло как-то проще.        — Не уверен, что видел, как вы съели этим вечером хотя бы одно пирожное, моя леди.        — Нет, — ответила она. — Но, полагаю, Арборское Золотое вам тоже по нраву, потому что я осушила целый кубок, когда закончила танцевать.        — Это точно, — ответил он, шагнув ближе к ней. — И да, мне нравится Арборское Золотое.       Потом он поцеловал её. Да, её губы ещё хранили привкус вина, а пахла она теми самыми розами, и была такой тёплой. В их первую ночь он боялся даже прикоснуться к её коже, а сейчас понял, что проклинает слои одежды между ними. У него год не было женщины, и желание захлестнуло его с головой, пока он продолжал целовать её и прижимать к себе.       А затем просто выпустил её из объятий. Отшагнул и натолкнулся на её тревожный взгляд. Её дыхание потяжелело, и Нед впервые подумал о том, что, может быть, она тоже его хотела.        — Что-то не так, Нед?       Имя. Она назвала его по имени, даже не задумавшись. Он тряхнул головой.        — Нет, Кейтилин. Я просто очень хочу тебя. Но только если это — то, чего хочешь и ты.        — Хочу, мой лорд, — тихо сказала она, и щёки её снова порозовели.       Он улыбнулся.        — Тогда иди сюда. И дай мне помочь тебе с этим платьем.       Едва ли его можно было назвать опытным в раздевании женщин. Да, он несколько раз посещал бордели с Робертом или брат затаскивал его с собой, но, не отрицая, что те женщины доставляли ему физическое наслаждение, он признавал, что во всём, что предваряло процесс, он опыта почти не имел.       В Эйри была одна хорошенькая служанка, которая в какой-то мере ему нравилась, и Роберт тогда решил, что лучший подарок — прислать её, голую, в кровать Неда в его шестнадцатый день рождения, после того, как они оба неслабо напились. Она была его первой и, хотя ему понравилось, после его очень мучила совесть. Девушка оказалась ещё невинной, когда он её взял. Она клялась, что любит его и хочет продолжить приходить в его постель, но он знал, что у них не было будущего, и положил всему конец, прежде чем обзавестись бастардом. У Роберта тогда уже был бастард — девочка, — и Нед не желал того же для другой девушки и другого ребёнка. Кроме неё и нескольких шлюх, единственной женщиной, с которой он почти переспал, была Эшара, ещё в Харренхолле. Она практически сама разделась, когда привела его сначала в свою комнату, а потом пригласила в постель.       Единственной женщиной, которую он раздевал сам, стала Кейтилин. Гости на свадьбе в первую ночь сделали это за него, но в последующие они учились раздевать друг друга. Теперь, похоже, его пальцы вспомнили то, чего не помнил мозг, и она растянулась перед ним обнажённая, прежде чем он осознал непосредственно это, а также факт, что сам, благодаря её пальцам, уже был раздет. Его член затвердел, болезненно пульсируя, но он смотрел на неё. У него не было женщины с тех пор, как он взял её в жёны, а затем покинул Риверран. Желание одолевало его несколько раз в течение войны, но он ослаблял его самостоятельно, представляя себе какую-нибудь симпатичную девушку — случайную ли, увиденную где-нибудь в деревне или среди следовавших за армией шлюх, или, — реже, — его первую любовь из Эйри или Эшару, или — чаще всего, — саму Кейтилин.       Сейчас же, глядя на великолепную женщину, ставшую его женой, Нед понял, что боль испытывал не от нужды в женщине, а от нужды в… жене. Он хотел именно Кейтилин. Она заполняла все его чувства, не оставляя пространства ни для кого другого. Могло ли так продолжаться всегда? Он на это надеялся.       Когда он снова притянул её к себе и кожа коснулась кожи, Нед решил, что сгорит на месте. Она разомкнула губы, встречая его поцелуй, и её язык двинулся в его рот так же жадно, как его — в её. Её руки скользнули вниз по его спине, огладили бёдра, и он тихо ахнул. Вместе они двинулись к кровати. Уронив её на постель и увидев, как её восхитительные волосы рассыпались по простыни, он поразился собственной выдержке. Она была так невероятно прекрасна.       Глядя на неё, практически распростёртую под ним, он заметил тёмно-розовые полосы на её животе. Заметив его взгляд на них, он нахмурилась:        — Простите, мой лорд, — выдохнула она. — Боюсь, беременность оставила на мне отпечатки, — она в самом деле стеснялась, понял он.       Наклонившись, он перецеловал все отметины, а потом поднял глаза:        — Посмотри на меня, Кейтилин, — он указал на забинтованное плечо и другие шрамы на своих руках и торсе. — Я куда сильнее исполосован, моя леди. Твои шрамы от создания новой жизни, мои — от убийств. Твои делают куда больше чести, чем мои.       Она улыбнулась ему. Боги, у неё завораживающая улыбка. А потом притянула его к себе, и Нед с досадой понял, что не может удерживать свой вес на руках. Перекатился на спину, и она подняла брови, безмолвно спрашивая, в чём дело.        — Не могу, — указал он на забинтованную руку. — Помнишь, в Риверране? Когда мы…       Кейтилин кивнула и снова зарделась. Боги, он любил, когда она смущалась, даже когда они находились в весьма однозначном положении. Поднявшись, она оседлала его; румянец спустился от её щёк к шее и груди. Подперев себя левой рукой, Нед поцеловал её опять, а затем занялся её сосками. Они были темнее, чем он помнил, и предположил, что это из-за ребёнка. Она тихо вскрикнула, когда он легонько потянул их, и от этого его член запульсировал ещё сильнее. Опустившись спиной на постель, он опустил левую руку на её бедро. Поняв, о чём он просит, она взяла его в ладонь и аккуратно приняла в себя.       Она была такой влажной, что он скользнул в неё без усилий, задрожав от ощущения её гладкого, окружившего его лона. Кейтилин снова вскрикнула, когда он толкнулся в неё как можно глубже, и он остановился, не желая делать ей больно. Взглянув на него из-под упавших на лицо и грудь прядей волос, она чуть наклонилась над ним и начала двигаться вверх-вниз. Он совершенно растерял какие-либо мысли, чувствуя только нарастающий внутри шторм. Крепко ухватив её за бедро левой рукой, он подавался в неё снова и снова, пока не излился где-то глубоко внутри неё. В следующий момент её лоно туго сжалось вокруг него, а тело свело сладкими судорогами, а потом она упала ему на грудь.       Неизвестно, сколько они так лежали, ещё соединённые, но он начал опадать внутри неё. Мягкая тяжесть её тела грела его, и Нед бездумно перебирал её волосы. Наконец жена задрожала, и Нед понял, что её вспотевшая кожа остыла даже в такой тёплой комнате. Бережно ссадив её с себя, он накрыл её мехами, а потом привлёк к себе, улегшись на бок и оставив свою спину открытой, чтобы не было слишком жарко.       Она ни сделала ни движения, чтобы отодвинуться от него, а потом сказала:        — Робб проснётся ещё до рассвета, мой лорд. Если это вас потревожит, вы, возможно, предпочтёте ночевать у себя.       Он глубоко вздохнул и машинально погладил её.        — Вы хотите, чтобы я ушёл, моя леди?        — Я хочу, чтобы вы спокойно поспали, мой лорд. Я хочу, чтобы вы…        — Ты хочешь, чтобы я ушёл, Кэт? — прервал он её.       Мгновение она молчала; употребление им её краткого имени удивило её. Но его брат звал её именно так. А ведь она была женой Неда. Если Бен мог называть её Кэт, значит, и Нед мог тоже.        — Нет, — почти прошептала она.        — Хорошо. Потому что я тоже не хочу уходить. Когда наш сын проснётся, я просто подам его тебе.       Он почувствовал её кивок.        — Я рад оказаться дома с тобой и Роббом, моя леди.        — Я рада, что ты вернулся к нам, мой лорд.       Ему ещё много чего нужно было сделать. Бесконечно держать сына Лианны в Дозоре-в-Сероводье он не хотел. И пропасть между ним и Робертом тоже было трудно игнорировать. Это всё нужно было уладить, прежде чем становится настоящим Лордом Винтерфелла, но он пока понятия не имел, как. Он стал отцом и его это волновало и радовало, но ещё — пугало, потому что Робб был такой беспомощный. Защищать его, помогать ему взрослеть, учить быть мужчиной, лордом — всё это были теперь его обязанности, и он отчаянно надеялся, что справится. Он был мужем — и хотел стать хорошим мужем, — и молился о том, чтобы суметь наладить отношения с женой, чтобы это влечение — ведь оно было, — переросло во что-то длительное, стоящее.       Беспокойство насчёт этих вещей мешало ему погрузиться в сон. Тем не менее, как только он ощутил, что Кейтилин, согревшись его теплом, уснула, он подумал, что, может, начало было многообещающее хотя бы в одном. С этой мыслью, успокоившей его немного, Нед Старк заснул в Винтерфелле впервые за довольно долгое время.       Разбудило его среди ночи хныканье сына. Ещё до того, как Кейтилин пошевелилась, он соскользнул с постели и, достав малыша из колыбели, бережно уложил его между собой и женой. Она в полусне притянула сына к себе, давая ему грудь, и Нед разглядел в темноте её улыбку, адресованную ему. Защитным жестом обняв её и Робба, он подумал, что готов оберегать их вечность.