Сила клятв и надежды

      Кровь в ушах у Неда стучала громче лошадиных копыт, пока он мчался к воротам. То ли их так и не закрыли, то ли Джори послал кого-то их снова открыть, но на выезде из замка препятствий они не встретили. Мой сын, думал он. Они забрали моего сына. Он пришпорил коня ещё раз, жаждя добраться до ублюдка, похитившего их Робба. Только направив коня в сторону Королевского Тракта и на юг, он услышал, как сквозь толщу воды, что его зовут.        — Лорд Старк! Лорд Старк, подождите!       Джори звал его. Ждать? Но он не мог ждать. Не мог думать ни о чём, кроме как о том, чтобы вернуть Робба домой. Страх и ярость сменяли друг друга, бередя его сознание, не оставляя времени ждать.        — Вы должны остановиться, мой лорд, пожалуйста! — опять закричал Джори. — Мы не знаем, куда он отправился!       В Королевскую Гавань, горько подумал Нед. К Роберту. Вот куда! Смесь паники и ярости снова бросила его вперёд, но внезапно его пронзила мысль: именно так, должно быть, чувствовал себя Брандон. Кто-то пришёл к нему и сказал, что Лианну похитили, и он помчался на юг, думая только об её спасении и убийстве человека, который её забрал. И погиб за это. И Лианна тоже. А Семь Королевств истекли кровью.       Трясясь, он натянул поводья, осаживая лошадь. Прости, Брандон, ещё горше подумал он, что считал тебя глупым и опрометчивым. Что не понимал. Когда его лошадь остановилась, подъехал Джори.        — Простите меня, мой лорд, — сказал он. — Я только хотел узнать ваши намерения. Вы думаете, в той повозке были его сестра и малыш Робб, когда он уезжал из Винтерфелла?       Нед кивнул. Сердце стучало, как бешеное, и дышал он чаще обычного.        — Он поедет в Королевскую Гавань, Джори. Роберт Баратеон хочет заполучить Робба. Я знаю.       Глаза Джори расширились, но он только кивнул:        — Но как мы туда попадём? Он ведь знает, что будет погоня и, скорее всего, не поедет открыто по Тракту, мой лорд. Откуда нам знать, что он вообще будет следовать Тракту? Он мог отправиться в Белую Гавань, чтобы сесть на корабль. Или даже нанять лодку и спуститься по Белому Ножу.       Опасения Джори были вполне оправданы и Неду пришлось бороться с желанием просто продолжить двигаться на юг так быстро, как могли нести лошади. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и постараться прояснить сознание. Я — не Брандон. Ради Робба я не должен действовать, как он.        — Я не думаю, что он поехал в Белую Гавань, — через пару мгновений возразил Нед. — Ворон из Винтерфелла прибудет туда гораздо раньше, чем всадник, а лорд Мандерли известен, как верный вассал Дома Старк. Он, скорее, оцепит свой порт, чем позволит вывезти через него моего сына. Что до лодки… — он медленно покачал головой. — Аррик и Марни нездешние. У них нет знаний о навигации по Белому Ножу и, если бы он искал лодочника, мы бы услышали. Он явно южанин, а ты не хуже меня знаешь, с каким подозрением относятся северяне ко всем, кто живёт южнее Перешейка. Нет. Он поедет в столицу верхóм.       Двое других гвардейцев из Винтерфелла, наконец, нагнали их, и Нед заметил луки. Джори исполнил свою работу по приготовлениям к погоне в лучшем виде, в отличие от Неда, который, похоже, сначала просто потерял голову. Оба лучника остановились на уважительной дистанции, ожидая приказаний от Джори или Неда.        — Полагаю, ты прав в том, что они сойдут с дороги, — продолжил Нед. — Но держаться от неё далеко они не должны. Они не знают местности и не могут рисковать потеряться. На месте Аррика я бы избавился от повозки при первой же возможности, а затем поспешил, чтобы отъехать от Винтерфелла как можно дальше, прежде чем начнётся погоня. Потом поискал бы укрытие и двигался бы преимущественно ночью.       Джори кивнул:        — Да, это имеет смысл, мой лорд. Я не очень хорошо знал Аррика, но я не думаю, что он дурак.        — О, нет, — мрачно протянул Нед и зло улыбнулся. — Роберт не послал бы дурака. Хотя мне любопытно, почему он сделал ход сейчас, а не дождался сначала, пока я приеду на чёртов пир и оставлю Робба в замке без меня, — Нед ругнулся под нос, устав от болтовни: в голове стояла картина, как сына увозят всё дальше и дальше в этот самый момент. — Впрочем, это неважно. Он забрал моего сына сейчас, и мы должны вернуть его назад.       Джори осторожно оглядел Неда.        — Лорд Эддард, — нерешительно спросил он, — но мы уверены, что Робба похитили? Времени обыскать замок не было и…        — Я уверен, Джори, — ответил Нед. — Леди Кейтилин не склонна впадать в панику, но сейчас это случилось, значит, она уверена тоже. У неё веские причины и, кроме этого, я никогда не видел, чтобы она ошиблась хоть в чём-то, что касается нашего сына. Она просто откуда-то знает это.       Джори кивнул, словно ему этого было достаточно:        — В любом случае, Аррик последовал на повозке к Тракту, на юг, как и мы. Стража на воротах сказала.        — Очень хорошо. И он не оставит её в месте, где её могут заметить. Поедем вперёд, пока Винтерфелл не исчезнет из вида, затем разделимся, возьмём по лучнику и поищем повозку или любые их следы по сторонам Тракта.       Джори кивнул и жестом подозвал стрелков. Все они двинулись на юг, гоня лошадей, пока Винтерфелл не скрылся, и Нед ощутил слабенькое облегчение от мысли, что Аррик покрыл то же расстояние на порядок медленнее, потому что в повозке были женщина и ребёнок, а лошади — не обучены и непригодны к хождению в упряжи, а значит, выиграл не слишком много времени.       Когда они разделились и начали методично прочёсывать поля и рощицы вдоль Тракта, Нед едва не взбеленился от того, как медленно они продвигались. Прошло добрых два часа, прежде чем они нашли повозку, скрытую в густой еловой поросли. Он отправил своего лучника найти Джори и второго человека, а потом спешился и подошёл к повозке. Приподняв грубошёрстное одеяльце, оставленное внутри, он услышал, как что-то упало и ударилось о деревянный пол. Когда он разглядел предмет, колени его ослабли. Протянув руку, он поднял маленького деревянного рыцаря, а затем сполз на землю.       Его пальцы проследили ряд крошечных вмятинок, оставленных на дереве острыми зубками Робба. Кейтилин заволновалась, когда сын начал грызть игрушку — один из подарков, полученных от их знаменосцев, — сказала, что она слишком искусно сделана, чтобы служить прорезывателем. Нед тогда рассмеялся и сказал, что пусть лучше сын вонзает зубы в маленького деревянного человечка, чем в её плоть, когда дёсны его беспокоят. Сын назвал рыцаря сир Печенька, а Кейтилин рассмеялась своим музыкальным смехом и очень церемонно вернула Роббу игрушку. Потом снова рассмеялась: Робб сразу же засунул фигурку за щёку и начал жевать.        — Не думаю, что сир Печенька победит этого конкретного монстра, мой лорд, — поддразнила его она, улыбаясь.       Нед ощутил физическую боль от воспоминаний о том дне, и вот, держал сира Печеньку сейчас в руках. Робб не ложился спать без этой игрушки целый год. Как он будет спать сегодня?       Шорох в зарослях отвлёк его — его люди возвращались, — и Нед вскочил на ноги, запихнув страх и грусть поглубже в себя.        — Джори! — позвал он, и гвардейцы вышли к нему.        — Да, это она, — произнёс Джори. — Я видел её раньше в Винтерфелле.        — Я знаю, — хмуро отозвался Нед, держа игрушку.        — Сир Печенька, — выдохнул Джори, и Нед увидел, как последние тени сомнения Джори в том, что Робба в самом деле похитили, развеялись.        — Ты знаешь его имя?       Джори рассмеялся:        — Каждый, кто хоть сколько-то времени провёл рядом с Роббом, знает это имя. Он часто его называл. Я не очень понимал, что он говорил, но Марни сказала… — его голос сорвался, когда он понял, что говорит, собственно, об одном из похитителей. — Это… в это трудно поверить, мой лорд.        — Трудно, — согласился Нед. — Но это правда. Надо посмотреть, сможем ли мы понять, куда они отсюда ушли.        — Я думаю, я могу помочь, милорд! — Нед поднял глаза на лучника, стоявшего вместе с Джори шагах в двадцати и держащего сломанную ветвь дерева в руках. — Они проезжали здесь. Это видно по обломанным веткам вон там, — указал он. — И я заметил след подковы, где земля мягче.       Нед подошёл. Когда ему показали, он заметил небольшую помятость листвы, где лошади продирались сквозь кустарник, но сам нипочём бы этого не обнаружил.        — Как тебя зовут? — спросил он мужчину. Он знал большинство своих людей в Винтерфелле как в лицо, так и по имени, но этого не припоминал.        — Джил, милорд. Из клана Норри. Я прибыл служить в Винтерфелл всего несколько дней назад. Когда во дворе стали кричать про лучников, я подумал, что могу пригодиться.       Нед кивнул.        — Если ты — Норри, тогда у меня нет сомнений, что ты — отличный стрелок. Хотя, похоже, ты ещё и неплохой следопыт, Джил. Сможешь их отследить?       Мужчина пожал плечами:        — Так далеко, насколько есть следы. Бестолковый южанин оставил их достаточно для того, кто смотрит. Если он не поумнеет, я отслежу его до самого спального мешка.        — Что же, тогда ты только что сделался больше, чем просто полезным, Джил. Возьмём лошадей и ты поведёшь.       Следующие несколько часов протекли в болезненно медленном продвижении в южном направлении, поскольку лошадей приходилось больше вести, нежели ехать на них. Нед, Джори и лучник по имени Даррин стояли, наблюдая, как Джил, опустившись на колени, аккуратно поднял щепотку земли и растёр между пальцами перед своим лицом. Час назад Джил признал, что Аррик оказался умнее, чем он сначала думал: похитители тратили время на подготовку ложных следов. Но он заверил их, что они следуют верным.       Глядя на него сейчас, Нед подумал, что, возможно, теперь он в этом уже не так уверен. Наконец горец встал.        — Я думаю, мы должны идти туда, — он указал чуть влево.        — Думаешь? — нахмурился Нед, внимательно глядя туда, куда указал мужчина. — Это почти перпендикулярно Тракту. Ты уверен?        — Нет, милорд, — прямолинейно отозвался Норри. — Я думаю, что они пошли туда, но, как вы и сказали, направление изменилось. Незадолго до этого они следовали вдоль Тракта, пусть и оставались в стороне от него, — он посмотрел направо. — Несколько следов указывает и туда, но они больше похожи на ложные, потому что он возвращался, — он тряхнул головой. — Я бы мог немного последовать по другим следам, чтобы убедиться, пока вы поедете в направлении, в котором, как я думаю, они ушли, милорд. Я запросто вас потом найду и присоединюсь, если я прав, или же вернусь за вами, если ошибся.        — Ты не думаешь, что ты ошибся, — заметил Нед.        — Нет, не думаю, милорд.       Нед поджал губы. Стоять на месте он не мог. Нужно было следовать в том или ином направлении, а в своих способностях отследить перемещения Аррика и Марни, особенно, если они опять изменят направление, он сомневался.       Он опустил руку в карман дублета и нащупал фигурку рыцаря.        — Разделяться не будем. Едем, куда ты указал.       Уже наступил вечер, когда они снова остановились, забравшись на запад от Тракта. Джил выглядел уверенно, и они двигались быстрее, чем в прошлые часы. И ехали вместо того, чтобы идти, а на этот раз остановились, скорее, чтобы дать лошадям передышку. Спешились, и Джори молча достал из одной из седельных сумок круглую ковригу хлеба и разломал на четыре части. Аппетита у Неда не было, но он заставил себя сжевать его. Он ничем не поможет сыну, если ослабнет от голода.       Солнце висело над землёй низко-низко и сердце Неда медленно леденело. Джил не сможет отследить их в темноте. Безусловно, Аррику вскоре понадобится остановка. Двигаться в темноте, конечно, лучший способ избежать поимки, но с женщиной и двухлетним малышом это непросто, особенно если они на то или иное время останавливались в течение дня.       Словно прочитав его мысли, Джил подошёл к нему:        — Мы гораздо ближе, милорд, — тихо сказал он. — Они проходили здесь совсем недавно. По правде говоря, я боюсь, отсюда нам нужно двигаться как можно тише, потому что мы могли подобраться достаточно близко, чтобы они услышали нас.       Эти слова обнадёжили Неда. Ему мгновенно захотелось продолжить поиски.        — Идём, — сказал он остальным приглушённо. — Мы не можем оставаться здесь. Надо ехать осторожно, потому что солнце скоро сядет и они решат остановиться и отдохнуть.       Никто не возразил. Они сели в сёдла и медленно двинулись вперёд. Горизонт порозовел, а потом посерел на западе, в темнеющем небе вспыхнули звёзды. И, едва Джил повернулся что-то сказать, громкий крик прорезал прохладный воздух и впился прямо в сердце Неда.        — Мама!       Осторожность потеряла для него всякий смысл. Его сын был там, и он звал маму. Пришпорив лошадь, он обогнал Джила.        — Милорд! — прошипел тот, кинувшись за ним, но Нед не остановился. Просто не мог.       Робб всё ещё плакал и звал Кейтилин так громко, что заглушал топот конских копыт и стук сердца Неда, а потом Старк вдруг услышал мужской окрик:        — Я же сказал тебе заткнуть ублюдка! Он мёртвого поднимет!        — Он погибнет, если ты не дашь мне остановиться и покормить его! — рыдала женщина. — Пожалуйста, Аррик!        — Не сдохнет, если один день не поест! Засунь ему что-нибудь в рот, чтобы заткнулся, и мы поедем дальше. Они погонятся за нами, ты же знаешь.       Голоса были где-то рядом, хотя зрение в сумерках обманывало, и Нед не мог отличить деревья от их теней. Остановив лошадь, он спрыгнул на землю и вытянул Лёд из ножен. Затем двинулся к голосам, ведомый, скорее слухом, чем зрением.       Достигнув небольшого просвета среди деревьев, он замер. Впереди он увидел двух всадников, чьи очертания терялись в полумраке. Одна из фигур точно держала перед собой ребёнка, и Нед сжал зубы, чтобы не окликнуть их. Робб, кажется, был привязан к державшей его женщине, но яростно извивался в её руках, пытаясь выплюнуть что-то изо рта.        — Нет! — услышал он сына снова; мальчик продолжал изворачиваться. — Хочу к маме!        — Он не будет есть. Зажми ему рот и поехали.        — Я не могу зажать…        — Тогда дай его сюда. Я заставлю его умолкнуть, — он протянул руки к Роббу.        — Нет! — взвизгнула женщина, отшатнувшись в седле.       Нед едва не рванул вперёд, но его остановил тихий голос рядом:        — Я могу достать его, милорд.       Джил Норри стоял, уже вложив в лук стрелу и натянув тетиву.        — Он мне нужен живым… пока что. Мне нужно знать всё, — прорычал Нед тихо.       Норри кивнул — стрела неслышно сорвалась с тетивы.       И попала прямо в правую руку Аррика, заставив его закричать и отдёрнуть её. Быстрее, чем Нед считал это возможным, Джил выпустил вторую стрелу, попав в левое бедро Аррика; нога его выскользнула из стремени. Почти в тот же момент откуда-то справа вылетела ещё стрела и попала лошади в круп: Даррин тоже начал стрелять.       Аррик, впрочем, продемонстрировал недюжинную выносливость. Раненая лошадь сбросила его, но даже с простреленной рукой он потянулся за Роббом. Марни закричала и заёрзала, пытаясь защитить мальчика, но Аррик поймал её за волосы, потащив и её, и притороченного к ней Робба из седла. Втроём они рухнули на землю, Нед увидел, как Марни сильно ударилась головой и её шея изогнулась под неестественным углом. Заполошные кони с диким ржанием проскочили над упавшими всадниками и Робб пропал из вида.       Нед побежал вперёд, взмахом меча отогнав напуганную лошадь Марни, буквально в футе от передних копыт которой лежали она сама и его сын. Малыш должен был быть где-то здесь. Боги, пусть он не пострадал, взмолился Нед. Кто-то схватил его за ногу, и в неясном свете он увидел Аррика, смотревшего на него с болью и яростью. Уже занеся Лёд, Нед вспомнил, что собирался устроить допрос, потому повернул лезвие плашмя и ударил его по плечам. Аррик отстал.       Нед рухнул на колени перед Марни; шея её была сломана. Откатив её тело, он увидел Робба, свернувшегося под ней калачиком, ещё удерживаемого её рукой и скрытого её плащом.        — Робб, Робб! — Нед хотел схватить сына в охапку, но боялся прикоснуться к нему: вдруг мальчик получил травмы.       Но тут Робб сел, запутавшись в одежде мёртвой женщины.        — Папа? — спросил он невнятно, посмотрев на Неда.        — Да, Робб, папа! — тихо воскликнул Нед, подхватывая малыша и прижимая к груди. — Всё хорошо, милый, — в глазах у Неда защипало от слёз. Последний раз он плакал, когда на его руках умерла Лианна, но даже тогда слёз было мало. Хоть Старки знали и боль, и скорбь, открыто они их почти никогда не демонстрировали. Эти слёзы, однако, были вызваны радостью и облегчением, и Нед не стал пытаться их остановить. — Ты теперь в безопасности, Робб. Папа рядом, — шептал он, покачиваясь туда-сюда.       Вскоре Нед почувствовал, что Робб начал выворачиваться из его рук, и отстранил сына, чтобы заглянуть ему в лицо.        — Папа? — опять спросил мальчик, нахмурившись.        — Да, сын. Я здесь.       Он нахмурился ещё сильнее, губы у него задрожали:        — Хочу к маме! — завыл он, ударившись в слёзы, и стукнул его в грудь маленьким кулачком. Нед, запрокинув голову, тихо рассмеялся, снова прижав к себе своего очень несчастного, но невероятным образом невредимого сына.       Пока Нед успокаивал Робба, наконец, уняв его плач с помощью извлечённого из кармана сира Печеньки, Джори крепко связал Аррика, убедившись, что, хоть раны и причиняли боль, они не были фатальными. Нед приказал расположиться на ночь здесь же и, разделавшись на рассвете с узником, отправиться домой. Двигаясь по дороге, они проделают обратный путь за считанные часы. Одна бессонная ночь в размышлениях о судьбе их сына для Кейтилин была более чем достаточным испытанием, и он не собирался заставлять её страдать дальше.       Он взял первый дозор и сел под дерево, привалившись к нему спиной и бережно держа на коленях сонного Робба, закутанного в шкуру. Отпустить его он намеревался только для того, чтобы передать в руки матери, но знал, что наутро его придётся доверить ненадолго кому-то из его людей. Сын не должен был видеть его расправу с похитителем.       Когда его смена закончилась, он лёг, всё ещё обнимая сына и стараясь думать только о радости, которую увидит на лице своей леди-жены, когда невредимым вернёт Робба в Винтерфелл, но тёмные мысли не уходили. Роберт послал за его сыном головорезов. Аррик скорее убил бы Робба, нежели добровольно отдал его, Нед не сомневался. Было убийство целью Роберта или нет, Нед знал, что за похищением стоял король. Ответственность за любой вред здоровью или жизни Робба лежала на нём, и чёрная ярость на человека, которого он когда-то звал братом, ледяной волной поднималась внутри него, делая сон невозможным.       Они поднялись с рассветом, и Джори забрал Робба прокатиться. Нед предпочёл бы взять Джори с собой, но Робб отказался уехать с кем-то из оставшихся мужчин, потому что не знал их, а Нед, после того, что сын пережил, не заставил бы его поехать с незнакомцем.       Найдя пень, годившийся на роль плахи, он скомандовал Даррину и Джилу привести Аррика и поставить перед пнём на колени. Похититель смотрел на него с ненавистью.        — Аррик, ты похитил наследника Винтерфелла. Похитил моего сына. За это преступление ты поплатишься жизнью. Я, Эддард Старк, Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера, приговариваю тебя к смерти именем Роберта Баратеона, Первого своего имени, короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, властителя Семи Королевств и Защитника Государства.       Мужчина хрюкнул, когда Нед перечислил все титулы Роберта.        — Ну, сомневаюсь, что король Роберт поблагодарит тебя за это.        — Роберт Баратеон — король, — просто ответил Нед. — Он назначил меня Хранителем Севера и я вершу правосудие от его имени.        — Тогда сделай это.        — Сначала ты мне скажешь, кто прислал тебя и твою сестру в Винтерфелл.        — Я ничего не стану тебе говорить. Я — мертвец.        — Да, — согласился Нед. — Но я дам тебе чистую смерть. А это больше, чем заслуживает человек, похитивший ребёнка и убивший собственную сестру.        — Она мне не сестра, — выплюнул Аррик. — Просто какая-то шлюха.        — Говори дальше.        — Нет. Убей меня.       Нед размахнулся Льдом и, повернув его плашмя, перетянул мужчину по спине. Тот заорал.        — Нет, — холодно ответил Нед. — Ты скажешь мне всё.        — Да провалиться тебе! — ухмыльнулся Аррик. — И это — справедливость лорда Старка? Избиение связанного человека?       Нед наклонился и взял его за горло:        — Ты. Похитил. Моего. Сына, — с расстановкой процедил он сквозь зубы. — Поэтому всё, что я с тобой сделаю, можно назвать справедливостью.       Глаза Аррика расширились от страха, когда он посмотрел Неду в лицо, и Старк на мгновение задумался, что же тот там увидел. Но, по правде, ему было всё равно.        — Говори. Кто прислал тебя и Марни в Винтерфелл? — отпихнув его от себя, опять спросил Нед.        — Твой чёртов король Роберт! — завопил мужчина. — Нам просто нужно было пожить в замке и доносить ему, с кем ты встречаешься или сговариваешься. И выяснить, где таргариенский бастард. Это была работа Марни. Мы думали, она выудит это из тебя через постель, но, видимо, не такая уж она хорошая шлюха, так что она решила очаровать твою жену. Сказала, что, если кто в замке и знает твои секреты, так это она.       Нед одеревенел. Если даже незнакомцы в Винтерфелле замечали его доверие к Кейтилин, это должно было быть очевидно и для всех остальных. Хотя, конечно, она ничего не сказала. Не могла.        — И что же, леди Старк знала какие-нибудь стоящие секреты? — поинтересовался он едко.        — Ты не захочешь знать, — Аррик глумливо рассмеялся.       Недолго думая Нед нанёс ему второй удар мечом — по почкам. Тот снова закричал.        — Нет! Сучка не сказала ни слова насчёт бастарда твоей сестры. Обходила тему, точно ничего не знает. А может, и правда не знает!       Нед снова наклонился к Аррику и, оскалившись, поднёс к его лицу кинжал.        — Ещё раз назовёшь мою леди-жену как-то иначе, чем “леди Старк”, и я перестану спрашивать, отрежу тебе язык и постою рядом, подожду, пока ты умрёшь от потери крови.       Аррик сглотнул и посмотрел на него исподлобья.        — Если вы за мной наблюдали, тогда поняли, что я не делал ничего подозрительного. Не строил никаких заговоров против короны, пока вы были в Винтерфелле. Почему вы забрали моего сына?       Мужчина пожал плечами.        — Потому что так сказали. Я получил приказ привезти пацана в Гавань. Мне подходило. Я устал жить в окружении северных дикарей. Было бы хорошо попасть снова домой.        — Значит, ты из столицы.        — Да, — кивнул Аррик. — Но я родился в Каменной Септе и довольно долго жил в Речных Землях, чтобы перенять местный говор. Но я жил в Королевской Гавани всю взрослую жизнь, пока король Роберт не услышал, что я — человек полезный, и не послал меня сюда с той мелкой шлюхой.        — Но почему сейчас? Почему забрали сейчас, когда я сам собирался ехать на пир в честь сына короля?       Мужчина искренне озадачился.        — Ничего не знаю о пире. В письме говорилось забрать мальчишку, и я так и сделал.        — В письме? И как ты получал письма?       Аррик замялся. Посмотрел на Неда.        — Нахрен их, — буркнул он. — Они для меня ничто. В Барроутоне есть человек, тоже купленный короной. У него есть вороны, так что он может слать и получать письма. Он платил неграмотным всадникам, проезжавшим Барроутон, чтобы они перевозили их мне. Я не знаю, как их зовут, потому можешь хоть до смерти меня избить, всё равно без толку будет.       Нед задумчиво оглядел его. Ему категорически не нравилось, что у Роберта в Барроутоне был подкупленный человек. Он знал, леди Барбри его недолюбливала: винила его в смерти лорда Уиллама и обижалась, что женился на Кейтилин. Нынешняя леди Барроухолла имела на Брандона виды, но, поскольку брат был помолвлен с Кейтилин, её отец был полон решимости отдать Барбри в жёны Неду. Сравнивая сейчас Барбри Дастин и свою Кейтилин, Нед мысленно благодарил собственного отца за отсутствие интереса к данному браку. И, тем не менее, надеялся, что она не зашла настолько далеко в своей ненависти, чтобы помогать Роберту похитить его сына. Конечно, этот человек из Барроутона работал один. Но это всё равно надо было выяснить.       Он страшно устал. Хотел вернуться домой к жене. Отдать ей сына. А ещё хотел убить Роберта Баратеона. Думать о короле без желания голыми руками задушить его Нед просто не мог. Он пытался похитить моего сына. Робба могли убить.       Он посмотрел на преступника:        — Мы закончили, — сказал он. — Время привести приговор в исполнение. Опусти голову.       Мужчина на мгновение встретился с ним взглядом, а потом положил голову на плаху. Джил и Даррин на всякий случай стояли рядом, но Аррик выглядел смирившимся с судьбой.        — У тебя есть последнее слово, Аррик?       Он поднял голову и посмотрел на Неда в последний раз:        — Я забрал твоего сына, но это была не моя идея. Ты можешь казнить меня, Эддард Старк, но на самом деле тебе следовало убить своего друга-короля. Ты знаешь, что это правда, — он снова опустил голову на колоду и замер.       Лёд со свистом опустился — голова Аррика скатилась на землю.       Почистив меч, Нед приказал своим людям избавиться от тела, а затем — привести назад Джори и Робба и возвращаться в Винтерфелл. На душе скребли кошки. Как правило, после совершения казни он молился в Богороще, но здесь её не было, как не было и времени. Он не чувствовал вины ни за казнь Аррика — тот совершил преступление, карающееся смертью, — ни за побои, которые ему нанёс, вынуждая говорить. Просто почему-то чувствовал себя нечистым, так сказать, и, бережно пристраивая Робба перед собой в седле, отстранённо подумал, не испачкает ли своими руками невинного малыша.       Когда они двинулись на север и Робб задремал, убаюканный поступью лошади, а мужчины замолчали, Нед остался один-на-один со своими мыслями. Возможно, такое поганое ощущение складывалось потому, что, вопреки очевидной причастности Роберта к похищению, Нед до сих пор считал, что именно он сам навлёк беду на свою семью, выбрав пощадить Эртура Дейна и спрятать ребёнка Лианны.       Кейтилин винила его; он знал, что винила, хотя никогда не говорила вслух. Да и как не винить? Он подставил под удар их всех и, как бы ни хотелось ему думать, что всё это останется позади через какое-то время, оба они знали: не останется. Джон оставался спрятанным в Дозоре-в-Сероводье, становясь всё больше похожим на Лианну, а вот Кейтилин и Робб были у всех на виду. Любой достаточно дерзкий человек мог до них добраться и похищение Робба это подтвердило. Сын Лианны находился в безопасности, а вот его собственный — нет. И его жена это прекрасно знала.       Нед сглотнул, вспомнив выражение её лица, когда рассказывал о своих намерениях объявить Джона своим бастардом. Она смотрела так, словно солгать ей — особенно по такому поводу, — было худшим в мире решением, которого она могла от него ожидать, и потому твёрдо намеревался больше не лгать ей. Никогда. И всё гадал, чувствует ли она до сих пор то же самое или нет. Была ли бы она больше оскорблена, если бы он привёз бастарда, а не подверг их собственного сына риску? Ответа на этот вопрос он не знал, и, наверное, он никогда её не спросит.       Была ли бы её жизнь с Брандоном отличной от той, которую она вела с ним? Она редко говорила о Брандоне, но, если упоминала его, то без связи с собой. Значило ли это, что она в целом нечасто думала о нём, или же она просто осознавала свой долг перед Недом и не давала голоса подобным мыслям?       Её взаимодействие с ним несомненно стало куда менее формальным. Не то чтобы, впрочем, она перестала быть покладистой, конечно, нет. Он никогда не встречал никого — ни мужчин, ни женщин, — с большим чувством долга, чем у неё. Она была Леди Винтерфелла, матерью, о какой мог мечтать любой ребёнок, и женой, внимательной к нему не как слуга, а как, скорее, партнёр. Именно это чувство партнёрства приводило его к мысли, что в отношении него ею двигал теперь не только долг. Тепло и смех, которыми она делилась с ним, были искренни, и он замечал: улыбки, подаренные ею ему, отличаются от тех, которыми она одаривала остальных. Мелочи вроде просьб к поварам подать на ужин какое-то из любимых его блюд или смахивания невидимых пылинок с его дублета перед тем, как позволить ему войти в Большой Чертог, кажется, доставляли ей удовольствие. Выражение её лица, когда она, наконец, сосчитала углы маленькой постройки, возведённой во дворе, и поняла, что это — септа, было бесценно. Он построил бы для неё тысячу септ, лишь бы снова увидеть этот блеск в её глазах. Это было больше, чем благодарность. Он просто знал.       Или он просто видел то, что хотел видеть? Вся правда была проста: он хотел, чтобы радость, которую она находила в сыне, удовлетворение, которое она определённо чувствовала, помогая ему управлять замком и землями, удовольствие, которое испытывала на их брачном ложе, были частью чего-то большего. Хотел, чтобы она на самом деле заботилась о нём, но считал себя ужасно алчным за это. Ведь она с самого начала предназначалась не ему. А он ещё и бросил тень на их союз, прежде чем тот толком начался. Разве мог он ждать, чтобы она… любила его?       Он даже мысленно не мог произнести это слово, не то что вслух. Но он этого хотел, да простят его боги. Хотел её любви, потому что, как бы сильно его это ни удивляло, он обнаружил, что, несомненно, любил её. Он даже не осознавал, насколько сильно её любил, до нескольких длительных отъездов, во время которых думал о ней так много, что еле мог сосредоточиться на самой цели поездок. И, возвращаясь в Винтерфелл, хотел дышать ею, как воздухом, потому что она имела ничуть не меньшее значение для его жизни.       Нед посмотрел на мальчика, спящего в его руках, чьи волосы сверкали медью — отсвет красоты его матери. Он любил его бесконечно и знал, что любовь Кейтилин к сыну была просто яростной. Тем не менее, это он допустил, что Робба вывезли из дома. Боги! Я хочу любить и её и делать счастливой, а вместо этого только даю ей ещё больше поводов презирать меня. Он попробовал помолиться, но тут же осознал, что все молитвы обращены к жене. Прости меня, Кэт. Пожалуйста, прости. Я больше никогда не позволю причинить ему вред.       Они достигли Винтерфелла ещё до заката; со стен донёсся звук рога и Нед понял, что их увидели. Что она сейчас узнала, что он возвращается. Он поклялся вернуть сына домой. Поверила ли она ему? Достаточно ли этого, чтобы заслужить её прощение?       Им навстречу от ворот внезапно выехал всадник, приближаясь очень спешно. Ему понадобилось всего мгновение, чтобы узнать в фигурке Кейтилин, и на его губы наползла улыбка. Покрепче перехватив Робба одной рукой, он пришпорил лошадь, заставляя её перейти на быструю рысь. Рывок животного разбудил Робба, и Нед ему сказал:        — Смотри, Робб, твоя мама едет.       Он услышал радостное восклицание: приблизившись достаточно, она увидела сына, а Робб, заслышав её голос, немедленно завопил:        — Мама!       Ко времени, когда их лошади остановились бок-о-бок, Робб был готов буквально выпрыгнуть из рук Неда, и Кейтилин потянулась за ним, даже не пытаясь вытереть лицо, мокрое от слёз.        — Робб, Робб, о, мой милый, дорогой мальчик, — повторяла она, прижав к себе ребёнка. Целуя его, она смеялась сквозь слёзы. Нед ещё не видел ничего более прекрасного, чем его жена, державшая сына в этот момент.       Он понял, что Джори, Даррин и Джил остановились на почтительном расстоянии, давая им возможность воссоединиться в относительном уединении.        — Наш сын дома, моя леди, — сказал ей он, сглотнув комок в горле.       В её синем взгляде, обратившемся к нему, не было и тени осуждения:        — Конечно, — тихо сказала она. — Вы поклялись привезти его домой, — её губы задрожали, и она перехватила Робба правой рукой, а левой — взяла Неда за руку. — Благодарю вас, мой лорд, — слёзы всё ещё катились по её лицу, но она не старалась ни остановить, ни скрыть их. И не отпустила его ладонь. — О, Нед, — всхлипнула вдруг она, — я за тебя беспокоилась.       За меня?        — Со мной всё в порядке, моя леди. Не нужно было переживать.       Она рассмеялась и потянула его за руку; лошадь под ним переступила ногами. Они поехали рядом, то и дело касаясь друг друга коленями.        — Нужно, — возразила она. — Я знала, что ты вернёшь Робба домой, Нед, но ради этого ты ни перед чем не остановился бы и запросто рискнул бы жизнью. Ты никогда о себе не думаешь, — она подняла глаза. — Но я думаю о тебе и я рада, что ты не пострадал.       Они молча смотрели друг на друга несколько долгих мгновений. Нед поймал себя на почти неконтролируемом желании прижать её к себе и поцеловать, но расстояние до замка впереди или до следующих за ними гвардейцев не предоставляло им уединённости, они находились на виду у достаточно количества людей.       К счастью, Робб завозился в её руках, и Нед понял, что сын забрался под плащ Кейтилин и пытается добраться до материнской груди.        — Наш сын скучал по вас, моя леди, — со смехом приподнял он брови.        — Похоже, — она рассмеялась. — А я-то думала, что уже отлучила его! — она тряхнула головой. — Вы поедете рядом до замка, мой лорд? Он не привязан ко мне и так ёрзает, что…        — Конечно, моя леди. Хотя не сомневаюсь, что моя помощь не потребуется, с вами он в безопасности.       В безопасности. Это всё, чего он хотел для них обоих. В безопасности и рядом с ним.       Нед улыбнулся, когда она опустила в колыбель их изнеможенного сына. Робб, по правде, теперь едва в неё помещался, но оба они не желали оставлять его в детской на эту ночь. В замке по случаю благополучного возвращения маленького лорда устроили небольшой праздник, но лорд и леди не присутствовали: вежливо всех поблагодарив, они, отговорившись очевидной усталостью Неда и потрясением, которое пережил сын, удалились ужинать в комнаты Кейтилин.       Вопреки обыкновению, Робб отказывался от еды, и в итоге Кейтилин пришлось дать ему грудь. Она надеялась, что это всё же один из последних разов, а Нед размышлял, не станет ли сын требовать этого чаще после событий последних двух дней.       Наевшись наконец, сын не уснул, как это обычно было, а раскапризничался, требуя то одного родителя, то другого, не в состоянии найти покоя. Нед испугался, что, может, у него какие-то внутренние повреждения, и едва не побежал за мейстером, но Кейтилин его остановила:        — Он просто очень устал, мой лорд. Уверена, он мало спал, прежде чем ты нашёл его, и, без сомнения, был всё время ужасно напуган, — она ходила туда-сюда, напевая, мурлыкая что-то и шепча сыну.        — Он проспал почти весь сегодняшний день, Кэт, — сказал он ей, всё ещё не до конца успокоенный.        — Дремота на спине лошади не то же самое, — с мягкой настойчивостью повторила она. — Глубокий, длительный сон в тепле и покое — всё, что ему нужно. К сожалению, дети, которым больше всего нужен сон, сопротивляются ему сильнее всего.       Для Неда это почти не имело смысла, но полчаса спустя хныканье Робба затихло — он провалился в сон, прижатый к плечу матери. И не пошевелился, когда она опускала его в колыбель.        — Скорее всего, он проспит до позднего утра, — выпрямившись, сказала ему Кейтилин. — Почему ты не ешь, Нед?! — ахнула она, увидев его нетронутую тарелку.        — Хотел дождаться тебя, моя леди.       Она покачала головой:        — Это не я провела два дня и ночь в седле, разыскивая нашего сына, мой лорд.       Нед приподнял брови:        — Хм. И что, ты в это время регулярно ела, моя леди? И, наверное, с аппетитом?       Она почти улыбнулась, но глаза её снова повлажнели от мыслей о последних двух днях. Нед немедленно пожалел о попытке поддразнить её. Встав, он опустил ладони на её талию.        — Я знаю, что ты не ела, Кейтилин. И вряд ли спала. Идём, моя леди, поужинаем вместе.       Она кивнула и Нед поцеловал её в лоб, прежде чем подвести к столу и сесть рядом. Они некоторое время молчали, а потом она спросила:        — Они мертвы?       Он кивнул:        — Аррик убил Марни. Стянул её с лошади, пытаясь отобрать Робба, когда мы их настигли, — он сглотнул. — Я казнил Аррика. Приговорил его к смерти и обезглавил, — он посмотрел ей прямо в лицо, ожидая реакции.       Не отрывая взгляда, она спросила:        — Он рассказал, почему сделал это?        — Рассказал, кто приказал ему это, — мрачно ответил Нед. — Сказал, что Марни ему не сестра. Роберт послал их шпионить за нами и выяснить, где Джон.        — Почему он так настойчив, Нед? Ты не дал ему ни единого повода верить, что у тебя какие-то планы на Джона Сноу, кроме желания защитить его, как своего племянника, — она попыталась говорить ровно, но отчаяние он всё равно услышал. Как и злость, направленную то ли на Роберта, то ли на него, то ли на них обоих.        — Аррик ничего не знал о мотивах Роберта, Кэт. Он был просто наёмник. Подозреваю, ему очень хорошо платили, потому что он был нацелен исполнить приказ. Что заставило Марни пойти на это, я не знаю, не имел возможности спросить её, — он подумал о попытках молодой женщины защитить Робба от Аррика в конце. — Она попыталась сделать, что говорила, Кэт. Защитить Робба от Аррика, как могла.        — Она забрала его, — холодно ответила Кейтилин. — Забрала моего сына, — Нед понял, что Кейтилин слишком зла, чтобы почувствовать хоть каплю жалости к женщине, воспользовавшейся её доверием и привязанностью Робба, чтобы украсть его. И, в отличие от него, жена не присутствовала там и не видела, что Марни сделала в конце.        — Что до мотивов Роберта, — произнёс он, переводя тему, — ходят слухи, что в Дорне снова неспокойно, несмотря на присягу Дорана Мартелла. Говорят, брат Дорана, принц Оберин, оказывает поддержку Эртуру Дейну в его попытках вернуть трон Таргариенам.        — Таргариенам, — сказала она. — Ты имеешь в виду Джона Сноу.        — Да, — кивнул Нед, — Но младший брат Рейгара Визерис и их сестра Дейенерис тоже уцелели. Полагаю, Оберин и большая часть дорнийцев будет больше довольна ими, нежели ребёнком Лианны Старк, но сир Эртур, по-видимому, довольно настойчив в том, что Джон — единственный законный наследник Рейгара, — он тряхнул головой. — Я должен был убить этого дурака.        — Думаешь, это вина Эртура Дейна?       В её словах слышалось что-то, похожее на вызов, и Нед мимоходом подумал, не пытается ли она повесить вину на него. Он не отрицал, конечно, своего участия, но помимо него имелся ещё целый список прямо или косвенно виновных — Рейгар Таргариен, Лианна, Брандон, Безумный Эйрис, Эртур Дейн, даже Тайвин Ланнистер, ручные псы которого убили жену и детей Рейгара. Но никто из них не приказывал похитить его сына из его дома. Это было дело рук Роберта, и Нед снова ощутил почти неуправляемое бешенство, было затихшее от простого присутствия жены и сына рядом с ним.        — Нет, — наконец, сказал он. — Нет никого, кто виноват в этом всём. Но много таких, кто виноват в отдельных частях, — он встал и, подойдя к одному из окон, открыл его нараспашку — холодный ночной воздух ударил ему в лицо. — Хотя во всём, что произошло здесь, виноват один конкретный человек, — проговорил он и сжал зубы.       Она подошла и опустила ладонь на его плечо, но он не обернулся.        — Что ты собираешься теперь делать? — тихо спросила она.       Он медленно оглянулся; он хотел сделать именно то, что сказал ей, когда понял суть случившегося с Роббом.        — Я хочу его убить, — ледяным голосом отчеканил он.       Жена легонько задрожала и прошептала:        — Он — король.        — Знаю. И это я помог ему им стать. А он забрал моего сына! — Нед не осознавал, что повысил голос, пока она не отшатнулась. — Проклятье, Кэт! Я не могу просто спустить это ему с рук! Он похитил нашего сына! Робб мог погибнуть с Арриком. Он ничего для него не значил! — отвернувшись от неё, он ударил кулаком по стене, чуть не завыв от разочарования. — Я — отец Робба! И мне его защищать! Я хочу, чтобы Роберт сдох за то, что сделал!       Робб вскрикнул и Нед немедленно затих. Их с Кейтилин взгляды метнулись к колыбели, но ребёнок не открыл глаз — перевернувшись на бок, он снова уснул.       Продолжая смотреть на сына, Нед проговорил:        — Я хочу его убить, — голос его стал тише, но ещё дрожал от гнева.       Она взяла его лицо в ладони и заставила повернуть голову к ней.        — Я знаю, — шепнула она. — Но ты не можешь.       Нед чуть не взбеленился. Она в самом деле думала, что он слишком труслив, чтобы призвать Роберта к ответу за преступления только потому, что он носит корону?        — Не можешь, — повторила она, — потому что ты нужен нам с Роббом живым больше, чем тебе нужна смерть короля. Ты понимаешь меня, Эддард Старк?       Он промолчал.        — Ты не Брандон! — наконец, всхлипнула она. Её тихий голос звенел от отчаяния.        — Ты жалеешь об этом? — гнев и усталость заставили его задать вопрос, который он никогда не хотел задавать.        — Боги, нет! — она выглядела потрясённой.        — Ты думаешь, Брандон бы уберёг Робба? — продолжил Нед, не обратив внимания на её слова. — Придумал бы, как отомстить Роберту?        — Брандон мёртв! — она почти закричала, и Нед осёкся, ошеломлённый её вспышкой. Оба они снова посмотрели на колыбель, но Робб не шевельнулся. — Он погиб, потому что повёл себя, как опрометчивый, самоуверенный дурак, — тише проговорила она. — И хотя мне жаль, что он умер, я благодарю богов, что отец Робба — ты, а не он, мой лорд, — прошипела она, зло сверкая глазами.       Неду понадобилась пара мгновений, чтобы сквозь собственный гнев услышать: она была благодарна, что он был отцом её ребёнка. И уставился на неё.        — Брандон бы уже мчался в Королевскую Гавань. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Скорее всего, он помчался бы к Роберту, даже не подумав сперва поискать Робба. Именно так он сделал в прошлый раз. Вот, почему он погиб, мой лорд. И для вашей сестры это тоже добром не кончилось.       Он отступил от неё, когда спрашивал, предпочла бы она, чтобы он был Брандоном, поэтому сейчас она шагнула к нему и положила руки на его плечи.        — Ты пообещал мне, что вернёшь Робба домой. И ты это сделал. Я не сомневаюсь, что ты хотел убить Аррика на месте, но сначала ты обезопасил сына, получил ответы на свои вопросы и только потом казнил его, согласно закону. Твой брат ничего бы этого не сделал, Нед, и я благодарю богов, что на это способен ты. Ты защитил нашего сына. Испортил Роберту планы. И дал нам время подумать, как действовать дальше. Игра, которую Роберт с тобой ведёт, — вещь опасная, но тебе, тем не менее, удаётся нас оберегать. И я доверяю тебе в этом, — она смотрела прямо ему в глаза.        — Я хочу уберечь вас, Кэт. Ты и Робб… самое дорогое, что у меня есть, — хрипло проговорил он. Она удивилась, и Нед притянул её к себе и сжал в объятиях. — И я намерен это сделать.        — Ты не сможешь, если поедешь в Королевскую Гавань и там погибнешь.        — Тогда я останусь здесь, если хочешь. Плевать на этот пир. Я останусь здесь и удостоверюсь, что никто больше не сделает попыток причинить нашему сыну вред.       Она резко втянула воздух и обняла его за шею.        — О, Нед, — прошептала она. Он произнёс это, чтобы её успокоить, но, казалось, только больше её опечалил.        — Что такое, моя леди?       Она выдохнула в его шею и отпустила его, мягко высвободившись из его рук.        — Я боюсь, мы оба теперь должны поехать в столицу, мой лорд.        — Что? Кейтилин, мы не мо…        — Можем, — перебила его она. — И должны.        — Но Робб…        — Робб останется здесь, в Винтерфелле, — эти слова давались ей нелегко. Он видел и слышал боль от одной только мысли о том, чтобы оставить сына. — Бенджен будет за ним следить. После того, что случилось вчера, все твои люди будут защищать его любой ценой. И Бен закроет ворота для всех чужаков, чтобы никто не добрался до Робба.        — Аррик и Марни были внутри, Кэт.        — Тем не менее, они были чужаками. Если нужно, выдвори всех, кого ты не знал с детства. Сделай всё, что сочтёшь нужным, но, я уверена, даже в отсутствие нас Робб будет здесь в безопасности.        — Но почему мы должны поехать? Нет никаких причин…        — Есть! — возразила она. — Ты не понимаешь? Роберт не остановится, Нед. Он будет ждать вестей от похитителей. Точно так же, как ждёт твоего ответа на приглашение. Мы не сможем скрываться в Винтерфелле вечно и просто ждать следующего удара. Мы должны показать ему это. А для этого нужно поехать в столицу вдвоём, как он и требует.        — С какой целью? Я уже сказал, что не собираюсь рисковать тобой.        — Ты рискуешь мной, оставив меня здесь. И рискуешь собой, если поедешь один. Если ты заявишься без меня, у Роберта могут возникнуть подозрения, что ты каким-то образом предотвратил похищение и узнал о его роли в этом. Разве оставит он тебя тогда на свободе? Ты ведь распространишь эту весть среди всех лордов. Он боится, что у тебя достаточно влияния, чтобы дискредитировать его, иначе он не пытался бы воздействовать на тебя, — она тряхнула головой. — Нет, нам нужно сыграть невинных и отправиться в столицу, как скомандовал король. Позволь Роберту верить, что его человек просто не справился с задачей, или что не успел до нашего отъезда. Мы покажем себя наиболее верными вассалами короля и никому не дадим повода говорить что-то против тебя. Может, тебе удастся пообщаться с лордом Арреном, и вы оба сможете убедить Роберта, что ты ему не угроза и никогда не пойдёшь против него.        — Нет, угроза, — холодно возразил Нед.        — Ты должен избавиться от этой мысли, мой лорд, — вздохнула она. — Хотя я не отрицаю, что было бы приятно увидеть страдания Роберта Баратеона, я больше заинтересована в том, чтобы уберечь от страданий нас, — она смотрела на него сдержанно. — И я верю, что ты тоже в этом заинтересован.       Он обдумал её предложение, не в первый раз уже убеждаясь, что женился на женщине исключительного ума, обладающей даром видеть суть сложных вещей. В её словах был немалый резон. Однако это не значило, что идея ему нравилась.        — Мне претит мысль собственноручно поместить тебя в опасные обстоятельства.        — Мне тоже, — честно ответила она. — Я не хочу туда ехать. И уж точно не хочу оставлять Робба… но я думаю, это лучшее, что мы можем сделать теперь. Из всех опасных путей, из которых мы выбираем, этот вернее всего приведёт нас к цели. И я достаточно вынослива, чтобы проделать такой длинный путь. Нет никаких причин, по которым я должна остаться.       Её голос, показалось Неду, зазвучал как-то странно на последних словах, точно она старалась убедить в этом сама себя. Впрочем, так, наверное, и было. Он знал, как тяжело ей будет расстаться с Роббом.        — Я подумаю об этом, — наконец, пообещал он. — Нам необязательно решать это сейчас.       Она кивнула:        — Очень хорошо, мой лорд, — и внимательно изучила его лицо. — Ты ужасно устал, Нед. Идём в кровать. Мы оба сегодня будем спать лучше, чем прошлой ночью, я думаю. Даже с таким непростым решением впереди.       Он кивнул. Да, он устал и, посмотрев на сына, позавидовал его безмятежному сну. Как бы он ни был доволен, что сейчас ляжет спать рядом с женой, он боялся, что сон не придёт. Она была права: его открытая конфронтация с Робертом не приведёт ни к чему хорошему. Тем не менее, ехать в столицу и рассыпаться в улыбках перед человеком, который пытался украсть его сына, казалось невозможным для выполнения в принципе. Может, он справится с её помощью, но брать её с собой — последнее, чего ему хотелось.       Загруженный такими мыслями, Нед думал, что не сомкнёт глаз до рассвета. Но, видимо, устал сильнее, чем думал. Когда Кейтилин свернулась под его боком, он расслабился, несмотря на беспокойство, и вскоре провалился в сон.