Иная реальность

— Вик, — она открывает глаза, чувствуя чужие губы на своих. И с криком отстраняется. Потому что перед ней всё ещё Генри, и он только что её поцеловал. Вик требуется ещё пара секунд, прежде чем она понимает, что у неё больше практически ничего не болит, и она точно может встать на ноги. Рядом с ними, кроме Бауэрса, стоят ещё Патрик и, по-видимому, Стэнли, мальчик-еврей, чья голова пыталась покончить с Белчем. — Тут было Оно, — Вик утирает слёзы и сопли итак мокрым рукавом куртки. И у него в глотке что-то светилось. А потом я просто, — она трёт глаза, всё ещё пытаясь успокоиться. — Я просто провалилась, — Генри пытается подойти к ней, но Вик опять отстраняется. Она понимает, что это не он пытался её убить, но пока не может перебороть себя. Генри кивает, кажется, принимая её правила игры. — И куда мы идём теперь? — да уж, рядом с ними больше нет Эдди, который знал бы, куда им идти. Так что они оказались в ловушке, состоящей из огромного количества старых тоннелей, расположение которых не знал никто, кроме Пенни. — Куда-нибудь, — судя по всему, Стэн их опасается, но всё равно пытается держаться. Они все выглядят хреново, так что Вик уверена — клоун успел поработать с каждым. Боже, она больше никогда не пойдёт в цирк, если удастся отсюда выбраться. — Эдди найдёт нас. Либо мы найдём Оно, — он пожимает плечами, и Вик восхищена тем, как он держится, хотя очевидно, он в таком же ужасе, как и они. И они просто продолжают идти. В тоннелях холодно, а они в мокрой одежде, так что Вик надеется, что дело дойдёт только до простуды, а не до чего-нибудь более серьёзного. Девушка с возмущением смотрит на узкий тоннель. В нём они смогут передвигаться только ползком, а значит, будут практически беззащитны. Если бы только был какой-то другой выход. Но его нет, так что им приходится ползти. На выходе их поджидает сюрприз, потому что они сталкиваются с Беверли. Та выглядит ужасно, вся заляпанная грязью и частично кровью, но Вик и сама не хотела бы сейчас глядеться в зеркало. Бев рассказывает об огромном крабе, который решил ей подзакусить и показывает на вход в тоннель из которого она только что вышла. Так что они выбирают другой тоннель. Он, к счастью сухой и достаточно высокий, так что Вик может больше не вставать на стёсанные колени. — Почему никто из нас не умер? — Вик всё же задаёт этот вопрос. — В смысле? — Бев аж останавливается. — Прежде чем запихнуть меня в эти свои мёртые огни, — Вик передёргивает, — Он вытащил меня из воды. Если бы он этого не сделал, — она качает головой, — Я бы была уже мертва. — Я не знаю, — Бев пожимает плечами, — Хотя краб тоже вроде как мог прихлопнуть меня раз пять, — она задумывается, едва не врезаясь лбом в стену. — Мы не знаем, что у Оно на уме, — Генри морщится, он больше не подходит к Вик близко и это довольно грустно, хотя она и не уверена, что смогла бы выдержать его присутствие. — И идём сейчас, чтобы покончить с ним. Если оно по какой-то причине не может нас прикончить — разве это не отлично? — Вик видит насколько он зол. Она хотела бы попробовать его успокоить, но слишком боится не сдержаться и опять отскочить с криком. — И всё-таки это странно, — Бев замолкает, обдумывая загадку, но на этот раз предусмотрительно держится за стену. Следующим они встречают Билла, который валяется на полу в куче чего-то, похожего на зомби и вполне успешно их отпихивает. Бев щёлкает колёсиком на зажигалке и зомбаки рассеиваются. Билл благодарно кивает и поднимается. Вик беспокоится за Белча, где он застрял. Она очень хочет найти его до того, как что-нибудь случится. Почему-то ей кажется, что не стоило его брать. Ему было бы куда безопаснее, если бы он остался. Но она одергивает себя. Вик просто не имеет право за него решать, особенно когда они уже здесь. Скорее всего, на неё так подействовало видение. Она вспоминает фонтан крови и едва сдерживается от крика. Это не должно было настолько чётко отпечататься на подкорке. С Биллом дело неожиданно идёт веселее и Эдди они находят буквально за следующим углом, ну или это он их находит, Вик не может сказать точно. В любом случае, теперь они знают, куда идут. Белч, к счастью, со своим пиздецом справился до их прихода и едва не ушёл в другой тоннель, они едва успели его окликнуть. А вот с Ричи, всё естественно получилось не так, как должно было бы быть. Во-первых, никто из них не подозревал, что вылезя из очередного тоннеля, не сможет сдержать смех. Потому что матерящийся Балабол изо всех сил держался за густую шерсть оборотня и крайне красочно матерился. Бев решительно достала рогатку с серебряными пульками. Ричи наконец-то смог разжать руки. Следующие полчаса они слушали великолепные истории. Под конец Вик уже жалела, что они нашли его до того, как оборотень успел позавтракать. Бен и Майк, не заметившие их появления, как раз закрывали крышку гробницы. Вик подумала, раз они снова все вместе — дело пойдёт быстрее, хотя бы потому, что они больше не будут искать друг друга, а сосредоточатся на Оно. Девушка с тоской вспомнила горячую ванную. — Направо, — всё-таки очень спокойно было знать, что среди них был тот, кто знал, куда идти. Эдди как будто бы чувствовал тоннели. В конце концов, они всё-таки оказываются около маленькой дверцы, в которую можно пролезть только на четвереньках, и больше всего Вик хочет оказаться за сотню километров отсюда. — Вы, правда, думаете, что прихватив с собой ещё четверых деток, сможете справиться лучше? — клоун оказался сидящим на троне. Вик пригляделась. К чёрту, тот был составлен из черепов. — Скорее вы разнообразите мой ужин, — Вик на этот раз успевает прикрыть уши до того, как на них обрушивается вся мощь пилоподобного смеха. — Подавишься, — Вик всё ещё удивлена тем, что Билл даже и не думает заикаться. Он просто стоит перед чудовищем, окруженный людьми, в которых верит. Тут не выступает даже Генри. Бауэрс стоит молча, всё также держа Вик за руку, как будто бы боится снова её потерять. — Знаете легенду про ведьму? — Оно потягивается, закинув ноги в клоунских ботинках на мгновенно образовавшуюся из костей табуретку. — Не думаю, что это имеет какое-то значение, — Билл подходит к Оно всё ближе, и выглядит это чертовски пугающе. Вик чувствует, как за другую руку её берёт Бев. Они все берутся за руки, как будто бы на выпускном в детском саду, а Билл внезапно застывает, с его лица сползает вся осмысленность. Впрочем, Оно выглядит не лучше. Но злобнее, уж в этом-то Вик уверена. — Что происходит? — возможно, вопросы сейчас задавать и нельзя, но Вик не нравится чувствовать себя идиоткой. — Ритуал, — Бев шепчет в ответ, придвигаясь чуть ближе. — Тот, кто рассмешит другого, держа в зубах его язык — победил, — Божечки, Вик реально хочет во Флориду. В последнее время всё, что с ней происходит можно назвать одним словом — абсурд. — Можно было бы и предупредить, — возмущённо ворчит с другой стороны Генри, и Вик очень рада, что он между ней и Патриком, а закачивает всю эту цепочку более-менее спокойный Белч. Вик понимает кое-что ещё. Она их чувствует. Всех. Их жизни как будто бы переплелись в тесный клубок цветной энергии, и большая часть этой энергии пытается придавить чёрный, копошащийся клубок, на миг причудившийся ей на месте Оно. А потом чернота начинает заползать на остальные нити и Вик кричит, не в силах сдержаться. Она откуда-то знает, что руки разнимать ни в коем случае нельзя и всё же это единственное, чего ей сейчас хочется. Ну, кроме того чтобы бежать отсюда со всех ног. — Ричи, — Эдди рядом с ними вскрикивает, но Вик никак не может вернуть себе нормальное зрение, так что замечает только то, что чёрные нити испуганно втягиваются обратно. Но только на секунду. После этого они накидываются с ещё большей силой, оставляя Оно искрить нестерпимым лазурным цветом. Вик понимает, что они попались. Что, по-видимому, это и затевалось с самого начала. Потому что лазурь последний раз полыхает неожиданно мягко и гаснет, вместе с этим к Вик наконец-то возвращаются человеческие очертания предметов. Оно лежит рядом со своим троном грудой тряпья и Вик уверена, если они подойдут, смогут окончательно убедится, что Пеннивайза больше нет. И судя по всему, его это ни капельки не удручает. Себя Вик обнаруживает, сидящей на полу, всем телом вжимающуюся в обнимающего её Генри. Остальные тоже недоумённо оглядываются, а Билл и Ричи валяются на полу. Первой к ним подбегает Беверли. Что-то причитает, пытается поднять. Естественно, ничего у неё не выходит и тогда на помощь приходят Майк, Стэн, Эдди и даже Белч. Из тоннелей надо выбираться, и Вик тоже пробует подняться. Генри и Патрик остаются рядом с ней, не приближаясь к остальным, даже для того, чтобы помочь. Вик почему-то согласна с тем, что так будет лучше. А потом над их головами раздаётся сухой треск и они бегут, изо всех сил пытаясь не потерять друг друга из виду. Потому что держаться рядом — это всё ещё единственный шанс выбраться из подземного города, мечтающего их убить даже больше оригинального Дерри. Вик готова поверить, что больше никогда не увидит дневной свет, но внезапно он прорывается прямо из разлома над их головами. И они спасаются, неожиданно обогнав саму смерть, вылезают из места, чертовски похожего на ад, и видят преисподнюю, развернувшуюся снаружи. Дерри выглядит разрушенным. И они замирают, внезапно вспомнив, что наверху остались их семьи. Вик бросается бежать в сторону своего дома, не обращая внимания на спасателей, снующих повсюду. И оседает на траву, смотря на руины, оставшиеся на месте её дома. Конечно же, она возмущалась отношением к себе своего деда, но она ведь была подростком, чёрт побери. И она любила его, и любила бабушку. А теперь они из-за неё провалились под землю. Вик всхлипывает, чувствуя, как трясутся руки, а потом чувствует, как её обнимают сильные руки. Позади неё стоит дедушка, на лице которого написано горе, но он всё же обнимает её, пытаясь утешить. И Вик прижимается к нему поближе, из молчания понимая куда больше, чем ей бы хотелось… *** — Как ты? — Генри протягивает ей собственноручно приготовленный сэндвич. Они все вчетвером сидят на полянке. Прошла уже неделя, в течении которой люди всё время паниковали, пытаясь хоть что-то сделать. В Дерри понаехали журналисты, и из землетрясения — официальной версии смертей — уже успели раздуть огромную сенсацию. Неожиданно нашлось множество добровольцев, готовых помочь с восстановлением города. И ещё более неожиданно правительство само, до предъявления хоть каких-то исков, начало выплачивать компенсации пострадавшим. Но это всё равно не могло оказать достаточную помощь. Никто не был готов к тому, что город обрушится, как неверно построенный карточный домик. — В порядке, — Вик пытается улыбнуться, откусывая от сэндвича огромный кусок. Взамен она уже поставила на пень, исполняющий для них роль стола, яблочный пирог. Она накручивает на палец чёлку, пытаясь, успокоиться и едва не отшатывается, когда к ней подходит Белч. Он выглядит неуверенным, но всё-таки протягивает ей плоскую упаковку. Вик заглядывает внутрь и без слов кидается ему на шею. Всё-таки он самый понимающий человек из тех, кого она знает. Вернувшись на своё одеяло, Вик тщательно закалывает чёлку новыми заколками. У неё с огромным трудом получилось убедить маму не забирать её из Дерри, хотя несколько раз Вик чуть не поддалась ей. И всё-таки она хотела закончить школу именно здесь. Насколько Вик знала, в Дерри вообще осталось неожиданно много жителей.  — Патрик? — Вик смотрит на самого молчаливого члена сегодняшнего собрания. — Мама сказала, мы уедем отсюда в конце года, — он вымученно улыбается, не обращая внимания даже на то, что Генри, подгребает его поближе. — Я не хочу уезжать, — признаётся. — Ты пробовал их отговорить? — Вик чувствует комок, вновь подкатывающий к горлу, она не представляет, как обойдётся без хоть кого-то из них. Ну и не знает, что будет делать без них он. — Бесполезно, — Патрик пожимает плечами. Его почти колотит. — Чёртова балка пролетела в секунде от головы Эйвери, и мама испугалась, — он пожимает плечами. А Вик понимает, он тоже винит себя за весь этот пиздец. — Она просто не выдержит, если останется здесь хотя бы на миг дольше положенного, — он прижимает пальцы к вискам. — Я тоже уезжаю, — Белч немного меньше удручён этим фактом, но его это тоже не радует. — Отец нашёл школу, в которой я смогу играть на той же позиции, — Реджинальд даже улыбнуться пытается, но явно никого своей пародией не впечатляет. — Зато я остаюсь, — Генри мрачно вскрывает бутылку с пивом. — Я тоже, — Вик пожимает плечами, она всё ещё не может представить себе отъезд во Флориду. Следующие полчаса они сидят молча, пьют пиво и жуют сэндвичи и яблочный пирог. — По крайней мере, в этот раз никого из нас точно не оставят на второй год, — Вик фыркает, потому что им действительно уже проставили оценки, за два месяца до конца полугодья. Вик сомневается, что в следующем хоть что-то изменится. Им точно придётся искать где-то новых учителей. — Это успокаивает, — Патрик чертыхается, устраиваясь поудобнее. *** На кладбище вовсю светит солнце. Вик стоит рядом с мамой, пытаясь взять себя в руки и всё-таки не зареветь. Всех жертв землетрясения хоронят в один день, и народу вокруг толпится целый город. Уцелевшая его часть. Ну и охочие до чужого горя журналисты. Одного из них уже побила сумочкой Элфрида Марш, лишившаяся и бывшего мужа и жениха. Она разбила его камеру и даже не дала возмутиться. Впрочем, здесь все были расстроены. Священник зачитывал имена по списку. И Вик вдруг показалось, что она в университете и ей вот-вот вручат диплом. Смех оказалось сдержать ещё труднее, чем слёзы. Когда всё заканчивается, люди расходятся в разные стороны, даже не переговариваясь. Вик думает, никто ещё не смог до конца примириться с потерями. *** — Милая, может, вы вместе переедете отсюда? — нет, её мать не будет вмешивать в это дедушку. Вик видела, какими глазами он смотрел на гроб. Нет уж, хватит того, что Вик винит себя в смерти всех этих людей, она не собирается заставлять его лишиться бабушки окончательно. — Нет, — она мотает головой, всё ещё еле сдерживая слёзы. Мама испуганно хватает её за руку, — Я не хотела тебя огорчить, — мама гладит её по голове, обнимает. Она тоже в шоке и Вик обещает себе больше не забывать про это. — Я просто подумала, что вам было бы легче вместе с остальной семьёй, — она пожимает плечами. — Не думаю, что дедушка обрадуется, когда увидит папу, — Вик старается сделать свой ответ чуть более объективным. Хотя, официально, её отца нет здесь из-за запрета врачей, Вик знает, что в любой другой ситуации его это бы не остановило. — Может быть и так, — её мама грустно вздыхает, соглашаясь. — Но звонить ты мне будешь, по крайней мере, два раза в день, — строго продолжает. — Хорошо, — Вик послушно кивает, — уж это-то она точно готова для неё сделать. Мама прижимает её к себе так сильно, как только может и всё-таки прощается. Они уже успели практически восстановить дом. Так что она действительно задержалась. — Я останусь здесь на Рождество? — и мама просто кивает. Они обе понимают, что во Флориду деда затащить не получится, а значит, праздновать он будет совсем один. Вик не собирается этого допускать. — Береги себя, — напутствует её мама и всё-таки выходит, таща за собой чемодан с весёлыми смайликами. *** — Совсем без вариантов? — Патрик зло кивает, запихивая в чемодан очередной учебник. — Не хочу, чтобы ты уезжал, — Вик сидит у него дома потому, что они должны были встретиться все вместе, но в последний момент у Генри всплыли какие-то загадочные дела, а у Белча неожиданная тренировка. Так что прощальную вечеринку запланировали на следующий день. Но Вик всё равно пришла. Потому что у неё, блять, кусок из сердца вырывали. — А я не хочу уезжать, — он садится рядом с ней, бессмысленно рассматривая чучело совы, смотрящее на них жёлтыми глазами. Вик надеется, что когда эти двое повстречались, сова была уже мертва. — Ты мог бы остаться у меня, — на самом деле, это глупость, но Вик не может не попробовать. Ещё год назад она не представляла, что сможет хоть к кому-то настолько привязаться. — Не могу, — и Вик просто его обнимает. Им, по-хорошему, столько всего надо сказать друг другу. Только вот влюблённость в одного и того же человека — всё же не тема для обсуждения. — У вас может что-то получится, — у Патрика хриплый голос, и он нежно проводит пальцем по её щеке, стирая слезу. — Я не знаю, — Вик боится. Чуть ли не до дрожи. Ведь он же может не принять. Патрик в ответ фыркает и вновь прижимается к её губам своими. Это их способ согреться и Вик плевать хотела, если он не совсем правильный. Она жадно отвечает, прижимаясь к нему. Они не любят друг друга, но они останутся друг у друга в сердцах. Вик боится, что навечно. Боится, что будет скучать и может быть ещё поэтому действует так отчаянно, как только может. — Мы сможем созваниваться, — Патрик шепчет ей на ухо, и Вик согласно кивает, хотя и чувствует обречённость. Конечно же, они смогут, но надолго ли их хватит? — Ты правильная, — Вик знает, что он имеет в виду, так что просто целует его. Она, правда, благодарна ему за эти слова. *** — Помните, Оно упоминало ведьму? — Генри задумчиво чистит пистолет, и Вик очень надеется, что мать Патрика не поднимется наверх. — И что? — Белчу явно не хочется отрываться от джойстика. — А то, что, по-моему, я понял, что именно Оно имело в виду, — Генри смотрит серьёзно и Вик уверяется, что его ответ ей, как минимум, не понравится. — И что же? — она всё-таки спрашивает. — Ведьма не может умереть, пока не передаст кому-то свой дар. — Чёрт! — Белч проигрывает и запускает джойстиком в Патрика. — И что же Оно нам передало? — Вик вроде как не замечает изменений. — Не нам, — Патрик внезапно ухмыляется, — А Заике и Балаболу, правильно? — Генри кивает. — Ну, тогда они довольно хорошо скрываются, — Вик пожимает плечами, но потом до неё доходит ещё кое-что. — Так значит, Оно хотело умереть? И поэтому никто из нас так и не сдох? — Я без понятия, — Генри пожимает плечами, — Но это ведь единственное объяснение. Оно могло убить нас сотни раз, но всё равно в последний момент останавливалось, — да уж, они ведь об этом уже говорили, не так ли? — Согласен, — Патрик салютует Генри вскрытой бутылкой пива, — И очень рад, что это были не мы, — он протягивает джойстик обратно Белчу, вновь запуская игру, а Вик думает, что всё-таки он ошибается. Потому что, по сути, их энергия, или хрен знает что такое, слилась в одну, и чернота зацепила тоже всех сразу. Так что, по крайней мере, они связаны, ну или Вик просто нравится так думать. Школьные экзамены, как и предполагалось, все сдали неожиданно хорошо. И даже миссис Сандерс, практически единственная из старого состава преподавателей, явно их всё ещё жалела. Да блин, даже Вик начинала уже ненавидеть школьного психолога, постоянно пытающегося промыть ей мозг. Она предполагает, что он мог бы ей помочь, если бы она прямо сказала, что испытывает чувство вины, из-за того, что они убили клоуна, но в лечебницу ей как-то не хочется. Точнее, конечно, не из-за самого убийства, а из-за того, что Дерри был частью Оно. Они неожиданно не в лесу, а у Патрика, так как предполагаемый костёр победили компьютерные игры. — Не пропадайте из виду, — Генри смотрит на них со всей серьёзностью. И Патрик с Белчем наперебой обещают звонить, как только выпадет такая возможность. Потом Патрик откуда-то достаёт бутылку виски, а потом ещё одну. *** — Патрик, у нас через два часа самолёт, — миссис Хокстеттер в ужасе смотрит на крепко спящего сына, в компании так и не разошедшихся друзей. Патрик с явным трудом всё-таки продирает глаза и смотрит на неё с не меньшим ужасом. Кажется, он не ожидал, что они не успеют разбрестись. — Собирайся, — напоследок припечатывает женщина и, громко стукнув дверью, уходит. — Пиздец! — Патрик живенько расталкивает всех остальных, особенно Белча, у которого тоже вообще-то сегодня самолёт и сбегает в ванную. Вик грустно думает, что дед её убьет. *** Дед неожиданно не говорит вообще ничего. Когда Вик заходит домой, он как раз на кухне, готовит обед. Она всё ещё удивляется тому, что он умеет готовить. — Ты должна, — дед всё ещё запинается, когда говорит с ней, как с девушкой, — Быть осторожна, — она знает, что он беспокоится о ней. И после смерти бабушки, даже пытается её понять. — Я была с друзьями, — объясняет, беря из холодильника яблоко, — Слишком много народу решило уехать из Дерри, — она грустно улыбается, потому что всё ещё чувствует себя счастливой в этом городе, ни смотря не на что. — Я бы тоже уехал, — он снимает сковородку с плиты, грустно улыбаясь, — Но я не брошу Грейс, — Вик понимает его. Она каждые выходные ездит с ним на кладбище, где через какое-то время возвращается уже без него. Он всё ещё делится со своей Грейс всем, и Вик очень хотелось бы найти для себя такого человека. Который будет любить её, и которого будет любить она. Самое же страшное в том, что она уже любит. Только вот не уверена, что это взаимно. — Мне здесь нравится, — она быстро кивает, когда он предлагает ей яичницу и садится за стол напротив него. — Мне тоже. И всё же я бы уехал, если бы она осталась жива, — и это Вик тоже понимает. *** — Уверена, что ты хочешь смотреть этот фильм? — Генри в последний раз уточняет, уже протягивая ей билет. — Конечно, — Вик выхватывает билет из его пальцев, и пока он не успел ещё раз поинтересоваться, тащит его в сторону нужного зала. Она понимает, почему Генри за неё беспокоится, и всё же идея сходить на ужастик кажется здравой. Клин клином же вышибают. И всё-таки она начинает нервничать, как только гаснет свет, но, как только Генри берёт её за руку, Вик становится куда спокойнее. Она даже практически спокойно на полную луну, внезапно появившуюся на экране смотрит. А потом, естественно, начинается трэш, Вик хочется закрыть глаза и уши, просто не видеть не слышать всего того, что происходит на экране, но вместо этого она только сильнее чужую руку сжимает. Впрочем, Генри тоже явно не по себе, он её через какое-то время просто к себе прижимает, и они так и сидят до конца фильма. — Плохая была идея, — они остаются сидеть, даже после того, как выходят все остальные. Вик знает, что, в конце концов, встать придётся и им, но не может себя заставить. — Это точно, — Генри отзывается согласием, но внезапно, двигается, оказываясь с ней лицом к лицу. Вик застывает, расстояние между их губами — меньше миллиметра, и Вик вздрагивает, когда Генри её целует. Она так долго ждала этого. И может быть, сейчас ей стоило бы перевести всё в шутку, обезопасить себя, пока не стало слишком поздно, но она предпочитает обхватить его шею руками и ответить. В эту секунду Вик чувствует себя самым счастливым человеком в мире. — Брысь отсюда, — в зал входят две тётушки в возрасте, таща за собой мусорные пакеты. Они не злятся, но явно намекают им выметаться, так что приходится выйти на улицу. Рук они так и не разжимают. *** — Привет, — Бев, к счастью всё-таки осталась в городе, а значит у Вик здесь целых три близких человека. Но поговорить она всё равно может только с Марш. Не с дедом же Генри обсуждать. — Привет, — Бев машет ей, зажатыми в руках стаканчиками с кофе. — Спасибо, — Вик освобождает её от латте, с наслаждением отпивая глоток. Они идут по улице, обсуждая тех, кто уехал из Дерри. — Миссис Сандерс тоже уезжает, представляешь, — Бев грустно качает головой, — Не то, чтобы я любила тригонометрию, но она была не самым плохим учителем, — Это точно, — Вик хихикает, вспоминая отобранный альбом с тыквами. — Как ты? — Бев внезапно останавливается и смотрит на неё совершенно серьёзно. Они не особо часто разговаривали о том, что разрушили целый город. Вик всё ещё предполагала, что это не слишком хорошо. — А что если можно было решить всё по-другому? — она отпивает кофе из стаканчика, давая себе время собраться с мыслями. Чёрт, а она ведь о Генри пришла поговорить. — Нельзя было, — Бев гладит её по плечу, они всё ещё стоят на месте. — Это обернулось бы тем, что Оно снова сожрало бы кучу детей, — Бев закрывает глаза. Ей явно тоже не просто даётся этот разговор. Они думали, что стоит им только победить Оно — и можно будет не опасаться Зла, но в итоге они сами породили куда большее. — Я сходила в архив, — Вик пожимает плечами. Об этом она тоже не хотела говорить, но сейчас почему-то молчание кажется неправильным. — Мы убили на шесть человек больше, чем он, — она всё-таки всхлипывает и проливает кофе. — Через один цикл он нас догнал бы, — Бев пожимает плечами. Она, чёрт возьми, пытается быть практичной. Вик видит, что подругу гнетёт что-то ещё, но она уже спрашивала — Бев не готова была рассказать ей об этом. — Это точно, — Вик пожимает плечами, — В конце концов, он убивал их куда более мучительной смертью, — это довольно слабое утешение, но Вик боится, что свихнётся, если продолжит думать об этом. — Генри меня поцеловал, — выпаливает, боясь передумать. — Вау, — и Бев не выглядит так, будто готова сказать что-то ещё. Она выглядит чертовски взволнованной и, возможно, ошарашенной. В любом случае, Вик верит, что на некоторое время отвлекла Беверли от её мрачных мыслей. — И как? — не очень-то крутое продолжение, но Вик в ответ смеётся, — Я ответила, — она пожимает плечами, накручивая волосы на палец. Они отросли практически до плеч, так что это довольно удобно. — Я люблю его, — если уж Вик не может сказать об этом самому Генри, почему бы ей не рассказать Бев. — Это так здорово, — Бев наконец-то улыбается, широко и солнечно и выхватывает у Вик окончательно перевёрнутый стакан, выбрасывая его в мусорку. — И что дальше? — да уж, ответа Вик и сама не знает. — Ну, мы собирались вечером встретиться. Он работает в автомастерской, — Вик пожимает плечами, — Так что всё равно раньше он не может. — Тебя это огорчает? — Бев хихикает, пытаясь закрыть улыбку стаканчиком. — Меня огорчает то, что сама я работу никак не могу найти, — Вик тяжело вздыхает. — Я пришла на пару собеседований, но сразу же поняла, что мне это не интересно. К тому же, дедушка меня поддержал, — на самом деле, Вик стыдно не за то, что она не работает, а за то, что не хочет работать в той сфере, которая абсолютно её не интересует. — Ты же собираешься учиться на дизайнера? — Бев уточняет, и выглядит слишком уж довольной. — Ну да, — они в этом довольно похожи. Бев тоже интересуется дизайном, они постоянно обсуждают какие-то эскизы. — Моя мама предложила мне работу, точнее подработку. У её подруги Патриции планируется свадьба, а большого количества денег у них нет. Я подумала, что мне понадобится чертовски много помощи, — Бев хлопает в ладоши. — А что требуется? — свадьба звучит великолепно, но Вик тут же становится страшно. Она ведь ещё никогда не взаимодействовала со своими проектами и с реальными людьми одновременно. — Буквально всё, Патриция мечтает быть оригинальной невестой. За все расходники нам заплатят. Плюс, все результаты можно будет добавить в портфолио для университета, — Вик кивает, и уже через секунду виснет у Бев на шее. Хотя она даже не знает, сколько они за эту свадьбу получат. *** — Ты чёртов паршивый гомик, — Вик застывает, не дойдя до арки. Потому что она узнаёт голос Генри. Они вот уже почти месяц как вроде бы встречаются, хотя никто из них и не обозначает это подобным образом. И весь этот месяц, если Вик не работает, она очень хочет рассказать Генри всю правду и до дрожи боится, как он отреагирует. И вот сейчас он… Задержав дыхание, Вик подходит поближе, чтоб увидеть, что происходит. Чёрт, Генри стоит напротив Ричи Тозиера. Тот стоит напротив и слишком уж молчалив. Вик кажется, что в его глаза на секунду становятся красными, но, на самом деле, она слишком далеко, чтобы быть в этом полностью уверенной. — Это уж точно не твоё дело, — Балабол, на памяти Вик, в первый раз выглядит серьёзным и явно злым. Он не произносит чего-то дурацкого, просто сжимает руки в кулаки и Вик кожей чувствует исходящую от него угрозу. — Вали из этого города. Тебе здесь не место! — а Генри как будто бы его не слышит, он не двигается с места, но Вик уверена, что ещё чуть-чуть и полетят клочки по закоулочкам. А потом Вик перестаёт анализировать их поведение и наконец-то понимает, что именно произнёс Генри. И терять надежду — это оказывается слишком больно. Она чувствует, как в её душе что-то рушится и пробегает под арку, рядом с ними, изо всех сил стремясь добраться домой. Она слышит, как Генри зовёт её, но даже не думает останавливаться. Добежав до дома, она распахивает дверь и сразу же видит деда, а тот — её заплаканное лицо. — Что-то случилось? — спрашивает неожиданно мягко, а Вик уверена, что он посмотрел на шкаф, где хранил пистолет. Вик до недавнего времени даже не знала, что у него есть пистолет. — Всё нормально, — она пытается улыбнуться, но не слишком удачно. — Хочу родителей навестить, — говорит, и только потом понимает, что сказала. Хотя это действительно хорошая идея. Ей надо подумать и поплакать. И чем дальше, тем лучше. Она договаривается с дедом, что будет звонить ему каждый день и, что вернётся где-то через неделю. Вещи в чемодан собрать оказалось поразительно быстрым делом. Да и дедушка согласился подвезти её до аэропорта. Через час она уже покупала билет на рейс, ещё через полчаса сидела в самолёте и следила за тем, как город становится похож на искусно собранные детальки лего. *** — Ты можешь рассказать мне всё, что захочешь, — мама сначала обрадовалась, когда Вик постучала в дверь, но почти сразу же заподозрила какой-то подвох. -Я просто соскучилась, — в который раз звонит телефон, и Вик подносит его поближе к глазам, готовая тут же отключить, если ей звонит Генри, но это оказывается Бев. Вик просит у мамы прощения и уходит в свою комнату. Бев звонит ей на счёт того, что Вик прекрасно может продолжать работу и в Флориде, сбрасывая результаты по почте. — Но не больше недели, — Бев заканчивает, предупреждая, и Вик соглашается, хотя сейчас ей вообще не хочется в Дерри. — Что вообще у тебя случилось? — а вот теперь Беверли звучит настороженно, явно пытаясь понять. — Соскучилась по родителям, — Вик не может ей рассказать, даже не смотря на то, что Бев её подруга и она ей доверяет, но она просто не может. — Ладно, — Вик слышит, что ей не доверяют, но Бев не собирается давить. Они обсуждают ещё какие-то пустяки, случившиеся за последние пару часов, и Вик вешает трубку. Она садится на свою кровать и думает о том, что в прошлый раз, когда она была здесь, Дерри всё ещё был жилищем сумасшедшего клоуна, а у неё в душе жила надежда. Вик чертыхается, включая компьютер. Она просто надеется, что работа её отвлечёт. Конечно, она понимает, что мама ждёт подробностей, но не то, чтобы она готова была их рассказать. Следующим звонит Патрик. — Привет, мне названивает Бауэрс. Он утверждает, что тебя похитили, — Патрик ржёт, но потом спрашивает уже более серьёзно, — Так почему ты ему не отвечаешь? — и, блять, Хокстеттер ведь единственный человек, который способен её понять. Правда, он раскрыл всё исключительно благодаря наглости, но он не скривился и не пожелал ей свалить из Дерри, — Вик опять чувствует, как к глазам подкатывают слёзы. — Видела его рядом с Тозиером, — с той стороны провода раздаётся многозначительное, — Воу, — и до Вик доходит, о чём он мог подумать. — Генри назвал его гребаным педиком и велел валить из страны, — и она всё-таки срывается, вновь ударяясь в слёзы. Патрик звучит довольно растерянно. — Ты из-за Балабола так переживаешь? — Да нет же, — она возмущённо фыркает, — По-моему, ему стоило бы почаще думать, прежде чем раскрывать рот. Но я целовалась с Генри, — она выпаливает всё это на одном дыхании и испуганно замирает. В конце концов, Патрик привязан к Бауэрсу или может всё равно не понять, из-за чего она расстроена. — Вау, — он повторяется, но теперь звучит куда более радостно, — И он не знает? — Я боялась сказать, а теперь уж точно не смогу. Мне не следовало сбегать, я могла придумать бы что-то получ… — Ты была расстроена, — он перебивает её, не дав договорить. Патрик вообще слышится на редкость спокойным. — И не могла действовать по-другому. Но ты не можешь просто сдаться! — он возмущённо фыркает. — Он любит тебя, иначе не тратил бы столько времени на поцелуи. А значит, вполне может отреагировать нормально. Ты ведь девчонка. — А какая разница, если у меня есть член! — она позволяет слезам спокойно течь по щекам. Просто не представляет, что ей теперь делать. — Но он тебя любит, — кажется, у Патрика всё же закончились аргументы, — Я могу приехать к тебе, — предлагает. — Не стоит, я справлюсь, — она не уверена, что сейчас хочет видеть хоть кого-то. — Я знаю, — он вздыхает на том конце трубки и они прощаются, потому что так и не могут найти решения. Потом снова звонит Генри, и снова и снова, так что Вик в конце концов отключает телефон, бросая его на тумбочку. Ей всё-таки приходится выйти из комнаты, и тогда она рассказывает маме о том, что её так расстроило. Вик боится реакции, на самом деле боится, но мама просто крепко её обнимает, говоря, что они могут вместе пойти на пляж. *** Если честно, из Флориды Вик хочется сбежать уже на второй день пребывания. Конечно, она рада повидаться с родными, которых она не видела довольно давно, но в итоге она всё чаще и чаще сидит в своей комнате, отдавая всё время работе. Вик как раз придумывает узор на юбке, когда слышит мамино, — Ой, ничего себе, — где-то через минуту в дверь стучат. И случается то, чего Вик ожидала меньше всего. — Привет, — за её дверью стоит Генри и явно ей не мерещится. Первым порывом оказывается закрыть дверь, но Бауэрс аккуратно её придерживает, проходя внутрь. — Какого хуя? — а вот того, что он будет таким злым, она почему-то не предусмотрела. — Не знаю, что тебе сказать, — она пятится до тех пор, пока не вжимается спиной в книжный шкаф. — Ты сбежала, не сказав ничего, и теперь не знаешь? — он не кричит, но она буквально чувствует, насколько всё плохо. — Ты сказал, что ему не место в городе, — и всё-таки она его не боится. Слишком уверена, что, даже узнай Генри правду, ничего он ей не сделает. — Причём тут блядский Тозиер? — Вик правда не знает, что она делает, ей стоило бы сначала успокоиться, а потом продолжать этот дурацкий разговор. — Я такая же, — она пожимает плечами. — Так я просто тебе не нравлюсь? — а вот теперь Вик на него во все глаза смотрит, абсолютно не понимая. — Так могла бы просто меня послать, а не сбегать во Флориду! — он уже кричит, не давая ей вставить ни слова, — Или ты решила, что я причиню тебе вред, если ты откажешься? — Вик вспоминает всё, что он ей рассказывал. Да уж, у него был стимул думать о том, что она его боится. — О чём ты? — только вот Вик не понимает, с чего он решил, что не нравится ей. — Тозиер — гей, — Генри морщит нос, — Ты сама только что сказала, что такая же. Это ведь значит, что тебе бабы нравятся, — Вик едва сдерживает порыв расхохотаться, она хочет попытаться объяснить ему всё словами, но практически уверена, что он не поверит. И Вик просто сдёргивает спортивные штаны вместе с бельём. И совсем не удивляется, когда он, после детального осмотра, разворачивается и почти бегом покидает комнату. А Вик остаётся только сползти на пол. Старательно сдерживаемые слёзы льются наружу и она всхлипывает, так и не надев штаны. Вик не знает, сколько времени проходит, прежде чем дверь открывается вновь. Она ничего не видит из-за слёз, но думает, что это мама и тянется к штанам, но её руки перехватывают. — Ты объяснишь мне, что за хуйня здесь происходит, — проморгавшись она удивлённо смотрит на Бауэрса. А тот, какого-то хуя хватает её за член. Вик морщится, пытаясь уйти от прикосновения холодных пальцев. — Зачем притворялся девчонкой? — он всё ещё зол, и Вик перестаёт рыпаться. Если он хочет объяснений — он их получит. — Я не притворялась, — она пожимает плечами. Радуется, что не накрашена, иначе хорошенькое из себя зрелище она бы представляла с размазанной косметикой. Впрочем, ему не привыкать. — А это ты как объяснишь? — спрашивает почти ласково, проходясь рукой по члену. Вик снова всхлипывает. — Я трансгендер, — она никогда не думала, что ей действительно придётся это кому-то объяснять. — Ощущаю себя девушкой, при этом имею член и никаких сисек, — каждое слово Вик из себя практически выдавливает. Она знает своё тело уже много лет, но так и не смогла смириться, что то подложило ей такую свинью. И всё же её жизнь была не так уж и плоха до переезда в Дерри. Вик никогда не комплексовала из-за внешности и ощущала себя вполне комфортно, пока не оказалась в городе, полном идиотов. И пока не ухитрилась влюбиться в одного из главных мудаков. — Ты собиралась мне сказать? — Да, но мне вообще-то было довольно страшно, — она пожимает плечами, всеми силами делая вид, что его рука её вовсе не волнует, потому что та нагрелась и становится приятно. Вик не хочет, чтобы становилось приятно. Только не сейчас. — Я думал, ты испугалась меня. — Нет, — она мотает головой. Она не может позволить ему считать себя чудовищем. Он пересмотрел многие взгляды после встречи с чудовищем, и она просто не может лишить его этого. К тому же, Вик всё ещё его любит. — Отпустишь? — и она накрывает его руку своей. Ситуация внезапно кажется смешной, но Вик всё ещё не готова над ней смеяться. — Я даже не знал, что такое бывает, он кивает вниз, даже и не думая убирать руку. Наоборот, он продолжает задумчиво поглаживать, заставляя Вик бороться за каждый вздох. — Зачем? — она всхлипывает, правда не понимает. Если он решил всё закончить, зачем он так с ней? — Я люблю тебя, — она едва не переспрашивает, прежде чем понимает. — Я думала, ты решишь, что я тебя обманывала и уйдёшь, — зачем-то говорит. — Ну, я определённо в шоке, — он пожимает плечами. — Но, кажется, готов отодвинуть все долгие нотации о вреде лжи на потом, — и он целует её, явно не собираясь бежать прочь. Вик, естественно отвечает. Всё почти как в самый первый раз, только теперь он всё знает. И продолжает ей дрочить. Вик недовольно стонет, пытаясь убрать его руку. — Думала, тебе будет противно, — возмущается. — Да вроде нет, — он делает вид, будто задумывается. — Точно нет, — улыбается ей, опрокидывая на кровать. — Я привыкну к этой мысли, — обещает ей. Генри продолжает целовать её, когда Вик кончает. После этого она хватается за ремень его джинсов не слушая никаких возражений. — Я тоже тебя люблю, — заявляет после ванной, ложась рядом с ним. — И, по-моему, мои родители нас убьют, — фыркает. — Может быть, к утру они передумают, — зевает Генри и они действительно засыпают рядом и между ними больше не стоит молчание.