Лучший

Деревня Божьей Благодати, несмотря на претенциозное название, была местечком провинциальным и весьма заурядным. Новости из мира заклинателей сюда доходили с изрядным опозданием, если вообще доходили, а ближайшая Сторожевая башня находилась в нескольких днях пешего пути. Однако же жители этой деревни вовсе не жаловались: пусть она и не находилась на пересечении торговых путей, пусть своего ордена заклинателей у них и не было, но в местечке имелась своя святыня – высеченная древним мастером статуя, изображающая небожителя, а потому видеть новые лица изо дня в день здесь было привычным делом. Поэтому никто не обратил внимания на очередного путника, невесть как и зачем оказавшегося в этой глуши. Тем путником был юноша с подтянутым и хорошо сложенным телом и с лицом, обещающим, что в будущем он станет прекрасным мужчиной. Он был одет в простые тёмные одежды, однако же к его поясу был приторочен меч, вид рукояти и ножен которого говорил о его немалой ценности, а также к нему была прикреплена весьма дорогая нефритовая флейта. Юноша шёл, явно задумавшись о чём-то, и его миловидное лицо несколько портило нахмуренное выражение. Пара уличных торговцев попытались привлечь его внимание, надеясь, что смогут продать ему свой товар – не зря же при нём такие дорогие вещи – но он не удостоил их своим вниманием, будто и вовсе не слышал. Возможно, юноша был глух? Однако вскоре выяснилось, что это не так. Поскольку в деревню часто приезжали и приходили, чтобы посмотреть на статую, которая, по слухам, могла даровать удачу и долголетие, здесь имелся неплохой постоялый двор – насколько он мог быть неплохим в подобном месте. И сейчас оттуда доносился шум, причём не такой, какой бывает, когда честные люди едят или выпивают – нет, в том месте однозначно случился конфликт. Юноша отвлёкся от своих размышлений и поспешил туда. Глазам его предстала нелицеприятная картина: трое взрослых мужчин выволокли из едальни тощего мужичка и, прижав его к стене у входа, стали бить по разным частям тела, ничуть не стесняясь прохожих и постояльцев. Но не зря юноша обладал горделивой осанкой и дорогим мечом – совершенно очевидно, что он сам являлся благородным господином, а стало быть, не мог стерпеть подобного безобразия, разворачивающегося прямо у него на глазах. Он поспешил к месту преступления и сперва попытался воззвать к разуму хулиганов. - Эй вы! Что здесь происходит? – выкрикнул он. Однако его слова остались без внимания, словно он был не более чем мухой. Хулиганы продолжали избивать свою жертву, требуя у того какой-то долг. Юноша воинственно нахмурился. Было бы нехорошо, если бы ему пришлось убить этих людей. К тому же, этот юноша был очень юн, и ему никогда не доводилось кого-либо убивать или же хотя бы серьёзно ранить. Но просто припугнуть хулиганов мечом он не мог, ведь они на него даже не смотрели. Тогда он, недолго думая, выудил из рукава мешочек цянькунь, в котором у него специально для подобных случаев были заготовлены маленькие вырезанные из бумаги человечки. Пользуясь тем, что никто не обращает на него внимание, юноша в мгновение ока подбежал к неприятелям и двум из них повесил на спины по бумажному человечку. Они тут же свалились на землю как подкошенные. Их товарищ прекратил мучить тощего мужичка и со смесью недоверия и ужаса воззрился на незваного гостя. Впрочем, эти чувства быстро сменились на злобу и раздражение. Он недобро хрустнул шеей и, угрожающе ударив кулаком по своей ладони, двинулся прямо на юношу. Тот однако же ничуть не смутился и, подпустив бандита поближе, ловко увернулся от его удара, не забыв в процессе украсить и его спину бумажным человечком. Все трое теперь ничком лежали на земле и костерили незнакомца на все лады. Но тот то ли был достаточно благороден, чтобы не обращать внимание, то ли напротив – слишком привычен, а потому и ухом не повёл. - Ты как, в порядке? – спросил он у мужичка. - Мо… молодой гошподин, - с трудом прошепелявил тот. – А вто… вто это вы шделали? - Да так, ничего особенного. Просто посадил на них несколько очень злобных призраков, - выпятив грудь, самодовольно ответил юноша. Тем временем, как и полагается в таких случаях, вокруг них начинала собираться толпа зевак. Заслышав про призраков, бандиты на земле прекратили изрыгать ругательства и напряжённо замерли, а люди вокруг тревожно зашептались. Спасённый с ужасом воззрился на своего спасителя и, прильнув спиной к стене, возле которой стоял, начал медленно ползти в сторону. - Молодой господин, может, меня слух подводит, но вы случайно не сказали «призраков»? – спросил пожилой голос из толпы. - Да, именно это я и сказал, - кивнул юноша. Возмущённый ропот прокатился по толпе. Самодовольное выражение на лице юноши медленно становилось растерянным. - Это… это же тёмное заклинательство! – заголосил кто-то. Отовсюду слышались возмущённые голоса: «Что же это делается такое!», «Ужас!», «Тёмные силы!», «Выгнать его!», «Пришёл к нам, на беду…» Юноша попытался оправдаться: - Да я же просто помочь хотел! – он оглянулся на спасённого мужика, но того уже и след простыл. «У него и флейта имеется», - послышалось сбоку. И, как гром среди ясного неба, кто-то воскликнул: «А я знаю, кто это! Это душегубец и злодей – старейшина Илина!» Это уже ни в какие ворота не лезло. Юноша раскрыл рот от гнева и удивления. Впрочем, долго он не изумлялся, подумав о том, что на всю эту толпу ему никакой бумаги не хватит. Он сделал шаг назад, собираясь просто уйти, как увидел, что к его вороту тянется чья-то рука. Юноша тут же потянулся к рукояти и выхватил меч. Тянувший руку отпрянул назад. - Ишь каков наглец! – вперёд выступила полноватая крепкая женщина, такая грозная, что могла напугать взглядом и опытного заклинателя. – Ещё и мечом машет! Красноватый свет закатного солнца прибавлял мрачности чужим лицам. Толпа кроваво-золотой волной кидалась на юношу и волной же уходила, когда он рассекал воздух клинком вокруг себя. Он никогда не был хорош в оправданиях, но будь это не так, всё равно никакие оправдания не помогли бы ему совладать с толпой. Тем более тогда, когда они были озлоблены на «Старейшину Илина». Кто-то не шибко умный кинулся прямо под лезвие меча, когда юноша сделал очередной выпад, пытаясь очистить себе пространство и уйти. В том не было его вины. Его владение оружием было весьма хорошим, но даже так он не мог предугадать неожиданные движения всех людей в толпе. Задетый заверещал: - Убийца! Смотрите, что он сделал! Юноша на секунду скосил глаза на лезвие: крови на нём не было. На самом деле задета была только одежда кричавшего человека и, возможно, его гордость. Однако, молодой заклинатель осознал, что ещё мгновение – и он мог ранить безоружного человека. Ведь как бы ни была озлоблена толпа, ни у кого из них не было даже палки, чтобы защититься. Эта мысль отрезвила и заставила действовать здраво. Юноша быстрым движением убрал меч в ножны и, нырнув между двумя неплотно стоявшими женщинами, выскользнул и оказался на главной деревенской улице. Не задумываясь, он побежал вперёд – прочь от этого недружелюбного места. - Молодой господин, куда вы так торопитесь? – слышалось от прохожих, которые ещё не были вовлечены в погоню за «преступником». - Держи его! Это старейшина Илина! Вэй Уцянь! – кричали сзади. «Вэй Усянь», - раздражённо подумал юноша. Он резко остановился и отскочил от внезапно появившихся на его пути чужих рук, пытавшихся ухватить его за рукава. И спереди, и сзади него были недружелюбно настроенные люди. Кто-то из них убеждал других, что за поимку старейшины Илина можно получить хорошую награду, что придало им немало воодушевления. Юноша одним сильным движением вскочил на крышу соседнего дома. Толпа ахнула. Впрочем, сильно изумлённым никто не был – от легендарного старейшины и не такого можно было ждать. Наконец-то у юного заклинателя появилось преимущество, но длилось оно недолго. С улюлюканьем «А вот тебе!» народ принялся подбирать с земли камни и довольно метко закидывать ими крышу. Юноша с трудом уворачивался и невольно даже подумал, что с такой меткостью эти люди могли бы и сами попробовать себя на тропе самосовершенствования. Ему ничего не оставалось, как добежать до края крыши и спрыгнуть с другой стороны дома. Тут был чей-то двор, и юноша приземлился аккурат на курятник, из которого кудахча высыпали перепуганные куры. Где-то сбоку завизжали дети. Юноша метнулся к яблоне, не представляя, что делать дальше. Из-за дома уже выбежали его преследователи, теперь все вооружённые камнями. Конечно, это не повод их всех зарубить… однако теперь юноша имел полное морально право хоть как-то защититься. Он выудил из-за пояса флейту и, уворачиваясь от камней, – некоторые из них оказались клубнями сладкого картофеля – заиграл призывную и резкую мелодию. Правда, вскоре ему пришлось прерваться, но он был уверен, что этого хватит для призыва хоть какой-нибудь твари. Заслышав флейту, толпа уже не выглядела такой воодушевлённой. Кто-то очевидно испугался и замер, кто-то даже отошёл на несколько шагов назад. Однако окончательно все притихли, когда во дворе появились двое новых лиц. То были лица мёртвых людей – подгнившие, землистые, в обрамлении слипшихся выцветших волос, все перепачканные в грязи. Кто-то в толпе заохал, кто-то сыпал ругательствами. Но про камни все забыли, как и о выкупе, который якобы им сулил за поимку «старейшины Илина». Стоило мертвецам сделать ещё пару шагов людям навстречу, как они кинулись врассыпную. У юноши это вызвало смех. «Теперь я понимаю, почему дядя ступил на путь Тьмы». Правда, эта мысль заставила его вспомнить кое-что ещё, и юноша тут же нахмурился. Мертвецы стояли рядом с ним, низко опустив головы со страху. Это были создания самого низкого уровня: при жизни они были всего лишь крестьянами, а потому боялись господ, да к тому же не накопили достаточно злобы. Юноша снова понёс флейту к губам и заиграл спокойную мелодию, медленно уходя из города и ведя мертвецов за собой. Только отойдя подальше от деревни, он перестал играть и облегчённо выдохнул. Довольный, он присел на большой камень – гладкий и удобный. Видимо, он был не единственным, кто приметил такой удобный валун у дороги, так и манивший присесть отдохнуть, а от того бывший отполированный многочисленными седалищами. За всё это время он ни разу не сбился во время игры на флейте и даже не ускорил или не замедлил темп. Как бы тяжело ему ни давались уроки музыки, они наконец начали приносить плоды! Жаль дядя не видел… Юноша снова нахмурился. Он достал из-за пазухи бумажный свёрток и развернул его, вглядываясь в строки. Перед ним был документ. В подлинности его сомневаться не приходилось: на месте была и особая печать, которую нельзя было подделать, и даже чья-то подпись. К тому же, в документе излагались вполне знакомые юноши вещи. Кроме одной. «Среди убитых также числится госпожа Цзян Яньли, супруга достопочтенного Цзинь Цзысюаня… на теле погибшей обнаружены следы воздействия тёмной энергии, как то: длинные царапины, указывающие на атаку лютого мертвеца… причина смерти: потеря крови». Цзян Яньли. Мама. Цзинь Лин – а это был именно он – ещё раз пробежался глазами по содержимому документа и свернул его. Было уже довольно темно, и вчитываться приходилось с трудом. Но он уже столько раз просмотрел эту злосчастную бумажку, что чуть ли не наизусть её выучил. Дядя всегда был честен с Цзинь Лином – по крайней мере, так казалось. Он многое рассказывал племяннику о прошлом, и не стал утаивать также причины, по которым погибла мама – она, мол, пожертвовала собой. Однако из это документа выходило совсем другое. Цзинь Лин поднялся и покачал головой. Какой же он всё-таки идиот! Нужно было не о содержании документа думать, а о том, кто его подбросил. Даже не так: кто мог знать Цзинь Лина, следить за ним и при этом имел доступ к подобным бумагам? Вот то-то и оно. Ни на один из этих вопросов ответа не было. Нужно было сразу рассказать всё дяде и посоветоваться. Но Цзинь Лин обладал чертой, которую сам же признавал не самой лучшей – он часто совершал необдуманные поступки. Возможно, это он перенял у дяди. Но если тот скорее был склонен геройствовать там, где это было совершенно лишним, и говорить там, где нужно было бы промолчать, то его племянник просто кидался в омут с головой, стоило только на него нахлынуть каким-либо сильным чувствам. Нужно было возвращаться. Цзинь Лин оглянулся на деревню. В неё он больше не собирался соваться. Пролетать над нею тоже не хотелось: её жители уж очень метко кидались камнями, и не факт, что они уснут этой ночью. Не хотелось упасть на ещё какой-нибудь курятник. Можно было полететь в обход. Цзинь Лин вытащил меч и поднялся ввысь, чтобы оглядеться. С одной стороны деревни находился высоки холм, почти целая гора. С другой же высился холмистый лес. Пожалуй, лес был лучшим, пусть и не самым удобным вариантом. Цзинь Лин уже собирался полететь в его сторону, как вспомнил о мертвецах, что всё ещё стояли рядом, скромно потупив головы. Дело в том, что дядя никогда не обучал его Тёмному искусству. И если Цзинь Лин всегда внимательно наблюдал за тем, как тот вызывает мертвецов, и даже расспрашивал об этом, то он всегда упускал из виду то, что нужно было делать после. Если он сейчас полетит, то они так и останутся тут стоять? Может и шиш с ними? Но как-то не хорошо получалось, а вдруг они на кого-нибудь нападут? А может, стоило поступить с ними также, как и с любыми преображёнными трупами во время ночной охоты? Это имело смысл. Запечатать и захоронить, таким образом «прибрав» за собой. Цзинь Лин решил так и поступить, правда, когда он покончил с этим, вокруг уже стояла непроглядная тьма. Небо заволокли тучи, скрывая звёзды и луну. Накрапывал мелкий дождь. Цзинь Лин, конечно, был в себе уверен, но в небе полыхнула молния вдали, и он решил, что, полетев на мече, может привлечь разряд. Потому он просто взял и пошёл через лес пешком, поминутно оглядываясь. И где же дядя? Неужели не ищет?! Ему наплевать, что ли?! Ну он-то ладно, его меч давно был украден, и лететь он не мог, а Вэнь Нин? Он ведь передвигался очень быстро, даром что пешком. Впрочем, Цзинь Лин мог вполне натолкнуться на них в лесу, правда ведь? Только бы не разминуться… Гроза прекратилась только утром. Всё небо заволокло тучами, поэтому долгое время после рассвета было всё ещё довольно темно. Наконец, когда видимость стала более-менее приемлемой, Цзинь Лин решился подняться в небо на мече. Вокруг простирался бескрайний лес. Где это он, чёрт побери?!