Истинный король Ада.

Тишина, звенящая, давящая на уши и нервы, что и так были не стальными, так после прибытия в отель ещё и умирали буквально каждую секунду. Хаску не нравилась тишина. Может, когда-нибудь в другое время, но только не сейчас. Вытирание и так чистых бокалов и попытки утопить усталость после бессонной ночи в бухле не увенчались успехом, а в голове так и стояло обиженное лицо Паука, который, судя по всему, впервые за долгие годы обиделся по-настоящему. Коту не нравилось осознание того, что он обидел Даста, но ему не нравилось и то, что теперь Энджел считал Хаска своим парнем. Это не так, для алкоголика Паук просто игрушка на ночь, которая, может, и нравилась, но явно не была любима. Решившись на отчаянный шаг, Хаск пошёл в сторону номера Паука. Дверь не была закрыта, что странно, ведь Кот точно слышал, как Даст закрыл ее на ключ. Зайдя вовнутрь, алкоголик увидел Паучка спящим. Выглядело это достаточно мило, а потому Хаск просто не удержался от желания засадить ему. Закрыв дверь на ключ, на этот раз надежно, Кот залез сверху и легонько укусил Энджела за плечо. Тот дёрнулся и, не сумев отползти подальше, так как Кот уже буквально прижимал его к кровати, прошипел: -Чего тебе? -Да вот, решил вину загладить.~ Немного подумав, Даст понял, что не против такой затеи. Ухмыльнувшись, Паук показательно выпятил пятую точку и потерся ею о пах Хаска. -Скажешь, что любишь меня?,- промурлыкал Энджел. -Все зависит от твоего поведения, маленькая сучка.~ И вновь развлечение на пару часов вперёд. Никто и не был против, разве что Энджелу поначалу не очень нравилось то, что Хаск вновь обращался с ним, словно с игрушкой, но потом, забывшись в чувствах, сам отдался Коту, стал покорным, таким, каким никогда раньше и ни с кем не был. В комнате же Аластора дела обстояли менее радужно. Ал не был связан чем-либо, он просто был аккуратно уложен на кровать, но глаза его, накрытые чёрной повязкой, все так же ничего не видели. Было жутко, даже такому могущественному существу, как Радио-Демон. Тот уже сотни тысяч раз успел пожалеть о своём решении помочь Чарли с отелем, миллионы раз пожалел о том, что решил посягнуть на место короля Ада и миллиарды раз пожалел о своём появлении на свет в целом. В комнате было холодно, звенели какие-то цепи, которых до этого в ней не было, грохот металлических приборов на столе и, конечно же, тихий смех Люцифера, который с упоением наблюдал за страхом Демона, что уже было не скрыть. -Знаешь, я ведь давно положил на тебя глаз. Когда ты прибыл в ад, ты был силён, страшен, ты уничтожил огромное количество Демонов, что правили веками, тебя боялись и боятся все, ты монстр во плоти. Ты мне понравился, такой страшный и недосягаемый для всех.. кроме меня. Я единственный, кто мог напугать тебя, кого ты боялся и ненавидел одновременно. И теперь я стану единственным, кто будет касаться твоего тела. Навеки. -Навеки? Ты думаешь, что сделаешь меня своей игрушкой!? Я не так наивен и глуп, как твоя дочь! - выкрикнул Аластор, за что тут же получил жесткую и хлёсткую пощечину. Казалось, она была слышна на весь отель, настолько громким оказался звук. В ушах у Аластора звенело, он не понимал за что вообще получил ее. -Я, может, и не лучший отец. Может, я и не часто показываю любовь, но, если ты ещё хоть раз скажешь скверное слово в сторону моей дочери, получишь вдвойне сильнее. И, поверь мне, в следующий раз будет нечто похуже пощечины. Король Ада рыкнул, его слова разрезали тишину, словно самый острый нож, что уже готов был разрезать и Оленёнка. Наконец, Люцифер закончил свои приготовления и мог начать то, чего так долго желал. Быстрыми шагами подойдя к своей жертве, Падший Архангел буквально сорвал с Радио-Демона пиджак и галстук-бабочку, оставив на его теле лишь рубашку, да брюки. Ботинки уже были стянуты тенями, которыми распоряжался не только Аластор, но и король. Смотря на Демона, Люцифер понял, чего он хотел бы сейчас. Дабы растянуть удовольствие, он не желал начинать наказание сразу, он решил, что вначале должен сломать игрушку, а уж потом воспользоваться ей. Обдав жаром тонкую шею Аластора, которому уже, видимо, стало менее страшно, ведь сейчас он не дрожал, а лишь заинтересованно прислушивался к каждому шороху, Падший осторожно коснулся ее языком, заранее одним щелчком привязав руки Демона к изголовью кровати, дабы тот не брыкался. Игра становится все интереснее. Ал чуть вздрогнул, прислушиваясь к ощущениям, все казалось не таким уж и страшным, сейчас боли не было, но от короля Ада можно было ожидать чего угодно. И Аластор в этом убедился. Резкий укус в шею спровоцировал вскрик, а тонкую шею вцепились чужие острые зубы. Радио-Демон не планировал кричать, ведь было не так больно, однако неожиданность напугала Оленёнка. Видя, что укус никак не действует и уж точно не ломает Демона, Люцифер начал делать укусы чаще и гораздо сильнее. В один момент Падший услышал тихий рваный всхлип. Посмотрев на Аластора, король усмехнулся, увидев, что повязка стала мокрой, не сильно, конечно, ведь гордость не могла позволить Алу плакать, но и держать боль в себе было невозможно. Поняв, что он добился своего, Люцифер резко сдернул с жертвы и рубашку, что так долго не давала покоя. Увидев великолепно сложенное тело, король Ада облизнулся. Этот вид был прекрасен, по-другому и сказать было нельзя. Поняв, что можно начать свою страшную игру, Падший прильнул к чужой чуть подрагивающей груди и осторожно провёл по ней холодными пальцами, заставляя жертву дрожать, то ли от страха, то ли от холода. Решив ещё немного потянуть время, Люцифер начал царапать чужое тело, смотря на то, как его обладатель вздрагивает и пытается отползти, однако не может, ведь он прикован. Не только к кровати, но теперь и к самому Падшему Архангелу. Он теперь его игрушка. Аластору было мерзко, ему было паршиво, ему, впервые за время пребывания Аду, было по-настоящему страшно. Он не хотел всего этого, ему сейчас хотелось бы просто последить за гостями отеля или вновь начать геноцид, но никак не это. Чужие касания заставляли дрожать и желать уйти, провалиться под землю, хотя куда уж глубже Ада. Было противно, было ужасно, было не весело. Впервые за столь долгое время было не весело и это было ненавистно. Жгучее желание отомстить залегло в груди, ненависть и ярость захватили разум, деля первое место со страхом. К этому времени Аластор остался без одежды вовсе. И штаны, и даже нижнее белье полетело на пол, оставляя Демона совершенно нагим, заставляя его краснеть, но не из-за стыда, а из-за разврата, что сейчас, видимо, поглотил разум Люцифера. Почти все тело было покрыто мелкими царапинами, на спине красовались царапины побольше, а прямо на груди была красиво выцарапана надпись «собственность Люцифера». Решив, что с передней частью Демона Падший уже наигрался, Люцифер перевернул Ала на живот. На глаза тут же попался небольшой, но довольно пушистый хвост. Король увидел его впервые. -Ты так тщательно это скрывал.. это великолепно! Люциферу очень понравился маленький аккуратный хвост, он выглядел так мило и развратно одновременно. Находясь чуть выше пятой точки, он словно зазывал к себе, помять не только его, но и зад Демона. Аластор не отвечал. Он хотел лишь молчать, хотя иногда и, не сдерживаясь, издавал тихие стоны и всхлипы, что были так ему противны. От самого себя становилось ещё противнее. Так прогибаться под королем, какой позор. Не дождавшись ответа, Падший начал мять чужой хвост, то поглаживая его, то сминая у себя в руках, принося Аластору странные, но до ужаса ненавистные, ощущения; любые ощущения сейчас были ненавистны Демону. Переключившись с хвоста на упругий и довольно аппетитный зад, Люцифер начал сначала поглаживать его, а потом и мять, иногда царапая когтями. Выглядело аппетитно. В конце концов, наигравшись, король решил, что пришло время для настоящей сладости. Щелчком разомкнув наручники и освободив руки Ала, а также полностью раздевшись, Падший резко притянул его к себе за ноги, переворачиваясь на спину. Схватив Демона за подбородок и притянув к себе для поцелуя, Люцифер без подготовки и прелюдий резко вошёл в него целиком, выбив из Аластора громкий крик боли. Из глаз Радио-Демона тут же потекли слёзы, впервые за долгие годы существования он чувствовал влагу на своих глазах и щеках, впервые он чувствовал, как боль пронизывает его тело столь тонко и остро, что граничит с удовольствием, впервые он чувствовал ТАК много отвращения разом, и по отношению к королю Ада, и по отношению к самому себе. Двигаясь размашистыми резкими толчками, вбиваясь в податливое и трясущееся тело под собой с дикой силой, Люцифер совсем не интересовался состоянием своей жертвы. Аластор рычал и вскрикивал на особо резких толчках. Потеряв от боли все силы, ну или же эта сила была попросту перекрыта, Ал просто лежал, словно тряпичная кукла. Без своей фирменной улыбки он выглядел неестественно странно и.. сломано. Чего и добивался Люцифер. Наказание длилось долго, позы менялись часто и резко, а крики становились все тише. В один момент маску все-таки сняли и, увидев перед собой накаченное тело, Аластор чуть не поперхнулся воздухом. Падший же, увидев красные, полные боли глаза, стал двигаться медленнее, однако все так же приносил жертве лишь боль вперемешку с отвращением. Игрушка была сломана, но это лишь начало. Только потом Люцифер понял, что так и не использовал ни одну из своих игрушек. Что же это могло означать? А то, что игра ещё не закончена. Это была лишь разминка. Дальше - хуже. Наказание не заканчивается одним сексом. Наказание длится дольше. Наказание будет длится, пока один из них не умрет. Время шло, а игры все не заканчивались. Казалось, прошло несколько часов, а то и суток, но прошел всего час. Часы пробили шесть утра, но никто ещё не проснулся, и слава Сатане, ведь если бы они проснулись, то могли бы услышать крики и всхлипы Аластора, которые тот более не мог заглушать. Все силы уходили лишь на то, чтобы оставаться в сознании. Он не желал падать в обморок, не желал показывать слабость, он хотел лишь выглядеть сильным в глаза короля, хотел показать, что он не кукла. Но он уже сломан. Он уже кукла, принадлежащая Падшему. Время шло, игрушки заменяли друг друга, все больше разрывая растраханную дырку Аластора, заставляя его всхлипывать, скулить и кричать. Ни удовольствия, ни приятной истомы, ничего. Только боль, всепоглощающая, необъятная, не заканчивающаяся. Спустя еще минут пятнадцать Люциферу уже надоело наблюдать за столь жалким зрелищем. Все тело Радио-Демона было в глубоких порезах, ссадинах и укусах, а на щеках медленно высыхали дорожки из слез, по подбородку текла слюна, сил не осталось даже на то, чтобы закрыть рот. Все постельной белье пропиталось кровью, в комнате стоял запах металла и слез, запах боли и страданий, запах, что так нравился королю Ада. Щелчок пальцами и все пропало. Все приборы, инструменты и игрушки, что в течении более одного часа мучали Демона, вся кровь и грязь, даже Аластор теперь был одет, однако не в привычную одежду, а в легкую пижаму, что в ту же секунду почти насквозь пропиталась чужой кровью. Поняв, что так дело не пойдёт, Люцифер решил сжалиться и вымыть Демона. Щелчком пальцев перенеся их обоих в ванную комнату, Падший осторожно поместил Ала в ванну и наполнил ее тёплой водой, отчего Демон тут же болезненно зашипел. Постепенно отмывая Аластора, что, казалось, находится в забытие, король с ужасом осознавал, что же он натворил. Смотря на измученное тело, изредка встречаясь глазами с потухшим взглядом красных глаз, полных боли, ненависть и злобы, Люциферу все больше становилось жаль свою игрушку. Подобной жалости он не чувствовал ни к одному существу во всем Пентаграмм-сити, даже к собственной дочери. Хмыкнув, Люцифер отогнал от себя прочь все глупые мысли, присущие лишь добрым людям или, что хуже, Ангелам. Падший больше не относил себя к высшим силам и даже сравнивать себя с ними ему было мерзко, а потому он старался подавить в себе все «хорошие» чувства, что когда-то давно заполняли его изнутри, оставшись сейчас лишь отголосками былого светлого разума. Быстро отмыв Ала от грязи и крови, король вновь перенёс их на уже чистую кровать. Аластор уже перестал скулить и стонать, сейчас он, стискивая зубы от ещё не утихшей боли, лишь злобно смотрел на Люцифера, сверкая глазами и метая ими молнии прямо в Падшего. Было смешно наблюдать за подобным зрелищем, однако сейчас ни одному из них было не до смеха. Присев рядом с Радио-Демоном, Падший Архангел, не спрашивая разрешения и не предупреждая, вовлёк первого в поцелуй, на что получил неодобрительное мычание, а в последствии ещё и разорванную губу. -Ладно, полагаю, я заслужил. Ну ничего страшного, - усмехнулся Люцифер, в ответ же было слышно лишь рычание и тихий болезненный мат, - в любом случае теперь ты знаешь каким будет твоё наказание, если вдруг ты решишь ослушаться. -Собрался ещё меня наказывать? Я не твоя зверушка! -Вообще-то уже моя. Так что помолчи, Оленёнок. - теперь ты только мой. Люцифер кивнул на плечо Оленя, на котором красовалась глубокая отметина от укуса. Этот укус был самым долгим и самым болезненным. -Не говори, что.. -Да. Этот укус никогда не заживёт, как бы сильно ты или кто иной не старался. Ты помечен, дорогой мой. Теперь ты моя игрушка. Аластор от такого заявления затрясся, непонятно только от страха или злобы, переполнявшей его изможденное тело. Прежде, чем Ал успел что-либо ответить, король, быстро поцеловав Оленя в лоб, щелкнул пальцами со словами: «Пора спать». Демон провалился во тьму. Падший же, напоследок лишь погладив свою новую игрушку по голове, исчез.