Тритон и Саламандра

Жизнь долго приучала Тину к бесполезности мечтаний. Ведь даже если бесконечно шевелить крыльями, как птенчик из той сказки, никто не обещает, что в конечном итоге ты получишь свое. Но шевелить надо. Хочешь, чтобы Куини не отправили в приют? Добивайся. Хочешь быть аврором? Добивайся. Хочешь Ньюта?.. Сентябрьские дни в стенах чужой школы пахнут свежестью: на лица учеников еще не легла сумрачная тень скуки и усталости, они еще встречают друг друга улыбками по утрам в Большом зале. Но Тина настолько поглощена своей болью, что едва это замечает. Слишком давно была ребенком, слишком зануда. Слишком много потеряла. Мечтать бесполезно. Но иногда так хочется! Представить, как она опускает голову и поникает плечами, и слезы льются из ее глаз, и она утыкается макушкой в его грудь, а ладонь с тонкими, сильными пальцами, покрытыми миллионом маленьких царапин, ложится на ее волосы. Он гладит ее по голове, как одну из своих зверушек, и ничего не говорит, потому что слова — тоже бесполезны. Тина стоит у открытого окна в кабинете и все еще слышит отзвуки собственного голоса и шагов Ньюта, который вышел несколько минут назад. «По крайней мере я знаю, что Куини жива. А Лита…». Как Тина ненавидит себя за эти слова, за этот неловкий пробный камень, спрятанный под маской сочувствия. За желание услышать… что? Как Ньют расскажет о Лите. О том, какой она могла быть злой и жестокой. Как смеялась над его любовью к маленьким странным существам, как принимала его доверчивую помощь, а сама играла его чувствами. Как бросила его ради Тесея, увидев в том более выгодную партию. Но этого не будет. В глазах Ньюта — только боль, эхо воспоминаний о счастливых днях. А Тина за те несколько часов, что успела узнать Литу, поняла одно. Человек с таким прошлым не может быть на самом деле злым или жестоким. Он может быть только глубоко несчастным. Ньют молчал, не зная, что сказать. Только водил и водил пальцем по поверхности парты, вычерчивая на ней какие-то замысловатые узоры. А когда он ушел, Тина подняла крышку и убедилась, что Лита, молодая и глубоко несчастная, одержала безоговорочную победу. Обошла ее на повороте — кажется, так говорят комментаторы гиппогрифовых гонок. Она сделала это так изящно и такой высокой ценой, что даже злиться на нее за это — неправильно. Ведь счастливо улыбающуюся фотографию даже с оригиналом не сравнить, и невозможно злиться на память. Она всегда останется прекрасной. Не скажет резкого слова, не сделает глупость, не постареет и не уйдет. Дело закрыто. Молодец, детектив. Детектив с глазами саламандры… Нечего было мечтать. На лужайке под окном идут, взявшись за руки, девочка с зеленой ленточкой в волосах и мальчик в желто-черном галстуке.