Звезда на излом

* Почти год спустя. Середина месяца нарбелет. — Орочий отряд на западной границе! Начинаем! Второй Рыжий ворвался в зал, бросился к Карнистиро. Тот кивнул, отложил бумаги и счетную доску. Словно его на прогулку звали. — Мы готовы, — сказал он. — Уложены сумки, оружие, снаряжение. — Можем выступить, как только оседлают коней. — Мы давно готовы, — Амбарусса теперь смотрел только на Руссандола. — И выступим через две свечи времени. С вами или без вас! Вылетел вон. Вот Карнистиро на старших уже не смотрел. Сложил принадлежности для письма и счета в шкатулку, неторопливо убрал ее в ящик. И вышел размеренно, словно на вечернюю прогулку собрался. Когда вернулся Макалаурэ, Руссандол так и стоял у пустого камина, вертя в пальцах писчую палочку. — Нельо, — сказал тот тихо. — Я готов запереть этих безумцев прямо сейчас. Один Морьо не пойдет. Или... — Или, — тяжело сказал Руссандол. Взглянул на левую ладонь. Пальцы блестели от зажившего ожога. — Я не стану удерживать их неволей, раз не хватило власти остановить. И я должен быть там. Может, чтобы оторвать им головы в случае кровопролития. — Но, Нельо... — Я никого из семьи не буду держать взаперти, Кано. Мне легче убить. — За этим не нужно ехать в Сириомбар! – воскликнул Макалаурэ. — Я остановлю их здесь. — Нет. Переложить на тебя? Ни за что. Поднимай тот отряд, Кано. Мы тоже едем. У них пять с лишним десятков воинов. С нами должно ехать шесть. * Третий след, оставленный орочьим отрядом вдоль берега пересохшей речки, оказался сильно мощнее и глубже прежних, хоть и не шире, и это значило, что орков в нем было вдвое больше прежнего. Землю они перемесили сапожищами в комковатую полусухую грязь. Тянулся след вновь на юго-запад. — Значит, не случайность, — только и сказал Руссандол. — Они просачиваются, как крысы, — Карнистиро прищурился на солнце, обозначил жестами направление предыдущих отрядов для сравнения. — Думаю, прошли через Андрам, выжидая, когда не будет патрулей. — Немного тех патрулей, — покачал головой Амрас. — Много взять негде! — Карнистиро взъерошился было, восприняв слова едва ли не как упрек. Но Младший только кивнул. — Выглядит так, словно они заходят нам в спину, — Руссандол хмурился и разглядывал холмистую равнину, выискивая вдалеке ускользнувшего врага. — Если встретим еще, я сочту, что так и есть. Взмахнул рукой и погнал Черногрива вдоль орочьего следа. Отряд следовал за ним. А когда солнце склонилось к закату, и пришел алый вечер, они увидели, как след нового вражьего отряда вливается в следы того, что сделался их временной целью. Общий след теперь вел в точности на юг. — Они к озеру идут, — заметил Фаньяран, оруженосец Макалаурэ. — Мы останемся без ночлега у воды, вот мерзость. И ведь испортят воду. — Это уж как пить дать, — хмыкнул Халлан. Пришлось взять изрядно восточнее и со всеми предосторожностями, скрытно и выставив часовых, расположиться на ночлег в некоей лощине с небольшим ручейком на самой лесной опушке. Ее отыскал в сумраке один из охотников Младших, частенько бывавших в Таур-им-Дуинат. — Голубя приготовьте, — приказал Руссандол, едва развели небольшой костер. Сидя у огня, он набросал краткое послание гномьей писчей палочкой на полоске тонкого пергамента. — Мы не можем повернуть назад! — горячо сказал Карнистиро, и Младшие его поддержали: — Если Север стягивает силы, другой возможности не будет! — Мы не поворачиваем, — спокойно отозвался Руссандол. — Я отсылаю предупреждение Хранителю крепости. Пусть разошлет на юг и запад разведчиков и высматривает, где начнут собираться банды. — Напрасно мы взяли лишь одну птицу, — покачал головой Макалаурэ. — А в худшем случае соберутся вражеские войска на осаду, и отрежут нас от Амон Эреб. Я бы повременил отправлять послание. Посмотрим, что будет дальше, и что нам еще встретится. — Меня другое смущает, — вступил Амрод, выходя из сумрака с седлом в руках. Бросил его на землю у огня и сел, как и Старший. — Не далековато ли на юг зашли эти банды для простого обхода Амон Эреб? Они ведь не в лес на охоту собрались. — Там, конечно, мало жителей, — дополнил Амрас, — но кому встретить, найдется. — Именно что жителей мало. — Руссандол поднял голову от таблички-подставки с закрепленной полоской пергамента. — Собрать банду на опушке можно незаметно. И даже вглубь, к пастухам дерев, заходить не надо. — Тогда мы расположились на лучшем месте сбора для этой банды, — Макалаурэ носком сапога расчистил участок земли у огня и обломком сухой ветки начертил на нем Андрам, границу леса и пути всех четырех банд, двух уничтоженных и двух ушедших вперед. — Здесь или, самое дальнее, еще день пути на юго-запад. Иначе их возвращение под Амон Эреб слишком удлинится. Либо им придется идти лесом, но орки этого избегают на непокорных землях, да и путь слишком замедлится. — Как бы то ни было, утром я предупреждаю Хранителя. Охотник в больших кожаных перчатках подошел из сумрака, на перчатке его спал серый скальный голубь из тех, что с безошибочной точностью возвращаются в свои гнезда из любой дали. Птица не слишком умная, не ворон, но быстрая и надежная, если уметь с нею обращаться. Верные Амбаруссар умели, и после падения Северного Белерианда эти птицы стали одним из немногих способов быстро доставить послания из одной крепости Феанариони в другую. Послание обернули вокруг ноги птицы и закрепили. С первым лучом солнца его отпустят, и не пройдет и половины дня, как он окажется в родном доме — одной из башен Амон Эреб. * Через день пути орочий след среди сухих осенних степей по-прежнему тянулся на юго-запад. С запада к нему приблизился одинокий след лошади – и вскоре ушел обратно. — У меня скверное предчувствие, — сказал Макалаурэ, подъехавший к следу даже раньше охотников Рыжих. — Ты предлагаешь повернуть? — Морьо, я лишь предупреждаю. — Больших набегов Темных на Сириомбар не было ни разу, — сказал Руссандол задумчиво. — Я слышал лишь, что их нередко тревожат шайки со стороны Талат-Дирнен, и потому-то жители низовий Сириона собрались за стены. Но серьезные гости всегда ходили только к нам. — Я отступаться не собираюсь, — отрезал Амбарто. — Другого случая может не быть. И… мы не обязаны даже бить вот этих. Один отряд Сириомбар все равно не возьмет, уж с ними-то Диор и прочие военачальники Эарендиля способны справиться. Старший? Что скажешь? — Мы не знаем, один ли здесь такой отряд, — уронил Макалаурэ, глядя на юго-запад. Там вдали на окоеме собирались облака, похожие на дождевые, но ветер оставался сухим и пыльным. Шуршали степные травы, вымахавшие чуть ниже роста эльдар и засыхавшие теперь стоя, фыркали кони. — Можете возвращаться! – бросил Амбарусса запальчиво. — Малый отряд проще скрыть! Руссандол долго смотрел на развороченную орочьими сапогами землю и молчал. Не нравилось ему сразу все. То, что он видел, куда он отправился, каким пыльным сделался воздух… — Едем, — приказал он. — Мне надо точно знать, что произойдет. — Мы догоним их уже сегодня к вечеру, — сказал Карнистиро злорадно. — Нет. Мы свернем южнее и обгоним их. К вечеру поднялся холодный ветер с северо-востока и принес с собой пыль. Охотники набросили капюшоны. Все остальные вечером вытрясали пыль из волос и одежды. — Хочешь спуститься к самому морю, Старший? — Нет, только чтобы нас не увидели. — Ушам не верю, — усмехнулся Карнистиро. — Ты отказываешься истребить эту банду? — Я не хочу тратить время. И намерен узнать все сразу. Спрыгнув на землю, Амбарто прислушался было к ней, а потом скривился. Отряхнул с гривы пыль да сухие семена. — Их топот впереди забивает все остальное. Земля еще гудит от них и ничего больше не скажет, — бросил он с досадой. — На юг, — повторил Руссандол. — И быстрее. Мне надо их обогнать и остаться незамеченными. — Уж не хочешь ли ты доказать что-то жителям Гавани, перебив этот отряд у них на глазах? — Амбарусса невесело усмехнулся. – Бесполезно. Только зря обнаружишь себя и нас. — Не спорю. — Тогда чего ты хочешь? — Ехать быстрее, — отрезал Руссандол. Пустил Черногрива вскачь, вынуждая отряд поспешить за ним. Еще чуть позже его догнал Амбарто. — Я не знаю, что тебя гонит вперед нас, — сказал он. – Но посмотри на себя со стороны. Ты в последнее время бодр и полон сил. Если тяжесть не гнетет тебя больше, то лишь потому, что мы затеяли это. Признай, что я был прав, Старший. — Я уже все сказал, Амбарто. Хоть одна пролитая кровь – и я оторву тебе голову сам. Руссандол вел отряд сквозь ломкую, высохшую осень, едва позволяя воинам и коням отдохнуть по ночам и в середине дня. Они почти не разводили огня, позволяя себе лишь немного хлеба и воды. Увидев первые островки рощ, которые понемногу захватывали землю вдоль моря от Сириона до Таур-им-Дуинат, Руссандол повернул к западу и даже выслал вперед разведчиков – на поиски орков, и чтобы избежать встречи с жителями здешних мест. Орочьего следа пока не было. Всю дорогу царила вязкая сухая жара, которую едва пытались разогнать порывы ветра с моря, и которой пора было уже смениться осенними бурями. И потому предчувствия предчувствиями, а братья не слишком удивились, когда впереди на западе и севернее взгромоздились высокие кучевые облака. Последняя часть пути до Сириомбара обещала быть сумрачной. — Отдохнуть бы подольше, - сказал Амбарусса утром. — Тогда к городу приблизимся уже ночью, и вы скроетесь ждать нас в рощах с восточной стороны. — Нет, — сказал Руссандол. — Куда ты торопишься? Что с тобой происходит? — Едем. Верные Старших уже седлали коней, и Младшие на сей раз подчинились. В середине дня, когда облака закрыли солнце, степь перед ними сменила цвет. Ее пересекла широкая полоса, перепаханная множеством ног и еще изрядным числом лошадиных копыт, превратив землю в комковатую сухую грязь, кое-где перемешанную с навозом. Это было почти войско, мог бы сказать любой из них. Воины молчали, четверо из пяти братьев молчали. — Мы еще можем успеть, — сказал Амрод тихо. — До них… — За мной, — приказал Руссандол. Никто больше ничего не спросил и не сказал. Отряд по его жесту снова взял чуть южнее, в сторону от орочьего следа. Впереди висело облако пыли, сливаясь с низкими осенними облаками, и они в молчании двинулись прямо в него. Вечером темнота под облачным покровом настала такая, что даже эльдар с усилием различали ближайшую дорогу. Немногим людям приходилось и вовсе полагаться на зрение коней до тех пор, пока далеко впереди не поднялся над землей огонек большого маяка Сириомбара. Двигаясь на него, вереницей они вышли на уже знакомый с прошлого раза торный путь, и долго ехали по нему, пока не ощутили перелом склона под ногами коней. Тихий свист разнесся над колонной всадников, призывая остановиться. — Мы на краю долины Сириона, — сказал уверенно Руссандол. — Узнаю эти места. Земля здесь не нарушена, орки еще не проходили. — Но в городе тихо, — Амбарусса прислушивался из всех сил. Нахмурившись, Руссандол всмотрелся вперед и вслушался в звуки из долины. В плотном, вязком сумраке едва различались стены Сириомбара, и он видел лишь несколько огней на стенах, вероятно, возле ворот. Только свет маяка возвышался над городом. И то он обращался в сторону моря, лишь отблески огня падали на эту сторону. И никаких отражений от заливных полей — должно быть, от нехватки воды они пересохли. — Они… не знают, — голос Карнистиро был хриплым от пыли не то от волнения. Справа от них, за небольшой рощей, в которой они стояли лагерем дюжину лет назад, темнота шевелилась. Кто бы ни командовал войском, он смог внушить оркам достаточно дисциплины хотя бы на самое важное время. Никто там не орал, не гремел оружием и не ссорился — лишь слитный шорох шагов и тихий стук доносился оттуда. И звуки уходили далеко на север — там осторожно двигалось множество живых существ. Гораздо больше, чем шло через степь с северо-востока. — Не знают, — согласился с горечью Макалаурэ. — И любой, кто поспешит, не скрываясь, по долине, обнаружит себя для вражьего войска. Вряд ли он даже доберется до ворот. — Первые отряды нападут внезапно и, возможно, успеют взять ворота или влезть на стену, а затем подойдут основные силы и ворвутся следом… — Врагов не может быть слишком много! Иначе как бы их могли привести сюда незаметно? – бросил Амбарто нетерпеливо. — Как эти сириомбарские болваны могут быть настолько беспечны? — тихо возмутился Карнистиро. — Да к ним можно было бы с лету ворваться! В любую подходящую ночь! — Ну, положим, не в любую, — Амбарусса смотрел вверх с отвращением. — Такая облачная крыша случается обычно на рубеже осени и зимы. И редко в приморских землях, где ветер. Но тоже бывает. — Долго мы будем рассуждать о погоде? Майтимо! Теперь все четверо смотрели на Старшего. Сердце заколотилось у Руссандола, как молот. — Вы не поняли еще? — спросил он и улыбнулся. Карнистиро побледнел так, что заметно стало даже теперь. — Ты спятил! — Спятили мы давно. — Нельо, чего ты хочешь? Они стояли друг напротив друга — Старший с Макалаурэ и Амбаруссар. Карнистиро выехал и остановился между ними, его конь беспокоился и мотал тяжелой мохнатой головой. — Нельо, ты ищешь смерти? — прошипел он яростно. — Ты никого этим не вернешь! Ни братьев, ни синдарских глупцов, ни корабелов! Ты не вправе! — Это ты не вправе запретить, Морьо. Ну, произнеси же это вслух. Они идут не на нас, а на Сириомбар, чтобы вновь заполучить Сильмариль. — У нас не войско за спиной! — Не войско, — кивнул Руссандол. — Только лучшие воины Амон Эреб и Долмед, которых выбрали мы сами. Но если ты против, я поеду один. — Что!? — Амбаруссар тихо вскрикнули и тут же шикнули друг на друга. — У нас больше не будет такого шанса, братья. У меня. У вас. — Ты хочешь?.. — Карнистиро запнулся. Макалаурэ спокойно продолжил за Старшего: — Исполнить Клятву так, чтобы хоть немного исправить сделанное прежде. Все сразу. Майтимо, я с тобой. В наступившей тишине Карнистиро растерянно оглянулся — и встретился с горящими глазами близнецов. — Вы не вернете этим никого, — повторил он. Его конь злился и шумно грыз удила. — Никого, — согласился Руссандол. — Но быть может, после этого нам не обожжет руки наследие отца. — Если выживет хоть кто-то!! — в голосе Карнистиро, наконец, прозвучало то, что он прятал. — Не смей, Старший!.. Это будет конец! Мы поляжем там все, вряд ли останется хоть кто-то, чтобы предъявить права на Сильмариль, если еще будет, кому! Нас никогда не впустят в этот город, и орки еще до рассвета прибьют наши трупы к стене! — Не ты ли упрекал меня в отказе от Клятвы? Карнистиро опустил голову, затем упрямо вздернул подбородок. — Желание разбить себе голову о войско орков или стены Сириомбара, да ради серых и гондолинцев за этими стенами — еще не исполнение Клятвы! — Поверь, — Руссандол едва справлялся со странным воодушевлением, — меньше всего я хочу просто так разбить себе голову. Но я хочу, чтобы к этому свету больше не притронулись грязные лапы! Брат, другого случая не будет! Ты понимаешь, что произошло? Что все эти годы Враг выжидал и думал, что мы придем за Камнем и снова прольем кровь сородичей? Он задохнулся от волнения — но не как последнюю дюжину лет. Напротив, страх удушья исчез, как не бывало. Просто Руссандол не успевал дышать, так колотилось сердце. — Мы отказались — и тогда он пришел за Камнем сам! Мы скудоумные болваны! Ждали его к себе, считали себя еще опасными для него! Да плевать Моргот на нас хотел! Ему нужен лишь Камень! Свет, который смеет быть неподвластным ему… Да, я сошел с ума достаточно, чтобы встать против него здесь, даже если придется сделать это в одиночку! А выполню я этим Клятву или нарушу… Умрем — тогда разберемся. Мы клялись именем Единого, пусть он и рассудит. Но он далеко, а нам надо спешить! Амбаруссар единым движением тронули коней, обошли Карнистиро с двух сторон и подъехали к старшим братьям вплотную. Один из них при этом пихнул Карнистиро в бок, и тот впервые за много, много лет не смог различить, кто из двух. — Мы с тобой, Нельо, — решительно сказал братец слева. — А тот из нас, кто выживет, украдет Сильмариль, как мы собирались. — Дубины! — прошипел Карнистиро, дрожа от ярости. — Болваны безмозглые! Драконы их всех сожри, безумцы, драугами рваные! Я не хочу потерять вас сразу всех, слышишь, ты! Руссандол коснулся каблуками лошадиных боков, подъехал вплотную и обнял Среднего. Карнистиро вцепился в него на несколько мгновений, как маленький. — Я тоже не хочу потерять тебя, братишка. — Не смей предлагать мне вернуться!! — рявкнул тот. — Нет, Морьо. Я предлагаю идти с нами. Если мы вместе убивали сородичей в Дориате и Гаванях, то здесь мы встанем за Сильмариль и за них тоже вместе. Руки легли сзади на плечи Руссандолу с Карнистиро, и Макалаурэ обнял обоих. Поверх его рук возникли руки близнецов, стиснули старших. Дыхание Карнистиро перехватило, казалось, он едва сдержал слезы — но запретил их себе. — В этом нет смысла, — прошептал он. — Но я вас одних не отпущу! — В этом есть смысл, Морьо, — выдохнул Руссандол, чувствуя разом тепло рук близнецов, плечо Макалаурэ и бешеный стук под ребрами Карнистиро. И впервые за очень долгое время осанвэ далось ему без усилий. Он отдал им всем то, что не мог сейчас выразить словами. Свет Сильмариля, заливающий мягкими волнами Каминный зал и долину Сириона, теплом касающийся сердца. Невероятная горечь, что охватила его следом за жгучей болью от прикосновения к творению отца. Не меньшая горечь отравляла его всю дюжину лет — понимание, каким оружием Врага они послужили, и как близко подобралась к ним Тьма в тот раз. Ярость и спокойствие, что пришли после отказа. «У нас один Враг. Мы будем сражаться с ним везде. Только с ним. Мы больше не станем его орудием. Больше никто из нас. Сколько бы крови родичей ни было на нас, повернуть и сразиться с настоящим Врагом никогда не поздно. Тьелкормо это понял первый». — Никогда не поздно, — Макалаурэ первый сказал это вслух. — Никогда! — Никогда не поздно! — выдохнули два голоса как один. Их руки разомкнулись посреди темноты. Руссандол отъехал от перелома склона на несколько шагов — и оказался посреди отряда. Пока братья говорили, воины сомкнулись полукругом возле них, ожидая решения. — Мы выступаем против войска Моргота, — сказал он просто, — это путь в один конец. Все, кто не согласен, убирайтесь. Смертные, как непричастные, остаются. Несколько мгновений стояла тишина. Верные переглядывались, чуть скрипели доспехи и седла всадников, кто-то едва слышно обменялся несколькими словами. — Обидеть меня хочешь, кано? — спросил Халлан первым. — Я твой верный не хуже прочих. Балрога с два я отступлюсь. — Мы тоже сражались в Дориате, — спокойно ответил Фаньо. — Если вам не поздно встать за тех, кого мы убивали в тот раз, то и нам не поздно. Раздались и другие голоса, говорили они примерно то же. Причем негромко и спокойно. Это удивило Руссандола больше всего — спокойствие, которое слышалось в этих голосах. Услышал теперь — и понял, как долго его не было. — Хорошо. Отправляемся. Но Тэльо остается, — приказал он. — За что?! Я не виноват, что младше всех! — Ты легкий, и конь твой самый быстрый. Прячься в рощах и жди, чем все закончится. Смотри, запоминай. И береги себя. — Кано!.. — Возможно, ты один принесешь вести в крепость. Никаких возражений. Времени мало. Стройтесь клином! — скомандовал Руссандол. Сомнениям места больше не было. — Готовьте факелы, — продолжал он. — Зажечь после сигнала. Копья наизготовку! Сносим все, что на пути, к бешеным драугам! Потом рубить все, что шевелится! Если насядут, пробиваемся к стене — и занимаем оборону. А там будь что будет. — По стене вскарабкаемся! — подал голос один из охотников Амбарусса. — Крюки-то мы брали. — Славно, — кивнул Старший. — Побереги их. Он снял с пояса турий рог. Оглянулся на братьев с улыбкой, чувствуя, как невидимая тяжесть уходит с сердца. И протрубил сигнал к бою. Низкий и гулкий, тот раскатился по долине и мерным дальним эхом расплескался от городских стен. Позади всадники один за другим начали зажигать факелы, разгоняя темноту. И, прищурившись, Майтимо Руссандол увидел, как в ответ на его сигнал вспыхивают другие, крошечные факела на стене деревянного города. — За мной! — крикнул он, пуская Черногрива в галоп по склону долины. Серая земля, дрожа, понеслась ему навстречу. …Неожиданно яркий свет со стены прорезал мрак. Нечто сияющее, умножая огни сигнальных костров многократно, направило с надвратных башен два луча света в темноту. Лучи двигались навстречу отряду Феанариони, обшаривая пересохшие поля в поисках врага. В поисках войска сыновей Феанора, в своей гордости или наглости так торопливо раскрывших себя. И огни эти чудесно высветили медленно одолевающие грязные каналы передние ряды орочьего отряда, а среди них — двух крупных троллей с каменными дубинами. Руссандол засмеялся, пригибаясь к гриве коня. Вот уж славно подсветили, подумал он. «Потом поблагодарю. При случае». — На троллей!! — прокричал он. — На троллей! Вот наша добыча! Они вломились в орочий строй, как копьё вламывается в доспех врага. Удар, копьё Руссандола тяжко отдает в руку — и строй перед ними превратился в мешанину орущих и машущих оружием тварей, а из-под ног коней понесся скрежет железа и глухой стук и треск ломающихся живых тел. Ошеломлённые внезапным натиском орки расступались, уворачивались, бросались в стороны. Тролль запоздало, но все же заметил опасность и с глухим ревом поднял дубину навстречу всадникам. Тупая тварюга. По выкрику Руссандола один из всадников вырвался вперед сквозь разбегающуюся толпу орков, пронесся мимо тролля, отвлекая его криком и ударом копья. В одиночку он без труда увернулся от дубины. А затем строй конников Амон Эреб единым ударом поднял чудище на копья и отбросил в сторону. Лишь несколько мгновений им понадобилось, чтобы вновь выровняться. Во второго тролля ударили стрелы охотников Младших, державшихся в середине клина. Не дождем, нет, они тратили свои стрелы скупо и веско: тролль с ревом схватился за кривую морду и глаза, в каждом из которых возникло по стреле. А затем и его подбросило от слаженного удара двух десятков копий и отшвырнуло в грязь полусухого заливного поля. Вот почему жара, подумал Руссандол. Чтобы пересохли поля и каналы. А в начале осени жарой все же никого не удивить и раньше времени не встревожить. Он поднял ещё одного орка на копьё. И ещё... Последние ряды врага разбегались перед ним, и Макалаурэ рядом протрубил сигнал к развороту. Слаженно развернув коней и перестроившись, они промчались ещё раз через толпы бегущих прочь орков, безжалостно топча их и поднимая на копья. Передовой отряд вражьей армии, какой бы ни была остальная, просто перестал быть, лишь отдельные расторопные орки ещё убегали прочь, и гнаться за этой мелочью не было смысла. — Что бы мы сделали на месте вражьего командира? — подумал вслух Макалаурэ, упирая в стремя темное от крови копьё. — Я пришел бы в ярость, для начала, — Руссандол привстал на стременах, всматриваясь в темноту верхней части долины. — И расстрелял из всего что есть, а затем бросил в бой ударные силы, чтобы уничтожить поскорее. Если это Тху с Волчьего острова, он легко впадает в ярость, а вот сам в бой ходить избегает. Макалаурэ кивнул и протрубил сигнал к обороне. Отряд сгрудился, закрываясь щитами и разворачивая коней головами в сторону возможного обстрела, чтобы подставить врагу не бока лошадей, а нагрудные и налобные щитки. Охотников прикрыли щитами и собой, а те сами изготовились стрелять. — Ты видел? — Карнистиро возник в строю возле старших, так ловко, что его заметили лишь сейчас. — Здешние все же отстроили каменную стену. — Да, мне сообщали, — Руссандол не обернулся к тому, что они обсуждали. — Обложили камнем деревянную, новые только надвратные башни. Верные Рыжих присматривали. — Беру свои слова назад. Они готовились. Ждали нас? — Просто ждали. Ещё в тот раз. — Если ждали и готовились, то малыми силами их не взять. Значит, жди тучу врагов, братец. Темнота впереди дрогнула и выпустила всадников. За ними двигались ещё множество живых существ, почти неразличимых в беззвездном сумраке. Всадники, здесь? На осаде города? — Думаю, они должны были успеть к открытию ворот передовым отрядом и ворваться в город вместе с ними, — рассуждал Макалаурэ, словно разглядывая врага с высокой стены. — Или же стрелки, но тогда это… хм! — Темные вастаки! — сказал Халлан и ухмыльнулся недобро. Позади них один из Амбаруссар приказал стрелкам приготовиться. Вастаки неслись молча, без привычных своих выкриков. Не иначе, их тоже строго натаскали соблюдать тишину, и они молчали даже сейчас, когда смысла в тишине не осталось. Если ничего не изменилось, манера их боя известна: обстрелять издали, налететь, смять, отступить, обстрелять снова — и повторять, пока противник не побежит или не закончится. Или не побегут вастаки, но для этого ответ должен быть не слабее нападения. Первыми выстрелами отряды обменялись ещё издали — облако стрел взмыло над вражьими неровными рядами, и в ответ зазвенели тетивы стрелков нолдор. И все дружно приподняли щиты, закрываясь от клевков сверху. Несколько ругательств раздались среди них. А вот второй выстрел нолдор сделали раньше — потому что их луки били сильнее и дальше вастакских, и пока враги ещё мчались вперёд, вскидывая луки для стрельбы в упор, верные братьев уже спустили тетивы. И многие били расчётливо и жестоко — в коней. Передний ряд вастаков рухнул во многих местах, как выкошенный, а за ним полетели на землю вторые и третьи ряды, спотыкаясь об упавших. — Вперёд! — Выкрикнул Руссандол, наклоняя копьё и посылая коня на врага. Через несколько мгновений он оставил это копьё глубоко в груди седобородого вастака и выхватил меч. Отряды сшиблись, и лишь выучка верных не позволила бою превратиться во множество беспорядочных поединков, где каждый дерётся со всеми. Руссандол хорошо помнил это по Бессчетным Слезам. Вастаки же и научили. Хотя здесь уже не было тех вастаков, кто сражался в той битве. Выжившие состарились. Эти, он рассчитывал, не успеют. — Держать строй!! — загремел Карнистиро. — Держать!! Вастаки дрались хорошо, не орки. Вот только прежнего азарта в их глазах не было. Насколько стало известно, наградой предательства были холодные земли Митрима и Дор-Ломина, вместе с запретом их покидать, потому что даже союзников Бауглир не смог не унизить. Что пообещали этим людям, подумал Руссандол в краткие мгновения между схватками, новые земли, награбленные богатства? Или просто погнали силой? Хорошо дерутся, но глаза у них потухшие, и ничего кроме злости — ни азарта, ни желания показать себя лучшими, каким горели предатели в Битве Бессчетных слез... — Держать строй! Назад! — Выкрикнул он сам, видя, как невольно растягивается линия нолдорских крылатых шлемов в движении за отступающим врагом, и как всё чаще возникают между ними круглые, отороченные мехом шлемы вастакские. Рядом кто-то в бешенстве взвыл и бросился на Руссандола — огромный воин в богатом доспехе, разящий такой злобой, словно Феанариони его только что оскорбил последними словами. Что ж, если вояка рассчитывал взломать их строй притворным бегством и прорваться внутрь, то и оскорбил, хмыкнул Руссандол, отклоняя удар противника и рубанув его в шею. И многих ещё он оскорбит в ближайшее время. Строй нолдор замкнулся, превратившись в круг. Снаружи о него бились окончательно потерявшие порядок вастаки, которых стало почти вполовину меньше, изнутри временами стреляли лучники близнецов. С севера к ним двигалась толпа, все ещё на удивление плохо различимая, словно темнота над нею сгущалась. И не только над нею. Даже свет с башен, казалось, потускнел. — Вот и главные силы подползают. — Макалаурэ прищурился, тщетно стараясь разглядеть что-то в подробностях. Руссандол уже бросил эти попытки. К ним вновь пробился Карнистиро, его щит был глубоко изрублен, так, что отлетела звезда, а на левом плече кровь сочилась через расколотую стальную пластину доспеха. — Ещё не поздно развернуться и удрать отсюда, — предупредил он, тяжело дыша. — Поздно, — Руссандол указал влево, где темная линия толпы как раз переваливала вниз по склону возле рощи. — Ещё нет! Промчимся вдоль берега… — Они отступают! — крикнул Фаньо неподалеку. Оставшиеся вастаки отхлынули как вода, даже без сигнала, просто вслед за кинувшимися прочь вожаками. Старшие коротко переглянулись. — За ними! — Выкрикнул Макалаурэ во всю силу голоса. — Вперед! Если бы они не сделали этого, попали бы под ливень стрел. Не вастакских, орочьих, из плохих луков — зато их было великое множество. Но верные сорвались с места за своими вождями, догоняя вастаков, врубились в их толпу и погнали на передние ряды орков — и большая часть стрел пропала зря. Большая, но не вся. В задних рядах снова раздались крики и стоны, и среди них Руссандол безошибочно отличил один знакомый голос... Легковооруженные охотники пострадали в этот раз сильнее всех. Все смешалось. Всадники вастаков метались между нолдор и приближающимися рядами пеших орков, сминая и топча союзников. Звенели тетивы уцелевших охотников. Орки напирали, выставив копья. Верные, потеряв строй окончательно, рубили направо и налево, скоро их начнут оттеснять. Руссандол поднес к губам рог, но медлил — стоит им отступить, чтобы перестроиться, и обстрел может повториться... Из-за их спин донеслось низкое гудение. Это большие боевые рога с надвратной башни Сириомбара запели призыв к отступлению. Старший повернулся, не веря своим ушам. Прищурился, заслонив глаза рукой от башенных светильников… Створки ворот Сириомбара вздрогнули, с лязгом поползли в стороны. Глазам Руссандол решил всё-таки поверить — и повторил сигнал. Сейчас, пока враг мешкает. — Щиты за спину! — прокричал рядом Макалаурэ. — К воротам! К воротам! Верные разворачивали коней и устремлялись назад, а Руссандол повернул туда, где расслышал крик Младшего — или обоих? Не меньше половины верных Амбарусса после страшного ливня оказались на земле, утыканные темными вражьими стрелами. Тех, кто был ещё жив, подхватывали товарищи, втаскивая на спины коней и унося к воротам. Второй Рыжий не шевелился. Тогда Карнистиро перекинул его через спину лошади, махнул остальным и помчался дальше. Первого Рыжего Руссандол подхватил сам, усадил перед собой, закрывая и своим телом, и перекинутым за спину щитом. В щит немедленно клюнули две стрелы, по шлему скользнула ещё одна. Подоспел Халлан, прикрыл своему князю спину. Поредевший отряд сомкнулся и слаженно устремился к полуоткрытым воротам Гаваней Сириона. Вслед им стреляли, но такого единого ливня стрел все же не было — и потому не было такого вреда. — Тэльво... — выдохнул Второй Рыжий, едва держась на лошади. — Увезли вперёд. — Тэльво!.. Брат никогда не называл близнеца этим именем… Руссандол с Младшим подъехал к воротам среди последних. Воины Первого дома входили в город в удивительном молчании. Стрелки, тяжеловооруженная стража и прочие защитники Сириомбара, кто уместился на площади за воротами, не сводили с них глаз. Кажется, безмолвный вопрос во всех этих глазах читался один и тот же. Даже у самого Диора. Бывший государь и бывший соправитель, ныне советник и воевода Сириомбара, встречал гостей на площади за воротами, плечом к плечу с лордами Эгалмотом и Галдором, словно вражеских послов принимал. — Да, я обезумел, — негромко ответил Руссандол на незаданный вопрос, решив, что понял общее смятение верно. — Не буду спорить, — кивнул Элухиль, словно дюжину лет назад. — Но откуда вы здесь взялись и зачем? Он осекся, глядя на Первого Рыжего, бессильно обвисшего у Руссандола на руках. — Целителя сюда! — приказал Диор. Старший и так видел с седла, что целители и безоружные женщины уже уносят его раненых вглубь улиц, в сторону гавани. Если здесь готовились к драке — то готовились и к бегству, и оставалось надеяться, что готовились хорошо. Смешно, что теперь он на это надеялся. Младший дышал тяжело. Обрушившиеся сверху стрелы ударили ему в грудь, бок и в основание шеи, перебив точно одну крупную жилу. Руссандол зажал ее рукой, когда подхватил брата, иначе тот рисковал истечь кровью прежде, чем получит помощь. Потому он не мог выпустить Амбарто, пока не подбежал лекарь и не увидел, что требуется сделать. Высокий синда вздохнул, подозвал помощника и сам зажал распоротую жилу, едва Руссандол с трудом разжал руки. Ладонь его и рука по самый локоть оказались в крови брата. Диор смотрел в неясном ужасе. Едва Руссандол спрыгнул на землю, Элухиль в два шага оказался возле него и вцепился ему в плечо — и в горло. От него ударило такой яростью, какую Майтимо от эльда не из своей семьи не ждал. Он ее вовсе не ждал — и растерялся. Нет, перехватить руку на своем горле это ему не помешало, но все же... — Если ты положил четверть отряда и своего брата только чтобы попасть внутрь!.. — Диор захрипел, словно голос сорвал, впиваясь в Руссандола и взглядом, и в безмолвии осанвэ. — Да тебе шею свернуть мало!! — Остынь, мальчишка! — холодно глядя сверху вниз, Старший стиснул его запястье левой рукой, хватка разжалась. — Я шел драться с Врагом, а не с вами! — Ты действительно безумец... — Не услышав лжи в ответе, советник вздохнул и взял себя в руки. Не без труда. — Я не открыл бы тебе ворота. Но впустить вас приказала правительница Эльвинг. Помни это. Беру назад резкие слова. — Госпожа Эльвинг... Восхищает меня ещё раз. — Но как вы здесь оказались и почему? — настойчиво повторил советник. Пронзительный крик Рыжего прорезал темноту. — Тэльво!! Тэльво!! — Амбарто бился в руках целителей, едва державших его вдвоем. Если сейчас слетит свежая повязка... Чувствуя, как из сердца вырывают ещё один кусок, в несколько шагов Руссандол оказался возле брата и прижал его к себе. — Держись. Просто держись. — Я его не слышу! Где Тэльво!? — Лежи! Это приказ. — Где Тэльво?? — Я найду его. Держись. Рыжий снова обмяк. Отпустив его, Руссандол стиснул в себе боль, как в кулаке, и повернулся вновь к бледному Элухилю. Надо как-то ответить — и драться дальше. Ответы вышли рублеными. — Мы ждали атаки этой осенью. На себя. Рассылали разведчиков и лёгкие отряды, охотиться на орков. Охотились сами. Отправились по следам крупной банды на юг. А те сошлись с ещё одной, потом ещё и ещё. Стало ясно, что они собираются в войско. Тогда двинулись следом. Хотели понять, какие силы на вас ополчились. И когда поняли... Он вдохнул медленно, по привычке последних лет ожидая приступа. Нет, дыхание подчинилось спокойно. — Когда поняли, что уже идут разрушать Сириомбар, я повел отряд против них. — Мы ничего не видели со стен, — Эгалмот покачал головой. — Пока не попытались разглядеть вас. Это был морок, не иначе. — Благодарим от имени города, — не слишком доволен был Галдор, когда это сказал. — Дайте нам участок стены в оборону. То, что Феанариони не потерпят лишних приказов, объяснять было не надо, полагал Руссандол. — Два участка опаснее других, — Диор тоже заставил себя говорить о деле. — Ворота и стена близ гавани, где новая башня. Из гавани отплывут все, кто не сражается. Вы согласитесь разделиться? Или встанете вместе? Руссандол помолчал немного. — Если Карнистиро согласится, я отправлю его к гавани. Мы с Макалаурэ останемся у ворот. Халлан! — Бегу, — оруженосец перебросил поводья обоих коней другому верному и исчез в толпе воинов. Раненых унесли. Верные Феанариони спешились и сгрудились на площади, ожидая решения князей, а воины Гаваней, повинуясь приказам лордов, возвращались на стены. Коней слуги поспешно уводили все туда же, в сторону гавани. Диор теперь говорил с прочими военачальниками тихо и торопливо — в чем бы их ни убеждал, делать это следовало быстро. Из-за стен уже доносились выкрики подступающего орочьего войска. Макалаурэ подошел к здешним и вступил в спор, а Руссандол еще стоял, глядя вслед исчезнувшим носилкам. Хмурый и бледный Карнистиро возник из толпы, неловко держа правую руку. Из-под наплечника светлела повязка. Они коротко обнялись — и вернулись, наконец, к воеводам. Переспрашивать Темного не понадобилось. Даже предупреждать не нужно было. — Раненых унесли на корабли, и нашего брата тоже, — сказал он, обращаясь к Элухилю и лордам разом. — Дайте мне в защиту стену у гавани. — Князь Карантир… — начал было Эгалмот. — Гондолиндрим и фалатрим отражали один штурм, а мы — десяток, — перебил его Карнистиро. — Или уж отказывайте прямо, к драугам! Элухиль положил руки на плечи обоим лордам Гондолина. Переглянулся с ними еще раз. — Окажите нам честь, князь Карантир, — сказал он. — Примите командование обороной стены над гаванью. — Но, государь! — воскликнули разом двое иатрим в сером, державшиеся позади. Один из них с ужасом переводил взгляд с Феанариони на Элухиля, едва веря своим ушам. — Государыня Эльвинг приняла их как союзников, — отрезал Диор. — Я не стану оскорблять их недоверием… больше, чем уже оскорбил. И без их предупреждения нас бы давно резали прямо на стенах! — Я пришел сюда драться с Врагом, а не угрожать жителям Сириомбара! — У здешних не было причины доверять им, но Руссандол едва сдерживал злость. После проклятой дюжины лет мучений драуговски хотелось обвинить иатрим в трусости. Теперь уже Макалаурэ положил руки на плечи братьям и предостерегающе сжал. «Остыньте. Не хватало еще нам сцепиться друг с другом перед боем». — Я скажу, почему сюда пришел Враг, — начал Макалаурэ, и Карнистиро аж зашипел на него, но тот и бровью не повел. — Он понял, что мы не придем сюда с войском. Вот только мы ждали его на Амон Эреб, а не здесь. Это было бы мертвое молчание, но орки за стеной орали уже совсем близко и мерзко. С башни слетел юный синда, не разобрать, какого народа, и примчался через площадь к воеводам. — Государь Элухиль… — Советник! — огрызнулся Диор. — Они тащат таран и готовятся стрелять! — Вы же не могли отказаться от Клятвы!.. — вырвалось у Эгалмота. Карнистиро улыбнулся так, что испугал бы и волка. — Мы исполняем ее прямо сейчас, вставая на эти стены! Или ты недоволен? Гондолинский воевода побледнел. — Довольно, — велел Диор, и Руссандол вновь увидел в нем дориатского государя. Нелегко, должно быть, пришлось правителю Эарендилю рядом с ним. — Я принял решение. Князь Карантир, бери под командование отряд гондолиндрим, твой участок стены — три пролета от крайней Морской башни. Рядом с ним встанет Эгалмот. Друг мой, объясни князю Карантиру устройство нашей обороны. Князья Маэдрос и Маглор встанут рядом со мной на воротах, их участок начинается с Правой надвратной башни. Лорд Галдор, я прошу тебя принять их как своих военачальников. К чести Галдора, тот колебался всего мгновение. — Принимаю. Располагайте мною. — А все разногласия наших семей мы обсудим после боя, — Диор глядел Руссандолу прямо в глаза, он и глубже старался заглянуть. — Да. — Руссандол коротко кивнул, пытаясь унять одновременно тоску, злость на отцовскую глупость, на себя… и дурные предчувствия. Протянул Диору левую руку. — Уговор. Тот пожал ее в ответ тоже левой, непринужденно, словно тренировал равно обе руки. Карнистиро нехотя кивнул. Макалаурэ улыбнулся. — Так, подробности, — добавил Диор. — Все дома вдоль стены легко сбрасывают крышу и раскатываются на бревна, нужно лишь вытащить замыкающие вставки из пазов. Это знают и могут сделать многие, все тысячники, сотники, оруженосцы всех военачальников и вожди отрядов поддержки. Все причалы в гавани плавучие и легко отделяются от береговых столбов, просто обрубить канаты. Все склады в гавани и дом управителя тоже разбираются, но не на бревна, а на стены. Стена и крыша каждого склада и дома вокруг гавани — это плот. Прикажете вынуть замыкающие — и вместо любой постройки появится несколько плотов. Если не удержим стены — отступаем к гавани, защищаем ее до последнего, чтобы отплыли все женщины с детьми, затем уходим на плотах. Даже без весел течение Сириона унесет любой плот далеко в сторону острова Балар. Голубь к ним отправлен. Не знаю, успеют ли они на помощь, но в море выйдут и подберут всех. Сейчас все небоеспособные уже грузятся на лодки. И еще… Со стены затрубили рога, предупреждая об опасности. — Расходимся по местам! — Воскликнул советник. — О прочем спрашивайте Эгалмота и Галдора. Времени не осталось. Весело оскалившись, Карнистиро развернулся и умчался вдоль стены, созывая своих верных на ходу. Эгалмот поспешил за ним. *