The once and future queen

Гет
NC-17
В процессе
254
автор
Размер:
планируется Макси, написано 205 страниц, 22 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
254 Нравится 176 Отзывы 113 В сборник Скачать

Дейенерис I

Настройки текста
Примечания:
В воздухе летали снежинки, мелкие и колючие. Ночное небо было светлым из-за падающего снега. Свет фонарей отражался в тихой глади моря и налипающих на борты кораблей влажных снежинках. Север встречал их пробирающим до костей холодом. Дейенерис куталась в меховый плащ и всматривалась в горизонт. Она и сама не понимала, что делает здесь в такое время. Она могла бы отдыхать в теплой каюте, а не смотреть до боли в глазах на север, туда, где расположилась холодная и суровая земля ее мужа. Мужа. Дейенерис улыбнулась, вспоминая о жарких объятиях Джона. Он был хорошим человеком, честным и преданным. Ради него стоило повернуть свою армию на Север, а не прямиком в Королевскую Гавань, уже свободную от узурпаторши Серсеи Ланнистер. Но ее трон, трон ее предков, мог подождать. Джон убедил ее в том, что угроза армии мертвецов реальна, хоть Дейенерис и казалась нелепой сама мысль о оживших трупах. Но потом она полетела за Стену и увидела своими глазами. И потеряла Визериона. Боль от этой потери была все еще слишком свежа. Когда Ланнистерская шлюха спросила ее о ее драконах, Дейенерис хотелось приказать Дрогону сжечь ее дотла. Она сдержалась. И заставила Серсею заплатить за свои слова. Безликий убийца был немногословен. Он попросил ее назвать имя и пообещал справиться с ее проблемой. Его лицо было непроницаемым, тонкие губы повторили вслед за ней имя Серсеи, и Дейенерис готова была поклясться, что его губы дрогнули. Словно он в последний момент сдержал улыбку. Безликий был на удивление красивым, чарующим, и даже единственная седая прядь в каштаново-рыжих длинных волосах не портила впечатление. Он ушел, а через пять дней из Королевской Гавани пришло известие о смерти Серсеи Ланнистер. Новость принес Варис, и смотрел на нее так внимательно, пытливо, будто что-то подозревал. Даже если бы он знал наверняка, что сделала Дейенерис, ему оставалось только подчиниться ее воли или умереть. Она не терпела предательства. – Вы замерзнете, если будете долго стоять на палубе, кхалиси. Джорах. Ее верный друг. Даже если поначалу он и был шпионом Вариса, Джорах доказал свою преданность ей и ее делу. Она могла сомневаться в постоянности Вариса или готовности Тириона выступить против семьи, но для Джораха она была всем. Иногда ей даже было жаль его. Дейенерис знала о его чувствах, но не могла ответить на них взаимностью. Она была его королевой, он – ее советником, ее рыцарем и другом. – Не стоит беспокоиться, мой друг. Я – от крови дракона, огонь в моих жилах не может замерзнуть. – Конечно, кхалиси, – с уважением склонил голову Джорах. Но все равно в его голосе Дейенерис слышала тревогу. Как ей было приятно, что кто-то искренне заботится о ней. В небе над ними резвились Дрогон и Рейгаль. Они были сегодня беспокойны, и Дейенерис все не могла понять, почему. Ее дети порывались на Север, туда, где погиб их брат. Но это было пару лун назад, а они не вели себя так странно вчера или позавчера. Сегодня что-то было не так. Вчера утром они с Джоном покинули Драконий камень. Не было больше смысла оставаться там, когда ее муж так спешил вернуться домой. Он сказал, что вернулись его младшие сестра и брат. Дейенерис завидовала ему. У нее был только Визерис, но он сошел с ума, думая только о троне, он готов был убить ее или навредить ее нерожденному ребенку. Дрого защитил ее, но как же Дейенерис больно было от того, что ее возлюбленный муж должен был защищать ее от ее брата. Она не думала, что кто-то сможет занять место в ее сердце после смерти Дрого. В ее постели – да, это было легко. В конце концов, она была молодой женщиной, у нее были потребности. В какое-то время она даже думала о том, чтобы пустить Джораха в свою постель. Ей нравилось, что он так безоговорочно любил ее, она хотела вознаградить его. Но потом появился Джон, и Дейенерис сама не заметила, как влюбилась в него. Он был суровым, вечно серьезным и хмурым. Чаще всего она видела его улыбку, когда он говорил о сестре. Дейенерис ненавидела думать об этом. Чтобы избавиться от назойливых мыслей, она повернулась к Джораху и заметила: – Похоже, Север не очень рад встречать свою новую королеву. – Север – суровый край, – ответил Джорах. – И люди здесь такие же. Но они полюбят вас, иначе и быть не может. – Мой верный Джорах, – Дейенерис нежно улыбнулась. – Даже на секунду не сомневаешься в них. – Я не сомневаюсь в вас, кхалиси. А у них нет выбора. – Действительно, – задумчиво произнесла Дейенерис. У северян не было выбора. Им нужны были ее драконы, чтобы выжить, нужна была ее армия. Варисовы птички не приносили новостей из Винтерфелла уже давно. Последнее, что она слышала – письмо, которое написала ее мужу его сестра. И в нем было достаточно отчаяния, чтобы Дейенерис поняла: Север ее, окончательно и бесповоротно. Она спасет людей и станет их героиней. Они преклонят колено из благодарности, а если нет – она заставит их. Семь королевств – ее по праву рождения, но если придется, она завоюет их пламенем и кровью. Тем более, опыт показал, что достаточно сжечь одного, и тогда остальные покорятся. Дейенерис не собиралась становиться королевой пепла, но если пара лордов заупрямится, можно просто избавиться от них. Тем более, потенциальных предателей лучше убивать сразу, пока они не успели воткнуть нож в спину. – Я так и не поблагодарила за совет, – вдруг вспомнила Дейенерис. – Тот человек действительно хорошо справился со своим заданием. Джорах кивнул. – Я рад, что смог помочь вам расправиться с вашей проблемой. – Мне спокойнее отправляться на Север, зная, что Серсея Ланнистер не греет трон моих предков, а ее ублюдок, рожденный от ее предателя брата, никогда не увидит этот мир. В небе над ними Рейгаль издал длинный, протяжный рык и выпустил столб огня вверх. Дейенерис все больше волновало поведение ее детей. Они могли сжечь весь их флот, и она все не могла понять, почему они так беспокойны сегодня. Эта ночь ничем не отличалась от других, кроме, пожалуй, отвратительной погоды. Возможно, ей стоило оседлать Дрогона и сделать несколько кругов над флотом. Но Джон будет волноваться, она и так уже давно была на палубе. Дейенерис не хотела надолго оставлять его одного, но когда она уходила, он дремал у жаровни. Тем более, любому человеку, который хочет занимать место в ее жизни, следует понимать одно: она – мать, и ее дети всегда будут для нее на первом месте. Она коротким приказом подозвала Дрогона. Корабль покачнулся, когда он опустился на край палубы, и Дейенерис быстро пошла к нему. Не стоило волновать команду или рисковать крушением. Она взобралась на горячую чешуйчатую спину и обернулась на Джораха. Он смотрел на нее своим обычным взглядом, в котором тоска мешалась с обожанием. – Не стоит долго стоять здесь, Джорах. Мне понадобятся другие разумные советы. Он поклонился ей и развернулся, чтобы уйти. Дрогон расправил крылья и рывком поднялся в небо. Но Дейенерис все равно поймала взгляд Джораха, брошенный ей вслед. Знакомое, пьянящее ощущение полета заставляло улыбнуться. Она нигде не чувствовала себя настолько уютно, настолько на своем месте, как на спине Дрогона. Это была та самая связь дракона и его всадника, которая так восторгала ее в детстве. Визерис рассказывал об их семье, об Эйгоне и его сестрах-женах, которые верхом на драконах покорили Семь королевств. Дейенерис представляла себе, что однажды у них с Визерисом тоже будут драконы, и они, муж и жена, как это было по традиции их предков, вернут себе то, что было украдено. Что ж, драконы у нее были. И она ни капли не сожалела о том, что рядом с ней был не Визерис. Пусть она осталась последней из своей семьи, и на ней династия Таргариенов прервется, Дейенерис собиралась сломать колесо, построить новый мир. Прижавшись к спине Дрогона, Дейенерис попыталась защитить лицо от колючего мелкого снега. Рейгаль полетел вслед за братом, взволнованный и, кажется, злой. Она не могла понять всех эмоций, которые переполняли его. Но долгий полет вокруг флота мог успокоить его. Дейенерис предполагала, что Рейгаль сильнее, чем Дрогон, переживал смерть Визериона. И теперь, когда они направлялись туда, где умер его брат, он беспокоился и рвался в бой. Если он хотел мести так же сильно, как она, то Дейенерис понимала его желание поскорее оказаться на Севере. Но она не могла потерять еще одно свое дитя, не могла полететь вперед и броситься на армию Короля Ночи. От морозного ночного воздуха ее руки окоченели. Наверное, даже ей не стоило противостоять стихии. Снегопад усилился, теперь из-за снежинок, которые ветер бросал в лицо, как колючие снаряды, не было видно на расстоянии вытянутой руки. Дейенерис сильнее прильнула к Дрогону, побуждая его повернуть налево. Еще один круг, она хотела проверить, как справляются на кораблях со снежным штормом. Она не могла позволить себе потерять часть армии сейчас. Вряд ли даже со смертью Серсеи Ланнистеры признают ее власть без сопротивления. На кораблях капитаны отчаянно раздавали команды. Матросы пытались быстро свернуть паруса. Царящий хаос пугал человека, не знакомого с морским делом. Дейенерис, правда, знала, что в такое время лучше всего – не мешать капитану и команде, которые пережили не один шторм. Поэтому когда Дрогон снизился возле ее корабля, она направилась сразу в свою каюту. На ступенях она чуть не столкнулась с сиром Давосом. – Ваша милость? Простите, но что вы здесь делаете? Дейенерис смерила его взглядом. Нет, старый моряк не хотел ее оскорбить, он был слишком прост, а его вопрос – следствием беспокойства. – Северная погода беспокоит моих детей, сир Давос, – сдержанно ответила она. Хотя могла бы сказать, что его не должно волновать, где и когда она находится. – Но я уже возвращаюсь к моему супругу. Если случится что-нибудь серьезное, немедленно сообщите мне. – Конечно, – Давос поклонился. – А теперь простите, моя королева, но мне лучше помочь там, где я могу быть полезен. Она отпустила его кивком головы и продолжила путь в свою каюту. Джон встретил ее на пороге, одетый и ужасно взволнованный. – Дени, – выдохнул он. Она улыбнулась ему. – Я проснулся и не увидел тебя. – Все в порядке, – заверила она, беря его руки в свои в попытке успокоить. Джон нахмурился. Он выглядел очаровательно с этой морщинкой между бровей, которая говорила о его глубокой задумчивости. Дейенерис хотелось потянуться и разгладить ее поцелуем. – Ты замерзла. – Дрогон и Рейгаль ведут себя странно сегодня. Они рвутся на север, и их скорбь по Визериону так сильна, как в первые дни после его смерти. Я хотела успокоить их. – Я понимаю, – Джон устало выдохнул и отпустил ее руки. Подошел к жаровне и поставил на решетку литую кружку. – Понимаю, но в следующий раз предупреди меня, чтобы я не сходил с ума от волнения и страха. Сердце Дейенерис наполнилось теплом. Джон любил ее, потому что какие другие причины волноваться, бояться за нее у него были? А может он просто боялся, потому что без нее дотракийцы и безупречные не пойдут на Север? Может, все дело в том, что ему нужны были ее люди и ее драконы? Без них он ни за что не победит Короля Ночи и его армию мертвецов. Она нужна ему, чтобы он защитил своих людей, о которых он постоянно говорил, и свою драгоценную сестру. Дейенерис больше не могла слушать о Сансе Старк, прекрасной, умной и доброй Сансе. Даже Тирион и Варис говорили о том, какой идеальной леди была Санса. Она знала, что была красивее других женщин, взгляды, которыми одаривали ее мужчины. Но все твердили, что Санса была красива, словно весенний рассвет. Возможно ли, что Джон на самом деле любит ее, хочет ее? Пусть Джон говорил ей слова любви, но о сестре он вспоминал гораздо чаще. Она подошла к Джону и осторожно обняла за плечи. Пробежала кончиками пальцев по ключицам, видным в раскрытом вороте рубашки. Он замер, но не стал отходить от нее. Дейенерис усмехнулась. Мужчины были слабыми существами, единственная проблема: они были слабыми и перед другими. На их слабостях было так легко играть. – Дени? – Джон повернулся и чуть нахмурился. – Я люблю тебя, – шепнула она в ответ, прижимаясь к его спине. – Я тоже тебя люблю, Дени, – пробормотал он, недоумения так отчетливо слышимое в его голосе. Может, ей не стоило сомневаться в нем? Джон все же всегда был честным с ней. Ей было вообще трудно представить себе человека, который не умел бы лгать больше, чем Джон. Прямолинейность была одной из главных черт его характера, и Дейенерис это нравилось. В этом он был похож на Дрого. В отличие от большинства знатных мужчин, мнивших себя цивилизованными и воспитанными, Дрого никогда не увиливал. Он говорил правду четко и в глаза. Джон, пусть и воспитанный в семье своего лорда-отца со своими братьями и сестрами наравне, оставался бастардом. В нем была та простота, несвойственна лордам. Да хотя бы встреча в Королевской Гавани это прекрасно подтвердила. К тому же для Джона слово "честь" не было пустым звуком. Дейенерис могла сколько угодно ненавидеть Неда Старка за восстание против ее отца, но она должна была признать: все, что рассказывали о нем люди, знавшие его, говорило о наличии чести у покойного лорда Старка. Естественно, это отразилось на воспитании Джона. Нет, ей не стоило беспокоиться. Джон любил ее. Джон был ее королем, ее законным мужем в глазах богов и людей. Когда она вернет себе трон своих предков, Джон будет стоять рядом, поддерживая ее в ее решениях. Он признал ее своей королевой, он обещал ей. Дейенерис должна была верить его обещаниям. Теперь оставалось, чтобы признали остальные лорды. Дейенерис уже представляла их реакцию, когда они узнают, что им придется кланяться бастарду и называть его своим королем. Но она хотела сломать колесо, она верила в то, что люди должны получать согласно своим достижениям. Что недостаточно родиться в семье знатного лорда, чтобы занимать высокое положение рядом с королевой. Тем, кто захочет жить в ее Семи королевствах, придется это усвоить, а кто будет сопротивляться… Что ж, драконье пламя многих убеждало. Дейенерис обошла Джона, заглядывая в его глаза, темно-серые, почти черные в тусклом свете свечей и жаровни. Его большая ладонь опустилась на ее талию, горячая и осторожная. Она уже не раз говорила ему, что не стеклянная, что сильнее, чем кажется на первый взгляд. Джон говорил, что знает, но продолжал осторожничать. Она обвила его руками за шею и потянула к себе для поцелуя. Он подчинился, легко и с удовольствием, притягивая ее ближе к себе. Дейенерис улыбнулась в поцелуй, прижалась к Джону всем телом и почувствовала его возбуждение. – Кажется, я все еще не достаточно согрелась, – прошептала она. – Тогда я буду счастлив согреть мою королеву. Он с легкостью подхватил ее на руки, и она обвила ногами его талию. Все ее платья были пошиты так, чтобы в них было удобно ездить на драконах. Теперь у них было и второе преимущество. Поцелуи Джона были горячими, но кроме этого он пока медлил. Дейенерис повела бедрами, заставляя его выругаться и сжать руки. Ей нравилось, когда собранный и спокойный Джон превращался в горячего и несдержанного. Но сегодня она хотела, чтобы все было по-другому. Она уперлась ладонями в его плечи, отстраняясь, и Джон поставил ее на пол, глядя с недоумением и недовольством. – Раздевайся, – приказала Дейенерис. Подумала секунду и добавила: – Рубашку оставь. Джон с радостью принялся выполнять ее приказ. Это заставило Дейенерис вспомнить, что он – всего лишь мужчина, которым так легко манипулировать. Пожалуй, преимущество евнухов было в том, что их невозможно было соблазнить. Это делало Вариса и Серого Червя куда более надежными подданными, чем большинство других. Мысли не испортили настроение Дейенерис. Тем более, желание Джона было очевидным теперь, когда он разделся, оставаясь только в тонкой рубашке, через белую ткань которой проглядывались очертания его возбужденного члена. Он смотрел жадным, голодным взглядом, пока Дейенерис неспешно сбрасывала свою одежду, но не сделал попытки прикоснуться. Такая смена настроения, послушность и добровольное подчинение Дейенерис тоже нравились. Она разделась полностью, позволяя Джону несколько секунд полюбоваться ее обнаженным телом, а затем сократила между ними расстояние, на секунду прижимаясь к его телу. Ее ладонь уперлась ему в грудь, как раз туда, где быстро и неровно билось его сердце. Джон отступал к кровати, не отрывая от нее взгляда, и Дейенерис чувствовала восторг от того, что имеет над ним такую власть. Она легко толкнула его в грудь, и он понял ее без слов. Залез на кровать и устроился на спине. Не торопясь, Дейенерис опустилась ему на колени, плавно, осторожно. Руки Джона скользнули по ее бедрам, и Дейенерис почувствовала дрожь и нетерпение. Она позволила ему притянуть ее к себе, укладывая сверху, и потянулась за поцелуем. Джон ответил ей, сначала медленно, но потом – все агрессивнее и жестче. Дейенерис сильно прикусила его губу, чувствуя кровь на языке, и практически сразу же рука Джона сдалась в ее волосах. Она застонала и резко выпрямилась. Джон не успел сказать и слова, но в его глазах она увидела сожаление. Только он был неправ, ей понравилась его грубость. Когда-то давно, практически в прошлой жизни, Дрого говорил ей, что она – прекрасная наездница. Дейенерис глубоко вдохнула и приподнялась на коленях, чтобы медленно опуститься на возбужденный член. – Дени, – пробормотал Джон. Она хотела, чтобы он был громче, звал ее громче. – Я люблю тебя, – на выдохе произнесла она и, не дожидаясь ответа, начала двигаться, быстро, резко. Одна рука Джона сжала ее грудь, другая легла на поясницу, заставляя Дейенерис прогнуться. – Я… – просипел он, пытаясь справиться с накатывающими волнами удовольствия. – Я тоже… Дейенерис победно улыбнулась. – Знаю. Она немного замедлилась. Ее руки потянулись к рубашке Джона, поднимая и сминая ткань. Джон понял, чего она хочет, и приподнялся, позволяя ей стянуть с него последний элемент одежды. Послышался треск, но Дейенерис сейчас было все равно. Ее ладони легли на грудь Джона, туда, где возле сердца расходилось несколько уродливых шрамов. Эти раны были смертельными. Джон рассказал ей о том, как его убили братья из Дозора. Убили за то, что он принял решение, которое им не понравилось. Ее Джон не распознал предательство до того, как оно случилось, и ему пришлось расплатиться за это жизнью. Но Дейенерис не позволит этому случиться снова, не позволит этому случиться с ними. Она провела кончиками пальцев по шрамам, постепенно двигаясь все быстрее и быстрее. Джон прерывисто вздохнул. Его рука скользнула вниз, сжала ее ягодицу. Дейенерис не думала, что шрамы могут быть чувствительным местом. Для нее они были знамением того, что они с Джоном были предназначены друг другу. Она – Неопалимая, он – Возрожденный. Он вернулся из мертвых, и шрамы, оставшиеся на его груди, были напоминанием об этом. И еще – о том, что люди смертны. – Дени, – громче застонал, почти зарычал Джон. Она мелко подрагивала от возбуждения, от напряжения и удовольствия, которого было почти слишком много. Ногти Джона впились в ее кожу, он толкнулся ей навстречу, насколько это было возможно в его положение, и удержал ее на месте. Его полуприкрытые от наслаждения глаза столкнулись с ее, и Дейенерис потеряла себя в пламени, что горело в них. Она не знала, сколько времени они так провели, замерев после оглушительного оргазма. Наконец она поднялась, выпуская из себя обмякший член. Тяжелое удовлетворение медленно разливалось по телу. Дейенерис устроилась под боком у Джона, положив голову ему на плечо и позволяя мягко обнять ее. Он все еще тяжело дышал, и она была невероятно довольна собой, что довела его до такого состояния. Нет, Джон не мог не любить ее. Та страсть, которая горела в его глазах во время секса, и та ослепляющая нежность, с которой он гладил ее по волосам и целовал ее прикрытые веки, говорили громче любых слов. Джон был не просто человеком слова, но и человеком действия. И Дейенерис прекрасно знала, что иногда стоит верить только действиям. Она в очередной раз прикоснулась к его шрамам. Предателей нужно распознавать до того, как они успеют совершить непоправимое. От них следует избавляться раньше, чем они лишат ее чего-то важного. Дейенерис потянулась и поцеловала место, под которым громко и все еще слишком быстро билось сердце. – Я хочу повторить наши брачные клятвы, – нарушила тишину она. Неожиданно для самой себя, но, если подумать, это могло быть хорошей идеей. Джон посмотрел на нее удивленно, но подождал, пока она завершит. – В присутствии твоих лордов и твоей семьи, в богороще Винтерфелла. – В богороще? Дейенерис кивнула. Она действительно хотела сделать это ради Джона. Он рассказал ей, что давал клятвы дозорного перед сердце-древом за Стеной, а не в септе. Он верил в Старых богов, как и большинство северян. Конечно, их поженил септон. Потому что королева Семи королевств должна выйти замуж перед лицом официальной веры. После того, как он возложил корону с рубинами на ее голову, Дейенерис назвала его верховным септоном, и он рассыпался в таких цветистых словах благодарности, что она могла не сомневаться: королевский брак никто и никогда не признает недействительным. Разве что северяне, для которых статуи в септе – это просто статуи. – Я хочу почтить твоих богов, – уверенно продолжила Дейенерис, поглаживая его шрамы. Она приподняла голову и доверительно заглянула ему в глаза. – Говорят, в тяжелые времена люди нуждаются в празднествах. И твои лорды должны быть счастливы, что их королева выйдет замуж в их присутствии. Побывать на королевской свадьбе – великая честь. Джон рассеянно мугыкнул. На какую-то секунду в голове Дейенерис проскользнула мысль о том, что он вообще ее не слушает. Но ее недовольство прервал спокойный, полусонный голос Джона. – Если ты действительно этого хочешь… – Да. – Я не хочу, чтобы ты чем-то жертвовала ради меня. Дейенерис почувствовала разливающееся в груди тепло. Джон беспокоился о ее чувствах, конечно, он заботился о ней и не хотел, чтобы она шла на компромисс со своими принципами. Но она также понимала, что северяне – крайне верный народ и крайне гордый. И ей хотелось, чтобы они любили ее, а не боялись, она хотела быть их королевой. Если ради этого придется стать перед деревом и произнести клятвы вместе с человеком, которого она искренне любила, она может сделать это. Дейенерис не верила в богов. Ни в Старых, ни в Новых, ни в Владыку Света. Хотя последний вернул к жизни Джона. Вернее, его жрица, но она считала, что ее магия происходит от ее бога. Но Дейенерис была драконом, последней наследницей древней Валирии. У валирийцев были свои боги, давно забытые, не почитаемые никем в Вестеросе. Но Джорах говорил, что он был в руинах Валирии. Возможно, Дейенерис стоило отправить туда экспедицию, найти части прошлого своей семьи и возродить утраченное наследие. Тогда они с Джоном повторили бы клятвы снова – уже перед богами ее предков. Они с Джоном. Дейенерис была счастлива. Визерис сейчас, наверное, горел в седьмом пекле, а она пережила все, что приготовила ей жизнь: потерю ребенка, любимого, Визериона. Она попыталась представить, что он сказал бы, узнав о ее браке. Кричал бы, что она опозорила семью, выбрав в свои мужья бастарда? Ругал бы ее за то, что портит чистую кровь Таргариенов? С ее губ сорвался тяжелый вздох. Не будет наследников, кровь которых будет испорчена. Не будет никаких наследников, потому что темная магия мейеги не позволила ей ни разу забеременеть, пусть в ее кровати были мужчины. – Дени? – Все хорошо, – успокаивающе прошептала она. И тем не менее, Джон завозился и выбрался из ее объятий. – Я сейчас вернусь, – заверил он, но ей уже было холодно без его горячего тела рядом. Джон подошел к столу, наполнил вином кубок и залпом осушил его. Они держали в каюте разбавленное вино, которое спасало от жажды, но не пьянило слишком сильно. Дейенерис терпеть не могла пьяных, особенно – мужчин. Ей сразу вспоминался Визерис, неудержимый в своих приступах безумия. Она наблюдала за Джоном, за движением его сильного тела. Он был прекрасным в своей наготе, поистине безупречным. Телосложение воина и годы тренировок создали то, что не могло не радовать глаз, и Дейенерис почувствовала вновь нарастающее возбуждение. Все это было только ее. По пути обратно в кровать Джон внезапно остановился и склонился, поднимая с пола элемент одежды. Его рубашка, поняла Дейенерис. Но ей было не ясно, почему она так заинтересовала его сейчас, когда они могли заняться более приятными вещами. Джон разгладить ткань и вздохнул. – Порвалась. Почему эта рубашка была так важна, Дейенерис не знала, но странное предчувствие неприятного заставило ее напрячься. Теперь она видела, что тонкое шитье у ворота, голова лютоволка, было безнадежно испорчено. Может, все дело было в гербе дома? Тогда она прикажет пошить Джону десяток таких. – Отец носил такие же, – поделился он, складывая рубашку и оставляя ее на стуле. – Санса пошила ее для меня. Нужно будет спросить, возможно, она еще сможет как-то спасти ее. Санса. Всегда Санса. Дейенерис почувствовала, как ее захлебывает ярость. Даже сейчас Джон вспоминал о сестре. Он должен был принадлежать только Дейенерис, но она все равно чувствовала себя так, будто делит его с Сансой. С его семь раз проклятой сестрой, которая всегда будет для него важнее. Она не хотела сейчас говорить с ним. Поэтому она повернулась и закрыла глаза. Пусть думает, что она устала и хочет спать. Дейенерис не станет унижаться разговорами, она ведь видела, что никто не воспринимает всерьез ее волнение. И тем более она не станет признаваться в том, что ревнует. Ревность – удел слабых и неуверенных в себе. Она же дракон, она завоевывает и подчиняет. Она не выставит себя слабой ни перед Джоном, ни перед другими. Только один человек мог знать, только один был ей безоговорочно верен. Пусть Джон думает, что она просто устала. А завтра она позовет к себе Джораха и прикажет ему найти и призвать к ней безликого убийцу. Джон сам виноват. Он слишком сильно любил сестру, а Дейенерис не могла этого вынести. Не могла жить с неуверенностью, отравляющей ее сердце и разум. Ради спокойствия королевы и мира в стране Санса Старк должна умереть.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.