The once and future queen

Иногда наступало время, когда тишина была хуже, страшнее любого шума. В тишине поднимали свою уродливую голову сомнения, неуверенность и страх. В тишине можно было четко услышать свои мысли, в которых снова и снова всплывали худшие варианты исхода ситуации. Сейчас, сидя на просторной кухне Винтерфелла в окружении тех, кто не мог сражаться, Санса чувствовала себя как никогда бессильной. Это было так непохоже на тот единственный раз, когда она была в осажденном замке. Когда Станнис напал на Королевскую Гавань, королева и все леди двора спрятались под надежной охраной. Они были так далеко от места боя, как это только было возможно. Женщины тихо всхлипывали и тряслись в углах, прижимая к себе плачущих детей. И посреди всего этого Серсея, уверенная и сильная, смотрела на перепуганных людей, словно они были грязью под ее ногами. Серсея мертва. Сансе не стоило позволять призраку захватывать ее мысли, особенно сейчас. В замке было тихо. Все, кто не мог сражаться, были здесь. Но что поражало Сансу больше всего: не было слез, не было молитв и слов поддержки, не было ничего. Словно каждый боялся нарушить тишину, разрушить тот момент, в котором они были все еще живы и почти в безопасности. Насколько это, конечно, возможно, когда армия мертвых приближается к замку. Они выбрали кухню после недолгих дебатов. Обычно во время нападения на замок те, кто не мог сражаться, прятались в крипте. Жуткая идея, но крипта была самой защищенной частью замка, учитывая, что находилась она под землей. Но кто-то со здравым смыслом напомнил им, что Король Ночи способен поднимать мертвых. Если он доберется до Винтерфелла, беззащитные женщины, старики и дети столкнутся с десятками поколений умерших Старков. Это сразу сделало кухню лучшим вариантом, единственным, где не было окон, могли поместиться сразу все, и который не оказался бы прямо на пути врага. Санса хотела бы иметь возможность наблюдать за происходящим снаружи. Где-то там, за стенами Винтерфелла ее сестра командовала лучниками. Но Санса не могла хотя бы выглянуть в окно и убедиться, что все в порядке, что темная масса возрожденных мертвых не поглотила их линию обороны. Появился ли уже Король Ночи? Как справляются люди на стенах? Стук в дверь заставил не только ее, но и всех остальных, замереть. – Ваша милость, – позвал мальчишеский голос. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Началось. – Спасибо, – пробормотала Санса, но в тишине комнаты было прекрасно слышно. – Я вернусь к лорду Джейме, Ваша милость. Он будет держать вас в курсе событий. Санса была удивлена, что Джейме послал своего оруженосца, чтобы сообщить ей такие простые новости. Она снова вспомнила ту жуткую ночь в Королевской Гавани. К Серсее тоже приходили посланники с поля боя. Она хорошо помнила перекошенное от страха лицо Ланселя Ланнистера, когда он принес новости о наступлении армии Станниса. Тогда Серсея открыла ей страшную тайну, объяснила, что бывает с женщинами и детьми, оставленными на милость победителю. Теперь Санса думала, что Серсея судила всех по своему отцу, по его жестоким людям, которые расправились с принцессой Элией и ее детьми. Но она тоже не собиралась ждать, пока армия мертвецов доберется до них. Если Винтерфелл падет, она должна свершить милосердие. Ни Санса, ни кто-либо другой в крепости не хотели становиться солдатами Короля Ночи. Если они не смогут победить, у них не останется ничего, только последняя возможность нанести удар, возможность забрать с собой на тот свет как можно больше врагов. Взгляд сира Аддама был напуганным и пустым, когда она тайно попросила его часть дикого огня заложить под стратегически важными точками в строении Винтерфелла. Он был явно не в восторге от ее идеи. Санса понимала его: Дейенерис с ее драконами могла уничтожить их всех. Но если они переживут этот бой, она не будет ждать долго, чтобы убрать нечто настолько опасное из отцовского дома. Они немедленно уничтожат все запасы дикого огня. Но больше всего ее удивило выражение лица Арьи. Она нахмурилась, скривилась, а затем глубоко вдохнула и спросила: – Ты никогда не говорила с Ланнистером о том, почему он убил Безумного короля? Санса посмотрела на нее с крайним недоумением. Что Арья хотела этим сказать? Но все равно ответила отрицательно. – Эйрис хотел уничтожить город с помощью дикого огня. – Ты сравниваешь меня с Безумным королем? – пораженно спросила Санса. И, не дождавшись ответа, твердо продолжила: – Я не собираюсь поджигать его, если только Винтерфелл не будет взят. Я не позволю моих людей превратить в солдат армии мертвых, в безмозглых марионеток, которых Великий Иной использует для того, чтобы принести в мир вечную зиму. В глазах Арьи проскользнула вина. Она отвела взгляд и прошептала: – Я знаю. Но тебе тоже стоило знать. Разговор с Арьей оставил Сансу в странном состоянии. Она не могла не думать о Джейме, который, оказывается, пожертвовать своей честью ради жизней тысяч людей. Она запретила себе думать об этом. Слишком опасная территория. Джейме был выгодным союзником, особенно теперь, когда Серсея была мертва и у него оставалось мало альтернатив. Но Санса не хотела видеть в нем человека, обычного, такого же, как и многие вокруг нее. Пока Джейме был всего лишь бывшим врагом, о нем было просто думать, как об очередной фигуре на игровой доске. Довольно значительной фигуре, ведь лорды Запада не захотят видеть на его месте никого другого. Но теперь Джейме стал одним из ее людей. Править значит использовать, но править также значит заботиться. Санса не видела ничего плохого в том, чтобы манипулировать находящимися вокруг. Если они были недостаточно умны, чтобы разгадать ее игру, им стоило оставить правление тому, кто мог играть. Только Арья и Бран стоили ее полного доверия, только им она могла рассказать все. Теперь уже точно все, учитывая, что тайна происхождения ее ребенка раскрылась. Остальные, даже Бриенна, в которой Санса не сомневалась ни на секунду, должны были так или иначе попасть под ее влияние. Чем больше игроков, тем больше хаос. А хаос – не лестница, как любил считать Петир. Хаос – это обещание порядка. Петир был умен, он был лучшим игроком, которого знала Санса. За счет им же посеянного хаоса он поднялся высоко, смог уничтожить часть знатных и высоких домов. Но он ошибся. Ему стоило сосредоточить ресурсы на достижении одной цели, а он поставил себе две. Он зациклился на ней, на Сансе, когда стоило забыть и о ней, и о Севере. Попытка поссорить ее и Арью вообще была обречена на провал. Гробовое молчание вокруг нее давило на нервы. Но когда Нимерия зашлась жалобным воем, по спине Сансы прошла дрожь. Она хорошо помнила, как выл Лето, когда Бран упал со стены. Ее сердце быстро-быстро забилось в груди, и она приложила все усилия, чтобы не рвануть к двери. Если что-то случилось с Арьей, она не представляет себе, как дальше жить. Арья и Бран – все, что у нее осталось. Когда Призрак поднял голову и затянул в ответ на одной ноте, у нее сердце ушло в пятки. Лили оказалась рядом, придержала ее за локоть и помогла присесть на лавку. Санса понимала, что ей сейчас нужно держаться, что ей необходимо быть образцом для ее людей, но у нее не было сил. Если бы только она могла убедиться, что с ее близкими все в порядке. Это было невыносимо, оставаться вдали не только от Арьи, но и от Брана. Но он объяснил ей: Королю Ночи нужен он. Если он останется с людьми, то только подвергнет их опасности. Сансе пришлось выбирать: рискнуть людьми ради брата или отпустить брата ради людей. И она сама не знала, почему выбрала второе. Возможно, потому что Бран был так уверен, что все будет в порядке. Санса просто привыкла к тому, что он знал, о чем говорил. Призрак успокоился через несколько минут. Неспешно подошел к ней и ткнулся мордой в живот. Он часто делал это в последнее время. Наверное, чувствовал ребенка и знал, то отцом был Джон. Санса научилась ничему не удивляться с лютоволками, но привыкнуть к этому было непросто. Она слишком долго была оторвана от этой стороны своей жизни, слишком долго прожила на юге. – С ними все будет в порядке, – ободряюще прошептала Лили. Санса попыталась улыбнуться ей в ответ. – Я знаю, что сама должна сейчас поддерживать всех, – устало начала она. Лили быстро покачала головой. – Никто никому ничего не должен, – она покачала своего малыша Сэма и улыбнулась. – За стенами замка за наши жизни сражаются люди, которые не должны этого делать. Они сами решили это сделать. Вы приняли всех нас в Винтерфелле, хотя могли давно избавиться от нас. Это тоже только вы решили. Санса не могла представить, что значило ее "избавиться". Неужели кто-то действительно мог выгнать этих людей? Убить их? Если бы не белые ходоки, наверное, северяне никогда не приняли бы вольный народ, она это знала. Слишком долго люди по эту сторону Стены думали, что их главный враг – другие люди. Она поднялась осторожно, боясь головокружения и слабости, которые были ее привычными спутниками сейчас. Лили была права, за стенами замка другие люди сражались и умирали за них. Самое меньшее, что они могли сделать – подготовиться, чтобы помочь раненым, когда все наконец кончится, и накормить уставших воинов. Сейчас Санса не была уверена в том, кто позаботился, чтобы травы и толстые свитки полотна оказались на кухне. Вооружившись одним из ножей она принялась разрезать полотно на полоски. Так или иначе им понадобятся бинты, только бы пережить этот бой. Но пока там сражаются другие, они должны здесь подготовиться к другому сражению – за жизнь каждого человека, который вернется в эти стены раненым, голодным и измученным. Она облегченно вздохнула, когда к ней присоединилась Лили, неловко скатывая полоски ткани в свертки. Должно быть неудобно с ребенком на руках, но она не решалась отпустить своего малыша Сэма хоть на секунду. За ней присоединилось еще несколько женщин из вольного народа, леди Винафрид из Белой Гавани организовала нескольких девочек растирать травы для приготовления жаропонижающих отваров. На кухне Винтерфелла закипела работа, и вскоре никто уже не отсиживался просто в углу. Активность словно разбила оковы парализующего ужаса. У всех этих людей появилась цель, появилась сила провести последующие несколько часов в своей жизни не просто трясясь от страха. Неизвестность все еще пугала Сансу. Ее сестра была на передовой, ее брат был главной целью врага, а она сидела здесь, на кухне, и резала ткань на бинты. Она делала то, что было в ее силах, но Сансе казалось, что этого недостаточно. – Если бы что-то случилось, Ланнистер уже отправил бы гонца, – заметила слева от нее леди Вилла Мандерли. Сансу удивило такое доверие. Северяне с опаской смотрели на лорда Запада, и это было ни капли не странно. Ланнистеры много горя и боли принесли Северу. – Странно, что вы так уверены в нем, моя леди, – осторожно заметила Санса. – Его сестра мертва. У него нет вариантов, только объединиться с вами против Дейенерис Таргариен, – честно ответила Вилла, ловко разворачивая ткань. – Как бы это ни было странно, Цареубийце нужен король. Или королева. Довольно серьезное, трезвое суждение. Обычно северяне либо оперировали категориями чести и справедливости, либо обращались к традиции, либо полагались на силу. Они славились тем, что были простыми и честными людьми, а это значило, что в большинстве своем они ничего не понимали в политике. Но Вилла Мандерли, кажется, видела большую картинку, а это значило, что Сансе стоило к ней присмотреться. Конечно, еще одна прекрасная черта северян – верность, даже не одному человеку, а ее семье и самому Северу, но от Виллы могла быть польза, если она действительно понимала принцип игры в престолы. Сансе нужны были доверенные лица при дворе, знающие, как создается политика. Она поговорит с лордом Мандерли, когда все это закончится. Он наверняка сочтет за честь, если Санса попросит оставить Виллу в Винтерфелле в качестве одной из ее леди. Все же Сансе, как королеве Севера, полагался собственный двор. А на Севере было не так много молодых леди, которые могли бы составить свиту королевы. Винафрид казалась Сансе очень милой, и она умела находить общий язык с детьми. Были еще Алис Карстарк и Мира Рид, но первая была предана Джону и, судя по всему, не в восторге от того, что северяне решили объявить Сансу королевой, а у последней случились какие-то разногласия с Браном, и она изо всех сил пыталась его избежать. Она подозревала, что вольный народ вряд ли поддержит ее. Они были людьми Джона, людьми, которые не хотели ни перед кем преклонять колени, но все равно были верными до конца. Это можно было понять: Джон спас их от верной смерти, пошел за ними вглубь земель за Стеной, и все ради того, чтобы увести их подальше от опасности. Вольный народ признавал силу, им нужен был лидер, который сможет повести их в бой. Единственное, чем она могла склонить их на свою сторону, это обещание свободы. Но если Джон успел объяснить Дейенерис особенности вольного народа, она тоже не потребует от них ничего больше, чем верности. Тем более, Джон будет их королем. Куда проще было с Долиной и Речными землями. Верховными лордами обеих были ее родственники по материнской линии. Им не надо было напоминать каждый раз, что в ее жилах, как и в их, течет кровь Талли. Ее вид говорил об этом громче, чем любые слова. Долина уже была практически ее: они пришли на помощь Северу ради нее, и она отплатила им правосудием. Лорды и рыцари Долины не очень положительно были настроены после того, как северяне объявили Джона королем. Единственной проблемой мог стать ее ребенок. Санса не знала, что скажет людям, если ее малыш родится с чертами Таргариенов. Она понимала, что должна рассказать о происхождении Джона, если хочет отнять у Дейенерис возможность заявить свои права на Север. Ей оставалось надеяться, что ребенок родится похожим на Старков, что было возможно, учитывая происхождение его родителей. Или даже на нее, люди Севера спокойнее воспримут рыжие волосы и голубые глаза Талли, чем среброволосого ребенка с валлирийскими чертами. Тогда, возможно, ей не придется рассказывать правду об отце ее ребенка. Возможно, она сможет даже придумать интересную и правдоподобную ложь о тайной свадьбе перед ликом Старых богов и скоропостижной смерти своего мужа. Людьми просто манипулировать, когда нравишься им. Тогда они склонны верить тебе. А ради своей семьи, ради своего ребенка Санса готова была солгать даже перед богами. Если люди Севера, Долины или какой-либо еще части Вестероса хотят видеть ее своей королевой, она готова заботиться о них. Она готова принять их, но ее стая всегда будет для нее на первом месте. Королевство – это долг, а долг идет после семьи. – Когда все это закончится, они начнут давить на вас и требовать, чтобы вы вышли замуж, – задумчиво проговорила Вилла. Ее пальцы ловко скатывали повязки, которые нарезал старик Мэддон, кастелян Кархолда. Мэддон был настолько глух, что при нем можно было не бояться обсуждать самые секретные вещи вслух. – Я никогда больше не выйду замуж, – честно ответила Санса. Она хотела Виллу Мандерли на своей стороне, а значит – нужно было дать ей немного честности. – Меня не удивляет ваше решение. Два брака, и оба обернулись катастрофой. И вам еще нет двадцати. Санса фыркнула. – Редко встретишь человека, который поймет меня, а не будет обвинять в том, что я вышла замуж. – Не думаю, что Тайвин Ланнистер спрашивал вашего согласия. Да и кто в здравом уме хотел бы выйти за Беса, известного пьяницу и развратника? – Справедливости ради, Тирион был лучшим из моих мужей, – осторожно заметила Санса. Вилла пожала плечами. – Сложно не быть, когда сравнивать приходится с Рамси Сноу. Сноу, не Болтоном. Рамси узаконил Томмен, и пусть Санса помнила, каким милым и добрым ребенком он был, он не был королем. Север ждал, пока сюда придет Старк. Нет, считать так было бы ложью самой себе, потому что к Русе Болтону присоединились и другие северные дома. Но большинство игнорировали его. Большинство также проигнорировали ее и Джона. Она должна была сделать так, чтобы ее знаменосцы никогда больше не проигнорировали ее призыв. Привить им такую верность, чтобы они в жизни не подумали предать ее. А значит – ей необходимо быть доброй к страждущим, справедливой и милосердной к провинившимся и безжалостной к врагам. Сложно все сразу поместить в образ одного человека, но Санса готова была попытаться. – Вы мне нравитесь, леди Вилла, – искренне сказала она. – Что ж, – усмехнулась Вилла в ответ, – это хорошо, потому что вы тоже нравитесь мне, моя королева. Поддавшись внезапному порыву, Санса склонилась ближе к Вилле и спросила: – Могу я быть с вами до конца откровенной? Вопрос выбил Виллу из колеи, если Санса могла судить по ее застывшему лицу. – Конечно, – выдавила наконец она слабым голосом, и Сансе стало интересно, какие варианты появились в голове Виллы Мандерли, чтобы заставить ее настолько потерять самообладание. Она была достаточно спокойной и собранной молодой женщиной, судя по тому, что Санса успела увидеть. – Думаете, лорды готовы будут принять любого моего ребенка в качестве моего наследника? – Любого… ребенка? На лице Виллы отобразилось сначала недоверие, затем – странное облегчение. Теперь Сансе было еще интереснее. О чем подумала Вилла, если слова Сансы о беременности вызвали у нее радость, а не отвращение? Ей сложно было представить, но она надеялась, что все разрешится хорошо для нее и ее семьи. Если она сможет найти поддержку до того, как придется объявить о беременности, пожалуй, ничего больше не будет иметь значения. Взгляд Виллы непроизвольно упал на живот Сансы, и она протянула руку, но быстро убрала ее. Это точно выглядело бы подозрительно, такой простой жест мог быть заявлением сам по себе, и тогда Сансе пришлось бы разбираться с последствиями, а не вести игру по своим правилам. – Если вы имеете в виду ребенка, рожденного вне брака, то лордам Севера все равно. Они желают видеть своим королем или королевой Старка независимо от того, были его родители женаты или нет. – Уверена, не многие думают так, как вы, – сухо отметила Санса. – Но их можно убедить. Иногда это лучше отложить до удобного момента. Люди планируют, но боги склонны вмешиваться в их планы. В словах Виллы была какая-то странная, высшая мудрость. Санса любила планировать, чтобы не быть застигнутой врасплох, но, может, сейчас лучше всего подождать, пока не родится ребенок. Пока они не переживут нападение для начала, потому что многие могут умереть, и тогда все планы могут рухнуть. От этого зависит жизнь ее семьи и благополучие Севера, поэтому Санса не могла позволить себе оступиться. – Спасибо, леди Вилла, – искренне поблагодарила Санса. Она нашла первого союзника. И пусть Вилла не была леди Белой Гавани, но лорд Мандерли мог быть убежден с помощью его внучек. Вилла улыбнулась ей в ответ, и они обе обратили внимание на свою работу. Санса впервые за эту ночь почувствовала себя легче, так, словно она была наконец готова пережить происходящее. Над ними все еще висела угроза смерти от рук Иных и их армии мертвых, но Санса теперь готова была сказать смерти "не сегодня". До ее ушей донеслась тихая, неуверенная мелодия. Кто-то мурлыкал себе под нос, наверное, из привычки. Людям нужно было отвлечься, они не хотели думать о смерти, которая может прийти за ними в любой момент. Если такая мелочь могла помочь, Сансе не сложно. Ее мать и септа Мордейн часто говорили о том, какой прекрасный у Сансы голос. Сейчас это было не важно, она из глупого украшения двора стала полноправным игроком. Но поддерживать дух своих людей – важное задание для королевы. Кто-то делает это пламенными речами, кто-то – демонстрациями силы. Поразмыслив секунду, Санса подхватила мелодию и запела, уверенным, хоть и дрожащим от волнения голосом. Одна из старых северных колыбельных должна была найти отклик больше, чем церковные гимны. Когда она была маленькой, старая Нэн часто пела ей северные песни, рассказывала старые истории и легенды. Потом ее мать узнала и настояла на том, чтобы Сансу учили южным балладам, истории Семи Королевств и вере в Семерых, а не детским сказкам. Настоящая леди из великого дома должна быть хорошо воспитана. А ее мать ведь всегда надеялась, что Санса будет королевой. Она ею стала, но не так, как хотела мама. Теперь ей нужно было доказывать своим же людям, что она – Старк из Винтерфелла, плоть и кровь Севера, а не деликатная южная леди. Внешность ее матери не помогала завоевать доверие лордов, но Санса не собиралась на это жаловаться. Она была рада тому, что родилась с красотой Талли, пусть даже только потому, что ей самой нравилось быть красивой. А лорды Севера на примере ее матери научились, что внешность бывает обманчива. Нет, ее главной проблемой было воспитание. Ее вырастили примерной южной королевой, когда она должна была вырасти северной. Интересно, если бы она все же вышла замуж за Джоффри, знаменосцы отца поднялись бы за нее? Или она была бы слишком чужой для них, незнакомкой, по стечению обстоятельств ранее носившей имя Старков из Винтерфелла. В Красном замке Санса молилась вместе с женщинами и детьми, которые переживали осаду. Здесь, сегодня, никто не полагался на богов, никто не хотел возносить молитвы. Люди просто хотели несколько минут не думать о возможной смерти. А Санса к тому же любила петь, пусть это и напоминало ей о времени, когда она была глупой и наивной девчонкой. Она переросла это, изменилась, но последствия ее действий остались горьким воспоминанием, вызывающим тупую боль в груди. Санса пыталась напомнить себе, что ссора с Арьей была только спектаклем, но ее слова все чаще и чаще всплывали в памяти. Что, если Арья и Бран на самом деле винили ее в смерти большей части их семьи? В тишине было слышно негромкий всхлип откуда-то слева, произнесенное на выдохе детское "красиво" и, наконец, стук в дверь. Санса поспешила туда, придерживая юбки, едва ли не путаясь в собственных ногах. Ей казалось, что прошло слишком много времени, и хотелось надеяться, что сейчас им сообщат о победе. Тогда она откроет дверь и примется помогать тем, кому еще можно помочь. – Я слушаю, – дрожащим голосом спросила Санса, и на секунду ей показалось, что тишина звенит вокруг нее. – Армия мертвых прорвалась за второй ров, Ваша милость, – сообщил все тот же мальчишеский голос. Только за второй ров? Они так долго смогли держать оборону? Это ведь было хорошо? – Лорд Джейме и ваша леди-сестра пытаются сдержать их. Но теперь только вопрос времени, когда они будут у ворот замка. Арья была жива. Это – первое, что поняла Санса из слов посланника. Но потом осознание свалилось на нее: враг практически у ворот. Опасность никогда не была ближе. Санса покачнулась и очень обрадовалась, когда уверенные руки Виллы и Винафрид поддержали ее с обеих сторон. Она должна быть сильной ради своих людей сейчас, как Арья – там, на поле боя. Как Бран – в Богороще, ожидая прихода Короля Ночи. Бой еще не окончился, и Санса должна была довести свою часть до конца.