The once and future queen

Конечно, особо надеяться на то, что Дейенерис Таргариен просто уйдет, никто не собирался. Нет, наивные люди находились везде, но те, у кого было хоть немного ума или опыта в игре, понимали, что Дейенерис не отступится от того, что считала своим. У всех, правда, были разные предположения по поводу того, что она сделает дальше. Арья и Джейме внезапно сошлись на том, что она попытается убрать с пути Сансу. Бриенна восприняла их предположения слишком серьезно и теперь никогда не оставляла Сансу. Исключениями были те моменты, когда с Сансой оставались Арья или Джейме. Неизвестно, о чем договорились ее леди-командующая, любимая сестра и главный военный советник, но они выступили единой силой, готовой уничтожить любого, кто покусится на жизнь Сансы. Самой Сансе казалось, что Дейенерис не настолько глупа, чтобы просто подослать к ней убийцу. Арья рассказала ей о неудачной попытке с безликими как аргумент в пользу своих предположений. Но Санса считала, что если у Дейенерис не получилось с безликими, она не пойдет по тому же пути с другими наемниками. Все же безликого невозможно ни отследить, ни связать с ней. А Дейенерис не могла быть настолько глупа, чтобы не понимать: Север не простит ей убийства Сансы. И Север не покорится, если она на это пойдет. Что она, кажется, еще не поняла, так это то, что Север не покорится ей в любом случае. Только не после истории о Рендилле и Диконе Тарли. Люди видели в ней тень ее отца, и Дейенерис своими требованиями и угрозами сама того не зная только сыграла Сансе на руку. Что бы она ни пыталась сделать теперь, переубедить хоть кого-нибудь у нее не получится. По крайней мере не тех, кто имел значение. Санса не исключала возможности предательства, ведь люди, научил ее Петир, сами продают себя тому, кто предложит высшую цену. Как он продал ее Рамси. Санса вздохнула. Она не будет думать о Рамси. Он мертв, он больше не причинит ей вреда, она теперь сама вольна решать свою судьбу. И если бы только это было так просто, как ей казалось, когда она была еще наивной девчонкой, верящей в рыцарей и красивые песни. На ее плечах была судьба не только ее, но и огромного государства. Теперь Санса понимала, что править страной не легко и красиво, что это – большой труд и большая ответственность. Ответственность, которую она приняла с готовностью, потому что другим вариантом было склониться перед безумной и жестокой королевой. По крайней мере она знала, что, откажись она от короны, лучше бы не было. Дейенерис хотела убить ее еще до того, как узнала о ее коронации. Она собиралась нанять безликих, а значит – не просто хотела запугать, заставить подчиняться. Если бы она убила Сансу, Север бы поднял восстание, кровопролития никто не смог бы избежать. А страна не выдержала бы еще одной войны, люди не выдержали бы. Санса и сейчас не была уверена, что люди готовы воевать. Как бы не убеждал ее Джейме, она понимала, что сражение с Королем Ночи и его армией ослабило их. И так же она понимала, что ее люди будут стоять до последней капли крови, потому что они боялись жить во власти Дейенерис Таргариен больше, чем умереть, сражаясь против нее. Если бы только боги убрали драконью королеву подальше от ворот Винтерфелла. Но Санса больше не верила в богов. Ведь если они и существовали, то были либо слишком жестоки, либо безразличны к мольбам смертных. Ей не стоило надеяться на других, только на себя. Она могла бы попытаться вбить клин между Дейенерис и Эйгоном. Да, правильно, ей стоит помнить, что его зовут не Джон, что он – не ее брат. Поздравления со свадьбой после раскрытия правды о его рождении уже должны были породить в сознании ее кузена если не сомнения, то хотя бы вину. Как бы его не звали, кем бы он ни был на самом деле, его воспитал Нэд Старк. Если после одной ночи с Сансой он сбежал на другой конец страны, то как плохо ему должно быть от одной мысли, что он женился на своей тетке, что он делил с ней ложе постоянно. Достаточно будет, чтобы он всего лишь немного отдалился, Дейенерис не сможет не заметить. С другой стороны, Санса всегда могла напомнить несколько раз, что если уж держаться за право династии Таргариенов, то именно Эйгон был наследником Железного Трона. Дейенерис так нравилось показывать свою значимость: все эти титулы, повторяющиеся фразы об узурпаторах и законных правителях. Если людям достаточно долго и настойчиво говорить, что черное – это белое, они проверят в это. Дейенерис отчаянно хотела поддержки, хотела, чтобы весь мир признал ее право на Железный Трон, но теперь она не могла не понимать, что даже таргариенские лоялисты увидят в ней в первую очередь не королеву, а жену короля. Не полноправную правительницу, а женщину, которая должна родить детей и продолжить династию. Да, она может это сделать. Сыграть на гордости Дейенерис и вине Эйгона, позволить им по-другому посмотреть друг на друга, усомниться друг в друге. Хватит лишь тени недоверия, лишь капли сомнения, чтобы они оба дважды думали, прежде чем рассказать друг другу, что они чувствуют, что они планируют, что происходит в их жизни. И дело было даже не в том, что Дейенерис отняла у нее мужчину, которого она любила. Нет, просто в игре престолов либо можно либо выиграть, либо умереть. Санса предпочитала победу смерти. Внезапный стук в дверь оторвал Сансу от ее планов. – Ваше величество, – позвал Артос Флинт, заглядывая в ее комнату. – Ваш кузен хочет встретиться с вами. Он заметил его неловкую заминку на слове "кузен". Наверное, всем было сложно свыкнуться с мыслью, что бастард Нэда Старка был вовсе и не бастардом, и даже не ее отца. Сансе сложнее всего было привыкнуть называть его Эйгоном. Но она уже справилась с этим. – Пусть войдет, – распорядилась Санса. Немного подумала и прежде, чем Артос успел выйти, добавила: – Если придет моя сестра или кто-то из Совета, впустите их, сир Артос. – Конечно, ваше величество. Санса едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Величества в ней было мало, как, впрочем, и милости, но она сама приняла корону из рук своих людей. Она знала, на что идет. Как и теперь, когда собиралась принять человека, которого любила и ненавидела одновременно. Прав был Джейме: пожалуй, в целом мире только он один понимал ее. – Санса, – с порога начал Эйгон. Она не повела и бровью. – Кузен. Он дернулся, как от удара. – Почему ты должна упоминать об этом? – Если хотите, мы можем вернуться к титулам, ваша милость. Судя по его выражению, она не могла придумать более подходящего ответа. Ответа, который бы больше ранил его, а Санса хотела сейчас причинить ему боль, отомстить за то, как больно он сделал ей. Конечно, она понимала, что это неправильно, что это низко и глупо, но не могла ничего с собой поделать. Санса желала мести, и могла себе позволить ее. Сейчас она владела ситуацией, ее противникам оставалось только играть по ее правилам. Возможно, нелепо было гнаться за своими желаниями, когда на кону были ее земли, ее люди, но она знала, что от Дейенерис и так можно ждать чего угодно. К тому же слова хоть и могли ранить, но разве не ради этого ведут переговоры: чтобы задеть противника побольнее и заставить открыться, сделать ошибку? Ей ведь тоже было больно. Она приняла его решение искать союза с Дейенерис и Серсеей, хоть первая хотела подчинить все Семь Королевств, а вторая – ее голову на пике. Санса могла сколько угодно ненавидеть эту идею, но она понимала, что с Королем Ночи можно справиться только общими усилиями. Но она не собиралась прощать ему то, как легко он отдал Север, отдал своих людей королеве, которую выбрал. Она наивно надеялась, что он понимал желание северян быть свободными от Железного Трона. Оказалось, что он не умел думать своей головой. Как же Арья была права. Она ждала. Если Эйгону было что ей сказать – пусть говорит. Если же он пришел, чтобы молчать и с укоризной смотреть на нее – у нее не было терпения, чтобы выносить его присутствие. В конце концов, она – королева, и у нее есть дела важнее, чем недовольные родственники. – Ты должна прекратить это, Санса, – наконец заявил Эйгон. Она изобразила непонимание. – Прекратить что? – Дени – хороший человек. Она будет хорошей королевой. Санса не могла дальше слушать. Она рассмеялась, и горечью в ее смехе можно было подавиться, захлебнуться. – Хороший человек? – переспросила она, с удовольствием отмечая обиду на лице Эйгона. – Хорошие люди не сжигают запасы зерна в преддверии зимы. Зерна, которым можно было кормить всю Королевскую Гавань два года. Судя по всему, он этого не знал. Что ж, если ей суждено раскрыть ему глаза на его драгоценную Дени, она только рада. Возможно, он поймет, что выбрал ужасную, злобную и жестокую женщину, что решил поддержать тирана в борьбе за власть. Ведь Эйгон все еще оставался ее семьей, пусть не братом, но у нее мало родных осталось после нескольких лет бесконечной игры в престолы. – Все делают ошибки. – Ошибки? Ошибкой можно назвать мечты наивной девчонки, которая поверила в прекрасного принца. – Такой, как была ты? – внезапно въедливо спросил Эйгон. – Такой, как была твоя мать, – парировала Санса. Эйгон замер. Конечно, он не привык, чтобы люди говорили о его матери. Раньше он не знал, что думать о ней, теперь ему необходимо было привыкнуть к правде. Но Санса не жалела, что сказала эти слова, она хотела, чтобы он понимал: она не оправдывала свои действия, но не собиралась слушать оправдания, которые он придумал для Дейенерис. Если вся суть переговоров была в том, чтобы попытаться склонить ее отказаться от короны, заставить ее увидеть преимущества Дейенерис, в этом не было необходимости. Она никогда не согласится. Но Джейме убедил ее в том, что ей нужно выслушать. Даже если переговоры ни к чему не приведут, у них будет возможность выиграть время. Один лишний день отдыха для солдат мог значить очень много. Здесь Санса решила положиться на его опыт. К тому же Дейенерис и ее огромная армия не смогут долго торчать под воротами Винтерфелла. У них были считанные дни, за это время стоило подготовиться к атаке. Джейме был во многом прав. Санса не раз и не два убедилась, что поступила правильно, отдав ему место в Малом совете. Пусть он постоянно напоминал, что ни капли не разбирается в политике, у нее не было лучшего варианта на место мастера войны. Джейме был опытным полководцем, его лорды доверяли ему, и даже те, кто ненавидел его, признавали его талант. Поддержка Джейме гарантировала ей верность людей Запада, и Санса это прекрасно понимала, отводя ему место рядом с троном. В конце концов, она не могла вести армию в бой, это было логично оставить людям, понимающим стратегию и тактику войны. Наконец Санса устала ждать, когда Эйгон придумает достойный ответ. Хоть какой-нибудь ответ. – Если твоя жена, – она умышленно сделала акцент на этом, – послала тебя убедить меня отказаться от короны, можешь не тратить время зря. – Дени не посылала меня, я сам понадеялся, что ты сможешь увидеть здравый смысл. – Здравый смысл? – вскипела Санса. – Она – чудовище, такая же, как ее отец. – Как ты можешь такое говорить? – Эйгон тоже терял терпение. Сейчас Санса не видела больше в нем своего Джона, его глаза горели жутким огнем, и она собрала всю свою волю, чтобы не отшатнуться. – Ты даже не знаешь ее! – Достаточно того, что мне о ней рассказали. – Кто? Джейме Ланнистер?! С каких пор ты доверяешь ему, Санса? Или ты забыла, что сделали Ланнистеры с нашей семьей?! – Я не забыла. Ни Ланнистеров, ни Таргариенов, это только у тебя избирательная память! Санса вскочила на ноги, не в силах больше сдерживаться, но по расширенным от шока глазам Эйгона поняла, что совершила огромную ошибку. Он и не подозревал о ее состоянии но теперь ни скрыть, ни возразить не получится. Она была беременна пять лун, ее живот был слишком большим, чтобы просто предположить, что она поправилась. Скрывать беременность больше не было смысла, ведь Санса сама о ней всем рассказала. Она перестала туго затягивать корсет и шить платья, которые скроют ее раздающуюся фигуру, но совершенно забыла, что другие не знали о ее состоянии. Взгляд Эйгона прикипел к ее животу. На секунду Сансе показалось, что он поймет: ребенок его. Она не хотела этого разговора, боялась его, потому что знала, что не сможет быть сильной, непоколебимой, как ей хотелось бы. Она уже знала, что эмоции возьмут верх, стоит ей ответить хоть на один вопрос Эйгона, и тогда она даст ему совершенное оружие против самой себя. Но сейчас никто не мог ее спасти, никто не мог прийти ей на помощь, она была сама по себе. – Кто его отец? – абсолютно ожидаемо спросил Эйгон. – Он мертв, – сквозь сжатые зубы попыталась солгать Санса. Он ей не поверил. Она видела это по его упрямому взгляду. Он смотрел ей прямо в глаза, выжидая, рассчитывая на ее ошибку. – Он – мой, не так ли? – наконец спросил Эйгон. Сансе показалось, что пол под ней пошатнулся. Голова закружилась и перед глазами поплыло. Она надеялась только, что не упадет, не позволит ему оказаться ближе под любым предлогом. Этот незнакомец в теле ее родного человека смотрел на нее с непонятным выражением, и Санса понимала, что больше точно не увидит в нем своего Джона. Теперь она не сможет забыть: перед ней чужой человек, перед ней – опасность. Она знала, что он не поступил бы бесчестно, не напал бы на нее сейчас. Но Санса хотела, чтобы он убрался. Ей хотелось плакать. Сильная мужская рука поддержала ее и не позволила упасть. Санса покрепче сжала зубы, чтобы не расплакаться, чтобы не сдаться, не подтвердить догадку Эйгона. В седьмое пекло их всех: и его, и Дейенерис, и их драконов, их армию евнухов и дикарей. Она подняла глаза и увидела не дорогое ей лицо, лицо, так напоминающие о ее отце, а внимательные зеленые глаза Джейме Ланнистера. Он поддерживал ее левой рукой, деликатно, не прижимая к себе, чтобы сохранить достоинство. Его хватка была крепкой и уверенной, но он умудрялся при этом соблюдать минимальные приличия, словно помня, что она – не просто беспомощная женщина, а королева. Санса была благодарна ему: за то, что пощадил ее чувства, что спас от унижения, что появился так вовремя и не позволил Эйгону подойти слишком близко. Сейчас Джейме был ее рыцарем, без сияющей брони, но со сверкающими ненавистью и яростью глазами, которые обратились на Эйгона, стоило ему убедиться, что Санса в порядке. – Ланнистер, – процедил Эйгон, прожигая их взглядом. – Ваша милость, – сарказму в ответе Джейме можно было только позавидовать. – Вам не стоило так перенапрягаться, моя королева. – Мне казалось, вы – мой мастер войны, а не мейстер, лорд Ланнистер. К ее удивлению Джейме не был обижен ее резкостью. Только усмехнулся и пожал плечами. – Вы правы. Но, полагаю, если я позову мейстера Сэмвелла, он со мной согласится. Он, конечно, был прав. Сэм со всей серьезностью и ответственностью относился к своим обязанностям и по несколько раз в день напоминал Сансе, что ей следует больше отдыхать. Но она считала, что не может позволить себе подобную роскошь, когда ее земли в разрухе, а враг уже у ее ворот. И только после обвинений Арьи в безответственности, из-за которой страдает не только сама Санса, а и ее нерожденный ребенок, она сдалась и передала своему Малому совету больше обязанностей. Никто не стал думать о ней хуже, лорд Ройс даже одобрил ее действия, напоминая, что долг королевы – позаботиться о непрерывности династии. Даже если Сансу удивлял тот факт, что они просто приняли ее ребенка как наследника престола, она старательно не показывала этого. Она должна была верить в своих подданных, только тогда они будут верить в нее. – Вам стоит уйти, ваша милость, – снова обратился Джейме к Эйгону. Вежливо, как и положено говорить с иностранным монархом в процессе переговоров, но с легко уловимой насмешкой. – Королева Санса должна отдохнуть. Упрямое выражение Эйгона, его сжатые от злости губы и ненавидящий взгляд дали Сансе понять, что он не собирается слушаться Джейме. Но ее и вправду слишком утомил этот разговор, она не собиралась и дальше слушать обвинения этого слепого человека, которого раньше называла братом. Ах, как же ошибся ее отец, решив назвать Эйгона своим бастардом. – Вы правы, лорд Джейме, – она сделала шаг в сторону, практически заставляя Джейме позволить ей опереться на его руку. Он, кажется, ни капли не возражал. – Мне стоит прилечь. Проводите меня. – Почту за честь. – Кузен, – она заставила себя посмотреть на Эйгона, хотя больше всего сейчас хотела никогда снова не видеть его, – полагаю, мы встретимся во время официальной части переговоров. Не дожидаясь, пока Эйгон ответит, Санса, поддерживаемая Джейме, пошла в сторону своих личных покоев. Конечно, она не должна была входить туда с чужим мужчиной, тем более с человеком с репутацией Джейме, ее мать была бы в ужасе. Но она так же не выдержала бы даже мысли о том, что у Сансы может быть ребенок вне брака, тем более – от человека, которого большую часть жизни она считала своим братом, пусть и единокровным. Все это сейчас было неважно. Она была королевой, она должна была продолжить династию Старков, ее люди избрали ее, потому что альтернативой была жестокая и неуравновешенная королева. Они не станут судить ее, если она станет проводить время со своими советниками. Эйгон вылетел из ее солярия до того, как за ней и Джейме закрылась дверь ее спальни. Он громко хлопнул дверью, заставив Сансу вздрогнуть. Она знала, что иногда в нем брали верх эмоции, иногда он не контролировал свой гнев, но это впервые он так разозлился в ее присутствии. Стоило Джейме закрыть за ними дверь, Санса не смогла больше сдерживаться. Слезы покатились по ее лицу, ноги подкосились, и Джейме пришлось обхватить ее за талию, чтобы не позволить упасть. Она цеплялась за него, словно утопающая, не в силах остановить рыдания, понимая, что выглядит жалко, но откровенно желая позволить себе минутную слабость. К ее удивлению Джейме не просто поддержал ее, он привлек ее ближе, позволяя прижаться к себе, уткнуться лицом в свое плечо. Она чувствовала его неопределенность, его напряжение, но одновременно была благодарна ему за то, что он решил быть рядом в трудную минуту. Делал он это ради своей королевы или ради слабой женщины, нуждающейся в мужчине, на которого можно опереться? Для Сансы это было неважно. Она никогда не думала, что будет искать утешения здесь, у этого человека, но Джейме готов был просто быть рядом. Пусть даже ради своей королевы, а не ради Сансы Старк. Возможно, ей стоило привыкнуть к этому. Теперь она в глазах людей была в первую очередь королевой. Она вздрогнула, когда ей на голову опустилась рука. Джейме осторожно погладил ее по волосам, неуверенно, но как-то щемяще ласково. Ну конечно, Мирцелла же была немногим младше Сансы, наверное, сейчас Джейме видит в ней маленькую девочку, нуждающуюся в отцовской поддержке. Вот только Санса давно не была маленькой девочкой, она давно потеряла свою невинность и детскую доверчивость. И ее злило, так злило, что Джейме наверняка сейчас жалел ее. Она решительно оттолкнула его руки и чуть не упала. Джейме поддержал ее за локоть, но не больше. На его лице на секунду отобразилось недоумение, быстро сменившееся пониманием. – Простите мою наглость, моя королева. Я подумал, что вам нужна поддержка. Конечно, я не лучший кандидат… – Помолчите, лорд Ланнистер, – резко приказала Санса. Джейме посмотрел на нее с искренним удивлением. Она чувствовала раздражение, да, но было еще что-то, совершенно другое, странное. – Вы сделали это потому, что я королева, или потому, что я напоминаю вам вашу дочь? – Ни то, ни второе. Я никогда не осмелился бы подойти к королеве Рейелле, когда она страдала. И у меня были совершенно другие способы утешить Серсею, – конечно, Санса понимала, что он имеет в виду. И она понимала природу отношений Джейме и Серсеи – ради всего святого, у них было трое детей! – но его слова все равно вызвали у нее смущение. – И вы не напоминаете мне Мирцеллу. Ни капли, если уж быть до конца честным. Пусть Целла и повзрослела в Дорне, она так и осталась наивной девочкой. – Тогда почему? – растерянно спросила Санса. Она вдруг почувствовала себя глупой. Словно был простой, очевидный ответ на ее вопрос, но она его не замечала. У нее совершенно не было вариантов, не было других предположений, кроме тех, которые она озвучила. Она хотела знать, потому что Джейме оставался для нее загадкой. Его отношение к ней было необъяснимо. Да, он дал клятву ее матери, но ведь они с Арьей уже вернулись домой. Да, он хотел защитить свои земли и людей от армии мертвых, он хотел союза против Дейенерис, но для этого не было необходимости сближаться с Сансой. Он не пытался ею манипулировать, иногда был даже раздражающе честным. – Потому что вам это нужно. – Это не ответ! – Другой вам может не понравиться, – покачал головой Джейме. Что-то подсказывало Сансе, что так и будет, но она все равно настояла: – Я хочу услышать. – Вы напоминаете мне Серсею, – наконец сознался Джейме. Санса замерла. Он вообще в своем уме? – В юности в ней было гораздо меньше злости и ненависти. Она была целеустремленной, умной, гордой и сильной. И в то же время ранимой, хотя она не любила этого показывать. Санса никогда не думала об этом. О том, что Серсея не всегда была злобной сукой, что раньше ее сердце могло быть мягче, что вся ее самоуверенность, тщеславность и черствость могла вырасти из ее брака без любви и уважения, из ее же несчастья. Что Джейме мог любить совсем другую Серсею. Наверное, так же, как она любила другого человека. Ведь сегодня она встретила короля Эйгона Таргариена, но влюбилась Санса в Джона Сноу. А Эйгон был похож на него разве что внешне, но в нем не было мрачной задумчивости Джона, его остроумия и заботы. Нет, в нем было только слепое восхищение Дейенерис Таргариен. И пусть, значит они друг друга стоят. – Вас не разозлил мой ответ, – внезапно заметил Джейме. – Вы сказали правду. За это я вам благодарна. Тем более та Серсея, что вы описали, кажется не такой уж и плохой. – Она была великолепной, – признал он. Санса была не уверена, что готова согласиться. Все же Серсея в ее представлении оставалась Серсеей – причиной множества бед и страданий Сансы. Но из услышанного невольно складывался образ необычной женщины, не желающей мириться с несправедливостью окружающего мира. Возможно, она действительно была похожа на ту женщину. Было бы глупо не признавать, что Санса и вправду многому научилась у Серсеи. Даже в некоторой степени приняла ее жизненную философию. Она верила в игру престолов, потому что видела ее вокруг себя, видела себя в ней: сначала как пешку, потом – как игрока. Наверное, Серсея поначалу тоже была пешкой, ее отец считал всех вокруг ценными ресурсами. Как и саму Сансу. Ключ к Северу, напомнила она себе. По крайней мере Джейме видел в ней человека, личность. Да, пусть она напоминала ему злобную, преисполненную ненависти и презрения стерву, но она не могла возразить: Серсея никому не позволяла вертеть собой, как обычной фигурой на доске. Дело оставалось за малым, всего-то не позволить себе стать такой же бесчувственной и жестокой, быть королевой, а не чумой для своего народа. Санса боялась этого, еще с момента, когда поняла, что чему-то научилась у Серсеи, поняла, что может стать такой же. И теперь, когда Джейме назвал ее похожей на юную Серсею, ей стало еще более страшно. Страшно и любопытно: может ли она пройти по другому пути? Может ли показать Джейме, какой стала бы его сестра, сложись ее жизнь по-другому? Будет ли Джейме видеть ее, не девочку, похожую на юную Серсею, а Сансу Старк? – Вы поэтому выбрали меня королевой? Потому что я напоминаю вашу сестру? Он всегда называл ее своей королевой. Своей. От одной мысли мурашки пошли по коже. Джейме рассмеялся. Санса почувствовала разливающуюся по щекам краску смущения. Он потянулся и провел кончиками пальцев по ее щеке. – Потому что вы напоминаете ее? Нет, моя королева. Скорее из-за того, что в том, что действительно важно, вы не похожи. Снова. Он снова назвал ее так. Осознавал ли он это? Делал ли он это специально? Санса не знала. Не знала и не понимала, не могла понять из его слов его же мотивов, причин его действий. Почему…? Что "почему"? Она даже не знала больше, о чем хотела узнать. Не понимала, что волновало ее больше: причины его действий, его абсолютно неуместный смех или же его слова. Джейме Ланнистер был в ее власти, но он оставался загадкой, разгадать которую Санса не могла. – Мне стоит уйти. С вашего позволения, ваше величество. Санса не успела ничего сказать. Джейме ушел до того, как она смогла собраться со своими мыслями. Глупая, глупая девчонка. Какой глупой была, такой и осталась. Слишком задумалась, слишком сильно позволила себе зарыться в свои чувства. Он не назвал ее своей королевой, прощаясь. Санса не знала, почему от этого было тоскливо и так больно, что хотелось выть. Не могла понять. Это же был Джейме, всегда оказывающийся рядом в самый неподходящий, самый ужасный момент Джейме. Он поддерживал ее, когда даже Арья бросала гневные взгляды. Неудивительно, что он пришел, когда Сансе пришлось столкнуться со своим самым большим страхом. Возможно, их судьбы были связаны каким-то жестоким и коварным божеством. Но почему, седьмое пекло, почему ей так хотелось, чтобы он остался? Неужели ей так нужно было человеческое тепло, человеческая поддержка? Она пыталась стать сильнее, но получалось что-то непонятное, что-то половинчатое и незаконченное. Получался человек. Санса хотела, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы помочь ей создать этого человека, создать новую ее из осколков прошлой. Из того, что разбилось после ухода Джона, а она и не заметила. Санса опустилась на кровать, осторожно, помня о единственном человеке, для которого она сейчас была больше, чем миром. Что бы ни случилось, она будет сильной ради него. Что бы ни случилось. Санса пообещала ему и себе и хотела сдержать это обещание. Завтра Дейенерис Таргариен снова войдет в ее дом, а рядом с ней будет человек, которого Санса думала что знает. Которого она однажды знала. Которого она однажды любила. Так же, наверное, как Джейме знал и любил когда-то Серсею. Наверное, они все же были похожи. Санса улыбнулась своим мыслям и погладила свой живот. Что бы ни случилось…