Потерять человека, с которым тебя связывают воспоминания, все равно что потерять память, будто все, что мы делали, стало менее реальным и важным, чем несколько часов назад.
Джон Грин. "Виноваты звезды"***
Галдёж неизвестных ей людей неприятно давит на нервы, голова раскалывается от выпитого ранее алкоголя и хочется громко завыть на луну, но, увы, сейчас день, и белого камня, сияющего в тёмное время суток на небе не наблюдается. Единственное что остаётся делать девушке — это смотреть в окно старого троллейбуса, подавляя новый приступ рвоты. В весьма потрепанном салоне воняло то ли старыми тряпками, то ли жённой резиной. А, ну и конечно запах дешевого табака никуда не девался и отравлял воздух, из-за чего голова ещё сильнее шла ходуном. За грязненьким стеклом мелькали незнакомые улочки, множество вывесок магазинчиков и прочих уличных атрибутов, что ну вообще никак сейчас не привлекали внимание тёмноволосой. В горле жгло, хотелось пить. Перед глазами немного рябило, но услышав механический голос, объявляющий об остановке на нужной станции, немного пошатнувшись, Дженни встала со своего места и, держась за поручни, вышла на станции. В лицо ударил прохладный воздух, заставляя немного зажмуриться. Нос защимел от резкой смены температуры и захотелось обхватить его руками, но те были заняты вещами , а мысли потихоньку настраивались на волну обдумывания дальнейших действий и осознования что вот-вот всё начнётся. Фыркнув, девушка устремилась в кафе, что сквозь пелену перегара смогла разглядеть из троллейбуса. Противное позвянькивание колокольчиков над дверью, неприятно отдалось в затылке глухой болью, отчего Дженни вновь пообещала себе, что больше пить не будет. Наверное. — Здраствуйте, ваше меню. — к столику за которым и пристроилась наша героиня подошёл официант. Миниатюрная девушка с широкой улыбкой, крашенными в блонд волосами, что аккуратно зачёсаны в хвост и кремового цвета фартук обтянут вокруг талии с небольшой эмблемой забегаловки. — Можно мне мятный чай со льдом. — спокойным голосом произнёсла темноволосая, захлопывая меню. — У вас похмелье? — словно у подруги спросила девушка-официант, нелепо добавляя официальное обращение на «вы». У Дженни даже глаза на лоб полезли от столь неожиданного вопроса. — А вас, Лиса, это видимо сильно волнует? — прочитав имя на бейджике, спросила Джен, нервно проведя пятернёй вдоль длины волос. — Не поймите неправильно, просто очень заметно по вам, что вы много выпили вчера. — сложив руки на груди, почему-то взволнованно говорила официантка. — Настолько сильно, что вы даже промолчать не смогли? — приподняла бровь именнитая пьянчушка (какой себя теперь считала девушка). Официантка забегала глазами, давая понять, что её загнали в угол и, не находя ничего более разумного, разворачивается на пятках и уходит к барной стойке, пробивать заказ. Ким лишь усмехается и достаёт свой кошелёк с несколькими тысячами вон. Среди одноцветных купюр лежит одна потёртая фотография, вырванная из альбома. На ней девушка лет шестнадцати-семнадцати в форме старшей школы стоит рядом с младшеклассницей и обнимает ее за плечи, слегка наваливаясь на спину. У обоих широкие, почти идентичные улыбки, красивые каштановые волосы и нескрываемая симпатия друг к другу. А с обратной стороны снимка, чёрными, немного смазанными чернилами написано: «Дженни и Чеён.» На пухлых губах черноволосой невольно, совсем на секундочку, промелькнула радость от прошлых воспоминаний, что совершенно не прошено стали лезть к ней в голову. Звонкий смех двух детей раздавался в голове так громко, что хотелось зажмурить глаза и забиться в угол. Яркие вспышки перед глазами стали появляться, смешивая очертания предметов, делая их более не чёткими и блеклыми. — Мисс, с вами всё в порядке? — с чашкой прохладного напитка, заказанного Джен минутой ранее, волшебным образом появилась у столика всё та же миловидная блондинистая официантка в своем фартушке. — Уже "мисс", исправляешься? — прищурившись, будто пытаясь прочитать насквозь, Дженни заговорщески улыбнулась. Не нравилась ей почему-то эта девушка, ой как не нравилась. — Стараюсь. — вздохнула светловолосая и спросив ещё раз с приторно-наигранной полуулыбкой, не нужно ли клиенту чего-нибудь ещё, удалилась к барной стойке, получив от Ким неоднозначный ответ. Насупившись, немного погодя, девушка взяла в руку кружку с тёмно-зелёным отливом в правую руку и, прислонив к потрескавшимся, где-то даже покусанным ей самой губам, принялась большими глотками пить леденящую жидкость, стискивая веки до белых пятен. Сейчас нужно успокоиться и трезво рассудить, что и как будет лучше сделать первым. Сначала появиться в общежитии, а потом заявиться с документами в институт, или же сделать наоборот, оставить вещи в общаге и налегке наведаться в деканат с документами. Первый вариант был конечно очень заманчивым, но у неё лишь одна спортивная сумка, да портфель за спиной. Вещей не много и поэтому можно сэкономить на проезде, ведь так? Вот и Дженни так думает и, допив до конца безалкогольный чай, она встала с места, закидывая чёрную сумку на плечо, попутно оставляя на столике несколько купюр. *** На улице потихоньку темнеет, и город заполняется всеми оттенками радуги, заливая тёмно-синие и черные цвета своим мерцанием. От этого хочется прикрыться рукой и не видеть яркие вспышки чьей-то радости или счастья. Хочется утопить мегаполис со всеми высотками и жителями в непроглядную безлунную ночь. Понимая, что рука, держащая надорванную ручку сумки уже онемевает, девушка быстро меняет её на другую и густо выдыхает, выпуская изо рта клубы пара. «А на улице похолодало.» — отмечает она и кое-как подняв онемевшую всё-таки руку, дергает за ручку и открывает потертую дверь. Желтое освещение неприятно выглядит на фоне зелёных, местами побитых стен. В углу на газетке лежит собака, а над ней висит большая стенка с объявлениями. — Вы кто? — надломленным, хриплым от старости голосом, спрашивает миниатюрная бабулька, которой видимо уже лет за восемьдесят. — Я новенькая с факультета искусства и современного творчества Дженни Ким — быстро протараторила девушка, видя как недружелюбно аджумма свела бровки ближе к переносице. — Понятно, понятно. — подозрительно оскалилась пожилая мадам и почёсывая подбородок, внимательно вглядывалась в документы о зачислении и выдаче комнаты в общежитии, что часом ранее оформили в институте. Переведя взгляд вновь на новоиспечённую студентку, старушка засунула руку в свой карман, жилистыми руками нащупывая связку с ключами. Немного погремев ими, отходит к своей коморке, которую, кстати, Джен не сразу заметила. — Вот. Твоя комната на четвертом этаже, третья справа. — Спасибо. — будто сама себя поблагодарив за гостеприимство, Дженни подхватила свои вещи и устремилась вверх по лестнице, так как лифт был на ремонте. Если, конечно, он вообще работал когда-то. *** Коридор длинный, тёмный. Лишь в самом конце горит свет, освещая одно окно и большой подоконник, на котором возможно, было бы удобно сидеть. Девушка огляделась и, не заметив комнату со своим номером, а именно «сорок четыре», она стала считать, начиная от себя. И вот. Тёмно-коричневая дверь, за которой был включен свет, что к слову, вообще не радовало, ведь Ким расчитывала жить одна, но видимо не судьба. Подойдя почти вплотную, Дженни вознесла руку над плечом и аккуратно, словно боясь сломать, постучала в дверь. Из комнаты послышался чей-то голос, показавшийся ей очень знакомым. Тут щёлкается замочек и с тихим, но всё же слышным скрипом дверь открывается, раскрывая перед Дженни тайну уже знакомого ей голоса. — Ну что, привет.