Золотая лихорадка

— Зарезать, пристрелить или задушить? — Нана три раза щёлкнула пальцами при перечислении. Иемицу молчал, мрачно сверля взглядом свою.. Нет, не свою жену. Демона. Настоящего. — Что выбираешь ты, муженёк? Нет, конечно, вы скоро уедете, вас же внезапно позвали на работу. Что-то случилось, я понимаю, нужно разобраться с проблемами.. — Савада примолкла, подкинув в воздух нож, остриём лезвия хватая его и тупой стороной указывая на Иемицу. — Три минуты, и вы уходите. У меня миллион вопросов, на которые вы не желаете давать ответов. Нет ответов, значит нет гостеприимства. В своём доме я не желаю видеть тебя, Иемицу. То, что случилось с Ёши, не простительно. За сына и в огонь и в холод. Не переступай черту дозволеного, муж. Иначе разговаривать мы будем в другой обстановке и вовсе по-другому, — он хлопнул дверью, не желая там находиться. Внутри всё, почему-то, сжималось. Предчувствие нехорошего слишком чётко врезалось в сознание; заставляло трепыхаться, как рыба на суше. Он потёр переносицу. Да, то, что случилось с сыном, не может быть простительным. Нана имеет права сделать двадцать восемь ударов ножом в него, пока он не умрёт от боли или потери крови. Тсунаёши не взрослый человек. Он ребёнок, у него ещё не до конца сформировавшийся очаг Пламени — запечатывать Небо в таком раннем возрасте рискованно. Есть шанс, что мальчик навсегда потеряет часть себя, затухнет, как свеча от лёгкого дуновения ветра. Есть шанс, что при открытии блокираторов, он сойдёт с ума. Потеряет крышу, сорвёт её, да без разницы. В любом случае сойдёт с ума. Но это малый шанс. Правда, ему все равно есть место быть. Говорить Нане об этом не хотелось. Да и не нужно. Она — гражданская. Странная гражданская, которая так легко и свободно машет ножом в воздухе. На неё нет другой информации, она самая обычная наивная домохозяйка. Тогда почему её взгляд заставлял замирать сердце от напряжения? Что за пугающая сила, парящая за её спиной? Да. Миллион вопросов, но ответов — ноль. — Что, муженёк, неужели тебе на развод подали? — Реборн ехидно скалился, раздражая Иемицу. Внешний Советник злобно обернулся. — Ой, как страшно, — итальянец потряс руками в воздухе, а после с лёгким смехом потрепал свою ящерицу по машушке. Эта ситуация доставляла ему истинное удовольствие. Настолько истинное, что не поиздеваться над Внешним Советником просто невозможно. Впрочем, он никогда не упускает случая отпустить в его сторону колкую или язвительную фразочку, из-за чего Савада постоянно бесился. Ноно промолчал, недовольно кинув на них взгляд. Оба замолкли, хотя желание Советника дать в рожу Реборна было очень и очень велико. Напоследок, киллер многочисленно повертел в воздухе пистолетом. — Гляди в оба, Иемицу. Твоя жена красавица, пусть и идеальной фигурой не одарена. Небольшие формы, но какие изящные, из-за которых её и могут увести... — он нарочно замолк, подергав бровями и явно намекая на себя. Мужчина фыркнул, холодно блеснув карими глазами и отвернувшись к окну. Разговор на этом остыл. Но по Иемицу было видно, как он хотел убить Реборна ко всем чертям. Ноно лишь посмеялся над ними, как над детьми и попросил персонального водителя увезти их в аэропорт. Советник поджал губы. Реборн не шутит.       Да, он боится, что его милую и невинную Нану уведут. Она ему правда нравится, он её правда любит. Но своими действиями, своим уродским отношением к ней.. Да, Иемицу ухудшает ситуацию. Шанс того, что жена найдёт себе любовника за то время, пока его не будет, слишком велик и с каждым разом он только повышается и повышается. Вот есть ощущение, что Нана уже пригляделась к кому-то. Или к ней кто-то. Может, наплевать на эту мафию, на работу советника; может, ему просто уйти, так сказать, на покой? Притвориться, будто умер на задании и.. Нет, это.. глупо. Кто его отпустит с поста? Кто даст ему тишь? Из мафии только вперёд ногами, и инсценирование смерти явно не поможет. Жаль. Очень. — Эй, Савада, как насчёт выпить? — неожиданно предложил Реборн, покосившись взглядом на мужчину. Тот повёл плечом, неохотно и отрицательно качнув головой. В принципе можно, но с ним.. нет, только не с ним. Иначе, выпивши много литров алкоголя, Савада сделает плохую штуку. К примеру, поссориться с ним или же подерётся. — Ну и зря. Значит найду себе собеседника получше. На этом, всё же, разговор затих окончательно.

***

Савада Тсунаёши спал сном младенца, как бы выразился любой не знающий человек. На самом же деле, маленький Тсуна находился в своём подсознании, крутя головой в разные стороны. — Тихо.. и темно, — его детский голосок был едва ли слышен в грёбаной пустоте. Тут ничего нет, ты буквально висишь в воздухе, пытаясь ухватиться за что-нибудь руками. К сожалению, можно лишь неловко взмахнуть своими кистями и едва ли не свалиться на пол. Хотя, пола тут явно не видно. Жутко. Бескрайняя чернота. ...возможно, здесь было так всегда? ...возможно, подсознание давно умерло? ...возможно, в этом виноват он? ...ведь Тсунаёши постоянно виноват. Разве нет? Наверное, тут раньше было светло. Ещё до того момента, когда его затронул Тимотео. Сейчас же... Здесь полный ужас. А жаль. Хотелось бы увидеть то, что не могут увидеть другие. И, между прочим, попробовать что-нибудь сделать самому. — Ты прав, Тсунаёши, — бархатные слова разлетелись по округе блестящими огоньками и блёстками. Мальчик обернулся, увидев сгусток оранжевого, словно закат, света. Казалось, что он нестабилен — то слишком быстро пытается затухнуть, то светиться настолько ярко, что хочется зажмуриться до мушек перед глазами. — Раньше здесь было очень уютно. Всё освещалось, весь мир был подвластен мне и тебе. Но, к сожалению, Ноно сделал глупую ошибку, превратив тебя в заложника собственного подсознания. Он склонил голову в бок. — То есть? — Ты останешься тут на долгое время. Возможно, навсегда. — А что же будет со мной там?       Тсунаёши прекрасно понял, что имело в виду Пламя. Он, маленький гений, лидер в своём теле; тот, кто пришёл из прошлой жизни на место слабого ребёнка, тот, кто спас это тело — неужели вся его жизнь закончилась так быстро? Нет, конечно, Тсунаёши уже прожил свои двадцать пять лет жизни в той параллели (между прочим, умер Тсуна прямо в свой день рождения. Было очень обидно, но судьба подсунула ему странный подарок в виде нового шанса, но в другой реальности. Интересно, его можно считать Бьякураном на минималках?), но, простите, пожалуйста, ему там не хватало матери и нежностей. Ласки, любви... Чего там ещё? Счастья, да. А тут у него было многое, если не всё. Любящая мать, которая уделяла ему своё время; парочка друзей в детском саде, о которых, к счастью, Нана не знает, ибо компания не самая лучшая; вкусная готовка от маман и тёплые объятия. Многого ведь Саваде и не надо. Но теперь же у него всё хотят отобрать. Ну и наглость же, а. Если б он не боялся собак... Наверное, этого бы не случилось. Верно. Чёртова кинофобия. Ну и, конечно, чёртов Ноно. Или он сам. Хватит перекидывать ответственность на других. Может, пора повзрослеть? Да ну, глупость какая.