Золотая лихорадка

— Тебе уже пятнадцать, — мягко заметила Нана, поставив перед сыном тарелку с тортом. Он уныло вздохнул, покачав головой. Есть сегодня как никогда не хотелось. — Ты идёшь во второй класс. Разве ты не рад, что стал ближе на шаг к выпуску из школы? — Савада внимательно наблюдает, притянув к себе сына. Он снова вздохнул, но уже более свободно и расслабленно. Нана, как дождь — приятно успокаивает, будто обдаёт лёгким холодом мелких капель. Смывает весь негатив. Но Нана ещё и какое-то яркое солнце — и путь осветит, и согреет. Тсунаёши это нравится. Но ему не нравится, что его ка-сан такая грустная. Кажется, никто не рад тому, что его чадо растёт, становится взрослым. И Тсуна тоже этому вовсе не счастлив. — У тебя есть подруги? Девочки.       Савада мрачно усмехнулся, посмотрев на мать таким взглядом, что она ёжится — тренировки слишком странно на него повлияли. Не сломали, но перевоспитали. Сделали.. жестоким. Не тем, кого она помнит. Но Нане нравится, как выглядит её сын. Мужественный, слегка жутковатый, но именно это и притягивает. Она — странная. По идее, нужно жалеть о том, что сотворила с сыном. Но это же Коё. Не сломан — жив. А жив, значит в порядке. Немного глупая логика, но с каких пор она должна быть нормальной у мафиози, мозги которого явно требуют лечения? — Тупой вопрос, ка-сан. Особенно учесть то, что у меня нет даже простых друзей. О чём ты говоришь? Какие девочки? — он давит неискреннюю улыбку, которой сменил свою усмешку. — Это было подобно удару под дых. Прямо как тогда, на тренировках. Не думаешь, что с твоей стороны.. сиё действие было лишено такта?       Сын удивлял больше, когда заговорил такими умными словами год назад. Или два. Когда начались их тренировки? Точнее.. тут уж избиение младенца. Но не важно. Нана кашляет, отворачивая голову в сторону. Совесть не сжирает изнутри, но червячок сомнений о том, что она хорошая мать, как-то противно пошкрябывает стенки. Савада-сан виновато поджимает губы, в прочем, не признавая свою неправоту. Женщина ласково треплет его волосы, опуская ресницы и взгляд на пол. Плитка потрескалась. Давно здесь не было ремонта. Всё будто впитало в себя. Все эти обиды, сожаления. Стены, казалось, потемнели. Но Одзаки заметила это только сейчас. Кажется, ремонт дому требовался уже давненько. — Значит, стоит показать себя, Тсунаёши. Вечно быть отрешённым от мира тоже нельзя. Подружись с кем-нибудь. Хотя бы просто знакомства заимей, — мафиози беззлобно дергает за прядки сына, с сожалением вздыхая. Как жаль, что он уже не тот маленький сыночек, которого можно прижать к себе так крепко-крепко, не боясь, что тебя оттолкнут, не назвав дурой. Этот Тсуна другой. Он не любит много ласки и нежности. А Нана и не цепляется. — Знакомства — всегда хорошо. А хорошие знакомства — ещё лучше. Первое правило — заводи больше знакомств, старайся найти неплохие связи, что в будущем тебе точно-преточно пригодятся. Собственное благополучие лучше чужого, если, конечно, этот чужой не твоя семья. И смысл не в биологической семье, а смысл в той семье, которую ты собрал сам. Как в мафии, понимаешь? Ёши кивает. Он многое понимает и знает. Даже прошлое матери от него не удалось скрыть. Пусть и Нана точно скрыла о своей прошлой жизни, но о работе — нет. — Знаешь Хибари Кёю, ка-сан? — он неожиданно дергается в её объятиях, и она удивлённо-вопросительно мычит. С чего бы он решил заговорить о Демоне Намимори? Кёя, конечно, для своего возраста неплох, но ему не хватает сдержанности. — Мы с ним спаррингуемся. Недавно совсем начали. Те синяки не потому, что я внезапно упал, всё же, тебе удалось раскрыть во мне ловкость и, хех, уклюжесть, — её мальчик растягивает губы в ухмылке, — а потому, что мы с Хибари-саном дерёмся. Пока не во всю силу, утаивая свои козырные карты, но всё движется к серьёзному и страшному, возможно, смертному, спаррингу. Нана смотрит на него долгим взглядом. Поднимает глаза к потолку, почти умоляюще что-то прошептав. — Не до смерти, Ёши. Я не хочу снова переживать смерть своего сына, — Коё шепчет с надеждой, и он сдаётся. Мать для него единственная любимая женщина. Потому что мать, потому что она воспитала Ёши, помогла стать тем, каким он сейчас является. Чутка неуклюжим, но кровожадным Тсунаёши Савадой. Тем самым dark!, что пишут в, как там называют это девчонки?, фанфиках. Но ему плевать. Главное, что нравится. И слово "снова" он как-то пропустил мимо своих ушей. Может, и к счастью. — Хорошо, ка-сан. Приготовишь шикарный стол? К нам заглянут мои знакомые, — теперь уже Тсунаёши усмехается, видя изумлённое лицо матери. — Я умею заводить хорошие знакомства. Они классные парни. И походят на меня. Нана копирует действие сына. — Такие же неуклюжие и кровожадные? Они оба улыбаются, со смешком возвращаясь к своей рутине — Тсуна к домашке, Нана к плите. — Кровожадные и любящие вкусно покушать. По кухне разнёсся весёлый смех. Пока что весёлый. Но совсем скоро смех сменится на мрачное молчание, ужас, обиды и крах. Потому что мафия явно не может приносить веселья. Как и сам Реборн..