***
«Я соскучился», — голос Малкольма слишком расстроенный, печально звучит из динамика смарфтона. Видимо, дело не только в отсутствие Эйнсли в Железном Яблоке. «Я знаю, я тоже. Как я могу тебе помочь?» — Обычно, они трахались, потом Малкольм засыпал. Измотанный, после пары оргазмов Брайт спал слишком хорошо; в объятиях сёстры фиксация и капа не требовались. «Мне нужно поспать, я не спал три дня. Мое тело не слушается меня», — Малкольм просил о помощи, его голос буквально умолял. «Ты пробовал спать?» — В отличие от брата, Эйнсли уже давно в постели, в одних трусиках и футболке обнимает подушку. Остаться у Кроули и Азирафаэля было хорошей идеей. Их квартира лучше любого отеля. «Я не могу… я будто сразу попадаю в некую западню из кошмаров». «Милый мой, ты дома?» — Эйнсли легла на живот, удобно расположилась на большой мягкой подушке. «Да, я дома», — Малкольм уже более часа сидел на краешке кровати и залипал в одну точку, не в силах сконцентрироваться на чем-либо. «Отлично. К сожалению, в этот раз тебе придётся самому позаботиться о себе», — Эйнсли едва ли не замурлыкала в трубку. — «Но когда я вернусь, мы выберем день и…» «И я тебя не выпущу с кровати, Энс», — голос Малкольма стал ниже, зазвучал интимнее. «Папочка», — Уитли едва заскулила в динамик телефона. Она будет гореть в Аду, они оба будут вариться в горячем котле. «Что мне сделать, милая?» — Брайт возбудился. Так легко и просто. С пары фраз. «Я хочу, чтобы ты разделся, а потом принял ванну с лавандовым маслом, это расслабит тебя», — Эйнсли заерзала на постели. Ее любимый брат был прекрасен, греховно красив. Только с Малкольмом девушка получала самые яркие и насыщенные оргазмы. Он был таким нежным, чутким и заботливым любовником, что сложно описать. Малкольм понимал сестру с полу слова и тонко чувствовал ее восхитительное тело. «Я раздеваюсь», — телефон был поставлен на громкую связь. Фоном слышался шорох одежды. Эйнсли пискнула, она густо покраснела, на милом лице расцвёл румянец, спустился красными пятнами по шее вниз. «Тебе нужно максимально расслабиться, Малкольм, и не забывай, что это всего лишь сны. Они не имеют власти над тобой».***
— Как неловко вышло, — Кроули застаёт девушку с рукой, зажатой между бёдер. — Тебе помочь, дорогая? — Змей опирается плечом о дверной косяк. Раздвоенный змеиный язык скользит между губ; Кроули пробует воздух на вкус, пропитанный чужим желанием. — Это… — Эйнсли отворачивает голову. — О, тебе нечего стыдится, все мастурбируют, — поучительным тоном сообщает Азирафаэль. На нем надета легкая, кружевная, ночная рубашка. В отличие от демона, Азирафаэль не спрашивает разрешения. Облик Мишель Робинсон вызывает доверия едва ли не больше, чем его обычная привычная внешность. Ангел накрывает ладошку Эйнсли своей, сжимает тонкие пальчики. Эйнсли томно выдохнула; она слегка вздрогнула, соловело глянула на ангела, — Азирафаэль? Как ни крути, а в женском обличье Азирафаэль бесподобен. Невысокий, с аппетитными формами — мягкий живот, полнокровные бёдра, мягкая упругая грудь. К ангелу хочется прижаться всем телом, прильнуть с завидной жадностью. Эйнсли отняла собственную руку, позволяя Азирафаэлю стащить с крепких бёдер кружевные трусики. Юная Уитли не была излишни худой или полной. Она была в самый раз. Крепкая, поджарая, с упругой попой и небольшой красивой грудью. Нежные руки ангела скользнули под футболку, сняли ее через голову. Обнаженная Эйнсли зарделась. — С кем ты беседу вела, что так возбудилась? — Кроули зашипел, змеей скользнул на постель, ближе к жаркому телу. — С братом, — Уитли была крайне смущена. Она не сумела сдержать стона, когда змей скользнул по ее обнажённому телу, оплетая кольцами талию. Хвост соскользнул ниже, обвил бедро плотно, а кончик расположился между девичьих ног. — Какая извращённая девочка, — Кроули зашипел. Длинным раздвоенным языком обхватил напряженный розоватый сосок, сжал его слегонца. Азирафаэль накрыл ладонью девичью грудь и склонился для поцелуя. Эйнсли поддалась, обнимая ангела за шею. От Азирафаэля пахло шоколадом, старыми книгами и терпким бальзамом после бритья. Кроули то сжимал, то разжимал упругие кольца, создавая не только эффект фиксации, но приятного массажа для всего тела. Уитли заскулила, протянула руки, задирая ночную сорочку ангела. О, Богиня! Под нежным белым кружевом женских трусиков виднелся возбужденный член. Влажная, румяная головка манила. Эйнсли сглотнула вязкую слюну и тяжело задышала. — Нравится ангельский член? — Кроули зашипел. Он тоже был возбуждён, но в теле змея это ощущалось немного иначе. Под чешуей будто зудело, хотелось почесаться. Поэтому демон задвигался, оплёл собой девичьи бёдра — упругие, гладкие, тёплые. Желание разлилось под кожей, низ живота облил жидкий огонь. Эйнсли застонала, потянулась к ангелу. Узкая ладошка накрыла пах, пальчики сжались вокруг изнывающий плоти. Азирафаэль шумно выдохнул, склонился над Эйнсли, приник губами к ее груди, лаская нежную кожу сантиметр за сантиметром. Уитли дёрнулась. Коварный змей — искуситель жарко выдохнул, потерся плоской мордашкой о гладкий лобок, склонился ниже, пачкая чешую в смазку. Узкий язык скользнул по слизистой, надавил легонько на набухший клитор. Эйнсли вскрикнула. Ощущения были более чем необычными, острыми, насыщенными. Кроули вылизывал нежную чувствительную плоть, скользнул языком в жаркое лоно. Уитли напряглась телом, мышцы натянулись, пальчики на ногах поджались. Азирафаэль не даёт девочки отдохнуть. Кроули обращается в человека. Они зажимают Эйнсли между собственных тел. Девочка тихонько стонет, чувствуя жар, желание, вожделение. Эйнсли задыхается. Ангельский член внутри неё — большой, с крупной головкой, истекающий смазкой. Кроули вжимает девочку в ангела, притирается к ее телу, тихо шипит. Положение тел меняется. Эйнсли в коленно-локтевой удобно. Азирафаэль с утробным рычанием вжимает девочку в матрас, прижимается грудью к ее спине. Уитли вытягивает шею, касается губами члена Кроули. Демон запускает пальцы в светлые волосы, наматывая их на кулак. Эйнсли стонет. Ее горло восхитительно вибрирует. Комнату наполняет терпкий аромат секса: смазка, парфюм, феромоны. Любовники стонут практически в унисон. Эйнсли крупно дрожит телом. Ее ведёт, коленки разъезжаются, но Азирафаэль крепко держит за бёдра. Движения синхронные, глубокие, ангел и демон невероятно искусны в плотской любви. Эйнсли прогибается в спине сильнее. Человеческое тело трепещет, отзывается на каждое касание, на каждую ласку. Азирафаэль рычит, словно хищник. Царь зверей в нем ликует, крылья просыпаются, раскрываются белым полотном. Эйнсли кажется, будто ей это снится. Но все это реальность, как и оглушающий оргазм, выбивающий воздух из лёгких. Сладостный стон прокатывается вибрацией по девичьему горлу. Узкая глотка сжимается вокруг потяжелевшего члена. Кроули дергает. Хватка на светлых волосах становится более сильной, резкой, крепкой. Демон изливается во влажный рот Эйнсли, чувствуя, как сладостная характерная конвульсия волной окатывает тело. Эйнсли падает на постель. Она расслабленная, немного уставшая, мокрая от пота. Ангел придерживает девушку. Они с Кроули снова зажимают Уитли между своих тел. Демон, не желая двигаться от слова «совсем», щелкает пальцами, приводя всех троих в подобающий вид.