Твоё лицо подобно сну

Постоянная концентрация оказалась самым тяжёлым из того, чему Сабито приходилось учиться. Лёгкие ужасно болели, он постоянно задыхался, а из-за насильственного использования техники мышцы то и дело сводило судорогой. Стоило хоть на миг дать себе слабину, и юноша уже сомневался, сможет ли вообще вновь вдохнуть полной грудью после такого. Это вызывало в нем куда больше негодования, нежели разрубленный валун, и каждый день от рассвета до заката Сабито усердно трудился, уставая до такой степени, что разучился видеть какие-либо сны. Сутоко не просыпалась, и мечнику ночью едва хватало сил на то, чтобы рухнуть на футон рядом с ней, а не где-нибудь у порога. Когда раны затянулись окончательно, Такуё перестал ворчать и начал относиться к тренировкам своего гостя более лояльно. Он просто не беспокоил его по этому поводу какое-то время, лишь изредка прося помочь с обыденными делами, с которыми, впрочем, выносливый Сабито справлялся куда быстрее него. Но счёт уже пошёл на недели, а юноше удалось увеличить время своей концентрации всего лишь на несколько часов — о постоянном её использовании речи попросту быть не могло. — Как, черт возьми… Не понимаю… — снова задохнувшись и борясь с ужасной болью в груди, упал на колени Сабито и настойчиво пытался выровнять свое дыхание. У него в голове не укладывалось, что та девушка с заколками в виде бабочек действительно поддерживала это состояние круглые сутки. Может, наврала? Хотя едва ли. Мечник тут же отмел эту мысль как попытку уставшего разума отыскать себе подходящее оправдание. — Может, в твоих легких просто недостаточно воздуха? — сидя на крыльце и уплетая за обе щеки сливу, предположил Такуё, и мечник удивлённо посмотрел на него. — Вот так будешь просто дышать, то их объем не увеличится. По крайней мере, это долго. Нужно какое-то сопротивление, чтобы прилагать значительные усилия, — он вдруг наклонился назад, взял стоявший в углу глиняный горшок с узким горлышком и кинул его Сабито. Тот ловко поймал сосуд, несколько секунд бездумно разглядывая его, пока юношу не осенило. — Дуй в него. — Я уже понял. Тренировки перестали быть чем-то неопределённым, и предложение Такуё действительно работало лучше. Сабито выжимал из своих лёгких все, что мог, и в конце концов последней преградой осталось поддержание концентрации в бессознательном состоянии. Сам он не мог контролировать процесс, так что Такуё караулил его во сне, забавы ради придумывая самые разные наказания, если мечник вдруг переставал правильно дышать: окатить ледяной водой из колодца или положить на лицо парочку слизней, а потом нестись по всей деревне прочь от злющего Сабито было его самым любимым. А зима тем временем все приближалась, и уже надо было заботиться о том, чтобы подготовить дом к её холодам. Мечник чувствовал себя неловко от того, что им с Сутоко приходилось теснить Такуё, но он на подобные заявления реагировал нервно и строго. До этого ему явно было одиноко жить здесь одному. С раннего утра и до вечера он уходил работать: едва ли это было какое-то конкретное занятие, но с продажи собранных целебных трав и собственноручно сделанных настоек выручка была так себе и приходилось постоянно искать что-то ещё. Сабито помогал ему, с интересом наблюдая за изготовлением разных лекарств, и частенько присутствовал с ним на рынке, так что был в курсе, что никто из местных у Такуё никогда ничего не покупал. Врачом он, конечно же, не был. Его семья лечила раненых истребителей вот уже несколько поколений, так что многому он научился непосредственно у покойных родителей и бабушки с дедушкой. Разговоров на эту тему они не заводили, но Сабито прекрасно видел, что Такуё очень хочется продолжить их дело. Потому он помогал мечнику, как только мог. В один из облачных дней, какие Сабито проводил в особенном ожидании, отчего-то полагая, что о’ни в любой момент может проснуться и снова заговорить с ним, он встретил хозяина Дома Глицинии у порога и, разглядев в полутемени его лицо, тут же подскочил на ноги. — Что с тобой стряслось? Такуё поднял на него глаза из-под опухших век и вдруг расплакался. Сабито растерялся, но удивился ещё больше, когда парень вдруг упал перед ним на колени, лбом коснувшись пола. — Прости меня! Из носа его до сих пор капала кровь, и, присев перед ним и осторожно положив на содрогающуюся от рыданий спину, Сабито ждал, когда он выговорится и хоть немного успокоится.  — Я не могу так больше! Знаю, что жалок! Отвратительно жалок! Но я так больше не могу! Я так устал! Устал смотреть на то, как они ненавидят меня и желают мне смерти! Это невыносимо! Мой отец уже давно мертв! Он ошибся, да! И расскаивался! Тот паренёк бы выжил, если бы он вовремя заметил его внутреннее кровотечение! Я согласен! Мой отец страдал и расскаивался! И он мертв! Я не понимаю! Я больше не могу видеть их лица, будто это я во всем виноват! Мне не хватает сил взять на себя ответственность за грехи своей семьи! Я не могу! — он едва не кричал, пару раз стукнувшись лбом о пол, из-за чего мечник не выдержал, с силой поднимая его и грубо тряхнув за плечи. — Прекращай реветь. — Прости меня, Сабито… Лучше бы ты не находил меня в саду. Лучше бы я так и остался там умирать, и всем бы стало спокойно… — Замолчи! — его самого трясло от злости, и он едва сдержался, чтобы не добавить синяков рыдающему другу. Однако и себя он винил в том, что вовремя не заметил, как Такуё тяжело здесь жить, а ведь прекрасно знал, что эти люди самолично пытались скормить его демону. И все же разговоры о смерти Сабито просто выводили из себя. — Возьми себя в руки! У тебя есть работа! Важная! Помогать людям — твой дар! Ты залечиваешь раны лучше, чем мой учитель! И ты ещё можешь спасти ни одну жизнь! И никогда не говори о своей смерти, идиот! Такуё громко всхлипнул, а потом неожиданно и крепко обнял Сабито, когда тот уже замахивался, чтобы хорошенько ему треснуть. — Как ты можешь быть таким добрым и жестоким одновременно? — жалобно протянул он, не ослабляя хватку, даже когда Сабито с силой попытался оттолкнуть его от себя. — Ты мужчина. Не стану я с тобой сюсюкаться! — Ты такой хороший. Я что угодно для тебя сделаю, только всегда-всегда оставайся живым и невредимым. От такого заявления вся злость Сабито сошла на нет, и он недовольно нахмурился, но все же перестал быть таким строгим с ним.

***

Снег замел весь двор, и в доме стало ощутимо холодно по ночам. Сабито плохо спал, даже будучи уставшим, так что сразу же проснулся, когда что-то стало легонько давить ему на грудь. Он открыл глаза и тут же ощутил приятное тепло, увидев уставшее лицо все той же знакомой ему Сутоко. Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь. — Ты странно дышишь, — подытожила о’ни, чуть потеревшись носом о разноцветное кимоно. Сабито улыбнулся, обнимая её почти неосознанно и все же признавая, что скучал. — Это… Постоянная концентрация. Канаэ научила. Хотя Кочо просто упомянула о том, что это возможно, Сабито все же был благодарен ей за все. Если они ещё встретятся, то он обязательно скажет ей об этом и извинится за то, что не смог совладать со своими эмоциями и сделать это сразу. — Где та мечница? — Ушла ещё месяца три назад. Сутоко удивлённо приподняла брови и затем тяжело вздохнула. Сабито так давно не говорил с ней, что ему хотелось рассказать ей обо всем, что произошло за эти три месяца, чего он успел достичь и о чем успел подумать. Ему хотелось улыбаться, и он чувствовал себя таким счастливым. О’ни в любопытстве разглядывала его лицо, тоже слабо улыбаясь, и заботливо убрала несколько персиковых прядок с его лба. — Она за нас вроде как заступится, но с остальными нам лучше не пересекаться. И истребителем я все ещё могу стать, так что пойду весной на Финальный отбор, — он произнёс это, словно радостную весть, но выражение лица Сутоко тут же изменилось. Она нахмурилась, приподнимаясь, и Сабито сразу же понял, что что-то не так. — Ты против? — Никакого Финального отбора. — Что? Зрачки в её глазах вытянулись в узкую полоску, а в самой желтизне заплескалась злость. Весь её вид был угрожающим, и Сабито недоумевал, почему она вдруг стала так категорично относиться к этому. — Ты не будешь убивать демонов, — произнесла она серьёзно, и тут уже мечник нахмурился, начиная злиться. — Я говорил тебе и не раз, что это мой выбор, что я… — Мне плевать, что ты думаешь. На Финальный отбор ты не пойдёшь! — Почему? Ты ведь сказала, что… — Ты слаб и умрёшь. Одного я никуда тебя не отпущу. Возмущение Сабито было готово выплеснуться в поток бессвязных ругательств, но он остановил себя, поняв, что Сутоко просто сильно переживает за него. Этот факт вызвал в нем столько противоречивых чувств, что он не мог толком отыскать в голове подходящие слова. Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, чтобы через мгновение вновь открыть их и взглянуть на о’ни, он взял её руку обеими ладонями, сжав настойчиво и крепко, но та все продолжала грозно смотреть на него. — Согласен, я был слаб, но все то время, что ты спала, я усердно трудился. И у нас ещё есть время, так что если считаешь меня слабым, научи! Научи меня убивать демонов!