Твоё лицо подобно сну

Раненый мечник не смог самостоятельно добраться до деревни, и Сабито отыскал его по подсказкам ворона, что, не отставая, кружил над ним и хлопал крыльями. Совсем молодой парень, может, немногим старше самого Сабито, сидел под деревом, дыша с большим трудом. Вся его форма была пропитана кровью, что влажно блестела в лучах солнца, а лицо казалось почти серым. Когда юноша с маской кицунэ на шее вдруг оказался перед ним, истребитель поднял на него свой измученный взгляд и прокашлялся. — Как ты? — спросил Сабито, сначала удивляясь тому, что от одежды парня исходил странный серовато-красный дым, но после до него дошло, что то лишь кровь убитого им демона. — Не могу… Идти… Нога… Сломана… — сдавленным шёпотом ответил мечник, и юноша окинул беглым взглядом его раны. Пиджак все ещё оставался мокрым, а нога была неестественно вывернута, вдобавок ко всему в светлых волосах алело крупное пятно, так что головой он тоже неплохо приложился. Только спустя минут пять наконец показался Такуё: он выбежал на дорогу, запнувшись об камень и шумно грохнувшись на землю. Сабито раздраженно окликнул его, и паренек тут же поднялся, бросая на друга недовольно-обиженный взгляд. — Давай живей! — Ты бегаешь слишком быстро! Он опустился на колени рядом с раненым, первым делом осматривая ногу. Такуё только легонько прикоснулся к ней, и мечник тяжело выдохнул, морщась и до скрипа сжимая зубы от невыносимой боли. — Перелом не открытый, но все равно очень плохой. А еще он теряет много крови, — констатировал Такуё, расстегнув истребителю пиджак. Его жесткая ткань прилипла к мокрым ранам и издавала чавкающий звук по мере того, как юноша осторожно отодвигал ее в сторону, открывая виду глубокие следы от когтей. Сабито видел, как сильно дрожали руки его друга, и решил не медлить, прекрасно зная, что Такуё далеко не врач, чтобы вот так просто залатать нечто подобное. — Нам нужно довести его до деревни, — сказал он, беря мечника за локоть и собираясь перекинуть его руку себе через плечо, чтобы дать опору, но его тут же огрели кулаком по голове. — Стой же! Нельзя так раненого хватать! — нервно воскликнул Такуё, даже толкнув друга в грудь, чтобы тот отодвинулся на всякий случай. — У него сломаны ребра. Если не будем аккуратны, то кости могут проткнуть ему лёгкое или что-нибудь еще. Снимай свое хаори и неси две ровные прочные ветки. Сабито, хоть и разозлился, не стал говорить ничего вслух. Он покорно снял свое хаори и отправился на поиски подходящих для носилок веток, пока Такуё мастерил из заранее взятых из дома кусочков чистой ткани повязки, которыми можно было на время их пути хоть как-то приостановить кровотечение. Быстро соорудив носилки, Сабито помог другу осторожно уложить раненого. Парень вдруг потерял сознание, когда его стали приподнимать, и ученик Урокодаки начал нервничать еще больше. — Он ведь не умирает? — Кровь я остановил, но у него наверняка болевой шок. К тому же, вот так сразу сказать, не повреждены ли его внутренние органы, я не могу. Так что нет, не знаю. Надо поторопиться. Путь обратно до деревни казался ужасно долгим, но мечник его выдержал. Сабито, занеся его в дом вместе с Такуё, тут же убежал за доктором. Испачканные в крови одежды и руки позволили ему не говорить лишнего, и уже скоро раненый получил надлежащую медицинскую помощь без каких-либо ненужных вопросов. Он так и не очнулся, но кровотечение было благополучно остановлено, а все переломы зафиксированы в безопасном положении. Доктор сказал, что будет заходить каждый день, но за пациентом все равно должен постоянно кто-то следить до тех пор, пока его состояние не стало стабильным. Сабито сжег в печи свое хаори, не видя особого смысла пытаться отстирать некогда чисто-белую ткань, и начал отмывать полы от кровавых следов, что тянулись с самого порога до комнаты, в которой теперь тихо боролся за свою жизнь истребитель демонов. Юноша много думал о том, сколько же их вот так погибает каждый год: при сильных ранениях счет может идти на минуты, а о подобных временных промежутках в тех условиях, в которых приходилось выживать, не стоило даже надеяться. Ты можешь победить, но умереть в одиночестве, так и не дождавшись помощи. Сутоко постоянно говорила Сабито о том, что он хрупкий и слабый человек, не имеющий права на ошибку, и юноша, хоть и понимая это ранее, все равно был встревожен этим фактом, пытаясь отмыть руки от чужой крови. Такуё вышел к нему, все еще выглядя напуганным, но теперь в его взгляде можно было увидеть что-то смутно похожее на облегчение. Он подал другу полотенце и задал вопрос, который мечник не ожидал услышать от него сейчас. — Сутоко-сан ушла? Сабито кивнул. Хотел было сказать, что о`ни будет не комфортно, когда вокруг столько крови, но передумал. — Истребитель сразу узнает в ней демона. Такуё поджал губы и виновато отвел взгляд, все прекрасно понимая. Ученик Урокодаки уже привык к тому, что к его спутнице относятся со страхом и предубеждением, и не видел в этом ничего зазорного. Она, в конце концов, ела людей. Врать об этом кому-либо и уж тем более себе не имело никакого смысла. — Она ведь не пила кровь с тех пор, как проснулась? Просто ты говорил, что это единственный способ, но если она не ест, то как это на ней скажется? — поинтересовался хозяин дома с заметным волнением, и Сабито вздохнул, на самом деле тоже сильно переживая по этому поводу. Однако Сутоко не стала бы морить себя голодом, зная, что в любой момент может сорваться, так что беспокойство было больше обосновано ее самочувствием. — Я доверяю ей, так что могу поручиться, что все будет в порядке. Знаю, ты боишься… — Боюсь, но это не так важно. Просто… Я уже переживаю за вас обоих. Она ведь демон, а если другие её сородичи узнают о тебе, то ей наверняка не поздоровится. А с демонами уже не договориться. Кто заступится за вас?

***

Сабито нашел ее мирно дремавшей на скале. О`ни лежала в снегу, не чувствуя ни холода, ни какого-либо неудобства, даже несмотря на то, что самому юноше пришлось осторожно карабкаться наверх, чтобы не поскользнуться на мерзлых камнях. Он оперся локтями о выступ, на котором она спала, и наклонился, дабы в любопытстве разглядеть ее лицо. Сутоко недовольно поморщилась, приоткрыв один глаз и тут же закрыв его. — От тебя пахнет кровью, — сказала она тихо, и Сабито грустно улыбнулся. В самую первую их встречу он думал лишь о том, какое наказание ждет его, если об этом кто-нибудь узнает. Сейчас же за подобные мысли было ужасно стыдно. Он воспринимал ее как свободное и ни с чем не связанное существо, которому нечего терять, но сейчас, узнав столь многое о демонах, Сабито понимал, что ради него Сутоко отвергла мир, в котором жила столько лет и который никогда ей этого не простит. — Ты ведь всегда чувствуешь этот запах, — прошептал он, приложив свою теплую и влажную от растаявшего снега ладонь ко лбу о`ни, и та снова открыла глаза. — То, что твои укусы плохо заживают, это ничего. Такуё придумал, как взять кровь сразу из вены, чтобы не пришлось… — Нет, — перебила она его, удивляя очередным отказом. Сабито не знал причины, но был недоволен предположением, что после их разговора она решила влачить этот голод в одиночку, лишь бы не навредить ему. — Но ведь тебе будет тяжелее… — О’ни голодны всегда. Разницы нет. Это было ложью, но такой настойчивой, что юноша не нашелся, что сказать. Она постоянно кусала его и шутила про то, что съест, раз по десять на дню, и за весь этот год вынужденных мер они уже должны были полностью свыкнуться со всем этим. Сабито больше не боялся ни последствий, ни боли, и, к тому же, именно сейчас готов был ей отдать ровно столько, сколько это вообще было возможно. А Сутоко будто бы это и отталкивало. — А твои силы? — Я буду спать дольше. Этого достаточно. — Это слишком долго, и нет, этого недостаточно. Ты тоже должна хоть иногда думать о себе, — строго сказал Сабито, но о`ни не обратила на это никакого внимания и, обхватив его запястье, сонно прижалась щекой к мозолистой ладони. — Я не могу позволить тебе вечно защищать меня, — он произнес это уже спокойней, и Сутоко добро улыбнулась. — Я и так не смогу делать это вечно, ведь ты станешь дряхлым старикашкой. Сабито вздохнул, зная, что если о`ни не захочет с ним говорить о чем-либо, то не имеет смысла продолжать этот разговор. — А тебе-то сколько лет? — решил он вдруг задать давно мучивший его вопрос, и Сутоко подозрительно прищурилась. Юноша и без того догадывался, что она намного старше, чем кажется. Не то чтобы это его особо волновало, напротив, это казалось даже слишком забавным в их отношениях, но сейчас ему вдруг так захотелось осветить эту страшную женскую тайну. — Не знаю. К чему мне считать? Для меня и время-то иначе идет. — А эпоху хоть помнишь? Твои самые старые воспоминания, будучи демоном? Сутоко задумчиво нахмурилась, все еще прижимаясь щекой к ладони Сабито, и она так долго молчала, что ему показалось, что о`ни и вовсе заснула. — Эпоха Эдо, — ответила она равнодушно, а Сабито распахнул глаза в немом удивлении. Он предполагал Мейдзи, мог бы даже смириться с самым его началом, но период Эдо был слишком долгим. Она могла быть старше него хоть на пятьдесят, хоть на двести лет в таком случае. — Так давно… — прошептал юноша негодующе, и Сутоко в одно мгновение оказалась в сидячем положении, обхватив его ногами и недовольно глядя прямо в глаза. — Неприлично спрашивать у девушки про её возраст, знаешь ли, — произнесла она с наигранной строгостью, начиная трепать Сабито за щеки, больно оттягивая их в разные стороны. — Маленький соевый росточек. — Ну вот, заговорила, как моя бабушка, — пробурчал мечник, отмахиваясь от когтистых лап о`ни, и Сутоко вдруг подогнула ноги, упираясь ему в грудь и одним сильным движением скидывая со скалы. Она была невысокой, к тому же, у подножия насыпало очень много снега, но сердце все равно предательски ёкнуло. Сабито с глухим хрустом упал в сугроб, с крайне недовольным выражением лица глядя на скромную фигурку девушки наверху. Сутоко тихо посмеялась, прижав пальцы к губам. — Будем считать, что и сегодня победа за мной. Часики тикают, Сабито.