***
Это легче, чем забыть Наслаждаться этой болью. Я люблю тебя любить, Мазать раны сладкой солью. Всё прекрасно, всё пройдёт, Остаются только шрамы. Но не лей ты этот йод На сквозные раны…
Валик, не говоря ни слова, резко схватил Костю за руку, и они, ошпаренные страхом, вылетели из гримёрки. Трембовецкий, несмотря на дикое волнение за Рому с Вовой, чувствовал тёплое покалывание в шраме. Что это значит? Костя очень запутался во всём. Ему очень нужен человек, который теперь распутает все его переживания и мысли… Ему очень хочется, чтобы этим человеком стал Валик. Но Костя прекрасно понимает, что это невозможно. Невозможно. Какое глубокое и режущее слово. Какое-то угловатое и колючее… Кажется, что оно срывается с губ и беспощадно перерезает вены. Костя помотал головой в попытках отмахнуться от поглощающих его мыслей. Валик сжимал его ладонь гораздо сильнее, чем нужно. Костю внезапно охватила паника. Если ребята… Нет. Он себе этого никогда не простит… Неужели это он во всём виноват?.. Трембовецкий бросил осторожный взгляд на шатена. Валик побледнел, прямо как Костя, когда ворвался к нему четверть часа назад. Блондин, спотыкаясь, пытался поспеть за ним, стараясь поймать его бешеный темп. Никому не хотелось верить в худшее. Нет. Нет. Нет. Нельзя! Всё… хорошо. Надо надеяться, что всё хорошо… Они живы. Живы. Всё в порядке. Просто бампер поцарапали. Просто… Нет, нет, нет!!! А что если… Нет!!! Нельзя об этом думать! Нельзя!!! Надо надеяться… До конца… Костя, казалось, выпал из реальности на неизвестный промежуток времени. Парень не помнил ни того, как они надели куртки и вылетели из здания, ни того, как добрались до машины. Он очнулся только тогда, когда уже сидел, от скорости буквально приклеенный к спинке переднего сиденья автомобиля, а за окном мерцали огни ночного Киева. Очень зло мерцали, будто всё вокруг ощетинилось и нахмурилось. Трембовецкий тупо смотрел в лобовое стекло, не в силах собраться с мыслями. Валик вёл, закусив губу и вцепившись в руль так, что костяшки побелели. Напряжённый взгляд был направлен куда-то между мрачным небом и дорогой. Валик молча гнал, обгоняя по встречке всех, кого можно и нельзя. Спидометр зашкаливал, Костя не мог понять, как они ещё сами не попали в аварию. Но Михиенко был абсолютно серьёзен. Ему было плевать на штрафы и ментов, мысли были заняты совсем другим. — Валь, давай потише, — выдавил Костя, когда его очередной раз приложило головой о стекло после резкого поворота в миллиметре от несущейся по встречной полосе иномарки. Михиенко бросил на него быстрый взгляд и, не удостоив ответом, немного сбавил скорость. Блондин успел запомнить его глаза, в которых мерцали светлые блики фонарей. Он запомнил его глаза с разводами огней ночного города внутри, будто видел их в последний раз… — Ты знаешь, где именно они… могут быть? — тихонько спросил Трембовецкий, решившись нарушить безмолвие. — Примерно. — оборвал Валик и тут же изменился в лице и дал по тормозам так, что Трембовецкий въехал головой в бардачок. — Смотри! Костя взглянул туда, куда указал Михиенко, и увидел страшное… Авария… Рядом со столкнувшимися машинами стояли полицейская машина и «скорая», слепящая глаза своими синими мигалками. На обочине дороги на боку лежал черный автомобиль, задняя часть которого была почти всмятку разбита. — Ромкина… — прошептал Валик, проглотив комок в горле. Костя прерывисто вздохнул. Рядом стояла темно-серая, насколько было можно различить, иномарка, лишившаяся бампера и еще пары честей, валявшихся рядом. Костя и Валик оба всматривались в силуэты людей, маячивших между машин. Оба боялись увидеть самое ужасное… Судя по росту и комплекции людей, снующих там, ни Вовы, ни Ромы среди стоящих на ногах не было… Это что же получается… Сердце Кости дрогнуло. Это всё из-за него… — Нет, — одними губами прошептал Валик, спешно припарковав авто на обочине. Парни вылетели из машины и бросились к месту аварии. — Рома! Вова! — чуть ли не в истерике прокричал Валентин, вертя головой в разные стороны. Подскочив к одному из врачей, Михиенко схватил его за плечи и затряс. — Все выжили?! Все?! Пожалуйста, скажите, что да! Молодой медик опешил от неожиданности. — Молодой человек, вы кто вообще и с какой целью интересуетесь? — С какой, блять, целью?! — разозлился Валик, сдерживаясь, чтобы не заехать ему по морде. Костя стоял в стороне и смотрел в тёмный асфальт, будто бы ища там выход. Костя просто знал, что с Ромой и Вовой всё хорошо… Да… Если бы Валик всё же поехал с ними, то… Костя снова взглянул на останки Роминого авто. Передняя часть машины была в принципе цела, а вот задняя… Если бы Валик сидел на заднем сиденье, то… Косте не хотелось об этом даже думать… В голову лезли дурацкие мысли. Наверное, так всегда бывает от чувства опустошённости… Интересно, Валик бы переживал так за него?.. Трембовецкий тут же дал себе мысленную пощёчину. «Ты чёртов эгоист, Трембовецкий! " — заорал внутренний голос. Эгоист… — Да ты можешь мне сказать, твою мать, есть трупы или нет?! — не выдержал Михиенко. В его голосе послышалась нотка истерики. — Валька, да успокойся! — послышался вдруг голос Вовы. Михиенко моментально оставил в покое медика и резко обернулся. — Вовка! Ромка! — шатен кинулся к ним. Мищеряков и Шумко были почти в полном порядке и сидели в открытом багажнике «скорой». У Мищерякова была забинтована голова, а рядом с Вовой хлопотала девушка-медик, приделывая к его левой руке картонную заготовку для фиксации. — Что с вами?! — Та так, нормально, брат, жить будем, — вздохнул Рома. — Я головой немножко ударился, а Вовка походу руку сломал. — Господи… — вздохнул Валентин. — Не-не, это, кстати ничего! — поспешил заверить Мищеряков. — Как же хорошо, что ты с нами не поехал! Ты видел, что с машиной? Этого, — Рома кивнул на мужчину поодаль, который разговаривал с представителями ФСБ. — Так чётко занесло, что он мне полмашины снёс! Сказали, если бы кто с нами сзади сидел, — Мищеряков покачал головой. — Все бы погибли… — Поэтому слава богу, что ты пошёл искать Костю, вместо того, чтобы ехать с нами, — ввернул Вова. — Вы… — Валик так обматерил друзей, что абсолютно все обернулись в его сторону. Рома с Вовой только засмеялись. — Ебанаты! — Молодой человек, держите себя в руках! — возмутилась девушка, помогавшая Вове. — Да, действительно, Валик, держи себя в руках, — хмыкнул Шумко, подмигнув шатену. — Такую девушку спугнёшь, — Вова улыбнулся уже медсестре. Она посмотрела ему в глаза, коротко улыбнулась в ответ и продолжила свою работу с легким румянцем на щеках. Вова умудрялся флиртовать даже тогда, когда, казалось, должен умирать от боли, сломать руку ведь — дело не самое приятное. Шумко не терял своего обаяния даже в экстремальной ситуации. — Я чуть сам не сдох, когда… — Валентин запустил ладонь в волосы, убирая взмокшие пряди со лба. — Фу-у-х… Ну вы, блять, и напугали… — Все же живы, Валь, — ребята усмехнулись. Рома дотянулся до друга и хлопнул его по плечу. — Живы… — эхом отозвался Михиенко. — А если бы… — Ничего не если бы, — отмахнулся Рома. — Хотел так просто от нас отделаться? Ну нет, брат, придётся тебе ещё нас потерпеть, — улыбнулся Мищеряков. — Придурки, — сказал Валик. Как можно настолько несерьёзно ко всему относиться?! Вова тем временем перешёл на новый уровень: он ненавязчиво пытался узнать имя девушки-медика и договориться о встрече. — Молодой человек, вы сначала руку вылечите, а потом уже мы будем с вами говорить, — отмахнулась она с улыбкой. — Больно вам? — ей наконец удалось зафиксировать сломанную конечность. — Ну, не настолько, чтобы перестать с вами разговаривать, — улыбнулся Вова. — А вы давно на «скорой» работаете? — поинтересовался Шумко. — А вам зачем? — она разорвала бинт и принялась делать повязку на шею для того, чтобы сохранить руку в недвижимом состоянии. — Ну скажите, давно? — Достаточно, — коротко ответила девушка. — И что это вам дало? — Блин, чё я раньше руку не сломал?! — Вова изобразил искреннее сожаление, вызвав очередную улыбку медсестры. — Меня, кстати, Владимир зовут, — мельком представился Шумко, ожидая ответной реплики. Но девушка только молча продолжила делать свою работу. Валик и Рома не выдержали и, не сговариваясь, рассмеялись. — Господи, как я рад, что с вами всё нормально… — снова вздохнул Валентин. — А мы, знаешь, как рады, что тебя не было с нами? — сказал Рома. — Это всё благодаря очень вовремя исчезнувшему Косте. — Стоп, погодите… — Вова наконец обратил внимание на друзей. — А где Костя? — нахмурился Мищеряков и вопросительно посмотрел на Валика. — Вы же вместе приехали, ты сразу начал истерить, а он там стоял, где-то в стороне, — подметил Шумко. — Да, он там был… — неуверенно произнёс Валик и обернулся. Облегчение снова сменилось страхом. Сердце ухнуло куда-то вниз. Кости нигде не было… — Валь, где он? — Что случилось? — Я не знаю… — прошептал Валик и коснулся уже затвердевшей корочки шрама на запястье. Куда этот дурак снова исчез?! Куда?! Валик очень надеялся, что не навсегда… Михиенко вдруг захотелось взять что-то острое и резануть по своей руке, чтобы Трембовецкого где-то там скрутило от боли. Какого чёрта он постоянно избегает его?! Они хоть когда-нибудь смогут нормально поговорить?! Садистские желания спустя секунду придавились грузом волнения за Костю. Да сколько можно уже за него волноваться?! Валик уже устал от этого… Ему уже надоело жить в постоянном напряге за Трембовецкого. Ему хотелось уже всё наконец прояснить и прижать к себе этого придурка, чтобы не смел убегать так больше никогда! Грёбаный соулмейт никак не хотел вылезать из головы… — Валь, ты слышишь? — Рома помахал рукой перед лицом шатена. — Ты чего завис? — Ребзя, простите, я наверное… — Валик прикусил палец и прикрыл глаза. — Я понял, — махнул рукой Рома. Вова же, видимо, вообще их не слушал, снова пытаясь начать разговор с девушкой-медиком. — Как хорошо, что ты всегда меня понимаешь, — выдохнул Валик. — Куртку застегни, — хмыкнул Мищеряков. — Вам точно не нужна моя помощь? — робко спросил Михиенко, понимая, что помощь сейчас не помешала бы ему самому. — А что? Машине капут, подавать на этого в суд я не буду, он бухой был, судя по всему. Его и так упекут. Страховка капнет, и все будет окей, — вздохнул Рома, печально поглядев на останки своего авто. — А, ну, можешь мандаринчиков нам в больничку привезти. Хотя, я не думаю, что нас там будут долго держать. И шоколадки какие-нибудь можешь. Я с фундуком люблю, — подмигнул Мищеряков. — Замётано, — кивнул Валик и почему-то застопорился в замешательстве. Он ведёт себя, как эгоист… — Беги давай, — подстегнул Рома. — Ром, я, по моему, думаю только… — начал шатен, разрываясь между двумя решениями. И какое из них всё-таки правильное, он не мог понять. — Шоколадка с фундуком простит все твои грехи. Давай езжай, я же понимаю, как это для тебя важно. — Спасибо, — прошептал Валик и обнял Мищерякова. Костя… Неужели ты решил исчезнуть навсегда?..