К Элизе

*** Юджин распахнул входную дверь, в которую настойчиво звонили, а пока он спускался со второго этажа, уже начали и стучать кулаком. — Привет, — Артур, его агент, стоял на пороге, прижимая к груди свой портфель с ноутбуком. — А я к тебе. — Догадался, что не к соседям… — мужчина хмыкнул, пропуская его внутрь дома. — А позвонить на мобильный было нельзя? Обязательно ломиться? Разве мы не договаривались встретиться в аэропорту? — Да, но… — Артур запнулся и несколько виновато посмотрел на него, — мне звонила Мария и… я подумал… ээ… может быть, мне заехать пораньше… — Ага, проверить, жив ли старина Юджин или уже болтается в петле… — Юджин рассмеялся, похлопал помощника по плечу и прошёл на кухню, крикнув оттуда: — Кофе будешь? Я недавно встал… не успел позавтракать. Работал. Написал кое-что! — Юджин поставил перед Артуром банку с кофе. — Чуть позже. Я хотел узнать, как ты себя чувствуешь. У нас два концерта. — Да, а я только что расстался с девушкой, и ты боишься, не сорвёт ли мне на этой почве крышу? — он улыбнулся и взял свою чашку с кофе. — О, гляди-ка! Мари забыла свою кружку! Может быть она за ней вернётся? Хм… или может быть она оставила ее специально? Как думаешь? В любом случае, это всего лишь кружка! Выпью из неё кофе! Кстати, это было очень мило с её стороны — позвонить тебе. Но, как ни странно, я в порядке. Раздосадован немного… но ведь у меня есть работа! Много работы. Я держу себя в руках, Артур. У меня есть отличное, проверенное временем лекарство. Знаешь, что это? Это работа! Это сублимация! А знаешь, что это самый здоровый защитный механизм нашей психики? Меня бросила женщина, которую я сильно любил, а я взял и написал по этому поводу музыку! Разве не здорово? Артур пристально смотрел на него. Юджин подумал, что это очень трогательно, как тот заботится о его благополучии. Хотя дело тут, пожалуй, в другом. Артур опасается, что он уйдёт в депрессняк, откажется выступать… они потеряют деньги… пресса будет писать черте что… Артуру, конечно, есть чего опасаться. В прошлом такое уже случалось. И Мари его накрутила. Ах, Мари… каких последствий ты ждёшь? — Ты выдающийся музыкант, Юджин, — Артур облокотился на столешницу. Он говорил очень проникновенным голосом, который никак не вязался с его немного нелепой внешностью добродушного рыжего увальня, веснушками, брюшком и странными галстуками, которые никогда не подходили под рубашку и костюм. — Творческий человек. Таким людям по жизни свойственно… ну как бы принимать многое близко к сердцу. — Точно, — Юджин серьезно кивнул и отхлебнул кофе. — Мы, творческие люди, жить не можем без драмы. — Вот именно. — Но только, знаешь, ни одна женщина не стоит той драмы, которую я собираюсь сыграть сегодня вечером. Идём, ты должен это услышать! — он с грохотом поставил чашку и потащил Артура в гостиную. — Помнишь «Богемскую рапсодию» Меркьюри? Гениальная вещь, правда? Вчера слушал ее и она открылась мне совершенно с другой стороны… — Юджин сел за большой чёрный рояль, стоявший прямо по центру огромной комнаты, и коснулся рукой клавиш, на миг закрыв глаза. — Я знаю… я очень далёк от рока или поп-музыки. Современный композитор уже не может просто играть великую классику, правда? Но что значит классическая музыка? Чем вдохновлялись великие композиторы? Моцарт? Бетховен? Рахманинов? Современностью… искусство должно быть всегда современным… только тогда у него есть шанс остаться в веках. Артур присел на диван, и Юджин заиграл. Когда он закончил, Артур некоторое время сидел молча. Юджин захлопнул крышку рояля. В комнате повисла тишина. — Ты гений, Юдж… — тихо произнёс мужчина. — Это фантастика… у меня нет слов. Когда ты это написал? -Сегодня ночью. -Сегодня ночью?! Юджин широко улыбнулся и встал, сунув руки в карманы брюк. — Теперь ты видишь, что я в отличной форме, друг! Нас ждут великие дела! *** Сидевший напротив Элизы немолодой лысый мужчина в поношенном костюме равнодушно смотрел в окно и говорил, не глядя на неё: — Хорошо быть ребёнком. Для счастья тебе надо так мало. Ты ждёшь новогодних каникул, Пасхи, дня рождения… потом летних каникул. Мечтаешь об игрушке. Помню, для меня вершиной счастья был момент, кода отец подарил мне железную дорогу… Знаете, мне кажется, я за всю жизнь не испытывал больше таких сильных эмоций. — Что вы сейчас чувствуете, когда рассказываете об этом? — Ничего. Я ничего не чувствую. Мне кажется, все наши чувства фальшивы. Все стремления, все амбиции… это так смехотворно. Но это ужасно, когда ничего не ждёшь и ничего не хочешь. Я… я страдаю от отсутствия страдания по этому поводу! Мне кажется я стал обыкновенной биоматерией, высокоразвитым червем… — Александр, к сожалению, наше время вышло, — Элиза прервала его на полуслове, понимая, что это непрофессионально. Ей хотелось сказать ему абсолютно искренне: «Я вас понимаю! Правда!» Элиза проводила клиента до стойки администратора, где тот оплатил консультацию и пошла за очередной порцией кофе. — На сегодня все? — К счастью… — улыбнулась она Майе. — Какие планы на выходные? «Я просто буду оставаться биоматериалом в своей квартире…» — Не знаю, может съезжу к родителям. -Хорошо отдохнуть! -И тебе.. Она попрощалась и поехала домой. Вся ее жизнь — это притворство. Попытка вписаться в систему норм. Но что произошло? Ведь в ее жизни ничего не изменилось. Почему мир, словно черно-белое кино, стал выхолощенным и искусственным? Она словно сидит в кинотеатре и наблюдает это очень… очень плохое и скучное кино. Но в отличие от кинозала, у нее нет возможности встать и выйти, выбрать другой фильм, например. Она — это просто она и ее жизнь. А ведь если подумать, она всегда так жила. Правда раньше у нее был Дэниэл… При мысли о Дэне у Элиза внезапно перехватило дыхание, к горлу подступил комок. Она была вынуждена свернуть с дороги к тротуару и остановиться. Слезы градом хлынули из глаз. Элиза уронила голову на руль и разрыдалась. Истерика, впрочем, продолжалась недолго. Успокоившись, девушка с изумлением смотрела на свое покрасневшее лицо в зеркале дальнего вида. Что же с ней происходит? Почему она расплакалась, ведь прошло три года, три! Элиза машинально попыталась проследить цепочку мыслей, приведших ее к слезам. Она подумала о том, что в ее жизни всегда все было примерно одинаково, но раньше рядом с ней был Дэн, а теперь его нет… Но ведь так невыносимо плохо ей стало лишь в последние полгода! Чего не хватает? В чем потребность? Деньги? Работа? Новые отношения? Невероятные путешествия? Чего она хочет? Элиза прислушивалась к себе и в ответ слышала только тишину. Словно держишь возле уха игрушечную трубку телефона. Пластмасса молчит. Душа, чувства словно зацементировались изнутри. Дома она попыталась отвлечь себя и заняться делами, но бросила все на половине. Просто не было сил отмывать плиту и подметать пол. Все эти рутинные домашние дела казались абсурдными, не имеющими никакого смысла. Зачем мыть плиту? Она не приглашает гостей. Никто не видит, что она грязная… Работа — единственная причина, по которой она сама моется, причесывается и стирает одежду. Чтобы не отпугивать от себя людей в приличном обществе. Элиза упала на кровать и подтянула к себе ноутбук. Машинально и с безразличием читала заголовки новостей, открывая вкладку за вкладкой, не испытывая ни малейшего интереса к прочитанному. Пробовала посмотреть какой-то фильм, рекомендованный знакомыми, но выключила его уже через 20 минут. Она ни на чем не могла удерживать внимание дольше этого времени, ей становилось нестерпимо скучно. Почитать книгу? Не хочется… а ведь это вечер пятницы! Она могла бы пойти куда-нибудь развлечься, по примеру Эдика Рихтера… вот уж кто не сидел дома в выходные! Но ведь ей и этого не хочется. Не хочется никуда идти. Она так и заснула на кровати, не раздеваясь, рядом с включенным ноутбуков. *** — Юдж, друг, это настоящий прорыв! Это успех! Ты превзошел сам себя! — Артур захлебывался восторгом на заднем сиденье фургона. — Ты видел, как они сходили с ума? Видел? Концерты прошли с оглушительным успехом. Юджин давно уже не помнил, чтобы вокруг его имени была такая шумиха. Репортеры, фанаты не давали проходу. — Отдохни как следует, выспись, а в понедельник начнем запись, я уже договорился со студией! — Артур пожал ему руку на прощанье. Фургон притормозил рядом с домом. Юджин попрощался с ребятами и, весело насвистывая, направился к дому. Спать? Нет, ни в коем случае… только не сейчас! Он все еще слышит мелодию… она говорит с ним, она кричит, и он не может проигнорировать ее голос. Он должен продолжить этот диалог! Поэтому сегодня его компания — это шабли и рояль. Бокал белого вина… Юджин уже чувствовал голод пальцев, жаждущих прикоснуться к клавишам фортепиано. Он был так погружен в собственные размышления, что не заметил свет в окне своего дома. Он вошел в дом и только увидев, стоящую на пороге Марию, пришел в себя. Как это она сюда попала? Ах да, ведь он не забрал у нее ключи. А она, очевидно, сюда пришла по привычке… — Привет! — он как ни в чем не бывало снял ботинки, пальто и прошел мимо женщины в гостиную, а оттуда в кухню, к холодильнику. Достал оттуда бутылку белого вина. Сегодня ничто не нарушит его планов. — Юджин, здравствуй. Я ждала тебя. — Правда? — он не поворачивался к ней. Бутылка была такой маняще прохладной, что хотелось слизать капельки конденсата со стекла. Юджин вытащил пробку и сделал глоток прямо из горла. Блаженство… — Я видела трансляцию твоего выступления на ютубе. Когда ты успел написать ее? Новую мелодию? Почему я ничего о ней не знала? Мужчина пожал плечами. — Наверное, потому что она пришла мне в голову только позавчера. И я написал ее за ночь. — За ночь? — глаза Мария широко раскрылись от изумления. — Зачем ты пришла? — он глубоко вдохнул и улыбнулся. — Зачем, Мария? Надеюсь, чтобы вернуть мне ключи? — Я беспокоюсь о тебе… мне не понравилось, как мы расстались, Юджин. И ты… странно себя ведешь! Не прошло и недели, а ты даешь два концерта, пишешь новую музыку… у тебя эйфория! — А ты бы, конечно, хотела, чтобы я бился головой о кафель? — он усмехнулся. — У меня все прекрасно! Мария подошла к нему. Ее встревоженное лицо выглядело милым. Юджин видел, что она не притворяется. Вот только ему было глубоко плевать… — У тебя начало фазы… все признаки налицо. — У меня начало новой жизни, для начала. А тебя я не могу понять. Ты хочешь вернуться ко мне? — Нет, но… — она не договорила. Юджин схватил ее за локоть, бережно, но настойчиво и потащил в коридор, к двери. Стащил ее шапку, шарф, пальто, сложил все в руки и открыл дверь. Мария в шоке смотрела на него. — Давай-давай. Топай. Мы наш концерт завершили. Я бы сыграл ему реквием Моцарта. — У меня здесь остались вещи. Я хочу их забрать! — твердо сказала она. Юджин на мгновение задумался. Вещи? Это серьезный аргумент. Вещи — это воспоминания. Здесь везде ее вещи. Например, та дурацкая кружка. Что с ней сделать? Это ведь его подарок. И много других вещей. Сколько всего их связывает? О, ведь у нее всегда будет повод забыть здесь что-то… а он, он будет натыкаться на частички воспоминаний об их отношениях повсюду. Ему нужно жить дальше и идти вперед, он уже слишком стар для того, чтобы цепляться за прошлое. Мария… Мария растоптала ему душу! А теперь пришла забрать вещи. Вещи! Почему было не забрать их в первый раз? Ей нужен повод, чтобы напомнить о себе? Чтобы прийти и помучить его? — Я привезу твои вещи завтра. С утра. — Я хочу забрать их сейчас. — Уходи… Мария смотрела на него и постепенно в ее глазах решимость сменил страх, неуверенность. Юджин улыбался и ее пугала эта улыбка.Улыбка, которую она любила в нем, пожалуй, больше на свете. Но сейчас это была улыбка безумца. — Пожалуйста, завтра. Я буду ждать. — Конечно. — Он протянул руку и потрепал ее по волосам. — А теперь лети, моя пташка… лети… мне еще нужно поработать. Мне нужно много работать, пока есть вдохновение. Это не шутки, Мари… Артур сказал, что я сделал настоящий прорыв. Сумблимация! Расставание пошло на пользу! Он с грохотом захлопнул перед ее носом дверь. На улице Мария в нерешительности остановилась, еще раз оглянулась и достала телефон, чтобы набрать номер Артура. Тот удивился, услышав ее голос. — Ты был с Юджином два дня. Ты ничего странного не заметил? В его поведении? — Странного? Да пожалуй, ничего… Он работал, как вол. Полон энергии, это уж точно. Я отправил его домой спать, потому что он не спал целые сутки. А что… — Артур забеспокоился. — Почему ты спрашиваешь? — Не знаю… может быть, я просто другого от него ожидала… — она вздохнула. — Другой реакции. Я думала, он разозлится… а он как-то легко все… Я долго откладывала, боялась его травмировать. А он теперь ведет себя так, как будто бы даже рад. Какое-то безумие. Словно мы не прожили вместе пять лет. В трубке повисла короткая тишина. Артур задумался. — Мне он тоже показался подозрительно бодрым. Ты же знаешь, как он не любит давать интервью. А тут… его не заткнуть было! Просто словесный фонтан! С одной стороны я рад, что он не в миноре, с другой… — С другой, мы оба знаем, что это может означать, — прервала его Мария. — Знаешь, я позвоню доктору Рихтеру. На всякий случай.