***
Услышав громкий стук в дверь, Яковлева открыла глаза и скинула плед, которым перед уходом её накрыла Лика. Медленно встала с дивана и направилась в прихожую, держась за стены. Ноги едва держали, то и дело подгибаясь, вынуждая брюнетку на секунду остановиться, чтобы перевести дух. Силы покинули её, тело, казалось, было налито свинцом, и даже малейшее, незначительное движение требовало невероятных усилий. Тем временем, кто-то весьма настойчиво и агрессивно продолжал стучать, из-за чего Веронике всё же пришлось поторопиться. Голова ещё болела и каждый удар приходился будто бы по ней, заставляя болезненно жмуриться, из-за новых прострелов в области висков. Открыв дверь, брюнетка поежилась и сильнее запахнула толстовку, сложив руки на груди. Но стоило глазам привыкнуть к яркому свету, что царил на лестничной клетке, а ярким пятнам перестать плясать и исчезнуть, как земля едва не ушла из под ног. – Саша.. – Прошептала девушка, буквально повиснув на двери, прикосаясь лбом к холодному металлу, и на секунду блаженно прикрыла глаза. Но следующая реплика футболиста заставила её вздрогнуть, острой, заточенной саблей, со свистом, пройдясь по сердцу. – Я убью его, – Сквозь зубы процедил Головин и рванул было к лифту, но брюнетка успела схватить его за руку, резко поддавшись вперёд. Не обращая внимания на боль, что не заставила себя долго ждать, широко распахнутыми глазами смотрела на полузащитника, бледная, словно стена. – Не надо, пожалуйста, – Сильнее сжав пальцы, проскулила Ника. – Зайди в квартиру, – Сдерживая бурлящую в венах злость, постарался спокойно сказать шатен, но получилось устрашающе-холодно. – Нет, без тебя нет. Я не отпущу тебя, – Отчаянно замотала головой Яковлева, громко всхлипнув, и захныкала, словно ребёнок. Тяжело вздохнув, Саша вдруг опустил взгляд и заметил, что девушка стоит босиком. – Немедленно вернись в квартиру, заболеешь же, – Напирая, стараясь как можно мягче и аккуратнее запихнуть её обратно в прихожую, грозно проговорил футболист. – Пожалуйста, останься, Саш. Не уходи.. Не уходи.. Пожалуйста.. – На пороге, будто бы в бреду, зашептала брюнетка и подняла на полузащитника, полные слез, страха и боли, глаза. Руки чесались размазать Гришина по стене, наказать его за каждую слезу, что она проронила из-за него. Бить долго и сильно, изощрённо, попадая в особо болевые точки. Бить так, чтобы он собственное имя забыл, но при этом не оставляя ни единого следа. В своё время, добрые люди, его этому научили. Пригодились навыки, правда, всего раз, но в памяти закрепились на всю жизнь. И теперь сердце просто вопило о том, чтобы снова ими воспользоваться. Но Ника находилась на грани истерики, не переставая молила его остаться и никуда не уходить, плакала и старалась крепче ухватиться. Учитывая то, что она значительно меньше и гораздо слабее, при сильном желании освободиться не составило бы труда. Однако оставить её одну в таком состоянии и уйти, даже для того, чтобы расправиться с ублюдком, который сделал с ней всё это, Головин не мог. – Ты мне сейчас руку сломаешь, Роня, – Попытался пошутить парень, усмехнувшись. Сделал ещё несколько шагов вперед, окончательно заводя ее прихожую, и обернулся, чтобы закрыть дверь. Но брюнетка поняла по-своему и обняла его со спины, прижимаясь из-за всех сил. – Я никуда не ухожу, маленькая, – Нежно проговорил полузащитник и аккуратно высвободившись из кольца тоненьких рук, развернулся. – Правда? – Преданно заглядывая в глаза, словно побитый котёнок, спросила Яковлева. Сердце парня жалобно сжалось и учащённо забилось с новой силой, обуреваемое ещё большей злостью на Глеба. Сашка кивнул кратко и притянул брюнетку к себе, обнимая. Склонившись, чмокнул в макушку, и выдохнул шумно, плотно сжав челюсть. С Гришиным он расправится. Обязательно расправится. Только не сегодня.***
Пройдя на кухню, шатен усадил девушку на стул. Выпытав, сходил в спальню, выдвинул нужный ящик комода и, схватив первую попавшуюся пару, вернулся на кухню. Сел на корточки перед брюнеткой и натянул на её ноги серые, шерстяные носки. Поднявшись, подошел к плите, зажёг конфорку и поставил чайник. Всё это спокойно, чётко и уверенно, будто бы он находился у себя дома. Яковлева даже залюбовалась невольно и закусила губу, смотря на Сашу, что стоял к ней спиной и заваривал чай. Вот только, когда он развернулся и поставил две чашки на стол, садясь напротив, Вероника тут же опустила голову. Осознавая, что молчать больше нет смысла, Ника покрутила в руках горячую чашку, собираясь с мыслями, и тихо начала: – Всё началось два года назад. На заводе, на котором работал отец, сменилось начальство. Начались массовые сокращения и папа стал одним из тех, кого уволили. Сначала он как-то пытался устроиться на новую работу, но либо после собеседования ему не перезванивали, либо должность и зарплата были меньше, и отец сам отказывался. Гордость, – Грустно усмехнулась девушка, заправив прядь волос за ухо, и продолжила: – В итоге он так и не смог смириться с тем, что с завода, на котором он проработал всю свою жизнь, уволили именно его, и начал пить. Мог неделями дома не появляться. Потом либо приползал буквально, либо его полуживого приносили собутыльники. Денег не было практически, мама устроилась подъезды мыть, но практически вся её зарплата уходила на пьянку отца. – Почему ты мне ничего не рассказала? – Задал вопрос, не дающий ему спокойно жить, футболист. – И чтобы ты сделал? Тем более, у тебя тогда был подготовка к Кубку Конфедераций, потом сам турнир. Ты и так нервничал, переживал ужасно, а тут я ещё со своими проблемами, – Взглянув на парня, проговорила Ника, печально улыбнувшись. Он поджал губы, кивнул и опустил голову, отвернувшись к окну. Не хотел признавать, что она была права. Однако чёртово "но мы бы что-то придумали" травило душу, заставляя признать, что, да, брюнетка была права. – Я не знаю, откуда обо всем узнал Глеб, но как-то на перемене он подошел ко мне и сказал, что его отец договорился о работе для моего папы. На заводе в области. На ту же должность, на которой он работал, с зарплатой в два раза больше. – Благородный рыцарь прямо, – Фыркнул Головин, невольно сжав руку в кулак. Брюнетка сделала вид, что не услышала, и продолжила. – Папа поехал на собеседование, которое по сути было абсолютно формальным, и его сразу взяли. Он снова стал работать, бросил пить, с мамой у них отношения наладились. Все вернулось в прежнее русло. Я была невероятно благодарна Глебу, мы стали с ним общаться, дружить. А потом он признался мне в любви. Я хорошо к нему относилась, он даже был мне симпатичен, но только как друг. Я попросила дать мне время подумать, а сама в тот же вечер рассказала все маме, попросив у нее совета. – И что она? – Она напомнила о том, благодаря кому у нас все наладилось и мы не умерли с голоду. Также сказала, что "стерпится-слюбится" и вообще мы очень красивая пара, а Глеб просто идеальный парень. – И ты согласилась? – Да, – Кивнула Вероника. – Первое время всё было хорошо. Единственное, меня пугали его разговоры о будущем. – В смысле? – Нахмурился полузащитник. – Он говорил, что построит большой, трёхэтажный дом за городом с бассейном, садом на заднем дворе и высоким забором. Мы поженимся и переедем туда. Я не буду работать, буду целиком и полностью посвещать себя семье. Рожу ему двух сыновей, наследников. Но чтобы я не поправилась, на первом этаже будет спортзал, в котором я буду заниматься и всегда держать себя в форме. С родителями и друзьями мы будем встречаться только по праздникам. – Господи, да он же больной, – Вздохнув, пробормотал Саша, закрывая лицо ладонями. – Первый раз он ударил меня за то, что я слишком вульгарно накрасилась и выглядела как "дешёвая шлюха". Тогда же и объяснил, что если я уйду от него, то отца уволят и у всей моей семьи начнётся "весёлая" жизнь, – Сквозь слёзы, нервно улыбнулась Ника и закинула голову чуть назад, всхлипнув. – Почему ты ничего родителям не рассказала? Полиции? – Ты забыл, в какой мы стране живём? – Горько ухмыльнулась Яковлева. – А если бы папе рассказала, то он бы просто убил Глеба. И тогда бы его посадили. Покачав головой, парень негромко выругался и сдержавшись, беззвучно стукнул кулаком по столу. Прикоснувшись к переносице, прикрыл глаза, стараясь успокоиться, чтобы не вскочить сейчас же и не отправиться убивать этого уе*ка. – Это он запретил мне с тобой общаться, Саш. Впрочем, как и с Колей, и с Ликой, – Гнусавый голос брюнетки, отвлек футболиста от картины, в которой он с особой жестокостью убивал Гришина, и он открыл глаза. – Прости меня, пожалуйста, – Попросила Вероника и расплакалась, сгорбившись и задрожав. Головин поднялся и подошел к ней. Опустился на корточки и убрав волосы с мокрого, красного от слез лица, обнял, притягивая к себе. – Тебе не за что просить прощения, тише. Я не обижаюсь, – Мягко произнес парень, покачивая брюнетку из стороны в сторону, баюкая, словно ребёнка. – Правда? – Правда. Отнеся девушку в гостиную и уложив на диван, семнадцатый номер хотел было пойти на кухню, чтобы вымыть кружки, но Ника его не пустила. – Полежишь со мной? – Взяв его за руку, покраснев еще сильнее, спросила Яковлева, спрятав пол лица пледом. Парень замер, затаив дыхание, но в итоге все же как-то неловко кивнул и лег рядом. Стараясь не обращать внимания на то, что в комнате сразу же стало слишком жарко, а собственное сердце выпрыгивало из груди, посильнее укрыл девушку пледом и прошептал нежно: – Постарайся уснуть. Ника улыбнулась слегка и закрыла глаза, тихонько выдыхая. Полузащитник же попытался привыкнуть, утихомирить собственное сердце, скачущее галопом, и напомнить себе, что они и раньше порой валялись вместе на кровати, разговаривая о чем-нибудь, смеясь, шутя, и ничего такого в этом не было. Однако и не реагировал он раньше так. Но не успел Сашка успокоиться толком, как спустя минут пятнадцать девушка мило засопела и подвинулась ближе, обнимая его, положив голову на грудь. Задохнувшись, подумав, шатен решил, что самому немного подремать сейчас было бы неплохо. По крайней мере, иного способа избавиться от назойливых, совершенно глупых мыслей и прийти в себя он не нашел.***
– Нет, нет, нет, – Голос Ники донесся до полузащитника, сквозь вату сна. Открыв глаза и заморгав часто, чтобы избавиться от дремы, парень осмотрелся. Они все также лежали на диване, брюнетка все также спала, но ей явно снилось что-то плохое, потому что она чуть ли не плакала. – Тшш, Роня? Ронечка, проснись, – Прошептал футболист, поглаживая девушку по голове. Она вздрогнула, подняла веки и чуть остранившись, взглянула на Головина заплаканными глазками. – Тебе просто приснился кошмар, маленькая, – Слегка улыбнулся Саша и крепче прижал ее к себе, сам укладывая к себе на грудь. Закутал в плед и крепко обнял, прошептав тихо: – Спи. – А ты? – Встревоженно спросила Вероника и тоже обняла полузащитника, боясь, что он уйдёт. Боясь, что он уйдет разбираться с Глебом. Прекрасно всё понимая, футболист поцеловал брюнетку в макушку и произнёс: – А я буду оберегать твои сны. "И тебя саму, Роня" – Добавил мысленно. Ника облегчённо выдохнула и закрыла глаза, снова отправляясь в мир Морфея. Больше в этот вечер кошмары ей не снились. Защитник великолепно справлялся со своей задачей...