Принцесса и её дракон

В мастерской было несколько работ, созданных художницей для себя, их Квентин и решил показать своей внезапной гостье. Та согласилась, поднялась в студию и надолго задумалась, рассматривая изображение улыбающейся юной красавицы, которую Маккензи представил своей матерью. Рядом висел автопортрет Фин, несколько набросков к пейзажам (все тот же лес в разное время года), а в углу стоял накрытый лёгкой тканью мольберт. - Все говорят, что Эльфина очень похожа на маму. Мелузина настолько ушла в свои раздумья, что совсем забыла о присутствии Квентина и невольно вздрогнула от звука его голоса. - Ерунда, - немного резко отреагировала она. - Начиная от цвета волос и до манеры улыбаться - ничего общего. Просто обе блондинки, а дальше этого люди не замечают. - Верно, - усмехнулся Квентин, - ты единственная это увидела. Не считая меня, естественно. - А как насчет вашего отца? Что-то я не вижу его изображения. - И не увидишь. Мелькнуло и пропало - жгучая ненависть в голосе и боль в глазах. Он совершенно не был похож на Эльфину, темноволосый, черноглазый... опасный. Мелузина почувствовала это в тот момент, когда его увидела. Не похожий ни на человека, ни на эллара. В нем не было ни капли того света, что озарял его сестру, но было много темноты. Даже больше, чем в самой Мелузине. - Он в психушке, - неохотно, сквозь зубы процедил Маккензи. - Его судили и приговорили к принудительному лечению. - Мне очень жаль... - И мне жаль. Ты даже не представляешь, насколько. Он жив, а мама нет. Он убил её. Выстрелил в упор из дробовика. А потом заявил, что мир должен быть ему благодарен, он избавил его от ведьмы. И очень сожалел, что не успел прикончить её выродков. Фраза повисла в воздухе. Принцесса никак не отреагировала на его слова, а сам он не имел желания продолжать разговор. В холле зазвонил телефон. Встрепенувшись, Квентин извинился и бодро рванул вниз по лестнице. Невольно проводив его взглядом, Мелузина вновь обратилась к портрету. На неё смотрели искрящиеся весельем коричнево-зеленые очи, такие знакомые, из той, прошлой жизни... - Ох, Мэган, - пробормотала она, - неужели ты выжила тогда лишь затем, чтобы погибнуть сейчас? Как глупо... *** ... - Это будет мальчик? Ведь правда, мальчик? Маленькая, хрупкая, она сильно запрокидывала голову, чтобы встретиться взглядом с рослой подругой, а та, смеясь, отмахивалась от настырной дриады. - Да ты лучше меня знаешь! И вообще, у своего Дракона спроси. - Ну пожалуйста, расскажи мне про него! Он будет красивый, да? Как отец, да? - Отстань, глупышка. Вот родишь - тогда и увидишь. - Ты же знаешь, я могу не пережить его рождения. - Не говори ерунды! У тебя есть Ларк и этим всё сказано. Ладно, давай лапку, посмотрю на твоего малыша... - И?... И??? Ну, не молчи, Лель! Я боюсь, когда ты так молчишь!.. *** ...Что я могла сказать тебе, маленькое солнышко? Не видела я никакого малыша. Видела... черный с багровым взгляд, пронзающий насквозь, от которого слабели колени и сердце суматошно прыгало где-то в горле... Что же я могла сказать тебе, милая? Что влюбилась в твоего ещё не рожденного сына? Положив трубку на рычаг, Квентин задумчиво постучал пальцами по телефонному столику. Чертовщина какая-то происходила сегодня с самого утра. Сначала Крона прилетела на рассвете, перевернула все вверх дном, утащила Фин с собой, крикнув на прощанье, чтобы он не волновался, подруг ждут на девичник. Мы позвоним, все будет замечательно, ля-ля-ля... Потом позвонила тетя Рози, попеняла на его длительное отсутствие в её любимом детище, коим являлся музей средневековой культуры, хотя на самом деле Квентин никогда и не рвался в сие замечательное заведение. Потом закапризничал автомобиль. А потом появилась Мелузина Левелин, хотя такого ещё не случалось, чтобы состоятельные заказчики сами приезжали к Эльфине. И опять же... Скажите, люди добрые, где же это видано, чтобы богатые, избалованные девочки так замечательно разбирались во внутренностях убитых в хлам машин? Да ещё и с выражением неописуемого счастья на хорошеньком личике азартно лезли их ремонтировать? А ещё - не бывает у юных жизнерадостных особ такого взгляда. Умного, проницательного, чуть насмешливого взгляда. Это противоречие настораживало. Поэтому следующее его действие было вполне осознанным. Пригласив гостью на кухню, Квентин предложил ей сесть на место Эльфины. А она отодвинула стул и села спиной к стене, так, чтобы видеть одновременно и окно, и дверь, причем проделала это совершенно автоматически, не переставая болтать о каких-то пустяках. И никаких тебе изящных поз и трепещущих ресниц: руки на столе, ноги чуть расставлены - из такого положения очень удобно одним прыжком, опрокинув стол, добраться до двери. При этом она до крайности напоминала Квентину мирно отдыхающую пантеру, готовую в любой момент стряхнуть с себя спокойную расслабленность и броситься на врага. А этот чертов виноград? Мэган Маккензи обожала кофе с виноградом и однажды рассказала сыну, что её приучила к такому более чем странному сочетанию давняя подруга. Как же её звали?.. Адель, что ли? Точно, именно так. Не нравилось Квентину всё происходящее, ох, не нравилось. - Не скучала? - он с улыбкой открыл дверь в мастерскую. - Извини, пришлось поболтать с другом. Здесь есть ещё один портрет, но хочу сразу предупредить, это всего лишь фантазия моей сестрички. Она уверяет, что этот парень ей приснился. По краям холста то ли собирались грозовые тучи, то ли клубился жутковатый туман... А в центре... Это был скорее набросок, чем настоящий портрет, тем не менее, казалось - еще миг - и он вырвется из этого непомерно малого для его мощи и энергии пространства. Четкий силуэт, в котором явственно чувствовалось внутреннее напряжение, пронзительный взгляд жгуче-черных глаз, нахмуренные брови, упрямый, но красивой формы рот, в руках - меч... Сколько раз она видела Роберта таким, но, во имя Создателя, как художнице удалось так отчетливо передать это на холсте?! Лишь многолетняя привычка держать лицо при любых обстоятельствах позволила Мелузине как можно более равнодушно пожать плечами: - Весьма красив. Вполне понятно, почему твоя сестра решила написать его портрет. - Это не портрет, - возразил Маккензи. - Это - плод воображения. - И что? Это не мешает ему быть привлекательным. - Не знаю. Я в мужской привлекательности не разбираюсь. - Погляди в зеркало. - Хм... Спасибо за комплимент. - Это не комплимент, а суровая действительность. - Для моей работы такая внешность скорее недостаток, нежели достоинство. Впрочем, я уже неделю свободен, как ветер. - И что же за работа была, если не секрет? - Да нет, не секрет. Я служил в полиции, но неделю назад мой рапорт об отставке наконец-то приняли. - Надоело гоняться за карманниками? - Не в этом дело. Надоело видеть, как деньги и власть вытирают ноги о закон. - Понимаю, такое часто происходит... - Между прочим, предложение насчет гостевой комнаты остается в силе. Мелузина едва заметно улыбнулась: что ж, ему эта тема явно неприятна. - У меня есть выбор? - Выбор всегда есть. Ты можешь прямо сейчас сесть в машину, надавить на газ и никогда больше здесь не появляться. А можешь остаться. На день. Или на два, - Квентин запнулся на секунду, но всё же продолжил: - Или дольше... - На день. Или на два, - Мелузина решительно направилась к двери. - Пока не вернется Эльфина. Показывай комнату, я потом принесу саквояж. Но ни следующий день, ни через день Фин Маккензи не появилась в родном городе. *** У главных ворот Рантгарада сидел на валуне гном. Нормальный такой представитель своего рода: коренастый, с широкими ладонями крепких рук, глубоко посаженными темными глазами на краснощеком лице, наполовину скрытом темно-каштановой бородой. Коричневый жакет, надетый поверх светло-бежевой суконной рубахи, был расстегнут, на поясе гнома виднелись пара метательных топориков, его кожаные штаны явно знавали лучшие времена. Размеренно раскачиваясь из стороны в сторону, гном упоенно страдал. По полной программе. С методичным выдиранием волос и поминанием всего обширного пантеона гномьих богов. Рядом с гномом удобно расположился прямо на земле, привалившись спиной к вышеупомянутому валуну, светлый эллар. Насвистывая под нос нечто невнятное, он пялился в безоблачное небо, терпеливо ожидая, пока его сосед настрадается вволю. Распахнутая серая волчовка открывала мощные пластины мышц на груди и животе. На широком поясе висело два кинжала в простых ножнах. На ногах его вместо обычных мокасин красовались походные гномьи ботинки, в которые были заправлены темно-зеленые штаны. Венчала всю эту колоритную картину жизнерадостная физиономия в ореоле сияющих золотистых волос. Несколько нетипичный, мягко говоря, эллар. - Бруно, достал до самых печенок, - прервав художественный свист, эллар легонько ткнул гнома кулаком в плечо. - Давай, говори, что надо или я пошел дальше. Жестоко оскорбленный в лучших чувствах гном обижено задрал было нос, потом махнул рукой и деловито напомнил: - Ты задолжал старшему почти тысячу золотых, так что либо отдавай долг, либо берись за работу. - Я в восхищении! - мягко улыбнулся эллар. Гном при виде этой улыбки шустро скатился с камня и отошел поближе к воротам. - А ничего, что за последний заказ твой старший недоплатил мне ровно половину? - Между прочим, он лично помог тебе справиться с этим призраком! - Чем же это, хотел бы я знать? Орал дурняком и тем отвлекал призрака? Таки да, он мне ой как сильно помог. - Синки, если ты найдешь ту сволочь, что взорвала нашу дамбу, старший не только простит долг, но и отдаст тебе диадему. По тому, как заинтересованно блеснули зеленые глаза эллара, хитрый Бруно тут же понял - зацепило. И усилил нажим. - А еще он вполне может послать мастеров в гавань. - Бруно, ты демонов шантажист, - вздохнул эллар. - Хрен с тобой, давай контракт. - Нет контракта, - гном развел руками. - Под мое честное слово. Больших крючкотворов, чем гномы, на Восточном материке не было. Подписывая составленный гномом контракт, надо было не только внимательно прочесть мелкий шрифт, но и заглянуть между строк, иначе существовал риск остаться не только без оплаты, но и без штанов. Однако если гном давал честное слово - разобьется в лепешку, но выполнит. Посему светлый моментально воодушевился, лукаво прищурился и заявил: - Списание всего долга, аметистовую диадему, полную бригаду лучших мастеров в Сапфировую гавань, а ещё трёхъярусное ожерелье для Клер. И я принесу вам диверсанта в позолоченной упаковке с розовой ленточкой. - И кто после этого шантажист?! - Не хочешь - не надо. Долг и так могу отдать... - Ладно, по рукам. Недовольно бурча, гном пожал крепкую руку эллара. Тот широко улыбнулся, подмигнул нанимателю, припал к земле - и в следующий момент по направлению к Золотинке длинными прыжками рванула здоровенная рысь необычного янтарного цвета. Красавицу Клер прочили в супруги светлому королю. Не то, чтобы она сама этого страстно желала, однако, в общем-то, была не против. Но однажды в Лиловых Холмах появился странный гость - рысь-оборотень в человеческой ипостаси, и отправился прямиком к отцу Клер просить её руки. Само собой, тот возмутился и выставил вон наглеца, но не тут-то было: через некоторое время обнаружилось, что отправившийся восвояси оборотень прихватил с собой Клер. Более того, как впоследствии выяснилось, она последовала за ним совершенно добровольно. Волт и Клер Келли поселились в Сапфировой гавани, родили семерых детей, и жили совершенно счастливо, нимало не огорчаясь тем фактом, что им и их чадам категорически запретили появляться в Эллион Дансур. Исключение было сделано лишь для самого младшего. Син Келли появился на свет элларом, тогда как его братья и сестры были обычными оборотнями, получившими от матери-эллараны бесконечно долгую жизнь. Единственный в мире эллар-оборотень с глазами рыси и повадками разбойника с большой дороги отзывался на имя Синки, охоч до противоположного пола был неимоверно, профессионально изничтожал всевозможную нечисть (чем, собственно, и зарабатывал на жизнь), а ещё он потрясающе пел, в следствии чего официально был назначен на должность менестреля при дворе его пресветлого величества. Однако придворным становиться Син Келли не желал категорически, поэтому в Лиловых холмах принципиально не появлялся. Гораздо больше добрых чувств вызывал у него Вековечный лес, где проживала его кузина, масса хороших приятелей и несколько друзей. Туда, собственно, он и направился по окончании вышеописанного диалога с гномом. *** Надо же было такому случиться! Машина заглохла прямо перед Сент-Мозесом, в лесу, когда до дома осталось буквально пять миль, которые, судя по всему, придется пройти пешком. Крона, само собой, красноречиво высказалась по этому поводу, да что толку? Агрегат заводиться не желал. Пнув его пару раз в бампер, Крона виновато развела руками: - Все, приехали. - Не переживай, - улыбнувшись подруге, Фин рассеяно огляделась. - Прогуляемся немного, ничего страшного, как раз к вечеру доберёмся. После поглощения такого количества спиртного это даже полезно. - Мы пили почти сутки назад! - возмутилась Крона. - Тем более. И нечего так подозрительно озираться, никто твою красавицу не украдёт. - Ага, тебе хорошо говорить... Вот уж что верно - то верно. Для Фин было удовольствием прогуляться в хорошую погоду, тогда как её подруга была чисто городским человеком. Но заставить Крону замолчать, если ей непременно хотелось высказаться, было делом абсолютно безнадёжным. Потому, пропуская мимо ушей возмущенное бурчание, Фин шагала по дороге к Сент-Мозесу, прикидывая, останется ли у неё время для поездки к заказчику в Перт. Однако Крона не сдавалась. - ...Брайан... - Что ты сказала, прости? - Фин очнулась от размышлений, немного растеряно оглянувшись на подругу. - Я говорю, Брайан просто обалдел, когда тебя увидел. Классный парень, ты так ему понравилась! - И что? Я много кому нравлюсь. - Эльфина Маккензи, ты просто ледышка какая-то. Да если бы он на меня такие взгляды бросал, я бы прямо там с ним... ну, ты поняла. - Уж куда яснее. Если тебе нравится мужчина – ты, не раздумывая, прыгаешь к нему в постель. Нет, я лично выцарапаю глаза любому, кто вздумает тебя осуждать, но сама так не могу. - Ага, понятно. Видишь ли, принцы на белых конях уже все закончились. Вместе с конями. - При чем здесь принцы? Просто ни один парень пока меня не впечатлил. Видимо, я слишком придирчива к сильному полу. - Имея такого брата - еще бы ты не была придирчивой. - Вот видишь, сама все понимаешь. Настоящий мужчина должен быть таким, как Квентин, на меньшее я не согласна. - М-да... А как же тот тип с портрета? - Да ну тебя. Это всего лишь сон. Правда, до ужаса реалистичный... - Ой, что-то голова разболелась, у тебя таблеток не осталось? - Дорогая, ты их ещё утром выкушала! - А я и забыла. Ладно, подожди меня здесь, я в кустики сбегаю. Фин послушно остановилась, покрутила головой и, узрев поблизости поваленное дерево, осторожно на него присела. И надолго замерла, очарованная игрой солнечных зайчиков в ветвях деревьев. С ней такое частенько бывало: увидела что-нибудь необычное или просто красивое - и забыла про все на свете. После того, как она чуть не спалила дом, засмотревшись в окно на играющего с листиком огненно-рыжего котенка и забыв про включенный утюг, Квентин категорически запретил ей заниматься домашними делами, заявив, что нервные клетки ему дороже свободного времени. По правде говоря, она ничуть не огорчилась. Готовить не любила, да и не умела, заниматься уборкой почему-то не получалось, от грязной посуды резко портилось настроение, а вот у брата все вышеперечисленное получалось как-то само собой. Видели бы его коллеги, в мамином фартуке надраивающим кастрюли, умерли бы со смеху. Но коллегам сие потрясающее зрелище не показывали, жалея их нервы, ибо работа в полиции их восстановлению никак не способствовала. Резкий порыв ветра взметнул рассыпанные по плечам золотистые локоны. Фин вздрогнула, приходя в себя, и тут только поняла, что солнце сильно склонилось к западу. Глянув на часы, она охнула и вскочила: Крона отсутствовала почти сорок минут. За это время можно обшарить все кустики в округе. А у неё ещё голова болит, такое уже бывало, когда она теряла сознание из-за резко падающего давления. Озабоченно нахмурившись, Фин решительно сошла с дороги и двинулась вглубь леса, старательно высматривая ярко-алый костюм Кроны. Куда, интересно знать, могла убрести это безголовая особа? Или она умудрилась в трёх соснах заблудиться? С неё станется. Ещё и ветер поднялся, засвистел в листве и наполнил лес шумом. - Крона! Крона, отзовись! Да где же ты... О, Господи, Крона! Подруга, полузакрыв глаза, сидела прямо на земле, опершись спиной о толстый ствол дуба. Фин бросилась к ней, судорожно пытаясь вспомнить, как выводить людей из обморока. Но глаза Кроны внезапно широко распахнулись... и Эльфина, ахнув, встала, как вкопанная. Это была не она. Это было... Непонятно, что это было, но только у Кроны всегда были обычные карие глаза, а не эти жутко горящие багровым светом гляделки. - Это что за шутки? - дрожащим голосом произнесла Фин, изо всех сил пытаясь уверить себя, что Крона всего лишь решила приколоться в своей обычной манере. - Ты это прекрати... Хриплый стон, толчками выдавливающийся из горла тяжело дышащей девушки, заставил Фин невольно попятиться. - Крона!.. - У... хо... ди... и... ли... я... те... бя... у... бью... - Да что же это! - Фин отбежала подальше, все ещё не решаясь уйти, и тут только заметила, что руки её подруги судорожно вцепились в выступающие над поверхностью земли корни дерева. В следующий момент раздался утробный вой и к Эльфине метнулась алая молния. Девушка едва успела увернуться и, завопив от ужаса, бросилась бежать, не разбирая дороги. Не замечая, как раздвигаются перед ней ветки, как мягко стелется под ноги непонятно откуда взявшаяся тропинка, как затихает за спиной страшный рёв, не увидев, как метнулась наперерез её преследовательнице смазанная тень, после чего вопль оборвался совсем. Всхлипывая от страха, она вылетела на крошечную полянку с беспорядочно разбросанными по ней неправильной формы валунами... и мир исчез.