Семь лет надежды. Семь лет отчаяния

Люси пролежала в апатии, должно быть, не больше двух недель, но для нее эти дни стали вечностью. Она сильно похудела, яркие карие глаза потухли, золотые волосы на фоне бледной кожи смотрелись как-то излишне празднично. Синяки и мешки под глазами стали огромными. Казалось, Хартфилия не спала уже несколько веков. Еще больше сил отнимали насильно закрытые врата — Люси не хотела видеть никого, даже верных духов. Она рыдала только первые два дня, проведя их на полу в спальне. Люси не плакала так даже когда скончалась ее мама. Но на третий день слезы кончились. Хартфилия кое-как добралась до кровати и уснула. Остальное время провела однообразно: просыпалась еще до рассвета — целый день бесцельно смотрела в одну точку на потолке — и снова засыпала, ближе к двум часам ночи. Кошмары мучили ее, заставляя не смыкать глаза до глубокой темноты за окном. Казалось, что еще немного — и Люси сломается, не в силах продолжить жить с таким грузом. За окном светило солнце, и Люси проклинала его. Она ненавидела, что назойливые лучи пытаются заглянуть к ней в комнату и ослепить ее потухшие глаза. Солнце, кажется, было последней вещью, которая вызывала в ней хоть какие-нибудь эмоции. Даже пропажа друзей уже не заставляла ее биться в истерике и безутешно рыдать. Только сердце больно скулило. — Люси? Почему у тебя дверь открыта? — высокий женский голос привлек внимание Хартфилии, и она бесстрастно посмотрела на гостью. Это была Леви. Она выглядела безусловно лучше, чем Люси, но не так хорошо, как хотелось бы. Меж бровей у нее залегли морщины, глаза покраснели, волосы растрепались, но в целом Леви даже не была похожа зомби. — Люси?! Та ничего не ответила и перевела взгляд на излюбленный потолок. Леви скорее подскочила к подруге: — Да ты же на мертвеца похожа, Лю-чан! Святая Фейри… — она стала усаживать Люси на кровати, принялась проветривать спальню, маячить тут и там. — Болит что? Давай я позову Полюшку. Кошмары? Или наоборот бессонница? Я могу травы лечебные принести, мне помогают… Люси? Люси долго молчала, а потом без эмоций смотрела на Леви. И тогда зелено-карие глаза вспыхнули праведным гневом. Леви знала свою подругу, как несгибаемую аристократку, привыкшую держать себя в руках в любой ситуации. Она знала ее, как начитанную девушку, готовую в любой момент найти выход из самого плачевного положения. Она знала ее, как надежного друга, который не бросит никогда. Но человека, который предстал перед ней сейчас, Леви не могла узнать. МакГарден понимала, что это пропажа друзей и команды — огромный удар для Люси, но не могла ей позволить закопать себя в пучину страданий и собственных слез. — До чего ты себя довела, Хартфилия?! — прогремела Леви так, что Люси вздрогнула. Она закрыла глаза и тяжело вздохнула, проглатывая подступивший к горлу комок. — Ты вторую неделю уже валяешься здесь, слышишь?! А ничего, что все остальные, черт возьми, ищут наших?! Что они, несмотря ни на что, продолжают верить, что все будет хорошо?! Никто не жалеет себя, но что делаешь ты? Правильно, убиваешься горем, которое, между прочим, у всего Хвоста Феи одно! Разве сейчас, как никогда, мы не нуждаемся в поддержке друг друга? Разве сейчас есть время для того, чтобы сетовать на судьбу? Мы нужны друг другу, Люси. И ты нужна нам!.. Голос синеволосой затих. Квартира погрузилась в тишину. Хартфилия слушала тираду подруги с закрытыми глазами. Слезы, неясно откуда взявшиеся, полились по щекам сами. Люси чувствовала себя предательницей. Пока согильдийцы боролись на последнем издыхании, из последних сил, так, как привык делать Хвост Феи, Люси уже сдалась. Она смирилась с пропажей друзей, с пропажей ее семьи — и кто она после этого? Имеет ли право называться хвостатой?.. Хартфилия открыла глаза и с раскаянием посмотрела на подругу, которая тепло улыбнулась в ответ. — Вставай, Люси, будем приводить тебя в порядок, — уверенно кивнула Леви. — Помощь в гильдии пригодится. Бегом в душ. На ватных ногах, которые затекли после долгого лежания, Люси забралась в горячую ванну и надрывно выдохнула. Обнимая себя за плечи, она подумала о том, что бы сказали пропавшие хвостатые, если бы увидели ее? Разочаровались, наверное. Ведь Хвост Феи известен именно своими несгибаемыми волшебниками, идущими напролом к любой цели, независимо от ситуации. Возможно, ее назвали бы слабой. Сердце больно кольнуло. Да, Люси слаба, потому что смирилась там, где нужно было дать бой. Хартфилия опустилась поглубже в воду и прикрыла глаза. Ей было ужасно стыдно. Объятая скорбью, Люси забыла о надежде на счастливое будущее, потому что свыклась с горьким настоящим. Покорно опустила руки и отправилась по течению. Перед глазами возник образ Нацу и его широкой белозубой улыбки. Люси невольно улыбнулась в ответ, а слезы снова покатились из глаз. Драгнил был для ключницы настоящим образцом для подражания. Этот парень никогда не останавливался. Судьба ставила ему подножки, посмеивалась, но несмотря на это он поднимался и уверенно двигался дальше. Ничто не тормозило его. Люси поняла, что у нее нет права прекратить бороться. Потому что ее друзья никогда бы так не сделали. Они бы ни за что не сдались, не позволили бы горю охватить их души. А значит и Хартфилия не должна такого допустить. И, глядя на свое бледное отражение в зеркале, Люси четко решила: когда ее друзья вернутся, Хвост Феи должен остаться таким же. Уверенным, наглым, дружным, бесстрашным. Несломленным. И Люси должна оставаться сильной, чтобы не сломаться самой. *** Леви помогла Хартфилии прийти в себя. Накормила вкусным обедом, сделала красивую прическу, помогла нанести макияж. В целом, Хартфилия уже не создавала впечатление восставшего мертвеца. И, чтобы закрепить результат, МакГарден вытащила подругу на улицу. Прохладный ветер дунул в лицо, освежая, а солнечные лучи игриво пробежались по лицам девушек. Люси прищурилась и только подумала, что Леви дала немного неподходящую прохладной погоде одежду — солнце в конце марта все еще грело плохо. Белоснежное платье до колен свободного покроя почти не грело, но, благо, были длинные рукава и белый огромный кардиган. Люси подумала, что сейчас ей больше пришелся бы по душе черный, но ничего не сказала. Леви повела подругу на рынок Магнолии, чтобы немного проветриться и порадовать себя какой-нибудь мелочью. МакГарден всегда считала, что нужно радоваться множеству небольших вещей, чтобы заглушить одно крупное горе. Торговые ряды были усеяны разными ларьками с одеждой, книгами, аксессуарами, продуктами. В некоторых даже продавали разные магические приблуды. Около одного такого прилавка и остановилась Люси. Леви в это время отвлеклась на соседний ларек с книгами для магов. Продавец, заметив на бедре у Хартфилии ключи Звездных духов, залепетала что-то очень неразборчиво быстро и начала рыться на полках. Женщина радостно заулыбалась, найдя ту вещь, а затем вложила ее в ладонь Люси. — Держи, — улыбнулась продавец, погладив Хартфилию по руке. — Держи и береги, я денег с тебя не возьму. Эта вещь — невероятная мощь, деточка, и ты сможешь правильно направить ее. Люси удивленно посмотрела на женщину, сжимая в руке предмет. Только она хотела спросить, что это значит, как толпа унесла ее прочь от ларька. Едва столпотворение прекратилось, Хартфилия раскрыла кулак и увидела на ладони магический ключик, подобный ключам Звездных духов. Только этот не был ни золотым, ни серебряным. Ключ был обсидиановым и приятно переливался на солнце. Его украшали множество красивых и тонких элементов, переплетающихся между собой и напоминающих пламя. В центре был алый драгоценный камень. От предмета веяло приятным волшебным теплом и исходящая магия мягко обволакивала. Люси вспомнила об огне Нацу, и сердце пропустило удар — его волшебство также ластилось к Люси, когда друг просто был рядом. Люси убрала ключ поглубже в сумочку, чтобы не давить на больное. Как раз в этот момент прибежала взволнованная Леви и защебетала о том, как испугалась, когда потеряла подругу из виду. Люси извинилась, выдавив из себя виноватую улыбку. Леви в торопливом восторге заговорила про книгу для волшебников слова и про то, что очень давно ее искала. Но мысли Хартфилии были далеки от рассказов МакГарден — от нового ключа даже из сумки сильно веяло теплом, и руки сами тянулись к нему. Надо же, Люси даже не успела поблагодарить ту продавщицу. А ведь такие вещи очень дорогие. Кому, как не заклинателю знать об этом? — Сходишь в гильдию? — после непродолжительной прогулки по улицам, внезапно предложила МакГарден как ни в чем не бывало, и тут же осеклась, помахав руками. В карих глазах Люси мелькнула печаль. — Нет, если ты не хочешь, то я пойму, просто… — Хочу, — конечно, здание гильдии напомнит о свежей ране. Люси поймала себя на мысли, что снова думает о друзьях, как о погибших, и мысленно влепила себе звонкую пощечину. — Сама же говорила, что нет времени, чтобы себя жалеть. Буду помогать нашим. Люси говорила все это с трудом. Ей хотелось снова лечь в постель и смириться, забыв про все свои эмоции. Пролежать в апатии еще несколько недель, чтобы потом погибнуть от обезвоживания на собственной кровати. Люси хмыкнула: подобный исход звучал на удивление привлекательно. Но она вспоминала Нацу, его уверенный взгляд зеленых глаз и широкую улыбку. И снова становилось неимоверно стыдно за такие мысли. Если Люси хочет снова обрести возможность увидеть друзей, значит нужно двигаться, а не опускать руки. — Хорошо, — улыбнулась Леви, обняв подругу за локоток. — Тогда пошли? — Да, пошли. *** Хвост Феи не шумел, как раньше. Лишь негромкие голоса доносились из-за двери. Люси немного помялась перед входом, разглядывая здание, как в первый раз. Любая деревяшка, из которых была построена гильдия, напоминала о чем-то. А символ над дверью и вовсе нес в себе больше всего воспоминаний. Сглотнув комок слез в горле, Хартфилия неуверенно открыла дверь. Она скрипнула и пропустила внутрь двух девушек. Хвостатых было немного. Кто-то сидел за барной стойкой и в мрачной тревоге пил алкоголь, другие задумчиво разглядывали обедневшую доску заказов. Кинана протирала стаканы, когда заметила вошедших. Она улыбнулась и махнула рукой, пробудив в Люси какую-то неприятную, мучительно щемящую ностальгию. Так всегда их приветствовала Мира, но сейчас и она пропала. Пробежавшись взглядом по Хвосту Феи, Люси отметила, что здесь нет только Биски и Альзака. Даже Лилейный, который все это время был на задании в одиночку, сидел сейчас за столом рядом с Гажилом и жевал киви. — Биска и Альзак пошли оповещать другие гильдии, чтобы попросить о помощи в поисках, — пояснила Леви, будто прочитав мысли подруги. — Вчера еще раз половина гильдии сплавала до того места, где находился остров… Ничего не нашли. Люси никак не отреагировала. Снова захотелось спрятаться обратно в свою квартиру и рыдать. Или запереться в погребе с алкоголем и наклюкаться в зюзю. И если в погреб не пустил бы никто, то выпить парочку напитков уж точно мешать не станут. Поэтому, махнув Леви рукой, Люси пошла к барной стойке и заказала у Кинаны саке. У той был слегка удивленный взгляд, но она молча налила алкоголь. Кареглазая взяла чашечку с напитком в руку и немного взболтнула жидкость, стараясь не вылить за края. Всю свою жизнь Хартфилия редко пила, потому что знала, как опасно пристрастие к алкоголю. Правда в данный момент ей было глубоко наплевать. Желание забыться стало слишком сильным, а если это не дают сделать просто так, то помогут несколько градусов алкоголя. Люси резко осушила пиалу с саке и вытерла запястьем губы, на мгновение замерев от обжигающего горло напитка. Тепло приятно растеклось по всему телу и немного ударило в голову, отчего в глазах на миг все расплылось. — Повтори, пожалуйста, — прохрипела Хартфилия, протягивая чашку Кинане. Барменша кивнула и вновь налила напиток. А затем Хартфилия попросила еще, и еще… Кинана нахмурилась и беспомощно взглянула на сидящего за барной стойкой Макао с бокалом коньяка. Но мужчине, видимо, было абсолютно побоку на то, что их согильдийка — трезвенница Люси, которая редко позволяла себе даже глоток шампанского — сейчас вполне уверенно погружала в себя саке с завидной скоростью. — Кинана? Повтори, будь любезна… — пробурчала блондинка, наваливаясь на стойку. — Люси, ты… уверена? — Абсолютно. Наливай, — лениво махнула та рукой, но уже в этом движении можно было прочесть, что Люси хватит пить. — Тебе схудится. — Мне плевать. — Ты до дома не дойдешь! — Наплевать. — Люси… — Наливай, — Люси уверенно посмотрела в глаза барменше, пускай и мутным взглядом. Кинана вздохнула и послушно налила саке в чашку. Она не хотела давать Люси пить дальше, потому что очень сильно за нее переживала. Ситуация в гильдии такая, что легко спиться и прослыть Каной дубль два, а особенно сложно держаться было Люси — у нее пропала вся команда. Друзья, с которыми она и в огонь, и в воду, и через медные трубы. Самые близкие люди не только в гильдии, но и в мире. Те, кого она безмерно любила вопреки всему. Кинана нехотя отдала пиалу Люси и та спокойно приняла ее в руку, начиная снова вертеть, чтобы напиток монотонно бултыхался. Она не торопилась выпивать в этот раз, будто обдумывая все. Как ей жить дальше, если друзья все-таки не вернутся? От таких мыслей хотелось лезть на стенку и выть, потому что надежды, присущей всем хвостатым, не было. Люси оказалась слишком пессимистичной, когда рядом не нашлось веселого Нацу, дисциплинированной Эрзы и уверенного Грея. Хартфилия в наказание за грусть снова мысленно вмазала себе пощечину, отметив, что скоро для действенного результата придется на самом деле себя бить. Как только Хартфилия, выдохнув, захотела влить в себя очередную чашку саке, дверь резко разлетелась в щепки. На пороге появились пятеро незнакомых людей. Они выглядели весьма самоуверенно и даже дерзко. Люси одарила их безразличным взглядом и подумала, что не против набить их морды — уж слишком они раздражали своей пестрящей высокомерностью, да и помешали спокойно забыться. Но не до них. Наплевать. — Хвостатые-е, — протянул смуглый парень, из всех пятерых впереди всех. Названные подняли головы и с вопросом взглянули на гостей. — Или лучше сказать, слабаки, оставшиеся от Хвоста Феи? — Сами-то кем приходитесь? — Макао отставил коньяк в сторону и поднялся со стула. Ему ответом послужил насмешливый взгляд и противный хохот, от которого заложило уши. — Мы — из самой сильной гильдии, Сумеречный Людоед! И теперь Магнолия — наш город! Хвостатые удивленно переглянулись. Вакаба, закурив, задал вполне логичный вопрос: — С какого это перепугу? — Сила Хвоста Феи умерла вместе с его лучшими магами, остались лишь вы — ни на что негодные волшебнички, да к тому же и без Мастера. Совет решил, что вы неспособны больше не то что Магнолию защитить, вы и самих себя вряд ли спасете, слабаки, с такой магией-то. А поэтому здесь теперь территория Сумеречного Людоеда! — Что?! — прошлась волна удивления по всей гильдии. Хвостатые шокировано глядели на пятерых из «новой гильдии Магнолии». Они не могли поверить, что Совет так быстро поверил в то, что Тенрю уничтожен, а члены гильдии, которые были там — погибли. — У вас есть два дня, на то, чтобы этого здания и вашей шайки не было здесь… а желательно вообще в Магнолии. Иначе помрете и будете передавать привет своим друзьям на том свете! Люси стиснула в руках чашку с саке, а затем резко опрокинула в себя алкоголь. От нее веяло такой темной аурой, что Кинана поежилась. В карих глазах поселилась ярость. Люси с грохотом поставила опустевшую чашку на стойку и одним движением соскочила со стула. Молнией подойдя к, кажется, самому главному из пятерки, она схватила его за футболку и притянула к себе. Ее взгляд затуманился, а голова закружилась от выпитого, и Хартфилия больше не видела берегов. Она растеряла остатки здравомыслия. — Ты можешь говорить, что ваша гильдия самая сильная, — начала Люси загробным голосом, от которого Сумеречные Людоеды вздрогнули, — ты можешь говорить, что нашей гильдии не прожить… Но не смей, сукин сын, своим грязным ртом говорить, что наши товарищи мертвы! — Шавка, совсем голову потеряла? — с насмешкой произнес парень, пускай голос у него и дрогнул на секунду. Люси проигнорировала это. Алкоголь ударил ей в голову, а ярость подгоняла. Возможно, она действительно утратила рассудок, раз полезла с такими наездами? Но останавливаться Хартфилия не планировала. — Ты, видимо, меня не понял. Хорошо, я повторю, — она подняла взгляд, который горел огнем, а ее аура стала стремительнее сгущаться. — Ты здесь никто и звать тебя никак, а до тех пор, пока Совет не явится лично, Хвост Феи все еще гильдия Магнолии. Ты говоришь про силу, но прямо сейчас я спокойно могу проткнуть твою глотку вот этим, даже не призывая духа, — она взмахнула ключом Стрельца перед лицом парня, который дрожал от страха и поднесла предмет к его шее. Ее голос не был похож на голос ванильной блондинки, которой она являлась внешне — он пугал, заставлял ноги подкоситься от ярости и уверенности, которой был наполнен. Ее аура напоминала дьявольскую, потому что только дьявол может напугать, как это делала невинная девушка. — Радуйся, что сегодня я добрая, потому что в другой день я бы без зазрения совести убила тебя бы на месте за то, как ты оскорбляешь моих товарищей. Слушай и запоминай, сволочь: Хвост Феи — это навсегда. И даже если мои согильдийцы не вернутся, я растерзаю каждого, кто сказал о них плохо. И ты… на очереди первый, — она почти вонзила ключ Стрельца в кожу трясущегося парня, но пожалела духа, который наверняка обидится за такое. Да и не очень хочется пачкать кровью этого мерзавца такое красивое золото. — Проваливайте. Повторять дважды не пришлось — пятерку как ветром сдуло.