Семь лет надежды. Семь лет отчаяния

Кровь. Первая мысль, посетившая Люси, когда она оглянулась: как же здесь много крови. Вокруг была только она. Кровь разливалась багровыми реками мимо ног девушки, стекала с холмов и противно журчала, будто притворяясь озорным ручьем. Земля стала алой и противно хлюпала под ногами, как грязь. Хартфилия поморщилась: в носу неприятно свербело, но запаха не было. Ее даже не тошнило от мерзости этой ситуации, лишь немного холодели пальцы от волнения и страха, табуном мурашек промчавшегося по спине. И в мыслях только одно: «Только не они. Только не они. Только не они. Убереги их, Святая Фейри, убереги ценой моей жизни, убереги», как молитва. Много чертовой крови. Вокруг все было красным-красно, настолько, что заболели глаза и закружилась голова. Девушка прикрыла веки, чтобы прийти в себя и попытаться понять, где находится, но ее отвлек крик позади себя. Женский высокий голос звал на помощь, срывая связки и истерично вопя. Обернувшись, Люси ахнула и приложила ко рту ладони, чтобы не закричать. Среди красного неба, промокшей в крови земли и сожженных деревьев, с израненной кожей, в разодранной одежде, сидя на коленях рыдала Леви. Она смотрела перед собой неверящим взглядом, роняла слезы и пронзительно кричала, повторяя одно и то же имя, точно мантру: — Гажил! Га-а-а-ажил!!! Люси перевела взгляд туда, куда не отрываясь смотрела подруга. И лучше бы этого не делала, оставаясь, как раньше, в сладком неведении. Гажил мрачно отхаркивался бордовой кровью, орошая ею и без того залитое алым поприще, а из живота у него торчал огромный ятаган, вогнанный по самый эфес. Парень поднял взгляд на Леви и в последний раз грустно улыбнулся, подавившись собственной кровью. Глаза мага закрылись, и безвольная тушка свалилась на грязную землю. Крик Хартфилии потонул в хрипе, который она издала сама же. Внутри все свернулось в комок, похолодело и разгорячилось одновременно, ей было до ужаса страшно и так же сильно ее одолевало чувство несправедливости. Ведь сколько бы Люси не молилась, Фейри не слышала ее. Леви закричала еще громче, пытаясь дотянуться до тела Гажила. Еще теплый труп улыбался, как живой, кончиками губ. Не так, как делал это Редфокс, когда его сердце еще билось. Эта улыбка была похожа на смиренную, полную любви и печали. Она была той вещью, которую напоследок подарил парень Леви. Подарком, перед самой смертью, самым дорогим, самым незабываемым и столь же печальным. А от этого сердце колотилось и замирало все чаще. Рядом ликующе хохотал неизвестный мужчина, а его глаза хитро сверкали, переливаясь всеми оттенками зеленого: от самого темного до ярко-изумрудного, как у зверя, что провел удачную охоту. Леви стиснула зубы до громкого скрипа, схватила землю, сжала ее в кулаках и повернулась к Люси, так, словно и правда видела ее. Ее губы задрожали, и сама МакГарден тряслась от ужаса, прямо как и наблюдавшая за жестокой смертью Хартфилия. — Где же ты, Люси… — глядя в глаза ошарашенной блондинке, прошептала Леви. Зеленоглазый мужчина вытащил ятаган из тела Гажила и, не потрудившись даже очистить его от чужой крови, взмахнул оружием в воздухе. Кровь с лезвия слетела на щеку неизвестного, чего он даже не заметил, продолжая торжествующе улыбаться. — Поторопись, Люси, прошу… МакГарден посмотрела на мужчину взглядом загнанного зверя. Сверкнуло лезвие, и земля вновь окрасилась в алый. Из груди девушки, где раньше гулко билось сердце, мерзко брызнула кровь. Люси успела только дернуться, прежде чем в воздухе повис предсмертный женский хрип и рваный крик. Неизвестный толкнул Леви ногой и она с глухим стуком упала на бок, широко раскрыв глаза от ужаса. С открытыми глазами она и сделала свой последний тяжелый вздох, а затем веки опустились. Люси показалось, что она слышала последний удар сердца подруги рядом с собой. Девушка без сил упала на колени, угодив ногами прямо в алую грязь. Зеленые глаза безумно взглянули на Хартфилию, а мужчина снова громко и дико захохотал. Он смотрел девушке прямо в ошалевшие от ужаса глаза, в которых читалось только беспросветное отчаяние и ненависть. Ненависть к этому мужчине. Ненависть к себе. Ненависть к отвратительному, вымораживающему алому цвету и к этой мерзкой жидкости, которая пропитала все вокруг. Слишком. Много. Чертовой. Крови. Разве что-то изменится, если ее станет больше? Ведь сколько бы Люси не молилась, Фейри не слышала ее. *** Задыхаясь, девушка распахнула глаза, подскочила и прикоснулась к горлу, чтобы проверить, нет ли на нем веревки. От страха Люси показалось, что ее кто-то душил. Она судорожно ощупала шею, лицо и ладони, будто не верила, что это был сон. Неверящим взглядом Хартфилия прошлась по окружению и с удивлением отметила, что находится в лесу. Ее тут же кинуло в воспоминания о сне, где деревья были жестоко сожжены. Страх вернулся в карие глаза и Люси, до чертиков напуганная, попыталась откинуть жуткий кошмар в сторону. Но из головы он никак не выходил. — Люси! Очнулась, — раздался мужской голос рядом с ней, за которым последовал облегченный выдох. Приглядевшись, девушка разглядела знакомые черты лица. Взгляд еще был не сфокусирован, потому что волшебница не могла отойти от сна, но смогла узнать в мужчине Аяза. С радостной улыбкой маг глядел на блондинку, но в глазах у него была нескрываемая тревога. Мужчина сидел рядом с ней, должно быть, уже очень долго в одной позе, о чем свидетельствовали красные пятна на локтях там, где он облокотился на колени. — Ты так кричала во сне, я перепугался. Все хорошо? Ничего нигде не болит? — Кричала? — осипшим голосом переспросила девушка. Про себя она хмыкнула. Видимо, она прямо орала, раз сорвала голос. Прикрыв веки, Люси сделала что-то вроде улыбки, но вышло слишком неудачно, что даже мужчина дернулся. — Мне приснился кошмар… Все в норме, не волнуйся. Найткелм сощурился, явно заметив ложь, но не стал что-то спрашивать. Захочет — расскажет, а он обязательно выслушает. — Как я здесь оказалась? — спросила девушка, садясь в спальном мешке Аяза, в который ее заботливо уложили. В другой ситуации она бы обязательно смутилась, но сейчас даже улыбнуться оказалось непосильной задачей. — Последнее, что помню, это как призвала Дароира и… Дароир! — Люси стала шариться по карманам в поиске нового ключа, напуганная тем, что могла его потерять. Найткелм по-доброму усмехнулся, вытаскивая из своего рюкзака кожаную сумочку с ключами. Хартфилия приняла ее, одарив мага благодарным взглядом. — Я положил к себе в рюкзак, чтобы не потерять, пока нес тебя. Новый ключ тоже там. Надо будет сказать спасибо Дароиру, он быстро сориентировался. Блондинка согласно кивнула, понимая, что если бы не хорошая реакция духа, то сейчас Аяз точно не улыбался бы так солнечно. Люси тяжело вздохнула, только после этого заметив, как дрожал ее голос. Она не должна так бояться обычных снов, пускай они и были невероятно жуткими и пугающими. Надо же, кошмары снились Хартфилии в последний раз около месяца назад, она даже успела отвыкнуть. К хорошему быстро привыкаешь. Если такие сны возобновятся и каждую ночь будут ее беспокоить, до добра это точно не доведет. Люси покрепче сжала кожаную сумочку с ключами, с тревогой смотря туда, где за пределами видимости, находилась Магнолия. Где-то далеко в той стороне, за многочисленными деревьями, прохладными лесами, огромными полями и разномастными домиками стояла ее родная гильдия. Ее любимый Хвост Феи, с дорогими сердцу друзьями, которые наверняка делают все, что в их силах, чтобы уплатить долги и заработать на жизнь. «Нужно будет позвонить Леви…» — кивнула сама себе девушка. — Где мы? — чуть успокоившись, спросила Люси, вылезая из слишком огромного для нее спального мешка. Аяз искал что-то в рюкзаке. Не найдя нужной вещи, он чертыхнулся, а затем немного нервно почесал затылок. — Что ты ищешь? — А? Прости, ты что-то спросила? — мужчина поднял голову и взглянул на девушку. Она нахмурилась: у Найткелма на лице была царапина от когтя мантикоры, видимо, она все-таки задела его, когда пыталась пробить щит. На левом плече рубашка изодралась и там красовались четыре огромные дырки. Под рубашкой на том же плече можно было разглядеть небольшие царапины, оставленные одними кончиками крупных когтей зверя. — Ищу… м… Зелье исцеления. Но, видимо, последнее, что у меня было, я выпил еще месяца два назад. — Здесь одного зелья маловато будет, хорошо бы обработать, чтобы заражения не было, — тут же ответила Люси, поднимаясь на ноги. Отыскав у себя зелье исцеления, она протянула пузырек Аязу. — Пей, мне не жалко. Сейчас поищу, чем можно обработать… — мужчина покорно выпил противно-приторное зелье, отчего сразу же поморщился. Хартфилия достала из рюкзака завалявшуюся настойку от Полюшки, которая не только обеззараживает, но и дает обезболивающий эффект. Взяв чистую ватку, она села рядом с магом. — Снимай рубашку, — спокойно сказала девушка. Найткелм не стал ехидничать над этой фразой и молча снял рубашку, сквозь зубы шипя от боли из-за движений. — И как ты меня дотащил? Рукой едва шевелишь. Только Аяз открыл рот, чтобы ответить, Люси приложила ватку к ране, и он поджал губы, чтобы не издать какой-нибудь звук от боли. Хартфилия украдкой взглянула в лицо мужчины и невольно улыбнулась. В профиль он выглядел необычно: длинный нос с горбинкой, тонкие губы и волевой подбородок. Вблизи девушка даже разглядела небольшую щетину, но к его внешности она даже подходила. В свете позднего солнца его серые глаза отливали красивым золотистым цветом. Девушка даже ненадолго замерла, любуясь, но как только Найткелм повернул голову, продолжила аккуратно обеззараживать царапины. Аккуратно смочив новый кусочек ваты в зелье, Люси похолодевшими от волнения пальцами прикоснулась к горячей коже Аяза, проверяя на ощупь глубину ран. Маг был таким теплым, что хотелось согреть свои ладони об него, но делать этого не стоило. — Плечо обработала, — произнесла девушка. — Поворачивайся ко мне. Аяз беспрекословно развернулся к Люси, не тратя время, чтобы надеть рубашку. Волшебница быстро и как можно спокойнее пробежалась взглядом по крепкому накаченному торсу мужчины, облизывая пересохшие губы. От Найткелма это не укрылось, и он самодовольно улыбнулся, как чеширский кот. У Аяза была широкая накаченная грудь и пресс с шестью идеальными кубиками. Единственное, что напрягало — это несколько больших шрамов на животе и груди. Хартфилия даже не хотела думать, какие мучения прятали за собой эти рубцы, но призналась самой себе, что на таком мускулистом теле они смотрелись слишком органично. Она неохотно подняла взгляд на царапины на лице. Одна на правой щеке под глазом и вторая неподалеку на лбу. — Повезло, что глаз не задело, иначе бы слепым остался, — хрипло произнесла блондинка. — Ну-ка, — она приблизилась к лицу мужчины, проводя ватой по царапине на лбу и тут же прилепляя туда пластырь. — Не морщись так, царапину закрываешь, — сказала Хартфилия. Найткелм приоткрыл левый глаз, с наслаждением наблюдая, как девушка внимательно обрабатывает его раны. Она немного прищурилась, поджала губы, но сердце у нее стучало, как заведенное и маг мог услышать это даже без кольца Драконьих Чувств. А то, с каким взглядом она смотрела на его тело? От этих глаз и того, каким чувством они горели, Аязу сносило крышу. Он не знал, почему именно его так тянет к этой девушке, но прекрасно понимал, что конкретно зацепило его в Люси. Ее откровенность нравилась Найткелму больше всего. Хартфилию можно было читать, как открытую книгу и она ни разу не пыталась закрыться от него, лишь в начале их общения недоверчиво рассказывала что-то, пытаясь приглядеться к магу. На экзамене он видел ее совсем другой: холодной, расчетливой, смелой, как полагается бойцу. И поэтому прекрасно знал, что если бы Люси хотела, она не позволила бы ему видеть все ее эмоции, чувства и мысли. Это привлекало. Она открылась ему и Аяз хотел узнать еще больше, прекрасно понимая, что у девушки точно есть какие-то скелеты в шкафу, о которых она еще не поведала ему. Девушка побыстрее налепила на царапину пластырь и отскочила от мужчины, как ошпаренная. Найткелм даже не успел удивиться скорости Люси. — Попрошу Деву принести тебе рубашку! — заволновалась она. Маг рассмеялся, когда заметил, что пока Хартфилия торопливо укладывает медикаменты в рюкзак, ее щеки наливаются красным. — Придворной дамы откройтесь врата! Дева! В золотых искрах появилась горничная, в руках у которой уже была мужская рубашка, кажется, самого большого размера, который только можно найти в мире духов. Дева с каким-то необычным для самой себя трепетом посмотрела на Люси и чуть улыбнулась. — Я узнала, что Вам требуется даже без разговора, просто почувствовав это. Наша связь и правда растет, Принцесса, как и Ваша сила! — произнесла дух, выглядя непривычно радостно. Хартфилия думала увидеть как обычно безразличную горничную, которая холодно взглянет на заклинательницу и будет ждать указаний, а не светящуюся девушку с улыбкой, пусть и едва различимой. — Только, для кого такая рубаш… ка… — взгляд Девы упал на полуголого Аяза. Глаза духа засверкали от счастья, девушка приложила рубашку к груди и уставилась на мужчину. Через миг она упала на колени перед ним, склоняя голову. Волшебники такого не ожидали и шокировано смотрели на горничную. Дева, все еще не глядя Найткелму в глаза, подала ему рубашку и сладко попросила нараспев. — Накажите меня, Господин! Секунда тишины, потом еще одна… Внезапно Люси громко захохотала, схватившись за живот, глядя на лицо Аяза. Во взгляде мага смешались, кажется, все эмоции: от недопонимания до еле удерживаемого смеха из-за всей неловкости ситуации. Мужчина смутился, отчего глаза у него забегали, а щеки даже немного покраснели. Дева смотрела в землю, покорно наклонив голову. Найткелм в надежде посмотрел на заклинательницу, в это Хартфилия облокотилась о дерево, чтобы не упасть от смеха. — Господин?.. Накажите меня, я молю… — повторила дух, чем вызывала у хозяйки еще один приступ хохота. Аяз беспомощно смотрел на горничную, не зная, что делать. К нему никогда не обращались с такой просьбой! Аккуратно забрав у Девы рубашку, он дал ей щелбан по лбу. Дух порывисто задышала, обрадованная таким наказанием. — Спасибо, мой Господин! Я не забуду Вашей доброты, — горничная поклонилась и исчезла. Только после этого Люси смогла успокоиться и посмотреть на ошарашенного мужчину, едва ли не рассмеявшись снова. Вытирая слезы от долгого хохота, Хартфилия отошла от дерева и выдохнула. — И.… что это было?.. — отрешенно спросил Найткелм, пытаясь надеть рубашку. Пораженный таким поведением Девы, он не мог попасть в рукав, поэтому девушке пришлось помочь. — Я знаю, что все духи со своими характерами и заморочками, но… чтобы настолько! Люси хихикнула: — Дева всегда такая, сколько ее помню. — Офигеть, — только и смог сказать мужчина. *** Прошло пару часов, прежде чем волшебники добрались до нового города. Ситон рассказал, что Эрингиум — самый маленький из всех населённых пунктов, что им приходилось посетить за время поиска ключей, на несмотря на это является одним из самых густонаселенных в Фиоре и очень популярен среди заграничных туристов. Гостиницы здесь есть, причем много очень дешевых вроде комнаты от 1000 драгоценных для двоих за ночь, поэтому в этот раз Аяз с Люси решили не отказывать себе в удовольствии и поспать в кроватях. Тем более, им уже нужно было немного привести в порядок свой внешний вид и хорошенько отмокнуть в ванной, избавляясь от усталости. Да и Аязу опасаться было нечего: Эрингиум настолько популярен, что даже за ночь в одной средненькой гостинице могут приезжать и уезжать несколько десятков человек, поэтому заметить его было непосильной задачей. Заказав номер на двоих с раздельными кроватями, маги быстро побежали по лестнице, чтобы насладиться удобной постелью. — Чур моя кровать у окна! — рассмеялась Люси. — Эй! Я хотел это сказать! — на эти слова девушка засмеялась еще громче. Аяз не стал бежать вперед, чтобы занять место, потому что переживал, что Хартфилия расстроится. Он уже слышал ее слезы недавно; слышал, как она с трудом сдерживает рыдания и сейчас Найткелм отдал бы все, чтобы Люси смеялась как можно громче. Добравшись до номера, мужчина сделал вид, что огорчен, сложив руки на груди. — Нечестно, у тебя был фальстарт! — Нет, просто ты черепаха, — ответила девушка, хватая чистое полотенце со своей постели. Она взяла свой рюкзак и практически полетела в сторону ванной комнаты. — Только не говори, что ты и в душ первая! — театрально возмутился маг. На лице у блондинки сверкнула игривая улыбка и она показала Аязу язык, перед тем как скрыться за дверью. Щелкнул замок. Найткелм перестал сдерживать радость и широко улыбнулся, глядя на дверь в ванную. Он был счастлив, когда слышал этот смех. Легкий, немного озорной и бесконечно искренний, как сама девушка. Аяз, наверное, больше всего в жизни хотел, чтобы Люси просто смеялась. Просто улыбалась. Просто радовалась. Просто чувствовала счастье, а не лишь кромешное отчаяние, сквозь темноту которого невозможно было даже разглядеть солнечные лучи. Аяз не был человеком, которого можно твердо назвать счастливым. В юности он бежал от ответственности, от светских мероприятий и высоких чинов, которых добился его отец, хотя иногда ему действительно нравилось заниматься бизнесом, общаться с аристократами и узнавать что-то новое. Затем он бежал от людей, которые часто могли осчастливить его: Найткелм уходил из гильдий, где только-только заводил знакомства. А совсем недавно он и вовсе хотел бежать из королевства и обязательно сделал бы это, если не их с Люси встреча. Если бы не эти необыкновенные карие глаза, в которых Аяз увидел самого себя пару лет назад. Потрепанного боями, предательствами, смертями и другими безрадостными событиями. И он решил остаться, чтобы помочь несчастной девушке пройти через все невзгоды, по-дружески подставляя свое плечо. Если бы не эти глаза, кто знает, где бы он сейчас уже был? Возможно, добрался бы до границы, а может передумал бы уходить и решил вступить в какую-нибудь гильдию, например, тот же Хвост Феи или, может, Саблезубый Тигр?.. — О-о-ох, как же классно! — протянула вышедшая из ванной девушка, сладко потягиваясь после горячего душа. Ее волосы были немного влажными, но частично высушенными, Хартфилия уже надела любимую розовую пижаму и уже мечтала о сне. — Аяз? — Люси тут же растратила позитивный настрой и окликнула мужчину, который неподвижно смотрел в сторону двери. Она разглядела в нем что-то тревожное. — Все нормально? — А? Да, все хорошо. Ты уже все? Найткелм поднял взгляд и встретился с карими глазами. Смесь эмоций, которую он увидел в них, заставила дыхание сбиться. Какой бы не была счастливой Хартфилия, глаза ее печальны и наполнены молчаливой скорбью. От этого невозможно избавиться, можно лишь пережить, но Люси будто не хочет отпускать эти чувства, не желает с ними расставаться. Возможно, она считает, что тогда осквернит память друзей, но разве этого они хотели, и, если да, то какие они после такого друзья? Наверняка Хвостатые больше жизни хотели, чтобы выжившие согильдийцы продолжали отстаивать звание самой веселой и неугомонной гильдии. И даже когда над островом кружил Акнология, Аяз был готов поспорить, что каждый желал лишь счастья другим, тем, кто будет жить с такими потерями дальше. — Да, — Хартфилия кивнула, немного поежившись и смутившись от пронизывающего взгляда мужчины. — Аяз? — Хм? — Можно… кхм… узнать, откуда у тебя… шрамы? — проговорила девушка едва слышно, усаживаясь на своей кровати напротив постели мага. Найткелм хмыкнул, дотрагиваясь до груди, на которой был самый большой шрам. Ему стало больно, когда палец коснулся рубца, но не физически, а морально. Тяжелая давящая боль. И сейчас Аяз понял на своей шкуре, почему глаза Люси полны скорби. — Прости! Если не хочешь вспоминать, не рассказывай, я… — спохватилась девушка, заметив, как потемнел взгляд собеседника. — Нет, я расскажу, — кивнул волшебник. Сделав глубокий вздох, которым он едва ли не оглушил все еще не привыкшую к громким звукам из-за кольца Люси, маг начал монолог. — Как ты знаешь, в юности я часто менял гильдии. Из темной вступал в светлую, из светлой в темную, и так около трех лет, в разных городах. Нигде не мог найти себя и почувствовать уютно, поэтому и поступал так. Ни с кем проблем не возникало, ребята все с уважением относились к моему решению и всегда говорили, что я в любой момент могу вернуться. Но когда я ушел из темной гильдии Дьявольский Миротворец и вступил в светлую Ангельская Кровь... - он замялся, подбирая слова. - Как только Миротворцы узнали об этом, они подумали, что я докладываю в новой гильдии про тайны старой и напали на Ангельскую Кровь. Они убили больше половины гильдии и могли истребить всех, дабы убрать возможных свидетелей, но Совет вовремя вмешался. К слову, именно тогда я попал к Марвину и стал десятым богоизбранным. Во время того боя за гильдию я и получил эти шрамы. На ногах у меня еще больше. Несмотря на то, как просто Аяз рассказывал все, Люси видела, что ему дается это с огромным трудом. Девушка постаралась поддерживающе улыбнуться, но вместо этого на лице появилось еще больше печали, чем во время рассказа. — В Хвосте Феи мы тоже сражались за гильдию, — вспомнила Хартфилия, переводя тему. Мужчина заинтересованно взглянул на нее. — Хотя, скорее, они сражались… за меня, — она опустила взгляд, вспоминая леденящий душу яростный взгляд Нацу, который защищал ее, и как поймал, когда она падала с башни. — Мой отец прислал волшебников из темной гильдии, чтобы вернуть меня домой и отдать замуж. Хвост Феи встал за меня горой. Я помню, как рыдала тогда. Они невероятные, — блондинка поджала губы, подняла голову и посмотрела на Аяза блестящим взглядом. Печаль сменилась уверенностью и Люси почти с вызовом усмехнулась. — Знаешь, после этого к нам вступили два волшебника из темной гильдии. В Хвосте Феи рады каждому и все уважают чувства друг друга. Хвост Феи — не гильдия, а семья и ты становишься ее членом сразу, стоит только поставить знак. И, поверь, для тебя у нас всегда найдется место. Люси отвернулась к зеркалу, старательно расчесывая волосы и показывая, что рассказ окончен. Найткелм полминуты смотрел на ее узкую спину, а затем громко хмыкнул самому себе и склонил голову вбок, с улыбкой вспоминая слова девушки. Поднявшись с кровати, он взял рюкзак, чистое полотенце и бросил еще один беглый взгляд на Хартфилию, задумчиво смотрящую в темноту ночного неба. Уставшая, но безумно счастливая улыбка проскользнула на губах мага, прежде чем он скрылся за дверью в ванную. Теперь Аязу с уверенностью можно было сказать, что он — самый счастливый человек на планете Земля. И он бы точно согласился. *** На следующее утро, волшебники подкрепились в гостинице и поскорее направились к местному музею. Было неприятно постоянно пролезать через толпу, которой было достаточно даже утром, и оглядываться, чтобы удостовериться, что напарник не исчез среди туристов. Но, на радость магам, никто не потерялся, и они вполне спокойно добрались до музея, осмотреть который получилось лишь краем глаза, потому что их сразу же затолкали внутрь бешеные туристы. Музей был огромным, выполненным если не из мрамора, то из материала, очень похожего на него. На входе посетителей встречали огромные колонны, ларьки с сувенирами, вроде магнитов, и мороженым. Люси, глядя на это, успела только облизнуться, как какой-то больной, орущий про билеты по скидке, практически силой затолкал ее внутрь. Хартфилия заметила, что Аяз поспешил следом, но его толпа в музей уже не пустила. — Фу, — выдохнула она, поморщившись от громких звуков. Мимо девушки фурией промчался какой-то молодой человек. — Неужели, они все такие… интересующиеся? — спросила блондинка сама себя, а затем у себя за спиной услышала знакомый мужской голос, от которого задрожало все тело. Она не поняла, кто это был, потому что, заглушаемый шумом прохожих, голос звучал размыто. — Всех интересует лишь одна вещь. Как и Вас, мисс Хартфилия, я прав? — обернувшись, Люси увидела только ярко-изумрудные глаза, мелькнувшие среди темной толпы. Страх холодом отозвался где-то в районе живота, заставляя боязливо поежиться. Точно такие же зеленые глаза она видела во вчерашнем кошмаре — осенило ее. Хартфилия, подчиняясь странному порыву, бросилась за незнакомцем, наивно полагая, что туристы пропустят ее и она сможет узнать личность странного мужчины. Но когда девушка смогла добраться до того места, где видела непонятные глаза, она встретила лишь Аяза. Тяжело дыша, будто пробежал целый марафон, Найткелм опирался о какую-то тумбочку, которая только чудом оказалась не занята. — Больные! Меня почти задавили! Чего они туда так прутся?! — возмущался маг, стараясь восстановить дыхание. В это время Люси судорожно оглядывалась, стараясь отыскать эти взволновавшие ее глаза, но нигде не было и намека на них. Аяз тут же успокоился и запереживал. — Ты чего? — Я видела кого-то, и он будто обратился ко мне… Черт, — бросила Хартфилия отрывисто, оборачиваясь. Никого с зелеными глазами вокруг: только голубые, карие, серые, синие… — Показалось?.. — волнительно выдохнула девушка. Аяз взглянул туда же, куда смотрела и Люси, нахмурив брови: — Если слышала — значит не показалось… Я не верю в такое, поэтому держи ухо востро, особенно в свете последний событий с Алой Стрелой. В конце концов, у тебя есть кольцо Чувств. Если что, сразу кричи меня, договорились? — Люси кивнула. — Отлично. А теперь пойдем, нам нужно выяснить, где лежит предпоследний ключ, чтобы наконец-то достать его и приступить к тренировкам. — Да, ты прав, — согласилась девушка, но с лица не исчезло обеспокоенное выражение. Она сделала пару размеренных вдохов и выдохов, чтобы прийти в себя. Страх того, что ее сон мог оказаться вещим, был иррациональным — пришлось говорить пару раз самой себе, чтобы поставить на этом точку. Тот мужчина просто не мог существовать в реальности, и все. Это лишь плод ее воображения и ничего, кроме него. Но переживание удалось только спрятать поглубже в себя, а не избавиться окончательно, из-за чего Люси пробрало мелкой дрожью. — Только как мы будем ключ доставать? Просить у владельца? И что мы ему скажем? «Здравствуйте, я Заклинательница Рун, дайте Рунный Ключ». Так что ли? — Ну, если ты покажешь ему все свои восемь ключей, которые уже удалось собрать, не думаю, что у него возникнут вопросы, — как-бы невзначай Найткелм хрустнул костяшками. Люси хмыкнула, полагая, что владельцу и впрямь будет нечего сказать на такое. Но она была за то, чтобы придумать какой-нибудь другой выход, менее прямолинейный и скрытный, правда, в голову ничего не шло. — Ну или украдем. — Как ты собираешься это сделать? — с улыбкой поинтересовалась девушка. — Как ниндзя, разумеется, — Люси не сдержала смешка. — Но не будем рассказывать о своих планах в логове врага, верно? — Найткелм подмигнул волшебнице. Она рассмеялась в ответ. — Пойдем. Тут какой-то псих орал про скидку на билеты, может, нам повезло. Скидка, как оказалось, действительно была: аж 5% от цены за билет! Аяз еще долго бурчал из-за этого. В итоге два проходных билета обошлись им в 1000 драгоценных и ведь за эти деньги они могли еще одну ночь поспать в номере комфортной гостиницы. Когда толпа наконец-то прошла вперед, напарники смогли оглянуться. Изнутри все оказалось невероятно красиво, намного симпатичнее, чем даже снаружи: высокие, позолоченные потолки, на которых красовались разноцветные панно, светлые стены и огромные окна. Везде висели разные картины: портреты известных волшебников, вроде тех, кто был основателем прославленных гильдий или теми, кто придумал какие-то виды магии. Люси нашла среди портретов многих своих любимых писателей-магов, художников. Пройдя в следующий зал, Хартфилия обомлела, как и Аяз. Здесь все было оформлено по тематике Рун: на стенах были их изображения, на стендах вывешены свитки с текстом на бассари и огромные портреты первых Заклинателей Рун. Блондинка нервно переглянулась с Найткелмом. Ее напрягало, что есть так много вещей, связанных с Рунными Эльфами, и они находятся в открытом доступе. Огромная толпа людей сосредоточилась у окна, разглядывая что-то, что находилось на витрине под стеклом. Люси, набравшись наглости, стеной прошла к стенду, расталкивая туристов, и едва ли не вывалилась за ограждение от удивления. Под стеклом лежал обсидиановый ключ Синаса. В голове стали множиться вопросы. Почему он лежит здесь и почему, если ключ все еще найден и на него могут смотреть буквально все, купившие билет, магия Рун все еще считается утерянной? Неужели, владелец музея делает что-то втайне от Магического Совета? Люси внимательно оглядела ключ, пытаясь разглядеть на нем что-нибудь, что выдало бы: но ничего. Это явно была не подделка, а самый что ни на есть оригинал. Впрочем, и неудивительно, что он в музее — Ситон же рассказывал. Скорее поражает то, что он находится здесь абсолютно без охраны, а хлипкое ограждение из красной ленты вряд ли задержит преступника. — Это он? — шепотом спросил Аяз, пролезая через столпотворение. — Ключ? — Да, ключ Синаса, символа смерти… — немного ошарашено кивнула девушка, едва устояв на ногах из-за толкнувшего ее в спину неизвестного молодого человека. Тот даже не извинился и побежал прочь, восторженно вопя. — Какие-то они… помешанные на этом. Не верю, что Рунные Эльфы настолько привлекают внимание отовсюду. Это ведь утерянная давно магия, зачем про нее так интересоваться? — вполголоса спросила у мужчины Хартфилия. — Ошибаешься, — покачал головой Аяз с добродушной улыбкой, говоря так же тихо. — Это для тебя Рунные ключи и Эльфы — обыденность, а для всех остальных — загадочное прошлое. Разве ты не удивилась, когда впервые услышала о них? Создания, способные уничтожить драконов, когда-то самую разумную и сильнейшую расу существ! Скорее похоже на сказку, чем на явь. Как не заинтересоваться? Тем более, когда здесь, в Эрингиуме, существует целый зал, в котором хранится настоящий Рунный ключ, как подтверждение истории. Люси кивнула, ведь резон в словах Найткелма присутствовал. Она и не заметила, как сжилась с мыслью о том, что она обладатель уже восьми Рунных Ключей. Настолько сжилась, что уже и забыла, что другие люди этого не чувствуют. — Судя по всему, охраны здесь немного, — отходя от туристов, произнес мужчина. Хартфилия согласилась, потому что даже в разгар дня в этом зале не было ни одного сторожа или хотя бы того, кто делал бы вид охранника и с грозным взглядом изучал пришедших. — А стенд, если его, конечно, не убирают на ночь куда-нибудь, стоит очень удачно — прямо под окном. Можно даже попробовать не разбивать, а открыть его, вдруг нам повезет, и работники здесь забудут проверить окна? — Подожди… ты на полном серьезе предлагаешь выкрасть ключ из музея!.. — начала было девушка, как рот ей зажал Аяз. От такой наглости она вмиг замолчала, запыхтев. — Ц-ц-ц! — приложил палец к губам мужчина. На его лице заиграла обезоруживающая улыбка. — Зачем же так кричать? Да, но мы ведь ради благого дела стараемся, разве нет? Представь, что его отсюда заберет какой-нибудь злодей, допустим, та заклинательница из Алой Стрелы, а учитывая, какая тут защита — это дело времени. И что дальше? С двумя Рунными ключами победить ее будет еще труднее. Люси оскорбленно фыркнула, убирая руку Аяза со своего лица. Несмотря на то, что сам поступок был неправильным как с точки зрения морали, так и законодательства, но Найткелм был прав. Чтобы собрать все ключи нужно делать разные вещи, ведь главное в этом деле успешно добиться цели. Конечно, они могут попросить у владельца ключ, но тогда он может посчитать их безумцами и в целях безопасности усилит охрану, а тогда пробраться будет сложнее. Хартфилия вздохнула, переводя взгляд на стеклянный стенд. Ключ лежал на синей подушке, начищенный до блеска. Яркий синий камень сверкал не хуже бриллианта, как и обсидиан, на ручке сделанный в форме крыльев и фигурного сердца. Чем-то он напоминал ключ Сейла, но на самом деле многим отличался. Например тем, что у Синаса ключ был более причудливым, со множеством завитков, а у Сейла он более строгий и минималистичный. Стекло стенда было украшено витиеватыми узорами и рунами, а подставка для него была выполнена в таком же стиле. Только сейчас Люси заметила, что на подставке на бассари были аккуратно выведены слова из предсказания: «И мир узреет мощь, доселе невиданную, сравнимую с божественной. Десять Хранителей Земного Края и Ангел, спустившаяся с небес, чтобы сохранить Мир!» Она удивленно раскрыла глаза, раз за разом перечитывая надпись. Ее уже не смущало, что она отлично читает на абсолютно незнакомом ей языке. — Аяз! — громко позвала девушка, тут же понизив тон. Маг заинтересованно обернулся, глядя туда, куда указала Люси. — Видишь? «Aur duniya shakti ko dekhegee, abhootapoorv, paramaatma kee tulana mein. Duniya ko bachaane ke lie prthvee kee bhoomi ke das rakhavaale aur svarg se utare ek devadoot*» — это слова из пророчества. О нем никто не мог знать, кроме тех, кто являлся Заклинателями Рун! Откуда создателю этого стенда известны эти слова? Найткелм удивленно посмотрел на девушку, когда услышал, как она практически без акцента бегло заговорила на языке Рун. До нее только сейчас дошло, что бассари здесь читать и понимать умеет только она. Люси неловко вздохнула, внимательно вчитываясь в слова снова и снова, чтобы убедиться, что она не ошиблась. — Это тот язык, на котором Дароир читал заклинание, верно? — уточнил мужчина. Хартфилия кивнула. — Тогда создателю этого стенда известно не только о пророчестве, но и о языке Рун, о котором не значится даже в списке магических языков. Возможно, этот человек был одним из Заклинателей, иначе я не знаю, чем это можно объяснить, — рассудил Аяз, пробегая глазами по непонятному для него тексту, больше похожему на набор букв. — Вполне возможно, текст здесь написан по заказу владельца музея и тогда уже не мастер написал его, а выполнил поручение. Тогда объясняется, почему здесь есть целый зал, посвященный Рунам и столько информации о нем — владелец знает столько, потому что он — Заклинатель Рун. Волшебница согласилась, сама подумав об этом еще до того, как Найткелм произнес. Иначе быть просто не могло: кто-то из работников, владельцев, бывших или нынешних, точно был отлично осведомлен про Рунных Эльфов и, скорее всего, был обладателем ключа Синаса. Люси отошла от стенда с ключом и подошла к другим витринам в зале, чтобы ознакомиться с ними. На одной были рисунки других ключей, причем весьма недостоверные. Ключ Ситона и вовсе изобразили, как огромный, со множеством цветочных элементов, больше напоминающий Асура. Харатои и вовсе обозначили, как Лакои — название совершенно другой руны, которая не имеет никакого отношения к Эльфам. Люси даже стало обидно за Харатои. У других ключей были менее бросающиеся в глаза отличия, но сам факт, что они есть заставлял хмыкнуть. Хорошо описали, кажется, только ключ Синаса, что вполне ожидаемо. Хартфилия подняла изучающий взгляд на портреты на стенах и увидела подписи к ним. Первые четыре портрета — создатели Рунных Эльфов в молодости. Первый портрет изображал Фирвина Аэрухар, как сообщала подпись под ним. Там же было написано, что он создал ключи Синаса, Архаина, Ориора и Ситона, был магом смерти и разрушений, прозванным Божественным разрушителем, самый сильный из четырех детей. Ни слова про то, как он захотел вернуть славу своему роду путем стихийных бедствий. На свитке под портретом описывали его характер: умный, скромный и прочие ля-ля-ля — Люси была уверена, что больше половины там наглая ложь. Несмотря на все его деяния, Фирвин — красивый юный парень, кажется, здесь ему было где-то столько же, сколько сейчас Люси: 18-19 лет. Глубокие голубые глаза с ярко-синим отливом немного прикрыты, задумчивый взгляд направлен куда-то вниз. Половину лица закрыли растрепанные каштановые волосы, на лбу красовался золотой ободок с оранжевым камнем, свисающим между бровей. У Фирвина были мягкие черты лица, длинный нос и аккуратные, но достаточно ярко выраженные скулы, и, разумеется, острые эльфийские уши. На портрете он был одет в строгие доспехи. Следующий портрет принадлежал Кетдре Аэрухар, создательнице ключей Харатои, Менлуи и Сентаи. Здесь ей было примерно двадцать три, как сообщал свиток, что означало, что все портреты были созданы примерно в одно время, так как Кетдре была старшей сестрой Фирвина. Волшебница ветра и воздуха, сумевшая подчинить с помощью этой магии аж две другие стихии. Именно ее прозвали Богиней плодородия, потому что она легко приводила в деревни дождевые тучи, когда наступала засуха, и освобождала небо от облаков, когда был нужен солнечный свет. Про ее характер тоже было много: мол, она была веселой и добродушной, готовой прийти на помощь по первому зову, яркая, солнечная и вся такая необыкновенная. Впрочем, внешность у нее тоже была сказочная: длинные огненно-рыжие волосы с ярко-фиолетовыми прядями и голубые глаза с элементами золотого цвета, длинные уши. На груди сверкал оранжевый кулон, чем-то похожий на камень Фирвина, и на лбу был такой же. Чем-то брат и сестра были похожи — у них одинаковые скулы, разрез глаз, но в остальном — полные противоположности, даже носы у них были разными. Даже на портрете было видно, что Кетдре действительно была намного ярче младшего: легкая улыбка, открытый взгляд, небольшой румянец на щеках — она явно получала удовольствие от жизни и была готова к новым знакомствам, нежели создавший впечатление загнанного в угол оленя Фирвин. И даже одежда была более свободной — полуприталенное белое платье со множеством декоративных слоев ткани. Третий портрет принадлежал Кэлайналу Аэрухар. Он был прославленным заклинателем Оружия, из-за чего его все жители того времени абсолютно уверенно называли Богом войны. Он создал, разумеется, Сейла и Дароира. На портрете ему 25 лет, он самый старший из четырех детей, на свитках его описали, как самого мудрого из них. И, надо признать, основание для таких выводов было: Кэлайнал являлся выдающимся стратегом и тактиком, отличным военачальником, прошедшим со своей армией через несколько сражений с минимальными потерями. Этот мужчина, — а парнем его назвать не получается, слишком он многого добился, — являлся обладателем нескольких наград, очень почетных для того времени: медаль «За Благородство и Отвагу», «За магические заслуги» и орден «За стратегию в магическом бою», который давали исключительно старшему командному составу. Кроме мудрости у него была прекрасная внешность. По сравнению с братом и сестрой, у Кэлайнала были более мужественные черты лица: волевой подбородок, длинный нос с горбинкой, узкий разрез глаз, вытянутый череп. Из всех троих он был меньше всего похож на их брата, возможно отчасти это происходило еще и из-за более осмысленного и воинственного взгляда. Глаза у Кэлайнала были ярко-голубые, по краям отливающие в настоящий цвет топаза — насыщенный синий. Растрепанные каштановые волосы, точь-в-точь, как у Фирвина. На лбу — голубой камень, сверкающий так же ярко, как и глаза. Естественно, длинные острые уши, но у старшего они были немного более оттопыренные, чем у остальных. На портрете мужчина так же, как и его брат, надел доспехи, но стоило признать, что Кэлайнал смотрелся в них намного органичнее. Последний портрет заставил Люси пораженно ахнуть. Это была Троэллонэ Аэрухар — великая волшебница, управляющая магией жизни и энергии, создавшая ключ Асура и давшая жизнь всем десятерым созданиям. Обычный народ называли ее Созидательницей мира. Троэллонэ описали, как девушку, похожую на братьев и сестру: жизнерадостная, как Кетдре; мудрая, как Кэлайнал и столь же сильна, как Фирвин. Хартфилия подняла взгляд на сам портрет и обомлела. Она точно видела эту девушку, но в голове не укладывалось, как и когда. На портрете ей было 20 лет, но выглядела она младше всех: задорный взгляд, робкая улыбка пухлых губ, аккуратный слегка вздернутый нос, легкий румянец, небольшие щеки и менее выраженные скулы. Глаза ярко-золотые, немного прикрытые пышными ресницами, длинные волосы, развевающиеся, как на ветру, они были менее яркими, чем у Кетдре, скорее уходящие в пепельно-рыжий оттенок. Люси замерла, пытаясь понять, где же она могла видеть эту девушку. «Дева, избранная Звездами и Рунами. Таков твой путь, указанный Всевышними: через терновые кусты, боль и отчаяние. Таков путь к великой силе» — как неожиданное видение обрушился женский вкрадчивый голос в мысли Хартфилии, сразу напоминая о том, где же она могла встретить Троэллонэ. В мыслях сразу всплыл тот ужасный сон, из которого ее вытащила Троэллонэ, а затем вручила ключ Менлуи, правда, как ей это удалось для блондинки до сих пор загадка. Люси с улыбкой взглянула на портрет девушки и широко благодарно улыбнулась. Именно она выбрала ее, назвав «избранной Звездами и Рунами». Именно Троэллонэ смогла спасти мир от Фирвина, пусть в этом несчастном музее об этом не сказано ни слова. Именно эта великая волшебница подарила всем современникам, магам и обычным людям, аристократам и крестьянам, спокойную жизнь, преодолев потерю близких, которая оказалась не напрасной. Весь мир в неоплатном долгу перед Троэллонэ, и сейчас она выбрала преемницу — Люси. И Хартфилия сделает все, чтобы Созидательница мира не разочаровалась в своем выборе. Улыбнувшись портрету напоследок, блондинка повернулась к другой стене и беглым взглядом стала изучать остальные картины. На остальных стенах висели портреты первых Заклинателей Рун, чьими силами были убиты все враждебно настроенные драконы. Люциус Жанэ — хозяин ключа Архаина, обладатель мягких желтых глаз и черных, как смоль, волос с повязкой на правом глазу. Кассандра Беннет — хозяйка ключа Менлуи, широко улыбающаяся брюнетка с нежно-фиолетовыми глазами. Сайлес Даймонд — хозяин ключа Сейла, хрупкий паренек с длинными белоснежными волосами, смуглой кожей и серо-зелеными глазами. Лаверна Моррисон — хозяйка ключа Асура, жгучая каштановолосая девушка, поначалу напоминающая стерву, настолько у нее наглый взгляд. Наоми Логан — хозяйка ключа Ориора, черноволосая аристократка с сиреневыми глазами и яркими украшениями, выдающими ее статус. Эрин Дункан — хозяйка ключа Сентаи, длинноволосая блондинка, убравшая пышные кудри в толстую косу. Эрин чем-то была похожа на Эрзу — волевой взгляд карих глаз и вместо обычной одежды — доспехи. Кэлвин Райс — хозяин ключа Дароира, кареглазый юноша, еще совсем подросток, но видимо достаточно сильный, чтобы призвать Рунного Эльфа. У него были длинные коричневые волосы, убранные в высокий конский хвост, и растрепанная челка. Лотти Юнгерс — хозяйка ключа Харатои, милая девушка, тоже юная, но взгляд голубых глаз у нее невероятно осознанный. Предпоследний портрет принадлежал Одену Блэкберри — хозяину ключа Ситона. Оден был черноволосым молодым человеком с белой маской на правом глазу и суровым взглядом темно-карих глаз. Самый последний портрет висел на отдельной стене, в более богатой рамке. На нем был изображен парень с темными волосами и пронзительно яркими синими глазами, задумчиво выглядывающий из-за черного капюшона мантии. Под портретом был свиток с огромной рукописной подписью внизу. Люси усмехнулась. — Аяз, подойди сюда, — негромко позвала девушка, рассматривая свиток под огромным портретом. — Посмотри-ка. Она указала на надпись под портретом. Найткелм вслух негромко прочитал, с каждым словом все больше радуясь и поражаясь: «Майкл Грегори — первый владелец ключа Синаса. Прапрадед Флоренс Грегори — владелицы Эрингиумского музея». Теперь магам стало ясно, откуда у основателя, или уже скорее основательницы, такие познания в сфере Рун. Правда, местами они все же были неверными, но это и понятно, поколений много прошло, возможно, эта Флоренс владеет другой магией или вовсе является обычным человеком. — И ведь сошлось, — хмыкнул мужчина, переводя взгляд на Люси. Девушка кивнула. — Сошлось, — подтвердила она, улыбнувшись. — Итак, какой план? *** Люси гневно зыркнула на слишком уж уверенного в себе Аяза, который ловко перебрался от одной стены к другой. Как она только подписалась на эту авантюру? Они проникли в Эрингиумский музей прямо посреди ночи, когда все жители заснули, через приоткрытое окно на чердаке и благодаря Грею, который за мгновение поднял их с земли на крышу. Теперь напарники медленно крались по неосвещенным пыльным коридорам музея, проклиная прогнившие половицы, которые скрипели почти каждый раз, когда Аяз делал шаг. Все-таки Люси была раза в два меньше Найткелма и поэтому ее передвижения мог услышать бы только очень опытный убийца драконов. Волшебница уже несколько раз пошутила над мужчиной, назвав его слоном, но он только театрально закатил глаза, неслышно фыркнул и сделал вид, что не обратил на поддевки внимания. В принципе, все шло даже слишком спокойно, иногда Хартфилия даже сомневалась, что они и правда находятся в музее. Отсутствие любой охраны не могло не насторожить. — Это кража, — повторила девушка шепотом уже раз двадцатый, словно издеваясь, но Найткелм только промолчал. Она говорила это скорее для виду, потому что ее совести было уже абсолютно наплевать. С какой стати волшебнице, на чьих руках кровь четверых молодых людей, волноваться по поводу кражи какого-то ключика, который бездельно лежит под стеклом? Раз уж им никто не пользуется, значит никому он не нужен. Да и если бы Люси не хотела выкрасть ключ, она бы не пошла вместе с мужчиной. — Аяз, нас заметят. — Да хватит паниковать, Люси, все будет в норме. Только тоску наводишь, — махнул рукой Аяз, продолжая движение в сторону нужного зала. Они уже пару раз умудрились заблудиться, но их все-равно никто не засек — заклинательница даже не знала, чему нужно радоваться больше: их навыкам воровства, или, вернее, их отсутствию или спящим, а то и вовсе неимеющимся, охранникам. Найткелм уже в шутку предложил обокрасть весь музей подчистую, раз их так радушно приняли, за что схлопотал подзатыльник. — Тем более, что они нам сделают? К тому времени, как они подойдут, мы уже успеем тысячу раз сбежать, у тебя ведь кольцо Драконьих Чувств, — как-то излишне наивно прозвучало из уст мага. Девушка только нервно передернула плечами, оглядываясь по сторонам: у нее было предчувствие, что кто-то скоро появится из-за угла, а когда интуиция говорит что-то, ее нужно слушать. Девушка не слышно прошмыгнула в зал Рун вперед мужчины, стараясь двигаться ближе к стене. Окна были завешаны шторами, но никакой больше защиты не наблюдалось — только красные ленты в качестве ограждения, которые были еще днем. Люси крадучись подошла к стенду с ключом, уже прикидывая, как открыть его, как дверь противно заскрипела. Блондинка возмущенно зыркнула на виновато улыбнувшегося Аяза, которому, оказывается, пришло в голову закрыть за собой дверь. Еще более гениального поступка Хартфилии видеть не приходилось. Она была готова задушить мужчину прямо на месте, потому что инициатором этой затеи стал он, но проблем приносит больше. Они решили особо не беспокоиться по этому поводу, так как не ожидали, что кто-нибудь все-таки прибежит проверять, раз за столько времени их все еще не поймали и даже не заметили. Маги, естественно, в перчатках из мира Звездных духов, попытались снять стекло, но оно только противно звякнуло и не двинулось с места ни на йоту. Люси внезапно замерла на месте и забавно повернула голову в сторону, как кот, услышавший странный шорох. Отчасти так было и на самом деле: в паре коридоров отсюда скрипнули половицы. Хартфилия напугано взглянула на напарника, который без слов все понял. Сколдовав что-то на беглой латинице, Аяз схватил девушку за руку, встал в угол, куда из-за едва приоткрытых штор падал лунный свет, и как можно крепче прижал ее к себе. — Ты что творишь? — возмущенно прошипела едва слышно волшебница, зажмурившись. — Я маг Ночи, Люси, не забывай. Спрятал нас в лунном свете. Молчи и не шевелись, — так же тихо ответил маг на ухо блондинке. Она краем глаза посмотрела на Найткелма, который настороженно глядел на приоткрытую дверь в зал Рун. Пару мгновений никого не было слышно, как через секунду прямо за стенкой появились голоса и настороженные, почти крадущиеся, шаги. Затем в дверном проеме показались два силуэта: высокий, немного широкоплечий мужчина и стройная хрупкая девушка. Как только они подошли поближе к центру зала, Люси смогла разглядеть их сквозь темноту. Девушка была высокой, но очень худой, как веточка. У нее были длинные волнистые волосы ниже талии и большие, немного сонные, но жуть какие перепуганные и замученные, бледно-голубые глаза. Хартфилия с удивлением заметила на болезненно бледной коже фиолетовые синяки, а плечи осунулись. Слева от нее встал мужчина, короткая стрижка, русые волосы, беспорядочно торчащие во все стороны, светлые серые глаза, практически белые, обладающие пугающим хищным взглядом. У него была наглая походка, немного расслабленная, но тем сильнее напрягающая. Широкие плечи, острые черты лица. Девушка была в белой ночной рубашке, а мужчина едва успел нацепить штаны. «Они что, тут ночуют?!» — удивилась про себя Люси, с вопросом бросив взгляд на Аяза. Он был таким же удивленным. Они ожидали кого угодно, но не непонятных людей, которые только что проснулись. Незнакомый мужчина подошел к стеклянному стенду с ключом и облегченно выдохнул. — Какого хера ты вообще их отпустила, Флоренс? — от хриплого голоса мужчины у Хартфилии по спине пробежались мурашки. Он был до одури противным. Зато теперь маги знали, кто эти люди. Девушка — Флоренс Грегори, владелица музея, а этот наглый мужчина, видимо, ее муж или молодой человек. — Если бы ключ украли?! Ты вообще думать умеешь?! — Стефан, ты только не сердись, милый, — дрожащим голоском произнесла Флоренс, напугано отступая назад. Люси стало жаль эту несчастную Флоренс. Видимо, Стефан издевается над бедняжкой. И, вполне возможно, синяки на руках и ногах — его вина. «Мудак» — зашипела про себя девушка, но вслух даже не дернулась, боясь себя выдать. — Они уехали всего на день, ничего не произойдет, пока охраны нет день. Да и ко всему прочему, ты сам сказал, что в твоем ресторане они нужнее… Стефан зашипел, замахнувшись на испуганную Грегори. Аязу уже был готов сорваться с места и врезать ублюдку, но Стефан отвернулся, опустив руку, и еще раз взглянул на стенд, оценивая его взглядом. Флоренс всхлипнула, отступая на шаг назад. Люси было страшно представить, что же случится с этой бедняжкой, если ключ все-таки пропадет. Она уже едва ли не передумала забирать его, но это было необходимо. — Мы даже не сможем заявить в полицию о его пропаже, неужели не понимаешь? — продолжил обвинять Стефан, а его глаза опасно загорелись гневом. Грегори едва сдержала слезы и быстро закивала, мол, понимает. «Мудак» — на этот раз одними губами прошептал уже Аяз и Люси согласно взглянула на него. Найткелм выглядел взбешенным и у него одним чудом не хрустели кулаки, которые он сжимал. — Представляешь, какими заголовками в прессе будут пестрить статьи? Артефакт от утерянной магии все это время без ведома совета приносил баснословные деньги хозяевам Эрингиумского музея! Весь мой бизнес на твоем имени и прапрадеде коту под хвост! Нас ведь сразу закинут в тюрьму, потому что мы не согласовывали дел с Магическим Советом, ведь этот ключик — часть утерянной магии Рун, а за сокрытие информации об утерянных магиях положен вполне реальный срок… с нынешней властью не выйдет даже отмазаться. Марвин слишком дотошен, когда дело касается магии Рун. Даже странно. Люси насторожилась еще сильнее. Им очень повезло, что они оказались здесь и могут спокойно подслушать чужой разговор. Тем более, этот ублюдок оказался любителем потрещать языком. Хотя, видимо, Флоренс была только «за» слушать любимого. Хартфилия могла только посочувствовать бедняжке. — Стефан, если это так опасно, почему мы все еще не уберем ключ? Дедушка всегда был против этого, и, если он узнает… — осторожно спросила Флоренс, за что тут же получила насмешливый взгляд, заставивший ее замолчать. — Твоя фамилия и весь этот зал, деточка, приносят мне баснословные деньги. А твой дед просто идиот, помешанный на традициях и безумно любящий своего родственничка, когда-то «защищавшего», — произнес мужчина с пренебрежением, — мир. Тоже мне герой, просто духов призывать, которые все за тебя делают, — Люси практически зашипела от ярости. Слышать унижения Заклинателей из уст Стефана было как минимум оскорбительно. — Как можно было не воспользоваться семейной реликвией, чтобы она приносила стабильный доход, когда не можешь применить ее по назначению? — Люси широко раскрыла глаза. Значит, еще дед Флоранс не мог пользоваться ключом и был или обычным человеком, или другим магом? — Радуйся, что ты встретила меня, такого гениального, который помог тебе не гнить по подворотням, сохраняя тайну, а использовать ее во благо, — рассмеялся Стефан. Флоренс заулыбалась, как глупая влюбленная девчонка, и послушно кивнула, восторженно глядя на мужчину. Он по-хозяйски обнял ее бедра и направился в сторону выхода. — Пошли отсюда, только проснулись зря. Надо будет починить эти гребанные половицы, скрипят уже просто от воздуха, ха-ха. Тем более, завтра приедет группа туристов, как раз больше бабла будет… Пара скрылась за дверью, закрыв ее за собой с оглушающим скрипом. Люси еще минуту слышала голоса и шаги за стеной, а затем все затихло. С шумным выдохом блондинка отошла от мага и стала глубже дышать, успокаиваясь. Зато Найткелм успокоиться даже не пытался — он нахмурился, его ноздри злобно раздувались, а желваки от гнева ходили ходуном. Хартфилия прекрасно его понимала: у самой невероятно сильно чесались руки, желая врезать этому Стефану. Похоже, любовь ослепила Флоренс, а судя по тому, как она млела от одного только взгляда Стефана, все так и было. Грегори можно было только пожалеть, потому что, судя по ее наивным голубым глазам, так преданно смотрящим на любимого, она сама не догадывалась, что ее используют. — Надеюсь, он не убьет ее, когда мы заберем ключ, — как можно спокойнее проронила девушка едва слышно и бегло осмотрела Аяза. Он уже немного пришел в себя, но все так же злобно глядел в никуда. — Аяз, — слишком спокойным голосом позвала Люси. Мужчина кивнул, показывая, что слышит ее. Волшебница взглянула на стенд. — Наша задача — ключ, помнишь ведь? Флоренс сама в состоянии себе помочь, если захочет этого. Тем более, этот идиот, видимо, записал музей на ее имя. Вместе волшебники как-то умудрились догадаться, как поднимается стекло. Оказывается, в нем поднималась лишь крышка, а стенки были припаяны к подставке. Аккуратно вытащив ключ, Люси тут же прицепила его к связке и напарники медленно двинулись к двери, на этот раз стараясь двигаться еще тише. Хартфилия оглядывалась каждую секунду и как можно сильнее прислушивалась ко звукам, но могла разобрать только скрип пола под ногами все еще немного взбешенного Аяза. Он даже поклялся набить морду этому Стефану в первый удобный момент. Блондинка же надеялась, что Флоренс сможет понять мотивы мужчины быть с ней и разрушит отношения, оставив его с носом и, быть может, напишет на него заявление за побои. Стефан должен получить по заслугам и, возможно, через пару лет Люси сама явится сюда, если правосудие не восторжествует, и сама что-нибудь предпримет. Они вернулись в лес еще до наступления рассвета, скрывшись с места преступления как можно скорее благодаря быстрым крыльям Грея и Сентаи, который долго смеялся над поступком магов и не отнесся к этому отрицательно, даже наоборот сказал, что Синас оценит такое. Люси надеялась, что также с юмором на это отреагируют остальные духи, особенно Звездные, которые всегда отличались ненавистью к плохим поступкам. Напарники решили не задерживаться в лесу Эрингиума, и, подождав, пока восстановится Грей, полетели в другой город. Их путь лежал в город Калла, неподалеку от которого расположилась гильдия Алая Стрела, в городе Иберис. Теперь перед Люси стояла задача, гораздо более трудная, чем просто собрать ключи Рунных Эльфов: ей нужно стать сильнее, чтобы заполучить ключ Ориора, последний недостающий. Ей нужно овладеть силой, способной победить толпу волшебников. И на это у нее есть целых пять месяцев. Кровь в жилах застывала. Кровь.