Семь лет надежды. Семь лет отчаяния

Прошел день после прибытия брата Алисы в Хвост Феи, но многим казалось, что это происходит целую вечность. Целые сутки Полюшка провела в лазарете гильдии, как мать-героиня носясь с Тейджем и Натаном. Быстрее нее от гильдии до леса или аптеки бегала только Люси, которую целительница все-таки заставила искать травы и лекарства. Полюшка слово держать умеет, один раз сказала — значит так и будет. Хартфилия убедилась в этом на собственном опыте. Пришлось гонять дракончика Грея из Магнолии в лес, постоянно беспокоить Ситона с вопросами «А это точно нужные травы?» настолько часто, что в конце концов эльф просто махнул рукой и начал собирать все сам. Правда потом оказалось, что Полюшке понадобились другие лекарства и снова нужно было лететь в лес. Благо, Грей был не против подольше побыть с хозяйкой, а тех пары часов в мире духов ему хватало, чтобы восстановиться — звать Сентаи Люси не стала. Дракончик в принципе был рад пообщаться со всеми, только почему-то недолюбливал Аяза, постоянно фыркал на него и злобно толкал мордочкой на выход из гильдии. Все только смеялись, мол, поговорить по-мужски вызывает. Люси вспомнила, как Грей пытался скинуть Найткелма с себя во время полета. Видимо, Аяз оказался слишком тяжелым и теперь дракончик мстит. Никаких новостей от короля так и не пришло. Хартфилия провела всю ночь в томительном ожидании и тревоге. Что-то словно давило на голову, точно наковальня, плохое предчувствие не отпускало девушку на протяжении всей ночи и сомкнуть глаза вышло только в шесть утра, когда солнце стало подниматься над горизонтом. Если бы не невероятная усталость, Люси точно не смогла бы уснуть. Проснувшись на диване в кабинете, девушка тут же глянула на часы — половина двенадцатого. Лениво выбравшись из-под тонкого пледа, Хартфилия подошла к столу и проверила лакриму — ни одного пропущенного звонка. Нервно передернув плечами, она прицепила к поясу сумочку с ключами, натянула любимый кардиган и поскорее вышла в зал Хвоста Феи. По-прежнему тихо и пусто. Вчера все достаточно спокойно отметили прибытие брата Алисы, немного выпили и тут же разобрали все задания — теперь доска пустовала и ждала новых заказов. Хвостатые снова разбрелись кто куда, только несколько остались в городе: Макс, Наб — Полюшка настаивала, чтобы они повременили с физическими нагрузками, Леви и Гажил — эти двое как раз стояли около доски и выбирали из немногих оставшихся листовок что-нибудь нетрудное, но хорошо оплачиваемое. Люси вяло махнула им рукой, получив в ответ легкую улыбку МакГарден и ухмылку Редфокса, а затем зашла в лазарет. Здесь временно жили Алиса и Поул, а также все еще лечился Натан и новоприбывший Тейдж. Полюшка буквально ненавидела Хартфилию за подкинутую работу, о чем не стеснялась почаще напоминать. Если бы не Рунное платье Харатои и сама эльфийка, целительница, скорее всего, плюнула бы на всех и уехала к себе, а потом ищи-свищи ее. При входе в лазарет Хартфилия почти столкнулась с Поулом. — Ты спала сегодня вообще, Люси? Выглядишь отвратно, — тут же услышала она. Он стоял прямо перед дверью, наверное, собирался выйти в зал. Рыжеволосый бодрым взглядом оценил вид Мастера и поморщился. Люси едва удержалась от желания со всей силы ударить его в нос и показать, что сил у нее все еще предостаточно. — Синяки под глазами больше, чем у Тейджа. — Спала, спасибо за беспокойство, — не стала ругаться Люси и вяло хмыкнула. Ей хотелось верить, что он спросил из интереса, а не чтобы оскорбить. Вполне возможно, что он был прав — в зеркало Хартфилия ведь так и не посмотрелась. — Как там он, кстати? — за широкими плечами парня мало что можно было разглядеть. За белой ширмой Хартфилия увидела силуэт Полюшки, она что-то растирала в ступке. — Тейдж? Ничего нового… Впрочем, хуже не стало и ладно, — выдохнул Престон. Он немного подвинулся, давая девушке проход. Она кивнула и зашла внутрь. На койке у стены неизменно лежала Алиса, но все еще спала. Бедная Фаррелл вчера весь вечер бегала то за Полюшкой, то за Люси, изо всех сил стараясь помочь. И если Хартфилия хоть как-то постаралась спокойно намекнуть, что девушке лучше посидеть в лазарете, то Полюшка почти пинками загнала ее в кровать. Поул успокаивал ее полночи. Даже несмотря на это, Престон выглядел, как выспавшийся и готовый к любому подарку судьбы. «Всем бы так уметь» — горестно усмехнулась про себя Люси. — Полюшка всю ночь над ним прокорпела. На самом деле… — парень покосился на Алису. Она крепко спала, — …ничего хорошего, в общем. — То есть? — Хартфилия нахмурилась. — То есть все херово, — он громко хмыкнул, отвернулся к койке Тейджа за ширмой — там зашуршала целительница — и снова посмотрел в глаза Люси. — Скорее всего, у него не получится больше колдовать, если вообще удастся выжить, потому что магический источник чудом еще держится — еще пару выбросов и все, кранты. Его долгое время лечили не тем, чем надо, а выбросы с каждым разом все сильнее. — Какая магия у Тейджа? — Заклинатель Душ, — ответил Поул. Люси медленно кивнула. Такое волшебство позволяло использовать магию волшебников, которые по доброй воле отдали ее из-за болезни или в предсмертном состоянии, иногда силу забирают насильно, но это очень трудно и таких магов быстро приговаривают к длительному сроку. Чем-то похоже на заклинателей Духов, но Души отличаются тем, что абсолютно индивидуальны и не могут использоваться несколькими заклинателями. Проще говоря, заклинатель Душ находит какой-нибудь сосуд, например, камешек, и помещает туда магию другого человека. В дальнейшем заклинатель может использовать ее, как заклинатели Духов Звездные платья. Эти две магии считаются родственными и иногда у заклинателей Душ рождаются заклинатели Духов, или наоборот. — Знаешь… у меня есть идея, — Хартфилия чуть приободрилась, в ее глазах наконец-то мелькнуло что-то кроме сонливости и они заискрились. Девушка прошла за ширму и окинула взглядом койку. Тейдж тревожно дремал и постоянно ворочался во сне, норовя проснуться, пока рядом что-то делала Полюшка. Целительница подняла уставший взгляд и отложила ступку с растолченными травами. Под ее покрасневшими глазами залегли синяки. Поработай она еще пару часов — не выглядела бы лучше, чем спящий Фаррелл. — Здравствуй, — из приличия поприветствовала Люси, отлично понимая, что в ответ такой доброты не дождется. — Явилась-таки. Я думала, ты решила до следующего утра проспать, — рыкнула Полюшка. Она вышла из-за ширмы и посмотрела на Люси из-за плеча. — Оставляю его на тебя и твоего духа. Мне нужно немного отдохнуть. Я займу какую-нибудь комнату в общежитии, — женщина вышла из лазарета раньше, чем кто-то успел ей напомнить, что сейчас в общежитии отдохнуть вряд ли получится из-за ремонта. Хартфилия быстро посмотрела на тумбочку, где Полюшка разложила нужные травы и лекарства. В стакане лежали растения для успокаивающей настойки — валериана, мелисса, каштан, чабрец и ромашки. Люси поморщилась, припоминая, как целительница достала ее с этой отравой. Почему-то девушку жутко коробило от вкуса и запаха настойки. Нет, заснуть помогало отлично и минимизировало шанс повторного выброса так же на ура. Более того, даже после окончания приема бессонница не вернулась — одно мимолетное напоминание о чудо-средстве и Хартфилия уже в кровати, видит десятый сон. Тем не менее, Люси залила сбор трав водой, мысленно искренне сожалея участи Тейджа. — Что ты придумала? — спросил Поул хриплым полушепотом, чтобы нечаянно не разбудить Фарреллов. Она не заметила, когда парень оказался рядом, пока старалась абстрагироваться от запаха трав. Люси кивнула, достала ключ Харатои и призвала ее — воздухе тотчас материализовалась эльфийка, привычно растягивая губы в улыбке. В этот раз в ней было что-то не то, но Хартфилия не стала думать об этом сейчас. Куда важнее состояние Тейджа. — Привет, Харатои. Дух улыбнулась еще нежнее и махнула рукой. Поул и Харатои много времени проводили вместе в лазарете и несколько минут всегда находилось, чтобы немного поговорить. Престон любил узнавать что-нибудь про эльфов, а Харатои была не прочь с кем-нибудь поделиться — ей было скучно просто наблюдать за вечно спящим Натаном, а теперь еще и Тейджем. Иногда к долгим, для многих даже утомительным, разговорам присоединялась Алиса, но она чаще сидела в главном зале, не в силах смотреть на раненного друга и больного брата. Хвостатые были только за. Так что пока Поул расспрашивал про эльфов, Алиса интересовалась жизнью волшебников. И у тех, и у других рассказов было полно: веселых и грустных, невероятных и бытовых. — Здравствуй, Харатои, — так же поздоровалась Хартфилия, не утруждаясь, чтобы выдавить из себя улыбку. — Послушай, я помню, ты рассказывала, что можешь забрать магию у одного и передать другому… Есть ли шанс перенести магию Тейджа Натану? Первому из-за угрозы выброса нельзя держать источник заполненным, а самостоятельно волшебством он пользоваться не может, другому — наоборот не хватает магии, чтобы полностью восстановиться. — Отличная идея! Странно, что раньше мы об этом не подумали! — воскликнула лекарь. — Какая магия у них? В зависимости от различия волшебства будет разная сложность безопасного перенесения энергии от мага к магу, — с заумным видом произнесла Харатои, становясь серьезнее на глазах. Поул, кажется, даже не попытался понять, что только что произнесла эльфийка, но задумчиво хмыкнул и покивал. — Тейдж заклинатель Душ, а Натан владеет магией Оборотничества. — Хм… — Харатои ненадолго прикрыла глаза, про себя что-то прикидывая. — Да, думаю, это не составит труда. Хорошо… Поул, попрошу тебя отойти подальше, а ты, Люси, стой здесь, но старайся не попадаться под поток энергии. Я буду использовать и твою магию для заклинания, будь готова. Опустошу источник Тейджа на две трети. Эльфийка подняла руки на уровне груди и выставила их по сторонам, так, чтобы центр ладони указывал на койки Тейджа и Натана. Харатои закрыла глаза, а ее губы стали монотонно шевелиться. Если бы не кольцо, Люси не разобрала бы не слова, но сейчас отчетливо понимала: это плавно, как песня, звучит волшебный бассари, волнует душу и заставляет замолчать, чтобы прислушаться. — Main tumhaara jaadoo leta hoon aur doosare ko deta hoon. Main keval achchhe ke naam ke saath juda hua hoon, mera naam oorja hai, — мягкий голос Харатои стал еще нежнее, когда она начала произносить заклинание. Из-за того что эльфийка говорила тихо, Люси плохо расслышала слова и с трудом все перевела: «Я забираю твою магию и отдаю ее другому. Я связана только с именем добра, меня зовут Энергия» — вышло не очень и немного куце, но как получилось. После того, как все слова были сказаны, меж ладоней перед духом стала появляться тонкая светло-серая нить. Энергия медленным потоком заструилась вокруг пальцев Харатои, как узкая атласная лента, и поплыла по воздуху прямо к лежащим на кроватях больным, по пути выписывая мягкие пируэты. Края нити робко коснулись груди Тейджа и Натана и проникли внутрь. Парни синхронно вздрогнули и заворочались, видимо, было щекотно. Райли почти засмеялся и Поул от этого громко прыснул. Из скучного серого в самом центре энергия, где касалась пальцев духа, приобретала приятный бирюзовый оттенок, не выжигающий глаза — магия самой эльфийки. Ближе к концам светло-бирюзовая нить становилась абсолютно другой: у Тейджа она стала глубокого синего оттенка, ультрамаринового, а у Натана стала цвета стали — серебряного — и принялась игриво переливаться от света скромной люстры. Где-то Хартфилия слышала, что цвет магической силы напрямую зависит от характера. На миг ей даже стало интересно: какой оттенок у ее магии? В следующее мгновение Харатои снова раскинула руки в стороны и запела так быстро, что Люси не успела уловить и слова. Единственное, что было понятно, так это то, что эльфийка приказывает чему-то стать ее слугой и подчиниться. Бассари впервые за столько месяцев зазвучал для заклинательницы чужеродно и от него пробрало холодом. А затем Хартфилию обдало такой волной непонятно откуда взявшейся силы, что ноги против воли подкосились и она устояла только благодаря тумбочке неподалеку, за которую ухватилась двумя руками. Дух продолжала зачарованно петь заклинание, ее голос становился строже. Люси бросила быстрый взгляд на Поула, стоящего у койки Алисы. Он смотрел на происходящее жадно, с пылким интересом и не мог отвести глаз. Фаррелл тревожно заворочалась и посильнее закуталась в белое пуховое одеяло, в то время как больные парни вытянулись на кроватях пластом и побледнели. Люси, тяжело дыша, с невероятным усилием подошла к стене и облокотилась на нее, перенося весь вес. Колени мелко дрожали, а на голову словно давила наковальня. Хартфилия чувствовала, как ее магический источник опустошается все стремительнее. Она судорожно коснулась пальцами широкого серебряного браслета, забирая из него накопившийся эфир. Не то чтобы это было необходимо, просто так спокойнее. Почему-то атмосфера в лазарете, за пару секунд ставшая невероятно тяжелой, вызывала не только дрожь во всем теле, но и вполне осязаемый страх. Необоснованный, разумеется, и скорее панический. Люси ухватилась за запястье, как за спасательный круг, и наконец нашла в себе силы широко распахнуть глаза и все-таки посмотреть, что происходит у Харатои. Как раз в этот момент эльфийка резко замолчала. Воздух в помещении тотчас перестал густеть и всех обдало внезапно хлынувшим из открытой форточки ветром — только после этого Хартфилия смогла сделать шумный вздох. Дух медленно прижала руки к груди в молитвенном жесте, из-под полуприкрытых век сверкнул ее голубой глаз. Лента-энергия задергалась то ли от ветра, то ли от действий Харатои и стала медленно извиваться, точно змея. На губах духа заиграла широкая искренняя улыбка. — Получилось, — выдохнула она. Люси вздохнула полной грудью, Поул не сдержал улыбки. Этот способ определенно должен помочь сразу двум больным. — Сейчас две трети магии Тейджа перейдут к Натану и мне нужно будет произнести еще несколько слов, чтобы завершить заклинание, и, полагаю, я отправлюсь в свой мир. Этот процесс достаточно долгий, займет полдня, если не меньше. Поул, — дух с немного уставшей полуулыбкой обратилась к воспрявшему духом парню, — будь добр, забери Алису отсюда и, желательно, никого не пускай, да и сам не стой. Это достаточно вредно для магов. — А Люси разве не?.. — Не беспокойся, — перебила на этот раз Хартфилия. Эльфийка благодарно посмотрела на нее. — Мне ничего не будет, это ведь магия моего духа. Слышал, что Харатои сказала? Молодец. Так что давай, иди отсюда. Алису забери. Дверь закрой-то, Поул! — как можно более нетерпеливо прогнала парня Люси, с трепетом провожая взглядом парочку. То, как Престон взял Фаррелл на руки и аккуратно положил ее голову себе на плечо, заставляло ее проявлять мягкость. — О чем ты хотела поговорить? — Ты слишком проницательная, — улыбнулась дух, присаживаясь на теперь свободную кровать, где минуту назад посапывала Алиса. — Не о чем, а о ком. — Какая есть. Из вас только клещами вытащить что-то можно, иначе никак. Рассказывай. Эльфийка смущенно поджала губы. Ее гетерохромные глаза бегали туда-сюда, с потрохами выдавая волнение. Люси не пыталась сделать заинтересованный вид — ей почему-то становилось с каждым днем все труднее внешне проявлять эмоции. Но всем существом желая показать собственное неравнодушие, девушка села рядом с духом и накрыла холодные руки Харатои, которые она сцепила в крепкий замок, своими ладонями. Тактильный контакт всегда помогает лучше любых обеспокоенных или, еще чего, жалостливых взглядов. Дух сделала глубокий вздох, а Люси уже была морально готова к самым ужасным поворотам. — Я хотела спросить про… как неловко! про Архаина, да, — почти неслышно пробормотала Харатои. Жемчужные щеки вмиг окрасились в пунцовый. — Чего-чего? — на автомате переспросила заклинательница, запоздало осознав, как глупо, наверное, сейчас выглядит со стороны. Ее лицо должно было выглядеть, как рыло рыбы — такой же нелепо открытый рот и широко распахнутые глаза. — Я хотела спросить у тебя про Архаина! — выпалила дух снова, краснее пуще прежнего. На самом деле Люси отлично услышала все с первого раза, вот только почему-то не поверила ушам. Заклинательница отвела взгляд и громко хмыкнула. «Да-а, все-таки не повезло тебе, Ориор» — горько подумала Хартфилия. Она до последнего сомневалась, что ревностные взгляды, брошенные Харатои в сторону воркующих Архаина и Менлуи — игра воображения, что лекарь не смотрела, точно влюбленная дурочка, на силуэт эльфа-мага Тени и все, что Люси внимательно подмечала — обычные домыслы. Ну, знаете, показалось, привиделось, мало ли. Ан нет — взаправду. — Я просто заметила, что последнее время вы стали чаще общаться и, может быть, ты узнала что-нибудь о нем… Вдруг стало так обжигающе больно за этот несчастный любовный квадрат Рунных эльфов, что Хартфилия зажмурилась. Счастливыми из четырех было только двое, да и то не видели этого даже в упор, а двум другим, похоже, надолго придется остаться у разбитого корыта и годами залечивать кровоточащие раны. Возможно, Харатои видела взгляд Ориора, что всегда был направлен ей в спину и, скорее всего, где-то в глубине души все понимала, и все-равно продолжала упрямо глядеть в другую сторону, несмотря на то, что путь туда ей давно заказан. А Ориор об этом знает, поэтому никогда ничего не скажет, никак о себе не напомнит и будет продолжать так же упрямо, как Харатои, следовать за ней бесшумной тенью и защищать изо всех сил. За это Люси и ненавидела судьбу — ее шутки слишком много рушат. — Не замечала, чтобы ты интересовалась Архаином, — с самой игривой улыбкой из своего арсенала, соврала Хартфилия. «Замечала. Еще как замечала. Чаще, чем ты себе можешь представить, Харатои» — мрачно усмехнулась Люси про себя. Иронизировать над диалогами у себя в голове входило в привычку. Эльфийка смущенно отвела взгляд в сторону, переложила ногу на ногу и снова наоборот, не находя себе места. — Я просто… На самом деле, я уже давно… интересуюсь им… Люси, ты специально меня смущаешь, да?! — возмутилась лекарь, но с ее румяными щеками этот возглас смотрелся максимально несерьезно. Хартфилия невинно отвела взгляд и подняла руки в примирительном жесте. — Я понимаю, как это странно звучит для тебя, но я очень нуждаюсь в твоей помощи. Вы ведь неплохо поладили, может знаешь, как он относится ко мне? Девушка посмотрела на Харатои и с трудом сдержала жалость — возможно, где-то в глубине она-таки мелькнула. Будь ее воля, Люси рассказала бы про Ориора все прямо сейчас. Разложила бы по полочкам, да, больно и тяжело смотреть правде в глаза, но лучше так, чем всю жизнь провести в иллюзии, которая рано или поздно станет очевидным миражом. Потому что пока Харатои кидает влюбленные взгляды вслед Архаину, он отлично проводит время с Менлуи. «А отлично ли?» — вдруг мелькнула мысль в голове Хартфилии. Она вспомнила печальную фразу, произнесенную водной волшебницей в разговоре с Овном: «Неразделенная любовь — слишком тяжелое бремя». И какая к черту неразделенная? Или, быть может, здесь не квадрат, а настоящий пятиугольник? — Честно? — улыбнулась Люси, положив руку на плечо Харатои. К черту этот переквадрат-недопятиугольник. Ее дух просит о помощи, разве заклинатель может отказаться? Определенно, нет. Эльфийка с надеждой посмотрела на улыбку хозяйки. — Он сказал, что ты очень добрая и милая, когда стараешься выглядеть строгой с больными. Это ты выхаживала Архаина после того, как я вернула его в ваш мир? Мелькнувшая мимолетная радость на лице Харатои тут же сменилась абсолютной печалью. — Отчасти я, отчасти Менлуи, — ее голос надломился на имени другой эльфийки. — Я рассказала, что и как нужно перевязывать, какие лекарства давать, но все делала Менлуи… она пообещала, что сообщит Архаину, что делала все по моим наставлениям. — Сообщила? — Конечно, это ведь Менлуи. Она никогда просто так слов на ветер не бросает, — несмотря на то, что эта была без сомнений похвала, слова прозвучали как-то обиженно. Харатои всхлипнула, но быстро вытерла слезы и снова улыбнулась. — Архаин поблагодарил меня, и все… Он не воспринимает мою заботу, как что-то особенное, я ведь лекарь, помогать людям и духам — моя профессия. А ведь я никогда так не старалась над списком лекарств, как для него! Я написала столько разновидностей трав, что от одного количества названий голова кругом шла! Столько настоек сделала, а он… «Спасибо, Харатои, ты меня спасла» — Почему же ты тогда позволила Менлуи ухаживать за ним? — спокойным голосом спросила Хартфилия. Эльфийка поджала губы, покачала головой и громко усмехнулась дрогнувшим голосом. — Сама не знаю, — честно призналась дух и потупила взгляд, тут же поднимая его в потолок — на Люси она практически не смотрела. — Просто… она выглядела такой замученной, все эти события с ее ключом… Менлуи и правда была несчастлива, а я посчитала, что если она отвлечется от собственных проблем на проблемы Архаина, это вернет ее в колею. Вернуло… Заклинательница хмуро посмотрела в приоткрытую форточку. За окном подрагивали пока еще местами голые ветки высоких деревьев, но уже вовсю цвела сакура и ее лепестки разлетались по всей Магнолии, подхваченные быстрым ветром. Дух тоже посмотрела туда и печально улыбнулась чему-то своему. Люси в это время напряженно раздумывала. Помочь Харатои значило разделить Архаина и Менлуи, а также разбить и без того побитое сердце Ориора. К тому что, кто знает, может Архаин отвергнет лекаря даже после многочисленных прогулок, длительных разговоров по душам и чего-нибудь еще, что случается у парочек перед тем, как они понимают, что влюбились. Потому что сердцу не прикажешь… — На самом деле, мне казалось, что ты испытываешь что-то к Ориору, — произнесла Люси раньше, чем успела подумать, что именно сейчас выпалила скорее со злости на эту ситуацию. Харатои засмущалась. — Вот опять! — девушка состроила невинное выражение лица, пообещав, что отныне будет лучше следить за языком. — Что? — Ты так смущаешься, когда разговор заходит о нем, — хмыкнула Хартфилия. — Не-е-ет! Ты неправильно все поняла, — тут же запротестовала эльфийка, размахивая руками в отрицательном жесте. Румянец на щеках стал отчетливее. — Просто… Ориор… он… Он в курсе моего отношения к Архаину и единственный знал об этом. Ну, теперь вас двое, конечно… Люси уже не слушала, что неумолчно бормотала дух, потому что перед глазами маячил образ Ориора и их недавний разговор. Его печально-нежный взгляд и та самая бесконечно-беспечно влюбленная интонация, с которыми эльф бережно произносил имя лекаря. Тогда она не придала этому особого значения, только немного пожалела, но сейчас… Лишь в эту секунду девушка практически ощутила на самой себе, через взгляд голубых глаз, возникший в воспоминаниях, насколько безвозмездно и через всю боль, он сохраняет свои чувства к Харатои. Те самые, которые другие люди, после неудачной попытки признаться, убирают в дальний ящик и обрезают все связи с разбившим сердце человеком. Нужно быть либо мазохистом, либо сверхчеловеком, чтобы сознательно и спокойно тащить на себе «бремя неразделенной любви». Вот уж у кого стоит Менлуи и Овну просить совета… — И что ты хочешь от меня? — скорее из интереса спросила Люси неожиданно, перебив лекаря. Харатои чуть дернулась и поджала губы. Для нее этот вопрос прозвучал грубо, только заклинательнице она об этом не скажет. — Я… — эльфийка стала неосознанно накручивать зеленый локон на палец и отвела взгляд в сторону. — Я не настаиваю, но, пожалуйста… Менлуи иногда жалуется, что ты редко ее вызываешь, поэтому не могла бы ты призывать ее почаще?.. Я смогу больше общаться с Архаином, а она — с тобой, ей ведь этого хочется… Харатои выглядела расстроенной и напряженной одновременно. Ей было стыдно за свою просьбу, но очень хотелось, чтобы Хартфилия согласилась помочь. Блондинка посмотрела на духа странным взглядом — огорчение вперемешку с удивлением и улыбкой. — Ты снова ищешь выход, который бы устроил всех, — подытожила Люси, склоняя голову вбок и заглядывая в лицо лекаря. Харатои виновато улыбнулась. В ее глазах зажглись искорки надежды. «Только в этой ситуации такого, наверное, не найти. Если Харатои и Архаин, быть может, будут счастливы, то Ориор и Менлуи останутся одни. Жаль, что она этого не понимает» — печально хмыкнула Хартфилия, отвернувшись. Она всегда знала, что военные и политические вопросы решать намного легче, чем любовные. Сейчас Люси была готова продать душу Дьяволу, чтобы вернуться в полюбившийся кабинет и обложить весь стол картами, бумагами, приказами, планами — чем угодно, чтобы отвлечь мысли от романтики. — Тебе действительно кажется, что это — правильно, Харатои? Эльфийка положила голову на руки, подперев подбородок, и тяжело вздохнула. Люси подумала, что ей стало бы неловко, не стань она такой наглой и прямолинейной. — Я уже не знаю, что правильно, а что нет. Просто… Это ведь лучше, чем просто молча наблюдать? Если честно, это даже не моя идея, так поступить мне предложил Ориор, — Хартфилия с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть рукой по лбу. Влюбленный идиот. — Он настаивал, что нам с Архаином нужно проводить больше времени наедине, чтобы я могла понять, действительно ли хочу… хочу быть с ним, а Архаин — как относится ко мне. Так ты поможешь, Люси? — Как будто у меня есть выбор… Но запомни: я не хочу вредить никому из этой истории! Месяц-два я могу призывать Менлуи почаще, но дольше не стану. Харатои быстро-быстро закивала и кинулась с объятиями на хозяйку. Хартфилия холодно обняла духа за плечи и про себя со смешком подумала, что сотню раз пожалеет о том, что пошла на поводу грустного взгляда и печальной истории. *** Тейдж и Натан заметно поправились после того перевода энергии две недели назад. Кожа Тейджа приобрела здоровый румянец, он наконец-то смог сам выходить из лазарета ненадолго, но все еще много спал и болезненно жмурился от любого громкого звука. Полюшка говорила, что это магия так пытается сохранить, цитата: «больному тупице», жизнь и это отличный признак — значит, что волшебство все еще на месте и, пусть и слишком слабо, чтобы проявляться, как все привыкли, все еще защищает носителя. Немногие знают, но именно магия делает волшебников более устойчивыми к повреждениям: у них быстрее заживают раны и реже случаются переломы, крепче иммунитет. Чем сильнее волшебство — тем быстрее восстанавливается человек. Именно поэтому магам нужно сначала лечить источник, потому что потом за них все сделает волшебство. Натан в свою очередь вообще встал на ноги, начал много времени проводить в главном зале и постоянно нелепо пытался подкатить к Лаки, которая вечно прописывала ему подзатыльники, отчего все громко смеялись. День назад он и вовсе полез в драку с Поулом, напомнив хвостатым Нацу и Грея. В потасовку полезли все — и новенькие хвостатые, и полуживой Макс, и Гажил. Последний сначала строил наивные планы, как всех разнять, но какой-то смельчак позволил себе назвать Редфокса девочкой из-за длинных волос и тут же за это поплатился. Хорошо летел, нужно отметить. Еще немного высоты — и стал бы новым спутником на орбите, захватив с собой несколько столов и стену гильдии. От разъяренной Люси досталось всем: Гажил отправился на самое скучное задание, которое только было на доске; Натана заставили раскладывать все обвалившиеся во время драки книги в алфавитном порядке; остальные принялись драить и восстанавливать здание. Помнится, Леви, вышедшая из библиотеки только к началу наказания, долго смеялась с пыхтящих согильдийцев. Пока хвостатые веселились, Люси продолжала постоянно работать. Работа, работа, бумаги, подписи, письма короля или королю, планы, отчеты, подписи… Совсем иногда тренировки, на которые Хартфилия звала Менлуи — старалась помочь Харатои — и затем снова работа, работа… Даже кошмары отступили и — со слов Гажила «мудак Манадар» — решил оставить девушку в покое, появляясь все реже. Такой объем задач был связан с обострившейся ситуацией в королевстве. Внезапно для всех темные гильдии начали действовать спокойнее и это хорошо лишь на первый взгляд. Спокойнее — не значит меньше, это означает, что они стали предусмотрительнее. В нескольких светлых гильдиях сообщили о вступлении разыскиваемых преступников, которые на самом деле были темными. Мастеров убедительно попросили не распространяться и сдать предателей в Совет — на деле поставили жестокий ультиматум: либо молчание, либо жизнь. Тома сохранял поразительное спокойствие. Всех шпионов он хладнокровно приказывал допросить и, если это не даст никаких результатов, предателям давался один день на обдумывание и следом безоговорочная казнь. Просто иллюзия выбора. Король дарил лишь надежду на спасение, мол, заговоришь — отпустим, а на самом деле даже если ты выложишь все, что знаешь, максимальное везение — еще пару дней жизни, пока ты не станешь бесполезен. Хартфилию пару раз вызвали на казнь, она единожды допросила шпиона и даже смогла добыть кое-какую информацию. Им удалось узнать, что шпион есть в Синем Пегасе и Чешуе Ламии, а один человек и вовсе находился во дворце. Надолго они не задержались и спустя пару дней бездыханные трупы болтались на виселице подземелья дворца. Какая ирония: красивый королевский дворец в средневековом стиле прятал в своем подвале сотни трупов. Узнай об этом народ, что началось бы? Подписывая согласие о неразглашении каждый раз перед посещением казни, Люси не думала ни о чем. Она не спрашивала, зачем преступники продолжают жертвовать семьей, вместо того, чтобы залечь на дно. Ее не волновали причины торжествующих улыбок на лицах казненных, что не исчезали даже в предсмертной агонии, а превращались в оглушающий, безумный хохот. Она не интересовалась, почему они идут против королевской семьи, вместо того, чтобы оставаться тихими или хотя бы придумать план поумнее. Напророчила на свою голову. Теперь приходится мотаться в Крокус каждые три дня и лично обсуждать все возникающие вопросы. А у нее, между прочим, гильдия, которая отлично видит все отлучки Мастера и не оставляет их без внимания, хотя и ответа не получает. Люси хмуро окинула взглядом огромный дворец Меркурий и не сдержала тяжелого вздоха, на ходу поймав мерзкое чувство дежавю: последний раз она приезжала сюда два дня назад, а теперь Тома решил устроить огромное собрание, потому что у него появились кое-какие планы. Девушка все никак не могла отделаться от воспоминаний о холодных стенах родного поместья, где все стало чужим и покинутым. Неуютно и малоприятно — вот, как бы сейчас описала девушка свои чувства, когда проходила через большие ворота. — Здравствуйте, мисс Хартфилия, — фальшивая улыбка Марвина Оллистера стала первым, что увидела хвостатая, зайдя внутрь здания. Он так и не запомнил, как она не любит официальные обращения и продолжал называть ее «мисс». — Другие Мастера уже подошли, все ждут только нас. Полагаю, нам стоит поторопиться, мисс Хартфилия. Во дворце стало не просто малоприятно, а по-настоящему противно. «И почему именно его я встречаю первым делом?» — устало вздохнула девушка. Пожалуй, Люси впервые порадовалась, что он не называет ее по имени — максимум «Люсьена». Из его уст ненавистная фамилия, что в высоких кругах когда-то указывала на благородное происхождение, а теперь подчеркивало лишь то, что ее отец обанкротился, звучала органично. Девушка усмехнулась. — Добрый день, мистер Оллистер, — в тон ему ответила Люси, а на ее лице по старой привычке заиграла безупречная улыбка. Теперь держать ее было несложно. — Я благодарна, что Вы оказали такую любезность и решили подождать меня, чтобы проводить. Я польщена, но Вы правы — поторопиться действительно стоит. Буду рада, если вы покажете, куда идти. Увы, но я все еще не запомнила расположение главного зала. Здесь огромные коридоры, — тут же окатила Оллистера ответной фальшью девушка, чеканя каждое слово. Мужчина одарил ее быстрой улыбкой, чуть поклонился и тут же шагнул в нужный коридор. Вместе с председателем Люси прошествовала до самого большого зала для совещаний — за длинным белым столом могли уместиться не много, не мало пятьдесят человек. Огромное помещение не было заставлено какими-то украшениями, даже на стенах висели лишь две картины — лес Крокуса и карта Фиора. Единственное, что находилось в зале — длинный узкий стол, пятьдесят стульев (пересчитывать Люси, конечно же, не решилась и поверила Оллистеру на слово) и четыре массивные мраморные колонны. Они были чем-то вроде декора, стояли почти в самых углах, выгодно подчеркивая картины в массивных винтажных рамах. Хартфилия с иронией подметила, что этот зал выглядел дешевле, чем многие в замке, если, конечно, резные деревянные стулья с позлащенными подлокотниками, чьи спинки и сидушки обиты качественным вельветом, не стоили каждый по сотне тысяч драгоценных. Во главе белого стола сидел Тома Е Фиор, без эмоций встретив взглядом вошедших Марвина и Люси. Места по правую и левую руку от него пустовали — слева сразу же села Хартфилия, дерзко проигнорировав попытку Оллистера отодвинуть ей стул; на другое свободное место сел сам председатель. Люси бегло окинула взглядом сидящих. Слева от нее сидел Мастер Синего Пегаса — Боб, которого блондинка не без облегчения поприветствовала кивком головы. Мужчина когда-то состоял в Хвосте Феи и был близким другом Макарова, как и всей гильдии. Пару раз Хартфилия перекидывалась с ним несколькими фразами и прониклась симпатией, как к человеку, даже невзирая на его специфичную внешность. Напротив Боба сидел Банабостер — Мастер Сумеречного Людоеда. Заметив взгляд Люси, Банабостер повернулся и с насмешкой посмотрел на нее, но встретил только безразличие. Дальше за столом Хартфилия заметила Ообу Бабасаму — Мастера Чешуи Ламии; Мастера Джиемму из почти незнакомой Люси гильдии Саблезубый Тигр, но их часто восхваляли в разных газетах, особенно пять магов; где-то далеко сидел Голдмайн — Мастер Кватро Цербера и еще много совсем незнакомых лиц. Из приятных для Люси людей были только Боб, король и, наверное, Ооба. Остальные же вызывали либо неприязнь, либо совсем ничего. Несмотря на это, стол был забит почти под завязку. Скорее всего, сюда вызвали всех Мастеров легальных гильдий Фиора. Похоже, разговор предстоит основательный. — Все в сборе, — кивнул король. — Я рад видеть всех на Съезде Мастеров. «Ого, они уже и название этому событию выдумали? Да, и правда дело серьезное…» — слишком расслабленно для такой обстановки подумала Люси. Затем она с улыбкой отметила, что больше на всяких светских мероприятиях ее мысли не заняты мантрой «Не нервничай, не скажи лишнего, не покажи, что тебе не комфортно» Может, привыкла, но скорее просто перестала волноваться о мнении других. — Я кратко изложил каждому в письме, что конкретно произошло. Я рад, что вы правильно восприняли мои слова и приехали, — холодно произнес Тома и положил перед собой несколько листов бумаги. Люси разглядела, что там размашистым нервным почерком было выведено много слов. Что-то вроде плана совещания. — Полагаю, у многих из вас возникли некоторые вопросы, поэтому сейчас я все разъясню. Королевские разведчики выяснили, что среди темных гильдий готовится мятеж. Пока известно, что гильдий-предателей четыре: Непокорные Кочевники, Безмолвный Самурай, Горящий Скелет и последняя, кажется, самая важная, но выяснить название не удалось, — далее мужчина кратко описал, насколько сильные волшебники в первых трех, но Хартфилия это бессовестно проигнорировала, так как обо всем отлично знала. — Темные маги уже пытались проникнуть в светлые гильдии и сменили тактику, начав действовать менее активно. Люси заметила, как печально понурили головы Боб и Ооба. — Сейчас ситуация под чутким контролем, но открытой войны нам не избежать, — половина присутствующих нервно потянулись к стоящим перед собой стаканам воды и сделали несколько судорожных глотков. Война. Слишком много боли в этом слове, слишком оно тяжелое, чтобы произносить его так легко, как это сделал король. Люси по старой привычке расправила плечи. — Мы должны быть готовы заранее, неважно, через сколько поступит информация о подготовке врагом настоящей атаки. В основном это желательно потому что мы сможем нанести неожиданный удар по темным гильдиям первыми. — Прошу прощения, но разве это не разовьет конфликт до новых масштабов? Где видано, чтобы армия нападала на темных ни с того ни с сего? — подала голос из дальней части стола какая-то пухлая женщина. На ее специально оголенной ключице красовался ярко-красный знак розы. Увы, но Хартфилия не знала, из какой гильдии эта дама. — Именно поэтому я вас и созвал, — прохладно улыбнулся король. — Я предлагаю вам отправить своих магов на устранение четырех темных гильдий, пока армия будет оказывать им всяческую поддержку. Так народ не взбунтуется, ибо задания на уничтожения темных приходили всегда, а Рунные Рыцари обязуются проследить за происходящим. На каждую гильдии нужно отправить по три самых сильных волшебников из четырех гильдий и одного руководящего отрядом, которого я назначу самостоятельно, — однажды такое уже провернули с Орасион Сейс. Люси хмыкнула. Она была в курсе этого плана и все свои эмоции относительно этого выразила давно, еще в родной Магнолии наедине с бутылкой виски. Хвост Феи обязательно пошлют в самую… горячую точку, потому что Люси приближенная короля. Черт побрал бы тот договор. Тома оглядел всех сидящих за столом строгим, пристальным взглядом. Многие опустили головы, другие не выражали никаких эмоций. Все хотели как-то помочь королевству, ведь гильдии обязаны служить на благо Фиора, но все осознавали, чем это может закончиться. — Итак… — Тома достал из небольшой папки белый лист. — В бой с Непокорными Кочевниками пойдут… Дикая Роза, Святая Гончая, Нос Титана и Могила Феникса. Командир отряда — лейтенант Элиас Картер. О магах, которых вы решите отправить на темных, прошу сообщить в ближайшую неделю. Мастера названных гильдий переглянулись и кивнули скорее друг другу, чем королю. — На гильдию Горящий Скелет нападут гильдии Плавник Орочи, Грамлуш, Призрачный Легион и Нить Судьбы. Командир отряда — волшебница S-класса Лаурен Уолтон, — Тома быстро записал что-то на листе и снова поднял голову. — На Безмолвного Самурая отправятся Пята Русалки, Кватро Цербер, Звездные Посланники и Черный Принц, ваш командир — лейтенант Доминик Бэйтес. Остается четвертая неназванная гильдия. Я понимаю, что информации о ней немного, но отряд, что возьмет ее на себя должен быть. Итак, Синий Пегас, Чешуя Ламии, Хвост Феи и… Банабостер вдруг поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание, и ослепительно улыбнулся, глядя на короля. Тома замолчал, позволив Мастеру Сумеречного Людоеда сказать. — Я бы хотел предложить моих магов для последнего отряда. Поверьте, они могут показать, — мужчина перевел хитрый и торжествующий взгляд на Хартфилию, а затем с нажимом и пренебрежением будто выплюнул ей в лицо, — кто силен. Блондинка не повела и бровью, только карие глаза ярко сверкнули от такой наглости. Она чуть наклонилась вперед, положив локти на стол, а затем без страха посмотрела в лицо мужчины. Люси не пыталась его напугать, а только всей душой желала заткнуть Людоедам рот и заставить их наконец-то замолчать. В частности — Банабостера. — Если таким образом Вы вновь пытаетесь доказать, что Ваша гильдия в чем-то лучше моей, то сообщаю: выберите другую тактику. Жажда самоутвердиться и показать, что вы чего-то стоите — очень похвальное желание, вот только лезть в неподходящие ситуации я считаю непозволительным. Дух соперничества проявляйте там, где ему место — на конкурсах и соревнованиях, а не здесь, где решается судьба королевства и от подобного ребячества пострадает наша родина. Сказав все, что девушка о нем думала, в самой интеллигентной форме, она снова выпрямилась и отвела спокойный взгляд от ошарашенного Банабостера. Он затравленно обернулся по сторонам и заметил только одобрительные взгляды в сторону Хартфилии. Довольная собой Люси краем глаза наблюдала, как вся спесь с Людоеда спала и теперь он стеснялся даже поднять голову. Но девушка была готова поспорить, что будь они сейчас наедине, а не под взорами примерно сорока человек, Банабостер не постеснялся бы высказаться ей в ответ. — …и Саблезубый Тигр, — как ни в чем не бывало продолжил король, тактично сделав вид, что не услышал этой маленькой перебранки. — Командиром четвертого отряда назначаю волшебницу S-класса Люси Хартфилию. Напоминаю: список магов для каждого из отряда должен быть доставлен мне письмом не позже конца этой недели. Все остальные гильдии, кого я не назначил на бой с темными, будут получать приказания на месте. Всем спасибо за присутствие, Съезд окончен. Люси, кажется, ненадолго зависла, а потом громко усмехнулась. Все-таки была права: Хвост Феи снова отправляют в самую гущу событий, а теперь Хартфилии придется стоять прямо во главе царящей вакханалии. С таким везением в казино ей проход заказан.