Семь лет надежды. Семь лет отчаяния

Что такое время? Это беспрерывный поток, его невозможно повернуть вспять или остановить. Оно несется своим чередом, упрямо и быстро. Самый ценный ресурс, потерять который можно даже не заметив. Время — скорый ручей, избегающий камни и скользящий по земле. В людских силах напиться из этого ручья — использовать время себе во благо — или пропустить, пройти мимо, оставив воду одиноко журчать. Время делится на три ответвления, выбирать которые дано лишь самому человеку — будущее, прошлое и настоящее. Человек может без конца мечтать о будущем — огромной иллюзии, гигантской мечте. Думать, что там, через пару дней или лет, все будет хорошо. Загвоздка лишь в том, что будущее — заблуждение. Никогда нельзя предугадать, куда завернет жизнь. Будущее наступит лишь через секунду. Прошлое — это то, что пройдено. Оно осталось за спиной, зависло в памяти или сразу забылось. Человек способен каждый раз перемещаться в прошлое, воссоздавая его в сознании, но для чего? Чтобы вспомнить то, что уже никогда не повторится, пропуская журчание воды? Время неостановимо, оно не собирается ждать, пока люди решат отпустить все тяготы. Его невозможно вернуть посредством воспоминаний, фотографий или дат. Прошлое ушло секунду назад. Живя в будущем, фантазируя и мечтая, или снова возобновляя прошлое, раз за разом прокручивая в памяти пройденные события, человек лишает себя настоящего. Того, где он и должен быть. Настоящее — тут, именно в эту секунду. В настоящем Люси смотрела в нефритовые глаза Нацу и была не в силах отвернуться. В них горел огонь, распространялся по воздуху крохотными искрами и долетал до самого сердца заклинательницы. Драгнил смотрел совсем иначе, нежели другие: не удивленно, не строго, а понимающе, почти с улыбкой. В его очах Люси разглядела ту уверенность, которой недоставало ей. Уголки губ Хартфилии невольно дрогнули вверх. Ключи куполом зависли в воздухе над ее головой, на пшеничные волосы осыпалась черная магическая пыль, чего заклинательница, казалось, не заметила. Она прошептала «Я должна!» и не смогла понять, что имела в виду. Кому и что она должна?.. Нацу почти не изменился. Стал немного серьезнее, немного выше, но в остальном остался прежним. Да и Люси, как оказалось, поменялась лишь на первый взгляд. Все такая же сомневающаяся и несмелая в принятии решений, она нуждалась в широкой белозубой улыбке Драгнила, которой он сверкал перед каждым боем. Люси запуталась и честно в этом призналась. Время смешалось в ее голове, напоминая не тихий ручей, а бесконтрольный водоворот. Она не могла понять, где закончилось прошлое, где наступит будущее и в какой момент все становилось настоящим. Возвращение друзей, присутствие неподалеку Фирвина и возможное воскрешение Стинга — теперь все это казалось больной фантазией. Быть может, сейчас она потеряла сознание во время драки с монстром и, когда очнется, все семь лет окажутся сном? Хартфилия прикрыла глаза и рвано вздохнула. Ну вот. Снова она вспомнила то, что было когда-то. Люси так сильно хваталась за прошлое и утекающие воспоминания, где хранились мимолетные радости. Она анализировала, разгребала пережитое, стряхивала толстый слой пыли и раз за разом окуналась туда, куда уже не могла вернуться. Забывая о том, что происходило в реальности перед глазами, Хартфилия все время гналась за убегающим временем. Ей не верилось в возвращение согильдийцев, не верилось в их объятия, потому что в прошлом они же были мертвы — это просто не укладывалось в голове. Заклинательница жила эгоистично, наивно считая, что в настоящем у нее не было… не было ничего. Что все осталось в прошлом и что она может как-то жить, если будет каждый раз проигрывать те моменты в голове. Люси подняла веки и в который раз наткнулась на серо-зеленые глаза. Но как же не было, если вот он — Нацу. Он в настоящем улыбался, в настоящем находился рядом, в настоящем согревал потемневшую душу и замерзшее сердце. Он жив в настоящем и Люси способна к нему прикоснуться наяву, а не во сне. Их взгляды пересеклись, сверкнули в унисон и налились решимостью, будто единое целое. И Люси выдохнула. Ей стало так легко, словно она птица, а в спину дул попутный ветер. Она летела над облаками, касалась их серыми крыльями и очарованно наблюдала, как перья медленно обретали белоснежный цвет. Хартфилия улыбнулась, не сдерживаясь, с каждым мигом все шире и шире растягивая губы. В будущем у нее — приключения. В настоящем — любимая улыбка. А в прошлом… Там, как ни странно, прошлое. Плохое или хорошее, какая теперь разница, если оно ушло? Ведь время — бесконечный ручей, а убежавшую воду не вернуть. Люси сделала глубокий вдох, выпрямила плечи и, дрогнув, поняла, что наконец-то встала уверенно. Все события Хартфилия оставила позади. Там, где им и место. Люси отпустила Стинга, чтобы, как ни странно, стать счастливой, хотя раньше видела счастье лишь рядом с ним. Люси, изучая светлые глаза Нацу, как впервые, наконец поняла: настоящее гораздо прекраснее прошлого. — Я всегда считала… — проронила она негромко, стоя спиной к замершему Марвину и безразличному Фирвину. Люси смотрела только на Нацу и улыбалась. Он, не веря своему счастью, одухотворенно разглядывал смягчившиеся черты Люси. — …Я всегда считала, по глупости, что кроме воспоминаний у меня ничего не осталось. Кроме старых фото и пройденных моментов у меня, казалось, совсем ничего за душой. Разбитое сердце, кровь на руках и огромная сила, чтобы не повторить ошибок прошлого. Мне почему-то казалось, что постоянно размышляя о пережитом, я смогу что-то поменять. Но… прошлое — не чистый лист. Хартфилия медленно развернулась и с трепетом приподняла уголки губ. Оллистер не мог пошевелиться от ярости и сковавшего внезапно страха. Рунные ключи упали ей точно в руки, ярко посверкивая черно-золотым. — Прошлое — закрашенная страница. Там нет пустого места, чтобы добавлять что-то. Пытаться нарисовать поверх - бессмысленно, — Люси приветливо склонила голову вбок. Председатель Совета отрешенно смотрел в пол. — Мы можем творить лишь в настоящем, Марвин. Люси легко взмахнула рукой, за которой шелком потянулся черно-золотой след. Магия вытекала наружу спокойно, как и положено, обдувая всех присутствующих легким ветром. Прохладный поток воздуха придал хвостатым сил и они поднялись, опираясь о плечи друг друга, уверенно встав за спиной у Хартфилии. — Нет… — завертел головой Марвин. Он поднял голову и истерично захохотал. Правда больно колола. Заклинательница вздохнула, ведь она ожидала такой реакции. Если бы ей пару недель назад сказали бы такое, то она не поверила. — Ты лжешь, малявка! — Мне и самой понадобилось несколько лет, чтобы понять это, — беззлобно хмыкнула Люси, неспешно подходя к Оллистеру. Ее походка стала более спокойной, словно она плыла по водной глади. — Воскресив мою маму, ты не станешь счастливее. Ведь она по-прежнему будет любить лишь моего отца. Да и ты, Фирвин, — Хартфилия бросила теплый взгляд на эльфа, каким не смотрят на злодеев, — от того, что ты решил силой овладеть всем миром тебя уважать не станут. Тебя будут лишь бояться и ненавидеть, а богом никто не назовет. Аэрухар злобно оскалился и громко усмехнулся, с вызовом глядя на Люси или скорее на лежащие в ее руках Рунные ключи. — Пусть так, — высокомерно смеясь, кивнул он и наконец подал голос. Заклинательнице он не понравился, сразу вызвав внутри бурю негативных эмоций. Эльф поднял руку, сложив пальцы для щелчка, и вокруг него закружилась полуночно-синяя аура. Она возвышалась, будто пламя костра, касаясь загорелой кожи, как тонкая полупрозрачная ткань. Хартфилия ощутимо напряглась, а позади нее стиснули кулаки хвостатые. Люси спиной поняла, что Нацу не сводил с нее взволнованного взгляда. — Меня не волнует, что они будут испытывать. Ненависть, страх, обожание… Человеческие чувства выглядят одинаково, ведь при любом из них я останусь королем. Фирвин легко щелкнул — этого было достаточно, чтобы темная энергия вокруг него стала больше и агрессивнее. Марвин, заметив это, отрешенно шагнул назад. Люси будто в замедленной съемке наблюдала, как волной с оглушительно свистящим ветром колдовство Аэрухара молниеносно надвигалось на нее и согильдийцев. Хартфилия по инерции приняла боевую стойку и сложила руки на груди крестом, чтобы защититься. Ветер столкнул трон, обрушил карнизы и посрывал бриллианты с закачавшейся люстры. Люси показалось, что обвалился потолок, а вслед за ним — весь замок. С губ едва успели сорваться хриплые слова: «О звезды!..», но призвать Звездный Щит Люси так и не успела. Она только согнулась, чтобы защитить живот, и краем глаза успела посмотреть на Нацу — он сделал то же самое. Но атаки не последовало. Волшебство рассеялось, приблизившись к заклинательнице лишь на метр, и паром разлетелось по сторонам. Фирвин, хмурясь, повторил атаку. На миг утихший ветер вновь поднялся с новыми силами. Тяжелые шторы рухнули на начищенный холодный пол с глухим шорохом, потонувшем в свисте воздуха. Только на этот раз мягкий, отдаленно знакомый женский голос прошептал на ухо Люси магические слова: — Roonik jaadoo, hamaare samay ke ekamaatr jaadoogar kee raksha karen*! — и Хартфилия, очарованная голосом, в забвении повторила это себе под нос. Ветер резко утих, а навстречу синей магии стремглав понеслась черная, словно обсидиан, с золотым отливом. Люси приоткрыла глаза и краем сознания поняла, что только что создала огромную мощь своими руками. Две стрелы с громоподобным шумом столкнулись между собой и, смешавшись, резким движением упали на пол. В месте падения образовалась черная ударная волна, что, нарастая, скакнула в стороны. Но Люси стояла, не шевелясь. Она на подсознательном уровне почувствовала, что эта магия не навредит ни ей, ни друзьям. Поэтому заклинательница уверенно шагнула навстречу под удивление Марвина и Фирвина. Ее плечи расслабленно опустились, все тело стало легким, как перышко, стоило энергии коснуться. Рунные ключи вновь поднялись в воздух самостоятельно и на этот раз выстроили круг прямо перед Хартфилией, словно защищая ее от следующей атаки. Когда ударная волна добралась до хвостатых, то не принесла им вреда — лишь кандалы разлетелись на крохотные осколки и со звонким лязгом свалились под ноги волшебников. Люси, обернувшись, хмыкнула. — Что это было?.. — поразившись, прошептал Грей. Он уверенно поднялся на ноги, как и остальные, несмотря на боль во всем теле, что медленно пропадала. — Люси, это ты сделала?.. — Если честно, я и сама не поняла! — рассмеялась Хартфилия, отступая к друзьям. Ее встретили радостные, неверящие взгляды и один облегченный от Нацу. Хвостатые выстроились в шеренгу, плотно касаясь друг друга плечами, и с вызовом взглянули на двух магов напротив. — Давно мы не дрались все вместе, да? Не забыли хоть, как это делается? — Смеешься еще! — размял кулаки Гажил и хищно усмехнулся. Люси видела удивленные лица врагов и стояла бок о бок с друзьями, чьи улыбки полны энтузиазма. Полученные раны и похищенный эфир не могли остановить их на пути к справедливости. Волшебники смотрели вперед, готовые в любую секунду напасть и отбиваться от любого удара. Здесь царствовал дух Хвоста Феи. Несломленных, гордых и сильных не только магов, но и людей. Каждый пережил что-то безрадостное в прошлом: потеря родных, смерть на глазах и пугающая своей мощью неизвестность. Они смогли, через терний и боль, стать теми, кто они есть сейчас — магами огромной, без преувеличения сильнейшей гильдии Фиора. Хартфилия вздрогнула, отвлекшись от пробегающих за миг мыслей. До ее пальцев коснулась чужая крепкая ладонь, подобная объятиям огня в Рунном одеянии Асура. Люси повернулась и увидела, как Нацу смело смотрел ей в глаза и держал за руку. У заклинательницы перехватило дыхание. Ей стало неважно, что друзья уже бежали в атаку, что Фирвин и Марвин объединились для нового заклинания. Она смотрела только на Нацу, ставшего ее светом в кромешной тьме. Он провел ее к тропинке навстречу принятия прошлого и жизни в настоящем. Именно Нацу заставил ее шагнуть вперед вопреки страху оступиться и потерять все, чем раньше так дорожила. В серо-зеленых глазах Люси видела радость, но еще несколько минут назад в них горел пожар из едва заметной надежды и отчаяния. Как, должно быть, больно стало Нацу, когда он слышал слова заклинательницы… Будь она на его месте, то сразу бросилась бы в истерику от обиды и причиненных ран. И ведь она и правда почти согласилась!.. Хартфилия почувствовала отвращение к самой себе. Она была готова возненавидеть себя за те мысли, на которые повелась, и за чувства, что по ее вине испытал Драгнил. — Спасибо, — прошептал Нацу с улыбкой, — что выбрала меня. Люси крепче сжала его руку и улыбнулась в ответ. — Я бы сделала это еще раз. И напарники синхронно кинулись в бой. Слова не требовались, дальше шли только действия. Отточенные, слаженные. Они, как и прежде, понимали друг друга с полуслова. Первой набросилась Эрза, точно валькирия. Только крылья у нее были не мягкими и белоснежными, а стальными. Доспехи Небесная Ось переливались на тусклом солнце, что просачивалось через огромные окна. Скарлетт, как и положено опытному бойцу, уверенно отбила атаку Марвина. Она создала за собой несколько десятков мечей и пустила их во врагов. Синий щит Фирвина отразил лезвия, но попадания и не требовалось — это было уловкой для предстоящего хода. Следующим в бой вступил Грей. Фуллбастер смело подобрался практически вплотную к врагам и, воспользовавшись их заминкой, создал Ледяной Гейзер за щитом. Грани льда напоминали кристаллы, идеальные и холодные, и чем-то были похожи на клинки Эрзы. Казалось, если коснуться, то и остротой не уступит мечам. Лед засветился и разлетелся в стороны, сопровождаемый изумрудным светом. Магия Марвина вогнала Люси в мимолетное оцепенение, но не Гажила. Кожу Редфокса покрыла крепкая железная чешуя, словно броня, и он бросился в бой. Атаки, натыкаясь на металлический панцирь, отскакивали в сторону и рассеивались в создаваемом Гажилом посредством контрударов ветре. Стоя позади, как маг дальнего боя, Аяз поддерживал Редфокса — заклинание Полночь превратила белоснежный потолок в звездное небо. Там возникли мириады сверкающих огоньков, что издалека напоминали настоящие звезды или крохотных светлячков. Они стремительно падали на врагов бесконечным циклом, появляясь и тут же атакуя. При попадании на врага белые искры превращались в огромные серебристые взрывы, оглушающие и заставляющие трещать даже мраморный пол. Нацу нырнул в завесу одного такого взрыва, как в родную стихию и вынырнул уже за спиной у Фирвина и Марвина. Столб огня поднялся до самого потолка, опаляя жаром кожу врагов. Пламя словно само накинулось на них, жаждая сожрать без остатка. Огненные языки коснулись магов и заставили их утонуть в жаре. Звездная магия Люси возникла словно из самого пожара, толкая магов вперед и забирая в новую игру. Заклинательница стояла за спиной убийцы драконов и не прекращая создавала шары золотистой энергии, наносящие врагам небольшой, но урон. Драгнил тут же использовал Рев, чтобы сбить их с ног, но наткнулся на новый, теперь уже зеленый, щит. Несмотря на крепчающий натиск, Фирвин и Марвин успешно избегали любой атаки и наносили ответные удары. Их не брала никакая магия, зато ответ добирался сразу. Прилично уставшие хвостатые едва ли могли навредить им, но отчаянно пытались. — Жалкие людишки, — встав в нужную позицию, Фирвин оглядел холодным взором каждого волшебника. Нацу попытался атаковать, но наткнулся на изумрудный меч, отразивший заклинание. Марвин дышал затравленно, но не из-за усталости, а из-за гнева. Оллистер не сводил бешеных глаз со стоящей позади Драгнила Хартфилии. — Неужели вы верите, что можете мне что-то сделать? Я великий. Я великий маг всех времен, вам никогда, слышите, никогда не победить мою абсолютную магию! Он склонился, будто чтобы расхохотаться, и тут же выпрямился, властно раскинув руки по сторонам. Вокруг стала появляться знакомая и такая ненавистная синяя аура, что наводила ужас одним существованием. — Защищайтесь! — закричала Хартфилия. Она тут же поняла, что дело дрянь и, схватив Нацу за жилетку, отбежала в сторону. Люси на ходу произносила слова Звездного щита. Золотистая сфера спрятала ее и Драгнила, в то время как Эрза сменила доспех на Алмазный, Гажил усилил железную чешую, Аяз сколдовал Щит Ночи, а Грей закрыл себя толстым льдом. Шестое чувство кричало заклинательнице, что сейчас будет больно. За окном деревья пригибались к земле. Начинался ураган. — Взойди, истинная магия тьмы! — монотонно заговорил Фирвин. Его одежды стали развиваться, а из-под ног возникла ультрамариновая энергия. Она впивалась в мраморный пол и быстрой змеей расползалась по стенам. — Разрушения и смерть — вот чего я желаю! Над Аэрухаром поднялся высокий столб синего волшебства, разрушивший потолок и крышу. Огромные куски бетона упали на пол, чудом избегая хвостатых, и создали внушающие трещины. Стоял свист поднявшегося за стенами замка ветра и оглушающий грохот. Сквозь пробоину в потолке было видно, как небо плотно затянулось кобальтовыми тучами. Среди них сверкали лазурные молнии, ударяли в деревья и воспламеняли их. С улицы донеслись холодящие душу крики, каждую секунду вспыхивал пожар и распространялся все дальше. Запахло гарью и пеплом. — Хватит! Ты уничтожишь всех! — завопила Люси, но ее голос утонул в раскатистом громе. Хартфилия, не веря, крепче вцепилась в жилетку Драгнила и посмотрела в небо. Мгла сизого неба сгущалась, молнии виднелись все чаще и ярче. Дворец обуяло синее свечение, чья сила надавила на головы волшебников и заставила приглушенно зашипеть. Их прижимало к земле, но каждый стойко держался, несмотря на ураган. — Уничтожу? — голос Фирвина больше не был похож на тот, что они слышали раньше. Он стал басистым, шипяще-злобным и одновременно игриво-насмешливым, словно все, что здесь происходило — игра актеров под руководством опытного режиссера. Аэрухар перестал создавать видимость безразличия, его голубые глаза светились магией и ненавистью ко всему живому. Стоящий рядом с ним Марвин ухмылялся — изумрудный свет окружил его и устремился вверх, наполняя ураган новыми силами. Крики с улицы стали громче, грохот масштабнее. — Ты до сих пор не поняла, что в этом и есть моя цель? Как наивно, как глупо!.. Под аккомпанемент грома Фирвин звучал всемогущим, отчего у Люси подкосились колени. Золотистый щит стал переливаться черным, силясь защитить от влияния эльфа, но даже сквозь него пробирался магический ветер. — Я — божественный разрушитель, — Аэрухар посмотрел прямо в глаза Хартфилии. — Так меня назвали вы, тупые людишки. Во всех летописях я бог Смерти, несущий страдания лишь тем, кто провинился! И вы… все вы! Вы заслужили божьей кары! Вы забыли, кому должны поклоняться, кого обожать! Далекое небо словно стало чуть ниже, полил дождь, но даже под ним бушующий огонь не утихал. Он лишь разгорался сильнее, как нарастающий гнев и ужас в сердцах хвостатых. — Это я спас Край от драконов! — продолжил кричать Фирвин, на этот раз взглянув на Гажила и Нацу. Убийцы драконов утробно зарычали. — Я создал Рунные ключи, это благодаря мне вы все живы! — А как же Кетдре? Как же Кэлайнал? — просипела Люси, не надеясь, что ее услышат. Но Фирвин тут же замер и обернулся к ней. Глаза его зажглись лихорадочным блеском, а тучи разверзлись, демонстрируя всем налитые сапфировым свечением небеса. Магия Аэрухара над его головой стала практически осязаема, словно толстая материя. Прикоснешься — и ощутишь всепоглощающую боль, а из места касания тотчас хлынет кровь. — Как же Троэллонэ?.. — Заткнись! — приказал Фирвин, сделав взмах в сторону заклинательницы. Стрелой синее волшебство понеслось на Люси. Звездный щит, что раньше никому не удавалось даже поцарапать, пошел огромной трещиной по всему периметру. Хартфилия и Драгнил отшатнулись к другому краю, мимолетно переглянувшись. — Ты, мелкая сошка, не смеешь даже напоминать мне об этих существах! Они внесли совсем незначительный вклад и посмели помешать мне восстановить справедливость! Но ничего… ничего… я заставлю всех увидеть… Он выпрямился и соединил руки перед собой в замок, закрыв глаза. Марвин неспешно повторил, с его губ не спадала довольная ухмылка. Синяя и зеленая магия смешались воедино, образуя грязно-бирюзовую, через миг утонувшую в темноте неба. Замок и, казалось, всю землю словно затрясло, куски потолка вновь посыпались вниз, а деревья оказались выдернуты с корнями. Ужасающая магия усилилась вдвое. Ураган двинулся в Крокус, срывая крыши, растения, поднимая в воздух хлипкие сараи и даже переворачивая небольшие дома. Мольбы о помощи людей растворялись в громе и грохоте. Синхронно взмахнув руками, маги снова развели их в стороны и подняли над собой. Энергия, скопившаяся у их ног, будто обрела разум и, объединившись, разошлась в стороны по полу. Мрамор потрескался, поднялся в воздух и тут же рухнул, стоило волне магии пронестись дальше. Она настигла хвостатых, разрушив каждую защиту, снесла их с ног и припечатала к начавшим распадаться стенам. Оказавшись уязвимыми перед лицом нечеловеческой мощи, волшебники не смогли даже подняться. Сверхскоростной ветер заставлял слезиться глаза, в ушах закладывало, а кости почти трескались от натиска. Это был Хаос. Он нес разрушения на улицы и в дома. От гнева разрушительной силы было некуда скрыться. Хартфилия закрыла уши и глаза. Она изо всех сил пыталась спрятаться, но любые щиты трескались, не успев появиться. Огонь Нацу превращался в жалкие искры, лед Грея таял и испарялся, железо Гажила и сталь Эрзы напоминали хрупкий фарфор, что легко разлетался на куски. Даже звезды Аяза и Люси были бессильны. Заклинательница крепче сжимала ключи Рунных Эльфов и до крови прикусывала губы, чтобы отвлечься. «Думай, думай, думай!» — кричала она сама себе, но даже мысли были неслышны под правлением абсолютного Хаоса. «Неужели… все? Неужели конец?..» — Хартфилия растерянно посмотрела на свои ладони, где покоились все десять обсидиановых ключей. Они питали охладевшую кожу магическим теплом, а улыбки духов, возникших перед глазами, согревали душу. Люси опустила веки и услышала уже знакомый женский голос у себя в голове. Женщина говорила на бассари, быстро и четко, но заклинательница понимала каждое слово, будто это был ее родной язык. — Ты та, в ком я увидела огонь возрождения. Через терновые кусты, боль и отчаяние, ведь чтобы воскреснуть — нужно умереть, — загадочный силуэт появился в мыслях. Стройная женщина с пепельно-рыжими волосами и золотыми глазами внимательно смотрела на Хартфилию, улыбаясь. Ее указательный и средний пальцы двух рук были сложены вместе на груди, а вокруг струилась золотистая магическая сила. Люси незнакомка показалась такой родной, несвоевременно спокойной. — Тебя избрали Звезды и Руны. Твой путь к великой силе должен завершиться здесь. Устами Троэллонэ, нарекаю тебя! Люси Хартфилия - истинный Заклинатель Рун! Женщина исчезла, словно ее и не было, оставив после себя только необъяснимую уверенность и мудрые знания в Хартфилии. Люси смело поднялась на ноги, поначалу опираясь о стену, а затем полностью самостоятельно. Преодолевая свистящий в ушах ветер, несмотря на проникший через пробоину в потолке беспрерывный ливень, Люси под испуганные крики друзей и заинтересованные взгляды врагов вышла вперед. — Ну и? — пробасил Фирвин. — Удиви меня, человечишка. Вам все равно никогда меня не одолеть. Заклинательница выдохнула. Кислород словно вытолкнули из легких, когда поток воздуха прошелся мимо нее, задев левое плечо. От кардигана отлетел целый кусок и тут же растворился, став золотой пылью. Люси словно не заметила этого. Она крепко сжала в руках ключи. — Не одолеть, ты прав, — прошептала Хартфилия, набрав в легкие воздуха. На ее потрескавшихся губах появилась наглая ухмылка. — Но кто сказал, что я не могу запечатать тебя снова, как это сделала Троэллонэ? Видеть испуг в голубых глазах было прекрасно, но Люси не собиралась любоваться этим вечно. Она тут же подняла руки с ключами вверх и бегло, как умела, произнесла заклинание на бассари. Нужные слова появлялись в голове быстрее, чем Хартфилия успевала подумать о них: — Становитесь, Рунные хранители! Время сбыться Великой Легенде! Десять Хранителей Земного Края и Ангел, спустившаяся с небес, чтобы сохранить Мир! Мы готовы исполнить свое предназначение! Сияй, — Люси резко опустила правую руку, нацелив ее на Фирвина и Марвина, — Рунная печать! Перед Хартфилией в черном свечении, как по приказу, появились Рунные Эльфы. Каждый выставил две ладони вперед, напряг пальцы и высвободил магию. Люси могла разглядеть, как напряглись духи, как им было печально вновь запечатывать создателя, но несмотря на чувства, они знали — это обязанность. Разноцветное волшебство устремилось прямо во врагов, опустошая магический сосуд Люси. Заклинательница держалась на ногах из последних сил, но упрямо, не опуская взгляда. Эльфы синхронно взмахнули левыми руками, выставив их перед грудью и расставив пальцы как можно дальше. Затем Архаин резко отвел руку назад и скопил в шар как можно больше энергии. Следом за ним по порядку это повторили все эльфы. Стоявший последним Ситон заговорил, рассекая воздух и ветер поставленным голосом: — Истинный Заклинатель Рун, мы слышали твой приказ! Стоило словам сорваться с губ Ситона, то все духи разом обрушили способности на врагов. Ураган стал тише, а грохот практически исчез, заглушаемые душераздирающим воплем Фирвина и Марвина. Люси, шипя, опустилась на колени, но все еще поддерживала призыв. Сил почти не осталось, все они утекали, как вода сквозь пальцы. Вопреки всему Хартфилия держалась, пыталась поглотить звездный эфир и тут же отдавала его. Если не завершить заклинание, то мощь волшебного всплеска заденет каждого и не станет никого щадить. Люси дернулась, когда в холоде ветра и боя почувствовала на своем плече прикосновение и побежавшую по венам чужую магическую силу. Обернувшись, она сквозь пелену на глазах разглядела Нацу. Он выглядел едва ли лучше: синяки под глазами, на теле многочисленные ссадины, но горящий взгляд давал понять, что Драгнил не сдавался. Хартфилия благодарно сжала его пальцы на своем плече, когда рядом встала Эрза, за ней — Аяз, Грей и Гажил. Каждый хвостатый отдавал остатки эфира, чтобы заклинательница могла завершить начатое. И она завершала. С широкой улыбкой, сверкающей гордостью и незыблемой смелостью. Раздался оглушительный взрыв, положивший конец урагану и пожарам. Ветер резко стих, дождь остановился, а угольные тучи медленно рассеялись. Через брешь в потолке в зал проникли солнечные лучи. Эльфы опустили руки, кивнули Люси и пропали, оставив после себя множество покалывающих пальцы искр. Среди обломков мраморного пола в оставшемся после взрыва кратере лежали избитые и истощенные Фирвин и Марвин. Под ними переливалась на солнце черно-золотая печать, медленно поглощающая силы магов. На ней по бассари был написан текст легенды. Они уже не могли пошевелиться и близились к потери сознания. Их тела медленно превращались в камень. Люси без сил уронила голову на теплое плечо Нацу и, едва дыша, прикрыла глаза. У нее не было сил что-то говорить или двигаться, Хартфилия только одухотворенно улыбнулась уголками губ и произнесла у себя в голове: «Теперь точно конец» Призраки прошлого окончательно отступили, дав дорогу спокойствию и теплу в объятиях Драгнила. И только стройный силуэт женщины с длинными пепельно-рыжими волосами померещился впереди. Женщина обернулась к заклинательнице, мягко кивнула и растворилась. В ней Люси узнала ту самую Троэллонэ Аэрухар, давшую жизнь всем Рунным Эльфам. «Спасибо» — одними губами произнесла Люси, расслабляясь в руках Нацу. Они дарили недостающее тепло и спокойствие. Словно все вокруг — сущий пустяк, а произошедшее только что никак не повлияло на них. Как сквозь вату Хартфилия услышала, как в зал через вышибленную дверь ворвался отряд Рунных Рыцарей. Впереди них взволнованно вышагивал Макаров, которому, видимо, только сейчас удалось добиться внимания Совета к происходящему. Мастер подбежал к хвостатым и оглядел их, с ненавистью запоминая каждую ссадину и царапину на их коже. Волшебники только устало улыбались. — Это все, — Дреяр многозначительно кивнул в сторону разбитого окна, за которым в Крокусе творилась разруха, — их рук дело, да? — Ага, — как ни в чем ни бывало, рассмеялся Гажил. Его смех подхватили и другие маги. — В этот раз мы даже ни при чем! — кивнул Грей. Макаров сдержанно хохотнул вместе с ними. В этом смешке звучала и напряженность, и полное расслабление. Сложно было представить, как извелся Мастер, пока его детишки в поте лица сражались с главным злом Фиора. — Тащите их в запечатанную камеру, — вздохнул Макаров, глядя на Рунных Рыцарей. Они подхватили окончательно ослабевшего Фирвина — на него пришлась основная сила духов - и все еще брыкающегося Марвина. Несмотря на то, что они почти наполовину окаменели, Оллистер не утратил своего гнева и силился вырваться. Он даже попытался сколдовать что-то и бросить в Люси, но наткнулся на огненный щит Нацу. — С-с-стерва, — прошипел Марвин, глядя прямо в лицо Хартфилии. Заклинательница смотрела в ответ так же непоколебимо, больше не страшась изумрудного свечения около хищных зеленых глаз. Люси только спокойно посмотрела вслед Оллистеру. — И все же глаза у тебя от Джуда… такие же… мерзкие!.. — выплюнул он напоследок, но это больше походило на отчаяние. Вскоре солдаты вместе с Марвином скрылись за стеной. Хартфилия, вздохнув, хмыкнула. Он так и не сумел признать поражение. Впрочем, на то его право. В любом случае, его и Фирвина наверняка сошлют далеко от Крокуса или вовсе найдут способ казнить. Люси отчасти было их жаль — в чем-то каждый был схож с ней, но в конце концов все трое выбрали свою дорогу. — Ребя-я-я-ята-а-а! — закричал нестройный хор голосов. В зал гурьбой забежала львиная часть всего Хвоста Феи и не только его. В не ожидавшего Драгнила на полной скорости влетел Хеппи, едва ли не столкнув волшебника на пол. У иксида из глаз ручьем бежали неостановимые слезы радости. Следом за Хеппи в зал влетел Лектор, распугав каждого своим криком. Люси, улыбаясь, обняла кота и уткнулась носом в его шерстку. Рядом с Гажилом тут же оказался Лилейный и Леви. МакГарден и свирепствовала, и волновалась, и радовалась одновременно — от такого тандема эмоций сносило крышу каждому присутствующему. — Дурак-дурак-дурак! — возмущенно закричала Леви, стуча кулаками по широкой груди Гажила, что вздымалась от хохота. Волшебница радости Редфокса не разделяла и продолжала колотить его, словно не замечая, что ему абсолютно наплевать. — Я так переживала за тебя! — МакГарден подняла беспокойный взгляд на Люси и, только увидев, что подруга в относительном здравии, накинулась и на нее. — И ты не лучше! Ушла невесть куда, только пятки сверкали! Наши тебя искать бросились, а меня ногти грызть от нервов одну оставили! А мне!.. Мне нельзя нервничать вообще-то, идиоты! Только Леви хотела продолжить свою гневную тираду, как Гажил мягко поцеловал ее в лоб и гихикнул. МакГарден замерла от подобной наглости и медленно развернулась к Редфоксу, что наслаждался раскрасневшейся мордашкой возлюбленной. — Ах ты!.. — злобно запротестовала Леви. — Я возмущаюсь, вообще-то, не смей меня перебивать, Гайк-!.. Разумеется, последующие крики МакГарден утонули в поцелуях точно так же, как и первый. Леви была совершенно не против. Хвостатым оставалось лишь тактично отвернуться и медленно приводить себя в порядок. *** Опираясь о плечи друзей, волшебники вышли из Меркурия в разгромленный Крокус. Здесь пахло разрухой и пеплом. Всюду валялись оторванные черепицы и безжизненные деревья, чьи корни беспорядочно торчали во все стороны. Сожженная трава, кусты и кроны. Крокус из цветущей столицы превратился в засохшую. Люди испуганно прятались в убежищах, почти из каждого угла слышались крики и плач. Кирпичные стены разрушены, деревянные дома превратились в груду бревен. Из-под завалов волшебники и обычные добровольцы вытаскивали раненных людей. Произошедшее невозможно было назвать иначе, чем катастрофой. Бесчисленное множество разрушенных домов, десятки человеческих жертв, тысячи сломанных жизней. Хвостатые смотрели на происходящее с дворцовой площади, превратившейся в беспорядочное месиво из обломков стен замка и каменной кладки. Люси несмело смотрела вперед и у нее щемило сердце. Заклинательница понимала, что все это — Крокус, согильдийцев и все, что ей дорого — собиралась отдать взамен на жизнь давно ушедших. Стало противно. Но Нацу, словно услышав мысли Хартфилии, крепко сжал ее ладонь в своей. Люси хмыкнула, переглянувшись с Драгнилом лишь мимолетно. Этого было достаточно, чтобы окончательно прийти в себя. Она не выбрала обманчиво-шикарное прошлое и оказалась права. Люси счастлива здесь, в настоящем, стоя плечо к плечу с друзьями и держа дорогого человека за руку. Эти мысли, наверное, еще не скоро ее оставят, но Хартфилия готова. Заклинательница знала, что сегодня сделала все правильно. В этом ей не давали усомниться напряженные, но счастливые лица хвостатых, когда они заглядывали друг другу в лица и облегченно выдыхали. Никто не винил заклинательницу, никто не ругался. Все лишь смотрели на разрушенный Крокус и хватались за руки согильдийцев. Они живы. Сколько нужно для счастья? О, совсем немного. Родные люди, их улыбки и теплые прикосновения — большего, впрочем, и не требуется. У Люси было это все прямо сейчас. Ее радость начиналась здесь и простиралась до следующей секунды, такой непозволительно далекой и удивительно близкой. Людям не дано знать, что будет дальше. Им дарована память, чтобы не повторять ошибок прошлого и настоящее, чтобы эти ошибки создавать. — И что теперь? — негромко спросил Хеппи, паря над Нацу и Люси. Волшебники недолго смотрели вдаль, а затем взгляды пересеклись и хвостатые улыбнулись. В глазах напротив заклинательница увидела тот же огонь, что горел и у нее. Хартфилия устало положила голову на плечо Драгнила и закрыла глаза. Ответа не последовало. Он и не требовался.