Rise 3. Солнечный ветер

Для личного биографа я видел Астэру слишком мало: мы виделись в общежитии по вечерам, и у нас совпадали три учебных дня. В Центральном колледже было шесть специальных направлений, каждому из которых уделен день недели. Седьмой день — предметы общей программы, обязательные для всех. Сколько направлений у тебя выбрано, по таким дням и ходишь на занятия. Хочешь осилить шесть направлений, но не все сразу — образовательная система позволяет сделать в колледже второй заход с еще не пройденными направлениями. С базой, полученной в колледже, можно было переходить непосредственно к профессиональному образованию. Астэра училась пять дней в неделю, отказавшись от историко-гуманитарного и художественно-прикладного направления, которые изучала с детства, как и положено королевской наследнице. Мы виделись с ней в общеобразовательный, социально-политологический и стихийно-магический дни: общий курс был обязателен для всех, на социально-политологическом была слишком сложная программа, чтобы принцесса смогла бы освоить ее в более юном возрасте. А магия, увы, в большинстве людей осознанно просыпалась не раньше шестнадцати. Сегодня принцесса буквально спала стоя и ездила на мне, вцепившись в локоть. — Астэра, иди поспи в общежитии, — уговаривал я. — Преподаватели поймут и простят. — Я — Дочь звезды, и я приказываю тебе вести меня! — рыкнула принцесса, приоткрывая один глаз. Я подозревал, почему она не спала сегодня. Правительству Солярии пришлось срочно собраться. Недавно, в пятьсот двенадцатом году Новой эры, появился повод подробно вспомнить обстоятельства, при которых нашим предкам пришлось поселиться здесь. Не самые приятные обстоятельства. Правительству нашей исторической родины очень мешала магия Магикса, сочившаяся из червоточины, соединяющей эти две части космоса. Единственным разумным выходом было уничтожить червоточину и отрезать путь к Магиксу, но населению бы это не понравилось. Чтобы население изменило свое мнение и само захотело закрытия червоточины, исследователи Магикса, наши предки, должны были трагически погибнуть. А так как на самом деле исследователям ничто не угрожало, их собирались тайно убить по приказу правительства. Впрочем, вы и сами прекрасно знаете, как все в итоге обернулось. Альтернативный путь домой очень ненадолго открылся в сто двадцать пятом году, их праправнукам. На Ллурале никто не знал правды: инициатива с ликвидацией исследователей обсуждалась в очень узком правительственном кругу и нигде не документировалась. А после закрытия червоточины в зале заседаний прогремел взрыв, оставивший на месте здания глубокий котлован. Взрыв забрал жизни всех посвященных в тайну — тайна была буквально унесена в могилу. Остальные искренне считали, что наши предки оказались заперты в Магиксе в результате несчастного случая с червоточиной. Теперешнее правительство Ллуральской Федерации сначала милостиво приняло потомков чудом выживших исследователей, пригласило сразу выступить в прямом эфире, не подозревая, какую страшную правду те расскажут… В общем, правительство оказалось под стать старому, и делегация вернулась с известиями, что, видимо, с исторической родиной нам уже не наладить отношений. Еще через шестьдесят семь лет был изобретен прыжковый двигатель — конструкция на базе нашего обычного сингулярного, которая могла сама генерировать червоточины и преодолеть путь, например, до Ллуральской Федерации, за восемь часов. Это оказалось сложно, дорого и не пошло в массовое производство из соображений безопасности: такой двигатель на тысячелетия опережал космические технологии всей известной нам Вселенной. Сами посудите: когда корабль может «прыгнуть» в любую часть космоса, в плохих руках он может причинить немало бед. Люди Магикса и сами не без греха, но путешественники могли случайно угодить… хоть бы и к мморнам. Если мморны завладеют технологией двигателя, который летает быстрее всех существующих и прыгает в любую точку космоса — они сожрут всю жизнь во Вселенной. Но один корабль с прыжковым двигателем все же был сконструирован, чтобы наведаться в Ллуральскую Федерацию через восемьдесят девять лет после предыдущего визита. Попытка наладить отношения снова потерпела неудачу. Сошлись на том, что восстановившуюся червоточину тут же уничтожат, чтобы обе стороны спали спокойно еще пятьсот лет. Звездолет с прыжковым двигателем разобрали по частям и раздали правителям восьми государств Магикса под самую надежную защиту, которую те могли обеспечить. Все чертежи, прототипы, формулы и упоминания были уничтожены. В пятьсот двенадцатом восстановившаяся червоточина была торжественно подорвана при помощи гиперквантовой бомбы. Событие широко освещалось в прессе с упоминанием полной хронологии событий и неожиданно получило резонанс в далекой, отбившейся от рук мультинациональной колонии на Яграте. Туда стекались жить бывшие заключенные и просто те, кого не устраивало вести чинный законопослушный образ жизни на других планетах. Закон и порядок на Яграте поддерживались так, чтобы ситуация просто не накалялась слишком сильно и не дошла до взрыва — войны, резни, нападения на другое государство. Туда могли бы прислать больше стражей порядка, навести порядок, но оказалось очень удобно, что весь этот сброд тихо грызется между собой на Яграте и не трогает остальных. Но так не могло продолжаться бесконечно, и любая мелочь могла разрушить баланс. Сформировавшаяся там группа активистов требовала признать технологию прыжкового двигателя народным достоянием и рассекретить ее для всех. Внедрившийся туда шпион, работавший на правительство Солярии, пропал без вести, но успел передать, что на двигатель у них большие планы. Сначала добраться до Ллуральской Федерации и припомнить им события пятисотлетней давности. Да, двадцать пять раз «пра»-внуки, толком не помнящие событий прошлого, будут мстить двадцать пять раз «пра»-внукам, никак не причастным к тому, что было половину тысячелетия назад. Вам смешно, а для Яграта упоминания о событиях прошлого оказались как искра для пороховой бочки. Само оно уже не потухнет — и в других государствах забеспокоились, спешно начиная принимать меры. — Так-так, проснулись, подтянулись, настроились на занятие! — хлопнул в ладоши Константин Равенн, преподаватель практических занятий магией и директор нашего колледжа. Мой «прицеп», разумеется, проигнорировал команду. Константин скользнул взглядом по Астэре, зная, что принцесса уж явно не зажигала в ночных клубах. Оглядевшись, я заметил, что Ясинн тоже мыслями далека от занятий, но и ей директор ничего не сказал. — Сегодня пустим свой магический дар на структурное разрушение предмета, — Константин Равенн указал на ряд небольших деревянных чурбачков, выстроенных перед ними. Они же стояли на доске, перекинутой через бассейн с андросцами. — Главный смысл отрабатываемого нами действия — направить магию сразу во множестве направлений, делая упор не на мощность атаки, а на интенсивность и разнонаправленность воздействия… Я вздохнул. У меня была магия эфира. Не того, которое информационное вещание, а того, который волшебная материя, подобная газу. Еще и искрящаяся, нежно-розового цвета. Я взял стихийно-магический курс обучения, рассчитывая, что научусь чему-нибудь посерьезнее формирования эфирных облачков, но пока ничего существенного не достиг. В древности, когда Магикс был заселен человеческой расой, жители одной планеты обычно обладали магией схожего направления. Шли годы, с населением творились глобальные перемены, человек перемешался и стал мультиспециален в рамках одной планеты, но в Магикс пришли мы, гости, и Магия повторила прежний фокус с нами. Например, линфейцы овладели разной пыльцой, воздушным, газовым и прочими несерьезными вещами, андросцы специализировались на водном, подводном и мокром. Эраклионцы были по части земли и минералов, истрранцы охватывали весь природный аспект магии, но со своим специфическим истрранским уклоном. Клейдерцам лучше всего давались духовные практики, медитации, гадания, наблюдение за звездами, поэтому они развивали дар в собственном учебном заведении, а в наш колледж шли на химико-биологический курс за зельеварением. По команде мы начали пробовать разрушить несчастные чурбаки. Древесина была выдана нам специально — это пористый материал, облегчающий проникновение в его структуру. Но понимание этого факта мне нисколько не помогало. Астэра давно распылила свое полено на древесную труху, чуть золотистую от опалившей ее солнечной энергии, и уселась прямо на брусчатку тренировочной площадки, прикрыв глаза. Я огляделся. Многие уже справились с заданием, и я остался одним из пятерых, у кого ничего не вышло. — Так, что у нас тут не получается? — перешел ко мне Константин. — Я сделал так, чтобы эфир проник, — честно ответил я. — Но он не разрушает. Директор задумался. — Он имеет плотность? — спросил он. — Есть ли пределы сжатия эфира? Я пожал плечами, задумываясь. — Во владении магией важна смекалка. В плане возможностей прикладного использования твоей магии, — мягко объяснил Константин, ободряюще улыбаясь. Я попробовал еще раз. — Ну или хотя бы разозлись на него, — подумав, добавил он. — Злость усиливает… а-а-а! Во все стороны брызнули мелкие щепки от чурбака. Предположение Константина оказалось верным: я со злости усилил напор эфира в каждой трещинке, и кусок дерева разнесло на куски. У меня получилось! Я не безнадежен! Улыбаясь от уха до уха, я перевел взгляд на директора, который, отфыркиваясь, стряхивал щепки с одежды. Совершенно не задумываясь, я поднялся на цыпочки и вытащил крупную щепку из его волос. — Молодец, Рас-Лиин, — сказал Константин, снова улыбаясь мне и отходя к следующему. Я проверил взглядом дремавшую на брусчатке Астэру, повертел в руках щепку и зачем-то спрятал ее в карман. Чей чурбак стоял все еще целым? Я, да и многие другие, тянули головы, высматривая, кто именно стоял в конце нашей шеренги. Ясинн! Раньше она заканчивала одной из первых — на любое задание у нее в арсенале находилось колючее, хищное или ядовитое истрранское растение. Группа мало-помалу собиралась вокруг нее. Даже андросцы, цепляясь за бортик бассейна, высовывались из воды и пытались что-то подсказывать. Ясинн исподлобья глядела на свою деревяшку, хмуря брови. Вот ей совсем не помогало разозлиться. Я двинулся к ней, глядя на ее руки и чурбак, пытаясь понять, что может быть не так, и не сразу обратил внимание на что-то странное. Поднялся сильный ветер. Небо темнело. Группа встревоженно задирала головы к невозможной для Солярии иссиня-черной туче, заслонившей все небо, насколько хватало глаз. Внезапно нас ослепило вспышкой света. Все дружно отшатнулись, прижимая ладони к глазам и не понимая, что происходит. Через несколько секунд подоспел оглушительный грохот. Молния. Ударившая где-то совсем рядом. Я разлепил веки. Перед глазами медленно прояснялось. Куда-то вперед бежала проснувшаяся Астэра — а попробуйте не проснуться после такого — то говоря что-то в коммуникатор, то глядя на небо. Темный копотный след темнел на брусчатке там, где только что стоял чурбак Ясинн. Сама Ясинн, живая и невредимая, шокированно таращилась перед собой. Константин, шатаясь, поднялся с брусчатки, хватаясь за коммуникатор — ему уже кто-то названивал, тоже пытаясь понять, что происходит. К щепкам в волосах прибавилась копоть на лице и одежде. — Студентка Лир’c’Ясинн, к директору, — отчеканил он. Ясинн отмерла и недоуменно взглянула на Константина, который, вообще-то, и был директором. — Я вкладываю в это понятие значение «идти в кабинет директора и иметь с ним личный разговор», — уточнил он, и первым зашагал к зданию колледжа. Астэра побежала за ним. Остановилась. Вернулась, сцапала меня за локоть и потащила с собой. Уже предчувствовала, что дальнейшие события придется документировать для потомков. *** Ясинн молчала под двумя внимательными взглядами. Напротив нее сидели директор колледжа и солярийский король, в задумчивости одинаково подпиравшие головы руками. Они дружили с детства и, кстати, были двоюродными братьями. Но Константин стал директором колледжа вовсе не из-за родственных связей. — Значит, ты ничем не можешь объяснить возникшую из ниоткуда бурю и ионный шторм в атмосфере Солярии, которые разрушили все наши погодные заклинания? — повторил директор. Ясинн просто не могла быть не при чем: туча исторгла одну-единственную молнию, и та ударила именно в ее чурбак, проигнорировав одиноко растущее дерево и стоящих рядом людей! Та мотнула головой. — Пойми, — мягко сказал Арктурус, пытаясь зайти с другой стороны. — Мы ни в чем тебя не обвиняем, лишь пытаемся понять, что происходит. Никаких предположений? Ни одной мысли? Ничего странного, что происходило с тобой в последнее время? Ясинн подняла глаза. — Я ненавижу Истрран за то, что он отобрал у меня маму, — неожиданно зло и горько заговорила она. — Я возненавидела свой магический дар, подаренный мне Истрраном. Но это полено нужно было уничтожить, чтобы выполнить задание. — Тебе не предсказывали какую-нибудь особую судьбу? — подскочила Астэра, перебивая собиравшегося что-то ответить отца. — Может, ты родилась при необычных обстоятельствах? Сталкивалась с чем-то или кем-то слишком необычным по сравнению с той магией, к которой мы привыкли? Ясинн удивленно посмотрела на нее, но во взгляде мелькнуло что-то… — Я никогда не знала отца. Мама не указала его в документах о рождении и никогда не отвечала на вопросы о нем, — задумчиво ответила она. — Точнее, говорила, что я еще слишком мала, но она расскажет, когда я повзрослею и смогу правильно понять это. Но она погибла раньше, чем успела рассказать. — Возможно, ты просто… приемная? — осторожно спросил Константин. — Я сама какое-то время так считала, так как не очень похожа на мать внешне, — кивнула Ясинн, не особенно огорошенная вопросом. — Однажды я залезла в ее файлы, надеясь найти документы об удочерении или что-то подобное, но обнаружила результаты ДНК-теста. Мы с ней генетически совместимы так, как совместимы ребенок и его родитель. Король многозначительно переглянулся с дочерью. — Значит, придется установить личность отца, — постановил он. — Вам не кажется, что это слишком личное… — сердито начала Ясинн. — Это вопрос государственной безопасности! — сдвинул брови Арктурус. — Или я получаю объяснение произошедшему, или депортирую с Солярии как потенциальную угрозу магической сущности нашей планеты!