Маленький мир

Ветер бьёт в лицо и вышибает слезы из глаз. От бега щемит в груди, но звуки сирены так близко, что приходится бежать дальше. Они заворачивают за ближайший угол, тонут в темноте, петляют между домами и, наконец, оторвавшись от погони, останавливаются, чтобы отдышаться. У обоих глаза выглядят дико и горят: у одного от страха, у другого от прилива адреналина. В ушах шумит кровь, ударяет в голову. Вот это погоня! Хочется смеяться от нелепости ситуации. На лице появляется сумасшедший оскал. Раздается звук пощёчины и всхлип. Щека краснеет и начинается гореть. Сто процентов будет синяк, а ведь ещё ссадина от встречи со стеной на прошлом повороте. — Я же просил тебя бросить! Ты же обещал! Почему ты… — Зеницу кричит и плачет. Плачет от обиды. Через пару кварталов вновь слышится мерзкая сирена. Как же заебало. Ебучие менты, когда же они устанут колесить по городу за ними. — Нас поймают! Нас точно найдут и поймают! И посадят в тюрьму! — он бросается в панику, ведь то, что они делают, незаконно. — Тц, да похер, — с пофигизмом отвечают сверху. — Как ты можешь так говорить?! Почему ты постоянно… — Ты можешь немного помолчать?! Его грубо затыкают рукой, заставляя замолчать. Мимо пробегают полицейские, крича что-то нечленораздельное. Их не заметили. Наряд убежал дальше по улице, в следующий район. Между крышами шумит ветер, заставляя оторванные пласты железа греметь. Удивительно, что в это время суток в этом переулке только эти двое. Младший стоит, вперив серьезный и разочарованный взгляд в парня перед собой. Он знает, что сказать ему не дадут и слова, поэтому лишь пристально смотрит, стараясь хотя бы так вызвать у старшего угрызение совести. — Не смотри на меня так, раздражает, — бросает тот в надежде, что от него отстанут. — Да, я не бросил юзать, но, блять, у меня нет зависимости! Я не торч! Взгляд ни на секунду не становится легче. Наоборот, лишь крепчает. В глазах блестит холодным жёлтым пламенем металл. Вот теперь становится по-настоящему неуютно. Этот мелкий умеет заставлять чувствовать себя в тисках. — Сколько у тебя ещё осталось? — Чего именно? — Узуй напряжённо смеётся, пытаясь разрядить обстановку, но Зеницу не поддается. — Не знаю, грамм пятнадцать… Может больше. — Пятнадцать грамм чего? — Меф… Слышится тяжёлый вздох. Тенген вжимается в стену, пытаясь спрятаться в ней, потому что страшно. Зеницу в гневе страшен. Тенген знает это, ведь однажды довел его до такого состояния. И поклялся себе, что больше не повторит эту ошибку. Ошибку, за которую можно заплатить жизнью. Но не в его привычках сдерживать клятвы. — Я не намерен это больше терпеть, Тенген! — ой, его назвали полным именем. — Зеницу… — Я возвращаюсь домой. Можешь приходить, когда душе будет угодно, хоть через неделю. Если за это время не сдохнешь где-нибудь в подворотне. Он разворачивается, мелькая злым и полным обиды взглядом, и выходит из темноты, оставляя старшего в ней. Возможно, на пару минут. Возможно, навсегда.