Кто ищет, тот всегда найдёт...

У Шива не было младших сестёр и братьев, дети от любовницы отца не в счёт. Он приволок мальчика в свою каюту, неловко сгрузив обмякшее тело к себе на койку. Ещё некоторое время Шив просто сидел возле мальчика, наблюдая. Перепачканное разводами от пыли лицо было сосредоточенным даже во сне, который настиг мальчугана сразу после его обморока. Горечь потери ещё будет его душу коробить, но у детей есть несомненное превосходство над взрослыми: они быстро отвлекаются. Накинув на худенькое тело толстый плед, Шив бросил одеяло в кресло, куда решил переместиться: всё-таки для двоих на этой постели маловато места. День был тяжёлым, так что набуанец быстро забылся тяжёлым сном, который не принёс ему отдыха. Проснулся он словно кто-то толкнул его в бок, отчего Шив резко выпрямился, инстинктивно ища какое-нибудь оружие. И протяжно выдохнул, натолкнувшись на задумчивый взгляд ребёнка, сидевшего на постели и пристально смотревшего в сторону спутника.  — Давно проснулся? Мальчик только кивнул, продолжая свои наблюдения. Шив со стоном потянулся, про себя решив, что больше опытов со сном в кресле совершать не станет, а то всё же тело затекло! И застыл, когда Эни задал такой простой и такой внезапный вопрос:  — Маме было больно? Синие глаза набуанца уставились на этого невозможного ребёнка, пока в голове одним за другим мелькали варианты ответов. А после вздохнул и сдался, ответив как сказалось:  — Она знала, что умирает. И ей было больно не от того, что она скоро уйдёт, ей было больно, что ты останешься совсем один. Кстати, имя Эни — это твоё полное?  — Нет, Энакин, Энакин Скайуокер меня зовут, — мальчишка забавно сморщил нос и отвернулся: — А маму зовут Шми Скайуокер. Звали… Синие глаза чуть сощурились: ну уж нет, дорогой, ты от меня так не отделаешься! Следующие полчаса Шив вытягивал из этого татуинца подробности его жизни. По словам мальчика, ему было восемь, всерьёз он нигде не обучался, мама пыталась его обучить, но нужда всегда толкалась в их дом, так что Эни сосредоточился на помощи маме, пока её здоровье как-то внезапно не пошатнулось. Ну, а после Эни встретил его, Шива. И кстати, а куда его, Энакина, везут?  — Мы летим на Набу, это моя родина. И, ребёнок, ты не желаешь умыться? Надо бы перекусить, но ты грязен как гаммореанская свинка. Ещё некоторое время Шив в полном обалдении смотрел, как мальчик скромно подошёл к умывальнику, взял полотенце и, намочив из-под крана кончик ткани, обтирает пред зеркалом, прикусив от усердия кончик языка, своё чумазое лицо.  — Вот, я готов! — продемонстрировал ребёнок более менее чистое лицо и ладошки, но позабыв про остальное. "Дитя Татуина… Бедолага», — с сожалением промелькнуло в уме Шива, но ребёнок внезапно нахмурил брови, такие же белёсые, как и волосы, выгоревшие на свете двух солнц Татуина.  — А можно мне остаться тут? Я буду очень тихо себя вести.  — И еду принести тебе сюда? Впрочем, — Шив обдумал эту идею и пришёл к выводу, что эта идея не хуже чем та, где Энакин очутится под пронзительным взором дяди. — Но я запру двери, чтобы ты не убрёл, куда не надо, согласен? Шив мигом сбегал в камбуз, забрал приготовленную для кого-то тарелку со стола и метнулся к своей каюте, застав Энакина за увлекательным делом: разглядыванием электронной книги-энциклопедии, которую Шиву подарили на десятый день рождения. С тех пор он вырос, но всё ещё поражался, сколько же обитаемых планет и рас было в галактике! И большинство этих миров входило в Республику. Оставив набросившегося на еду мальчика, Шив направился в столовую и гостиную в одном помещении, стоило только распорядиться, как каюта преображалась либо в то, либо в другое.  — Итак, ты оторвался от своего оборванца, чтобы составить мне компанию, — недовольно заявил Косинга, промокнув салфеткой губы. — Спасибо, племянник, я впечатлён полнотой твоей души и её порывов. Положив салфетку на колени, Шив подавил в себе желание огрызнуться, придвинув тарелку.  — И тебе здравствуй, дядя. Не хотелось бы начинать день с ссоры.  — Вчера мне не показалось, что ты к ней был не предрасположен. Ты явно нарывался на скандал.  — У меня был тяжёлый день, так что…  — А виноват, конечно, я, — с милой улыбкой припечатал сенатор, едва не заставив племянника поперхнуться. — Что ты собираешься делать с этим найдёнышем?  — Везу на Набу.  — Гм… Интересно. А дальше? Шив про вот это «дальше» и не думал. Ну, привезёт, поговорит с мамой, чтобы она нашла возможность пристроить мальчишку в приют. Что тут такого-то?  — А как на это отреагирует твой отец, ты подумал?  — Его это точно не касается! — отрезал Шив, мрачнея. Палпатин-старший как-то неприятно усмехнулся, отбивая дробь на поверхности стола.  — Что ж, тогда тебе стоит приготовиться к маленьким сюрпризам от своих родителей. И раз ты такой взрослый, что тебе уже не нужен совет доброго дядюшки, — Шива от сарказма, прозвучавшего в голосе родственника, аж передёрнуло, но Косинга невозмутимо, словно ничего не заметил, продолжил: — То сам будешь искать доводы против выводов родителей. Дерзай, племянник, пока я буду занят своими делами при королеве! С этими словами Палпатин-старший покинул столовую, оставив парня одного, потерявшего всяческий аппетит. Кажется, дядя что-то знал из того, какие неприятности ожидали Шива на родине, но поделиться с ним не соизволил, рассерженный выходкой и своеволием младшего. А как умел сенатор играть полуправдой полуложью Шив был частым свидетелем. «Он блефует? Берёт на испуг или что-то знает?» Реальность превзошла все его ожидания. Шив уставился на обоих родителей, потеряв дар речи на короткое мгновение, чтобы в следующий момент рявкнуть:  — Да ни за что!!! Мне всего шестнадцать будет! Я не собираюсь никому становиться мужем или даже женихом!!! Исключено!  — Ты неволен в этом решении и… — муж Литании побледнел от ярости, что его решение оспаривается.  — Лишишь меня наследства? Валяй, мне только легче спать будет. Не буду я с этой Веришей встречаться и делать ей комплименты, хоть убей! Нет!  — Косинга воспринял этот вариант благосклонно. Шив едва сдержался, чтобы не запустить в угол светильником, который стоял рядом на столике.  — Мальчик мой, знакомство — это ещё не обязательство…  — Мама, вот только не стоит меня обманывать. Только не ты, только не так, — голос Шива упал до негромкого шёпота, пальцы стиснули подлокотники. Сидевший напротив юноши мужчина, подтянутый и ещё достаточно молодой, смотрел на отпрыска с презрительным выражением на лице.  — А нам доложили, что валяясь в объятьях доступных девиц, ты любишь прихвастнуть. Может скажешь имя своей избранницы, чтобы я лично с нею встретился? Литания тихо охнула, прижав руку к губам, оторопело глядя на то, как Шив метнулся в сторону отца, сжав его горло одной рукой. Бешенство, глянувшее из пронзительно-голубых глаз, сжало горло женщине. Ей было знакомо это выражение.  — Так-так, какие драмы здесь! — спокойный голос Косинги Палпатина разбил хрупкую тишину, не предвещавшую ничего хорошего. — Перес, я ведь просил тебя соразмерять свои шутки в присутствии сына, разве нет? И по поводу той девушки — особенно. Шив, будь добр, дай отцу вздохнуть и ответить мне. Голубые и тёмно-серые глаза ещё некоторое время обменивались какой-то своей информацией, после парень медленно разжал пальцы, с удовольствием посмотрев, как на шее отца проступают следы его руки. И столь же медленно вытер руку о штанину, покосившись в сторону матери. Последним в его списке был дядя, смотревший за племянником с достаточного расстояния, ведь он прекрасно знал возможности этого ребёнка. И знал как его остановить.  — Ты свободен, — холодно обронил Палпатин-старший, даже не посмотрев на племянника. Тот поравнялся с сенатором, натянутый как струна, стиснувший кулаки…  — Я в этом не уверен, дядя. Но вот в чём уверен, так это в том, что Набу я покину вместе с тобой.  — Умный мальчик, — похвалил сенатор, более строго повторив: — Выйди! Шив не стал хлопать дверной створкой, он нарочно предельно аккуратно её прикрыл, заставив Косингу сдвинуть брови: точно что-нибудь вытворит, всем показывая свой протест. Ох, уж эта юношеская идеология! Сенатор подождал ещё некоторое время, окидывая бледную сестру и её муженька-идиота.  — Кажется, кому-то засвербело показать, кто в доме хозяин? А ты? — Палпатин сел в кресло и закинул ногу на ногу, вперив тяжёлый взгляд в смутившуюся сестру. — Если бы я задержался во дворце ещё некоторое время, к моему приходу тут бы уже труп одного неразумного образовался бы. Твой бы, Перес! Ты сам даёшь ему оружие против себя. Зачем? Показать, что ты главнее? Так он знает, но вот возраст такой, что любое твоё решение он будет оспаривать с пеной у рта. Вам обоим внуков раньше срока захотелось и исков от обманутых девиц? Так получите всё это, как знак протеста на давление. То, что я стараюсь сглаживать, вы словно специально заостряете. Спокойно жить надоело?  — Многие в его годы заключают предварительные соглашения…  — Я тебя сейчас сам прибью, — обыденным тоном произнёс сенатор Набу, — что б не мучиться в дальнейшем головной болью из-за тебя. Вас кто-то поторапливает по этому поводу? Имя шепнёшь сам или мне агентов своих напрячь, чтобы выяснили откуда у тебя, Перес, такое маниакальное желание женить своего единственно законного отпрыска появилось?  — Но ведь ему скоро восемнадцать! — спал с лица мужчина, оправдываясь.  — И вот тогда ты уже будешь неволен ему указывать, так? Может напомнить тебе, что ему ничего не стоит тебя прибить за оскорбление своей матери уже сейчас? И рука у мальчишки не дрогнет. Оставьте его, не дёргайте. Дайте ему переболеть поиском этой девки. Поищет и забудет, тем более я прикладываю свои усилия, чтобы это произошло скорее. Энакин встретил Шива, стоя напротив дверей, где он оставил мальчика после своего ухода. Юноша окинул комнату взглядом, забеспокоившись, что мальчишка воспринял слова «останься здесь и никуда не ходи» буквально, но нет, вон и книга лежит, взять которую с яхты Энакин попросил.  — Ты расстроен чем-то? — голубоглазый мальчишка внимательно вглядывался в лицо своего друга. Шив прошёл к креслу и рухнув в него, прикрыл лицо рукой, вымотанный спором с родителями.  — С родителями ругался. Они меня женить хотят, — невесело усмехнулся Шив, устало взглянув на татуинца. Тот этак забавно склонил голову к плечу, протянув:  — Ну, это они зря! Ты же уже сделал выбор, нет? — заставив Шива замереть и совсем неприлично открыть рот, после его захлопнул, несколько оглушённый тем, что вот этакое заявление он слышит от ребёнка!  — Откуда ты… И тут же всплыло воспоминание, то, что он забыл за всеми своими делами. Слова Шми Скайуокер. «Он необыкновенный… мой сын. Моя болезнь… Моя боль… Он пытался её взять на себя». Набуанец замер, уставившись на насторожившегося мальчишку потрясённым взглядом.  — Энакин… Ты что-то можешь делать, что кажется для других необычным? Неким фокусом? Да или нет? Маленький Скайуокер сомневался, стоит ли доверять этому чёрноволосому набуанцу, тут не надо быть провидцем. Сомнение выглядывало из этих светлых глаз, но в какой-то момент было побеждено тем, что Шив ему уже немало помог: с Татуина увёз, вон и книгу подарил такую красивую и точно дорогую!  — Ну-у… Шив на это красноречивое «ну» только кивнул, уже вовсю обдумывая несколько вариантов развития событий и прикидывая, выгорит ли, или нет это или то. Другое дело, что мелкого он не намерен был представлять дяде, который пусть и не сокрушался, что племянник у него столь мало одарён Силой, но и полных планов не выкладывал. Почему? Да кто его знает? Едва парень открыл рот, чтобы о чём-то ещё спросить Энакина, как тот с немым ожиданием в глазах повернулся к двери, которая через некоторое время отворилась и на пороге возник дядя. Скользнув по отодвинувшемуся Скайуокеру незаинтересованным взглядом, Косинга чуть улыбнулся мрачному виду племянника, бросив ему на колени полумаску из серебристой ткани, украшенную крошечными стразами и чёрно-алым рисунком.  — Держи, сегодня королева Амидала даёт бал. Ты тоже приглашён, как и я. Повертев в руках этот предмет, Шив выгнул бровь:  — С чего бы королеве вспоминать обо мне? А мама и отец как же?  — Будет вся знать, о них не думай. Мы приглашены особо, как редкие гости на Набу. Будь готов к шести.  — Я уеду один, — тут же помрачнел Шив. Сенатор понимающе улыбнулся:  — Злишься, что не сказал тебе, что они за твоей спиной задумали? Не злись. Кто же знал, что ты решишь со мной полететь? Это было проверкой тебе.  — И спасибо очень за неё. Было очень поучительно, — натянуто улыбнулся парень, стискивая в пальцах маску, что было замечено дядей.  — Поосторожнее в маской, прибыть во дворец надо обязательно в ней. Они у всех разные. С этими словами Палпатин-старший покинул племянника, у которого стало просто непреодолимым желание шваркнуть красивую вещицу об пол. Энакин терпеливо ждал, пока буря миновала. И тихонько спросил, весьма надеясь на положительный ответ:  — А можно я останусь в комнате? Я буду очень-очень тихо себя вести. Клянусь! Шив задумчиво пожевал губами, а после чуть прищурился, уже зная как он насолит милым родственникам.  — Знаешь, а у меня предложение… Ты когда-нибудь настоящую королеву видел? Голубые глаза засияли в ответ предвкушением, а Шив впервые возблагодарил, что некоторые могут читать его потаённые мысли без огласки. Дядя его, конечно, и прибить может, но Шив недаром любил гонки — это такой адреналиновый всплеск. А чем не вызов: провести на бал ребёнка, в списках которого не было? Потерев ладони, юный набуанец удовлетворённо улыбнулся.  — Так, где-то здесь были мои старые вещи… Посмотрим…