Долгий путь, ведущий к дому

Королевский дворец в Западной Ци       Сама не понимая, для чего она это делает, девушка подошла к столу, на котором стояли письменные приборы, прежде виденные ею, разве что в фильмах или на старинных восточных гравюрах. Однако когда Жун Лэ взяла в руки кисть, её пальцы неожиданно-привычным движением сжали деревянную, украшенную золочёной росписью рукоять. А иероглифы, о существовании которых в своей прежней жизни девушка даже и не подозревала, вдруг начали с удивительной для неё лёгкостью ложиться на бумагу.       Кисть легко и свободно перепархивала с чистого листа к чернильнице с заранее приготовленной к работе тушью, а потом обратно. Принцесса даже не заглядывала в листок, на котором она увидела ту цитату, но она откуда-то знала что за надпись на нём была сделана. И только тогда, когда последний иероглиф был написан, девушка отложила в сторону кисть, испачканную в чернилах и, взяв в руки оригинал текста, принялась сравнивать его с той фразой, которая была только что написана ею.       Почерки казались довольно похожими, но при этом всё же не были идентичными. Надпись, вышедшая из-под кисти принцессы, выглядела тщательно выписанной, но была лишена воздушности и лёгкости оригинала. Тот же, кто написал те же слова на листке, спрятанном среди свитков, без всякого сомнения мог бы считаться настоящим мастером каллиграфии, тогда как сама Жун Лэ оказалась всего лишь его не слишком умелой подражательницей. Принцесса ещё успела подумать о том, для бы чего ей вдруг так сильно захотелось научиться выписывать иероглифы так же легко и непринуждённо, как это делал тот человек. И в это самое время…       — Приветствую вас, принцесса! — внезапно услышала девушка голос своей личной служанки Лин Юэ. — Ваше Высочество, пришло время пить лекарство.       Поднявшись из-за стола, девушка взяла в руки листок с оригиналом надписи и, подойдя к служанке, произнесла, обращаясь к ней:       — Лин Юэ, скажи, это же я была тем человеком, который написал на этом листке строчки из стихотворения?       — Да, — в недоумении глядя на неё, кивнула та. — Ваше Высочество, я точно помню, что это именно вы написали тут эти строки, я ведь была тогда рядом с вами и видела, как вы их записывали.       — Тогда… — ничего не понимая, произнесла принцесса. — Почему же эти надписи сделаны разным почерком?       — Я не знаю, Ваше Высочество, — с несколько излишней поспешностью замотала головой Лин Юэ. — Может быть… Вы просто разучились красиво выписывать иероглифы из-за того, что сильно ударились головой?       Сообразив, что она снова сболтнула лишнее, служанка испуганно замолчала и поспешно закрыла себе руками рот.       — Ой… Извините, принцесса, — пробормотала она, склоняясь в наипочтительнейшем поклоне. — Я… Я не хотела сказать про вас ничего обидного, я только подразумеваю, что это из-за полученных травм вы пока не можете твёрдо держать в руках кисть. Но как только вы полностью поправитесь…       — Это я уже от императора слышала, — вздохнула Жун Лэ. — То, что как только я поправлюсь, ко мне вернётся память и восстановятся мои прежние умения… Ладно, будем считать, что ты ничего подобного не говорила… Да, и насчёт лекарства, — добавила она. — Просто оставь его здесь. Я выпью снадобье немного позже.       Служанка, кивнув, начала ставить чашу с отваром на столик, склонившись при этом перед своей госпожой в почтительном поклоне, как вдруг в коридоре прозвучал громкий голос стоявшего на карауле стражника:       — Прибыла Её Величество вдовствующая императрица!       — Ч-то?.. — Чаша, которую ставила на стол Лин Юэ, предательски дрогнула в её руках и несколько капель-тёмно коричневой жидкости пролилось на пол и одежду служанки, на что сама Лин Юэ, впрочем, не обратила внимания. — Ваше Высочество, вам следует поприветствовать государыню со всей возможной почтительностью, — понизив голос до шёпота, добавила она. — Пожалуйста, опуститесь на колени, чтобы выразить почтение вдовствующей императрице!       Преклонив колени, Жун Лэ воззрилась на вошедшую в комнату ещё довольно молодую и статную женщину в чёрно-золотом платье с широким стоячим воротником и с длинным шлейфом. На голове у вдовствующей императрицы виднелась роскошная диадема, украшенная драгоценными камнями, а правую сторону лица скрывала золотая маска, на которую был нанесён рельефный узор. Её Величество ласково улыбалась, но при этом во всём её облике было что-то настораживающее. Жун Лэ не могла понять почему вдовствующая императрица, которая по всей видимости, была её матерью, показалась ей не слишком приятной особой. Возможно, всё дело было в присущей Её Величеству некоей холодности, которая и заставляла других людей держаться на почтительном расстоянии.       Вдовствующая императрица смерила стоявшую на коленях принцессу неодобрительным взглядом, после чего, не переставая улыбаться, обернувшись к сопровождавшим её служанкам приказала:       — Арестовать её!       — Подождите! — в недоумении воззрившись на неё, воскликнула Жун Лэ. — Почему это вы приказываете своим людям арестовать меня? Я что же, совершила какое-то преступление или нарушила некий местный закон?       — Преступление? — насмешливо посмотрев на неё, переспросила вдовствующая императрица. — Ну, если государственную измену не считать преступлением, то что же это тогда, по-твоему? Думаешь, что, сбежав из этого дворца, ты и вправду не нарушала закон? Дорогуша, я вынуждена тебя разочаровать. Твои действия могут быть расценены только как предательство по отношению к этому государству и к его народу. Или ты и правду не понимаешь, насколько важен для нас всех союз Западной Ци и Северной Линь? Впрочем, что бы ты ни думала по данному вопросу, тебе это не поможет. Хочешь ты того или нет, но брачный договор был подписан, а потому, тебе всё равно придётся туда ехать. Вопрос только в том, сделаешь ли ты это добровольно или же по принуждению. А для того, чтобы ты снова не сбежала, время до отъезда в Северную Линь проведёшь, сидя под домашним арестом… Взять её! — снова обернувшись в сторону слуг, приказала она.       *****       Идя следом за вдовствующей императрицей и служанками, двое из которых крепко держали её за руки, принцесса не знала, как ей следует теперь поступить. Из непродолжительного общения с «матушкой» она успела понять, что вдовствующая императрица была властной особой, не терпящей возражений и к тому же привыкшей добиваться своих целей любой ценой.       Жун Лэ понимала, что спорить с этой женщиной бессмысленно, равно как бесполезно и пытаться ей доказывать, что она всё равно больше никуда не собирается убегать, а потому нет никакой необходимости в столь строгих мерах. С другой стороны, сидеть под домашним арестом, под круглосуточным присмотром стражников — тоже сомнительное удовольствие. Но, похоже, что ей от этого никуда не деться. Ведь единственным человеком, который мог бы попытаться сейчас помочь девушке, был её брат-император. Но Жун Ци, скорее всего, занят сейчас государственными делами и рассчитывать на его вмешательство было бы, по меньшей мере, наивно.       Однако не успела Жун Лэ об этом подумать, как внезапно увидела брата, который в сопровождении слуг шёл сейчас к ним навстречу. Вдовствующая императрица, увидев своего сына, сделала слугам знак остановиться.       — Матушка, я прошу вас о милости, — произнёс Жун Ци, подходя к ней и опускаясь на колени, как если бы он был не императором, а всего лишь обычным лакеем, прислуживающим вдовствующей императрице. — Принцесса, возможно, и нарушила закон, без разрешения покинув этот дворец. Но поступила она так только лишь потому, что потеряла память и потому не успела ещё понять, кто она такая и почему оказалась здесь.       — Мне всё равно, по какой причине Жун Лэ так поступила, — с усмешкой произнесла вдовствующая императрица. — С памятью или же без неё, она всё равно должна будет выйти замуж за одного из принцев Северной Линь.       — Тогда хотя бы не настаивайте на её немедленном отъезде, — склоняясь перед матерью в почтительном поклоне, произнёс император. — Жун Лэ и так ничего не помнит, она сейчас испугана и растеряна, да к тому же ещё и получила ранения в время падения с лошади… Западная Линь расположена далеко от нас и если принцесса туда уедет, вероятно, она никогда больше не сможет сюда вернуться. Но если Жун Лэ безвозвратно покинет это место, то, боюсь, она потеряет единственную возможность когда-нибудь вернуть воспоминания о своей прошлой жизни. Только оставаясь здесь, среди людей и предметов, знакомых ей с детства, сестра сможет стать прежней. Прошу вас, матушка, не лишайте её этой возможности! Что же касается этого брачного союза… То, возможно, мы поспешили его заключить, даже не спросив перед этим мнения самой принцессы.       — А по-моему, так даже немного опоздали! — с усмешкой сказала вдовствующая императрица. — Армия Чэнь уже подходит к нашим границам, а в провинции у нас не прекращаются стычки между представителями местной знати. Судьба этой страны — вечно ходить по краю пропасти. И только союз с более сильными соседями поможет Западной Ци избежать окончательной гибели. Альянс с Северной Линь — прекрасная возможность избавиться от угрозы со стороны Чэнь, которая в этом окажется окружённой нами и нашими союзниками со всех сторон, а потому и будет вынуждена умерить свои амбиции… Мне казалось, что вы не хуже меня это понимаете и я просто в толк взять не могу, что же заставляет вас колебаться перед принятием столь простого и при этом столь очевидного решения.       — Не беспокойтесь насчёт Чэнь, матушка, — произнёс Жун Ци. — Я обещаю вам, что лично займусь разработкой стратегии, которая поможет нам одержать победу в противостоянии с ними. Что же насчёт сестры… То просто поймите, что ей и так сейчас нелегко приходится из-за ранений и потери памяти. А вы её ещё хотите в придачу к этому под домашний арест посадить. К тому же, вопросы, касающиеся заключения династического брака, нельзя решать, не обдумав их как следует. В конце концов, от того, насколько удачным окажется этот союз, зависит не только счастье сестры и её будущего мужа, но ещё и судьба двух государств!       — Просто помолчи! — слегка досадливо морщась, проговорила вдовствующая императрица. — Как я погляжу, ты и сам в этих вопросах смыслишь не больше, чем последний поварёнок с дворцовой кухни!.. Что же касается тебя, дорогуша, — добавила она, с нарочито ласковой, но при этом насквозь лицемерной улыбкой, оборачиваясь в сторону Жун Лэ. — То ты — всего лишь неблагодарная девчонка, не более. Я была добра к тебе, сохранила твою жизнь и даже даровала титул принцессы. Но что я получила в ответ? Чёрную неблагодарность. Причём, не только с твоей стороны, но и с его тоже, — добавила она, небрежным кивком указывая на продолжавшего стоять на коленях императора. — Ты и мой сын — вы оба меня предали. Или, может быть, скажешь, что это не так? Но ты забываешь о том, что ещё не поздно всё переиграть. Я в любую минуту могу приказать слугам предать тебя медленной и мучительной казни. А твоего брата с лёгкостью могу лишить императорского титула на том основании, что он постоянно болеет и едва ли по этой причине окажется способен оставить после себя наследника… В общем, так, — словно бы подводя итог, произнесла вдовствующая императрица. — Я не стану сажать тебя под домашний арест, но эта свадьба должна будет состояться через неделю. Если же этого не произойдёт или кто-то из вас двоих попытается помешать заключению брака, то… Думаю, мне не нужно говорить, какая участь в этом случае постигнет вас обоих. На этом все могут быть свободны…       Сказав так, вдовствующая императрица сделала своим служанкам знак следовать за ней, после чего с гордым и величественным видом направилась к зданию, где были расположены её личные апартаменты.       — Всё кончено… Она теперь не отступится и мне не удастся её переубедить… — внезапно услышала Жун Лэ слова, сказанные её братом. — Но я всё равно не могу это так просто оставить. Я не позволю ей причинить тебе вред, сестра. Ни за что не позволю…       *****       Вернувшись в свои покои, принцесса так и просидела у себя в комнате до позднего вечера. Мысли о недавнем разговоре с вдовствующей императрицей продолжали преследовать девушку, лишая её покоя и заставляя нервно оборачиваться при малейшем шорохе.       Жун Лэ не знала, какие отношения прежде связывали её с этой высокомерной и заносчивой женщиной, но то, что «матушка» проговорилась, будто бы она даровала ей титул принцессы лично, показалось девушке довольно странным. Конечно, можно было бы предположить, что в этой стране сам факт рождения в императорской семье ещё не делает человека принцем или принцессой, как это принято в других государствах. Но слишком уж сомнительной кажется такая гипотеза, если учесть, что Западная Ци — государство феодальное и потому высшая знать высоко ценит чистоту крови и очень дорожит своими титулами… Получается, что принцессу снова пытаются обмануть?       Но кто же тогда мог быть не совсем искренен по отношению к ней: вдовствующая императрица, обращающаяся с родной дочерью как с преступницей или же брат, который так мило улыбается и проявляет столь искреннее участие и заботу по отношению к ней? Увы, Жун Лэ не знала ответа на этот вопрос, а потому, на всякий случай решила быть предельно осторожной с обоими своими родственниками, чтобы случайно не сказать или не сделать в их присутствии ничего, что могло бы ухудшить её и без того непростое положение.       Задумавшись над этими сложными вопросами, девушка и сама не заметила, как прошёл день, а вслед за ним и вечер. И вот, когда время уже близилось к полуночи, к ней в комнату совершенно неожиданно и даже не постучавшись, вошёл император и его верный слуга Сяо Сюнь, готовый хоть сейчас последовать за своим господином в огонь, в воду, на край света и ещё дальше.       — Жун Лэ! — подходя к сестре, окликнул её император.       Девушка, невольно вздрогнув от неожиданности, в изумлении воззрилась на Жун Ци, стоявшего сейчас прямо перед ней.       — А, это ты, брат, — слегка дрожащим голосом произнесла она. — Зачем ты пришёл сюда в столь позднее время? Что ещё ты от меня хочешь?       — Жун Лэ, тебе не нужно меня бояться, — сказал император, осторожно беря её за руку. — Я не позволю им отослать тебя в Северную Линь ради заключения брачного союза. Сейчас ты переоденешься в одежду слуги, а затем я лично отвезу тебя в место, где ты будешь в полной безопасности.       *****       Через некоторое время через задние дворцовые врата выехала повозка, запряженная парой вороных коней, увозившая принцессу, переодетую в костюм слуги и императора. Их путь лежал в сторону, противоположную той, где располагалась Северная Линь.       — Ничего не бойся, — слегка сжимая руку девушки в своей ладони, говорил Жун Ци. — Обещаю, что там, куда я тебя везу, никто не посмеет причинить тебе вред или пытаться к чему-то принуждать. Как только мы будем на месте, ты и сама это поймёшь. И, может быть, — добавил он, едва заметно улыбаясь. — Может быть, это место и станет для тебя тем самым настоящим домом, где ты сможешь быть счастливой и куда ты всегда будешь с радостью возвращаться.       — Кажется, ты поссорился с логикой, брат, — с некоторым сочувствием глядя на него, покачала головой принцесса. — То обещаешь, что я с первого же взгляда полюблю человека, за которого должна выйти замуж, а теперь делаешь всё для того, чтобы расторгнуть то брачное соглашение… Тебе не кажется, что это выглядит как-то странно и даже подозрительно? У меня складывается впечатление, что ты не совсем честен по отношению ко мне. Ты явно пытаешься что-то от меня скрыть. И даже если поступаешь так ради моей пользы, прошу тебя, брат: не делай ничего, что могло бы заставить меня начать относиться к тебе с недоверием. Ведь если ты говорил мне в чайном павильоне правду, если мы прежде были очень близки, то сделав хоть что-то, заставляющее меня в тебе усомниться, ты можешь безвозвратно разрушить наши столь замечательные в прошлом отношения.       — Я же говорил, что не стану делать ничего, что могло бы причинить тебе вред, — встревоженно вглядываясь в сумрак ночи, раскинувшийся за окном их кареты, проговорил император. — Почему же ты не хочешь мне поверить?       — Может быть потому, что ты слишком мил и заботлив по отношению ко мне, — вздохнула девушка. — Братья же, обычно, не обращаются так со своими сёстрами, случается, что они относятся к ним если и не с неприязнью, то с некоторым пренебрежением. То же, как ты себя ведёшь… Это выглядит подозрительным, тебе так не кажется?       Тем временем повозка внезапно остановилась возле крыльца большого просторного дома, построенного на берегу озера. Откуда-то издалека вдруг послышался столь знакомый девушке хрустальный перезвон, но принцесса решила, что это — не более, чем совпадение. Никогда прежде она не была в этом месте и потому колокольчики из её воспоминаний не могли быть теми же, что были подвешены над входом этого дома.       — Ну, вот мы и на месте…       Улыбнувшись, император помог сестре выйти из кареты, после чего отвёл её в дом, который был сейчас весь залит лунным светом, льющимся вовнутрь помещения через огромные, во всю стену решетчатые окна. В светлое же время дня этот дом, должно быть, утопал в лучах яркого солнечного сияния и, наверное, выглядел таким уютным и по-домашнему тёплым.       Неожиданно внимание принцессы привлекли несколько вырезанных из дерева статуэток, стоящих на комоде. Она подошла поближе и взяла одну из деревянных женских фигурок в руки, чтобы поближе рассмотреть её.       И в тот же миг в её памяти внезапно всплыли обрывки какого-то нового, не похожего на прежние воспоминания: мужчина, лица которого она не успела разглядеть, протягивает ей статуэтку, только что им сделанную и всё ещё пахнущую свежим деревом.       — Ну что, тебе нравится это место? — услышала она негромкий голос императора. — Когда-то ты здесь жила и очень любила этот дом.       Ничего не говоря, девушка вытащила из рукава припрятанный там листок с цитатой из стихотворения и показала его брату.       — «Воспоминания не навсегда, горе не длится вечно», — даже не разворачивая лист, без запинки процитировал Жун Ци.       — Так значит, ты знаешь, что это такое? — спросила Жун Лэ.       — Да, разумеется, — подтвердил император. — Идём, я тебе сейчас кое-что покажу и ты, может быть, хоть что-то вспомнишь.       Сказав так, он отвёл сестру в соседнюю комнату и показал ей висевший на стене лист пергамента, на котором были написаны слова из того самого стихотворения.       — Этот почерк похож на мой, — удивилась принцесса. — Но как же так? Разве я…       — Нет, ты не писала этих слов на пергаменте, так как надписи на стенах сделал я, — покачал головой Жун Ци. — Но тебе всегда нравился мой почерк и поэтому ты постоянно пыталась его копировать. Ты занималась этим, когда у нас обоих было свободное время. Я учил тебя, как следует правильно держать кисть. И, насколько могу судить, ты ничуть не утратила этого умения. Только вот… Ты всегда слишком усердно выписывала каждый иероглиф так, чтобы он как можно больше был похож на мой почерк, из-за этого тебе и не удавалось добиться лёгкости и непринуждённости во время копирования этих надписей.       — Хорошо, я это уже поняла, — вздохнула девушка. — Наверное, тебе не слишком было приятно, что кто-то пытался подделать твой почерк, пусть даже это и была я… Но, знаешь, что мне представляется странным? — добавила она. — То, что этот дом отчего-то кажется мне очень знакомым. Если я была принцессой, которая всю жизнь прожила в императорских резиденциях, то почему же тогда дворец показался мне таким чужим? Как если бы он был не моим домом, а клеткой или же тюрьмой для меня.       — Но ты действительно родилась и выросла в Холодном дворце! — в недоумении глядя на неё, покачал головой император. — Если уж говорить по правде, — добавил он. — То мы с тобой не родные брат и сестра, а сводные. Твоя мать была крестьянкой поразительной красоты, но она имела неосторожность оскорбить отца и за это её изгнали из главной резиденции в Холодный дворец. Тогда она ещё не знала, что ждёт ребёнка. Ты появилась на свет через восемь месяцев после этого.       — Так вот почему вдовствующая императрица так сильно меня ненавидит! — невольно вырвалось у Жун Лэ. — Если я и вправду дочь её соперницы, да моя мать к тому же ещё и не отличалась знатностью происхождения…       — Не нужно винить матушку в том, что она порой бывает излишне строгой по отношению к другим людям, — вздохнув, произнёс Жун Ци. — С ней случилось несчастье из-за чего её лицо оказалось изуродованным. Она вмиг лишилась расположения и любви отца и её характер по этой причине сильно ухудшился. Но поверь, матушка вовсе не желает никому зла, просто… Она считает, что когда речь идёт о благе нашей династии, то никакие сантименты неуместны. Если бы это потребовалось, то она и мною бы пожертвовала без долгих раздумий и сожалений. Ты сама слышала, как матушка грозилась лишить меня трона, если я заупрямлюсь или же вздумаю тебе помогать.       — Тогда… Для чего же ты так поступаешь? — в недоумении глядя на брата, спросила принцесса. — Неужели и вправду нисколько не дорожишь своим титулом?       — Разве этот титул что-то значит по сравнению со счастьем моей любимой сестрёнки? — слегка приобняв её за плечи и ласково улыбнувшись ей, произнёс Жун Ци. — Если потребуется, я и жизнь отдать не пожалею, только чтобы избавить тебя от страданий и сожалений о том, что твоя жизнь сложилась не так, как тебе бы этого хотелось. Ты уже и так настрадалась в прошлом, а потому, разве я могу позволить тебе страдать ещё и в будущем?       — Ещё один вопрос! — хватая его за руку, воскликнула Жун Лэ. — Брат, ты говорил, что я выросла во дворце. Но на моих ладонях видны мозоли, как если бы я много и тяжело трудилась в поле или же… без устали занималась тренировками с оружием. Скажи, ты знаешь, откуда они там взялись?       — Конечно, знаю, — кивнул император. — Это потому, что тебе удалось уговорить одного из дворцовых стражников, чтобы он обучал тебя фехтованию. Вообще-то, — добавил он с усмешкой. — Принцессе не положено сражаться на мечах, но ты всегда считала, что любая девушка вне зависимости от своего социального статуса, должна уметь себя защитить в случае необходимости. К тому же ты хотела научиться боевым искусствам ещё и потому, что полагала, будто я нуждаюсь в твоей защите. Когда мы впервые встретились то были совсем детьми и ты сказала, что если ко мне будет кто-то цепляться, то ты так врежешь, что мало ему уж точно не покажется.       — Вот, значит, как? — протянула девушка, глядя при этом куда-то в сторону. — Выходит, что я начала изучать боевые искусства потому, что хотела проучить твоих обидчиков?       — На самом деле, у меня их никогда и не было, — улыбнулся её брат. — Из страха перед матушкой никто не посмел бы меня обидеть. Но ты была так решительно настроена меня защищать, что я не стал тебе этого говорить. Подумал, что если тебе нравиться считать себя сильной и уверенной, то, значит, пусть так и будет… Но на самом деле, — добавил он. — Жун Лэ, я вовсе не хотел, чтобы ты вспоминала о тех непростых для тебя временах. Но я и подумать не мог, что ты начнёшь меня в чём-то подозревать. Мысли — ни что иное, как иллюзия. Ты должна верить только своему сердцу, а не тому, что тебе говорят другие люди. Поверь, я — тот, кто хочет только одного: чтобы ты была по-настоящему счастлива в этой жизни. Просто, запомни это, хорошо?..       Девушка уже открыла рот, чтобы сказать императору, что она вовсе ни в чём его не подозревает, просто не помнит, какие их связывали отношения в прошлом и из-за этого не знает, чего ей от брата ждать. Но в это самое время в коридоре внезапно послышался топот множества ног. А вслед за тем в комнату ворвалось несколько людей в чёрных одеяниях, немного похожих на те одежды, что были на наёмниках, которые гнались за принцессой во время его предыдущего неудавшегося побега.       Сражение было коротким, но довольно ожесточённым. Получив пару не слишком серьёзных ранений, Жун Ци опустился на пол и больше в драке участия не принимал. Принцессе тогда ещё показалось странным, почему это её брат так быстро выбыл из строя, ведь ни одна из его ран не была серьёзной. Однако необходимость отражать нападение неведомо откуда взявшихся бандитов, заставила Жун Лэ на время забыть об этом. И только когда все нападающие внезапно ретировались с той же поспешностью, с которой недавно на них напали, девушка обратила внимание на императора, который безуспешно пытался сейчас подняться с пола, но сильная боль, очевидно, препятствовала ему в этом.       — Ты в порядке? — присаживаясь рядом с братом, спросила принцесса. — Скажи, ты сможешь сейчас вернуться во дворец?       Жун Ци, так и не успев ответить на её вопрос, внезапно начал кашлять и захлёбываться кровью, которой не должно было бы быть, если учитывать, что пара полученных им царапин были поверхностными и никак не могли оказаться причиной лёгочного кровотечения. Правда, император ещё и получил от одного из нападающих удар ногой в бок, отбросивший его на несколько шагов в сторону, но это был самый обычный пинок, который тоже не мог привести к таким серьёзным последствиям.       Ничего не поделаешь, пришлось принцессе снова забыть о побеге и возвращаться во дворец. Жун Лэ ни за что не согласилась бы оставить брата в таком состоянии, а потому, вместе с императором поспешила вернуться обратно в главную резиденцию.       Всю дорогу она как могла старалась облегчить его боль, хоть и не понимала, что стало причиной её появления. Между тем Жун Ци и вправду был в очень плохом состоянии: несколько раз за время пути Его Величество лишался чувств, а окончательно пришёл в себя только тогда, когда главный лекарь сделал ему кровопускание.       — Ну что, теперь-то ты довольна? — с явной неприязнью глядя на съёжившуюся от ужаса и запоздалого раскаяния принцессу, произнесла вдовствующая императрица. — Его Величество так сильно хотел тебя развлечь, что даже решился вывезти из дворца. Кто бы мог подумать, что наёмные убийцы из Чэнь осмелятся напасть на вас двоих во время вашей загородной прогулки? Надеюсь, что это происшествие послужит вам обоим хорошим уроком… А теперь, — добавила она, обернувшись в сторону своих стражников. — Арестуйте офицера Сяо Ша, который помогал им во время побега, а при нападении убийц из Чэнь оказался не в состоянии защитить своего господина. Всыпьте ему восемьдесят ударов палками.       Принцесса, потупив взгляд, молчала, не зная, что и сказать. Она намеренно не просила вдовствующую императрицу смягчить наказание для провинившегося офицера, так как знала, что если посмеет об этом заикнуться, то восемьюдесятью палками дело явно не ограничится и что тогда Сяо Ша точно будет не избежать смерти.       — Ладно, не будем отвлекать главного лекаря от его работы, — между тем произнесла вдовствующая императрица, подходя к Жун Лэ и делая той знак подняться с колен. — Пусть он пока занимается перевязкой ран Его Величества. А мы с тобой сейчас кое-куда прогуляемся.       — И куда же именно мы пойдём? — едва слышно спросила девушка.       — Поймёшь, когда придём, — последовал короткий ответ.       Вдовствующая императрица вывела принцессу во внутренний двор, где как раз проводился смотр новобранцев.       — Вот, смотри! — произнесла она. — Ты видишь, насколько немногочисленна наша армия? Страна сейчас в смятении. Войны с соседями изнуряют её. Земли Западной Ци не особенно богаты, а потому, казна почти опустела из-за того, что все деньги из неё уходят на то, чтобы мы хоть как-то могли устоять перед натиском вражеских армий. Большинство новобранцев — либо старики, либо почти мальчишки, которым даже меч в руках не удержать. Нам нужен мир, чтобы хоть немного оправиться от тягот недавних войн. Если же мы снова будем вынуждены сражаться против Вэй и Чэнь, то, боюсь, это станет фатальным для нашей страны… Надеюсь, теперь, зная обо всём этом, ты сможешь принять верное решение.       — Получается… — понизив голос до шёпота, произнесла Жун Лэ. — Что-либо я выйду замуж за одного из сыновей императора Северной Линь, либо снова разразится война?       — Совершенно правильно! — кивнула вдовствующая императрица. — В своём эгоизме и в неумении видеть лес за деревьями, ты зашла так далеко, что из упрямства и нежелания повиноваться, даже рискнула самовольно покинуть дворец. Но теперь-то ты видишь, насколько слаба наша армия. Посылать всех этих людей в бой — это всё равно, что приговорить их к смертной казни. Но если даже тебе не жаль никого из них, то хотя бы подумай о своём брате. Его Величество и так на протяжении всей своей жизни каждый день вынужден бороться с терзающей его тело болью, а ты ещё и заставляешь его встать во главе армии. Если так пойдёт и дальше, то императору и вправду не останется ничего другого, кроме как принять заведомо проигрышный, навязанный соседями бой и пасть в сражении против Вэй или Чэнь. Может быть, когда это случится, ты, наконец-то одумаешься и сама захочешь выйти замуж за кого угодно, да только будет уже слишком поздно что-то менять… Подумай, сможешь ли ты спокойно жить после того, как станешь виновницей смерти своего обожаемого брата и свидетельницей ужасной трагедии, постигшей нашу страну!       Сказав всё это, вдовствующая императрица молча удалилась в свой личный дворец, оставив принцессу наедине с её невесёлыми мыслями.       — Нет… Я не могу так поступить, — ни к кому не обращаясь, произнесла Жун Лэ. — Брат ради меня на любые жертвы готов пойти, а я, получается, своим отказом выйти замуж, толкаю его и всех этих людей навстречу неминуемой гибели? Не бывать этому. Тем более, что, может быть, брат был прав, говоря, будто я встречу в Северной Линь человека, которого полюблю всем сердцем. И буду очень-очень счастлива с ним всю свою жизнь… Ладно, со временем узнаю, так это или нет. А пока… Мне нужно вернуться к брату. Что, если ему стало хуже? Главный лекарь пустил ему кровь, но он-то и так немало её уже успел потерять из-за тех ранений. Сомнительно, чтобы этот метод лечения мог оказаться по-настоящему эффективным.       *****       — Тебе не нужно было сюда возвращаться, — произнёс Жун Ци, сразу же, как только снова увидел свою сестру. — Теперь, даже если ты захочешь покинуть дворец, то сделать это будет почти невозможно.       — Да и не нужно, — с улыбкой сказала принцесса, протягивая ему чашу с целебным отваром, который лично и заварила перед этим. — Брат, я всё решила. Я не стану никуда убегать. Я выйду замуж за одного из принцев Северной Линь и больше не буду доставлять никому проблем своим поведением. Тем более, — добавила она тише. — Что здесь у меня всё равно нет ни одного близкого человека, кроме тебя. Чем терпеть придирки и неприязнь со стороны вдовствующей императрицы и видеть, как из-за моих проступков страдают другие люди, мне и вправду лучше покинуть эту страну. Я слышала, что Северная Линь богатое и процветающее государство, что у них там всего в избытке, а их император и его родственники добродетельны и благородны. Поверь, я не буду там несчастна, может быть, даже наоборот встречу человека, которого буду любить всю оставшуюся жизнь.       — Но если ты уедешь, то можешь никогда не восстановить свою память! — с каким-то отчаянием глядя на неё, воскликнул император. — Скажи, ты и вправду не будешь жалеть об упущенной возможности вспомнить события своей прошлой жизни?       — Воспоминания, они, конечно, очень важны, — вздохнула Жун Лэ. — Только вот… Думаю, что взамен старых я смогу создать для себя новые воспоминания, к которым мне всегда будет приятно мысленно возвращаться. И, знаешь, — добавила она. — Я очень рада, что встретила тебя, когда здесь появилась. Ты — как лучик света в тёмном царстве, озаряющий мою жизнь и раскрашивающий её яркими красками… Иногда я даже жалею, что ты — мой брат. Ведь, если бы мы не были родственниками, то мы могли бы пожениться и тогда мне бы точно не пришлось ехать ни в какую Северную Линь.       — А уж я-то как об этом жалею! — невесело усмехнувшись, произнёс Жун Ци. — Но здесь ничего не поделаешь: брат не может взять в жёны пусть даже и сводную, но всё же сестру, так как это противоречит законам этого государства. И всё-таки, не будем о грустном, — добавил он. — Знаешь, я сегодня разговаривал с матушкой и упросил её немного изменить текст твоего брачного договора, в который теперь внесена одна маленькая поправка, которая, тем не менее, может сыграть значительную роль в твоей будущей судьбе.       — Да? — удивилась принцесса. — И что же это за поправка такая?       — Если в этом возникнет необходимость, ты сама обо всём узнаешь, — слегка приобняв девушку, произнёс император. — Но всё же, я надеюсь, что этого не потребуется. Ты, как я и говорил, с первого взгляда полюбишь человека, которого я выбрал для тебя в качестве будущего мужа, и вы с ним будете очень-очень счастливы вместе. Если же нет, то знай, что я заранее предпринял меры, чтобы тебе не пришлось ни о чём сожалеть. Поэтому, Жун Лэ, если тот человек тебя чем-то не устроит, если он тебе не понравится, то просто откажись от него и выходи замуж за того, кого полюбишь всем сердцем, поняла?       Девушка кивнула. Чем больше она узнавала своего брата, тем меньше его понимала. Жун Ци на первый взгляд казался таким милым и добрым по отношению к ней, что трудно было бы заподозрить его в неискренности. Но, похоже, что император и вправду что-то скрывал от своей сестры. Интересно вот только, что именно и по какой причине?..       — Загадки… Одни загадки, на которые я не могу ответить, — ни к кому не обращаясь, произнесла принцесса. — Интересно, почему я постоянно чувствую себя в этом дворце так, как если бы вдруг стала участницей игры, правила которой мне никто не удосужился объяснить? И как долго это ещё будет продолжаться, хотелось бы мне знать…       …А ровно через неделю настал день её отъезда в Северную Линь, к которому все во дворце так тщательно готовились.       *****       — Ваше Высочество, это свадебное платье так прекрасно! — восторженно глядя на ярко-красный, расшитый золотом наряд, говорила принцессе её служанка Лин Юэ. — Вы только взгляните, какая великолепная ткань!       Жун Лэ резко обернулась в её сторону, при этом на её глазах сверкнули непрошеные слёзы.       — Если бы только я могла никуда не уезжать! — невольно вырвалось у неё. — Если так подумать, то я только недавно начала вспоминать то, что случилось со мной в прошлом. Даже этот дворец мне пока ещё кажется чужим. И во всём этом мире у меня есть только один по-настоящему близкий и родной человек, но и с ним я тоже вынуждена буду расстаться…       — Ваше Высочество, я понимаю, что вы, даже ещё не уехав, начинаете тосковать из-за разлуки с императором, — подходя к ней, произнесла Лин Юэ. — Но, знаете, что я вам скажу? То, что вы сейчас уезжаете в Северную Линь, это ещё не означает, что вы никогда больше сюда не вернётесь. Как только Западная Ци оправится от недавних бедствий, вызванных постоянными войнами, Его Величество призовёт вас обратно. И тогда вы снова будете вместе… Вы же меня понимаете, не так ли, принцесса?       — Да, я тебя прекрасно понимаю, — вздохнула Жун Лэ. — Что же… Может быть, это и к лучшему: то, что я до сих пор чувствую себя чужой в этом огромном дворце и не считаю его своим домом. По крайней мере, мне не жаль будет расстаться с этим местом… Но ты, Лин Юэ, — добавила принцесса, с некоторым сочувствием глядя на свою служанку. — Тебя заставляют ехать в Северную Линь вместе со мной. Но ведь у тебя здесь наверняка есть люди, которые тебе дороги… Неужели не жаль будет их оставить?       — Ваше Высочество, вы что же, забыли об этом? — в недоумении воззрилась на неё Лин Юэ. — У меня не осталось никого из близких, я всегда, сколько себя помню, была одна. Мне всё равно, где жить, лишь бы только вы позволили и дальше вам прислуживать.       — Я позволю тебе быть рядом со мной столько времени, сколько ты сама пожелаешь, — произнесла принцесса. — Только, Лин Юэ, я бы хотела тебя кое о чём попросить. Ты больше не должна считать себя моей служанкой, поняла? Отныне мы с тобой — подруги, во всяком случае, я бы очень хотела так думать…       *****       — Указ Его Величества! — разносился над дворцовой площадью громкий голос глашатая. — В качестве жеста доброй воли со стороны нашего императора и для заключения военного и политического союза, принцесса Жун Лэ будет отправлена в Северную Линь дабы вступить в брак с принцем Ли У Ю из Северной Линь. Надеемся, что их семейная жизнь сложится счастливо и что они много лет проживут в согласии и любви.       Жун Ци, только недавно оправившийся от ранений, полученных во время ночной схватки с наёмниками из Чэнь, сам вывел сестру, облачённую в свадебное платье и закутанную в красную вуаль, из дворца и усадил в карету. Но прежде, чем расстаться с ней, он протянул принцессе нефритовый кулон.       — Я ношу эту вещь с самого детства, — произнёс он. — Надеюсь, что это украшение вместо меня будет оберегать тебя от всех возможных бед и несчастий, что оно подарит тебе радостную и беззаботную жизнь. Впрочем, я дам тебе ещё одного охранника, более надёжного, чем эта безделушка… Сяо Ша, — добавил император. — Отныне ты станешь личным телохранителем принцессы Жун Лэ. Заботься о ней и защищай её от любой опасности, понял?       — Я принимаю ваш приказ, государь! — опускаясь на одно колено, произнёс офицер. — Отныне я буду служить принцессе до конца своей жизни и никогда не покину её.       Прежде, чем сесть в свадебную карету, принцесса обернулась в ту сторону, где стоял её брат и увидела, что Жун Ци смотрит ей вслед с такой тоской во взгляде, как если бы не замуж сестру отдавал, а провожал её на эшафот или на кладбище.       — Береги себя, брат! — помахав рукой, с немного вымученной улыбкой произнесла Жун Лэ. — Постарайся не перетруждаться и побольше отдыхай, хорошо? Обещаю, что очень скоро мы с тобой встретимся. Я обязательно приеду навестить тебя, как только устроюсь на новом месте и налажу отношения со своим будущим супругом и с его родственниками.       Сказав так, принцесса села в карету и велела кучеру трогать. Так начиналось её довольно долгое путешествие, конечной целью которого была Северная Линь, где девушку ждала новая жизнь, совсем не похожая на ту, к которой она и так только начинала привыкать в этом странном и всё ещё не вполне понятном для неё мире.       *****       За время путешествия не случилось ничего необычного, если только не считать того, что принцесса успела вдоволь наслушалась сплетен, которыми в её присутствии обменивались сопровождавшие её слуги. Главной темой разговоров, конечно же, был будущий супруг нашей героини. Если верить этим слухам, то принц Ли был просто великолепен и неподражаем: красив, благороден, умен, находчив и силён. Он считался любимым сыном императора Северной Линь и, похоже, пользовался уважением среди подданных своего отца. Но при этом будущий супруг принцессы был весьма независим и свободолюбив. Он не часто бывал при дворе, предпочитая вести уединённую жизнь в своём роскошном загородном поместье.       Принцессе, наслушавшейся подобных сплетен, казалось, что человек, с которым ей предстояло прожить в любви и в согласии всю жизнь, был достаточно интересной и при этом весьма загадочной личностью. Действительно, если так посудить, то для чего человеку, обладающему столькими добродетелями, нужно жить где-то в глуши, если он по праву мог бы стать подлинным украшением двора своего отца-императора? Явно же за его тягой к уединению скрывалась какая-то тайна!       Жун Лэ вспомнила, как брат говорил ей о том, что её будущий супруг ещё и невероятно талантлив в том, что касается искусства ведения войны. Именно он разработал уникальную стратегию с помощью которой генералу Фу Чоу, сражавшемуся с повстанцами в южных провинциях, удалось со своим тридцатитысячным войском одержать победу над вражеской армией в сто тысяч человек.       Слушая об этом, Жун Лэ молча кивала, так как не хотела спорить с братом. Но при этом девушка никак не могла понять, почему же великолепный во всех отношениях принц Ли не возглавил тогда войско лично, а доверил эту обязанность другому генералу? Если бы он сам воспользовался той стратегией, то это его имя сейчас ставилось бы в один ряд с именами выдающихся воителей древности и это он бы считался лучшим генералом в Северной Линь. Может быть, он просто не был уверен в том, сработает ли его стратегический план? Или же тот другой генерал, Фу Чоу, или как там его зовут, просто перекупил у принца Ли ту стратегию?       В любом случае, принцесса полагала, что ни один нормальный человек со здоровым честолюбием так не поступил бы. Ну, может быть только её брат. И то потому, что Жун Ци в отличие от принца Ли — далеко не безжалостный и сильный воитель, а поэт, музыкант и идеалист, мечтающий только о том, чтобы все люди были счастливы, но сам пока не знающий, как этого достичь.       — Мой лучик солнца… — улыбнувшись, произнесла принцесса, вспомнив о брате и о том душевном тепле, которым император её так щедро одарял с первого же дня её появления в главной резиденции Западной Ци. — Как бы я хотела никогда с тобой не расставаться, ведь ты — единственный во всём этом пока ещё чужом для меня мире, кого я считаю по-настоящему родным и близким для меня человеком.       Между тем в отдалении уже показались каменные стены, огораживающие столицу Северной Линь.       — Ваше Высочество, вы прямо сейчас наденете маску? — спросила Лин Юэ, заглядывая в карету. — Если вы так поступите, то уже не сможете снять её до тех пор, пока не окажетесь в своём новом дворце. Иначе это будет расценено как плохое предзнаменование.       — Я знаю, — кивнула Жун Лэ. — Не беспокойся, в любом случае это не продлится слишком долго. Мне только и нужно будет, что встретиться с принцем Ли в присутствии его родственников и подтвердить, что я согласна выйти за него замуж.       Но на деле всё вышло совсем не так, как планировала наша героиня, да и её будущий супруг оказался вовсе не тем благородным рыцарем в сверкающих доспехах, образ которого принцесса уже успела мысленно нарисовать в своём воображении. Совсем скоро Жун Лэ предстояло на своём опыте узнать, насколько же непростым был характер у принца Ли У Ю, а заодно и убедиться в том, что упрямству и неуступчивости этого человека мог бы позавидовать любой осёл.       Впрочем, наша принцесса тоже была далеко не кисейной барышней, выросшей в холе и неге. А потому, совсем скоро должно было начаться её противостояние с будущим супругом. Противостояние, которое хоть и не превратится в явную войну между ними, но при этом затянется на долгие месяцы и даже годы.       *****       — Прибыла свадебная процессия принцессы Жун Лэ из Западной Ци! — объявил чиновник, возглавляющий Министерство Обрядов. — Моё имя — Ян Вэй и мне было поручено встретить вас здесь, — добавил он, склоняясь при этом в почтительном поклоне.       — Что такое? — в удивлении воззрился на него Сяо Ша. — Разве принц Ли не придёт сюда сам, чтобы поприветствовать свою будущую супругу?       — Эм… Видите ли, — отводя взгляд в сторону, произнёс министр Обрядов. — Дело в том, что принц задерживается. Он просил, чтобы вы немного подождали здесь. Я же, в свою очередь, обещаю вам, что постараюсь поскорее уладить это затруднение.       — То есть, вы считаете, что принцесса, проделавшая столь долгий и непростой путь, теперь ещё и должна ждать перед воротами дворца, как если бы она была уличной торговкой пришедшей сюда, чтобы сбыть товар? — с явным неодобрением глядя на него, произнёс верный телохранитель Жун Лэ. — Возможно, ваше желание заключить брак с сестрой нашего императора было не слишком искренним. Или, может быть, у вас появились более достойные на ваш взгляд претендентки?       В это время ворота открылись и оттуда выехала небольшая процессия, которую возглавлял молодой человек в роскошных шёлковых одеяниях терракотово-красного оттенка, восседавший верхом на норовистой, светло-гнедой лошади. Не доезжая до свадебного эскорта, он спрыгнул на землю и бросив поводья кому-то из слуг, подошёл к карете.       — Я — Девятый принц Чэнь У Юй, — произнёс юноша, склоняясь в неглубоком, но почтительном поклоне. — К сожалению, моего старшего брата задержали в городе неотложные дела. Поэтому император попросил меня встретить вас вместо него. Что же до вас, принцесса, — добавил он, беззастенчиво пялясь при этом на Жун Лэ. — То я слышал, как люди на улицах говорили, будто у вас уродливая внешность и на редкость дурной характер. Однако, голос у вас при этом на удивление красив, как ни странно.       — Я надеюсь, что, услышав мой голос в реальности, вы не были разочарованы, принц Чэнь, — с вежливой, но при этом холодной улыбкой проговорила Жун Лэ, стараясь ничем не показать того, что слова Девятого принца не на шутку её обидели. — Ведь, если верить тем слухам, он — моё единственное положительное качество, не так ли?       — Ладно, ничего не поделаешь, раз уж вы не понимаете намёков, то я буду с вами предельно откровенен, — слегка наморщив лоб, изрёк принц Чэнь, понизив голос почти до шёпота. — Дело в том, принцесса, что вы совершенно не нравитесь моему брату. Он слышал те же слухи о вас, что и я, из-за чего решил, что такая невеста ему уж точно не нужна. А потому, вам лучше всего просто вернуться домой. Наш император позже всё объяснит вашему в письме или же при личной встрече. Уверен, что если вы сейчас вернётесь в Западную Ци, то это вовсе не станет причиной конфликта между нашими странами. В конце концов, сердцу не прикажешь. А если У Ю даже не хочет вас видеть, то не тащить же нам его под венец насильно? К тому же он такой упёртый, что его ещё и не заставишь, если говорить по правде! Так что, как вы сами можете видеть, принцесса, дело это заведомо проигрышное и лучше всего вам с моим седьмым братом просто не встречаться.       В это время ворота снова открылись и на площадь выехал старший офицер дворцовой охраны, объявивший о том, что император просил принцессу Жун Лэ проследовать в тронный зал, чтобы та в присутствии его родственников и придворных подтвердила своё согласие вступить в брак с принцем Ли.       — Что?.. — в недоумении хлопая глазами, воскликнул принц Чэнь. — Седьмой брат всё-таки согласился жениться на ней?! Да ну, быть такого не может!       — Может или нет, но вы сами слышали приказ вашего императора, — мило улыбнувшись, произнесла Жун Лэ, выходя из кареты. — Так что, будьте любезны, проводить меня во дворец.       Однако, если принцесса думала, что на этом закончатся все проблемы связанные с её будущим женихом и с его решительным нежеланием встречаться со своей невестой, то Жун Лэ сильно ошибалась. То, что началось возле дворцовых ворот главной императорской резиденции Северной Линь, совсем скоро должно было продолжиться ещё и в тронном зале, в присутствии местного императора, его родственников и высокопоставленных чиновников. Принцессе из Западной Ци ещё только предстояло доказать всем этим людям своё право на равенство с ними и на своё личное счастье.       Жун Лэ вовсе не собиралась отказываться от своего решения только из-за того, что ей наговорил грубостей какой-то мальчишка, не умеющий себя вести и не иначе как по какому-то недоразумению являющийся сыном правителя Северной Линь. Она ещё докажет Девятому принцу Чэнь и его старшему брату, принцу Ли, что им не удастся её смутить или запугать. И как бы сильно Жун Лэ ни хотелось вернуться в Западную Ци, она всё равно никуда не уедет. Ведь от брачного союза с Северной Линь зависит не только её личное счастье, но ещё и жизни сотен и даже тысяч людей, а потому принцесса не то что не может, она просто не имеет права так легко сдаться и отступить.