Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, императорский дворец       Правитель Северной Линь был в ярости. Восседая на троне, он с негодованием взирал на стоявшего перед ним наследного принца, который снова успел кое в чём проштрафиться. И как всегда, причиной тому была любовь к хорошеньким женщинам, выпивке и азартным играм. Ну или, по крайней мере, именно на них грешил сейчас император Юн Хэ, в очередной раз отчитывая своего старшего сына.       — Наследный принц! — воскликнул Его Величество с силой ударив кулаком по раззолоченному подлокотнику трона. — Сегодня утром, когда все члены императорской фамилии возносили благодарственную молитву в храме, ты посмел уснуть в присутствии посторонних! Ты что же: совсем меня не уважаешь, что ли? Но ладно, если бы ещё только меня! Но нет: твоё поведение является ничем иным, как оскорблением памяти наших предков. И, глядя на всё это, я всё больше убеждаюсь, что для тебя в этой жизни нет, да наверное, и не было ничего святого! Позволь напомнить тебе о том, что храм — сакральное место и что там недопустимо вести себя подобным образом. Мне следовало бы наказать тебя за это!       — Отец, я прошу извинить меня за ошибку, — пробормотал наследник престола, падая на колени и склоняясь в глубоком поклоне. — Это случилось потому, что я слишком устал, помогая вам с работой, вот и сам не заметил, как задремал.       — Надо же, как интересно получается! — с сарказмом глядя на него, покачал головой император. — Я провожу за работой дни и ночи, тружусь, не поднимая головы, можно сказать. А теперь вдруг выясняется, что такой бездельник как ты, оказывается, успел сделать больше для блага Северной Линь, чем даже я! Это как же следует понимать, не изволишь объяснить?       — Отец… — произнёс наследный принц. — Кажется, я говорил вам уже, что сейчас я занимаюсь подготовкой будущей военной кампании против Вэй. Сегодня ночью, например, я почти до рассвета вместе с генералом Фу обсуждал план стратегии, которая помогла бы нам одержать победу в кратчайшие сроки и с минимальными потерями. А вы, вместо того, чтобы похвалить за помощь, ещё и обвиняете меня в непристойном поведении!       — Так ты что же, за идиота меня, что ли, держишь? — с усмешкой проговорил Его Величество. — Знаю я, с кем это ты сегодня ночь коротал! Уж никак не с генералом Фу и вовсе не за обсуждением стратегических планов. А снова развлекался с теми развратными женщинами!       — Отец, это неправда! — даже изменившись от страха в лице, воскликнул наследник престола. — Я вовсе не делал ничего подобного! Умоляю: скажите, кто на этот раз меня снова посмел оклеветать?       — Ты думаешь, я стал бы просто так, не имея доказательств твоего распущенного поведения, обвинять тебя в чём-то подобном?! — воскликнул император. — Уж будь уверен, я не из тех, кто стал бы возводить на других людей клевету!.. Что же касается тебя, — добавил он. — То немедленно вернись в Восточный дворец и прогони прочь этих развратных женщин. А после как следует подумай над своим поведением, понял?.. Убирайся! И не смей больше показываться при дворе без моего позволения!       — Хорошо, отец! — чуть не плача, пролепетал наследник престола, поднимаясь с колен. — В таком случае, я пойду.       Император Юн Хэ, глядя ему вослед, только головой покачал.       — Да-а, послали же мне боги сыночка-недотёпу! — проговорил он, после того, как за наследным принцем закрылась дверь. — Если бы только я знал, что он таким откажется, то лучше бы повременил с назначением наследника.       — Ваше Величество, — склоняясь перед старшим братом в поклоне, произнёс принц Фань Ян. — Умоляю вас, смирите свой гнев. Конечно, поведение и поступки наследного принца возмутительны, но его слова напомнили мне о другой важной проблеме. Война с Вэй откладывалась так долго. Неужели вы передумали начинать новую военную кампанию, Ваше Величество? Или, может быть, у вас имеются какие-то свои планы относительно неё?       — Мне пришлось на время забыть о военной кампании, — проговорил император. — Сначала из-за того, что У Ю был вынужден покинуть столицу. А сразу же после этого снова начался мятеж в южных землях. Всё это и стало причиной задержки начала войны с Вэй… Да ладно бы ещё только это! — добавил государь, скорбно качая головой. — Проблема ещё и в наших союзниках. Позиция Западной Ци мне совершенно непонятна. На словах-то они нас всецело поддерживают, а вот на деле… Я отправил к их императору посланника, чтобы раз и навсегда разобраться с этим вопросом. Сейчас, когда война с Вэй, можно сказать, уже у нашего порога, я точно хочу выяснить: что по этому поводу думает император Жун Ци и собирается ли он нам вообще помогать? Я просил его предоставить нашему войску свободный проход по их землям и помочь с продовольствием, но он что-то не спешит давать мне ответ. И чем больше я обо всём этом думаю, тем больше мне кажется, что всё это очень похоже на игру в одни ворота. По-видимому, единственное, чего хотел Жун Ци от этого брачного союза — это возможность удачно выдать замуж свою сестру. И после того, как принцесса стала супругой генерала Фу, он решил, что может на этом и успокоиться. Действительно, если так подумать, то для чего бы это ему теперь нам помогать, если сам он уже получил все выгоды от заключения союза с Северной Линь, на которые рассчитывал?       — Я не уверен, — понизив голос почти до шёпота, проговорил принц Фань Ян. — Но, по слухам, император Западной Ци снова серьёзно болен. Поговаривают, что он даже может и не дожить до наступления следующего года. Но, как вы понимаете, это — не более, чем сплетни, которые могут вовсе не соответствовать реальному положению дел… Но вы правы, — добавил брат императора. — То, что сейчас там происходит — это довольно подозрительно. Со времени приезда принцессы в нашу страну прошло почти полгода, но Западная Ци вовсе не проявляет признаков доброй воли и не собирается нам помогать в будущей кампании. Единственное, что мы от них получили — это немного зерна, которое они нам передали во время визита императора Ци. А дальше, по всей видимости, они и вовсе захотят разорвать союз с нами или же изменят его условия.       — Это едва ли возможно, — покачал головой Его Величество. — Ведь это будет означать, что принцесса лишится всех своих привилегий и из почётной гостьи превратится в заложницу. Её брат ни за что на это не согласится, а потому, брачный союз расторгнут уж точно не будет. Но, возможно, его условия и вправду изменятся… К тому же, — добавил он. — Мы не должны слишком сильно об этом беспокоиться. Конечно, проход по землям Западной Ци сократил бы время перемещения нашей армии к границам Вэй, но незначительно. Да и продовольствия у нас достаточно, чтобы начать новую военную кампанию без оглядки на помощь союзников. Только вот… Если мы слишком поторопимся с началом войны, Западная Ци почти наверняка воспользуется этим, чтобы изменить условия договора. Их император ещё очень молод, но большего интригана и манипулятора, чем он, мне в жизни своей видеть не доводилось. Достаточно вспомнить хотя бы то, как ловко он использовал двойника принцессы для заключения помолвки. Скажи: кто из других людей до такого бы смог додуматься?       — Либо гений, либо сумасшедший? — едва заметно усмехнувшись, проговорил принц Фань Ян. — Уж извините, Ваше Величество, но другой ответ просто не приходит мне в голову.       — Именно! — кивнул его старший брат. — Но, похоже, добавил он. — Что это и есть — две крайности истинной сущности императора Жун Ци. Он и гений, и безумец одновременно. Но в то же время — ещё и непревзойдённый мастер политических интриг. Да и его сестра, похоже, точно такая же. Ни одной нормальной девушке хорошего происхождения и в голову не пришло бы притвориться обычной торговкой. Так что, и братец, и сестрица — два сапога пара!       — Ваше Величество, — произнёс принц Фань Ян. — Я тоже считаю, что эти двое друг друга стоят… Но дело не только в этом… Я уже давно думал, почему же мне кажется таким подозрительным брачный союз с Западной Ци и что с ним не так? И вот теперь понял, хоть и не знаю, следует ли мне говорить вам об этом.       — Сюань Мин, — проговорил император. — Мы с тобой — братья по крови, а потому, ты можешь рассказать мне всё, что посчитаешь нужным.       — В таком случае, я отвечу вам, Ваше Величество, — сказал младший брат императора. — Дело в том, что до меня дошли слухи, будто бы генерал Фу поддерживает отношения с Западной Ци посредством переписки. Но эти сведения были получены из сомнительного источника, — добавил он. — Мне их передали члены некоей организации, именующейся «Сокрытыми во тьме», хотя лично мне они больше показались похожими на кучку жалких бродяг… К тому же, есть и ещё кое-что. Принцесса, ведь, замужем за генералом «Защитником страны». И в том, что её муж переписывается с родственниками — нет ничего странного или подозрительного.       — И всё равно во всём этом есть что-то неправильное, — покачал головой государь. — Сюань Мин, — добавил он, оборачиваясь в сторону брата. — Отправь кого-нибудь из своих людей следить за их поместьем. Если удастся перехватить письма, то сможем узнать о планах Западной Ци и их императора.       — Хорошо, я непременно так и сделаю, — кивнул принц Фан Янь.       После чего, поклонившись императору, покинул тронный зал.       *****       Чжуншань, поместье генерала Фу, «Сад Спокойствия»       В ту ночь принцессу, к счастью, не мучили кошмары, да и воспоминания о том времени, когда она была возлюбленной императора Западной Ци, ей тоже не снились. Должно быть, решение покончить с прошлым было тому причиной, а, может быть, причина была в том, что Жун Лэ настолько сильно устала накануне, готовясь и проводя праздник Ночи Семёрок, что проспала до рассвета без сновидений.       Как бы там ни было, но утром, когда принцесса проснулась, она чувствовала себя просто замечательно. О случившемся накануне приступе головной боли ничто уже не напоминало. Наоборот, пожалуй, впервые за последние несколько месяцев Жун Лэ смогла привести свои мысли хотя бы в относительный порядок и даже попробовала изгнать из своей памяти все свои смущающие или тревожные воспоминания.       — Отныне я начинаю новую жизнь, — проговорила принцесса, ни к кому не обращаясь. — Я забуду обо всём, что было в моей жизни раньше. В конце концов… «Воспоминания не навсегда, горе не длится вечно», разве не так? — добавила она, невольно процитировав любимую фразу своего «брата». — Пусть даже я и не смогу узнать тайну, сокрытую в моём прошлом, всё равно не стану об этом сожалеть. В конце концов, я люблю и любима, а всё остальное больше не имеет для меня никакого значения. Что же касается потерянных воспоминаний… То я больше не буду пытаться их вернуть, а просто создам новые, в которых не будет места грусти и сожалениям об упущенных возможностях…       В это время дверь её опочивальни приоткрылась и в комнату проскользнула Лин Юэ.       — Вижу, что вы уже проснулись, принцесса, — проговорила она, склоняясь в поклоне и ставя на столик таз с водой для умывания, который держала в руках. — Скажите, ну, как вы себя чувствуете после вчерашнего? — добавила она, смущённо хихикнув.       — После вчерашнего? — с недоумением глядя на неё, покачала головой принцесса. — Лин Юэ, видят боги, я не понимаю, о чём это ты сейчас вообще говоришь.       — Ну, как же! — многозначительно усмехнувшись, проговорила её горничная, понизив голос почти до шёпота. — Помнится, накануне вечером, когда я вас покинула, вы остались наедине с генералом. И что-то мне подсказывает, что уж на этот раз он свой шанс не упустил…       — А-а, вот ты о чём! — вздохнув, покачала головой Жун Лэ. — Думаешь, что Фу Чоу вчера вечером заставил меня стать его настоящей супругой, верно?       Лин Юэ кивнула:       — Да, именно это я и подразумевала, принцесса. Знаете, — добавила она. — Я не думаю, конечно, что генерал мог бы намеренно причинить вам боль, но, если верить тому, что говорят знающие люди, в первый раз это всегда бывает больно, а потом, он ведь, такой высокий, что запросто мог придавить вас, навалившись сверху всем своим весом… Скажите, вы точно в порядке после того, как ваш муж…       Жун Лэ фыркнула и, не удержавшись, запустила в служанку подушкой.       — Ты такая болтушка, Лин Юэ! — смеясь, воскликнула она. — Никогда не думаешь, прежде, чем ляпнуть какую-нибудь несусветную глупость… Ох, боюсь, когда-нибудь твой болтливый язык сослужит тебе недобрую службу… Что же касается меня и Фу Чоу, — добавила она тише. — Можешь мне верить или нет, но вчера вечером ничего особенного не случилось. Мы с генералом просто заключили очередное соглашение, суть которого заключается в том, что я буду относиться к нему более благосклонно, но при этом до наступления первых заморозков между нами не случится ничего серьёзного, как и было решено во время нашей первой с ним брачной ночи. Так что, перестань уже придумывать то, чего не было на самом деле, ясно? Вчера между мной и моим супругом не было ровным счётом ничего, кроме пересмотра заключённого ранее соглашения и одного-единственного почти невинного поцелуя.       О том, что не случись очередного приступа головной боли, дело одним поцелуем явно не ограничилось бы, принцесса благоразумно решила не рассказывать своей горничной.       — Это хорошо, что вы решили пересмотреть то своё соглашение, — кивнула Лин Юэ. — Только вот, — добавила она тише. — Я не уверена, что должна была бы вам это показывать, но раз уж вы сами решили простить генерала…       — Что-то ещё? — спросила у неё Жун Лэ.       Её служанка молча протянула конверт из красной бумаги.       — Вот, — сказала Лин Юэ. — Эту вещь я нашла среди ваших платьев, когда перекладывала их из коробок в сундуки несколько дней назад… Принцесса, вы же ещё помните как во время вашей первой брачной ночи генерал просил вас надеть свадебный наряд?       Жун Лэ молча кивнула, не понимая, почему это её горничная снова заговорила о событиях, которые самой принцессе представлялись чем-то наподобие ночного кошмара.       — Да, я прекрасно помню обо всём, что тогда случилось, — проговорила она, открывая конверт и вытаскивая из него сложенный в несколько раз ярко-алый лист. — Что это? — добавила Жун Лэ, в недоумении переворачивая бумагу. — Свидетельство о разводе?! Неужели мой муж решил расторгнуть брачный союз?! Но, нет, этого просто не может быть!..       Она принялась читать письмо о разводе и поняла, что этот документ был написан её благоверным за день до их свадьбы и что генерал, не желая принуждать свою супругу к нежелательному для неё браку, предоставлял принцессе возможность выбора: остаться с ним или же стать свободной.       Жун Лэ не сомневалась в том, что это свидетельство попадалось служанке на глаза и прежде, так как та не один раз чистила все её платья, в том числе и то, что было на принцессе в день её свадьбы. Но почему же тогда Лин Юэ сразу не показала ей документ о расторжении брака? Возможно… Причина была в том, что принцесса и вправду могла бы воспользоваться этими бумагами для того, чтобы получить развод.       Но теперь-то всё было по-другому. Жун Лэ уже давно простила своего мужа, а потому ей больше незачем было думать о возможном разрыве их отношений. Наоборот, принцесса надеялась, что теперь, когда все обиды остались в прошлом и стена недопонимания между ней и её супругом рухнула и рассыпалась в пыль, впереди её ждут только годы бесконечного счастья. А потому, она решила оборвать все связи с прошлым и сжечь за собой все мосты, раз и навсегда лишив себя возможности отступить на прежние позиции.       — Я не нуждаюсь в этом свидетельстве, Лин Юэ, — проговорила принцесса, поднимаясь с кровати и подходя к столу, на котором стоял подсвечник с горящими свечами. — Может быть, покажи ты мне этот документ в первые дни после того, как принц Ли испортил мне свадьбу, я бы и воспользовалась возможностью расторгнуть брак с Фу Чоу, но теперь… Не думаю, чтобы мне когда-нибудь захотелось расстаться со своим супругом. Скорее, наоборот: я ни за что не позволю ему уйти от меня, даже если он сам пожелает этого… Лин Юэ, — добавила она тише. — Я проиграла в сражении с собственным мужем, но я ничуть об этом не жалею. Впрочем… Разве у меня был хотя бы один шанс одержать победу, если моим противником оказался самый выдающийся из всех полководцев, когда-либо известных в Северной Линь?       Говоря так, она, улыбнувшись, поднесла письмо о разводе к пламени, а потом наблюдала за тем, как ярко-алая бумага обращается в пепел и, медленно кружась в воздухе, оседает на поверхность стола и на пол.       — Вот так! — оборачиваясь в сторону своей горничной, проговорила Жун Лэ. — Я отказываюсь от свободы ради возможности любить и быть любимой. Ведь, наконец-то я нашла дом, где могу почувствовать себя по-настоящему счастливой рядом с человеком, которого люблю, пожалуй, больше собственной жизни… Можешь так и передать генералу, если, конечно, увидишь его сегодня, — добавила она тише.       Лин Юэ, поклонившись, убежала, а принцесса, смахнув рукой пепел со стола, пододвинула к себе письменные приборы и начала писать письмо «брату», которое, как она надеялась, должно было раз и навсегда поставить точку в её отношениях с императором Жун Ци.       *****       Чжуншань, дворец императрицы       Идя по дорожкам резиденции государыни, усыпанным мелким белым гравием, принцесса невольно думала о том, как же быстро летит время. Казалось, совсем недавно была весна, цвели персиковые и вишнёвые деревья. Именно тогда Жун Лэ впервые побывала в этом дворце, когда императрица пригласила её посетить праздник, который государыня устраивала в честь её приезда в Северную Линь.       А теперь куда ни глянь, повсюду виднеются клумбы с цветущими хризантемами самых различных оттенков, так, что издали кажется, будто это сама радуга спустилась на землю и рассыпалась по ней на мелкие осколки, превратившиеся в цветы. Близилась осень и хоть дни всё ещё стояли жаркие, на деревьях уже кое-где были заметны первые пожелтевшие листья.       «Меньше трёх месяцев… — мелькнула у девушки мысль. — Меньше трёх месяцев осталось до времени наступления первых заморозков… Удивительно, почему раньше я как-то не задумывалась об этом? Совсем скоро я стану настоящей супругой генерала и тогда…»       Впрочем, о том, что будет «тогда», Жун Лэ предпочитала не думать. Тем более, что сейчас ей было пока вовсе не до этого. Новое приглашение императрицы посетить дворец стало для неё полной неожиданностью. Принцесса не могла и предположить, для чего это государыня решила снова с ней встретиться, а потому и на душе у неё было сейчас неспокойно. И хоть формальным поводом для встречи было пожелание супруги императора попробовать новый сорт чая, завезённый из-за моря, Жун Лэ отлично понимала, что дело тут далеко не в экзотическом напитке, попробовать который можно было бы только в «Объятиях Луны»       — Приветствую, Ваше Величество, — проговорила она, склоняясь в любезном поклоне перед императрицей и протягивая ей небольшую деревянную шкатулку с затейливой резьбой. — Вот чайные листья, которые вы просили принести. Кроме того, — добавила она. — Я посчитала нужным добавить к столь скромному подарку ещё и лучшие румяна, которые мне прислали из Западной Ци… Вам, наверное, уже известно, что мой брат поддерживает торговые отношения со странами, лежащими далеко за морем, а потому, у него есть возможность приобрести для меня то, что там производится.       — Я слышала, что в «Павильоне Редкостей» продаются вещи, которые нельзя достать больше нигде в Северной Линь, — сказала императрица, открывая коробочку с косметикой. — Что же, слухи не лгут, эти румяна даже более яркие, чем те, которыми я обычно пользуюсь.       — Если вам и вправду нравятся эти румяна, — с улыбкой произнесла Жун Лэ. — То я попрошу брата, чтобы он почаще присылал их не только для меня, но и для вас.       — Ты такая внимательная, принцесса, — улыбнувшись ей в ответ, проговорила Её Величество. — Впрочем, — добавила она, покачав головой. — Мне теперь следует называть тебя супругой генерала «Защитника Страны»… Присядь, я бы хотела с тобой обсудить кое-что важное…       — Так для чего же, на самом деле, вы пригласили меня сюда, Ваше Величество? — спросила принцесса, усаживаясь за накрытый столик, на котором стояли поднос с чаем и сладостями. — Вы просили, чтобы я принесла вам новый сорт чайных листьев, но ведь, дело не только в них, не так ли?       — Верно, — кивнула государыня. — Но ты не должна думать, будто я позвала тебя сюда с каким-то недобрым умыслом. Я просто давно не видела тебя, принцесса, вот мне и захотелось с тобой поболтать о всяких пустяках… Знаешь, — добавила она, слегка понизив голос. — Мне ведь, если так подумать, то и поговорить-то в последнее время не с кем. Во дворце неспокойно и у супруги наследного принца, которая прежде составляла мне компанию, просто нет времени на разговоры со мной.       — Я тронута тем, что вы ещё помните обо мне, — с улыбкой проговорила Жун Лэ, интуитивно чувствуя, что что-то здесь не так. Не стала бы императрица так просто её вызывать, даже если бы ей и вправду не с кем было бы поговорить, а значит…       «Значит, надо быть предельно осторожной, — мелькнула у принцессы мысль. — Я не могу знать о том, что именно замыслила императрица, но что-то мне подсказывает, что дело тут нечисто… Неужели… Они подозревают меня в шпионаже или в чём-то подобном? Но, кажется, я не давала никакого повода для этого, так почему же тогда…»       Между тем императрица сделала знак приблизиться одной из своих служанок, стоявших чуть в отдалении и, взяв небольшой деревянный сундучок с подноса, который та держала, поставила его на стол.       — Это — те самые чаши из белого нефрита, которые ты привезла в подарок от своего брата, — всё так же любезно улыбаясь, проговорила Её Величество. — Но хоть они и предназначены для того, чтобы пить из них чай, боюсь, только настоящий мастер по проведению чайных церемоний способен по достоинству оценить всю их ценность. К сожалению, — добавила она, сокрушённо покачав головой. — Ни я, ни мой царственный супруг в этом совершенно не разбираемся, а потому и не видим больше смысла держать их у себя во дворце. Я возвращаю их тебе, принцесса, поскольку только ты одна понимаешь, насколько эти вещи ценны и, я уверена, сможешь найти для них достойное применение… К тому же, если ты вдруг загрустишь по дому, они станут тебе напоминанием о твоей родине и о семье…       «Вот он — подвох! — чуть не вырвалось у Жун Лэ невольное восклицание. — Неспроста же императрица велела принести сюда эти чаши! Наверняка это какая-то проверка, которой она, а, возможно, и император Юн Хэ, решили меня подвергнуть. Но если это так, то я, кажется, уже знаю, как мне следует поступить, чтобы случайно не скомпрометировать ни себя, ни своего брата…»       — Благодарю вас, Ваше Величество, — лучезарно улыбаясь, проговорила принцесса. — Я понимаю, что, решив вернуть мне чаши, вы действовали из лучших побуждений, но только… Боюсь, что мне они больше не нужны.       — Почему же? — в недоумении воззрилась на неё государыня. — Должно быть, ты думаешь, что мы хотим расторгнуть брачный союз или изменить его условия? Но это совсем не так… Мы с императором, моим супругом, решили вернуть их тебе потому, что считаем тебя настоящим мастером чайной церемонии и это, если угодно — знак нашего уважения к твоим непревзойдённым талантам…       — Нет, не по этой причине, — покачала головой девушка. — Ваше Величество, как вы сами заметили, эти чаши — редкости, привезённые с моей родины. Но с тех пор, как я вышла замуж за мужчину из Северной Линь, я больше не имею отношения к Западной Ци. А потому, было бы неправильным, если бы я согласилась их забрать и хранить у себя. Этим чашам место во дворце. В конце концов, так пожелал мой брат, который вам их подарил и потому я не вправе оспаривать его решение…       — Хочешь сказать, что у тебя больше нет никакой привязанности к Западной Ци? — недоверчиво глядя на принцессу, покачала головой императрица. — Но разве… Разве не там твоя родина? Разве не то место ты всегда считала своим настоящим домом?       — Да, раньше так и было, — кивнула Жун Лэ. — До тех пор, пока я не стала супругой генерала Фу и не переехала в его поместье, которое я отныне и считаю своим настоящим и единственным домом. Что же касается Западной Ци, — добавила она тише. — То, выйдя замуж, я разорвала с ней все связи.       — И ты… Никогда не получала писем от своих родственников? — удивлённо глядя на девушку, спросила Её Величество.       — Нет, — покачала головой принцесса. — Начиная со дня своей свадьбы и до настоящего времени я не получала из дома ни одного письма. Должно быть, моему брату сейчас не до этого, а, может быть, случилось ещё что-то, из-за чего он не может или не хочет со мной связаться… В любом случае, — добавила она. — У меня нет ни возможности, ни желания самой поддерживать с ним переписку… А почему вы меня об этом спрашиваете, Ваше Величество? Неужели… вы заподозрили меня в чём-то нехорошем?       — Нет-нет, что ты! — слегка наигранно улыбаясь, проговорила императрица. — Я просто беспокоюсь о том, не чувствуешь ли ты себя одинокой в нашей стране, вот потому и спросила… Но, вижу, что этот разговор тебя утомил, — добавила она, вздохнув. — Что же, в таком случае, я предлагаю тебе выпить чаю и немного отдохнуть.       Жун Лэ, улыбнувшись, кивнула ей в знак согласия, а про себя подумала, что если даже разговор о белых нефритовых чашах и оказался неслучайным, если это была ловушка, расставленная подозрительным императором Северной Линь и его родственниками, то она с честью выдержала это испытание.       И какое теперь имело значение то, что, на самом деле принцесса продолжала поддерживать отношения с «братом» и потому со времени, прошедшего со дня свадьбы, в ящике с кодовым замком накопилось уже немало писем, отправленных ей императором Западной Ци?..