Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, поместье генерала Фу       — Господин, я подумал, что вам будет небесполезно это знать, — говорил Сян Ин, стоя перед своим повелителем. — Сегодня днём я заметил, что принцесса… то есть, я хотел сказать, ваша супруга, на какое-то время покидала поместье.       — Ну и что? — в недоумении пожав плечами, с усмешкой проговорил Фу Чоу. — Жун Лэ, должно быть, снова ходила в «Объятия Луны», что тут такого странного? Я сам вернул ей чайный дом, чтобы она занималась чем-то полезным и поменьше вмешивалась в дела, которые её не касаются.       — Да, — кивнул его подручный. — Я знаю, что принцесса бывает в этом заведении почти каждый день. Однако, — добавил он, понизив голос почти до шёпота. — На этот раз всё было не так, как обычно. Генерал, ваша супруга прежде, чем выйти из дома, переоделась в платье, которое носила, притворяясь владелицей «Объятий Луны» и уже одно это мне показалось подозрительным. Ведь с тех пор, как вы ей отдали купчую на заведение, она приходила туда открыто, под своим собственным именем. Я подумал, что это неспроста и решил за ней проследить…       — Сян Ин, — опуская на полку шкафа свёрнутый в трубку свиток, произнёс генерал, резко оборачиваясь в его сторону. — Не припоминаю, чтобы я поручал тебе шпионить за Жун Лэ. Ты знаешь, что я не сторонник подобной самодеятельности… Твоя обязанность — наблюдение за чайным домом и теми, кто там работает, а вовсе не слежка за моей женой.       — Прошу меня извинить, господин, — склоняясь перед ним в поклоне, проговорил его подчинённый. — Я не должен был так поступать, но подумал… Подумал, что если с принцессой во время её самовольной отлучки произойдёт что-то плохое, вы никогда мне этого не простите.       — Ладно! — милостиво махнул рукой Фу Чоу. — Хватит уже ходить вокруг да около. Говори: что именно тебе удалось выяснить? Куда на этот раз ходила моя жена?       — Господин, она ходила… — еле слышно пролепетал Сян Ин. — Она ходила в аптечную лавку, расположенную напротив рынка. Принцесса зашла в это заведение и пробыла там несколько минут, а когда она вышла, в её руках был небольшой свёрток. Далее она остановилась на крыльце аптеки, очевидно, о чём-то размышляя, а потом вдруг внезапно выронила тот пакет и со всех ног бросилась куда-то бежать, не то кого-то догоняя, не то пытаясь убежать от неведомого преследователя… Я… Я не поленился подойти и подобрать свёрток, который принцесса обронила и даже не удосужилась поднять. Развернув его, я увидел какие-то засушенные травы и понял, что ваша супруга купила в аптеке некое снадобье.       — Ну, оно и понятно, что там оказалось лекарство, — язвительно усмехнулся Фу Чоу, смерив при этом своего подручного насмешливо-снисходительным взглядом. Так люди, обычно, смотрят на маленьких детей или на сумасшедших. — Странно было бы предположить, будто Жун Лэ, отправляясь в аптеку, надеялась там купить сладости, нитки для вышивания или дорогие украшения.       — Да, но вы же не знаете, какое снадобье ваша супруга там приобрела! — воскликнул Сян Ин. — Генерал, я был страшно удивлён, когда узнал, для чего эти травы предназначены.       — Должно быть, у принцессы просто закончился запас лекарства от головной боли, а новые из Западной Ци ей ещё пока не успели доставить, — произнёс Фу Чоу. — Вот она и отправилась в аптеку, чтобы купить похожее по воздействию средство… Сян Ин, ты придаёшь слишком много внимания ничего не значащим мелочам. Чем заниматься подобным вздором, лучше бы пошёл да проверил, надёжно ли охраняется поместье. Или наведался в чайный дом и спросил у своих людей, не видели ли они ничего подозрительного.       — Ну… — слегка замявшись, протянул Сян Ин. — Если говорить по-правде, то я и сам увидел кое-что подозрительное в то время, пока следил за принцессой… Генерал, скажите, вы уже в курсе того, что император Западной Ци сейчас в Чжуншане? Я лично видел его сегодня на главной улице. Его самого и слугу, который неотступно следует за ним, куда бы он ни отправился!       Услышав эту новость, генерал неожиданно расхохотался, да так, что его смех было слышно, наверное, даже на улице.       — Сян Ин, не болтай глупости! — кое-как справившись с приступом хохота, приказал он своему подручному. — Для чего бы это Жун Ци приезжать в Северную Линь? Тем более, что если верить информации, полученной из достоверного источника, он сейчас настолько слаб и болен, что не покидает своих покоев и почти не встаёт с кровати. Даже вдовствующая императрица не видела его по этой причине вот уже больше месяца… Сам подумай: разве такой больной, почти что умирающий человек, найдёт в себе силы, чтобы отправиться с визитом в чужую страну? Да даже если бы и нашёл… Какой смысл ему сюда приезжать? Чтобы выслушать от императора Юн Хэ и местных сановников всё, что они о нём думают? Или забыл, что брат моей жены наотрез отказался принимать участие в войне с Вэй?.. Должно быть, ты просто ошибся, приняв за Жун Ци совершенно другого человека. Что же касается его слуги… Сяо Сюня, кажется… Так вот: у него такая неприметная внешность, что ты мимо в двух шагах пройдёшь и не заметишь его… Хватит про это уже мне говорить, у меня и без твоих выдумок сейчас проблем столько, что не знаю, какую из них в первую очередь решать!       — Хорошо, — кивнул подручный, опуская на столик пакет с завёрнутыми в него сушёными травами. — В таком случае, я больше не стану вам говорить о приезде императора Жун Ци. Но вот о том, что за лекарство купила принцесса в той аптеке, думаю, вам знать уж точно не помешает… Генерал, после того, как ваша супруга куда-то уехала в наёмном экипаже, я зашёл в то заведение, показал хозяину лавки свёрток с травами и спросил, от чего они. И знаете, что он мне ответил? Что это абортивное средство, которое женщины принимают через два или три месяца после зачатия в том случае, если не хотят рожать ненужного ребёнка. Теперь-то вы понимаете, что всё это должно означать?       Книга, которую держал в руках Фу Чоу, выскользнула из его разжавшихся пальцев и с грохотом упала на пол.       — Может быть… — с трудом выдавив слова, проговорил генерал и в тоне его голоса всё ещё чувствовалась тень призрачной надежды на то, что произошла какая-то ошибка. — Может быть, Жун Лэ купила эти травы не для себя, а для кого-то из служанок, работающих в «Объятиях Луны»? Им известно, что мы за ними наблюдаем, вот они и не покидают заведение без крайней на то необходимости…       — Хорошо, если так, — кивнул Сян Ин. — Да только вот… Господин, что, если вы ошибаетесь? Сами подумайте: для чего бы это принцессе бегать по аптечным лавкам, чтобы купить абортивное зелье для какой-то там служанки? Ясно же, что она покупала его для себя. А это означает…       — Убирайся! — жестом приказал Фу Чоу своему подручному, оборвав его на полуслове. — Даже слышать об этом не желаю! Сян Ин, если ты осмелишься ещё раз сказать в моём присутствии что-то подобное о моей жене, то, клянусь, я не стану сидеть, сложа руки! А сейчас, пошёл вон! И не смей подходить ко мне прежде, чем осознаешь свою ошибку.       А после его ухода генерал, со страдальческим видом не столько присев, сколько упав на кресло, внезапно расхохотался невесёлым и даже каким-то зловещим смехом.       — Я был так наивен! — воскликнул он. — Ничего не видел и не замечал, будучи опьяненным любовью к своей супруге в то время, когда все мои знакомые и даже сам император твердили о том, что Жун Лэ мне не верна… Два или три месяца? — криво усмехнувшись, произнёс он, с силой ударяя кулаком по подлокотнику кресла. — Всё сходится, абсолютно всё! Как раз в это время Цзунчжэн У Ю ещё был в столице и, конечно же, встречался с принцессой… Хотя… — немного помолчав, добавил он. — Наверное, я должен поблагодарить свою супругу за то, что она, хотя бы, не собирается вешать мне на шею ребёнка, к которому я не имею никакого отношения… Что же, наверное, мне стоит отдать этот свёрток Лин Юэ, чтобы она, в свою очередь, передала его принцессе. Что же касается наших с Жун Лэ отношений… Я был готов её простить, если даже она оступилась из-за того, что этот негодяй, принц Ли, её соблазнил. Я и сейчас не в силах злиться на неё, несмотря на то, что она мне изменила и почти что предала меня… Проклятье! Кто бы мог подумать, что любить — это так страшно и так мучительно?! И разве не лучше ли было, если бы я никогда не познал этого чувства? Ведь всё равно кроме боли и отчаяния оно мне ничего не приносит…       В это время генерал вдруг вспомнил о том, что у него ещё запланированы на этот вечер важные дела и что негоже ему вместо этого предаваться отчаянию, сидя в одиночества в своём кабинете.       — Мне не следует сейчас думать о подобных вещах, — проговорил Фу Чоу, решительно поднимаясь с кресла и направляясь к стоявшей поодаль подставке для оружия, на которой лежал его меч. — В конце концов, время, когда всё решится, уже так близко. Мне нужно думать о том, как одержать победу, а не о всяких пустяках, наподобие измен моей супруги, оставшихся в прошлом. Уже скоро всё решится. И только от моих решений и действий будет зависеть то, каким окажется исход этого дела…       *****       Чжуншань, Гостиница Восточного пригорода       К тому времени, когда генерал Фу добрался до места встречи со своей осведомительницей, настроение у него и так было скверным. И оно ничуть не улучшилось после того, как Хэнь Сян рассказала о том, что наследный принц устроил покушение на своего седьмого брата, всё ещё жившего в изгнании.       — Ну, и по какой причине ты не сообщила мне о его планах? — смерив девушку неодобрительным взглядом, проговорил генерал. — Разве я не велел тебе докладывать обо всём важном, что происходит в Восточном дворце? Или, может быть, — добавил он, язвительно усмехаясь. — То обстоятельство, что наследный принц натравил наёмных убийц на принца Ли — это для тебя так, ничего не стоящие пустяки? Тебе прекрасно известно, что я не одобряю подобное безрассудство, так почему же ты молчала столько времени?       — Может быть, потому, что сама не знала об этом? — невесело усмехнулась Хэнь Сян. — Всё дело в том, что наследный принц никогда и не говорил мне о подобных вещах. Должно быть, не так уж он мне и доверяет, если предпочитает скрывать от меня свои планы…       — Мне безразлично, какие у него, да и у тебя тоже планы, — подливая в чашку чай, проговорил Фу Чоу. — Главное, чтобы ты всегда помнила своё место, не пыталась взлететь выше, чем можешь и при этом в точности следовала моим приказам. Не смей принимать без моего ведома самостоятельных решений, ясно? И никогда не забывай о том, ради чего мы все это делаем.       — Я всегда помню о цели, которую вы преследуете, — произнесла Хэнь Сян. — Вы можете, как и прежде, всецело мне верить и доверять. Вот только… — добавила она. — Можете ли вы теперь верить и доверять самому себе, если уже отклонились от своей цели и начали о ней забывать?       — О чём это ты сейчас говоришь? — с подозрением глядя на неё, спросил Фу Чоу. — Хэнь Сян, хватит уже играть со мной в загадки. Говори чётко и ясно: что ты сейчас подразумевала, сказав о том, что я отклонился от своей цели?       — Мне стало известно, что вчера вы провели ночь в покоях принцессы, — проговорила его сообщница. — Поэтому-то я и боюсь, что теперь, когда вы получили свою женщину, вы забыли о своей цели. Вернее, — добавила она. — Не совсем так. Вы-то, может быть, ещё и помните о своём предназначении, да только вот, теперь оно уже не самое главное для вас в этой жизни.       — Получается, что ты шпионишь за мной? — оборачиваясь в её сторону, произнёс Фу Чоу зловещим тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Уверяешь, что я отклонился от своей цели и забыл о ней из-за любви к своей супруге. Но при этом, Хэнь Сян, ты уже и не помнишь о том, сама же и отреклась от своей главной цели… Разве я велел тебе шпионить за собой? Человек, за которым ты должна следить днём и ночью — это наследный принц, а вовсе не я, поняла?.. И потом, — добавил он. — Как ты вообще могла узнать о том, что я делал в ту ночь, если даже слугам из моего поместья ничего не известно о том, что я был тогда с принцессой?       — Господин, вы кое о чём забыли, — невесело усмехаясь, проговорила Хэнь Сян. — Мы же с вами росли вместе, были, можно сказать, одной семьёй. За эти годы я успела изучить вас полностью, я знаю каждый сантиметр вашего тела, ваш голос и даже запах. Я ни за что не спутала бы вас ни с кем другим даже в том случае, если бы вдруг лишилась возможности видеть или слышать. И, уж поверьте, — добавила она, опуская ладонь на плечо сидевшего рядом с ней генерала. — Я смогла бы понять, если бы хоть что-то из этого изменилось. Вы стали чуть-чуть другим после той ночи, может быть, кто-то и не заметил бы этого, но я — не они. Я сразу же, едва увидев вас сегодня, поняла, что же произошло тогда между вами и принцессой.       — Хэнь Сян, — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться и не наговорить своей осведомительнице много чего «хорошего», произнёс Фу Чоу. — Хэнь Сян, я ещё раз повторяю, чтобы ты не смела больше лезть в дела, которые тебя не касаются. Если же ты снова вздумаешь ослушаться меня и начнёшь действовать на свой страх и риск — пощады не жди. Тебе должно быть отлично известно, на что я могу быть способен, если меня разозлить.       С этими словами он резко убрал руку девушки со своего плеча, после чего поднялся из-за стола и, не прощаясь, ушёл.       — Я всё равно не смогу отказаться от своих чувств по отношению к тебе, — шёпотом проговорила Хэнь Сян с грустью глядя ему вослед. — Я готова сделать для тебя всё, что ты хочешь. Но знаешь ли ты сам о том, чего на самом деле хочу я?.. Мы и вправду очень похожи и из-за этого я превратилась в твою тень. Но ты… Как ты мог так легко влюбиться в другую женщину? Может быть, ты и решил, будто без памяти влюблён в принцессу. Но я-то знаю, что, на самом деле, ты всегда любил только меня одну. И то, что ещё недавно ты был готов защищать меня пусть даже ценой своей жизни… Разве не это — свидетельство глубины, силы и искренности твоих чувств?..       Говоря так, девушка прикрыла глаза и перед её мысленным взором предстали картины минувших событий, случившихся так давно и, в то же время, совсем недавно…       *****       Заброшенная деревня неподалеку от Чжуншаня (примерно за два с половиной года до описываемых событий) Посреди улицы, охваченной пламенем, развернулось ожесточённое сражение. Несколько десятков молодых людей обоего пола, облачённые в чёрные одеяния, наподобие тех, что носили ниндзя, сражались друг с другом не на жизнь, а насмерть. Несколько бездыханных тел уже лежало на окрашенной кровью земле и с каждой минутой убитых становилось всё больше.       Звон мечей, скрежет скрещиваемых копий и свист стрел, казалось, слились в единую мелодия смерти, торжествующей и любующейся всем этим хаосом.       Хэнь Сян, находясь в самой гуще сражения, без устали размахивала мечом, проявляя чудеса ловкости и силы несвойственных столь юным девушкам. Под этими ударами противники, пытающиеся её окружить, падали один за другим как подкошенные. И вот, наконец, последний из них, сражённый наповал, лежит на земле.       Казалось бы, можно перевести дух и с облегчением отереть пот со лба, а кровь павших противников — с одежды и лезвия меча. Но не успела девушка опустить свой клинок, как со второго этажа горящего здания неожиданно спрыгнули ещё несколько человек, среди которых был и тот, кого Хэнь Сян всегда считала своим братом.       — Это — последняя проверка… — ни к кому не обращаясь, проговорила девушка, глядя на то, как Фу Чоу сражается с преследующими его людьми в чёрном. — После неё в живых должен будет остаться только один из нас. Что же… Сегодня тот день, когда я предпочту быть убитой, чем убить самой. А’Чоу достоин победы, он сильнейший из всех нас. Будет справедливо, если победу в этом испытании одержит именно он, а не я и не кто-то другой…       Но уже в следующий миг Хэнь Сян пришлось отбиваться от ударов меча друга её детства. Девушка не знала, для чего она это делает, если всё равно решила умереть. Но, должно быть, одно дело решить, а другое — сделать.       «Мне не достаёт силы воли, чтобы добровольно отказаться от собственной жизни, — думала Хэнь Сян, продолжая сражаться со своим противником. — Я не знаю, хватит ли у А’Чоу смелости меня прикончить, но, если он это сделает, значит, быть по сему…»       Между тем, кроме них двоих больше никого в живых уже не оставалось, а это означало только одно: теперь у них обоих нет другого выбора кроме как убить самому или быть убитым.       — Во время каждой из проверок выживает только один, ты разве этого не знала? — глядя на неё с каким-то странным выражением сожаления, проговорил Фу Чоу, который, как и сама Хэнь Сян, держал сейчас меч опущенным, так, что кровь убитых им противников стекала по лезвию вниз и капала на землю. — Выживает сильнейший, участь же слабаков — смерть.       — Я это знаю, — кивнула девушка. — Что же, раз нас осталось только двое, то, значит, для кого-то из нас двоих этот день станет последним.       Они одновременно подняли оружие, в яростном и каком-то отчаянном порыве набрасываясь друг на друга, страшась нанести роковой удар, но в то же время отлично понимая, что у них нет и не может быть другого выхода. И в это самое время…       Недобитый противник, наблюдавший за ними, неслышно натянул тетиву арбалета, выпуская стрелу в сторону более удачливых соперников. Фу Чоу был сейчас ближе к нему, а потому и попасть арбалетный болт должен был бы именно в него, если бы…       — Отойди!.. — С силой оттолкнув друга детства, Хэнь Сян закрыла его своим телом. Она почти не почувствовала боли от вонзившейся в её грудь стрелы, только удивилась, почему это её одежда вдруг стала неприятно-липкой, в глазах потемнело, а дышать стало нестерпимо тяжело.       Фу Чоу с такой силой запустил свой меч в сторону выстрелившего, что промелькнувший в воздухе клинок буквально смёл того человека с крыши, на которой тот скрывался, одновременно подобно ножу гильотины разрубая его шею.       — Ты… ты победил… — с трудом произнесла Хэнь Сян, с какой-то странной радостью глядя на своего друга детства. — Я всегда знала… что ты сильнейший из нас. Во время нашей первой встречи нам обоим было не больше… не больше десяти лет. Но ты уже тогда был не таким, как другие. Твои глаза были полны огня, ты всегда хотел быть самым лучшим из нас, хотел одержать победу любой ценой…       — Ты такая глупая! — сжимая её в объятиях, проговорил Фу Чоу. — Хэнь Сян, ты никогда не умела делать правильный выбор. Сейчас ты выбрала то же самое, что и тогда… Но, знаешь, что я тебе скажу? — добавил он. — Пока я жив, я не позволю тебе умереть, обещаю. Просто, запомни это на всю жизнь, хорошо?..       *****       Их обоих тогда сильно наказали из-за несоблюдения условий проверки. Выживших на этот раз оказалось двое, а не один, как это было прежде. По правилам победитель не должен был покидать поле сражения прежде, чем не убедится в том, что все его противники мертвы и, если кому-то из них всё же посчастливилось выжить, лично не прикончив их. Но Фу Чоу не только не стал убивать свою главную соперницу за звание будущего главы Организации, но ещё и притащил девушку в штаб лично, предварительно выдернув стрелу, а затем промыв и перевязав её рану.       Впрочем, Хэнь Сян, можно сказать, тогда ещё повезло: потому, что она была ранена стрелой, наставники не стали подвергать её порке, а просто сделали ей строжайший выговор. Что же касается Фу Чоу, то ему пришлось понести наказание за них обоих.       — Это не я глупая, а ты сам… — глядя на подвешенного на крюках друга детства, со слезами на глазах говорила девушка, которая была ещё слаба после ранения и даже на ногах стояла с трудом. — Скажи, зачем ты так поступил, А’Чоу? Разве не проще было просто позволить мне умереть? Если бы ты оставил меня там, в той горящей деревне, тебе бы не пришлось бы сейчас испытывать столь мучительную боль…       — Это был его выбор, — тихо произнёс Сян Ин, которого Хэнь Сян тоже считала своим другом и который, к счастью, не принимал участия в той проверке. — Тебе незачем его винить. Он поступил так, как считал нужным. В конце концов… Представить, чтобы молодой государь тебя убил — это было бы примерно то же самое, как если бы ты представила, будто бы это я, а не он, поднял свой меч против тебя…       После того, как наставник распорядился прекратить наказание, Хэнь Сян пришла в подвал выполняющий роль пыточной, чтобы обработать раны своего друга, которые тот получил во время подвешивания на крюках. Это был первый, но далеко не последний раз, когда Фу Чоу подвергли подобной пытке. И сейчас он, сидя на охапке прелой соломы, с безучастным видом смотрел в пространство перед собой, не замечая ни боли от ран, ни крови, пропитавшей одежду. Его взгляд больше не был полон огня, как это было прежде, а казался каким-то потухшим и ледяным. Хэнь Сян невольно подумала, что её друг детства напоминает сейчас мраморную статую: прекрасную с виду, но при этом такую холодную и безжизненную.       — Зачем… Зачем ты так поступил? — проговорила она, осторожно нанося мазь на рваные раны, оставшиеся от острых концов крюков. — Почему просто не дал мне умереть? Ведь тогда тебе не пришлось бы так сильно страдать из-за этого наказания…       — Зачем? — едва заметно усмехаясь, повторил Фу Чоу. — Затем, что я всё равно не смог бы тебя убить. Ведь мы — одна семья. И потом… Я обещал, что не позволю тебе умереть до тех пор, пока жив сам. А я ведь, как ты знаешь, всегда выполняю свои обещания…       *****       Чжуншань, чайный дом «Объятия Луны»       Несмотря на то, что Жун Лэ всё ещё была в смятении после очередной встречи с братом, чуть не завершившейся совсем не так, как она ожидала, принцесса на следующий день всё-таки отправилась в «Объятия Луны». Ей срочно нужно было увидеться с Чэнь Юй и выяснить, что же той удалось узнать насчёт её соперницы.       — Молодая госпожа, — проговорила бывшая куртизанка, ставя за стол свежезаваренный чай из новой коллекции, купленной у иноземных торговцев. — С тех пор, как я узнала о том, что Хэнь Сян из Западной Ци, я задействовала все свои связи, желая узнать о её прошлом. Но это ни к чему не привело и всё, что мне удалось о ней выяснить — это противоречивые и далеко не всегда достоверные сведения. Люди, работающие в «Доме Ароматов», рассказали мне о том, что примерно полгода назад она пришла к их хозяйке сама и попросилась на работу в это заведение. А после того, как эта она начала приобретать известность, генерал Фу лично её выкупил. Какое-то время эта особа прожила в его поместье, а затем ваш супруг помог ей стать наложницей наследного принца. Что же касается того, что случилось после… Думаю, вам это лучше, чем мне известно.       — Спасибо, — выслушав её, с улыбкой произнесла принцесса. — Ты хорошо поработала и я очень тебе за это благодарна. Но… Не думаю, что нам стоило бы продолжать это расследование.       — Я вас понимаю, — кивнула Чэнь Юй. — В конце концов, вы за последние полгода многократно приглашали меня в гости, я не один раз бывала у вас в поместье и видела, что ваша жизнь там протекает счастливо и беззаботно… Мудрецы утверждают, что незнание — это благо. И я тоже думаю, что иногда нам и вправду было бы лучше не знать некоторых вещей.       — Да, ты права, — поднимаясь из-за стола и подходя к краю помоста, проговорила Жун Лэ. — Вероятно, это потому, что я сейчас живу слишком хорошо и спокойно, мне больше не хочется допытываться до истины. Я не знаю, правильно или нет я поступаю, приняв такое решение. Но я боюсь, что как только узнаю правду, то призрачное и, возможно, ложное ощущение счастья, которое у меня сейчас имеется, бесследно исчезнет или окажется всего лишь сном… Тем более, — добавила она, невесело усмехнувшись, глядя на то, как с растущего поблизости дерева, слетает первый в этом году опадающий лист. — Тем более, что совсем недавно я уже получила горький урок, пытаясь выяснить вещи, о которых мне знать не следовало бы. И это стало для меня величайшим разочарованием в жизни. Если бы я продолжала относиться к тому человеку как это было прежде и не пыталась ничего узнать о нашем с ним прошлом, этого не случилось бы… С меня довольно, Чэнь Юй, — оборачиваясь в сторону бывшей куртизанки, решительным тоном произнесла принцесса. — Больше я подобной ошибки ни за что не совершу. Я не стану продолжать расследование по той причине, что если узнаю правду, то снова буду разочарована и морально раздавлена, как это совсем недавно со мной уже случилось. Надеюсь, ты меня поймёшь и простишь за то, что я прекращаю искать истину об отношениях моего супруга и барышни Хэнь Сян.       — Молодая госпожа, — сказала ей Чэнь Юй. — Мне не за что на вас обижаться или за что-то вас прощать. И что бы вы по этому поводу ни решили, я в любом случае вас поддержу. Но только… — добавила она. — Несколько недель назад, на этом самом месте, вы сами говорили мне, что больше не хотите жить жизнью, наполненной ложью и обманом. Вы уверяли, будто ни за что не сдадитесь на милость других людей, которые пытаются вас к чему-то принуждать или манипулировать вами… Скажите, вы по-прежнему думаете так же?       — Если честно… — виновато отводя взгляд в сторону, сказала принцесса. — Я и сама не знаю. Ведь я — самая обычная женщина, не святая, но и не закоренелая грешница. Я могу испытывать страх, смущение или чувство неуверенности, но при этом вынуждена мириться с тем, что меня пугает или заставляет смущаться. Например, я не уверена в том, что лекарство, которое присылает мне брат, совершенно безвредное. Но я знаю, что только оно помогает мне справиться с нестерпимой головной болью. И я всё равно буду принимать это снадобье, несмотря на то, что оно вполне может срабатывать и как яд замедленного действия… Ты предлагаешь мне взять Судьбу в свои руки? — добавила она, грустно усмехнувшись. — Я бы и рада так сделать, да только… Это легко сказать, но трудно осуществить.       — Молодая госпожа, — проговорила бывшая куртизанка, проникновенно глядя при этом на свою покровительницу. — Я бы не советовала вам так легко сдаваться. Вас, ведь, не заточили в клетке и вы по-прежнему вольны делать свой выбор, каким бы он ни оказался. Если вы и вправду решили довериться генералу Фу и стать его настоящей супругой, то сделайте это уже, наконец. А если вы по-прежнему хотите заполучить ту книгу и выбрать путь, ведущий в неизвестность, я пойду с вами хоть на небеса, хоть в преисподнюю, хоть на край света, только позовите.       — Чэнь Юй, — произнесла Жун Лэ, едва заметно улыбаясь при этом. — Я благодарна тебе за то, что ты для меня уже сделала и за то, что продолжаешь делать. Только вот… Не уверена, что мне следует втягивать тебя в эту историю. В конце концов, это — моя жизнь и ты вовсе не должна следовать по выбранному мной пути, если у тебя имеются другие цели и устремления… Что же касается меня, — добавила она тише. — То я и сама ещё не знаю, как поступлю. Но в том, что больше ни за что не стану играть роль чьей-то марионетки — в этом я совершенно точно уверена, понимаешь?..