Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, императорский дворец       На следующий день император Юн Хэ снова созвал сановников на государственный совет, где и объявил о том, что больше откладывать начало военной кампании против Вэй не только бессмысленно, но и опасно. Уже и так шла третья декада сентября и кто может поручиться за то, что погода не испортится и не зарядят бесконечные дожди?       Не то, чтобы правитель Северной Линь боялся вымокнуть под осенним ливнем. Но если во время проведения военной кампании начнутся дожди, а вслед за ними ударят и первые морозы, дороги в приграничных территориях могут стать непроезжими. Протащить по ним обозы с провиантом и осадные орудия будет непростой задачей. В таких ситуациях помощь союзников, конечно же, была бы далеко не бесполезной, а у императора как раз имелись кое-какие соображения насчёт того, чьей военной поддержкой могла бы сейчас заручиться Северная Линь.       — Западная Ци оказалась негодным союзником, — провозгласил государь. — Их правитель не только высокомерен и заносчив, но к тому же ещё бесчестен, лицемерен и коварен. Жун Ци предал нас: он отказался от своих слов, оправдываясь придуманными им же самим домыслами, будто брак его сестры — это пустая формальность. Император Западной Ци так сильно хотел избежать участия в войне с Вэй, что даже не постеснялся оклеветать супруга принцессы и её саму. Мы же больше не можем откладывать начало кампании, равно как не можем и полагаться на его лживые обещания… Вот почему, как следует над этим поразмыслив, я решил заключить союз с Чэнь. У них сильная армия и если нам удастся с ними договориться, то Западная Ци нам больше не понадобится. Получив поддержку Чэнь, мы и без них сможем успешно провести эту военную кампанию.       — Как же так? — послышались в зале голоса сановников, удивлённых этой новостью. — Никогда прежде мы не поддерживали отношений с Чэнь…       — Правда, — продолжил свою речь император после того, как в тронном зале затих шум голосов придворных. — Не уверен, согласятся ли они с нами сотрудничать. Я отправил в Чэнь секретного посланника, которому и предстоит это выяснить… К сожалению, между нашими странами всегда были разногласия, да мы ещё и заключили тот злополучный брачный союз с Западной Ци, считающейся их главным противником. Однако брат их императора, принц Чжэнь Бэй, в чьих руках сосредоточена вся реальная власть, является сторонником этой идеи и он уже пообещал мне любой ценой добиться заключения военного альянса. Более того, он уже тайно выехал к нам, желая обсудить вопросы, касающиеся условий договора между Северной Линь и Чэнь.       — Ваше Величество, — выходя вперёд, проговорил Ян Вэй, возглавляющий Министерство Обрядов. — То, о чём вы нам сейчас сообщили, довольно необычно. Никогда прежде нам не доводилось встречаться с людьми из Чэнь. Прошу вас, пожалуйста, вразумите нас, как следует их принимать.       — Западная Ци и Чэнь совершенно не похожи друг на друга, — молвил император. — Западная Ци слаба и всё, что они могли нам предложить в качестве платы за поддержку — это свою принцессу и поставки кое-какого продовольствия. Взамен они хотели воспользоваться нашим именем, чтобы приструнить своих извечных врагов… Чэнь, подобно им, тоже довольно бедна, но зато у них сильная армия. Принц Чжэнь Бэй приедет сюда, чтобы выбрать одну из наших принцесс себе в жёны и тем самым скрепить наш союз. Надеюсь, он будет более честен, чем император Жун Ци, одурачивший нас, как если бы мы малыми детьми были… Мы с Чжэнь Бэем ещё не обсуждали размеры приданого, но уже известно, какие вещи оно будет включать: инструменты, приборы, деньги, а также другие ценности. В обмен они согласны предоставить нам своих солдат, которые примут участие в войне с Вэй, а также боевых скакунов, которыми славится Чэнь… Ну, что скажете по этому поводу?       — Ваше Величество, я думаю, что нам следовало бы более детально это всё обсудить, — произнёс Фу Чоу, выходя вперёд и становясь рядом с министром обрядов. — Нельзя принимать такие важные решения, не обдумав их как следует…       — Здесь больше нечего обсуждать! — слегка хмурясь, изрёк император Юн Хэ. — Я уже принял решение. Во всяком случае, я не собираюсь говорить об этом прежде, чем в столицу вернётся принц Ли… Просто немного подождите, думаю, что он приедет со дня на день, тогда и поговорим… Что же до тебя, генерал, — добавил он тише. — То на твоём месте я бы не стал вмешиваться в эти вопросы. Ты сам, разумеется, не виноват в том, что мы заключили провальный брачный союз с принцессой Западной Ци. Но после того, как её брат-император отказался помогать нам в войне с Вэй… Боюсь, что если так продолжится и дальше, то может встать вопрос о расторжении вашего с Жун Лэ брака. И тут уже будет неважно: фиктивен он или нет… Надеюсь, ты понимаешь, что и я не хочу поднимать шум из-за вашего с ней развода, да и тебе самому лишний скандал, насколько я знаю, не нужен, верно?       — Вы как всегда правы, Ваше Величество, — покорно склоняя голову перед государем, промолвил генерал. — Мне и вправду лучше помолчать… Что же, надеюсь, вы простите меня за то, что я лишь хотел предостеречь Ваше Величество от возможной ошибки, которая может оказаться роковой не только для правящей династии, но и для всей Северной Линь…       Сказав так, он поклонился императору, после чего вернулся на место и до самого окончания придворного совета, больше не произнёс ни слова, размышляя при этом о чём-то своём.       А вечером, когда Фу Чоу переступил порог родного поместья, его ждал сюрприз.       — Господин, вам просили передать это, — объявил Сян Ин, протягивая генералу какой-то конверт. — Сказали, что это очень важно.       Вытащив из конверта письмо и прочитав его, Фу Чоу понял, что это послание было от императора Западной Ци, который просит его о тайной встрече.       — Интересно, что бы это ему могло от меня опять понадобиться? — проговорил генерал, ни к кому не обращаясь, после того, как за Сян Ином закрылась дверь. — Говорит, что это важно? Что же, я приду на встречу с ним хотя бы для того, чтобы выяснить, о чём это он вообще думал, отказываясь от поддержки Северной Линь. А заодно поинтересуюсь: кто же на самом деле сочинил тот отвратительный пасквиль про меня и принцессу и действительно ли сам Жун Ци не имеет к этой мерзкой сплетне никакого отношения?..       *****       Чжуншань, поместье генерала Фу       Фу Чоу ожидал увидеться лично со своим союзником и покровителем. Но император Западной Ци на встречу так и не соизволил явиться, прислав вместо себя Сяо Сюня, который к тому же ещё и был в шпионской чёрной одежде с капюшоном.       — Я смотрю, что ваш император решил не только с правителем Северной Линь поссориться, но и со мной тоже, — делая вид, что он занят изучением какого-то важного документа, проговорил Фу Чоу. — Его Величество так нетерпелив! Из-за провала брачного союза он больше не доверяет мне. Я уже не раз говорил ему, по каким причинам вынужден отказаться от мысли насильно заставить принцессу стать своей настоящей супругой. Но он мне, судя по всему, не верит и думает, будто я придумываю нелепые отговорки, хоть это совсем не так.       — Дело не в нашем императоре, — покачав головой, сказал Сяо Сюнь. — А в вашем. Ходят слухи, что правитель Северной Линь вдруг начал хуже к вам относиться и что, по всей видимости, он подозревает вас в чём-то плохом.       — Он подозревает меня в союзе с Западной Ци и даже распорядился установить слежку за моим домом, — усмехнулся генерал, откладывая в сторону свиток и оборачиваясь в сторону посыльного. — В общем-то, не так уж император Юн Хэ и далёк от истины, если сказать по-правде. Только вот, к счастью, он пока ещё не догадывается о том, ради чего на самом деле был заключён наш с вами союз. Если же догадается… Боюсь, что выжить не удастся ни мне, ни принцессе… Наш император настроен сейчас так решительно, что даже собирается расторгнуть не только союз наших двух государств, но и развести меня с Жун Лэ. Да и вообще, это ведь именно с вашей подачи он считает наш с принцессой брак пустой формальностью… Учитывая всё это, я не думаю, что мне следовало бы с вами сейчас встречаться. Если только вы и вправду не хотите подставить под удар не только нас самих, но и всю Западную Ци. Если же вы пытаетесь толкнуть меня в пропасть потому что я вам больше не нужен, то не забывайте о том, что мы все скованы одной цепью. И стоит сорваться с обрыва кому-то одному, как он тут же потянет за собой в пропасть и всех остальных.       — Генерал Фу, боюсь, вы не совсем правильно поняли намерения нашего императора, — покачал головой Сяо Сюнь. — Он вовсе не собирается толкать вас в пропасть, наоборот, желает и дальше помогать вам в достижении целей. Его Величество понимает вас лучше, чем кто-то другой во всём этом мире. И если вы всё ещё намерены отомстить людям, сломавшим вам жизнь, а заодно желаете вернуть свои настоящее имя и титул, вы должны делать то, что он приказывает. Если вы отказываетесь и дальше оставаться союзником Западной Ци, боюсь, у нашего императора не останется другого выхода, кроме как раскрыть правителю Северной Линь ваши уже совершённые преступления и те, которые вы планируете совершить в будущем.       — Получается, что вы мне угрожаете? — с усмешкой произнёс Фу Чоу, многозначительно при этом кивнув. — Что же… В таком случае, надеюсь, ваш император ещё не забыл о том, что и его сестра пострадает, если он меня им выдаст? Не думаю, что он хочет, чтобы принцессу казнили или навечно заточили в тюрьме как предательницу… Или, может быть, я ошибаюсь?       — Нет, не ошибаетесь, — проговорил посыльный. — Наш император ни за что не пожелал бы причинить вред принцессе Жун Лэ, но… Вы же сами знаете, кто именно, стоит за ним и руководит большинством его действий? Его Величество ни за что не стал бы вам угрожать, но он просит вас как следует подумать прежде, чем отказываться от союза с Западной Ци.       — Ладно, — досадливо поморщившись, махнул рукой генерал. — Обещаю, что я не стану пока отказываться от союза с вами. Только… Скажи, чего на этот раз хочет от меня император Жун Ци и для чего это он приехал в Северную Линь, хоть и знает, что с некоторых пор его здесь считают чуть ли не изменником?       — Вам, кажется, известно, что Чэнь для Западной Ци — один из главных врагов? — спросил у него Сяо Сюнь. — Нашему императору совершенно невыгодно, чтобы Северная Линь заключила с ними союз, а потому… Прежде, чем Нин Цянь И, больше известный как Чжэнь Бэй, прибудет сюда, вам следует от него избавиться.       — Предлагаете мне лично пойти и перерезать ему глотку? — язвительно усмехнувшись, произнёс Фу Чоу. — Не думаю, чтобы в этом была хоть какая-то необходимость. Начнём с того, что в Чэнь всё ещё сомневаются, следует ли им заключать с нами союз. Да и при дворе императора Северной Линь многие сановники решительно против заключения любых договоров с Чэнь, которую они прежде всегда рассматривали в качестве будущего противника. Мало кто сомневается в том, что рано или поздно Чэнь нападёт на наши земли, как это уже не один раз случалось в прошлом. Вот почему я не думаю, чтобы этот союз мог бы быть заключён в принципе.       — Наш император не считает противоречия между Северной Линь и Чэнь непреодолимыми и полагает, что вы с ними легко сможете договориться, если пойдёте на небольшие уступки, — покачав головой, проговорил Сяо Сюнь. — А потому, единственный, по мнению Его Величества, способ этого избежать — устранить человека, который должен руководить переговорами с их стороны. К тому же, как только принц Чжэнь Бэй, поддерживающий идею об этом альянсе будет убит, в Чэнь начнётся эпоха междоусобиц и тогда им долгое время будет не до участия в международной политике… Они и так-то довольно слабы, несмотря на многочисленное войско. А после его смерти и вовсе утратят всякий вес и влияние в мире. Это будет на руку не только нам, но и вам тоже. Ведь таким образом мы сможем избавиться от одного из наших общих будущих врагов… Надеюсь, теперь-то вы понимаете, почему наш император решил поручить вам такое задание?       — Да, понимаю, — кивнул Фу Чоу. — Ты совершенно прав: это отличный шанс избавиться от возможной угрозы в лице Чэнь. Странно, что я сразу об этом не догадался… Что же, — добавил он, криво усмехнувшись при этом. — Передай своему императору, чтобы он ждал от меня известий и ни в коем случае не разгуливал средь бела дня по главной городской улице. Вообще пусть лучше без крайней необходимости не покидает своего убежища, так будет безопаснее для всех нас… А сейчас, можешь идти.       Как только Сяо Сюнь удалился и его шаги смолкли в отдалении, дверь открылась и в секретную комнату вошла Хэнь Сян.       — Молодой государь, — произнесла она, останавливаясь в нескольких шагах от столика, за которым сидел Фу Чоу. — Мы не должны доверять Жун Ци. Вы не можете в угоду ему навлечь на себя гнев императора Северной Линь, приказавшего вам обеспечить безопасность принца Чжэнь Бэя. Неужели вы и вправду пойдёте на это, зная, что если кто-то узнает о вашей причастности к его убийству, то вам уже ни за что не удастся отвертеться от обвинения в государственной измене?       — Если ты пришла сюда лишь для того, чтобы сказать мне это, то можешь уходить, — с усмешкой глядя на неё, ответствовал Фу Чоу. — Я уже и так решил, что больше не буду их марионеткой на верёвочках.       — Но если вы откажетесь с ними сотрудничать, они вас выдадут! — в отчаянии глядя на него, воскликнула Хэнь Сян. — Я понимаю, что это — не в ваших интересах. Но, боюсь, другого выхода у вас всё равно нет. Вы должны как можно скорее приступить к выполнению их плана. С другой же стороны, — добавила она. — Как только начнётся война с Вэй, в этой стране воцарится хаос, что будет нам на руку. Только вот… Император Юн Хэ не начнёт эту кампанию прежде, чем не заручится поддержкой Чэнь. А потому, вам не только не следует убивать Нин Цянь И, но и нужно позаботиться, чтобы он добрался до Чжуншаня в целости и сохранности… Этот союз необходим для скорейшего начала войны, которая станет для вас прекрасным шансом захватить власть в этой стране.       — Разве ты сама не слышала, что Западная Ци мне угрожает? — невесело усмехнулся генерал. — Думаешь, мне и вправду нужно отказаться от союза с ними?       — Да нет, — покачала головой Хэнь Сян. — Не думаю. Просто, мне кажется, что вы обязательно придумаете какой-нибудь способ угодить каждой из этих двух сторон. Вы сумеете защитить принца Чжэнь Бэя и при этом заставите молчать Западную Ци… Только вот… Не уверена я, что вы и вправду решитесь на подобный шаг.       — Похоже, ты уже догадалась о том, какой он — единственный выход из этой ситуации, — невесело усмехнувшись, произнёс Фу Чоу. — Я и вправду сейчас оказался между двух огней и у меня нет другого способа решить эту проблему… Но ты зря сюда пришла, если хотела только напомнить об этом. Поверь, я уже принял решение и не отступлюсь, каким бы тяжёлым оно для меня ни оказалось.       — Что же, — кивнула Хэнь Сян. — Рассудительности вам и прежде было не занимать. Что же касается меня… Я просто знаю вас лучше, чем кто-то другой и потому, отлично понимаю ваши стремления и цели. Я знаю, как трудно вам было на такое решиться и обещаю, что что бы ни случилось, я всегда поддержу вас в том случае, если она от вас отвернётся.       Фу Чоу в ответ только криво усмехнулся и произнёс:       — Никогда больше не смей появляться в моём поместье, пока я сам тебя не позову, поняла? Ещё раз увижу тебя здесь, Хэнь Сян… Клянусь, ты сильно пожалеешь о своём непослушании. А теперь убирайся. Я устал и хочу побыть один, ясно?       Его сообщница, грустно кивнув в знак прощания, покорно удалилась, стараясь не показывать своему бывшему возлюбленному, как же ей больно из-за его холодности и отчуждённости. Как если бы и не было лет, когда они жили как одна семья, как будто не было и той ночи, результатом которой стало появление на свет Нянь’эр!..       — Пусть ты и предпочёл забыть о своём прошлом, — шёпотом произнесла Хэнь Сян, уже бредя по улице, погруженной в ночную темноту. — Да только вот я не смогу выкинуть из своей памяти всё, что нас когда-то связывало. И хоть ты отрёкся от меня, я ни за что так не поступлю. Рано или поздно, ты всё равно вернёшься ко мне потому, что у тебя не останется другого выхода. Конечно же, завтра ты ни за что не позволишь принцессе умереть, только вот… Сомневаюсь я, чтобы она смогла тебя простить после того, как ты в очередной раз используешь и предашь её… Что же, совсем скоро всё свершится и тогда… Тогда я, наконец-то смогу жить счастливо вместе с тобой и с Нянь’эр…       *****       Чжуншань, поместье генерала Фу, Сад Спокойствия       Тем поздним вечером принцесса, сидя у себя в покоях, неожиданно получила ещё одно послание от «брата». Из-за того, что погода была всё ещё довольно тёплой, окна в комнате были открыты настежь и ветер, задувавший в помещение, играл с пламенем свечей, словно бы в шутку почти гася их, то выпуская на волю. Так кошка играет с мышью: схватит, прижмёт лапой к полу, а потом отпустит, чтобы снова поймать через несколько мгновений.       И точно так же себя сейчас чувствовала Жун Лэ, ощущая себя этакой беззащитной мышкой, попавшей в лапы расчётливой и хитрой кошки, в роли которой, конечно же, выступал император Западной Ци. Он снова не желал её отпускать, несмотря на все мольбы и уговоры, невзирая даже на то, что сам же и заставил принцессу уйти. Но это было в его дворце, где всем заправляла вдовствующая императрица, державшая в строгости всех, в том числе и своего сына. Здесь же, в Чжуншани, где Её Величества не было, Жун Ци, очевидно, почувствовал вкус свободы и вседозволенности, иначе он не вёл бы себя так распущенно во время их последней встречи.       Жун Лэ до сих пор ещё вздрагивала, стоило только подумать, что могло бы с ней произойти, если бы она позволила «брату» зайти дальше. Ясно же, что одним поцелуем дело не ограничилось бы. А ей это было совершенно ни к чему.       — Как бы я смотрела в глаза своему мужу, если бы позволила Жун Ци меня соблазнить? — ни к кому не обращаясь, говорила принцесса. — Да я бы, скорее, согласилась с моста в реку броситься, чем вернуться домой после такого!       И в это самое время через открытое окно в комнату влетел некий небольшой, но довольно тяжёлый предмет, упавший как раз рядом со столом, за которым Жун Лэ вышивала картину с изображением летящих журавлей. Стукнувшись об ножку мебели, «предмет» откатился немного в сторону и остался лежать на полу.       Принцесса от неожиданности вскрикнула и выронила из рук пяльцы.       — Что это такое?! — воскликнула она, подходя поближе к этому «предмету», при ближайшем рассмотрении оказавшимся небольшим булыжником. — Кто это вообще посмел здесь камнями бросаться?       Но тут девушка заметила узкую полоску бумаги, которой был обернут камень и, развернув её, поняла, что это — ещё одно послание от её обожаемого и ненаглядного «братца».       — Жун Ци совсем рехнулся, что ли? — проговорила принцесса расправляя «письмо». — Надо же, до чего додумался: бросать мне в окно камни, как если бы был не правителем целой страны, а уличным хулиганом!.. Нет, однозначно: мне нужно рвать с ним раз и навсегда все отношения, причём, в довольно грубой форме, так как по-хорошему он уже ничего больше не понимает…       Первым её побуждением было скомкать бумажку с посланием и выбросить в то же окно, откуда оно к ней «прилетело», ну или же просто сжечь её над пламенем свечи. Но затем девушка подумала, что, возможно, император Западной Ци хотел сообщить ей что-то очень важное, вот и избрал такой странный способ передачи послания.       «Жун Лэ, — прочитала она, поднеся «письмо» к свету. — Я понимаю, что ты сейчас обижена на меня, а может быть, и зла из-за того, что случилось во время нашей последней встречи. Я сам не знаю, что на меня нашло и почему я впал в неистовство. Я прошу у тебя прощения за то, что между нами тогда случилось. А ещё я бы хотел тебе напомнить кое о чём важном. Если произойдёт что-то, с чем ты сама не сможешь справиться и рядом не будет никого другого, ты всегда можешь обратиться ко мне с просьбой о помощи. До окончания войны с Вэй я останусь здесь, в Чжуншане и ты знаешь, где можно меня найти. Обещаю, что выполню всё, о чём ты меня ни попросишь, пусть даже это и будет стоить мне жизни…»       В это время в коридоре послышался звук приближающихся шагов и Жун Лэ поспешно поднесла записку от «брата» к огню свечи. Она успела как раз вовремя: пепел, оставшийся от сожжённой бумаги, всё ещё кружился в воздухе сероватыми хлопьями, а дверь уже отворилась и в комнату зашёл супруг принцессы.       «Что это ему на этот раз от меня нужно? — в недоумении глядя на направляющегося в её сторону Фу Чоу, подумала девушка. — Надеюсь, он не пришёл сюда ради выполнения супружеского долга? Ведь, если говорить по-правде, у меня совсем не то сейчас настроение, чтобы заниматься такими вещами».       А вслух спросила:       — Вас что-то беспокоит?       — Нет-нет! — поспешно проговорил Фу Чоу, решив, что принцесса испугалась его неожиданного визита. — Не думай ничего такого… лишнего.       — Я и не думаю, — с усмешкой покачала головой принцесса. — Да и зачем бы я стала это делать? Я знаю, что вы — человек слова, генерал. И раз уж что-то пообещали, то выполните свою клятву любой ценой… Однако, — добавила она, многозначительно кивнув. — Говоря так, вы сами себя выдали. Вы действительно чем-то всерьёз обеспокоены. Не хотите поведать мне, что же вас так сильно тревожит?       — Извини, но это касается подготовки к войне с Вэй, — ответствовал ей супруг, садясь напротив за свободное место за столиком, на котором лежали пяльцы с незаконченной вышивкой. — Возникли небольшие затруднения с приобретением провизии для нашего войска, но всё уже решилось. Не думаю, чтобы тебе это было бы интересно, — добавил он, с деланной беззаботностью махнув рукой. — Жун Лэ, в конце концов, ты, как владелица чайного дома, лучше меня знаешь, насколько упрямы иногда бывают торговцы, а потому, не будем больше об этом говорить, хорошо?       — Как пожелаете, — пожала плечами принцесса. — Не хотите рассказывать мне о своих проблемах — ну и не нужно. Только ответьте: что привело вас ко мне в столь поздний час?       Генерал замялся и даже, как показалось Жун Лэ, немного покраснел.       — Скажи, могу я сегодня ночью остаться у тебя, в этой комнате? — проговорил он, старательно отводя взгляд в сторону. — Только не подумай, что я собираюсь нарушить свою клятву или что-то такое. Обещаю, что я не стану тебя беспокоить, просто, лягу спать вон на том диване…       «В прошлый раз он говорил то же самое, — невольно подумала принцесса, вспомнившая, чем именно завершился визит её супруга в прошлый раз. — И что из этого получилось? То, что кое-кто нарушил своё обещание, но сейчас даже не помнит об этом… Если же всё повторится… На этот раз мне больше не удастся так запросто его убедить, что всё, произошедшее между нами — это просто сон…»       Она уже открыла рот, желая сказать, что не считает это уместным, ведь слуги в поместье и так уже судачат о том, что было в прошлый раз. Но неожиданно Жун Лэ вспомнила слова генерала, которые слышала от него в Ночь Семёрок:       «Это место — просто пустой и холодный дом. У меня никогда не было ни семьи, ни друзей. И даже в день воссоединения родственников всё, что я видел во сне — это бесконечное кровопролитие и дым, стелющийся над полями сражений…»       Принцесса снова почувствовала острый приступ жалости к своему супругу, который не был виноват в том, что у него, по сути, не было ни детства, ни ранней юности, когда кажется, что мир чудесен и создан только для тебя одного. Ей, девушке пришедшей из другого мира, пусть и не вполне ещё это осознающей, казалось невероятным то, что здесь люди так рано взрослели. В двенадцать лет мальчики в её мире ещё с машинками и роботами-трансформерами играли, а в этом уже должны были брать в руки не игрушечный, а очень даже настоящий меч и отправляться убивать других воинов, многие из которых были их ровесниками.       И тут в её памяти возникло ещё одно воспоминание.       Жун Лэ снова видела себя ещё маленькой девочкой, которой было, наверное, лет семь или восемь. В том своём видении она качалась на качелях, но уже на других: не тех, что были в бывшей усадьбе покойного министра Циня. Нет, эти качели выглядели гораздо внушительнее: были шире, длиннее и к тому же, украшены затейливой резьбой и позолотой. А материалом для их изготовления, судя по всему, послужило дорогое палисандровое дерево.       Девушка попыталась припомнить, где же она видела место, где были установлены те качели. И внезапно ответ сам собой всплыл в её памяти: ну, конечно же, это был один из внутренних двориков императорского дворца в Западной Ци!       А вместо девочки, которую Жун Лэ посчитала своей нынешней служанкой Лин Юэ, рядом с ней сидел мальчик, которому на вид можно было бы дать восемь или девять лет в светло-голубой шёлковой одежде, немного похожей на мантию и с серебряной короной на голове. Не нужно было долго гадать, кто бы это мог быть. Принцесса сразу же узнала в том, другом ребёнке, своего «брата», хоть до этого и была уверена в том, что впервые видела уже взрослым…       — … Что-то случилось? — внезапно услышала она встревоженный голос супруга и только тогда вернулась к реальности. — Ты выглядишь как-то странно, Жун Лэ. У тебя сейчас был такой отсутствующий взгляд, что это невольно меня пугает.       — Н-нет, со мной всё хорошо, — слегка нарочито улыбаясь, проговорила принцесса. — Что же насчёт вашей просьбы… — добавила она. — То поступайте, как пожелаете.       Сказав так, она поднялась со своего места и, убрав пяльцы в ящик стола, направилась вглубь комнаты, где стояла ширма, чтобы переодеться прежде, чем отправиться спать.       ***** Несмотря на то, что девушка сильно устала за этот день, заснуть ей в ту ночь так и не удалось. А всё потому, что стоило принцессе закрыть хоть на минутку глаза, как в голову тут же начинали лезть непрошеные мысли и воспоминания о ночи, проведённой с супругом. Если говорить по-правде, то Жун Лэ совсем не понравилось то, что генерал с ней тогда делал, во всяком случае, ощущения были совсем не те, как во время её первого раза в доме у озера. Жун Ци во всяком случае не заставлял её отдаться силой и не был груб с ней, хоть и действовал крайне неуверенно и, похоже, был испуган даже больше, чем сама принцесса. Это вот, он теперь не то осмелел, не то обнаглел, а тогда плакал и трясся от ужаса, поняв, что не может себя контролировать и что происходившее между ними было проявлением тех самых животных инстинктов, которые император Западной Ци всегда считал исключительной привилегией грубых и невежественных людей, а к их числу он себя уж точно не относил… «Проклятье, будет ли в моей жизни время, когда я, наконец, перестану сравнивать Фу Чоу со своим братом? — думала девушка, вглядываясь в темноту ночи, окутавшую комнату. — Если так подумать, они ничуть не похожи друг на друга, но при этом я почему-то не могу отделаться от мыслей о том, что, влюбившись в своего супруга, я предала Жун Ци. И почему-то мне всё чаще начинает казаться, что он лучше: благороднее и добрее, несмотря на всю свою склонность к преувеличениям и лицемерию…»       — Я вижу, что ты волнуешься из-за того, что я здесь, а, может быть, даже боишься меня, — внезапно услышала она голос своего супруга. — Поэтому ты и не можешь заснуть, верно?       — Нет, это не то, что вы подумали, генерал, — произнесла принцесса, на всякий случай садясь в посели и заворачиваясь в одеяло. — Я… Мне незачем вас бояться или не доверять вам. Просто, наверное, ночь сегодня слишком душная для этого времени года, вам так не кажется? — добавила она, с ходу придумав самую нелепую отговорку из всех возможных.       Ведь, несмотря на то, что днём было ещё довольно тепло, в воздухе уже явственно ощущалось холодное дыхание второго осеннего месяца с его постоянными дождями и листопадами.       — Ну, что же, — поднимаясь и садясь на край дивана, проговорил Фу Чоу. — В таком случае, если мы оба не можем уснуть, то, может быть, поговорим?       — Поговорим? — переспросила Жун Лэ. — И о чём же? Что именно вы хотели бы от меня услышать? Спрашивайте напрямую, я всё равно больше не собираюсь играть с вами в тайны мадридского двора.       — Я хочу знать о тебе всё, — промолвил её супруг. — Боюсь, что хоть мы и знакомы вот уже почти полгода, но до сих пор так и остаёмся друг для друга чужими людьми.       — Мне кажется, что вы и так знаете обо мне всё и даже больше, — слегка встревоженно вглядываясь в темноту ночи, сказала принцесса. — Уверена, что мой брат и другие люди из Западной Ци уже давно рассказали вам о том, как я жила прежде, о том, какой у меня характер, а также о том, что я люблю или ненавижу. Всё остальное… Не думаю, чтобы это представляло для вас хоть какой-то интерес, так как там нет ничего необычного.       Генерал, невесело усмехнувшись, поднялся с дивана и направился в сторону алькова, расположенного на невысоком подиуме, где стояла кровать его супруги.       — Только посмотри на себя, — молвил он и в его голосе, как показалось принцессе, прозвучал плохо скрытый упрёк. — Сколько я тебя знаю, ты не меняешься, остаёшься всё такой же упрямой и решительной, как во время нашей первой встречи. А от твоих слов и действий веет таким убийственным холодом, что даже я не решаюсь сократить дистанцию, которая нас разъединяет. И вот, — добавил он, присаживаясь на край верхней ступеньки. — Глядя на тебя, я невольно задаю себе только один вопрос. Жун Лэ, ответь: что я должен сделать, чтобы ты перестала воспринимать меня если не в качестве врага, то в качестве пугающего незнакомца? И что я могу сделать для того, чтобы ты открыла мне своё сердце и нашла в нём для меня хоть самый маленький уголок?       — Генерал, и снова вы говорите странные и даже пугающие вещи, — покачав головой, проговорила девушка. — Скажите, разве сейчас между нами не всё хорошо? Разве мы не относимся друг к другу с уважением и почти дружеской теплотой, как и положено хорошим супругам? Для чего же вы хотите всё это разрушить? Разве я не говорила вам, что, согласившись после свадьбы жить в этом поместье ещё год, я вовсе не предполагаю становиться вашей настоящей женой? Вы хотели добиться моего доверия — вы его получили. Неужели теперь вам этого уже недостаточно?       — Боюсь, что мне и вправду этого уже недостаточно, Жун Лэ, — как-то странно усмехнувшись, произнёс Фу Чоу. — Тот разговор, который у нас состоялся когда ты вернулась ко мне после трёхдневного пребывания в гробнице… Знаешь, я никогда не думал, что ты тогда говорила серьёзно. Я просто, по совету твоего брата, сделал всё, как ты хотела. Я не спорил с тобой и ни к чему не принуждал, надеясь, что рано или поздно твоё сердце оттает и ты сможешь меня принять. Но теперь вижу, что все мои надежды были напрасны. Твоё сердце не только ничуть не оттаяло, но и, кажется, оказалось сковано ещё более прочным слоем льда.       — Вовсе нет, — покачала головой принцесса. — Если бы это было так, как вы сейчас говорите, генерал, разве бы я согласилась начать наши с вами отношения с чистого листа, забыв о всех былых обидах?       — Тогда… — хмыкнул её супруг. — Почему ты до сих пор называешь меня так, как если бы мы не у себя дома находились, а при дворе на какой-нибудь важной официальной церемонии? Разве я не говорил тебе уже, что, когда я с тобой, то я для тебя не генерал, а супруг, который тебя искренне любит и готов защищать от любой опасности… Скажи, почему ты не можешь называть меня своим мужем или просто по имени?       — Я действительно не могу к вам так обращаться, генерал, — проговорила Жун Лэ, отводя при этом взгляд в сторону. — Я с самого начала привыкла вас так называть и не вижу причин отказываться от этой привычки.       — На самом деле, — заметил Фу Чоу. — Это не так уж и трудно. Тебе будет достаточно лишь несколько раз так ко мне обратиться и это станет для тебя привычным делом.       — Не думаю, чтобы у меня это получилось, — покачала головой принцесса. — К тому же… Скажите, а почему для вас так важно — чтобы кто-то называл вас по-имени?       — Может быть, потому, что я уже давно не слышал, как кто-то обращается так ко мне, — ответствовал ей супруг. — Боюсь, что если так продолжится, то я попросту забуду, как меня зовут.       Говоря это, он поднялся и, подойдя к кровати, раздвинул полупрозрачные шторы, образующие балдахин. Жун Лэ, не ожидавшая его внезапного появления, непроизвольно отодвинулась назад, пока не упёрлась в спинку кровати.       — Ну вот! — хмыкнул генерал, заметив тень испуга, промелькнувшую во взгляде девушки. — Как я и говорил, ты всё ещё меня боишься, хоть и делаешь вид, что это далеко не так… Скажи, почему ты постоянно притворяешься, будто не видишь меня даже в том случае, если я стою прямо перед тобой, как сейчас?       — Я не притворяюсь, — наконец-то обратив взор в сторону супруга, проговорила принцесса. — К тому же, — добавила она. — Что изменится, если я стану на вас смотреть? Я не доверяю своим глазам, они уже не один раз меня обманывали, а потому… Не уверена, что даже через десять или двадцать лет я рискну вам всецело довериться.       — Тогда… — произнёс Фу Чоу, беря её за руку. — Тогда просто попробуй посмотреть на меня не глазами, а сердцем. Может быть, это поможет тебе понять, какие чувства я по отношению к тебе испытываю и ты сможешь и вправду забыть обо всём, что было прежде…       — Боюсь, что и это не получится, — вздохнула девушка, попытавшись отдёрнуть руку, так как боялась, что может не удержаться и снова позволит своему супругу зайти гораздо дальше, чем это было обусловлено их соглашением. — Вы уж извините, генерал, но, боюсь, что моё сердце при взгляде на вас ничего не видит. Будет лучше, — добавила она. — Если вы сами попытаетесь заглянуть в глубины своей души. Может быть, тогда вы поймёте, что придумали эти чувства ко мне, которые вам навязал мой брат. Это Жун Ци внушил вам мысль о том, что вы должны полюбить меня с первого взгляда и вы, не смея ослушаться его приказа, так и поступили. А сейчас вы и сами уже не знаете, были ли эти чувства искренними или же надуманными. И из-за этого постоянно добиваетесь моего расположения, чтобы только убедиться в том, что ваша мнимая любовь ко мне придумана именно вами, а не кем-то другим… Что же касается наших с вами отношений, — едва усмехнувшись, промолвила принцесса. — То разве сейчас между нами не всё хорошо? Мы были и остаёмся надёжными компаньонами друг для друга и даже успели настолько сблизиться, что стали почти настоящей семьёй. Но если мы оба хотим хранить при себе свои тайны, то в этом нет ничего страшного. Может быть, когда-нибудь придёт день, когда мы почувствуем необходимость поделиться ими друг с другом. Если же нет… То, значит, такова наша Судьба… А сейчас, пожалуйста, отпустите меня. Я устала за этот день и очень сильно хочу спать. К тому же… Соглашение между нами всё ещё в силе, если вы об этом не запамятовали.       Генерал молча выпустил её руку и, поднявшись, задёрнул занавески паланкина.       — Отдохни сегодня как следует, — произнёс он каким-то странным тоном, в котором смешались безысходность, отчаяние и в то же время — надежда на лучшее. — Понимаю, что я наговорил тебе сейчас много лишнего. И если мои сегодняшние слова тебя огорчили или расстроили, то почему бы тебе завтра не прогуляться на озеро Цинлян? Осень уже наступила и в это время года пейзаж там просто невероятно красивый.       Принцесса подумала, что супруг обиделся на неё из-за того, что она в очередной раз ему отказала, отсюда были грусть, и отчаяние, прозвучавшие в его голосе.       — Хорошо, — проговорила она. — Я непременно завтра же отправлюсь на это озеро. Говорят, что дыхание осени сильнее всего ощущается именно за городом, а потому, наверняка леса в той местности уже стали почти золотыми или багряными, тогда как здесь на многих деревьях листья ещё даже желтеть не начали. Уверена, что это будет интересная поездка. «Интересная поездка? — мысленно переспросил Фу Чоу, лёжа на диване и вглядываясь в пространство перед собой. — Боюсь, дорогая супруга, ты даже представить себе не можешь насколько же интересной она может оказаться…»