Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, поместье генерала Фу       Всю дорогу до поместья, принадлежавшего её мужу, принцесса молчала, не желая ни о чём разговаривать с «братом». Если говорить по-правде, она всерьёз обиделась на Жун Ци, заставившего её вернуться к супругу, тогда как у самой девушки были на будущее совсем другие планы. Да и сам император при всей своей любви к «сестре», не мог простить принцессе то, что она решила превратить его в орудие отмщения.       «Наверное, мне не нужно было так себя вести, — думала Жун Лэ, глядя на дома и торговые лавки, мелькавшие за окнами кареты. — Я не должна была говорить в присутствии брата, что провела с ним эту ночь только потому, что хотела наставить рога своему супругу. Теперь Жун Ци считает меня лицемерной и бесчестной женщиной, к тому же лишённой стыда, совести и моральных устоев. И, наверное, — добавила она, мысленно усмехнувшись. — Наверное, всё именно так и есть. Ведь я изменила мужу, но при этом даже не испытываю сейчас чувства вины перед ним, хоть это, наверное, и неправильно. Получается… Что я и вправду превратилась в коварную, расчётливую и при этом ещё и довольно развратную особу. Ведь вчера, находясь в объятиях Ци’эра и занимаясь с ним любовью, я не только не была смущена или испугана, но ещё и испытала невероятное блаженство и чувство морального и физического удовлетворения. Даже Фу Чоу, как ни старался, так и не смог подарить мне таких сногсшибательных ощущений в ночь, когда сделал меня своей женой во всех смыслах… Эх, должно быть, вдовствующая императрица была права, сначала запретив своему сыну со мной встречаться, а потом при первой же возможности выслав меня из Западной Ци в другую страну…»       Чувствуя, что она готова сквозь землю провалиться от стыда и мук запоздалого раскаяния, Жун Лэ осторожно прикоснулась к руке «брата» и извиняющим тоном проговорила:       — Ци’эр, должно быть, ты сейчас обижаешься, а может быть, даже и злишься на меня? Извини, я не должна была тебя обманывать, попросив сделать… ну, ты сам понимаешь, что именно. Мне нужно было сразу сказать, что я решила отомстить своему мужу, наставив ему рога. Но вместо этого… Вместо этого я для чего-то заговорила о том, что мечтаю хоть на несколько часов снова стать Мань’эр — единственной и неповторимой любовью всей твоей жизни. Если бы я только знала, что причиню тебе столь сильную боль, когда ты случайно услышал мои слова об истинной причине моего поступка, я бы никогда не стала так жестоко играть с твоими чувствами. Ведь я лучше, чем кто-то другой знаю, как же сильно бывает больно, когда тебя предают или обманывают близкие люди…       — Да всё в порядке, так что перестань уже думать об этом, ладно? — каким-то усталым и безжизненным голосом ответил ей Жун Ци. — Если подумать, то мне всю жизнь, с самого рождения, постоянно приходится терпеть удары Судьбы. И если я справлялся с ними раньше, то как-нибудь переживу это и сейчас… Только, — добавил он, понизив голос и резко оборачиваясь в сторону девушки. — Мань’эр, ответь мне лишь на один вопрос и больше я тебя ни о чём спрашивать не буду. Скажи: те твои слова… О том, что ты всегда любила только меня и хотела, чтобы мы были вместе не только сегодня, но и всегда, всю оставшуюся жизнь… Они же не были обманом? Я бы понял по твоему взгляду, по голосу, по жестам, если бы ты решила меня обмануть. Но ты выглядела настолько искренней, как, пожалуй, никогда прежде… Мань’эр, ответь: то, что ты мне сказала — это правда?       — Я не знаю, — вздохнув, покачала головой девушка. — Если честно, никогда прежде не задумывалась о таких вещах. Я давно знала, что некогда нас с тобой связывали близкие и при этом далеко не родственные отношения. Ты был первым, кого я увидела, очнувшись после потери памяти и я привыкла относиться к тебе как к неотъемлемой части своей жизни. Останься я в твоём дворце, воспоминания о времени, когда мы были так счастливы, может быть, вернулись бы ко мне. Но даже и без них я вчера вдруг осознала, что ты значишь для меня больше всех других людей в этом мире. Я до сих пор не разобралась ещё в своих чувствах и потому сама не знаю: отношусь ли к тебе, как к своему возлюбленному или всё ещё считаю своим братом. И только одно мне известно наверняка: то, что ты для меня важнее всех на свете и что новая разлука с тобой стала бы для меня почти невыносимой… Это — всё, о чём пока могу тебе сказать. Надеюсь, рано или поздно я смогу окончательно вернуть свои воспоминания и разобраться с чувствами, которые к тебе испытываю. Пока же просто знай о том, что я не соврала, сказав тебе вчера те слова. Я действительно думаю, что мне всегда был нужен только ты один, а все остальные… Все остальные люди, включая Фу Чоу, для меня не так уж и важны в этой жизни.       — Что же, — едва заметно улыбнувшись, кивнул император. — По крайней мере, Жун Лэ, ты сказала мне то, о чём думаешь на самом деле. То, что у тебя в душе и на сердце. И я очень рад, что ты хоть немножко, но всё-таки меня любишь. Однако, позволь тебе кое о чём напомнить. Как я и сказал вчера, я не могу давать тебе никаких обещаний. У тебя есть муж, которому ты, между прочим, вчера изменила и который мог заподозрить неладное из-за твоего длительного отсутствия… Скажи, как ты собираешься оправдываться перед Фу Чоу, если он догадается о том, что же случилось между нами этой ночью?       — А почему я вообще должна за что-то оправдываться перед генералом? — фыркнула принцесса. — Он сам же и толкнул меня на измену! Не болтал бы, будто я ему неверна и что наставила рога с первым встречным, я бы никогда так и не поступила… Знаешь, — добавила она, невесело усмехнувшись. — Существует поговорка: «Назови человека сто раз вором — на сто первый он украдёт». Фу Чоу обвинил меня в том, будто я ему изменила. Ну, так что же ещё мне оставалось сделать, если только и в самом деле не наставить ему рога, чтобы эти его обвинения хотя бы не были возведением на меня напраслины?.. Поэтому-то я не собираюсь перед своим мужем ни в чём оправдываться: генерал получил то, что сам заслужил, когда поверил в нелепые сплетни, которые распускают обо мне глупые и невежественные люди.       Тем временем экипаж подъехал к поместью её супруга и остановился прямо напротив ворот.       — Мы приехали, — проговорил Жун Ци, протягивая «сестре» руку и помогая выйти из кареты. — Надеюсь, твой муж не успел слишком сильно разозлиться из-за твоего долгого отсутствия. В любом случае, знай, Мань’эр, что, если понадобится, я вступлюсь за тебя и скажу, что самовольно увёз тебя в своей карете, хоть ты вовсе и не давала мне на это согласия.       — Не думаю, что до этого может дойти дело, — покачала головой принцесса, глядя на своего супруга, чуть ли не бегом направляющегося в её сторону. — Если Фу Чоу и вправду вздумает меня в чём-то обвинить, я найду, чем ему ответить. Что же касается тебя, брат… — добавила она тише. — То просто держись подальше от всего этого, ладно?..       *****       Увидев приближающегося к ним генерала, Жун Лэ невольно почувствовала укол совести, хоть до этого и была уверена, что, изменив «предателю», поступила совершенно правильно. Возможно, причиной её запоздалого раскаяния было и то, что супруг принцессы выглядел сейчас на редкость взволнованным и радостным: таким, пожалуй, девушка его никогда раньше не видела.       «И всё-таки, я всё ещё люблю его… — с сожалением подумала она. — Люблю, несмотря на ложь и даже предательство с его стороны… Как же это тяжело: быть влюблённой сразу в двоих и даже не знать, кто, на самом деле и есть — любовь всей моей жизни!»       — Генерал, — между тем проговорил император. — Вчера на озере принцесса была ранена, а позже из-за нервного потрясения с ней случился обморок. Я решил, что будет неблагоразумным оставлять её в обществе Цзунчжэн У Ю, вот и забрал у него вашу супругу. Сейчас же, после того, как она пришла в себя и немного отдохнула, я возвращаю её вам в целости и в сохранности. Надеюсь, вы не обиделись за то, что я увёз вчера Жун Лэ, не спрашивая вашего разрешения.       — Какие могут быть обиды, Ваше Величество?! — устремляя восторженный взгляд на свою вновь обретённую супругу, стоявшую рядом с «братом», изрёк Фу Чоу. — Жун Лэ, с тобой точно всё в порядке? — добавил он, обращаясь к принцессе. — Когда мне доложили о том, что ты была ранена во время стычки с наёмными убийцами, я чуть с ума не сошёл от беспокойства. Да ещё Его Величество сейчас обмолвился, что ты упала в обморок и была без сознания почти два дня… Скажи, ты уверена, что с тобой и вправду всё хорошо? Может быть, тебе следует показаться придворному лекарю?       — В этом нет необходимости, генерал, — покачав головой, проговорила девушка. — Мой брат сказал, что возвращает меня вам в целости и в сохранности и это так и есть. Или, может быть, — с усмешкой добавила она. — Вы уже не только мне, но и императору Западной Ци больше не доверяете?       — Жун Лэ, да при чём здесь это?! — умоляюще глядя на неё, воскликнул Фу Чоу. — Я действительно переживал из-за того, что ты пострадала во время сражения. Даже одна мысль о том, что кто-то мог причинить тебе боль, для меня невыносима.       — Тогда… — промолвила принцесса, невесело усмехнувшись. — Тогда почему же вы сами только и делаете, что раните меня своими нелепыми подозрениями? Или, может быть, вы думаете, будто душевные раны болят меньше, чем те, которые нанесены оружием?       — Давай не будем говорить об этом в присутствии посторонних, — проговорил Фу Чоу, беря девушку за руку. — Просто, позволь мне осмотреть твою рану.       — Нет надобности это делать, — покачала головой Жун Лэ. — Генерал, я вам уже сказала, что чувствую себя сейчас просто превосходно. Что же касается моей раны… Боюсь, она находится на таком месте, которое не слишком-то прилично показывать посторонним людям. А мы с вами до сих пор так и остались чужими друг другу людьми, не сумев стать настоящей семьёй… Теперь же, — добавила она тише. — Позвольте мне уйти. Я устала и хочу вернуться в свои покои. Что же касается вас… То, если хотите, я поговорю с вами позже, когда у меня появятся силы, время и настроение для этого…       Сказав так, она выдернула свою руку из его ладони, а затем направилась с невысокой ограде, ограждающей Сад Спокойствия от остальной территории поместья.       — Похоже, что Жун Лэ снова решила воздвигнуть между нами непреодолимую стену из взаимных обид и недопонимания, — глядя ей вослед, невесело усмехнулся генерал. — Что же касается вас, Ваше Величество, — добавил он, обернувшись в сторону своего союзника. — Думаю, вы бы не стали приезжать в это поместье только чтобы вернуть мою супругу, а попросили бы об этом своих слуг. Должно быть, есть ещё какие-то причины того, почему вы сюда явились? Или, может быть, я ошибаюсь?       — Нет, не ошибаешься, — покачал головой Жун Ци. — Я приехал сюда ещё и для того, дабы сообщить, что завтра утром я намерен предстать перед вашим императором и чиновниками государственного совета, чтобы доказать искренность своих намерений и преданность союзу наших стран. Это — всё, что я собирался тебе сказать, генерал. А потому, прощаюсь с тобой, хоть и не надолго. Увидимся завтра утром при дворе.       С этими словами он едва заметно кивнул своему союзнику в знак прощания, а затем направился к карете, оставленной на улице.       *****       Поместье генерала Фу, Сад Спокойствия       Вернувшись в свои покои в Саду Спокойствия, Жун Лэ прежде всего приказала служанкам принести ей сменную одежду и подготовить ванну. После этого, не зная, чем ещё заняться, принцесса подошла к окну и принялась наблюдать за тем, как темнеет вечернее небо, меняющее свои оттенки от розовато-сиреневого до фиолетово-синего. Девушка настолько глубоко успела погрузиться в свои невесёлые мысли, что даже не услышала, как в комнату вошёл её супруг. И только когда генерал, подойдя почти вплотную, заговорил с ней, принцесса, наконец, соизволила обратить на него своё внимание.       — Зачем вы сюда пришли? — спросила она, смущённо и немного испуганно отводя взгляд в сторону. — Разве я не просила вас хотя бы сегодня оставить меня в покое и не докучать бессмысленными и бесполезными разговорами?       — Бессмысленными и бесполезными разговорами? — повторил Фу Чоу, опуская на столик поднос со стоявшей на нём чашей с целебным отваром. — Жун Лэ, ты только вчера была ранена да ещё и лишилась чувств, так, что долго не могла в себя прийти. Не думаю, что сейчас тебе стоило бы оставаться на ногах. Позволь, я помогу тебе присесть, а потом, как и обещал, осмотрю твою рану.       — В этом нет надобности, — резко оборачиваясь в его сторону, проговорила принцесса. — Как я и говорила, я прекрасно себя чувствую, несмотря на все ваши усилия… Но раз уж вы здесь, генерал, — добавила она тише — Я требую от вас объяснений относительно вчерашнего происшествия. Скажите, вам известно, что же на самом деле случилось на озере Цинлян?       — Это всё подождёт! — раздражённо махнул рукой её супруг. — Ты была ранена, до сих пор не поправилась и потому не должна беспокоить себя подобными вопросами.       — А мне вот, кажется, что должна! — фыркнула девушка, не отводя от его лица пристального взгляда, как если бы пытаясь прочесть его истинные мысли. — Вы предложили мне поехать на озеро Цинлян, но я до сих пор не понимаю, для чего вы это сделали. Хотели, чтобы я просто как следует отдохнула и хорошо провела там время или же это ваш очередной план? Ответьте: это и вправду был всего лишь несчастный случай или же вы заранее всё так спланировали, снова использовав меня в качестве своей пешки и почти что подставив под смертельный удар?.. Только не вздумайте сказать, будто вы и вправду ничего не знали! Ведь таких совпадений быть не может и вам самим это отлично известно.       — Выпей лекарство, — желая перевести разговор на другую тему, произнёс Фу Чоу. — А как только ты поправишься, я обещаю, что отвезу тебя в любое место, которое ты сама выберешь и пробуду там с тобой столько времени, сколько ты пожелаешь.       — В таком случае, я не хочу видеть вас больше ни единой секунды! — воскликнула Жун Лэ, резким ударом выбивая из рук генерала чашку с отваром, которую он ей протягивал. — Вы знали о том, что принц Чжэнь Бэй собирается отправиться на озеро Цинлян, а мой брат, должно быть, замыслил от него избавиться, вот и велел вам отправить туда наёмных убийц. Но если бы вы так поступили, то нарушили приказ императора Северной Линь, что грозило бы вам обвинением в государственной измене. Ясно, что вы не могли этого допустить, вот и решили отправить меня на это трижды клятое озеро, чтобы спасти Чжэнь Бэя. Вам прекрасно известно и то, что Сяо Ша, которому вы приказали с ним расправиться, не рискнёт нанести смертельный удар, если там окажусь ещё и я. Из опасений меня поранить, он упустит возможность его убить… Да, я уверена, что именно так всё и было вами спланировано… И всё же, генерал, — добавила она, почти с ненавистью глядя на своего супруга. — Кое-что вы не учли. Позаботившись обо всех мерах предосторожности, вы совершенно не подумали о моей безопасности. Получается, что все ваши заверения в любви ко мне были ложью и что, на самом деле, вам попросту плевать на меня! Вы никогда не видели во мне свою возлюбленную, тогда как я имела неосторожность влюбиться в вас с первого взгляда и ожидала, что вы ответите мне тем же. Но то, что вы со мной вчера сотворили… Это уже, знаете ли, ни в одни ворота, как говорится! Боюсь, что с этих пор я не смогу смотреть на вас без содрогания… Вы обвинили меня в супружеской измене, поверив ничем не обоснованным нелепым сплетням, а потому и решили проучить, использовав в качестве своей марионетки… Что же, думаю, если я до сих пор ещё жива, то, значит, всё же имею для вас хоть какую-то ценность… Вы потратили несколько месяцев, чтобы завоевать моё доверие и сейчас, когда я уже почти была готова дать согласие стать вашей настоящей супругой… Как же вам было не воспользоваться этим, чтобы с успехом разыграть столь важную партию?!       — Жун Лэ, то, о чём ты говоришь — это всё неправда, — пытаясь заключить её в объятия, проговорил Фу Чоу. — Я никогда не собирался использовать тебя в качества своей пешки и, тем более, не хотел, чтобы ты пострадала, пусть даже и случайно… Да, признаюсь, — добавил он, вздохнув. — Я предложил поехать на озеро чтобы ты помогла мне разобраться с задачей, которая казалась почти неразрешимой. Но я знал, что Сяо Ша ни за что не причинит тебе вреда и ты в любом случае выйдешь из этой стычки целой и невредимой… И только одно я не смог предусмотреть — то, что ты бросишься, рискуя жизнью, защищать Чжэнь Бэя. Ведь до того дня ты ни разу его не видела и он был для тебя всего лишь незнакомцем.       — Незнакомцем? — невесело усмехнувшись, повторила принцесса. — Если хотите знать, этот ваш так называемый незнакомец, чтобы меня спасти, был готов лицом к лицу сойтись в схватке чуть не с двадцатью вооружёнными противниками! А вот что касается вас… Вы утверждаете, что являетесь моим мужем, что будете до самой старости меня любить и защищать. Но чем больше я на вас гляжу, тем больше задаюсь только одним вопросом: а вы-то сами согласились бы ради меня пожертвовать жизнью? Или же всё, на что вы способны — это только рассыпаться в уверениях в вечной любви и преданности, тем же временем строя коварные планы за моей спиной?       — Да! — с уверенностью глядя на неё, кивнул генерал. — Я бы без колебаний расстался с жизнью, если бы это было нужно для твоего спасения. Только вот, — добавил он как-то странно усмехнувшись. — Я бы сделал это, если бы был обычным человеком. В этом случае я бы отдал тебе всего себя: всю свою жизнь и всю кровь до последней капли.       — Если бы?.. — в недоумении посмотрев на своего супруга, переспросила Жун Лэ. — Хотите сказать, что вы — не обычный человек из плоти и крови? Тогда, кто же вы такой в этом случае, чёрт вас побери? Бессмертный небожитель, что ли?.. Хватит морочить мне голову! — фыркнула она. — Я ещё могла бы поверить, если бы вы оказались сыном местного правителя, пропавшим в детстве при загадочных обстоятельствах. Но в том, что вы — божество, вам ни за что не удастся меня убедить. В конце концов, я уже слишком взрослая, чтобы поверить в сказочки о бессмертных небожителях, спустившихся на землю ради великих целей, недостижимых пониманию людей… Господи! — чувствуя, что у неё снова начинается приступ головной боли, промолвила принцесса. — Как же мне всё это уже надоело! Вы сами, генерал, а также ваши лживые заверения в любви до гроба!.. Если бы только я могла выбирать, как мне жить, я никогда не согласилась бы стать сестрой императора Западной Ци. Ни за что не приехала бы в эту страну ради брачного союза и не вышла за вас замуж… Неужели вы сами ещё не поняли, что осточертели мне настолько, что я вас уже видеть больше не хочу?!       — Жун Лэ, — обнимая девушку, проговорил Фу Чоу. — Мне и вправду не следовало использовать тебя, не предупредив о своих намерениях. Но если бы ты знала, как сильно я сожалею, что так получилось! С той минуты, когда я узнал о том, что тебя ранили, я постоянно ругаю себя за то, что допустил непозволительный промах. Если бы только мог, я бы согласился получить хоть тысячу более тяжёлых ран, только чтобы только избавить тебя от боли и страданий… Знаешь, как сильно я бы хотел оказаться тем, кто тебя спас? Но увы, проклятый Цзунчжэн У Ю встрял между нами и снова попытался тебя куда-то увести. Если бы не вмешательство твоего брата, то неизвестно: была бы ты сейчас здесь, в своих покоях, или же снова сидела на каменных ступенях в ледяной гробнице, страдая от холода, голода и жажды…       — Всё, что мне известно — это то, что вы сами послали меня в засаду! — воскликнула принцесса, пытаясь вырваться из объятий своего супруга. — И не вы были тем, кто спас меня… Довольно! — крикнула она, чувствуя, как по щекам бегут слёзы. — Я смертельно устала от вас и ваших выходок. В этом мире есть решения, приняв которые однажды, уже нельзя будет их изменить. Когда сердце ранено, рана, может быть, и заживёт, но шрам от неё останется на всю жизнь. И этот шрам невозможно исцелить просто при помощи красивых слов.       — Тогда объясни, почему шрам, который оставил тебе У Ю, смог так быстро затянуться? — хватая её за руку, спросил Фу Чоу. — Ведь он причинил тебе даже больше вреда чем я, он постоянно лгал, насмехался над тобой и беззастенчиво использовал в своих целях! А ещё он при всех тебя дважды унизил: в первый раз — отказавшись от брака, а во второй — когда увёл тебя прямо со свадьбы и на три дня запер в ледяной гробнице… Так почему же, извинив ему все эти выходки, ты не можешь простить меня?! Заметь: я не прошу, чтобы ты любила меня так же сильно, как его, я только хочу, чтобы ты меня простила и дала шанс загладить свою вину перед тобой!       — А кто вам сказал, будто я люблю принца Ли? — язвительно усмехнувшись, проговорила Жун Лэ. — Он для меня не более, чем приятель, на помощь которого я могу рассчитывать, но никак не возлюбленный… Что же касается вас, генерал, — добавила она. — То, если говорить по-правде, я никогда вас и не любила. Я лишь хотела, чтобы мы стали друзьями, родственными душами или семьёй. Я собиралась быть вашей настоящей супругой и родить вам детей, но ни о какой любви к вам при этом не было бы даже и речи. Я надеялась, что мы станем союзниками и, составив друг другу компанию, вместе состаримся. Но вы… Вы сами это разрушили. И теперь всё, что вам остаётся — это смотреть на осколки нашего несостоявшегося счастья и проклинать тот день и час, когда вам в голову пришла идея использовать меня в качестве своей марионетки.       — «Друзья, союзники, родственные души»! — передразнил её Фу Чоу. — Может быть, в первые пару недель после нашей встречи в Саду Чёрного Бамбука меня бы это и устроило. Но теперь, когда я понял, что по-настоящему люблю тебя, мне этого недостаточно. Я готов отдать тебе всего себя, но при этом хочу, чтобы и твоё сердце стало моим. Чтобы ты любила меня так же сильно, как любишь Цзунчжэн У Ю!       Жун Лэ вдруг показалось, что она точно сейчас сойдёт с ума от головной боли, а тут ей ещё и приходится выслушивать сбивчивые объяснений супруга и его, как считала принцесса, лживые заверения в любви.       — Неужели вы настолько невнимательно меня слушали, — с насмешкой глядя на него, проговорила она. — Что даже не слышали, как я сказала, что никогда не любила принца Ли? Вы хотите, чтобы я полюбила вас так же сильно, как У Ю? Ну, что же, можно сказать, генерал, что ваше желание уже исполнено: я одинаково сильно ненавижу вас обоих. Скажу больше: вы с принцем Ли — две самые серьёзные помехи в моей жизни. И если бы я никогда не встречала ни его, ни вас, то была бы очень-очень счастлива… Что же касается наших с вами отношений, то брачный союз, который мы заключили, всегда был фикцией и обманом. Я честно пыталась смириться со своей участью и если не влюбиться в вас, то хотя бы стать вашим другом, но это у меня не получилось. Так для чего нам дальше притворяться и обманывать друг друга? Не будет ли лучше раз и навсегда покончить с отношениями, которые нас тяготят?.. Генерал, — добавила она тише. — Я вас умоляю: если вы всё ещё надеетесь, что мы станем настоящей семьёй, не усложняйте всё ещё больше. Поверьте, мы и так настолько сильно во всём этом запутались, что я даже не представляю, как сможем решить эти проблемы… А сейчас, просто уйдите уже, наконец. Я устала и хочу побыть одна.       О том, что у неё буквально темнеет в глазах от головной боли, а ноги словно бы сами собой подкашиваются от слабости, принцесса намеренно не стала говорить, решив, что ей вовсе ни к чему сочувствие мужа, которое, ко всему прочему ещё и может оказаться не вполне искренним. А она, ведь, уже так сильно устала от лжи и притворства, что ещё одного обмана попросту не выдержит.       «Должно быть, это потому, что я снова забыла выпить сегодня лекарство, а брат из-за обиды на меня или по какой-то другой причине не напомнил мне об этом… — успела подумать девушка прежде, чем снова провалилась в беспамятство. — Ну и пускай. Если я прямо сейчас прямо здесь и умру, всё равно никто и не обратит на это внимание. Даже своему мужу я нужна только до тех пор, пока он может меня использовать в качестве своей марионетки… Эх, как было бы хорошо, если бы я просто вернулась в тот, другой мир, где возвышаются дома высотой до неба и по дорогам разъезжают железные кареты без лошадей! Там, по крайней мере, я не была бы игрушкой в чужих руках и, может быть, моя жизнь протекала бы счастливо и беззаботно…»       Только зря принцесса думала, что её состояние и вправду никого не волнует, потому, что стоило ей пошатнуться от слабости и изо всей силы вцепиться в дверь, как супруг тут же оказался рядом и успел подхватить девушку на руки прежде, чем та окончательно лишилась сознания.       — Жун Лэ! — в страхе глядя на внезапно побледневшее лицо принцессы, воскликнул генерал, безуспешно пытаясь привести её в чувство. — Жун Лэ, немедленно очнись, ты слышишь?! Не смей меня так пугать, иначе я и вправду с ума сойду, если с тобой случится что-то плохое!       Но принцесса не слышала больше его слов. Потеряв сознание, она мысленно перенеслась в омут своих воспоминаний и, на какое-то время превратившись в маленькую девочку, оказалась там, где и хотела: в мире с высотными домами, автомобилями и самолётами.       *****       — … Мелли, сегодня — день твоего рождения, — говорила бабушка, ставя в духовку именинный пирог, который должен был стать главным угощением на празднике, посвящённом семилетию её внучки. — Гости придут после обеда, так почему бы тебе пока не съездить вместе с дедушкой в парк аттракционов, пока я буду готовить праздничный ужин и накрывать на стол?       Милдред Сеймур, услышав о предстоящей поездке в парк развлечений, спрыгнула с высокого стула и радостно захлопала в ладоши.       — Ура! — воскликнула она. — Бабушка, ты замечательно придумала; это будет самый-самый замечательный из всех моих дней рождений! А когда мы отправимся туда?       — Прямо сейчас, — последовал ответ. — Дедушка сейчас вернётся из магазина и вы с ним туда поедете.       — А мама не будет ругаться? — на всякий случай спросила Милдред.       — Нет, не будет, — с улыбкой покачала головой её бабушка. — Она сама попросила меня об этом, чтобы ты не заскучала, пока все будут заняты приготовлением к празднику.       В это время послышался звук открываемой двери, а через несколько минут на пороге комнаты появился благообразный пожилой джентльмен.       — Дедушка! — бросаясь к нему навстречу, обрадованно воскликнула Милдред. — А бабушка сказала, что ты меня обещал сегодня свозить в парк развлечений!       — Я и вправду тебе это обещал? Ну, если так, то свожу…       По дороге в парк аттракционов девочка, сидя на заднем сиденье машины, беззаботно болтала и смотрела в окно на проезжающие мимо автомобили и на мелькавшие за окном вывески магазинов и кафе. Она была настолько увлечена этим занятием, что не обращала внимания ни на что, происходящее вокруг.       — Дедушка, а ты мне мороженое купишь? — постоянно спрашивала Милдред. — А на колесо обозрения сводишь? А в аквапарк?..       — Мелли, прошу тебя, хоть немного помолчи, — взмолился старик. — Ты же меня постоянно отвлекаешь своей болтовнёй, я из-за этого даже за дорогой уследить не могу.       — Ла-адно… — обиженно проворчала девочка. — Раз ты такой противный, то я больше ни слова тебе сегодня не скажу…       Отвернувшись к окну, она принялась водить пальцем по стеклу, как если бы пыталась нарисовать там некие узоры. И в это самое время…       Откуда ни возьмись, на дорогу из-за угла вылетел потерявший управление небольшой грузовик, который врезался в бок их машины как раз с той стороны, где сидела Милдред. Девочка даже не почувствовала боли, только услышала скрежет сминаемого металла и звон бьющегося стекла. А в следующий миг какая-то неведомая сила, внезапно вырвала Милдред из реальности и швырнула в пугающую темноту бездны, в самой глубине которой был виден яркий лучик света, который словно бы звал последовать за ним.       «Не бойся, иди ко мне! — словно наяву услышала Мелли прежде, чем провалиться в беспамятство. — Я отведу тебя в сказочную страну, где ты сможешь жить счастливо и беззаботно.»       «А почему я не могу остаться дома? — спросила Милдред, обращаясь к этому невидимому голосу, который, подобно бесу-искусителю, звал её к себе. — Разве я не смогу жить счастливо и беззаботно вместе с мамой, папой, дедушкой и бабушкой?»       «Потому, что тебе предназначена совсем другая Судьба, — проговорил её незримый собеседник. — Ты достойна большего, чем просто стать одной из миллионов обычных девушек. Впереди тебя ждут непростые испытания, но и награда, если ты их выдержишь, будет достойной… Соглашайся, обещаю, что если последуешь за мной, то ни минуты не пожалеешь об этом!..»       «Хорошо, я уже иду к тебе, — проговорила девочка, устремляясь на зов невидимого голоса. — Только… Пообещай, что, если мне там не понравится, ты вернёшь меня обратно домой, хорошо?..»       *****       — … Лекарь, вы можете сказать, что случилось с моей женой? — в полузабытьи услышала принцесса голос своего супруга. — Почему она снова упала в обморок и когда придёт в себя?       — Трудно сказать, — произнёс уже не молодой мужчина, стоявший с набором игл для акупунктуры возле её кровати. — Дело в том, что болезнь вашей жены очень редкая, я бы сказал, даже уникальная. Во всяком случае, до сего дня мне не приходилось встречаться ни с чем подобным в своей практике.       — Я не прошу вас рассказывать о том, видели вы уже что-то подобное или нет, — проговорил Фу Чоу. — Я только спрашиваю, когда принцесса очнётся и не опасно ли то, что с ней сейчас происходит.       — Её пульс довольно слаб, — покачал головой лекарь. — Но всё же не настолько, чтобы это могло стать причиной обморока. Думаю, что она лишилась чувств из-за нервного перенапряжения. Такую болезнь нельзя исцелить при помощи снадобий, но она сама пройдёт, как только ваша супруга приведёт в порядок свои мысли и чувства. Пока же всё, что я могу для неё сделать — это выписать укрепляющее, но не надейтесь, что оно поможет ей сразу же встать на ноги. Что же касается того, придёт ли она в себя… Это уже будет зависеть не от меня, да и не от вас, а от того, что предназначено ей Судьбой.       — … Генерал, думаете, с принцессой всё будет хорошо? — спросила Лин Юэ после того, как лекарь ушёл. — Я боюсь, что она так и не сможет прийти в себя, да и эти её обмороки… Они стали слишком частыми и это меня пугает.       — Если королевский лекарь сказал, что всё дело в нервном перенапряжении и что как только Жун Лэ успокоится, то сразу придёт в себя, то я не смею сомневаться в его словах, — произнёс Фу Чоу, осторожно садясь на край кровати и прикладывая смоченное водой полотенце ко лбу принцессы, которая вот уже почти три дня была без сознания. — Надо же, как не вовремя всё случилось! — невесело усмехнувшись, добавил он. — Как раз сейчас при дворе обсуждаются планы будущей военной кампании против Вэй, а я вместо того, чтобы там присутствовать, вынужден оставаться здесь и ухаживать за своей супругой.       — Ну-у, — протянула Лин Юэ. — На самом деле, вам не обязательно здесь всё время быть. Если хотите, то можете идти заниматься своими делами, я и сама могу поухаживать за принцессой, а как только она придёт в себя — тут же вам сообщу… Да, и в самом деле, — добавила она. — Почему бы вам и вправду немного не отдохнуть? Вы и так три дня и три ночи провели здесь, ухаживая за госпожой и не отходя от неё ни на шаг.       — Нет, — покачав головой, проговорил генерал. — Именно я был виновен в том, что с Жун Лэ приключилось подобное несчастье, а, значит, мне и предстоит это исправить… Иди, — добавил он, делая служанке знак удалиться. — Ты всё равно не сможешь сделать для неё больше, чем сделал бы я. К тому же всё, что мы сейчас можем — это терпеливо ждать, пока принцесса очнётся.       — Хорошо, как прикажете, — слегка обиженно кивнула Лин Юэ. — В таком случае, я и вправду пойду, так как мне нужно же ещё приготовить лекарство для принцессы.       Сказав так, она поклонилась и, прихрамывая из-за того, что поранилась об острую ветку во время сражения на озере Цинлян, направилась к выходу.       Дождавшись, пока шаги горничной стихнут в отдалении, генерал слегка стиснул в ладони руку своей супруги, после чего, устремив на девушку взгляд, полный отчаяния и тоски, проговорил, как если бы принцесса могла его сейчас слышать:       — Жун Лэ, ответь: ты ли это меня сейчас наказываешь, или же Небеса? В любом случае, знай, что я не вынесу этого наказания и если с тобой что-то произойдёт, то моя жизнь утратит всякий смысл. Признаюсь, что женился я на тебе по расчёту, просто потому, что мне был нужен сильный союзник в деле, которое я замыслил, а твой брат предложил мне помочь в обмен на одну услугу: стать твоим супругом. Но мог ли я представить, что в тот миг, когда впервые тебя увидел там, на мосту, в самый разгар сражения, я вдруг понял, что уже успел тебя полюбить и что это чувство к тебе останется со мной на всю жизнь? Я никогда не просил у Судьбы слишком многое и не считал, что смогу кого-то полюбить, но ты… Ты стала моей любовью на всю жизнь и в то же время моей болью, от которой я не могу избавиться, как ни стараюсь. Одна мысль о том, что ты мне могла с кем-то изменить, приводит меня в отчаяние. Может быть, я и был неправ, обвинив тебя в этом, но сейчас… Какое это, в сущности, сейчас имеет значение? Я только надеюсь на то, что ты сможешь очнуться и мне уже безразлично: сможешь ли ты меня в конце концов полюбить, уйдёшь ли от меня или даже возненавидишь. Если только ты придёшь в себя, я уже буду благодарен Судьбе за твоё спасение. А большего… Большего мне и не нужно, понимаешь?..