Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, поместье генерала Фу, Сад Спокойствия       Жун Лэ не знала, что же заставило её послушаться супруга и не ездить к принцу Чжэнь Бэю, хоть она и решила не оставаться в стороне и хотя бы попытаться помочь подруге спастись от этого брака. Возможно, Фу Чоу всё ещё оставался для неё непререкаемым авторитетом, а, может быть то, что он помог ей избежать позора тогда, в купальне, заставило девушку снова довериться ему.       В любом случае после того разговора со своим супругом, Жун Лэ уже не была настроена так решительно, как когда только узнала о выборе невесты для принца Чжэнь Бэя, когда она до глубины души возмутилась тем, что её подруга может быть против своей воли выдана замуж и отправлена в чужую страну.       Но на следующий день её навестила Чжао Юнь, которая подтвердила всё, о чём говорил своей супруге Фу Чоу и тем самым развеяла последние сомнения, которые ещё у неё оставались.       — Знаешь, сестра Жун Лэ, — сказала принцессе её младшая подруга. — Сначала, когда принц Чжэнь Бэй объявил, что выбрал меня своей будущей женой, я и вправду немного огорчилась, так как знала, что если соглашусь, то в скором времени уеду отсюда и никогда больше не увижу своих друзей. Но потом, немного подумав, решила, что это и к лучшему. Может быть, останься я здесь, мне никогда не удалось бы выйти замуж и пришлось бы вечно жить в доме родственников, которые и так-то чуть не каждый день обзывают меня дармоедкой и говорят, что я с раннего детства сижу на их шее.       — А как же У Юй? — спросила у неё Жун Лэ. — Разве он не говорил, что как только эта суета вокруг выбора невесты для Нин Цянь И уляжется, он тут же сделает тебе предложение?       — Брат У Юй? — переспросила её Чжао Юнь. — Да, он говорил, что хочет жениться на мне. Только вот… Что-то мне подсказывает, что император не одобрил бы наш с ним брак. Скорее всего, он запретил бы принцу Чэнь жениться на мне, а кроме него мне больше никто и никогда не сделал бы здесь предложения. Все ведь считают меня сиротой, живущей из милости у богатых родственников, а титул для них — это так, пустой звук. Кому нужна невеста без приданного и к тому же не имеющая влиятельной родни при дворе? Тётушка, когда узнала о том, что я выхожу замуж за принца Чжэнь Бэя, чуть на радостях в пляс не пустилась и тут же возблагодарила Небеса, сказав, что если бы Нин Цянь И не пожелал меня взять в жёны, я бы точно осталась старой девой и до конца жизни объедала бы своих родственников…       — Ясно, — с грустью посмотрев на Чжао Юнь, проговорила Жун Лэ, которой не так-то просто было поверить в то, что её подруга и вправду готова ради возможности стать в будущем императрицей Чэнь, готова предать свою первую любовь. — Что же, возможно, ты и права. Если ты и вправду никогда не станешь жалеть о том, что приняла предложение Нин Цянь И, я буду только счастлива за тебя. Но всё же… Пока ещё не поздно и если у тебя, Чжао Юнь, есть хоть малейшие сомнения относительно того, что ты действительно хочешь с ним уехать…       — Нет, что ты, сестра Жун Лэ! — с уверенностью замотала головой младшая принцесса. — У меня нет никаких сомнений и я действительно буду рада уехать в Чэнь со своим будущим мужем. В Северной Линь меня всё равно ничего хорошего не ждёт если только император не позволит У Юю на мне жениться. А принц Чжэнь Бэй… Знаешь, сестра, мне кажется, что он — неплохой человек и, похоже, что он уже по-настоящему меня любит. Во всяком случае, когда он на меня смотрит, его взгляд полон такой нежности и заботы, что у меня невольно дрожь по спине пробегает. Думаю, он будет мне хорошим мужем: верным, преданным, любящим и заботливым. Что же касается меня, то я его пока не люблю, но он мне очень нравится как друг. Думаю, со временем, когда я узнаю Нин Цянь И получше, я смогу его полюбить по-настоящему… Что же касается У Юя, — добавила она тише. — То я, если честно, никогда и не видела в нём своего будущего супруга и не уверена, что смогла бы относиться к нему не как к своему названному брату или как к другу детства. И всё же… Я бы хотела тебя кое о чём попросить.       — И о чём же именно? — спросила у неё Жун Лэ.       — О том, чтобы ты передала кое-что этому дурачку У Юю, который, если верить слухам, устроил при дворе такие беспорядки, пытаясь отговорить императора от моего замужества, что его даже из-за этого отправили в тюремную камеру и запретили со мной видеться. Вещь, которую я хочу тебе для него отдать, он подарил мне несколько дней назад, когда шутил и дурачился, как это бывало обычно. У Юй сказал, что это кольцо — знак нашей с ним тайной помолвки, и что если я возьму у него это украшение, это будет означать, что я не имею ничего против официального сватовства… Только вот… — добавила Чжао Юнь тише. — Кто был мог подумать, что всё так получится? Что Нин Цянь И сделает мне предложение раньше У Юя и что я отвечу ему согласием?.       Говоря так, Чжао Юнь протянула своей старшей подруге колечко, сплетённое из засохшей травы.       Жун Лэ взяла у своей младшей подруги эту вещь и пообещала, что непременно передаст принцу Чэню, как только его увидит.       А ещё через день принцесса Чжао Юнь покинула столицу Северной Линь и отбыла в Чэнь вместе со своим будущим мужем. Несчастной она во время прощальной церемонии перед отъездом не выглядела, а на Нин Цянь И, который с неё разве что пылинки при всех не сдувал, поглядывала с любопытством и с явным интересом.       — Что же, наверное, ты был прав, — с некоторой грустью сказала Жун Лэ генералу, вместе с которым она пришла проводить свою подругу. — Чжао Юнь вовсе не выглядит расстроенной. Может быть, я и вправду подумала лишнее, когда решила, будто её собираются выдать замуж в Чэнь помимо воли…       — Рад, что ты, Жун Лэ, наконец это поняла, — шепнул ей Фу Чоу. — В другой раз просто слушай меня внимательно и делай так, как я тебе сказал. Я понимаю, что ты хотела, чтобы твоя приятельница не была несчастной в браке, но, как видишь, ты снова подумала лишнее. А теперь, — добавил он. — Давай вернёмся домой, а то у меня на сегодня запланировано ещё множество дел и я не могу тратить лишнее время на бессмысленные шатания по улицам.       *****       После отъезда принцессы Чжао Юнь прошло несколько дней, наполненных для её старшей подруги тревогой и лёгкой печалью. Жун Лэ относилась к младшей принцессе почти как к своей сестрёнке и неожиданное расставание стало для неё довольно чувствительным ударом.       Но вскоре она получила из Чэнь два послания: одно — от своей подруги, второе — от Нин Цянь И. Чжао Юнь писала, чтобы Жун Лэ не переживала из-за неё: она совершенно счастлива и, похоже, уже успела полюбить своего будущего супруга. А сам принц Чжэнь Бэй в своём письме благодарил Жун Лэ за помощь на озере Цинлян и клялся ей в вечной дружбе.       «Если тебе что-то понадобится от меня, Жун Лэ, — написал он принцессе. — То в обмен на амулет, который я тебе посылаю с этим письмом, я выполню любую твою просьбу. В мире существует только два таких украшения и одно из них я решил подарить тебе, а другое — принцу Ли. Ведь вы с ним оба — мои спасители и потому больше, чем кто-то ещё во всём мире, достойны обладать подобными вещами…»       Открыв коробочку из палисандрового дерева, которую ей передал посланец принца Чжэнь Бэя, девушка увидела амулет затейливой формы, вырезанный из белоснежного нефрита, подобно первому снегу искрящегося в лучах полуденного солнца.       Принцесса решила ничего не говорить своему супругу о подарке Нин Цянь И, чтобы лишний раз не заставлять его нервничать, тем более, что генерал теперь почти всё время проводил при дворе на военных советах. Буквально накануне из Чэнь пригнали больше тысячи превосходных боевых коней и до начала военной кампании против Вэй оставалась буквально два или три дня, а потому супруг принцессы почти не появлялся дома, посвящая всё свой время подготовке к началу военного похода.       — Лин Юэ, не нужно говорить моему мужу о послании, которое мне прислал Нин Цянь И, — сказала Жун Лэ своей служанке. — У него и так сейчас дел выше головы, чтобы ещё и об этом тревожиться…       А сама, улучив момент, поспешила убрать амулет, подаренный Чжэнь Бэем, в шкатулку с шифром, к которой никто, кроме самой принцессы, не имел доступа. Просто так, на всякий случай…       *****       Наверное, оставшись без подруги, Жун Лэ и вправду могла бы заскучать и даже впасть в отчаяние. Но буквально через пару дней после того, как её младшая подруга покинула Чжуншань, произошло одно событие, круто изменившее жизнь принцессы: у неё нежданно-негаданно появилась ещё одна приятельница.       — Принцесса, я должна вам сказать кое о чём важном, — однажды, входя в комнату своей госпожи, с таинственным видом проговорила Лин Юэ.       — Да? И о чём же именно? — продолжая вышивать уже почти законченную картину, спросила у неё Жун Лэ.       — О том… Ох, боюсь, вы меня точно сейчас заругаете… — покачав головой, промолвила её верная служанка. — Только вот… Эх, ладно, раз уж так получилось, то всё равно ничего уж не поделать… Сяо Кэ, входи, не стой там, — добавила Лин Юэ, обращаясь к кому-то, находившемуся в коридоре.       Дверь открылась и в комнату, настороженно озираясь, нерешительной походкой вошла молоденькая девушка в изрядно потрёпанном светло-голубом платье. Волосы незнакомки, уложенные в причёску, которую обычно носят маленькие девочки, были в беспорядке, а сама она выглядела растерянной и даже слегка испуганной.       — Принцесса, — проговорила Линь Юэ, наконец-то набравшись смелости и решившись рассказать о том, что случилось и кем была эта незнакомка. — Барышня Чэнь Юй и я случайно обнаружили эту девушку в «Доме Ароматов». Её там держали в качестве заложницы какие-то плохие люди, вот мы и подумали, что будет лучше, если мы поможем ей сбежать и приведём её сюда. Тем более, что она явно знакома с Сяо Ша, а потому, может оказаться нам небесполезной.       — Хорошо, я тебя поняла, Лин Юэ, — кивнула принцесса. — И не буду тебя ругать за то, что ты привела её сюда без разрешения, так как на твоём месте поступила бы точно так же… Что же касается тебя, — добавила Жун Лэ, откладывая в сторону вышивку и подходя к незнакомке, устремившей на неё слегка испуганный, но в то же время и любопытный взгляд. — То тебе не нужно меня бояться. Я не собираюсь причинять тебе вред, просто хотела бы с тобой поговорить… Скажи, ты можешь ответить, кем тебе приходится Сяо Ша и знакома ли ты с ним? Или, может быть, вы с ним просто однофамильцы?       — А вы-то сами откуда его знаете? — спросила странная девушка, подозрительно глядя на принцессу. — Не спрашивайте меня ни о чём, я всё равно вам ничего не скажу, даже если вы прикажете меня убить. Мой рот закрыт на замок и я ни за что не произнесу ни слова.       — Не бойся, — с улыбкой проговорила Жун Лэ. — В моём доме ты в безопасности и никто не посмеет тебя здесь обидеть. Что же касается меня, — добавила она. — То я — друг Сяо Ша и ты можешь мне доверять так же, как доверяешь ему… Но если не хочешь пока говорить, то не надо, — произнесла она, продолжая улыбаться. — Посмотри лучше на себя — твои волосы в полном беспорядке. Если позволишь, я тебе их расчешу.       — Давай! — с неожиданной лёгкостью согласилась незнакомка, которая ещё минуту назад, кажется, боялась собственной тени.       Принцесса усадила свою новую знакомую за столик, на котором лежали зеркальце и гребень и принялась приводить в порядок её длинные, порядком спутавшиеся волосы, осторожно разбирая пряди и стараясь сильно не дёргать за них.       — Ты позволила мне себя расчёсывать, — произнесла принцесса. — Не боишься, что я могу тебя убить?       — Нет! — широко улыбаясь, замотала головой её гостья. — Ты меня уж точно не сможешь убить. Ведь все, кто меня причёсывает — хорошие люди.       — Ты такая наивная! — с улыбкой промолвила Жун Лэ. — Неудивительно, что тем людям удалось тебя схватить и держать в плену… Впрочем, — добавила она. — Это уже позади… Скажи, как тебя зовут?       — Моё имя — Сяо Кэ, — проговорила девушка. — А Сяо Ша, о котором ты меня спрашивала — мой старший брат.       — У тебя прекрасное имя, — сказала принцесса. — А кто дал тебе его? Наверное, твоя мама?       — Да, — обрадованно кивнула Сяо Кэ.       — Вот, значит, как… — многозначительно кивнула Жун Лэ. — Значит, ты и вправду из семьи Сяо… Должно быть, — добавила она. — Твоя мама — очень красивая?       — Да, это так и есть, — подтвердила Сяо Кэ. — Я это знаю. Только… — добавила она слегка виноватым тоном. — Я совершенно не помню, как она выглядит. И я не знаю, где сейчас может быть моя мама.       — Ты не помнишь, где твои родители? — удивилась принцесса. — Выходит, что и ты тоже потеряла память?       — Вовсе нет! — замотала головой её новая знакомая. — Просто, с тех пор, как мне исполнилось четыре года, я жила не у себя дома, а у наставницы, которую люди прозвали Божественным Целителем, но я знала её как госпожу Сюэ Гу. Она забрала меня к себе и растила, как свою родную дочь. А всё потому, что я с детства страдала смертельной болезнью, — добавила она. — Все лекари, которым меня показывали родители, говорили, что я не смогу прожить больше пяти лет. В тот день, когда я её увидела, мы с братом играли на улице и он ушёл купить немного засахаренных ягод. А наставница как раз шла мимо. Она увидела меня и сказала, что никогда раньше не видела такой странной болезни, хоть и слышала, будто подобным недугом страдает и наследный принц Западной Ци. Она решила забрать меня к себе, чтобы изучить мою болезнь и приготовить лекарство, которое смогло бы исцелить не только меня, но и Его Высочество.       «Получается, что и в этой истории оказался замешан мой, так сказать, братец, — невольно подумала принцесса. — Конечно, в то время, когда всё это случилось, Жун Ци был ещё ребёнком и вряд ли мог хотя бы просто слышать об этой девочке и её наставнице… Но вот что же насчёт вдовствующей императрицы? Она-то почти наверняка была в курсе происходящего и, возможно, спонсировала исследования наставницы Кэ’эр, чтобы та помогла ей спасти единственного сына…»       — А что же твой брат? — спросила Жун Лэ. — Скажи, после этого ты когда-нибудь ещё виделась с ним?       — Да, — кивнула Кэ’эр. — Примерно с год назад какие-то люди меня отыскали и отвели к нему. Я узнала брата по шраму на руке, который остался после того, как я случайно опрокинула на него тарелку с горячим супом, когда была совсем ещё маленькой.       — А шрам был на правой руке, верно? — неожиданно встревоженным тоном поинтересовалась у неё Лин Юэ.       — Ага, — кивнула Сяо Кэ. — А почему ты об этом спрашиваешь?       — Просто потому, что теперь мы с Лин Юэ убедились в том, что ты и правду — младшая сестра Сяо Ша, — с улыбкой глядя на неё, проговорила Жун Лэ. — Скажи, Кэ’эр, ты же хочешь помочь своему брату, верно?       — Ну, разумеется! — воскликнула Сяо Кэ. — А что именно я должна для этого сделать?       — Ничего особенного, — покачала головой принцесса. — Просто, оставайся здесь и постарайся больше не попадаться плохим людям, ладно?       Она не стала говорить своей новой приятельнице о том, что давно уже догадывалась, что, угрожая безопасностью Кэ, император Западной Ци отдал приказ Сяо Ша устроить засаду на принца Чжэнь Бэя. Сяо Кэ была слишком юна и наивна, чтобы разбираться в вопросах манипулирования другими людьми, к тому же принцессе не хотелось лишний раз пугать её опасностью уже оставшейся в прошлом.       — Кстати, — вдруг вспомнила кое о чём Лин Юэ. — Сяо Кэ, если я правильно понимаю, ты же обучалась медицине у своей наставницы, правильно? Не можешь ли ты осмотреть нашу принцессу и сказать, что, на самом деле с ней происходит и какая истинная причина у её болезни?       — Да без проблем! — обрадованно кивнула Кэ’эр. — Принцесса так добра ко мне, разве могу я отказать тебе и ей в такой пустячной просьбе?       Но, проверив пульс принцессы, Сяо Кэ только покачала головой.       — Я могу быть уверена лишь в том, что ты, сестра Жун Лэ, была отравлена, — проговорила она. — Но я не представляю, что же это за странный яд тебе дали. Никогда прежде ни мне, ни наставнице, не доводилось с таким сталкиваться, а потому, боюсь, я мало чем могу помочь. Также, — добавила она после непродолжительного молчания. — Мне известно и то, что лекарство, которое ты принимала, продлевает тебе жизнь, но не может полностью излечить… Собственно… Боюсь, что полностью вылечить это отравление невозможно. А это снадобье к тому же ещё и обладает побочными эффектами: в частности, оно вызывает головные боли и потерю памяти. Но даже и с ним яд уже успел распространиться по телу и стал причиной постоянной слабости и частых обмороков… В любом случае, — проговорила Сяо Кэ. — Всё, что я пока могу сделать, сестра Жун Лэ — это продлить твою жизнь настолько, насколько это возможно. А тем временем начну искать способы полного выздоровления. Может быть, рано или поздно мне и вправду удастся отыскать рецепт противоядия в каком-нибудь старинном фолианте. В любом случае, расстраиваться и сдаваться пока рано. Ведь пока ты жива, сестра, у нас есть и надежда на твоё исцеление…       *****       Оставшись одна в комнате поздно вечером, Жун Лэ присела за столик и, взяв в руки пяльцы с натянутой тканью для вышивки, невольно задумалась о том, что же с ней будет дальше.       — Время неумолимо и быстротечно, как стрела, выпущенная из лука, — проговорила она, ни к кому не обращаясь. — И хоть мой земной путь близится к концу, мне почему-то кажется, что я должна успеть сделать в этой жизни столь многое, что и ста лет не хватило бы чтобы со всем этим справиться… Единственное же, чего я сейчас боюсь — это прожить свою жизнь бесцельно. И прежде, чем я покину этот мир, мне нужно узнать, кто же я на самом деле. А ещё… Хотя бы последние месяцы своей жизни мне следует провести так, как считаю нужным, ни о чём не сожалея и делая что пожелаю… Это поместье так и не стало для меня настоящим домом, а, скорее, превратилось в золотую клетку. И теперь нужно приложить все усилия, чтобы вырваться из неё и ощутить наконец-то долгожданную свободу, которой я так долго была лишена…       Правда, сказать это было легче, чем осуществить. Ведь что бы там Жун Лэ ни думала по этому поводу, она всё ещё оставалась супругой генерала Фу Чоу и о том, чтобы провести последние месяцы своей жизни как вздумается, для неё не могло пока быть и речи.       — Разве он позволит мне отсюда уйти? — невесело усмехаясь, проговорила принцесса. — Ясно, что если я хотя бы заикнуться в присутствии своего супруга об этом посмею, он тут же прикажет слугам охранять меня днём и ночью и хорошо, если ещё не посадит на цепь. Он ведь такой несдержанный и вспыльчивый, хоть и хочет выглядеть невозмутимым и хладнокровным. Но я-то лучше, чем кто-то другой, знаю, какой пожар, на самом деле, бушует в его душе как только речь заходит обо мне и о нашем совместном будущем... Боюсь, что брат оказал мне очень плохую услугу, решив выдать меня замуж за Фу Чоу. Ведь теперь, когда я стала так сказать, его собственностью, генерал ни за что не согласится меня отпустить. Ни через полгода, ни через год, ни через десять или пятьдесят лет… Если, конечно, я вообще доживу до этого времени, — добавила девушка, невесело усмехаясь. — А это — крайне сомнительно… Что же, видно, ничего с этим не поделаешь. Придётся мне и дальше продолжать жить в этой золотой клетке и о свободе только лишь мечтать…       В это время во дворе послышался звук чьих-то приближающихся нетвёрдых шагов и Жун Лэ замолчала, не желая, чтобы её размышления подслушал кто-нибудь из слуг. Но когда дверь её комнаты открылась и девушка увидела стоявшего на пороге супруга, который с трудом стоял на ногах, она поняла, что сильно ошибалась, решив, что это кто-то из прислуги решил подслушать под дверью её разговор с самой собой.       «Фу Чоу, ах ты, скотина такая! — невольно подумала девушка, с неприязнью глядя на генерала, изо всех сил вцепившегося в дверной косяк, чтобы не упасть. — Снова напился так, что и на ногах не стоишь! Правду, видно, говорят, что кому — война, а кому — мать родна. Так-то ты к кампании против Вэй готовишься, если снова нажрался так, что лыка не вяжешь!»       Впрочем, уже в следующую минуту принцесса увидела тонкую струйку крови, стекающую по руке её мужа и поняла, что она сильно ошибалась, решив, что благоверный снова изволил заявиться домой в нетрезвом виде. Генерал вовсе не был сейчас пьяным, а, по всей видимости, кто-то его серьёзно ранил и эта рана стала причиной сильной кровопотери и, как следствие — слабости.       — Кэ’эр! — что есть силы, крикнула Жун Лэ. — Кэ’эр, быстрее сюда, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала!..