Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, тайный штаб организации «Сезон мести». (Несколькими часами ранее событий, описываемых в конце предыдущей главы)       Теперь, наконец, настало время узнать о том, что же случилось с генералом «Защитником Страны» и где это он умудрился в мирное время получить такое серьёзное ранение, что, вернувшись домой, едва мог стоять на ногах.       Нет, ни в каких дуэльных поединках Фу Чоу, разумеется, не участвовал. Он вообще обычно старался не делать ничего, что могло бы его скомпрометировать и уж тем более не стал бы ни с кем драться сейчас, когда до начала военного похода против Вэй оставалось так мало времени, а ему, как командиру «Армии в железных доспехах» или, иными словами, императорской гвардии, как никогда следовало бы оставаться в добром здравии.       Ранения, полученные Фу Чоу, никак не были связаны ни с дуэлями, ни с драками. Просто, как раз в тот день был так называемый День воспоминания о возмездии. А это означало, что генералу снова предстояло пережить мучительную процедуру подвешивания на крюках, к которой он, впрочем, уже успел немного привыкнуть за многие годы. Во всяком случае, чувств от болевого шока и потери крови он давно уже во время этой экзекуции не лишался и в ступор, как это было в первый раз, когда его наказали подобным образом, тоже не впадал.       — Я должна поблагодарить вас, молодой государь, — проговорила Хэнь Сян, как только Фу Чоу переступил порог комнаты в Восточной гостинице, которую «Сезон мести» использовал в качестве тайного штаба. — Ведь мы с вами знакомы уже столько лет и я знаю, что раз уж вы обещали мне помочь, то непременно сделаете это. Не так ли?       — Ты права, — кивнул генерал. — И всё же, — добавил он, явно размышляя в это время о чём-то другом. — Хэнь Сян, я бы попросил тебя быть более осторожной. Ты и так слишком часто покидаешь Восточный дворец. Это может показаться подозрительным если и не самому наследному принцу, то его слугам. Тем самым ты можешь подставить под удар не только себя или даже меня, но и дело всей нашей жизни.       — Я знаю, что не должна была так поступать, — кивнула Хэнь Сян, подумав о том, что если бы её бывший возлюбленный знал о том, что она так часто покидает Восточный дворец, дабы навестить их общую дочь Нянь’эр, он бы так не говорил. Но Фу Чоу до сих пор не знает о том, что у него есть ребёнок и, видят боги, так даже лучше, особенно, если учесть, что генерал и так с каждым днём всё больше и больше отдаляется от неё. — Только вот… Надеюсь, вы не забыли о том, что сегодня — особенный день? День воспоминаний о возмездии. И что нравится вам это или нет, а я обязана во время церемонии находиться подле вас.       — Мне это известно, — обернувшись в её сторону, проговорил Фу Чоу, прислушиваясь к звуку приближающихся шагов его товарищей по Организации, которым надлежало присутствовать во время проведения ежегодного ритуала. — А теперь помолчи, пожалуйста. Тем более, что нам уже пора идти в церемониальный зал.       — Как скажете, молодой государь, — пожав плечами, промолвила девушка. — И всё же, — добавила она тише. — Как только я подумаю о том, что это — последний раз, когда вам предстоит вытерпеть пытку, я не могу не быть по-настоящему счастлива. Ведь когда вы чувствуете боль, она отдаётся тысячами острых клинков в моём сердце и в душе. Так, что порой мне кажется, что было бы лучше, если бы истязаниям подвергли меня, а не вас…       Но генерал не слышал этих её слов, так как уже отворил потайную дверь, сокрытую в шкафу и начал спускаться по потайной лестнице, ведущий в подземелье, которое их мастер высокопарно величал «церемониальным залом».       *****       — …Каждый раз ты приходишь сюда, чтобы напомнить себе о том, что ты всегда должен помнить о главной цели своей жизни, — говорил магистр «Сезона мести», глядя на лучшего из своих учеников, который сейчас бессильно висел на двух огромных крюках, пронзавших его тело. — Месть — вот твоё предназначение, и несколько минут мучительной боли и немного крови — это явно недостаточно, дабы напомнить тебе о том, что ты по сей день так и не выполнил задачу, возложенную на тебя Небесами. Сделай то, что обязан сделать как можно скорее и тогда тебе уже больше не придётся испытывать таких страданий, как сейчас… Отпустите его, — добавил магистр, оборачиваясь в сторону своих помощников. — Думаю, что на этот раз с него достаточно…       Крюки, составленные из двух частей, разошлись в стороны разрывая кожу, но всё-таки отпуская свою жертву, которая, упав на каменный пол с довольно приличной высоты, невольно испустила приглушённый стон, который, впрочем, не был услышан никем, кроме Хэнь Сян.       — Я знаю о своём… предназначении, — едва не лишаясь чувств, с трудом проговорил генерал. — Не вмешивай в это… мою матушку. Это — моё бремя и оно не имеет… не имеет никакого отношения к «Сезону мести»…       — Не забывай эти свои слова! — устремляя на Фу Чоу грозный взгляд, сказал магистр. — Ты должен быть решительным и всегда помнить о том, что ты был рождён для истинного величия, для того, чтобы повелевать, а не подчиняться.       — Вам незачем волноваться, наставник, — пробормотала Хэнь Сян. — Молодой государь уже начал приводить свой план в исполнение, так что до тех пор, когда он одержит победу над нашими общими врагами и отомстит им, вам осталось подождать совсем немного.       Магистр, кивнув в знак прощания, развернулся и вышел из «церемониального зала» в сопровождении своих помощников. А Хэнь Сян, вздохнув и с грустью глядя на своего бывшего возлюбленного, подумала о том, как, всё-таки, было бы всё-таки хорошо, если бы Дня воспоминания о возмездии никогда не существовало.       *****       Чжуншань, поместье генерала Фу, «Сад Спокойствия»       — …Сестра Жун Лэ, что-то случилось? — спросила Сяо Кэ, появляясь на пороге комнаты своей «хозяйки». — Для чего это ты меня сейчас позвала?       — Кэ’эр, — со слегка виноватой улыбкой оборачиваясь в сторону своей новой приятельницы, проговорила принцесса. — Кэ’эр, мне нужно, чтобы ты осмотрела и перевязала раны моего супруга. Я не знаю, что с ним могло приключиться этим вечером, но из-за потери крови он едва на ногах стоять может.       — А-а, — многозначительно глядя на стоявшего чуть поодаль генерала, кивнула Сяо Кэ. — Я поняла тебя, сестрица и сейчас же выполню твою просьбу. Только вот… — добавила она тише. — Я так спешила на твой зов, что забыла в другой комнате сумку с лекарствами и инструментами.       — Не надо ничего делать! — словно бы очнувшись не от от сна, не то от полу-обморока, проговорил Фу Чоу. — Жун Лэ, немедленно прикажи этой девице оставить меня в покое. Кстати, — добавил он тише. — Не изволишь мне объяснить, кто она вообще такая и что делает в нашем с тобой доме в столь поздний час?       — Это — мой новый лекарь, — вздохнув, промолвила принцесса. — Она может быть и выглядит очень юной и немного наивной, но эта девушка — ученица самой Сюэ Гу, которую люди прозвали Божественным Целителем. И поверь, — добавила она, подходя к своему супругу и беря его за руку. — Будет лучше, если ты позволишь ей себя осмотреть и перевязать. В конце концов, ты же сам недавно говорил, что со дня на день наше войско должно выдвигаться в военный поход против Вэй, а, значит, к этому времени ты должен хотя бы относительно хорошо себя чувствовать, не то, чего доброго ещё от слабости с коня свалишься.       — Нет! — решительно покачал головой Фу Чоу. — Жун Лэ, я запрещаю твоей целительнице приближаться ко мне, ясно? Не говоря уже о том, что не настолько плохо себя сейчас чувствую, чтобы нуждаться в помощи лекаря, разве ты можешь знать, можно ли вообще доверять этой девушке? Сказать-то она тебе всё, что угодно может. Только вот… Много ли правды в её словах?       — Ты — плохой! — обиженно нахмурившись, воскликнула Сяо Кэ, с неожиданной прытью подскакивая к генералу и чуть ли не тыча в него пальцем. — Люди, которые говорят, что не позволят мне себя лечить, не могут быть хорошими! А ещё, — добавила она тише. — Должно быть им есть, что скрывать, если они не позволяют другим даже приближаться к себе.       — Кэ’эр! — укоризненно глядя на неё, покачала головой Жун Лэ. — Кэ’эр, ты не должна в таком тоне разговаривать с генералом «Защитником Страны». Пожалуйста, поскорее извинись перед ним, ладно?       — Ни за что! — фыркнула Сяо Кэ. — Сестра, если твой муж не хочет, чтобы я его лечила, то мне нет смысла на этом настаивать. Он мне не доверяет, верно? Ну, пускай в таком случае ищет себе другого лекаря, к которому относится с большим доверием. А я лучше вернусь к себе в комнату и займусь изучением книг по медицине.       Сказав так, она развернулась и с видом, не терпящим возражений, вышла из комнаты.       — Ну, и чего ты добился? — спросила Жун Лэ у своего супруга после её ухода. — Кэ’эр вовсе не собиралась делать ничего плохого. Я попросила её тебе помочь и она согласилась это сделать. Но ты… Ты не просто отказался от услуг, но ещё и сделал это в довольно грубой форме и тем самым незаслуженно обидел её.       — Жун Лэ, — подходя к принцессе и присаживаясь за столик рядом с ней, проговорил генерал. — Если бы у меня было время на то, чтобы расспрашивать тебя о твоём новом лекаре, я бы непременно поинтересовался о том, где это ты отыскала столь странную девицу, явно вообразившую о себе слишком многое. Но поскольку уже через два дня мы выдвигаемся в поход, я бы хотел поговорить сегодня с тобой о других, более важных вещах. И, надеюсь, что хоть этот разговор и будет не слишком приятным, ты всё-таки выслушаешь то, о чём я собираюсь тебе сказать.       — Говорите, — вздохнула принцесса, с грустью думая о том, что, должно быть, супруг собирается высказать ей всё, что он думает по поводу недавнего происшествия в купальне. — Говорите, генерал. Я вас внимательно слушаю…       — Ты меня внимательно слушаешь? — невесело усмехнувшись, повторил Фу Чоу. — Жун Лэ, я этому очень рад: тому, что хотя бы сейчас ты готова выслушать всё, о чём я хочу тебе сказать. Но, поверь, было бы лучше, если бы ты и раньше хоть немного прислушивалась к моим словам. Тогда бы тебе удалось избежать множества ошибок и неприятностей… Ну, ладно, — добавил он, покачав головой. — Не будем об этом, а то, боюсь, если я начну высказывать тебе свои претензии, мы с тобой основательно поссоримся… Жун Лэ, лучше скажи мне вот что: ты уже выпила своё лекарство или пока ещё нет?       — Я не понимаю, о чём вы говорите! — с недоумением глядя на него, проговорила принцесса. — Если вы подразумеваете лекарство, которое я должна была получить от брата, то — нет, я его ещё не пила из-за того, что мне его до сих пор не присылали из Западной Ци.       — Ты прекрасно понимаешь, о каком именно лекарстве я тебе говорю, — всё так же как-то странно усмехаясь, сказал Фу Чоу. — Жун Лэ, видят боги, я не хотел начинать с тобой этот разговор. Но обстоятельства сложились так, что через пару дней я должен буду тебя оставить, дабы возглавить «Армию в железных доспехах», отправляющуюся на войну с Вэй. И я не знаю, смогу ли вернуться, а потому, мне всё же придётся тебе об этом сказать.       — Но о чём же именно вы хотите со мной поговорить? — со вздохом проговорила принцесса, всё ещё не понимая, на что это намекает её супруг. — Боюсь, генерал, что вы разговариваете со мной сейчас загадками, которые я просто не в состоянии понять.       — Хорошо, раз уж намёков ты больше не понимаешь, — с некоей обречённостью посмотрев на свою супругу, промолвил Фу Чоу. — То я буду с тобой предельно честен и откровенен. Жун Лэ, сегодня днём я на всякий случай составил завещание и передал его одному надёжному человеку, которому верю и доверяю как себе. Он не откроет его до тех пор, пока не получит достоверных известий о моей гибели в сражении. Если же я вернусь с войны живым, то сам заберу у него этот документ и уничтожу… Так вот, в том завещании я написал, как следует поступить, если у тебя во время моего отсутствия появится ребёнок. Жун Лэ, если ты родишь девочку, я, так уж и быть, дам ей своё имя и приданое. Но если это будет мальчик, то он и часа в этом доме не проведёт. Я распорядился, что твой сын отправится в приют, расположенный в отдалённом горном монастыре и что в Чжуншань он больше не вернётся, а ты никогда не узнаешь о месте, где он воспитывается. На этом — всё. Надеюсь, ты всё поймёшь правильно и не станешь винить меня за жестокость. Потому, что я не собираюсь провозглашать своим наследником ублюдка, рождённого от другого мужчины. Тем более, от принца Ли, которого я ненавижу больше, чем кого-нибудь другого… А теперь, извини, я должен тебя оставить. У меня ещё слишком много дел, чтобы тратить время на пустые разговоры, которые всё равно уже не смогут ничего изменить.       Сказав так, генерал поднялся со своего места и направился к выходу. Но прежде, чем он успел открыть дверь, Жун Лэ, до этого времени в недоумении молча смотревшая на своего супруга, словно бы очнувшись, внезапно подбежала к нему и схватила за руку.       — Нет, подожди, Фу Чоу! — воскликнула она. — О чём это ты сейчас вообще говоришь?! Кто тебе сказал, что я жду ребёнка, тем более ещё и от принца Ли, с которым, как я уже говорила, меня не связывают никакие отношения, кроме чисто-деловых? Да, он пару раз меня выручил, когда я оказывалась в затруднительных ситуациях. Но я никогда не смотрела на него, как на своего возлюбленного, не говоря уже о чём-то большем. И, видят боги, — добавила она. — Я не позволю тебе болтать обо мне подобный вздор. Не знаю уж, кто успел внушить тебе подобные мысли, но знай о том, что я никогда не стала бы опускаться до такой низости, как связь с другим мужчиной при живом муже.       «Не стала бы, ага! — язвительно напомнил Жун Лэ кое о чём её внутренний голос. — Ну и кого это ты сейчас пытаешься обмануть, дорогуша? Разве не ты сама несколько дней назад соблазнила императора Западной Ци, чтобы с его помощью наставить в отместку рога собственному супругу?..»       — Немедленно замолчи! — чувствуя, что у ней снова начинает из-за переживаний болеть голова, приказала принцесса своему «альтер-эго». — Ты прекрасно знаешь о том, что я вовсе не это имела сейчас в виду!..       — Выходит, что я ошибался и что ты даже сейчас не намерена выслушивать от меня правду! — резко оборачиваясь в сторону принцессы, с недоброй улыбкой проговорил Фу Чоу, решивший, что эти слова она произнесла, обращаясь именно к нему. — Жун Лэ, чем дольше я на тебя смотрю, тем больше поражаюсь твоей самоуверенности и умению виртуозно лгать и не краснеть при этом. Теперь вот, после того, как я высказал свои соображения по поводу твоих многочисленных измен и будущего прибавления в нашем семействе, ты ещё и приказываешь мне замолчать?! Похоже, дорогая, ты забываешься. Может быть, ты просто до сих пор ещё не осознала факт, что, даже переступив порог этого дома и став моей женой, ты всё ещё остаёшься принцессой Западной Ци, а потому у тебя нет ни оснований, ни прав мне приказывать. Наоборот, согласно законам Северной Линь, с тех самых пор ты должна меня уважать и беспрекословно слушаться. Но ты не только не относишься ко мне с почтением, как это положено хорошей жене, но ещё и пытаешься со мной спорить и даже выдвигаешь свои требования. И если раньше я мирился со всем этим, то теперь, когда я знаю, что ты мне изменяла с первым встречным ещё до нашей свадьбы, я больше не буду столь мил и любезен с тобой… Отныне, Жун Лэ, тебе запрещено покидать это поместье. До тех пор, пока я не вернусь с войны, ты не сделаешь за ворота дома ни шага. Я больше не позволю тебе наставлять мне рога и не дам себя позорить. Хватит уже того, что император Юн Хэ при всём дворе сегодня потребовал, чтобы я написал письмо о разводе, если уж наш с тобой брак не приносит Северной Линь никаких особых выгод. И если после своего возвращения я узнаю о том, что ты снова пыталась встретиться с принцем Ли… Клянусь, Жун Лэ, у тебя будут очень большие неприятности, это я тебе обещаю!       Произнеся эти слова, генерал расцепил пальцы своей супруги, державшей его за руку, а затем не оглядываясь, вышел из комнаты, оставив принцессу в смятении и растерянности.       — Фу Чоу, должно быть, ты всё неправильно понял! — не в силах сдержать слёз, воскликнула Жун Лэ. — Или, может быть, кто-то намеренно ввёл тебя в заблуждение!..       Однако ответом ей был лишь грохот закрываемой двери и звук удаляющихся шагов в коридоре.       — Всё кончено! — ни к кому не обращаясь, проговорила Жун Лэ, обессиленно опускаясь на пол и машинально беря в руки пяльцы с вышитой картиной в виде пары журавлей, летящих по ярко-алому шёлку. — Он больше мне не верит. Чем, скажите, чем я могла заслужить такое обращение с собой? И, может быть, — добавила девушка, с грустью разглядывая стежки глади, в каждый из которых она вложила столько любви и уважения к своему супругу. — Может быть, было бы лучше, если бы я не стала сжигать то письмо о разводе, которое мне отдала Лин Юэ. Тогда я могла бы в любое время получить свободу от всех обязательств и вернуться к своему, так сказать, брату…       В это время дверь открылась и на пороге показалась встревоженная служанка.       — Принцесса, я видела, как генерал чуть не бегом покинул вашу комнату, — проговорила она. — Скажите, вы что же, снова с ним поругались из-за чего-то?       — Поругались? — невесело глядя на неё, повторила Жун Лэ. — Боюсь, Лин Юэ, что всё гораздо хуже обычной ссоры. Только боги знают, почему это Фу Чоу вообразил, будто я ему изменяю, но сегодня он высказал мне всё, что думает по поводу, как он сказал, моих многочисленных измен, которых, как ты знаешь, не было и не могло быть. А ещё… Ещё генерал запретил мне покидать этот дом. Так что теперь я, по сути — его пленница, посаженная под домашний арест и не имеющая права даже шагу ступить за ворота этого поместья.       — Кажется, я понимаю, принцесса, почему это произошло, — сказала Лин Юэ. — Должно быть, это как-то связано с тем досадным происшествием во дворце, после которого вы вернулись домой вся мокрая и сказали, что случайно поскользнулись и упали в купальню. Я заметила, что именно с того дня генерал стал к вам относиться не так, как всегда. Что он, похоже, не доверяет вам больше и, вероятно, в чём-то подозревает…       — Не думаю, что дело именно в этом, — с трудом улыбнувшись, проговорила Жун Лэ. — Мне кажется, что причина здесь в том, что император Северной Линь обвиняет моего мужа в ухудшении отношений с Западной Ци и в том, что от моего брака с генералом нет никакой выгоды… Должно быть, — добавила она, немного помолчав. — Государь пытался добиться от моего брата точного выполнения условий брачного договора, но тот ему отказал. Жун Ци и так сделал больше того, чем ему позволила бы вдовствующая императрица, когда распорядился собрать для союзников продовольствие. Ведь, как я понимаю, именно она запретила моему брату помогать Северной Линь. И если он ещё мог бы провести сбор провизии втайне, то скрыть проход союзного войска через земли Западной Ци, у него явно не вышло бы.       — Принцесса так дальновидна, — с уважением глядя на свою госпожу, покачала головой Лин Юэ. — Не каждый бы человек догадался об истинных причинах того, почему император Северной Линь потребовал, чтобы генерал написал письмо о разводе с вами. Только вот… Не кажется ли вам, что сейчас это было бы не слишком уместно? Неужели всё настолько плохо, что этот развод необходим именно сейчас?       — Я не могу об этом знать, Лин Юэ, — со вздохом проговорила принцесса. — И я могу только догадываться о причинах того, почему это император Юн Хэ заговорил о разводе именно сейчас. Но, похоже, — добавила она. — Кое-что я всё-таки отлично поняла. То, что мой муж, судя по всему, ненавидит меня. Иначе он не стал бы говорить мне столь ужасные вещи и, образно выражаясь, сажать меня на цепь, чтобы я не могла и шага лишнего сделать…       — Ваш муж ненавидит вас, принцесса?! — недоверчиво глядя на свою госпожу, проговорила Лин Юэ. — Если честно, не думаю, чтобы это могло оказаться правдой. Ведь всем известно то, с какой любовью и трепетной нежностью относится к вам генерал. И я просто представить не могу, какой ужасный поступок вы должны были бы совершить, чтобы он разлюбил вас.       — А я вот, могу, Лин Юэ, — невесело усмехаясь, сказала принцесса. — Я отлично знаю, за что Фу Чоу мог меня возненавидеть так же страстно и пылко, как некогда любил. Я… Я сама виновата в том, что давала ему поводы для ревности и вела себя далеко не безупречно. И пусть на этот раз я ни в чём не была виновата, а всего лишь стала жертвой придворных интриг и угодила в ловушку, расставленную наследным принцем, я всё равно чувствую себя виноватой перед своим супругом. Ведь однажды… Однажды я и вправду ему изменила и теперь никогда в жизни себе этого не прощу. Тогда я думала, что поступаю правильно и что человек, незаслуженно обвинивший меня в том, будто бы я наставила ему рога с первым встречным, и вправду заслуживает, чтобы они у него появились. Но теперь… Теперь я понимаю, что совершила тогда чудовищную ошибку за которую мне нет и не может быть прощения. Хорошо ещё, что без последствий обошлось, а то, боюсь, я бы всю жизнь мучилась из-за того, что не знала бы, кто настоящий отец моего ребёнка: мой супруг или же тот, с кем я ему изменила…       — Ой, принцесса, вы говорите такие странные и ужасные вещи! — испуганно глядя на Жун Лэ, поспешно замахала руками её горничная. — Но, знаете, что я вам скажу? — добавила она тише. — В том, что вы изменили своему мужу, конечно же, ничего хорошего нет. Однако, если так подумать, то почти все придворные дамы постоянно изменяют своим благоверным. Вы сделали это лишь единожды и то потому, что генерал вас смертельно обидел. Ясно, что вы жаждали мести и решили посчитаться с ним за всё «хорошее». Но, умоляю вас, принцесса, давайте вы всё же сохраните эту измену втайне и что бы ни случилось в будущем, никогда не расскажете о ней своему супругу?.. Что же касается всего остального, то, думаю, вы не должны сидеть, сложа руки. На вашем месте, принцесса, я бы уже позаботилась о том, чтобы кто-нибудь приструнил генерала и заставил его снять с вас домашний арест.       — Точно! — с уверенностью кивнула Жун Лэ. — Лин Юэ, я и сама уже думала о том, что сидеть здесь всё время, пока мой муж будет воевать — то ещё «удовольствие». В конце концов я — принцесса Западной Ци, а не бесправная рабыня и потому не позволю никому меня притеснять… Лин Юэ, — добавила принцесса. — Пожалуйста, сходи за Сяо Ша. Мне нужно дать ему одно крайне важное и при этом секретное поручение.       — Хорошо, как скажете, принцесса, — склоняясь перед ней в поклоне, проговорила Лин Юэ. — Я немедленно отправлюсь за тунлином Сяо и обещаю, что приведу его к вам во что бы то ни стало.       Она вышла из комнаты и через несколько минут вернулась в сопровождении Сяо Ша.       — Принцесса, вы меня для чего-то звали? — спросил у Жун Лэ тунлин и принцесса едва заметно ему кивнула:       — Да. Скажи, Сяо Ша, ты не мог бы доставить моему брату послание от меня? Это нужно сделать как можно быстрее. Передай письмо лично в руки императора и обязательно дождись ответа.       — Если вы даёте мне такое поручение, принцесса, — проговорил тунлин, многозначительно усмехнувшись. — То, похоже, вы отлично знаете о том, что император Жун Ци сейчас в столице Северной Линь. Иначе вы не стали бы просить меня, чтобы я отправился в многодневное путешествие, чтобы передать ему ваше письмо… Что же, — добавил он. — Если вы соблаговолите немного подождать, через час, самое большее — через два, ответ Его Величества будет лежать у вас на столе. А сейчас позвольте идти. Ведь час уже поздний, а мне нужно будет успеть вернуться в поместье прежде, чем будет отдан приказ о тушении огней.       *****       Тунлин не обманул принцессу: через полтора часа Жун Лэ уже держала в руках ответное послание своего «брата». Чувствуя невольный трепет в сердце, девушка вытащила бумагу из конверта и, развернув её, прочитала:       «Жун Лэ, ты просишь, чтобы я забрал тебя из дома твоего мужа и увёз в Западную Ци, в наш с тобой дом у озера. Но, к сожалению, я не смогу этого сейчас сделать. У меня появились серьёзные проблемы, требующие немедленного решения и моего присутствия в Северной Линь, а потому я не в силах тебе сейчас помочь. Извини…»