Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, поместье генерала Фу, Сад Спокойствия       После ухода супруга, принцесса вновь погрузилась в размышления о вещах, которые несколько дней не давали ей покоя. Ещё до начала военной кампании против Вэй, Жун Лэ обратила внимание на то, что в поместье её мужа явно творится что-то неладное. Время от времени к генералу Фу приходили с докладами какие-то незнакомые девушке люди, а её супруг запирался с ними у себя в кабинете и подолгу что-то обсуждал.       Однажды принцесса не удержалась и спросила у него, кем же были все эти подозрительные незнакомцы. Фу Чоу ответил ей тогда, что люди, с которыми он встречается в своём поместье — это офицеры, обсуждающие с ним планы будущей военной кампании.       Однако то ли во взгляде генерала промелькнула тень неискренности, то ли сыграло свою роль некое недоброе предчувствие, но Жун Лэ хоть и сделала вид, что это объяснение её вполне устраивает, на самом деле мужу не поверила. Ведь если его посетителями и вправду были боевые офицеры, а темой обсуждений являлись всего лишь стратегические планы войны с Вэй, то почему же все эти люди, которым незачем было бы таиться, приходят в поместье Фу Чоу исключительно под покровом ночи, да ещё к тому же в одежде небогатых простолюдинов?       Теперь же, когда генерал «Защитник Страны» решил выставить принца Ли убийцей покойного императора, всё встало на свои места и разрозненные кусочки мозаики начали складываться в отчётливую картину.       — Должно быть это не У Ю, а сам Фу Чоу или кто-то из его подручных расправился с государем! — в глубине души всё ещё даже мысленно страшась думать о чём-то подобном и потому не веря своим же собственным подозрениям, прошептала девушка. — Ну, точно. Для чего бы иначе мой муж стал обвинять принца Ли в убийстве императора, если только не ради того, чтобы отвести подозрение от себя самого или от сторонников, которые могут его выдать? Но если это и вправду так, то я… Что же мне следует делать в этом случае? Должна ли я, если мои подозрения подтвердятся, выдать генерала властям, чтобы не допустить новых невинных жертв? Или же мне следует делать вид, будто я ничего не знаю, ничего не вижу и не замечаю, хоть это совсем и не так?..       В это время Жун Лэ услышала приближающийся знакомый ей звук шагов и замолчала, не желая, чтобы муж услышал её размышления, высказанные вслух.       — Что-то случилось, генерал? — с улыбкой оборачиваясь в сторону супруга, спросила принцесса. — Вы так быстро ушли, что даже не попрощались со мной. Должно быть, что-то срочное? О чём вы разговаривали с Сяо Сюнем и уж не касается ли дело, из-за которого он приходил, моего брата-императора?       — Всё хорошо, дорогая, — с деланной беззаботностью махнул рукой Фу Чоу. — Жун Лэ, Сяо Сюнь приходил сюда чтобы предупредить меня о том, что Его Величество на днях собирается вернуться в Западную Ци.       — Вот, значит, как? — едва заметно улыбаясь, кивнула принцесса. — А мне брат говорил, что он собирается оставаться в Чжуншани до самого окончания войны с Вэй. Но, похоже, его планы неожиданно изменились, если он не намерен здесь больше задерживаться… Что же касается вас, генерал, — добавила она тише. — Скажите, вы могли бы ответить на один мой вопрос? Только хочу сразу предупредить, что он может показаться вам неуместным, странным и даже оскорбительным.       — Это не имеет значения, — покачал головой её супруг. — Помнится, Жун Лэ, я обещал ответить на любой твой вопрос, когда бы и по какому поводу ты бы мне его ни задала… Что же, спрашивай, я внимательно тебя выслушаю.       — Хорошо, — промолвила девушка. — В таком случае, я хотела бы спросить о том, правда ли, что вы по-прежнему не собираетесь отказываться от своих планов, а главная цель, которую преследуете — это дворцовый переворот и свержение правящей династии?.. Только, пожалуйста, — добавила она, устремляя на генерала умоляющий взгляд. — Пожалуйста, генерал, скажите мне правду хотя бы на этот раз. А то, боюсь, если вы снова решите меня обмануть, я уже никогда больше не смогу вам поверить. А вы, я знаю, больше всего страшитесь меня потерять из-за отсутствия доверительных отношений между нами.       — Правда или ложь? — как-то странно усмехнувшись, проговорил её муж. — А разве тебя это прежде хоть немного интересовало? Ты никогда не беспокоилась о моих делах раньше, так с чего бы сейчас тебе проявлять о них такую заботу? Или, может быть, боишься, что если я собираюсь устроить мятеж и потерплю поражение, то и тебе придётся ответить перед законом вместе со мной? Но не волнуйся, дорогая, — добавил он, слегка понизив голос. — Если бы дело, которое я задумал, и вправду было столь опасным, я бы заблаговременно увёз тебя из столицы и не стал ни во что впутывать. Но раз уж ты всё ещё здесь, в Чжуншани, в моём поместье… Это означает, что ничего особенного не происходит и что беспокоиться тебе ровным счётом не о чем… Не согласна?       — Может быть, вы в чём-то и правы, генерал, — вздохнула принцесса. — Но только… Почему вы решили, что меня не интересуют ваши дела и поэтому мне без разницы: рискуете ли вы жизнью, сражаясь на поле боя или же подвергаете себя опасности, с головой увязнув в зловонном болоте придворных интриг? Мы же с вами не чужие друг другу люди. Когда-то вы мне нравились, я даже считала, будто полюбила вас по-настоящему и только потом поняла, что это была всего лишь влюблённость в светлый образ моего спасителя, который я же сама и нарисовала в своём воображении… И всё же вы мне небезразличны и я действительно не хочу, чтобы вы снова испытывали страдания и боль, как это было в те времена, когда вам пришлось жить вдали от столицы. Я не люблю вас, генерал, но считаю вас своим союзником, почти что другом, и глубоко уважаю. Вот всё, что вам следует знать о чувствах, которые я к вам сейчас испытываю и то, почему я решила принять участие в ваших делах.       — Ясно, — невесело усмехнувшись, кивнул Фу Чоу. — Пусть так, но в таком случае скажи: что заставляет тебя думать, будто я собираюсь устроить дворцовый переворот?       — А разве это не очевидно? — пожала плечами Жун Лэ. — Должно быть, вы сами или же ваши сообщники были недостаточно осмотрительны, если мне удалось пару раз подслушать ваш с ними разговор. Я, правда, не слышала о деталях готовящегося мятежа, зато мне стало известно кое-что другое. То, что вы — сын императрицы Фу Юань… Или, может быть, вы снова предпочтёте солгать мне и скажете, что я ошибаюсь?       — Ну, в таком случае, — проговорил её супруг, подходя к принцессе. — В таком случае, раз ты это уже знаешь, тебе должно быть также известно и то, что мой так называемый отец-император никогда не считал меня своим сыном и если не ненавидел с рождения, то наверняка презирал.       — Но при он всё равно не перестанет быть вашим отцом, — покачала головой Жун Лэ. — Кровное родство — это не то, что мы можем изменить по своему желанию. Нравится вам это или нет, генерал, но мы не вправе выбирать себе родственников. Это то, что даётся нам свыше, то, что предназначено Судьбой, начертанной на Небесах.       — Уж если кто и должен сожалеть о том, что мы не можем выбирать себе родственников — так это именно ты, дорогая, — с насмешкой глядя на девушку, произнёс Фу Чоу. — Жун Лэ, скажи, как ты относишься сейчас к своему брату, к императору Жун Ци? Ведь он много раз предавал тебя и использовал в своих бесчестных интригах. Так неужели ты до сих пор считаешь его своим родственником? И разве не отдала бы ты если не всё, то многое, чтобы только никогда больше с ним не встречаться?.. Вот то же и со мной. Император, мой так называемый отец, не просто отказался меня признать. Он ещё и подослал ко мне наёмных убийц. Пять лет они по пятам меня преследовали и я, будучи всего лишь маленьким и слабым ребёнком, ни минуты не чувствовал себя в безопасности. Тепло семьи для меня превратилось в занесённое над головой холодное лезвие кинжала убийцы… И после этого ты всё ещё просишь, чтобы я остановился? Но ты хотя бы представляешь, в каком отчаянии я тогда был и как тяжело мне было выживать в то время?       — Я представляю, — кивнула принцесса. — Может быть, я и не слишком хорошо помню своё детство, но мне кажется, что когда-то я тоже чувствовала себя одинокой и всеми покинутой… Но вы… Скажите, для чего вам нужны лишние невинные жертвы? Ради мести или во имя мнимого торжества справедливости? Но если ради этого придётся пролить столько крови… Стоит ли это таких жертв? На вашем месте, генерал, я бы давно отказалась от отмщения. Ведь, что бы вы ни говорили, я никогда не откажусь от своих родных и ни за что не стану проливать их кровь… Вы спрашивали меня, считаю ли я императора Западной Ци своим братом, несмотря на все его обманы и предательства? Да, считаю. И никогда, ни при каких обстоятельствах не поверну свой меч против него. Так скажите же, для чего вам нужно наполнять реки кровью? И что надеетесь вы получить, взойдя на пустой и холодный трон после того, как из чувства мести убьёте всех своих братьев и кузенов?       — Неважно, что я получу в итоге! — раздражённо махнул рукой генерал. — Уж лучше так, чем остаться вообще ни с чем… К тому же, — добавил он, немного успокоившись. — Покойный император никогда не был мне отцом, а Цзунчжэн У Ю мне никакой не брат. Он — мой соперник, мой смертельный враг и я не успокоюсь до тех пор, пока не ввергну его в пучину ада, откуда ему ни за что не удастся выбраться. Но ты, Жун Лэ… Ты всё ещё не понимаешь, почему я так сильно их всех ненавижу… Что же, наверное, мне давно нужно было тебе рассказать кое о чём. Только вот… Боюсь, что даже не знаю, с чего бы и начать. И что было в то время худшим для меня. Презрение мачехи или ненависть отца? Побои воспитателей? Или, может быть, то, как все они всегда относились к моему так сказать, брату, который, в отличие от меня, ни в чём не знал отказа и всегда был их любимчиком? Да, пожалуй, с этого-то я и начну…       Жун Лэ, мысленно вздохнув, приготовилась выслушать то, о чём собирался поведать её супруг. И хоть сейчас принцесса была не в том настроении, чтобы с благосклонностью внимать чужим рассказам, она всё ещё надеялась найти хоть какие-то оправдания тому, почему это генерал «Защитник Страны», которого вся Северная Линь считала образчиком безукоризненной преданности, искренности и благородства, внезапно решил предать своего государя и поднять мятеж. Наверное, в глубине души она всё ещё любила своего супруга, несмотря на то, что несколько минут назад и уверяла Фу Чоу да и себя тоже, будто ценит его исключительно как союзника и почти что друга…       *****       — В тот день, — начал Фу Чоу свой рассказ. — Я с самого утра чем-то прогневал матушку и она приказала слугам выпороть меня розгами. Но я смог сбежать и, не зная чем заняться, решил погулять по дворцовому саду, где мне, вообще-то, было запрещено появляться. Матушка говорила, что если я стану бродить где вздумается, то могу столкнуться с императором, который тут же прикажет бросить меня в подвал, а потом лично отрубит мне голову огромным мечом. Я же, будучи тогда всего лишь шестилетним ребёнком, верил всему, что она говорила. Но в тот день я был зол на матушку, наказавшую меня из-за безобидной шалости и решил пренебречь её запретом. Гуляя по дворцовому саду, я и не заметил, как случайно оказался поблизости от императорских покоев. Когда же сообразил, куда забрёл, то захотел поскорее покинуть это место, но было уже слишком поздно. Внезапно я услышал звук приближающихся шагов и едва успел спрятаться за одной из колонн, как во дворе показался император в сопровождении своей любимой наложницы и моего так сказать брата, восседавшего у него на плечах. Все трое весело смеялись, а отец… Никогда прежде я не видел его таким счастливым. «Ну, всё-всё, довольно, — со смехом проговорила гуйфэй Юнь. — У Ю, как можно быть таким невоспитанным? Разве ты не знаешь, что даже родственники императора должны относиться к Его Величеству с почтением?» Отец опустил братца на землю и тот, подбежав к своей матери, обнял её. Император же, устремив на них обоих взгляд, полный обожания, проговорил: «У Ю такой хороший мальчик. Ведь правда?..» В тот миг я вспомнил о том, как Его Величество смотрел на меня и на мою мать, когда изредка навещал нас в Холодном дворце. В его взгляде не было тогда ничего, кроме холодного равнодушия и презрения… чуть ли не ненависти ко мне и к матушке. И тогда я понял: что если бы даже отец и признал меня, он всё равно не перестанет считать меня чужаком, без разрешения вторгшимся в его семью. Лишь много лет спустя мне открылась причина того, почему это император Юн Хэ меня презирает и ненавидит и тогда-то я понял, почему государь отказывался меня признать. На самом деле, Жун Лэ, я не имею к нему никакого отношения. Мой настоящий отец… Он был негодяем, обесчестившим мою матушку с позволения императора Юн Хэ, но при этом он был негодяем королевских кровей — правителем одной из соседних стран. Правда, он умер много лет назад, иначе я не уверен, что смог бы сейчас удержаться и не прикончить его лично… Вот, пожалуй, и всё, что мне следовало рассказать тебе давным-давно, Жун Лэ, — добавил Фу Чоу, невесело усмехнувшись. — Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, почему я отказываюсь считать покойного императора Юн Хэ своим отцом, а принца Ли — сводным братом?       — Правитель одной из соседних стран? — в недоумении глядя на супруга, переспросила Жун Лэ, думая в это время о чём-то своём. — Но ведь… Ближайшие соседи Северной Линь — это Вэй, Западная Ци и Чэнь. Уж не значит ли это… — понизив голос почти до шёпота, проговорила она. — Уж не значит ли это, что твоим настоящим отцом был покойный император Западной Ци?! Но ведь… Это получается, что мы с тобой — сводные брат и сестра?! Но в таком случае, разве мы можем быть супругами? И хорошо ещё, что наш брак так и остался всего лишь формальностью. Потому, что если бы всё было по-настоящему…       — Моим отцом был предыдущий император Вэй, — с несвойственной ему поспешностью перебил жену генерал. — Думаешь, Жун Лэ, если бы ты и вправду оказалась моей сводной сестрой, я согласился бы стать твоим супругом?       — Хвала Небесам! — невольно вырвалось у девушки. — Ведь если бы мы с тобой и вправду оказались кровными родственниками, а та ночь не осталась без последствий…       Только сейчас она поняла, что чуть не сболтнула лишнего и поспешно прикрыла рот рукой.       — Подожди-ка, дорогая! — предостерегающе поднимая руку и устремляя на свою супругу вопрошающий взгляд, проговорил Фу Чоу. — О какой ещё ночи ты сейчас говорила? Неужели о той, когда я напился и оставался у тебя в покоях? Помнится, наутро я ещё спрашивал тебя о том, не был ли груб с тобой и не причинил ли тебе боли. Но ты сказала, что я вообще к тебе той ночью не прикасался… Это что же получается, что те твои слова были неправдой?       — Правда или ложь… — пожав плечами, в тон ему ответствовала принцесса. — Какая теперь разница? Что было — то было и этого уже не изменить… Да, генерал, — добавила она тише. — Я действительно тогда вас обманула. Я была растеряна и испугана внезапностью случившегося между нами в ту ночь и не решилась сказать вам правду. Однако, — добавила она на всякий случай. — Даже не думайте, что я снова позволю вам переспать со мной. В конце концов, уже через несколько недель мы расстанемся навсегда и потому мне не нужны лишние проблемы в виде живого напоминания о нашем недолгом и не сказать чтобы счастливом браке.       — Тогда получается, — многозначительно кивнув, произнёс генерал. — Получается, что то лекарство ты покупала в аптеке для себя, а вовсе не для одной из служанок? Но почему, Жун Лэ? Я что же, и вправду настолько тебе отвратителен, что даже мысль о нашем с тобой общем ребёнке приводит тебя в ужас?       — Не в том дело, — покачала головой принцесса. — Ты мне ничуть не отвратителен и я знаю, что ты пока — единственный человек, от которого я бы и вправду согласилась родить ребёнка, если бы, конечно, осталась в этом поместье. Но я побоялась, что если ты не вернёшься с войны, наш ребёнок, если он будет, может стать жертвой политических интриг, поэтому и хотела выпить то лекарство... Ну, а ещё, — добавила она, вздохнув. — Я не желала, чтобы наш брак перестал считаться фиктивным, ведь иначе мне бы не удалось получить развод под тем предлогом, что наш союз существует только на бумаге. Я знала, что ты никогда не станешь подвергать меня унизительному медицинскому осмотру и не боялась разоблачения, но вот скрыть наличие ребёнка ко времени оформления развода мне уж точно ни за что бы не…       Жун Лэ не успела договорить эти слова, так как внезапно почувствовала такой сильный приступ головокружения, что чуть не упала с кровати, на которой сидела и чтобы предотвратить падение изо всех сил непроизвольно вцепилась в руку своего супруга.       — Дорогая, что-то случилось? — встревоженно глядя на порядком побледневшую девушку, спросил генерал. — Ты выглядишь… не сказать, чтобы хорошо. Скажи, с тобой точно всё в порядке?       — Д-да… — немного придя в себя, кивнула принцесса. — Просто… Должно быть, я стала хуже себя чувствовать из-за того, что уже давно не пила лекарства, которое мне присылает брат.       Фу Чоу, недоверчиво поглядев на неё, только покачал головой.       — Жун Лэ, — каким-то до подозрительности вкрадчивым голосом произнёс он. — Скажи, а ты точно уверена, что та ночь обошлась без последствий? Лин Юэ говорила мне, будто бы в последнее время ты постоянно страдаешь из-за усилившихся приступов головокружения, а пару дней назад тебя из-за этого даже тошнило… Скажи, когда-нибудь раньше с тобой подобное уже случалось?       — Нет, такого со мной никогда раньше не было, — покачала головой девушка. — Но я же отравлена и, по словам Кэ’эр, действие яда усиливается с каждым днём и даже часом. Что же удивительного в том, что я стала из-за этого хуже себя чувствовать? К тому же, — добавила она, немного помолчав. — Если бы я была в положении, разве Сяо Кэ не сказала бы мне об этом?       — Сяо Кэ сама ещё почти ребёнок. Что она вообще может знать о таких вещах? — хмыкнул генерал. — Ты же сама говорила, что она только учится и я не уверен, чтобы наставница стала посвящать её в вопросы отношений мужчин и женщин или рассказывать ей о том, откуда берётся дети… Что, если я приглашу к тебе придворного лекаря? Может быть, он заодно и по поводу противоядия что-нибудь дельное подскажет?       — Поступайте, как пожелаете, — со вздохом опускаясь на подушки, проговорила девушка. — Только, умоляю вас, генерал: оставьте меня в покое хотя бы на пару часов. Это не совсем нетрудно будет сделать, разве не так?..       — Пусть даже и так, — беря её за руку, покачал головой её супруг. — Но, Жун Лэ, чем больше я обо всём этом думаю, тем больше понимаю, что ты кое в чём была права. Я действительно не могу отказаться от своих родственников. И, если только ты этого действительно хочешь, я ради тебя даже готов отказаться от своих планов. Но только… Пообещай мне одну вещь.       — Какую именно? — пристально глядя на него, спросила принцесса. — Говорите, генерал, чего ещё вам от меня нужно?       — Я хочу только одного, — слегка приобняв её, промолвил Фу Чоу. — Жун Лэ, я клянусь, что забуду о мести, если ты согласишься уехать со мной из Северной Линь и подаришь мне свою любовь. Со своей же стороны я клянусь, что буду заботиться о тебе всегда, до конца жизни. Неважно — твоей или моей… Ну, что же ты мне на это скажешь, дорогая?..       *****       Чжуншань, императорский дворец       На следующий день весь двор прощался со своим покойным императором, скончавшимся во время военного похода. Закрытый гроб с телом государя был выставлен в тронном зале и каждый дворянин, имевший должность при дворе, считал своим долгом оказать усопшему монарху последние почести.       Тем более странным было то, что из всей императорской семьи проститься с покинувшим этот мир правителем Северной Линь пришли только наследник престола и принц Фань Ян. Что же касается двух других сыновей почившего государя, то они даже не были допущены на церемонию прощения со своим отцом. Принц Ли был в бегах, а принц Чэнь находился у себя в поместье под домашним арестом как один из подозреваемых в убийстве императора.       Наследник престола был безутешен. Он с таким отчаянием бросался на крышку гроба и так громко рыдал, обливаясь слезами, что его скорбь выглядела не вполне искренней.       — Ваше Высочество, не могли бы вы скорбеть немного потише? — проговорил Фу Чоу, подойдя к наследному принцу и склоняясь перед ним в почтительном поклоне. А потом, понизив голос до едва слышимого шёпота, угрожающе добавил: — Заканчивайте уже это представление. Не то люди решат, что вы являетесь соучастником убийства покойного императора. Хотите, чтобы у вам появились лишние проблемы? Или мало вам того, что Цзунчжэн У Ю сейчас, в эту самую минуту, собирает на юге войска, чтобы затем двинуть их на столицу и отобрать у вас престол, на который вы, к слову, даже не успели ещё взойти? Не нужно настраивать чиновников и генералитет против себя, Ваше Высочество, подавая им повод для того, чтобы подумать о вас лишнее. Вы и так не слишком популярны сейчас в народе, так давайте не будем ещё больше ухудшать ваше положение.       Наследный принц молча кивнув, повиновался, ещё не догадываясь о том, что его участь уже была предрешена. Дождавшись, когда толпа придворных разойдётся, Фу Чоу приказал людям из «Сезона Мести», переодетым в форму стражников, арестовать наследника престола и запереть его в Восточном Дворце.       — Его Высочество так сильно скорбел о покойном государе, что его рассудок помутился, — с усмешкой проговорил генерал «Защитник Страны». — Будет лучше, если несколько дней он проведёт в уединении, подальше от двора и политики.       Также Фу Чоу приказал арестовать «наложницу Сян» и препроводить в его поместье.       — Там она будет в большей безопасности, чем в обществе обезумевшего от горя наследного принца, — цинично заметил генерал. — Кто может знать, на что способен Его Высочество в таком состоянии? Что, если он схватит меч и начнёт им размахивать в припадке отчаяния? Нет уж, будет лучше, если госпожа Сян побудем немного моей гостьей, так, по крайней мере, я смогу защитить её от возможной угрозы.       Когда же люди из «Сезона Мести» ушли, уведя с собой наследного принца, Фу Чоу подозвал своего подручного, Чан Цзяня и, отведя его в сторонку, сказал:       — Немедленно отправляйся в поместье секретаря Сунь и отыщи там молодую госпожу Я Ли. Передай ей, что я хотел бы видеть её сегодня вечером в своём поместье и потому приглашаю на ужин. Только пусть приходит одна, без отца и без слуг… Скажи, ты сделаешь всё, как я тебе приказываю?       — Да, господин, — кивнул Чан Цзянь. — Я в точности выполню ваш приказ. Только вот, — добавил он после непродолжительного молчания. — Не уверен, что барышня Сунь согласится прийти к вам домой в столь позднее время.       — Она придёт, можешь даже не сомневаться в этом! — с усмешкой глядя на своего подручного, покачал головой Фу Чоу. — Только не забудь сказать барышне Я Ли, что я собираюсь сделать ей сегодня предложение, от которого она уж точно не сможет отказаться.       — Хорошо, как прикажете, господин…       Сказав так, Чан Цзюнь отвесил генералу поклон, а затем выпрямился и удалился, по-военному чеканя шаг.       — Ну, вот и всё… — глядя ему вослед и как-то странно усмехаясь, проговорил Фу Чоу. — Все шахматные фигуры уже расставлены по своим местам и теперь даже если бы я этого захотел, то всё равно не смог бы ничего изменить. Я сделал свой первый ход, а второй оставляю тебе, Цзунчжэн У Ю. Интересно, что же ты станешь делать дальше и хватит ли тебе смелости ради любви к ней прийти сюда, чтобы угодить в расставленную мной ловушку?..