Долгий путь, ведущий к дому

      Чжуншань, поместье генерала Фу, Сад Спокойствия       В тот вечер Жун Лэ оставалась в своих покоях одна. Её супруг снова принимал гостей у себя в апартаментах, а Лин Юэ и Сяо Кэ принцесса вместе с тунлином Сяо отослала из дома под каким-то благовидным предлогом.       Но если бы кто спросил у неё, для чего она так делает, Жун Лэ, наверное, и сама не нашлась, что ответить. Было у неё с самого утра некое нехорошее предчувствие. Принцесса отлично понимала, что рискует и сама, продолжая оставаться в доме организатора заговора, но в то же время она не могла никуда уйти от своего супруга. Даже вернуться в «Объятия Луны» и там переждать опасное время Жун Лэ была не вправе. Ведь именно там располагалась секретная комната для связи с агентами «Воздушного Змея», которую её брат не так давно превратил в собственную штаб-квартиру в Северной Линь. А встречаться сейчас с императором Жун Ци девушке совсем не хотелось. Особенно, если учесть, что именно с ним она не так давно изменила своему супругу и до сих пор не знала, кого же ей в этом винить: себя или «брата», который пошёл у неё на поводу и сделал то, на чём принцесса тогда так настаивала.       Вместе с тем Жун Лэ не хотела подвергать опасности своих людей, а потому велела Сяо Ша отвести её личную горничную и ученицу лекаря в дом Девятого принца. Ведь пусть У Юй и находился сейчас под домашним арестом, в его поместье всё равно было более безопасно, чем рядом с ней. Во всяком случае, если заговор генерала Фу будет раскрыт, туда не заявятся стражники с приказом об аресте каждого, кто там проживает или хотя бы временно находится.       И вот, оставшись одной в этой части поместья, принцесса встревоженно вслушивалась в темноту ночи, пока наконец, ей вдруг не почудилось, что она слышит со стороны улицы звуки чьи-то шагов и тихий разговор. Настолько тихий, что разобрать отдельные слова было бы невозможно.       Отложив в сторону вышивку, на которой оставалось сделать лишь несколько последних стежков, девушка осторожно поднялась со своего места и, подойдя к окну, выглянула во двор. Увы, ей ничего не показалось: в нескольких десятках шагов от крыльца она увидела своего брата и его верного слугу, Сяо Сюня, которые что-то обсуждали, время от времени указывая то на дом, где располагались апартаменты принцессы, то на основную часть поместья, принадлежавшую её супругу.       — Всё готово? — внезапно услышала она чуть более громкий голос императора Жун Ци. — Если что-то пойдёт не так, боюсь, у нас будут большие проблемы, Сяо Сюнь.       — Всё в порядке, Ваше Величество, — склоняясь перед ним в поклоне, так же тихо проговорил слуга. — Генерал Фу ожидает в своих апартаментах гостя, а наши люди тем временем отвлекли Чан Цзяня. Так что никто больше не подойдёт к этому месту хотя бы до наступления полуночи. Волноваться не о чем, мы можем приступить к осуществлению ваших планов.       — Хорошо, — милостиво кивнул молодой государь. — В таком случае, не будем медлить. Нам ведь ещё столько много дел предстоит совершить…       Говоря так, он подошёл к дверям апартаментов принцессы и, открыв их, вошёл в помещение.       — Только тебя здесь сейчас и не хватает! — едва слышно пробормотала Жун Лэ, поспешно прячась за ширму, огораживающую дальний угол комнаты. — И чего, спрашивается, ты здесь сегодня забыл? Снова пришёл, чтобы втянуть меня в свои бесчестные игры или же?..       — Ваше Величество, похоже, что принцессы здесь нет, — заметил Сяо Сюнь после того, как оглядел помещение. — Но стражники сказали, что она весь день не покидала своих апартаментов. Где же в этом случае она может быть?       — Она здесь, я уверен в этом! — покачал головой император. — Моя сестра где-то прячется потому, что не хочет меня видеть… Что же, — добавил он, делая Сяо Сюню знак удалиться. — Ты можешь идти. Я останусь здесь и подожду, пока принцесса не передумает и не пожелает со мной встретиться. Потому, что если она откажется, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.       Сказано это было нарочито громко и Жун Лэ догадалась, что эти слова были предназначены в первую очередь не Сяо Сюню, а ей самой. Да и вообще, было похоже, что «брат» настроен более чем серьёзно. И если принцесса откажется с ним встретиться, он, скорее, предпочтёт остаться здесь навечно, чем уйти, так и не увидевшись с «сестрой».       «Принесла же тебя нелёгкая в недобрый час! — мысленно выругавшись, подумала девушка. — Как назло, именно сегодня, когда я отослала в поместье принца Чэня Лин Юэ и Кэ’эр, а Сяо Ша, который пошёл их провожать, ещё не успел вернуться. Да и генерал сейчас занят приёмом очередных гостей и если даже я попытаюсь поднять шум, он всё равно ничего не услышит и не придёт сюда, чтобы помочь мне».       Между тем, дождавшись, пока его слуга уйдёт, император Западной Ци начал расхаживать по её апартаментам, делая вид, что осматривается там из любопытства, но на самом деле явно пытаясь отыскать место, где пряталась сейчас его «сестра».       — Так значит, — говорил он, всё ближе подходя к ширме, за которой пряталась девушка. — Значит, именно в этих покоях ты жила после своего замужества? До своего отъезда из Ци я много дней провёл в твоей комнате, представляя, что ничего не изменилось, что ты по-прежнему рядом и вот-вот вернёшься с прогулки… Я бы хотел нарисовать покои, где ты сейчас живёшь чтобы при мне всегда был образ места, где ты находишься… Но, если говорить по-правде, — сказал он тише. — То не имеет значения, где ты будешь жить, Жун Лэ. Ведь там, где ты находишься, всегда будут царить спокойствие и умиротворение… А за этим столом, — произнёс император, усаживаясь за столик. — За этим столом ты пишешь, читаешь и вышиваешь? «Воспоминания не навсегда, горе не длится вечно…» Ты же ещё помнишь это стихотворение, не так ли? Я по нескольку раз в день записываю его, всякий раз представляя, что ты находишься рядом со мной и смотришь на то, как я это делаю… Интересно, для кого ты вышиваешь эту картину — немного помолчав, добавил он, беря в руки пяльцы с уже почти доделанной вышивкой на алом шёлке. — Для своего супруга? Но не может ли быть так, что при этом ты не можешь отделаться от мысли, что на месте Фу Чоу мог сейчас быть я… Если бы только обстоятельства сложились по-другому, уверен, всё именно так и было бы. Я бы ни за что не отпустил тебя и не позволил уехать в другую страну. Но… Есть вещи, которые не зависят от нашего желания и как раз это — одна из них…       Невесело усмехнувшись, Жун Ци поднялся с места и, подойдя к полуоткрытому окну, устремил взгляд на небо, синевшее в этот ещё не поздний час подобно тёмному сапфиру.       — Отсюда ты каждую ночь наблюдаешь за луной? — проговорил он. — Ты же ещё не забыла, как мы вместе делали это, когда я навещал тебя в Холодном дворце? Ты до сих пор помнишь, как ярко отражается луна в водах озера, над которым высится наш с тобой дом? Дом, куда я поклялся тебя вновь привести, но так и не смог до сих пор сдержать своего обещания?.. И всё же, — добавил император, немного помолчав. — Одна мысль о том, что мы оба смотрим на одну и ту же луну, делает меня почти что счастливым, несмотря на долгую разлуку с тобой… Но ты… Похоже, что ты и вправду не хочешь меня больше видеть. Не скажешь мне, Жун Лэ, чем же я успел тебя обидеть, если ты по-прежнему видишь во мне только своего врага? И это — невзирая на то, что произошло между нами той ночью после битвы на озере Цинлян…       В это время он почувствовал холод стального лезвия возле своего горла и едва заметно усмехнулся.       — Похоже, что я не ошибся, сказав эти слова, — произнёс Жун Ци, оборачиваясь в ту сторону, где стояла его «сестра» и не обращая при этом никакого внимания на довольно глубокую царапину, оставленную ножом, который держала в руках принцесса. — Я так и знал, что ты стерпишь всё, кроме напоминания о ночи, которую мы провели вместе в моём секретном убежище в «Объятиях Луны».       — Почему ты сегодня пришёл сюда? — с подозрением глядя на него, спросила Жун Лэ. — Какой у тебя план на этот раз и что тебе от меня нужно?       — Ты, наконец-то согласилась со мной встретиться, — проговорил император, подходя к девушке и пытаясь обнять её. — Если бы ты только знала, как же сильно я по тебе скучаю! Меня ничто не радует, когда мы в разлуке и я бы отдал всё, только чтобы вернуть те счастливые дни и часы, когда мы могли быть вместе.       — Не смей подходить ко мне ближе! — испуганно глядя на него, воскликнула принцесса. — Убери от меня свои руки, понял? Если ты вздумаешь ко мне опять прикоснуться, я скорее, соглашусь умереть, чем снова стану играть по твоим правилам… А теперь, — добавила она, отходя на несколько шагов от своего «брата». — А теперь признавайся: что за дела привели тебя в мои апартаменты? Снова собрался меня обесчестить, как это уже случилось однажды? Но на этот раз я не позволю тебе этого сделать. Потому… Потому что я всё поняла. Ты ведь мне тогда солгал, сказав, что просто физически не в состоянии оставить потомство, верно? А теперь я, похоже, беременна и при этом даже не знаю, от кого это я могла залететь: от тебя или же от своего мужа! И что мне теперь прикажешь делать с тем чувством отчаяния и вины, которые я сейчас испытываю по отношению к вам обоим и к своему ребенку, если он и вправду будет? Что, я тебя спрашиваю?!       Император, услышав это, вздрогнул и невольно попятился.       — Н-нет… Этого... Этого просто не может быть! — воскликнул он, с ужасом глядя на девушку, продолжавшую направлять в его сторону лезвие кинжала. — Та история, что случилась с нами однажды… Это не должно повториться. И я ни за что не позволю, чтобы она повторилась, обещаю тебе это, Жун Лэ!       — Какая ещё история? — в недоумении воззрившись на него, проговорила принцесса, опуская нож. — На что это ты сейчас пытался мне сказать?       — Ни о чём таком… важном… — немного помедлив, произнёс Жун Ци. — Я только хотел сказать, что на этот раз я здесь для того, чтобы наверстать упущенное и, наконец-то, поговорить с тобой честно и открыто, не боясь, что нас кто-то может подслушать.       — Зато я не собираюсь с тобой ни о чём больше разговаривать! — фыркнула девушка. — Хватит с меня уже твоих предыдущих клятв, которые, как оказалось, не стоят абсолютно ничего. Я не могу остановить тебя, как, впрочем, и заставить отказаться от недобрых замыслов тоже не в состоянии. Но зато теперь, когда я окончательно поняла, что ты — последний человек в этом мире, кому можно было бы верить и доверять, я больше ни за что не куплюсь на твои новые обещания. Хватит с меня того, что это именно ты вверг меня в тот ад, в котором я живу вот уже несколько месяцев. И откуда, благодаря тебе же, наверное, так и не смогу вырваться до самого конца своей жизни!       — На этот раз я и вправду пришёл сюда, чтобы пообещать тебе кое-что, от чего ты не сможешь отказаться, — проговорил император, ставя на стол небольшую деревянную коробку, в которой лежали три пирожных — все разного цвета: белое, зеленое и желтое. — Если ты хочешь узнать то, что именно я тебе обещаю, тебе нужно съесть эти три сладости, которые ты прежде так сильно любила. Но если ты считаешь, что эта игра не стоит свеч, — добавил он, едва заметно усмехаясь. — То можешь их даже не пробовать.       — Я ещё не совсем с ума спятила, чтобы есть то, что ты принёс! — язвительно усмехнулась принцесса. — Что, если ты снова засунул в эти сладости отраву и теперь пытаешься меня ими накормить? Но в этот раз я больше не попадусь в одну и в ту же западню, так что, зря стараешься. И вообще, — добавила она. — Будет лучше, если ты прямо сейчас уберёшься отсюда и никогда больше не станешь искать новых встреч со мной.       — Хорошо, но тогда просто пообещай мне, что ты прочтёшь записки, которые лежат под этими сладостями, — решив больше не спорить с ней, кивнул Жун Ци. — Достань их и прочти. Уверен, ты изменишь своё решение, как только узнаешь о том, что там написано.       Мысленно выругавшись, принцесса осторожно, стараясь не касаться пирожных, вытащила все три записки и принялась читать.       «Завтра ты встретишься с Цзунчжэн У Ю», — прочитала она в первой.       — Значит, принц Ли вернётся в столицу уже завтра? — обернувшись в сторону «брата», спросила девушка. — Но только… Как же я смогу с ним встретиться, если меня держат в этом доме под домашним арестом?       — Читай, что написано в следующей записке…       Пожав плечами, император протянул ей следующий листок бумаги, на котором принцесса прочитала: «Ты спокойно покинешь поместье генерала и никто из его людей не посмеет тебя остановить».       — Даже если я с ним и встречусь, — с отчаянием глядя на него, проговорила девушка. — Это всё равно ничего не изменит. Я отравлена и жить мне осталось всего несколько недель. Так может, будет лучше, если я вовсе не стану с ним видеться?       — В третьей записке ты отыщешь ответ на этот свой вопрос, — произнёс Жун Ци, протягивая «сестре» ещё одну бумажку, в которой та прочитала: «Ты сможешь в полном здравии прожить ещё год, а после этого, если пожелаешь, будешь до глубокой старости продлевать свою жизнь столько раз, сколько сама захочешь».       — Забавно, конечно! — недоверчиво глядя на него, покачала головой принцесса. — Но только… Скажи, эти твои обещания, они хоть чего-нибудь да стоят? Или же это — твои очередные уловки, чтобы заманить меня в новые сети интриг?       — Эти мои обещания — не обман, — с самым серьёзным видом произнёс Жун Ци. — Я действительно собираюсь их выполнить любой ценой. Но дело даже не в этом, — добавил он, чему-то едва заметно усмехнувшись. — Я хочу, чтобы ты выслушала сейчас всё, что я собираюсь тебе сказать, Жун Лэ. На самом деле, единственное, что имеет значение — это жизнь и смерть. Я хочу, чтобы ты жила, невзирая ни на что. Да, тебе пришлось изрядно настрадаться в прошлом, но всё это теперь осталось далеко позади, да и не так уж теперь важно. К тому же, в мире нет ничего абсолютного: ни добра, ни зла. И там, где есть свет, непременно будет и тень. Правда или ложь, добро или зло не смогут существовать сами по себе, но в той или иной мере они дополняют друг друга. Я помню как ты не так давно обижалась на меня за то, что я заставил тебя отправиться в Северную Линь ради заключения брачного союза. Но если бы ты не приехала сюда, то никогда не встретила бы Цзунчжэн У Ю. А ведь он для тебя сейчас — главная радость в жизни и тот, кто может сделать тебя по-настоящему счастливой… Жун Лэ, я хочу, чтобы ты знала лишь одно: то, что ради обретения величайшего счастья, порой приходится переживать нестерпимые страдания. Но что бы с тобой ни случилось в будущем, я тебя умоляю никогда не отказываться от жизни. Ты должна жить в любом случае, пусть даже тебе и покажется, что было бы значительно проще сдаться и, смирившись с обстоятельствами, добровольно покинуть этот мир…       «Почему это он говорит, будто я считаю принца Ли величайшим счастьем в своей жизни? — подумала Жун Лэ прежде, чем внезапно почувствовала очередной приступ головокружения и последующего за этим обморока. — Они что, сговорились, что ли, с Фу Чоу?..»       — …Жун Лэ?.. — внезапно услышала она совсем рядом голос своего «брата». — Жун Лэ, что с тобой случилось?       — Будто сам не знаешь… — чувствуя, как у неё подкашиваются ноги, с трудом вымолвила девушка. — Я вот… Я вот только одного не могу понять: как… как ты на этот раз меня отравил? Я ведь… я ведь не ела эти сладости… Неужели… Ты что же, пропитал ядом бумагу, на которой были те… те записки с обещаниями?..       — Это средство не было ядом, — подхватывая «сестру» на руки, тихо проговорил император. — Я только… Я только хочу, чтобы ты немного поспала и набралась сил. Ведь совсем скоро тебе предстоит ещё одно суровое испытание, Жун Лэ. Зато, когда всё закончится, ты сможешь жить счастливо, наслаждаясь тишиной и покоем. И тебе больше никогда не придётся испытывать боль, страдания и усталость от жизни. Никогда. Это я тебе обещаю…       Эти слова были последними, что она успела услышать перед тем, как пугающая чёрная бездна поглотила её сознание. И больше принцесса ничего уже не видела и не слышала.       *****       Чжуншань, поместье генерала Фу       Гостем, с которым Фу Чоу должен был встретиться в тот вечер, была барышня Сунь Я Ли, которая, разумеется, не стала отказываться от столь заманчивого приглашения, несмотря на то, что обстановка секретности и запрет генерала приводить с собой кого-нибудь из слуг или родственников и показался девушке немного подозрительными.       — Я рад, что вы согласились прийти, — проговорил хозяин поместья, любезно, но в то же время и сдержанно поклонившись своей гостье. — Прошу вас, пройдёмте в мой кабинет. Нам нужно будет обсудить кое-что важное.       Я Ли, молча кивнув, проследовала за ним и, поднявшись на помост, заняла то место за накрытым к ужину столику, на которое ей было указано.       — Это же блюда, которые готовят в Цинчжоу, — проговорила девушка, с изумлением увидев на столе яства, к которым была приучена с детства и часто ела их в своём родном городе.       — Верно, так и есть, — кивнул генерал. — Я спросил у вашего отца о том, какие блюда вам нравятся больше всего, а затем велел повару приготовить их… Вот, попробуйте, надеюсь, вам понравится.       — Да, разумеется, — с улыбкой проговорила Я Ли. — Но прежде, чем мы приступим к ужину, я бы хотела кое о чём у вас спросить, — добавила она. — Скажите, генерал, а это правда, что принц Ли возвращается в столицу? Не то, чтобы меня интересовала политика, просто… Я видела, как вы поругались с наследным принцем и не могу не беспокоиться о том, что после его возвращения вы окажетесь между двумя огнями. Ведь ваши отношения с принцем Ли всегда были более, чем натянутыми, а теперь, когда вы объявили его виновным в смерти покойного императора…       — Не беспокойтесь об этом, — едва заметно усмехнувшись, произнёс Фу Чоу. — В конце концов я же не кто-то, а генерал «Защитник Страны». И потому для меня совершенно неважно, кто сидит на троне. Всё, чего я добиваюсь — это мира и благополучия для людей, живущих в Северной Линь.       — В таком случае, — улыбаясь, сказала девушка, сама удивляясь собственной смелости. — В таком случае, что бы вы ни задумали осуществить, я всегда буду на вашей стороне и поддержу вас… Но всё-таки, — добавила она, снова становясь серьёзной. — Генерал, человек, который передал мне ваше приглашение, говорил, будто вы вызываете меня в своё поместье по очень важному делу. Не скажете, по какому именно?       — Отчего же не скажу? — пристально глядя на свою гостью, проговорил Фу Чоу. — Завтра во дворце намечается большое представление. Я надеюсь, вы не откажетесь присоединиться ко мне и вместе со мной принять в нём участие?       — Конечно! — обрадованно кивнула девушка. — Только скажите: что именно мне нужно будет сделать, чтобы не разочаровать вас и оправдать все ваши ожидания? Обещаю, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы не подвести вас…       — Ну, вот и замечательно, — произнёс генерал, протягивая своей гостье чашу. — А теперь, барышня Я Ли, позвольте предложить вам вина. Я думаю, сейчас самое подходящее время для того, чтобы выпить за удачу, которая для нас обоих завтра будет далеко не лишней…       *****       Очнувшись, принцесса не сразу поняла, что же это было за место такое. Комната, в которой она сейчас находилась, явно была ей незнакома и больше всего напоминала своим видом тюремную камеру. Окон в помещении не имелось, но и погруженным в непроглядный мрак оно тоже не было. В обеих концах комнаты виднелись стойки со множеством горящих свечей, да к тому же свет лился в помещение через решётку на потолке.       В её памяти возникли смутные воспоминания о том, как и при каких обстоятельствах она оказалась в столь странном и при этом довольно пугающем месте. Вот она падает из-за начавшегося обморока у себя в комнате, но император Западной Ци успевает подхватить «сестру» прежде, чем та растянулась на полу. А вот «брат» на руках относит её в другую часть поместья, где находятся апартаменты генерала.       «Я надеюсь, ты сможет меня за это простить, Жун Лэ, — словно бы наяву слышит она его голос. — Я знаю, что поступаю ужасно, в очередной раз предавая и используя тебя. Но, поверь мне, всё, чего я хочу — это чтобы ты жила дальше. И неважно, какую цену нам обоим придётся за это заплатить…»       — Что случилось? — подумала вслух Жун Лэ, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закричать от нестерпимой боли, которая подобно раскалённому железному обручу, стягивала её голову. — Мой так сказать, братец, запер меня для чего-то в тюремной камере? Хотя, это вряд ли… Очень уж непохожа эта комната на тюремные помещения, где мне доводилось бывать несколько недель назад… Но тогда… Что же со мной произошло и почему я здесь оказалась? Или, может быть… Мне бы следовала задать себе вопрос, кому это могло бы быть выгодным?..       С трудом приподнявшись, девушка принялась оглядываться по сторонам, пытаясь сообразить, как бы ей сбежать из этой импровизированной тюрьмы. Но в это время в коридоре послышался звук приближающихся шагов и принцесса предпочла снова лечь на каменные плиты пола и притвориться спящей.       Тяжёлая металлическая дверь с грохотом открылась и в комнату вошёл супруг принцессы в сопровождении подручного, одетого в точно такой же чёрный плащ с капюшоном, закрывающим лицо, как и люди из «Сезона Мести».       Ни слова ни говоря, генерал подошёл к лежавшей на полу принцессе и, сев рядом с ней, приподнял девушку и усадил к себе на колени. Одной рукой крепко стиснув её талию, он взял у своего помощника чашу в которой плескалась жидкость золотисто-коричневого оттенка, по виду похожая на разбавленный чай, если конечно, не считать плавающей по её поверхности едва заметной маслянистой плёнки и мутноватого осадка на дне.       — Вот, выпей это немедленно, — проговорил Фу Чоу, поднося чашу ко рту своей супруги. — Если откажешься пить, то, клянусь, тебе же хуже будет. Я предупреждал тебя раньше о том, что если ты снова пойдёшь против меня, то пощады не жди. И, видят боги, я выполню это своё обещание, хоть и знаю, что ты мне ещё пока можешь послужить.       «О чём… О чём это он сейчас говорит? — в недоумении и страхе глядя на своего мужа, подумала принцесса. — Неужели… Неужели он меня с кем-то спутал? Но как же так? Разве такое возможно?..»       На всякий случай решив не спорить с Фу Чоу, Жун Лэ едва заметно кивнула и попыталась что-то сказать, но неожиданно для себя не смогла произнести ни слова. А генерал, воспользовавшись этим, молниеносно вылил маслянистую, отвратительно-горькую жидкость ей в рот, после чего отшвырнул пустую чашу в сторону и, наконец-то отпустил девушку.       — Генерал, всё уже готово, — проговорил Чан Цзянь, заходя в помещение. — Мне доложили, что Цзунчжэн У Ю где-то с час назад привёл свою армию к воротам столицы.       — Ну, что же, — кивнул его господин. — Раз принц Ли уже здесь, то нам пора начинать наше представление. А пока, — добавил он, небрежно-презрительным кивком указывая на принцессу. — Отведите-ка её туда.       «Не надо, нет! — мысленно взмолилась Жун Лэ. — Фу Чоу, прошу тебя, не делай этого! Не делай ничего, о чём сам же будешь жалеть! Я не хочу… Не хочу больше быть ничьей пешкой и мне уже до чёртиков надоели ваши с «братом» бесчестные игры. Тем более… Тем более, что я должна, наконец-то, сказать тебе кое-что очень важное. Правда, я сама ещё не до конца уверена в этом и всё же… всё же...»       Она попыталась повторить всё это вслух, но опять не смогла произнести ни слова, только хрипела и беззвучно открывала рот, как рыба, вытащенная на берег. И тогда, желая любой ценой привлечь внимание своего супруга, она обеими руками вцепилась в нижний край его одежды. Но Фу Чоу, даже не обратив внимания на её тщетные попытки если и не остановить его, то хотя бы задержать, просто развернулся и ушёл, ни разу не оглянувшись.       Как если бы и не было тех недель, которые они с принцессой провели под одной крышей, как если бы всё хорошее, что некогда было между ними, оказалось всего лишь завершившимся сном…       И тогда, поняв, что все её усилия оказались напрасными, Жун Лэ опустилась на пол и беззвучно заплакала. Она не понимала, чего добивается её супруг, но интуитивно чувствовала, что это ещё было не самым худшим. Настоящий кошмар будет немного позднее. И дай-то боги ей сил, чтобы выдержать все те испытания, которые были уготованы Судьбой и людьми, которых принцесса когда-то так сильно любила и которые в очередной раз её обманули и предали.