Долгий путь, ведущий к дому

      Южные провинции, дорога поблизости от границы       С трудом дождавшись, когда топот копыт и стук колёс затихнут где-то в отдалении за почти непроглядной пеленой снега, принц Ли подбежал к повозке и опустился на колени. Все воины, которые с ним были, а также «Сокрытые во тьме» и принцесса Жун Лэ последовали его примеру.       — Матушка… — склоняясь в глубоком поклоне, проговорил Цзунчжэн У Ю. — Матушка, я так виноват перед тобой. Мне нет и не может быть прощения за то, что я не смог защитить гробницу от разрушения и позволил им увезти твоё тело… Клянусь, что как только я вернусь в столицу, то немедленно прикажу построить в память о вас с отцом храм, где сам же и буду каждый день молиться за упокой ваших душ… Пока же, всё, что я могу — это хотя бы сберечь твой прах и не позволить проклятой Фу Юань с её сыном надругаться над твоей памятью…       С этими словами он взял в руки шкатулку и медленно выпрямился. Принцесса и все другие его спутники также поднялись и стояли сейчас в молчании, склонив головы в знак почтения к памяти матери своего господина. И в этот миг Жун Лэ вдруг показалось, что время замедлило своей бег. Всё дальнейшее происходило как в замедленной съёмке. Вот У Ю дрожащей рукой откидывает крышку шкатулки. В тот же миг дно ларца отваливается и пепел, оставшийся после сожжения останков, потоком устремляется на землю. Но, подхваченный внезапным порывом студёного зимнего ветра, смешавшись со снежными хлопьями, развеивается над поляной.       Никто из присутствующих, включая принца Ли, даже не поняли в первую минуту, что же случилось, только молча стояли в недоумении и ужасе глядя на то, как ветер подхватывает почти невесомый пепел и уносит его прочь. И только Жун Лэ, упав на землю, попыталась накрыть обрывками савана небольшую горку праха, уже лежавшую на дороге прежде, чем та бесследно исчезнет в снежном вихре. Но когда принцесса приподняла ткань, под ней тоже ничего не оказалось.       — Нет! Этого не может быть!..       Девушка принялась руками разгребать дорожную пыль, присыпанную снегом, надеялась обнаружить хоть что-то из содержимого шкатулки, не обращая внимания ни на летящие прямо в лицо колючие хлопья снега, ни на холод, ни на острые камешки, царапающие в кровь руки.       Что же касается принца Ли, то он несколько минут молча стоял с отвисшей челюстью, недоуменно вглядываясь внутрь пустой шкатулки с выпавшим дном. А затем Его Высочество не придумал ничего лучшего, чем, испустив вопль, полный отчаяния и ярости, просто свалиться в обморок, не выпуская при этом из рук злополучную шкатулку.       *****       Тем временем карета, запряженная быстрыми лошадьми, стремительно уносила наследника престола и вдовствующую императрицу прочь от этого места.       — Матушка, что это вы так странно улыбаетесь? — обернувшись в сторону Фу Юань, спросил генерал. — Вы что же, подсунули им какую-то гадость в той шкатулке?       — В шкатулке? — язвительно усмехнувшись, проговорила вдовствующая императрица. — Нет, в шкатулке, которую я им отдала, и вправду был прах проклятой гуйфэй Юнь. Другое дело, что сама эта шкатулка далеко не так проста, как это может показаться…       В это время до них донёсся немного приглушённый расстоянием крик, полный ярости и боли.       — Фу Юань, будь ты проклята на веки вечные!..       А вслед за тем раздался испуганный возглас принцессы:       — У Ю, что с тобой? Немедленно поднимайся, слышишь?..       Отодвинув деревянную створку, закрывавшую боковое окно кареты, Фу Чоу выглянул наружу и за пеленой снега увидел лежащего на земле соперника и Жун Лэ, которая, стоя на коленях, для чего-то пыталась разгребать руками дорожную пыль, как если бы искала там что-то ценное.       — Остановите карету! — крикнул генерал кучеру и тот уже натянул поводья, следуя его приказу.       — Едем дальше! — приказала Фу Юань. — Не останавливаться ни за что!       — Но, Ваше Высочество… — промямлил кучер. — Его Высочество наследный принц…       — Наследный принц был недавно ранен. Он не очень хорошо себя чувствует и потому сам не знает, что говорит, — сказала, как отрезала, вдовствующая императрица. — Не слушайте его, выполняйте только мои приказы!       Но Фу Чоу не мог сидеть, ничего не делая в то время, когда его жене, возможно, грозила опасность. Ведь кто может знать, что же там было в том ларце и почему это принц Ли валяется сейчас на земле без сознания? А вдруг прах гуйфэй Юнь был смешан с каким-нибудь сильнодействующим ядом и если принцесса к нему притронется…       — Чан Цзянь! — окликнул генерал своего подручного.       — Я здесь, мой господин! — отозвался шивэй, верхом на лошади подъезжая к карете. — Что прикажете делать?       — Останови повозку… — с некоей обречённостью махнув рукой, приказал ему Фу Чоу.       — Будет сделано, мой господин!..       Через пару минут карета и вправду остановилась и наследный принц, хромая и держась рукой за раненое плечо, кое-как спустившись на землю, подошёл к своему подручному.       — Чан Цзянь, — проговорил он. — Дай мне свою лошадь. Я… Я должен туда съездить, чтобы убедиться в том, что с принцессой всё в порядке и что ей не угрожает никакая опасность.       — Но, мой господин… — начал было тот.       — Никаких «но»! — махнул рукой генерал. — Отвези вдовствующую императрицу во дворец, после этого возвращайся сюда.       — Нет, подождите! — проговорила Фу Юань, медленно спускаясь по ступенькам кареты и подходя к ним. — Чоу’эр, о чём это ваш разговор? Мне показалось, или ты и вправду собираешься сделать очередную глупость, снова сунувшись туда, куда не надо лезть?       — Матушка… — оборачиваясь в её сторону, произнёс генерал. — Матушка, прошу вас: вернитесь во дворец, я приказал Чан Цзяню, чтобы он вас туда отвёз. Я же… Мне нужно вернуться.       — Вернуться? Вот, значит, как?! — слегка наклонив голову набок, повторила вдовствующая императрица. — Ты что же, и вправду хочешь, чтобы тебя там убили? Цзунчжэн У Ю ненавидит тебя больше, чего кого-то другого на всём этом свете. И если ты туда сейчас вернёшься… Он не просто убьёт тебя, а изрубит на куски! Он ни за что не оставит тебя в живых, уж я-то знаю… И та ужасная женщина, которую ты зовёшь своей женой, но которая, на самом деле ненавидит тебя ничуть не меньше Цзунчжэн У Ю… Ты что же, и вправду думаешь, что она за тебя заступится перед ним? Да она первая же и вонзит в тебя меч даже раньше, чем это сделает принц Ли!       — Матушка, я знаю, вы хотите спасти меня, — с трудом опускаясь на колени перед вдовствующей императрицей, проговорил Фу Чоу. — Только вот… Жун Лэ… Что, если с ней что-то случится? Думаете, я смогу после этого жить как ни в чём ни бывало? Зная о том, что мог её спасти, но из страха за собственную жизнь так и не решился этого сделать?.. Что же до вас, — добавил он, покачав головой. — Матушка, скажите, почему это вы решили использовать такие суровые методы? Я понимаю, что раньше, когда вы жили в Холодном дворце, вам приходилось защищаться и из-за этого нужно было порой быть жестокой. Но с тех пор, как мы с вами воссоединились и снова стали одной семьёй… Мне показалось, что вы стали мягче и добрее, чем были тогда. Так почему же в этом случае вы подсунули им ту шкатулку с выпадающим дном?       — Ты удивляешься тому, почему это я заставила Цзунчжэн У Ю наблюдать за тем, как его дорогая матушка канет в небытие после того, как её прах развеется по ветру? — язвительно усмехнувшись, молвила Фу Юань. — Но если бы она оказалась на моём месте, то поступила бы точно так же. И тогда не Цзунчжэн У Ю посылал бы сейчас проклятья в мой адрес, а ты ругал его обожаемую и ненаглядную матушку на чём свет стоит. Но ты… Зная об этом, ты отправился сюда совершенно один, ты рисковал жизнью ради женщины, которая тебя ничуть не любит и не ценит! И если бы я не успела прибыть туда вовремя, то ты бы уже принял смерть от клинка Цзунчжэн У Ю!       — Пусть так! — воскликнул генерал. — Но если я не вернусь туда, то не видать мне покоя до конца жизни. Матушка, позвольте мне туда поехать. Обещаю, что на этот раз я не стану рисковать своей жизнью. Но я… Я просто должен убедиться, что с ней всё хорошо!       — Покой! — фыркнула вдовствующая императрица. — А о моём покое кто подумает? С самого начала я была одна в том дворце, где за мной всё время следило множество недобрых людей. Когда ты родился, я постоянно беспокоилась о твоей безопасности, опасаясь, что кто-то из них может навредить тебе по приказу этой дряни, занявшей моё место подле императора, твоего отца. Мне приходилось постоянно что-то придумывать, чтобы противостоять их злодейским планам и в конце концов я всё же нашла способ спасти твою жизнь даже тогда, когда всё было против нас… Так почему ты думаешь, что, приложив столько усилий в прошлом, я позволю тебе сейчас угодить в смертельную ловушку, расставленную Цзунчжэн У Ю и его сообщниками? Разве для этого я приложила в прошлом столько усилий для твоего спасения, чтобы теперь позволить тебе отправиться на верную гибель?.. Но даже если так, — добавила она, скорбно качая головой. — Пусть ты и торопишься на встречу с собственной смертью, ты должен понимать, что твоя жизнь не будет единственной потерей. После того, как тебя не станет, уйдёт и душа твоей несчастной матери, которую ты собираешься оставить в полном одиночестве в этом безжалостном мире!.. А вы чего дожидаетесь? — крикнула она, обернувшись в сторону солдат, обступивших повозку. — Помогите наследному принцу сесть в карету! Мы немедленно уезжаем, ясно?       — Пойдёмте, мой господин… — проговорил Чан Цзянь, протягивая генералу руку, на которую тот мог бы опереться. — Её Высочество… Она права. Вам и вправду не следует оставаться здесь или тем более возвращаться туда. Это слишком опасно. Что, если они и вправду…       Шивэй не договорил, так как в это время изнутри кареты внезапно послышался громкий стук, а вслед за тем задние двери внезапно распахнулись и из повозки прямо на дорогу вывалился какой-то нечёсаный старик в грязной, местами изорванной одежде из некогда дорогой золотистой парчи и шёлка. Бессвязно что-то мыча, он попытался подняться, но тут же снова упал, растянувшись на дороге.       — Кто этот человек, матушка? — в недоумении глядя на вдовствующую императрицу, спросил Фу Чоу. — И для чего это вы повсюду возите его с собой?       — Это — один из моих слуг, — оборачиваясь в его сторону, снисходительным тоном проговорила Фу Юань. — Недавно с ним произошло несчастье: его хватил удар и из-за этого он утратил способность ходить и говорить… Не обращай на него внимания, Чоу’эр, это — всего лишь жалкий простолюдин…       — Жалкий простолюдин? — недоверчиво качая головой, повторил генерал. — Но почему же тогда… Почему мне кажется, будто я его уже где-то видел?.. Эй, ты! — добавил он, подойдя к лежавшему на земле старику. — Кто ты такой и как ты оказался в этой карете?       «Простолюдин» поднял голову и что-то промычал. И в этот миг Фу Чоу вдруг понял, кем же он был — этот оборванный, лохматый пожилой человек в некогда роскошных одеяниях.       — Вы… Вы — император Юн Хэ?! — невольно попятившись от изумления, проговорил он. — Так вы что же, до сих пор ещё живы?! Но как… Как такое возможно? И почему матушка хотела скрыть это от меня?..       — Чоу’эр, долго мне тебя ещё ждать? — внезапно услышал генерал голос своей матери. — Скорее садись в карету, не то мы оба простудимся, если хотя бы ещё несколько минут простоим под этим снегопадом.       — Идёмте, мой господин, — проговорил Чан Цзянь, склоняясь перед ним в поклоне. — Иначе, боюсь, Её Высочество вдовствующая императрица и вправду на вас рассердится.       Сообразив, что спорить с матерью бессмысленно, генерал, молча кивнув, направился к карете. Он не видел того, как двое солдат, схватив бывшего императора за руки и за ноги, буквально зашвырнули его в карету, как если бы тот был мешком, набитым сеном.       Дождавшись, пока её сын займёт место в карете, Фу Юань уселась рядом и велела кучеру трогать. Щёлкнули поводья и повозка вновь покатилась по дороге.       *****       Северная Линь, придорожная гостиница вблизи от границы       После того, как приглашённый из ближайшей деревни доктор перевязал его раны, Фу Чоу вызвал в свой номер Чан Цзяня и устроил ему форменный разнос.       — Почему ты выполнял приказы моей матери? — бушевал наследный принц. — Разве я велел тебе её во всём слушаться? Я приказал тебе следить за тем, чтобы с ней и с поместьем всё было в порядке, так почему же ты…       — Прошу меня извинить, господин, опускаясь перед ним на колени, пробормотал подручный. — Но я… Разве мог я помыслить, что вдовствующая императрица… Что она прикажет солдатам делать такие ужасные вещи? Что она велит им разрушить гробницу той женщины и выкрасть её тело из гроба с ледяными кристаллами?       — Ладно, можешь за это не извиняться! — покачав головой, произнёс генерал. — Лучше скажи мне вот что: тебе был известен секрет этой шкатулки?       — Да, — виновато отводя взгляд в сторону, кивнул шивэй. — То есть, не то, чтобы я в точности знал о ней… Я просто слышал, что вдовствующая императрица приказала изготовить шкатулку, дно которой вываливалось бы как только кто-то открывал крышку. Но я не знал, для чего она ей была нужна, думал, что Её Высочество хочет подшутить над кем-то из своих служанок… Мне бы и в голову не пришла мысль о том, что это ей было нужно для отмщения и что она собирается поместить в эту шкатулку прах гуйфэй Юнь. Пусть та и была её соперницей с самого начала, только вот… Не по-человечески это как-то…       — Мне бы тоже никогда в голову не пришла мысль, что матушка додумается до такого ужасного способа отмщения, — вздохнув, проговорил Фу Чоу. — Теперь-то, конечно, ничего не исправить. Наверняка прах той женщины уже развеялся по ветру… Кстати, — добавил он, вдруг вспомнив кое о чём важном. — Что там с моей матушкой? Она уже спит?       — Именно так, — кивнул шивэй. — Вдовствующая императрица рано удалилась в свой номер. Она сказала, что устала от столь долгого путешествия. Она уже давно спит, если судить по тому, что свечи в её комнате потушили ещё пару часов назад.       — Хорошо, я тебя понял, — кивнул генерал. — Можешь идти…       В это время дверь номера открылась и на пороге появился один из воинов.       — Разрешите доложить, Ваше Высочество, — проговорил посыльный, склоняясь в поклоне перед своим господином. — Принца Ли уже увезли его люди и сами уехали вместе с ним. А вот принцесса… то есть я хотел сказать, ваша супруга… Она до сих пор ещё там.       — Жун Лэ? — в недоумении глядя на него, переспросил Фу Чоу. — И что же она там делает, оставшись в полном одиночестве?       — Ваше Высочество, — понизив голос почти до шёпота, пробормотал солдат. — Она стоит на коленях в снегу и роет палкой землю. Должно быть, хочет выкопать могилу. Только… На улице сейчас сильный мороз, а снег валит так, что уже в десяти шагах ничего не разглядишь. Боюсь, что если принцесса там останется, то она в лучшем случае сильно простудится, а в худшем… В худшем замёрзнет насмерть…       — Можешь идти! — поспешно проговорил генерал, на всякий случай отвернувшись, чтобы посыльный не заметил страха за жену, отразившегося в его глазах. — И не вздумай никому об этом рассказывать, ты меня хорошо понял?       — Как не понять, Ваше Высочество?..       Поклонившись на прощание в знак почтения, воин удалился.       — Чан Цзянь! — снова окликнул Фу Чоу своего подручного.       — Чего изволите, мой господин? — проговорил тот, подходя к нему.       — Помоги мне подняться. Я должен… Должен ехать… Приготовь повозку, немедленно!..       *****       Южные провинции, дорога поблизости от границы       Сжимая в окоченевших от холода, почти не сгибающихся пальцах огромную суковатую палку, принцесса упрямо пыталась копать ею смёрзшуюся землю. Зачем она это делала? Увы, Жун Лэ и сама не знала ответа на этот вопрос. Она просто делала то, что, как ей казалось, она должна была сделать — вот и всё.       Девушка понимала, что в глазах принца Ли она выглядела сейчас не особенно хорошо: наверняка тот решил, что она — двуличная особа, которая, что называется «и нашим, и вашим». Вот принцесса и решила, что лучшим способом реабилитировать себя станут похороны, устроенные для гуйфэй Юнь. Без разницы, что хоронить, по сути было и нечего, если не считать обрывков ткани, оставшихся от савана. Главное, что она хотя бы попыталась сохранить для У Ю память о его матушке…       Впрочем, была у Жун Лэ и ещё одна, не столь явная причина копать сейчас могилу в мёрзлой земле. Принцесса хоть и не слишком верила в то, что её муж вернётся, всё же надеялась, что сможет ещё сегодня его увидеть и извиниться за то, что разыграла ту отвратительную сцену, прилюдно объявив о своей ненависти к нему и наставляя на него меч.       Правда, девушка не слишком хотела возвращаться в Чжуншань. Ведь сейчас, после того, как она увидела истинный облик свекрови, ей меньше всего хотелось бы жить с ней под одной крышей. Да и, к тому же, Жун Лэ давно уже собиралась отправиться в Чэнь к своей подруге, а потому возвращение в поместье генерала как-то не входило в её планы.       Будучи всецело увлечённой своим занятием, девушка даже не поняла того, как неподалеку от неё остановилась повозка и не услышала знакомого звука приближающихся к ней шагов. Вцепившись в палку побелевшими от холода, содранными в кровь пальцами, она продолжала раскапывать смёрзшуюся землю до тех пор, пока «орудие труда» не переломилось пополам.       Принцесса посмотрела на обломки палки каким-то странным, отстранённым взором, после чего, отбросив их в сторону, продолжила рыть яму руками, не обращая на то, что смерзшиеся комья земли оставляют на её ладонях ссадины и царапины.       Опомнилась она только после того, как кто-то внезапно обнял её за плечи и крепко прижал к себе.       — Жун Лэ… — внезапно услышала принцесса встревоженный голос своего супруга. — Жун Лэ, хватит копать, ты меня слышишь? Перестань уже, остановись!       Но принцесса, словно бы не слыша обращённых к ней слов, продолжала выбрасывать из неглубокой ямы комья земли.       — Жун Лэ, да остановись ты уже, наконец! — прикрикнул на неё Фу Чоу, силой оттаскивая девушку от края ямы. — Ты… Ты только посмотри на себя! Совсем побелела от холода и руки уже изодрала в кровь… Скажи, зачем ты это сейчас делаешь? Какое тебе вообще дело до всего этого? Ты — моя жена, не его… И ты не имеешь к матери принца Ли никакого отношения.       — Без разницы, имею я какое-то отношение к гуйфэй Юнь или нет, — покачала головой принцесса. — Я просто знаю, что теперь, после всего, что случилось, хоть кто-то должен позаботиться о её останках. И раз уж всем сейчас не до этого… То почему бы, чёрт возьми, мне самой этим не заняться?       — Потому, что это — совершенно бессмысленно! — покачал головой её супруг. — Жун Лэ, разве ты сама не видишь, что ветер слишком сильный? Даже если ты и выкопаешь достаточно глубокую могилу, тебе просто нечего будет в ней хоронить, поскольку весь пепел давно уже развеялся по окрестностям… Так что, давай, прекращай уже заниматься этими глупостями и поедем домой!       — Домой? — невесело усмехнувшись, повторила принцесса. — Это ты своё поместье, что ли, называешь домом? Место, где я ни одного дня не была счастлива по-настоящему и где сейчас поселилась эта ужасная женщина, которую ты называешь своей матерью? Нет, Фу Чоу. «Домой» я с тобой уж точно не вернусь. По крайней мере до тех пор, пока эта особа будет там жить. Я не хочу, чтобы Фу Юань, окончательно рехнувшись, подпалила дом или перерезала мне горло, пока я буду спать. Или чтобы она задушила в колыбели моего ребёнка, когда тот родится… Впрочем, — добавила она. — Думаю, что и ты тоже этого не захотел бы. А потому… Будет лучше, если я, как и собиралась, отправлюсь в Чэнь и побуду там в гостях пару месяцев. За это время ты сможешь подыскать своей матери подходящее жилище, где она сможет чувствовать себя хозяйкой, но где не будет угрожать мне или моему сыну или дочери.       — Зачем я буду выселять из поместья свою матушку? — в недоумении воззрился на неё генерал. — Я так долго её искал по всей Северной Линь, а теперь, когда наконец-то нашёл, ты, Жун Лэ, требуешь, чтобы я выставил её прочь! Не скажешь, по какой причине я должен так поступить с ней?       — Скажу, — вздохнула Жун Лэ. — Я всё тебе скажу, что думаю по этому поводу… Знаешь, — добавила она тише. — Когда я сегодня увидела вдовствующую императрицу во всём её величии, то поначалу приняла её за нормального человека. Но когда она отдала У Ю эту шкатулку с вываливающимся дном… Я поняла, что твоя мать и вправду безумна. Я не виню её в этом: жизнь у неё была не самой простой, а от того, что с ней случилось, и в самом деле рехнуться недолго. Только вот… Приводя её в своё поместье, ты должен был понимать, что я ни за что не соглашусь жить в одном доме с совершенно неадекватной особой, от которой неясно чего и ждать. Вот почему я отказываюсь возвращаться в Чжуншань до тех пор, пока она остаётся в твоём доме.       Сказав так, она подняла с земли обломок палки и снова начала разбивать комья мёрзлой земли, тем самым давая понять своему супругу, что разговор окончен.       — Немедленно прекрати это делать!..       Вырвав из рук принцессы деревяшку, Фу Чоу зашвырнул палку в ближайший сугроб, после чего, схватив девушку на руки, попытался силой затащить её в повозку. Но генерал не учёл одного важного обстоятельства: то, что из-за раны на ноге, полученной во время поединка с У Ю, он и сам-то ходил сейчас с огромным трудом, а уж о том, чтобы ещё и женщин на руках в таком состоянии носить, даже речи быть не могло. И не было ничего удивительного в том, что, пройдя буквально пару шагов, он, не удержав равновесия, упал навзничь, только чудом не придавив при этом принцессу.       — Ты что, совсем с ума спятил?! — Жун Лэ интуитивно с такой силой оттолкнула своего благоверного, что тот снова растянулся на земле. — Забыл, что ли, что я беременна?!       — Нет, я-то уж точно этого пока не забыл, — морщась от боли в ушибленном и без того уже дважды раненом плече, проговорил генерал. — Иначе, я бы не приехал сюда за тобой. А вот ты, дорогая, похоже, ты сама забыла о своём положении. Иначе не стояла бы сейчас по колено в снегу и не копала бы сломанной палкой мёрзлую землю.       — Если бы я и желала о чём-то забыть, — невесело усмехаясь покачала головой девушка. — Так это о тенях прошлого. Как бы я хотела раз и навсегда от всего этого освободиться… Но, увы, мне не дано этого сделать. И сколько бы ни прошло времени, я всё равно буду винить себя в том, что сегодня случилось. Я виновата перед У Ю, виновата так, что и целой жизни мне теперь не хватить, чтобы исправить эту ошибку. Мне не нужно было уезжать из Чинчжоу вместе с тобой. Если бы я этого не сделала… Фу Юань не поступила бы с ним так ужасно и он теперь не страдал из-за того, что не смог сберечь тела своей матери.       — Не понимаю! — садясь рядом с ней, проговорил Фу Чоу. — Пусть даже моя матушка поступила не слишком честно по отношению к принцу Ли, но ты-то тут при чём? Цзунчжэн У Ю не станет тебя винить в случившемся. Так отчего же…       — Он не станет — зато я стану винить себя за это! — воскликнула Жун Лэ, глядя на него глазами, полными слёз. — Знаешь, — добавила она. — До тех пор, пока ты сюда не приезжал, я думала, что всё уже хорошо, что совсем скоро я буду счастлива. Но вот появился ты — и все мои мечты о будущем счастье развеялись как сон, как утренний туман… И знаешь, что я тебе скажу, Фу Чоу? Будет лучше, если ты уедешь в столицу и больше никогда не станешь искать встреч со мной. Потому… Потому, что ты даже не представляешь, как же сильно я тебя сейчас ненавижу… Исчезни с моих глаз, понял? Я больше никогда не хочу тебя снова видеть!       Выпалив всё это в лицо опешившему от её злых слов супругу, принцесса опустила в яму обрывки савана и принялась из закапывать, не обращая больше внимания на стоявшего рядом с ней генерала.       — Вот это помирились, ничего не скажешь! — невесело усмехнувшись, проговорил Фу Чоу. — Я думал, что после всего случившегося сегодня ты поймёшь, что я не имею отношения к тому, что сотворила моя матушка, но вместо этого… Вместо этого ты снова обвинила меня во всех смертных грехах и сказала, что ненавидишь и не хочешь никогда больше меня видеть… Наверное… Наверное, мне и вправду не следовало сюда приезжать… Но, знаешь что, Жун Лэ? — добавил он, уже собираясь уходить. — Если ты когда-нибудь вдруг передумаешь, я буду рад принять тебя обратно в качестве своей жены. Пока я отпускаю тебя, но надеюсь, что если ребёнок, которого ты носишь, окажется моим, то ты позволишь мне с ним видеться хотя бы время от времени и помогать воспитывать его или её… На этом я с тобой пока прощаюсь, но не навсегда. Настанет день, когда мы снова встретимся. И может быть тогда, по прошествии времени, ты больше не будешь смотреть на меня, как на врага…       С этими словами он развернулся и побрёл к повозке, возле которой его уже ждал Чан Цзянь.       — Этот ребёнок никогда не был и не будет твоим! — крикнула вослед своему мужу принцесса. — Он — только мой и ничей больше, а ещё… Фу Чоу, я специально не говорила тебе правды о том, с кем я тебе тогда изменила на самом деле. Это не был принц Ли, и это не был принц Чэнь, как ты мог бы подумать. Человек, с которым я провела ночь после битвы на озере Цинлян — это мой брат, это — император Жун Ци… Что, удивлён? Не ожидал ты от меня такого, верно? Ну, а что, если я скажу тебе ещё больше? То, что у меня ещё раньше, до моего приезда в Северную Линь с Ци’эром были отношения?       — Ты врёшь! — не оборачиваясь, ответил ей генерал. — Жун Лэ, я отлично понимаю, что ты сейчас зла и обижена на меня. Только вот… Я ещё не совсем спятил с ума, чтобы поверить в то, будто ты мне и вправду изменила с собственным братом. Кровосмесительная связь между родственниками — это страшное и позорное преступление, как по меркам Западной Ци, так и по законам Северной Линь. А ты, дорогая… Ты слишком дорожишь своей репутацией, чтобы опуститься до такой мерзости!..       Сказав это, он, не оглядываясь направился в ту сторону, где стояла оставленная им повозка.       — Ну так что же, мой господин? — спросил у генерала его подручный. — Принцесса возвращается в столицу вместе с вами?       — Нет, она остаётся здесь, — с каким-то обречённым видом проговорил Фу Чоу. — Жун Лэ… Мы с ней снова поссорились и она сказала, что больше не хочет меня никогда видеть. Не думаю, что она действительно так считает, наверное, всё дело в её положении и связанных с этим переменами настроения, как мне объяснил придворный лекарь. Но будет лучше, если я пока оставлю её в покое. Иначе, боюсь, она и вправду никогда и ни за что меня не простит…