Долгий путь, ведущий к дому

      Столица Чэнь, поместье принца Чжэнь Бэя       Выйдя из главного зала шатающейся походкой, как это обычно бывает у очень пьяных людей, Жун Лэ, кажется, даже не заметила, что одна из дежуривших в коридоре служанок заботливо взяла её под руку и вместе с ней направилась к выходу.       Когда же принцесса и её спутница проходили по двору поместья, направляясь к той их части, где располагались гостевые покои, произошло кое-что необычное. Откуда ни возьмись из-за угла выскочила ещё одна служанка и наскочила на Жун Лэ, толкнув её так сильно, что чуть не сбила с ног. Принцесса невольно попятилась, и, наверное, упала бы, если бы не наткнулась спиной на стену.       — Эй, что это с тобой такое? — оборачиваясь в сторону своей товарки, воскликнула служанка, сопровождавшая принцессу. — Смотри, куда ты идёшь!       Между тем Жун Лэ, словно немного протрезвев из-за этого неожиданного столкновения, махнув рукой, проговорила, обращаясь к прислуге, стоявшей в нескольких шагах от неё:       — Вы, обе… Не ходите больше за мной. Я сама смогу найти дорогу в свои покои.       — Хорошо, как прикажете, принцесса! — покорно кивнули обе служанки, после чего, поклонившись ей в знак прощания, разбежались каждая по своим делам.       Жун Лэ не могла видеть того, как вторая служанка, свернув за угол, криво усмехаясь, вытащила из широкого рукава своего одеяния подвеску, которую принцесса собиралась обменять на боевых коней. Стащить эту вещицу ей приказал один человек, не пожелавший называть своего имени. Но зато этот незнакомец в чёрном плаще с капюшоном, скрывавшим его лицо, пообещал, что заплатит за нефритовую безделушку, которой грош цена в базарный день, целых пятьдесят таэлей. Укравшей подвеску служанке не было дела до того, что собирается тот человек делать с этим украшением если он и вправду был готов заплатить ей золотом за такую пустяковую услугу.       — Ладно, мне нужно как можно скорее отдать ему эту вещь, — проговорила служанка, снова пряча подвеску и не заметив при этом, что за ней кое-кто пристально наблюдает, притаившись за углом ближайшего дома. — Прямо сейчас, пока он не передумал!..       Тем временем Жун Лэ, поднявшись на крыльцо здания, где находились её покои, остановилась и помотала головой, словно желая избавиться от состояния опьянения. И в это время… Внезапно принцесса почувствовала, как кто-то хватает её сзади за талию и, зажав ладонью рот, куда-то тащит.       Девушка принялась отбиваться от своего похитителя и даже попробовала кричать, пытаясь привлечь хоть чьё-то внимание. Но безуспешно. Незнакомец вовсе не собирался её отпускать. Только дотащив принцессу до ближайшего угла и втолкнув её в какое-то помещение, отдалённо похожее не то на большую кладовку, не то на заброшенный склад, похититель, наконец-то разжал руки, отпуская свою жертву.       Жун Лэ резко обернулась, собираясь изо всех сил стукнуть негодяя, посмевшего средь бела дня насильно её увести, но… Увидев, кем был её похититель, так и замерла на месте с поднятой для удара рукой.       — Так значит, это ты? — тихо проговорила она, устремляя на стоявшего перед ней императора Западной Ци недоверчивый взгляд, полный плохо скрываемой нежности и в то же время грусти. — А я-то уж было решила, что это очередная выходка моего мужа… Скажи, почему ты здесь? Я же просила тебя не выходить сегодня из своей комнаты!       — Я не мог оставаться там, зная, что тебе грозит опасность, Жун Лэ, — осторожно проводя рукой по щеке девушки, проговорил её «брат».       — О чём ты говоришь, Ци’эр? — в недоумении воззрилась на него принцесса. — Сам подумай: какая опасность может мне грозить в доме моих друзей? Разве Цянь И позволит, чтобы кто-то причинил вред его дорогой гостье?       — Есть вещи, повлиять на ход которых не может никто, и, в первую очередь — принц Чжэнь Бэй, — сдержанным тоном проговорил император. — Жун Лэ, если ты хоть немного дорожишь своей жизнью, то ты должна немедленно вернуться со мной в Западную Ци.       — Это ещё зачем? — не поняла девушка. — Разве ты забыл о том, что вдовствующая императрица, твоя маменька, ни за что не успокоится, пока не сживёт меня со свету. Не знаю уж чем это я ей так не угодила, но она ненавидит меня больше, чем кого-то другого на этом свете.       — Это всё потому, что я люблю тебя больше всех и ни за что не могу от тебя отказаться, — с грустью глядя на неё, произнёс Жун Ци. — Матушка обещала, что если я кое-что для неё сделаю, то она больше не станет мешать нашему с тобой счастью и позволит нам быть вместе, но… Должно быть, она так и не смогла смириться с мыслью, что её власть надо мной не безгранична и что моё сердце не может принадлежать ей одной.       — Ладно, я тебя, в общем-то, поняла, — вздохнув, кивнула принцесса. — А теперь скажи, ради чего я должна вернуться с тобой в Западную Ци? Что здесь ещё случилось и какая опасность угрожает мне в этом поместье?       — Я этого пока и сам не знаю, — покачал головой император. — Но с первой же минуты как я переступил порог этого дома, меня не покидают скверные предчувствия… Что же касается того, почему ты должна вернуться домой… Для этого есть ещё одна, может быть, даже более важная причина, чем соображения безопасности. Жун Лэ, я нашёл способ раз и навсегда обезвредить яд в твоём теле. Но для этого мы должны вернуться в Западную Ци, чтобы я смог беспрепятственно вылечить тебя. Прошу, позволь мне это сделать. Обещаю, что после этого, если ты не захочешь со мной больше видеться, я никогда больше не потревожу тебя и не стану искать встреч с тобой!       — Да, но в прошлый раз, когда ты вот так же разбрасывался обещаниями... — кое о чём вспомнив, проговорила принцесса. — После твоего вмешательства мне стало только хуже. Ты пропитал снотворным пирожное и, пока я спала, подменил мной Хэнь Сян. Это из-за тебя мне пришлось выпить Яд Скорпиона, которым меня по ошибке напоил мой муж, спутавший меня с ней!.. Думаешь, я поверю тебе после всего, что ты натворил во время нашей предыдущей встречи?       — Всё, что я тогда натворил, было сделано в твоих же интересах, Жун Лэ, — грустно улыбнувшись, проговорил её «брат». — Возможно, ты никогда не сможешь меня за это простить, но я знаю, что рано или поздно ты поймёшь, что я поступил так по той причине, что у меня просто не было другого выхода. К тому же… Я надеялся, что смогу добиться свободы для нас обоих и не мог даже в страшном сне представить, что ты окажешься в смертельной опасности.       — К чему все эти разговоры? — покачав головой, произнесла Жун Лэ. — Что сделано, того уж не изменишь. Но ты… Если бы я знала, что ты собираешься сделать это именно так, то предпочла бы и дальше оставаться в Северной Линь на положении почётной заложницы в доме своего супруга. К тому же… Где она, эта свобода, о которой ты мне говорил, Ци’эр? Скажи, стала ли я жить лучше после той твоей выходки?       — Жун Лэ, ты всё неправильно поняла! — хватая её за руку, воскликнул император. — Я вовсе не хотел причинять тебе боль, ни чужими, ни, тем более, своими руками! В том, что так тогда получилось, никто не виноват. Это — досадное стечение обстоятельств, когда всё внезапно обернулось против тебя. И если бы я знал, что так получится…       — Я сказала тебе уже, что больше не хочу об этом говорить! — воскликнула девушка, пытаясь вырваться из его хватки. — Отпусти меня немедленно, слышишь? Я никуда с тобой не поеду. Потому, что ты уже не один раз меня подставлял под удар и обманывал самым бесчестным образом! Думаешь, я смогу после всего этого снова поверить хотя бы одному твоему слову?!       — Ладно, моим словам ты можешь не верить, Жун Лэ, — с некоей обречённостью проговорил её «брат». — Но есть здесь кое-кто, кому ты уж точно должна будешь поверить…       В это время словно бы из пустоты рядом с ней появилась та барышня в голубом наряде, которую Жун Лэ уже видела однажды возле рабочих покоев Нин Цянь И. Не говоря ни слова, она схватила принцессу за руку и, отведя в сторону, произнесла, снимая чёрную повязку, скрывающую нижнюю часть её лица:       — Здесь опасно. Срочно уезжайте с императором Западной Ци. Или, если ему вы всё ещё не доверяете — хотя бы с принцем Ли.       — Чэнь Юй… — с недоверием глядя на свою «воскресшую» подругу, проговорила принцесса. — Так значит, тебе всё-таки удалось спастись во время пожара, уничтожившего «Объятия Луны»?!       — Как видите, да, — кивнула Чэнь Юй. — Впрочем, — добавила она немного помедлив. — Мне, наверное, следовало бы перед вами извиниться, принцесса. Ведь человеком, устроившим поджог чайного дома, была именно я.       — А кем… — слегка запинаясь, спросила Жун Лэ. — Кем же тогда была девушка, которая там погибла?       — Никем, — покачала головой её подруга. — Та девушка… Это был труп нищей бродяжки, выловленный из реки, на который я нацепила свои украшения прежде, чем подожгла чайный дом. Никто из живых людей во время того пожара не пострадал, это я вам точно могу сказать, принцесса.       — Да, но тогда я не могла знать этого! — вздохнула принцесса. — Чэнь Юй, — добавила она тише. — А ты знаешь, что из-за пожара в чайном доме я даже поссорилась со своим мужем и сбежала из его особняка? Я думала, что это Фу Чоу велел устроить поджог и что это именно он был виновником твоей гибели.       — Можно подумать, что если бы не случился тот пожар, то вы остались в поместье своего супруга, принцесса! — едва заметно усмехнувшись, проговорила Чэнь Юй. — Вы можете обманывать кого угодно, но только не меня. Уж я-то знаю, что вы и без того только и искали повод, чтобы сбежать оттуда. И рано или поздно так и поступили бы… Или, скажете, что я не права?       — Наверное, права, — кивнула Жун Лэ. — Я и вправду не могла оставаться в поместье своего мужа после того… происшествия на площади… Но, Чэнь Юй, — добавила она тише. — Скажи, почему, всё-таки, ты подожгла «Объятия Луны»? Уж не для того ли, чтобы, воспользовавшись суматохой в городе, пробраться в поместье принца Ли и выкрасть из его кабинета «Книгу гор и морей»?.. Но тогда… Получается, что человеком, отдавшим тебе этот приказ, был ни кто иной, как Нин Цянь И?       — Если и так, то что с того? — пожав плечами, нарочито равнодушным тоном проговорила Чэнь Юй. — Вам отлично известно, принцесса, что книга ненастоящая. И от того, что я привезла в Чэнь эту подделку, никому не станет хуже.       — Ладно, пусть так, — произнесла принцесса. — Но тогда скажи: почему ты хочешь, чтобы я как можно скорее отсюда уехала? Цянь И… Собирается сделать мне что-то плохое? Он хочет навредить мне?       — Не спрашивайте меня ни о чём! — замотала головой бывшая куртизанка. — Просто, уезжайте пока ещё можете это сделать! И я, и император Жун Ци, мы оба просим вас об этом, принцесса. Если вы не доверяете мне, то, может быть, поверите хотя бы Его Величеству? Вам ведь, известно, что он любит вас больше, чем кого-то другого на всём этом свете и что последнее, чего бы император Ци желал — это причинить вам боль!       — Не желал, но причинил мне вреда и боли не меньше, чем принц-регент Северной Линь! — фыркнула принцесса. — Что же касается моего отъезда, — добавила она слегка понизив голос. — Думаешь, как только я покину это поместье, как проблема сразу же решится? Но, Чэнь Юй, вспомни о том, что, желая завладеть «Книгой гор и морей», Нин Цянь И приказал тебе провести много лет в Северной Линь, что из-за этого тебе даже пришлось стать куртизанкой и работать в публичном доме. Так неужели ты не понимаешь, что если он и в самом деле решит мне навредить, то ему ничего не будет стоить отыскать меня даже за пределами Чэнь? Как бы далеко я отсюда ни уехала, на всей Земле не останется ни одного места, где бы я смогла почувствовать себя в безопасности. Если же Цянь И вовсе не собирается делать мне ничего плохого, если он по-прежнему считает меня своим дорогим другом и спасителем, то, уехав из его поместья так внезапно… Думаешь, он и его супруга не обидятся на меня, если я так поступлю?..       — Я не знаю! — в отчаянии глядя на неё, воскликнула Чэнь Юй. — На самом деле, я ничего не знаю! Может быть, мне это только кажется и он не такой плохой человек, как вы думаете… Но всё же… Принцесса, я должна предупредить вас о том, что с некоторых пор он ведёт себя подозрительно. Как если бы… Как если бы не был самим собой! Иногда у меня, когда я разговариваю с Его Высочеством, складывается такое впечатление, будто его кто-то подменил. Я понимаю, что смешно и глупо так думать, но… Почему-то я не могу отделаться от подобных мыслей!       — Да, ты права! — немного помолчав, кивнула Жун Лэ. — Всё так и есть. Признаться, во время сегодняшнего пира мне тоже показалось, что Цянь И ведёт себя как-то странно. На первый взгляд всё было как и всегда. Но когда он вернулся в главный зал после недолгого отсутствия, в нём кое-что почти неуловимо изменилось. Его взгляд, жесты, тон голоса были не такими, как обычно. И это мне тоже показалось подозрительным, но я не стала ему ничего говорить, сделала вид, что всё в порядке… Я не знаю, что могло случиться за те несколько минут, пока Цянь И не было в зале. Возможно, то обстоятельство, что принц Чжэнь Бэй главенствует при дворе Чэнь и выполняет обязанности регента при малолетнем брате-императоре стало причиной его честолюбивых устремлений и жажды власти, которые он старательно от всех нас скрывал. Но он и вправду как-то странно изменился за те дни, что я провела в этом поместье… Чэнь Юй, — добавила она, понизив голос почти до шёпота. — Ты просишь меня уехать отсюда. Хорошо, я сделаю это, но взамен… Пообещай, что ты оставишь Нин Цянь И, что не будешь ему помогать и служить хотя бы до тех пор, пока окончательно не выяснится, что с ним не так и почему это он стал не похож на себя самого.       — Боюсь, это невозможно! — покачала головой бывшая куртизанка. — Принцесса, точно так же, как вы сами не можете отказаться от императора Жун Ци, точно так же и я не смогу отказаться от принца Чжэнь Бэя. До тех пор, пока я окончательно не удостоверюсь в том, что он нас всех обманывает, желая казаться лучше, чем есть на самом деле, я ни за что его не покину и не предам… Понимаете?..       *****       Столица Чэнь, поместье принца Чжэнь Бэя, сад Циньлинь       Возвращаясь в свои покои после обильной попойкой, принц-регент не мог отделаться от мыслей о том, что его супруга вела себя во время пира. Начиная с того, что Жун Лэ вдруг отважилась взять на себя непростое решение, меняющее судьбы сразу трёх государств, заканчивая тем, как принцесса повела себя, оставшись с ним наедине.       «…Ты всё равно не имеешь к этому ребёнку никакого отношения! — словно бы наяву услышал он звенящий от возмущения голос своей супруги. — Так с чего бы тебе так сильно о нём или о ней заботиться?.. У моего ребёнка, в конце концов, есть настоящий отец и только он один может указывать мне, как я должна поступать в подобных случаях. Он, но никак не ты, понял?!.»       — Что-то здесь явно не так! — покачав головой, проговорил У Чоу. — Пару дней назад Жун Лэ говорила, что она не хочет видеть ни меня, ни своего брата. И сегодня, кажется, даже обрадовалась, когда узнала, что на пиру его не будет. И всё же… То обстоятельство, что она захотела сама купить боевых коней, кажется подозрительным. Жун Лэ не относится к числу людей, которые сперва что-то делают, а потом уже думают, а нужно ли им это. Она ни за что не стала бы покупать тысячу лошадей, которых ей просто нечем кормить. А значит… Она сделала это не для себя, а для кого-то другого! Только вот, для кого именно? Для императора Ци? Вряд ли. Да он бы и сам не принял от своей сестры столь щедрый дар. Тогда… Жун Лэ купила лошадей для кого-то ещё? Если это не я и не Его Величество, то кто же он в этом случае? Неужели… Цзунчжэн У Ю?!. Но с какой бы радости Жун Лэ стала покупать для него лошадей, если принц Ли нанёс ей смертельное оскорбление, обвинив в убийстве, которого она не совершала, да и не могла совершить?.. А если принцесса купила коней для кого-то другого то кем бы ещё мог быть человек, ради которого она это сделала? Принц Чэнь?.. Да нет, это уже вообще абсурд какой-то получается!..       В это время У Чоу внезапно заметил мелькнувшего в отдалении незнакомца в чёрном одеянии, подозрительно похожего на шпиона или на наёмного убийцу.       — Это ещё что за новости?.. — глядя вослед незнакомцу, скрывшемся за поворотом, за которым располагались покои Цинтянь, где сейчас жила принцесса. — Что здесь могло понадобиться этому человеку?       Решив на всякий случай проследить за подозрительным типом, принц-регент свернул за угол и там чуть не столкнулся со спешившим ему навстречу Чан Цзянем.       — Господин, вот хорошо, что я вас отыскал!.. — начал было шивэй, но У Чоу сделал ему знак, призывающий к молчанию.       Чан Цзянь замолчал на полуслове, и вовремя. Потому, что спустя пару минут двери покоев принцессы распахнулись и всё тот же незнакомец, облачённый в чёрное, выскользнул наружу и поспешно скрыться в ночной тьме, окутавшей поместье принца Чжэнь Бэя.       — Не нравится мне это… — ни к кому не обращаясь, тихо проговорил принц-регент. — То, что этот негодяй ошивался здесь… Это кажется мне до крайности подозрительным.       Взбежав по мраморным ступеням на высокое крыльцо, он остановился перед входом, не решаясь войти. Ведь теперь, когда Жун Лэ находилась на положении почётной гостьи в поместье принца Чжэнь Бэя, внезапное появление супруга могло бы показаться ей попросту оскорбительным. Особенно, если учесть, что время близилось к полуночи и принцесса, скорее всего, давно уже спала.       Принц-регент уже собирался развернуться и уйти, но в это время кое-что, показавшееся ему не менее подозрительным, чем появление странного незнакомца, привлекло его внимание.       — А это ещё что такое? — проговорил У Чоу, присаживаясь рядом с небольшой кучкой тёмного порошка, на первый взгляд похожего на просыпавшуюся землю и проводя по ней пальцем. — Порох?! Он-то откуда здесь взялся?.. Чан Цзянь, а ну, догони того мерзавца и как следует допроси его, — добавил принц-регент, поднимаясь и оборачиваясь в сторону своего подручного. — Наверняка этот тип задумал какую-то гнусность по отношению к принцессе, иначе, он не принёс бы сюда порох!       — Слушаюсь! — проговорил шивэй, склоняясь перед своим господином в почтительном поклоне. — Я немедленно пойду за стражниками. Прикажу им обшарить здесь в этом поместье каждую пядь земли, но отыскать того негодяя!..       — Иди! — махнув рукой, проговорил принц-регент. — А я пока побуду здесь, чтобы убедиться в том, что ей не угрожает никакая опасность.       — Господин, похоже, что вы до сих пор не можете забыть эту женщину… — начал, было, Чан Цзянь, но, заметив грозный взгляд принца-регента, обращённый в его сторону, замолчал на полуслове и добавил. — Хорошо, я сделаю всё, как вы приказываете, Ваше Высочество…       *****       Столица Чэнь, поместье принца Чжэнь Бэя, покои Цинтянь (парой часов раньше)       — Принцесса, ну и напились же вы на этом празднике! — качая головой, говорила Лин Юэ, подавая своей госпоже фарфоровую чашу с тёмно-коричневым отваром. — Поглядите только на себя: вы же и на ногах сейчас не стоите!       — Ч-что? — держась рукой за гудящую с похмелья голову, с трудом промолвила Жун Лэ. — Ч-что это ты сейчас сказала, Лин Юэ? П-повтори… а то я… Я ничего не слышу.       — Я сказала, что этот похмельный отвар вам прислала ванфэй принца Чжэнь Бэя, — уже громче сказала её служанка. — Вот, выпейте и вам сразу полегчает.       Жун Лэ, взяв у неё из рук чашу, страдальческим тоном промолвила, кивнув куда-то в сторону:       — Лин Юэ… У меня… У меня так сильно болит голова, что, кажется, я сейчас умру. Должно быть… Должно быть это аромат той курильницы так скверно на меня действует. Унеси её отсюда и поскорее, ладно?       — Хорошо, — проговорила служанка, забирая курильницу и убирая её в противоположный угол комнаты. — Как прикажете, госпожа.       Улучив минуту, пока Лин Юэ смотрела в другую сторону, принцесса быстро вылила отвар в стоявший рядом с её кроватью цветочный горшок, а затем сделала вид, что допивает остатки содержимого чаши.       — Ох, то-то мне… совсем уж нехорошо… — с трудом проговорила Жун Лэ, устремляя расфокусированный взгляд в ту сторону, где стояла её служанка. — Наверное… И вправду не нужно было сегодня… так много пить…       С этими словами она выпустила из рук чашу, которая с приглушенным звоном упала на пол и повалилась на кровать.       — Принцесса!.. — испуганно вскрикнув, Лин Юэ подскочила к ней и принялась трясти свою госпожу за плечо. — Принцесса, с вами всё в порядке?       — Н-нет… — едва слышно промолвила Жун Лэ. — Лин Юэ… Я… Я не знаю, что происходит, но почему-то… Почему-то я себя чувствую сейчас так, как если бы… как если бы была не здорова…       Лин Юэ снова тряхнула её за плечо, но безуспешно. Похоже, что принцесса и вправду то ли спала непробудным сном, то ли впала в беспамятство. Но для её служанки это было уже совершенно не важно.       — Вот и всё, — с некоторым сочувствием глядя на свою госпожу, проговорила Лин Юэ, поднимаясь и оправляя слегка примявшуюся юбку. — На этом игра заканчивается. Столько лет я была рядом с вами, принцесса, но вы так и не догадались о том, что я всего лишь играла роль вашей преданной служанки. Тогда как на самом деле… Я никогда не понимала, чем вы лучше меня. И почему он именно вас решил сделать принцессой. Ведь я не хуже вас могла бы с этим справиться. Но вместо этого он дал мне новое имя и сказал, что если я буду хорошо выполнять свои обязанности и не стану задавать лишних вопросов, то в благодарность за это обучит меня боевым искусствам и выполнит моё желание о чём бы я его ни попросила… Может быть, я никогда не рискнула бы обратиться к нему с просьбой, если бы человеку, которого я люблю, не угрожала опасность. Только ради него я предаю вас, принцесса. Но вы же простите меня, не так ли? Ведь вы и сами ради любви были готовы если и не на всё, то на многое…       Дверь открылась и в комнату зашёл один из стражников, охранявших поместье.       — Оставь её на меня, — приказал он Лин Юэ. — Тебе незачем беспокоиться о том, что случится дальше.       — Нет! — решительно преграждая ему путь, проговорила служанка. — У меня приказ Главы. Он велел мне оставаться в покоях Цинтянь, чтобы если она вдруг очнётся, не дать ей сбежать отсюда.       — А разве ваш Глава не заодно с нашим принцем? — усмехнулся стражник. — Мы служим Его Высочеству и выполняем его приказы… Неужели ты не доверяешь нашему господину, если осмелилась сомневаться в его приказах?       — Разве я осмелилась бы сомневаться в распоряжениях принца Чжэнь Бэя? — покачав головой, проговорила Лин Юэ. — Только вот, я ведь тоже выполняю приказ своего Главы и не могу поступить по-другому.       — Раз так, — произнёс стражник. — Тогда помоги своей госпоже. Нам нужно, посадить принцессу за стол, так, чтобы её сразу было бы видно, едва подойдя к дверям покоев.       — Хорошо, — кивнула Лин Юэ.       Но не успела она приблизиться к кровати, на которой лежала её хозяйка, как внезапно ощутила на шее холодное прикосновение удавки.       — Ваш глава говорил только о результате, — проговорил стражник, затягивая кожаный ремешок на её горле. — Его не волнует то, как он будет достигнут. И то, какие средства будут для этого использованы, решает только наш принц.       Лин Юэ почувствовала, как её ноги отрываются от пола, а от удушья темнеет в глазах. Она совсем уж было попрощалась с жизнью, как вдруг смертоносное давление удавки ослабло, а потом и вовсе прекратилось.       Отчаянно кашляя и пытаясь восстановить дыхание, служанка обернулась и увидела стоявшего перед ней Сяо Ша, сжимавшего в руке окровавленный меч.       Отчаянно разрыдавшись, Лин Юэ подбежала к тунлину и обняла его.       — Сяо Ша… — давясь слезами, с трудом вымолвила она. — Я так испугалась! Думала, что он точно меня сейчас убьёт! Как хорошо, что ты сейчас тоже здесь, в поместье принца Чжэнь Бэя! Ведь если бы не ты, не быть мне живой, это уж точно!..       Только сейчас она заметила, что с телохранителем принцессы явно было что-то не так. Он был странно напряжён и даже не пытался её успокоить, как это обычно случалось раньше, когда Лин Юэ попадала в неприятности или оказывалась в опасности. Служанка даже показалось, что она обнимает сейчас не живого человека, а каменную статую.       В этот миг сзади послышался какой-то странный шорох и, обернувшись в ту сторону, Лин Юэ увидела свою госпожу, сидевшую на кровати. Принцесса выглядела совершенно трезвой, а её взгляд был таким ясным и чистым, как если бы она и не пила снотворного, поднесённого под видом «похмельного отвара».       — Так значит… Вы уже всё знаете? — проговорила Лин Юэ, оборачиваясь в ту сторону, где стоял Сяо Ша. — Ну, конечно! Вы даже не стали пить похмельный отвар, принцесса… А может быть, — добавила она, невесело рассмеявшись. — Вы и не были пьяны. Всё это было не более, чем представлением, которое вы разыграли, притворяясь пьяной.       — Ты права, — глядя на неё с самым серьёзным видом, кивнула Жун Лэ. — Я и вправду была совершенно трезвой… Когда-то Цянь И ещё до своего отъезда из Северной Линь уже дарил мне такое же точно вино. И хоть обычно алкоголь на меня не очень хорошо действует, я от него совершенно не опьянела. И знаю, что сколько ни выпью, всё равно останусь трезвой… Но ты, Лин Юэ?! — добавила принцесса, качая головой. — Скажи, когда ты решила предать меня?       — Тогда же, когда вы стали подозревать меня! — невольно вырвалось у служанки. — Должно быть, именно тогда я почувствовала, что вы мне не верите и решила, что раз уж не могу сохранить ваше расположение, то лучше просто продам свою верность кому-то другому, кто сможет мне подарить то, чего я никогда не получу от вас.       — Неправда! — с усмешкой проговорила Жун Лэ. — Лин Юэ, я начала подозревать тебя лишь несколько дней назад. До этого я была полностью уверена в том, что ты предана мне по-настоящему и служишь не за страх, а за совесть. Но ты… Ты подучила Сунь Я Ли оклеветать моего мужа и тем самым бросить тень позора не только на Фу Чоу, но и на меня тоже. А после этого ты разыграла при дворе в Цинчжоу представление, притворяясь перед чиновниками, что защищаешь меня от её нападок. И ты же была тем, кто ранил Я Ли, чтобы обвинить меня в её смерти… Ты думала, что сделала всё безупречно, что я ничего не подозреваю и по-прежнему тебе верю. Но ты сама себя выдала, когда во время бегства из Цинчжоу сказала, что тебе известны планы и намерения моего супруга.       — Это ещё не всё! — внезапно вмешался в их разговор Сяо Ша. — Чтобы скрыть своё лицемерие и неверность ты подставила Лянь Синь, обвинив её в шпионаже. И ты постоянно советовала принцессе не противиться судьбе и принять Фу Чоу в качестве настоящего мужа. Когда же это случилось… Разве не ты вскоре после этого принялась пересказывать генералу грязные сплетни, в которых говорилось о том, что принцесса ему изменяла ещё до свадьбы и продолжает это делать до сих пор?       — Я только повторяла то, что говорят другие, — с деланным сожалением глядя на него, пробормотала Лин Юэ. — Сяо Ша, неужели ты думаешь, будто это именно я придумала все эти глупости?       — Раньше я была бы уверена, что ты точно не могла этого сделать, — строгим голосом проговорила Жун Лэ. — Но теперь, после того, как ты подучила Я Ли рассказать о моём муже те ужасные вещи, которые он якобы с ней проделывал… Боюсь, что именно ты, Лин Юэ, и была тем человеком, который первым начал распространять те грязные и лживые слухи обо мне и императоре Жун Ци, а позднее — обо мне и о принце Ли.       — И как только мы раньше не разглядели твою истинную сущность? — с неприязнью глядя на Лин Юэ, сказал Сяо Ша. — Если бы я раньше знал о том, какая ты на самом деле, то никогда бы не стал с тобой даже разговаривать… Отвечай, — добавил он, направляя в сторону служанки меч. — Кто он — твой хозяин, о котором ты только что говорила и чего он хочет добиться, объединившись с Нин Цянь И?       — Выходит… — устремляя на него взгляд, полный грусти, проговорила Лин Юэ. — Выходит, что из-за принцессы ты готов не только лгать мне, но и собираешься меня убить? Остановись, ты всё равно не сможешь этого сделать, Сяо Ша. Ведь если ты так поступишь, то это убьёт не только меня, но и тебя тоже.       — Я давал тебе возможность исправиться! — прижимая лезвие меча к её горлу, проговорил тунлин. — Вспомни, как я говорил тебе о том, что мы в долгу перед принцессой и хотя бы в благодарность за это должны быть ей преданы.       — Быть ей преданы? — криво усмехнувшись повторила служанка. — Может быть, ты так и считаешь, но я-то думаю по-другому. Если я никогда не была верна принцессе, то как я могу сохранить преданность по отношению к ней? И по этой же самой причине ты не можешь называть меня предательницей. И вообще, — добавила она, немного помолчав. — Если так подумать, то мы с тобой одинаковые. Нас обоих приставили следить за ней, так почему же мы должны быть ей верны?       — Ты должна быть предана принцессе хотя бы потому, что, спасая твою жизнь, она согласилась стать женой Фу Чоу, которого уже разлюбила к этому времени! — наставительным тоном проговорил Сяо Ша. — И тогда, на озере Цинлян, когда тебе грозила опасность… Разве не принцесса защищала тебя от наёмных убийц? Ты можешь не считать её своей хозяйкой. Но хоть какое-то чувство благодарности за всё это у тебя к ней должно же быть!       — Я не хочу быть преданной тому, у кого ничего не осталось! — упрямо помотала головой Лин Юэ. — Когда-то давно человек, который обучал меня, сказал, что любовь — это сильнейшее оружие, перед силой которого ничто не может устоять. И когда принцесса думала, что она любит генерала, не было ничего, на что бы она ни решилась ради этого своего чувства. Но после того, как Фу Чоу её предал, она вообразила, будто на самом деле всегда любила не своего мужа, а принца Ли. И даже согласилась вместе с ним сбежать из Чжуншани. Когда и он тоже предал принцессу, у неё не осталось ни сил, ни желания жить дальше и она решила сдаться и уступить своей болезни… Вот и скажи: какой мне смысл быть преданной тому, кто всё равно скоро умрёт?       — Похоже, что у тебя и вправду нет никаких чувств! — покачав головой, проговорила Жун Лэ. — Ты совершенно не знаешь жизни и не понимаешь ценности человеческих отношений…       Лин Юэ вздрогнула, услышав эти слова. И в её памяти невольно всплыл недавний разговор с человеком, которого она называла «Главой».       «Возьми это и добавь в похмельный отвар, — словно наяву услышала служанка его голос, звучавший из-под низко надвинутого на глаза капюшона. — Как только она лишится чувств, отошли всех слуг из покоев Цинтянь и оставайся рядом с ней до тех пор, пока я сам не вызову тебя».       «Хорошо, — проговорила тогда Лин Юэ, беря из его рук бумажный пакет со снотворным порошком. — Только… Пообещайте, что когда всё закончится, вы позволите Сяо Ша уйти».       «Ты что же, пытаешься торговаться со мной? — с усмешкой проговорил «Глава». — Похоже, что ты забыла своё место и свою вторую личность, Цин Ху…»       — …Что за ловушку расставил тот, кто стоит за Нин Цянь И? — внезапно услышала Лин Юэ голос принцессы. — Чего вы хотели добиться, заперев меня здесь, в покоях Цинтянь?       — Я не скажу вам этого, — решительно помотала головой служанка. — Так что, можете даже не спрашивать меня об этом… Что же касается тебя, Сяо Ша, — добавила она, обращаясь к тунлину, продолжавшему прижимать лезвие меча к её горлу. — То, может быть, ты уберёшь уже своё оружие? Мы оба знаем, что ты и сам умрёшь, если тебе придётся меня убить. Ты говорил, что любишь меня, что хочешь, чтобы мы поженились… Так за чем же дело стало? Давай оставим её здесь, а сами уйдём? После того, как мы выполним это задание, мы сможем жить счастливо каждый день. И нам никому не придётся больше служить…       Говоря так, она решительно отодвинула в сторону меч и, не обращая внимания на пару порезов на руке, подошла к тунлину, намереваясь обнять его.       — Извини, Лин Юэ, — проговорил Сяо Ша, проводя рукой по её щеке. — Но… нет…       С этими словами он поднял меч и с такой силой вонзил в её тело, что остриё клинка вышло со стороны спины.       — Ты всё-таки… смог… это сделать… — с трудом проговорила Лин Юэ, медленно опускаясь на пол. — Что же… Может быть… Может быть, так и вправду… будет лучше…       Её глаза закрылись, а крепко стиснутая до этого ладонь разжалась и по полу покатился некий предмет при ближайшем рассмотрении оказавшийся небольшим керамическим кувшинчиком из-под мази, который Сяо Ша отдал Лин Юэ после битвы на озере Цинлян. Тогда служанка очень сильно подвернула ногу, так, что едва могла ходить и тунлин, видя это, вручил ей горшочек с чудодейственной мазью, приготовленной по секретному рецепту, передававшемуся в его семье из поколения в поколение. Лин Юэ с тех пор постоянно носила эту вещицу при себе и даже тогда, когда мазь закончилась, так и не решилась с ней расстаться.       — Должно быть, она и вправду любила тебя ну, или думала, что любит… — тихо проговорила Жун Лэ, наклоняясь и поднимая с пола керамический горшочек, украшенный затейливым узором. — Иначе не носила бы это при себе…       Но тут мимо её головы внезапно просвистел метательный дротик и с дребезжащим звуком вонзился в оконную раму.       — Кто здесь? — воскликнул Сяо Ша, оглядываясь в сторону двери и замечая промелькнувшую в коридоре подозрительную тень, которая вполне могла оказаться наёмным убийцей.       Не дожидаясь приказа своей хозяйки, тунлин схватил с пола окровавленный меч и выбежал на улицу вдогонку за подозрительным незнакомцем. Но тот словно растворился в темноте ночи. И сколько бы Сяо Ша ни пытался отыскать на потрескавшейся от холода земле его следы, ему так и не удалось напасть на след того человека.       Когда же через несколько минут тунлин вернулся в покои Цинтянь, то увидел, что принцессы в комнате нет, а керамический горшочек из-под мази, который он в последний раз видел у неё в руках, валяется разбитым на полу рядом с безжизненными телами убитого стражника и Лин Юэ.       — Куда она могла исчезнуть? — ни к кому не обращаясь, проговорил Сяо Ша. — Теперь, когда в поместье Нин Цянь И стало небезопасно… Мне нужно как можно скорее отыскать принцессу, иначе, боюсь, с ней может случиться кое-что не очень хорошее…