Долгий путь, ведущий к дому

      Столица Чэнь, поместье принца Чжэнь Бэя, сад Циньлинь       Прежде, чем покинуть комнату вслед за своим братом, принц Ли велел Сяо Ша не спускать глаз с принцессы и никого к ней не подпускать. Но едва его шаги стихли в отдалении, как император Жун Ци, делавший вид, будто читает какую-то книгу, отложив фолиант в сторону и поднявшись с кресла, направился к кровати, на которой лежала девушка.       — Ваше Величество, что вы собираетесь делать? — не без подозрения глядя на своего бывшего хозяина, спросил тунлин. — Принцесса до сих пор не очнулась. Так, может быть, если вы хотели с ней поговорить, будет лучше сделать это завтра? Она всё равно ничего не услышит, стоит ли вам тратить сейчас на это своё время и силы?       — Сяо Ша, отойди в сторону! — тихим, но решительным голосом приказал ему Жун Ци. — Не смей преграждать мне путь, ясно?       — Ваше Величество, не вынуждайте меня к крайним мерам…       С этими словами телохранитель принцессы вытащил из ножен меч и направил его на императора. Но Жун Ци, вместо того, чтобы отступить, подошёл к тунлину и с силой провёл ладонью по лезвию клинка. После чего, присев на край кровати, Его Величество силой заставил всё ещё не пришедшую в себя принцессу открыть рот и влил туда несколько капель своей крови.       — Что… Что вы делаете?! — в недоумении и страхе глядя на него, спросил тунлин, не иначе как решивший, будто его бывший хозяин сошёл с ума и вообразил, что его сестра превратилась в вампира.       — Сяо Ша, — не оборачиваясь в его сторону, промолвил император. — Ты знаешь, для чего, на самом деле, я отправил Сяо Кэ к тебе? Ведь если так подумать, мне было бы выгоднее держать её в Западной Ци, и всё-таки, я позволил ей уйти.       — Хотите сказать, — с недоверием глядя на него, проговорил Сяо Ша. — Это было сделано не для того, чтобы превратить мою сестру в заложницу?       — Конечно же, нет, — перевязывая рану на руке обрывком белой ткани, покачал головой Жун Ци. — Я всегда знал, что даже без Сяо Кэ ты всё равно не предашь меня. Единственное, чего я хотел, отправляя её в Северную Линь — это чтобы вы оба служили принцессе. Чтобы даже вдали от дома у Жун Лэ был хоть кто-то, кому она может верить и доверять… И, вижу, — добавил он, едва заметно усмехнувшись. — Мне это вполне удалось. Ты и твоя сестра — вы оба преданы ей. А большего-то от вас двоих мне и не надо… Жун Лэ, — добавил он тихо, мягко и осторожно проводя при этом пальцем по щеке всё ещё погруженной в беспамятство девушки. — Если бы ты знала, как я хочу, чтобы мы с тобой вернулись в наш дом над озером и жили там вместе долго и счастливо! Ведь сейчас, когда всё плохое закончилось, а матушка обещала, что не будет больше мешать нашему с тобой счастью… Только вот, — немного помолчав, со вздохом проговорил император. — Боюсь, что теперь, когда ты не только жена принца-регента Северной Линь, но ещё и будущая мать его детей, ты ни за что не согласишься поехать туда. Конечно, ты останешься со своим мужем и вместе с ним вернёшься в Чжуншань… Что же, может быть, это и к лучшему. Сейчас, когда закат моей жизни уже близок, я рад, что рядом с тобой будет тот, кто сможет защитить тебя вместо меня. И если бы это было в моих силах, я пожелал бы стереть из твоей памяти все воспоминания о времени, когда мы были вместе и наивно думали, что впереди у нас с тобой годы и десятилетия бесконечного счастья…       — Ты!.. Что это ты сейчас делал с моей женой?! — внезапно послышался полный недоверия и подозрений голос принца-регента. — Разве я разрешал тебе прикасаться к Жун Лэ или делать с ней что-то подобное? Быстро говори, чего ещё тебе от неё нужно?       — Цзунчжэн У Чоу, не смей вставать у меня на пути! — воскликнул император, поднимаясь с кровати и едва успевая при этом увернуться от удара, направленного прямо ему в лицо. — Сейчас, когда я, наконец-то увидел, насколько ты можешь быть безумен в своей ревности, я не могу быть уверен и в том, что ты вновь не навредишь Жун Лэ. А потому, будет лучше, если я немедленно увезу её в Западную Ци.       — Ты не посмеешь! — с усмешкой глядя на него, покачал головой У Чоу. — Жун Лэ — моя законная супруга и мать моих будущих детей, тогда как ты для неё — никто и звать тебя никак. Иначе она не сбежала бы от меня в Чэнь, а обратилась к тебе за помощью. Если же принцесса так не сделала, то это означает только то, что ты значишь для неё не больше пустого места.       — Это ты для неё — никто! — с неприязнью глядя на него, с несвойственными ему яростью и презрением выпалил Жун Ци. — Что касается отношений, которые связывают меня с принцессой… Да что ты вообще об этом можешь знать? Разве что грязные и лживые сплетни, придуманные придворными завистниками в моей стране…       — Прошу вас, не ссорьтесь… — внезапно послышался слабый, едва слышный голос принцессы. — У Чоу, немедленно прекрати надоедать моему брату. Жун Ци, не трать своё время на то, чтобы объяснить этому упрямому ослу прописные истины. Он всё равно тебя не поймёт или не захочет понимать, уж я-то его хорошо знаю…       — Это что же такое получается? — с усмешкой глядя на неё, покачал головой У Чоу. — Он собирается увезти тебя в Западную Ци пусть даже и против твоей воли, а я — упрямый осёл и ему надоедаю? Впрочем, ладно, это сейчас не так важно, — добавил он, подходя к кровати своей супруги и присаживаясь на край постели. — Главное, дорогая, что ты, наконец очнулась. А я уже думал, что ты снова впадёшь в беспамятство на несколько дней… Что бы я тогда с тобой делал? В чужом городе, вдали от дома… А ещё… — немного помолчав, добавил принц-регент. — Знаешь, Жун Лэ, у нас, оказывается, будет не один, а двое детей. И это означает, что они совершенно точно мои, а не чьи-то ещё. Так что теперь… Теперь ни один человек в мире не посмеет сказать, что я не имею к ним никакого отношения. И никто больше не осмелится порочить твоё имя, дорогая… Скажи, ты рада этому?       Но Жун Лэ вместо того, чтобы что-то сказать, неожиданно разразилась слезами.       — Что такое, сестра? Ты в порядке? — встревоженно глядя на принцессу, спросил император Западной Ци.       — В порядке… — с трудом справившись с рыданиями, кивнула девушка. — Со мной всё хорошо, брат. Не нужно об этом волноваться. Я… я просто расплакалась от радости, вот и всё…       От радости… Разве могла принцесса честно признаться в том, что она до последнего надеялась, что её ребёнок всё-таки окажется не от мужа? Теперь же, когда Жун Лэ узнала о том, что носит двойню, все её надежды развеялись как сон, как утренний туман. Принцесса, сохранила воспоминания о жизни в том, «другом» мире. Она ещё из курса школьной биологии помнила законы генетики и понимала, что зачать двух детей сразу от своего так сказать «брата» она никак не могла. Хотя бы потому, что по его линии двойни никогда не рождались, да и по её собственной, вроде бы, тоже. Правда, оставался ещё совсем крошечный, можно сказать, ничтожный шанс на то, что у её детей будут разные отцы. Как знала Жун Лэ, такие случаи в её «другом» мире были известны науке. Только вот… Принцесса отлично понимала, что это было бы уже чем-то из области научной фантастики.       «Меньше сотни подтверждённых случаев за всю историю моего «второго» мира, — мысленно вздохнув, подумала принцесса. — Со мной такого уж точно не могло случиться. А значит, я не должна допускать и мысли о том, что это было бы возможно. И в самом деле: наивно думать, что я могла зачать и от У Чоу, и от Ци’эра. Тем более, что между той ночью, которую я провела со своим супругом до дня битвы у озера Цинлян прошло не меньше трёх суток».       Жун Лэ была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как её «брат», никому не сказав ни слова, молча развернулся и вышел из комнаты. Не заметил этого и У Чоу, который в это время с несвойственным ему пылом рассказывал принцессе о том, как ему удалось окончательно помириться с принцем Ли. О том, что У Ю, оказывается, вовсе и не собирался никогда претендовать на трон Северной Линь, что он признаёт за своим братом право первородства, а значит теперь для него нет больше преград на пути к императорскому трону. Ведь если принц Ли сам отказывается считать себя наследником престола Северной Линь, то это означает…       — Подожди, я тебя, в принципе, поняла. Так что, лучше объясни мне кое-что другое, — останавливая своего супруга, промолвила девушка. — Там, во дворе Цинтянь только ты один понял, что Нин Цянь И был ненастоящим. Скажи, тебе уже тогда знал о том, кто скрывался за его маской?       — Конечно же, нет, — покачал головой принц-регент. — Жун Лэ, как ты думаешь, если бы я знал о том, что поддельным принцем Чжэнь Бэем был Юй Вэньцзэ, я бы позволил тебе там остаться? Да ни за что! Я бы немедленно увёз тебя в Северную Линь, пусть даже для этого мне пришлось тебя связать или даже заковать в цепи.       — Ладно, я поняла, — кивнула принцесса. — Тогда… Скажи, что же теперь будет с Чжао Юнь? И вообще… Тебе известно, как она сейчас себя чувствует, после всего, что случилось ночью?       — С сестрой Чжао Юнь всё хорошо, — проговорил принц Ли, входя в комнату. — Конечно, когда она увидела Нин Цянь И мёртвым, с ней случилась истерика. Я отвёл сестру в покои и распорядился, чтобы ей дали успокоительное. Сейчас она спит и её не нужно беспокоить. Если хочешь, Мань Яо, ты можешь встретиться и поговорить с ней утром… Что же касается того, что с Чжао Юнь теперь будет… Ничего с ней не будет, ровным счётом ничего плохого не случится! А знаешь, почему? Потому, что настоящий принц Чжэнь Бэй умер, а не стал предателем. Это значит, что его семье ничто не грозит. Никому из его семьи, в том числе и ванфэй, не придётся держать ответ перед законом. Их имущество не будет конфисковано и никто из родственников Нин Цянь И, кто служит при дворе, не лишится своей должности... Только вот, — добавил он, немного помолчав. — Я подумал, что будет неправильным оставить Чжао Юнь здесь, в этом поместье. С ним у неё связано столько воспоминаний, одним своим видом оно всё время будет напоминать об умершем супруге. Я собираюсь вернуться в Южные провинции и сестру забираю с собой. Что же касается тебя, Мань Яо… Ты говорила, что хочешь вернуться в Чинчжоу и встретиться там с Сунь Я Ли. Скажи, твоё решение ещё в силе?       — Да, — кивнула принцесса. — Моё решение остаётся неизменным. Мне нужно увидеться с Я Ли и хотя бы попытаться её уговорить публично забрать слова, которые она наговорила из-за обиды на моего мужа. После этого… После этого я без промедления вернусь в Северную Линь. Но прежде, чем покинуть это поместье, я бы хотела кое с кем встретиться, — добавила она.       — Кое с кем — это с Чжао Юнь, верно? — едва заметно усмехнувшись, спросил у неё принц Ли.       — Нет, не с ней, — с улыбкой проговорила Жун Лэ. — Хотя… С ней, наверное, тоже. Но всё-таки… Куда бы больше мне хотелось как можно скорее увидеться с барышней Чэнь Юй. Мне и вправду нужно так много ей сказать…       *****       Между тем Жун Ци, незаметно для всех покинув покои принцессы, направился к месту, где его дожидалась карета.       — Ваше Величество, к отъезду всё готово, — склоняясь в поклоне, проговорил Сяо Сюнь. — Правда… Я думал, что вы будете не одни. Скажите, принцесса… Она передумала возвращаться в Западную Ци?       — Да, — коротко кивнул император. — Жун Лэ решила остаться со своим супругом. А я… Я не вправе принуждать её или, тем более, увозить силой… Что же, — добавил он, невесело усмехнувшись. — Думаю, что теперь нас больше ничто здесь не задерживает. Мы можем ехать домой, Сяо Сюньцзы.       — Но разве… Разве не вы, Ваше Величество, говорили, что если принцесса откажется вернуться с вами, она наверняка погибнет? — в недоумении глядя на своего хозяина, проговорил слуга.       — Говорил, — снова кивнул Жун Ци. — Только вот… Люди предполагают, а боги располагают… Сяо Сюньцзы, мне больше не хочется об этом говорить. Достаточно того, что ты уже знаешь: Жун Лэ помирилась с мужем и теперь собирается вместе с ним вернуться в Северную Линь. Всё остальное… Это тебя не касается, ясно?       — Яснее ясного, Ваше Величество! — склоняясь в поклоне пробормотал слуга. — Что же, видно, тут и вправду ничего не поделаешь: если принцесса передумала возвращаться, то, значит, у неё есть для этого причины. Что же касается вас, то вам, по всей видимости, придётся смириться с её отказом… Но, всё-таки, — добавил слуга, немного понизив голос. — На вашем месте, Ваше Величество, я бы не спешил покидать это поместье. Не забывайте о том, что принц-регент Северной Линь и принц Ли только пару часов назад кое-как примирились после многомесячной смертельной вражды. И кто же в этом случае может гарантировать, что уже завтра они снова не поссорятся и не разругаются? Не боитесь, что принцесса окажется в этом противостоянии между двух огней и снова пострадает из-за их действий?       — Ты прав, Сяо Сюнь, — немного подумав, кивнул Жун Ци. — Мне и вправду незачем торопиться с отъездом. Останусь здесь ещё на несколько дней дабы убедиться в том, что принцессе не угрожает новая опасность, а уж тогда… Тогда мы отправимся домой и я, как ты советуешь, постараюсь смириться с её выбором, хоть для меня это и будет ох, как непросто... Пока же, давай вернёмся в мои покои Цинлинь.       — Хорошо, как прикажете, Ваше Величество! — с поклоном проговорил верный слуга. — В таком случае, я прикажу распрягать лошадей, раз уж мы сегодня никуда не едем.       *****       На следующий день Жун Лэ наконец-то смогла встретиться с Чэнь Юй и поговорить с ней. Их встреча проходила в непринуждённой дружеской обстановке, совершенно такой же, как не такие уж давние встречи в «Объятиях Луны».       Сидя за столиком и держа в руках чашку с чаем, Жун Лэ с улыбкой вслушивалась в звуки мелодии, которую играла на цине бывшая куртизанка. Принцесса старалась не думать о плохом и старательно гнала прочь мысли о том, что, похоже, ничего не поделаешь: придётся ей вернуться в Чжуншань вместе с супругом пусть даже ей совсем и не хочется этого.       «В конце концов, всё не так плохо, — думала принцесса, немного рассеянно прислушиваясь к звукам музыки. — Теперь, когда всё выяснилось, я могу больше не опасаться того, что У Чоу снова будет использовать меня дабы отомстить своему брату. Да и вообще, если так подумать, то он — никакой не злодей во всей этой истории, а точно такая же жертва обстоятельств, как и я сама... Мой супруг не виноват в том, что его с детства воспитывали в ненависти к собственным родителям, а он был вынужден подчиняться и делать то, что ему приказывали плохие люди. К тому же… Когда-то я по-настоящему его любила, так что теперь мешает вернуться тем чувствам? То, что я люблю ещё и Ци’эра? Но любит ли он сам меня на самом деле? Или только думает, что любит, что обязан любить, раз уж когда-то мы с ним были вместе…»       — Чудесная музыка, — с улыбкой проговорила Жун Лэ после того, как Чэнь Юй доиграла мелодию. — Когда я её слушала, она казалась мне бодрой и ясной. Как если бы её играл человек, который знает, чего он хочет на самом деле, а не идёт на поводу у своих желаний… Помнится, — добавила она тише. — Когда однажды ты вот так же играла мне на цине, ты сказала, что в жизни есть вещи более важные, чем любовь к кому-то. Но только… Мне показалось, что те твои слова были не совсем искренними, а вчера, когда ты спорила с Цянь И… или, вернее было бы сказать, с Юем Вэньцзэ, я вдруг поняла, что ты много лет страдала от неразделённой любви к принцу Чжэнь Бэю… Скажи, это действительно так?       — Если и так, то что это теперь изменит? — философски пожала плечами бывшая куртизанка. — Нин Цянь И всё равно уже мёртв и те мои чувства умерли вместе с ним. Всё в прошлом... Выполняя его приказ, я думала, что самое главное — это отыскать «Книгу гор и морей». Что, как только я передам Его Высочеству эту вещь, он поймёт, что небезразличен мне и может быть, ответит на мои чувства… Наивно было так думать, конечно же, — добавила она, невесело усмехнувшись. — Следуя приказу принца Чжэнь Бэя, я не только отклонилась от пути, выбранного изначально, но и едва не предала нашу с вами дружбу, принцесса. Если бы вы знали, как сильно я жалела о том, что мне пришлось поджечь «Объятия Луны», вы бы, наверное, смогли меня понять и простить.       — Я никогда не сердилась на тебя за это, Чэнь Юй, — с улыбкой проговорила Жун Лэ. — Единственное, о чём сожалела — это не о сгоревшем чайном доме, а о твоей гибели… И я была по-настоящему счастлива увидеть тебя живой и невредимой. Что же касается поджога «Объятий Луны»… Ты ведь, не сама это придумала. Ты сделала то, о чём тебя попросил любимый человек… Разве я не права? Так как же могу я теперь на тебя злиться или обижаться, если сама в своё время ради любви кое к кому сделала немало ошибок, о которых, наверное, никогда не перестану жалеть?.. К тому же, — добавила принцесса. — В такие времена, как нынешние, верность и преданность становятся роскошью. Я помню, как мы говорили о будущем. Тогда у нас у всех — у меня, у Лун Юэ, у Сяо Вэй, у Лин Юэ и даже у тебя имелись свои планы. И, похоже, что это и было — истинное предназначение каждой из нас. Теперь я точно знаю, что выбор, который мы тогда сделали, был совершён в трудную минуту и под давлением обстоятельств. Но до тех пор, пока нам не о чем жалеть, не имеет значения то, что говорят другие люди, понимаешь?       Чэнь Юй, кивнув, подошла к стоявшему возле стены шкафу и, вытащив с полки какую-то книгу, завёрнутую в кусок плотного шёлка, протянула её принцессе.       — Вот, возьмите, — проговорила она. — Я возвращаю её вам, как истинному владельцу. Будет лучше, если эта вещь будет у вас, чем если она снова окажется не в тех руках.       — Ты возвращаешь мне «Книгу гор и морей»? — спросила у неё Жун Лэ. — Но разве… Разве ради этой вещи тебе не пришлось рисковать своей жизнью?       — Даже если оставлю её у себя, то что стану с ней делать? — пожала плечами бывшая куртизанка. — Моё прошлое — обычная для этого времени история. Во время одной из войн, бушевавших в Чэнь несколько лет назад, вся моя семья погибла. Меня же спас юный герой, который не только помог мне выжить, но и стал для меня самым главным человеком в жизни. Он говорил, что мечтает стать правителем этой страны дабы объединить под своей властью разрозненные земли и что для этого ему нужна сильная армия. Я думала, что «Книга гор и морей» поможет Чэнь вновь стать единым государством и спасёт этот мир от разорительных войн, а потому и согласилась отправиться за ней в Северную Линь.       — Это так похоже и на мою историю, — едва заметно кивнув, проговорила принцесса. — Я тоже отправилась в Северную Линь потому, что думала, будто «Книга гор и морей» поможет моей стране и избавит её от войн. Ради того, чтобы ею завладеть, я причиняла боль другим людям. Я во всём обвиняла своего брата, У Ю и У Чоу, даже думала, что это именно они трое составляют несчастье всей моей жизни, что от них — все мои беды. Что они мне лгали, использовали меня в качестве своей марионетки… Теперь же я понимаю, что они были вынуждены так поступать и что, на самом деле, никто из них никогда не желал причинять мне ни вреда, ни боли... Вот почему я больше не держу зла ни на кого из них. В моём сердце нет обиды, злости и ненависти. И всё, о чём я сейчас жалею — так это о том, что это осознание пришло ко мне слишком поздно.       — Вот потому-то, принцесса, что в вашем сердце нет зла, что вы умеете понимать и прощать других людей, я и решила вернуть вам «Книгу гор и морей», — произнесла Чэнь Юй. — Возможно, вы сможете понять смысл, который в ней заложен. Ведь, если верить слухам, справиться с этим может только человек со светлой и чистой душой. Только тот, кто будет сражаться не ради самого себя, а ради избавления других людей от страданий. Лишь он один сможет стать истинным объединителем земель. Тот же, кто сделает это ради жажды власти или наживы, навсегда останется в народной памяти тираном и узурпатором… Принцесса, вы лучше меня знаете императора Западной Ци, принца-регента Северной Линь и принца Ли. Прошу, возьмите эту книгу и передайте её тому из них, кто, по вашему мнению, лучше всех прочих подходит на роль настоящего объединителя земель и создателя могущественной империи в которой все будут жить счастливо и никому не придётся воевать.       — Хорошо, — с улыбкой беря у неё из рук книгу, кивнула Жун Лэ. — Надеюсь, я не подведу тебя, Чэнь Юй и что мой выбор окажется правильным… Что же касается тебя, — добавила она, немного помолчав. — То что ты сама собираешься теперь делать? Помнится, ты говорила о том, что всегда хотела путешествовать и изучать музыку.       — Теперь? — переспросила Чэнь Юй. — Теперь, когда всё закончилось, я вправе сама выбирать свой путь. Как я и хотела, отправлюсь путешествовать. А когда мне это надоест, вернусь сюда или в Северную Линь, которая за те месяцы, которые я прожила в «Объятиях Луны», можно сказать, стала для меня вторым домом...       *****       Столица Чэнь, императорский дворец       Не только у Жун Лэ в это время была запланирована встреча со старинной приятельницей. Приблизительно в тот же час, когда император Западной Ци, по своему обыкновению, совершал утреннюю прогулку, его карету внезапно остановили.       — Ваше Величество, прошу извинить за то, что мы вынуждены вас задержать, — проговорил подошедший к ним начальник городской стражи. — Но наш император приказал немедленно доставить вас к нему. А ещё он сказал, что делает это по просьбе вашей сестры, принцессы Жун Лэ.       — Жун Лэ попросила императора Чэнь встретиться со мной? — недоверчиво покачал головой правитель Западной Ци. — Ну, если моя сестра и вправду этого хочет, у меня нет ни единого повода, чтобы отказываться от этой аудиенции…       *****       — … Я рад, что вы нашли время встретиться со мной, император Жун Ци, — любезно кивнув в знак приветствия, проговорил император Чэнь. — Мне говорили, что вы — ужасно занятой человек, что весь ваш день расписан буквально по минутам даже сейчас, когда вы находитесь вдали от дома… Но, наверное, прежде всего, — добавил он. — Мне следует поблагодарить вас за помощь в раскрытии заговора, устроенного принцем Чжэнь Бэем или, вернее было бы сказать, тем, кто под его личностью скрывался. Если бы вы вовремя не сообщили мне готовящемся дворцовом перевороте, возможно, сейчас я бы с вами не разговаривал… Ну, ладно, дело совсем не в этом. Как вы уже, наверное, знаете, о встрече с вами меня попросила принцесса Жун Лэ. Дело в том, что настоящий принц Чжэнь Бэй когда-то пообещал выполнить любую из её просьб. Вчера во время торжественного обеда она попросила у него тысячу боевых лошадей. Теперь, когда моего брата больше нет, я испытываю нечто вроде вины за то, что не смог его спасти и вместо него чувствую себя в долгу перед вашей сестрой, решившей отдать этих лошадей вам… Будет правильным, если я выполню её просьбу и как раз ради этого я вас сюда пригласил… Итак, — указывая на три фигурки, стоявшие на возвышении, произнёс Его Величество. — Только одна из этих статуэток является символом боевого коня Чэнь. Вам предстоит угадать, какая именно. Если сможете это сделать, император Жун Ци, то я позволю вам выбрать тысячу лучших боевых коней из всех конюшен. Но если вы не сможете правильно отгадать эту загадку, вам придётся вернуться домой ни с чем… Ну что, идёт?       — Вы хотите поиграть со мной в загадки, император Чэнь? — едва заметно усмехнувшись, проговорил Жун Ци. — Что же, я приму участие в этой игре. И, если мои предположения верны, — добавил он. — Я даже объясню значение двух других статуэток. Естественно, не просто так. Если я не ошибусь и с этим, то вы, Ваше Величество, выполните одну мою просьбу, договорились?       — А, вы решили поторговаться со мной? — хихикнул юный правитель Чэнь. — Право, Ваше Величество, вам нужно было бы быть не императором Западной Ци, а владельцем торговой лавки… Впрочем, — добавил он. — Не вижу никаких препятствий в этом. В знак признательности за помощь в раскрытии заговора, я выполню вашу просьбу, если только вы не пожелаете заполучить чего-то по-настоящему невозможное.       — Хорошо, — всё так же усмехаясь, произнёс Жун Ци. — Возвращаясь к этим статуэткам, я выбираю эту, — добавил он, беря в руки одну из фигурок, изображающих вздыбленных лошадей. — И сейчас я объясню свой выбор. После свержения предыдущей династии, лошади для Чэнь так же важны, как и человеческие жизни, которые бесценны для любого правителя. Вот почему вы бы не выбрали в качестве символа ни серебро, ни золото. Не остановили бы вы свой выбор и на траве или дереве, которые так легко подвержены гниению… Что же касается глиняной статуэтки, которую я сейчас держу в руках, то она и есть — плоть от плоти вашей Родины. Сделана из глины, которую добывают в Чэнь и обожжена на огне, питающем очаги ваших подданных. В ней — высокий дух воинов, их чаяния, стремления и надежды. Она и есть — воплощение тех самых боевых коней, без которых жизнь в Чэнь была бы невозможна точно так же, как была бы она немыслима без земли или без огня… А теперь скажите, Ваше Величество, моя догадка была правильной? Или я всё-таки где-то ошибся?       — Всё верно! — кивнул император Чэнь. — Вы всё сказали правильно. И теперь, когда надумаете нас покинуть, вы сможете забрать в Западную Ци тысячу боевых коней. Я же, в свою очередь, обещаю вам, что на следующие сто лет наши страны станут союзниками и что между нами на протяжении всего этого времени будут царить мир и дружба… Что же касается вашей личной просьбы, — добавил он. — То вы, наверное, хотите меня попросить, чтобы я помиловал принцессу Чжао Юнь? Ведь она — лучшая подруга вашей сестры, правильно?       — Да, всё так и есть, — проговорил император Западной Ци. — Жун Лэ — моя сестра и я бы не хотел, чтобы она переживала из-за того, что её подруге придётся отвечать перед законом за преступления супруга.       — Нет надобности об этом беспокоиться, — покачав головой, сказал император Чэнь. — Принцессе Чжао Юнь не придётся отвечать перед законом. В конце концов, настоящий Нин Цянь И вовсе не собирался устраивать переворот или кого-то убивать, он сам умер от рук заговорщиков и никак не был с ними связан. А потому, я распорядился не передавать сведения о готовившемся в его поместье заговоре в палату наказаний… Что же касается принцессы Жун Лэ, — немного помолчав, добавил он, вздохнув. — То, если говорить по-правде, я ей даже немного завидую. У неё такой замечательный брат, тогда как я после смерти Нин Цянь И… Эх, если бы только у меня был такой брат, как Вы, Ваше Величество, я был бы самым счастливым человеком на свете!       — К сожалению, я не могу стать вашим настоящим братом, Ваше Величество, — едва заметно улыбнувшись, проговорил Жун Ци. — Но, если вы и вправду этого хотите, мы с вами можем стать названными братьями.       — Правда? — сразу повеселев, спросил у него император Чэнь.       — Ну, конечно, правда! — кивнул правитель Западной Ци. — Думаю, что и Жун Лэ будет только рада, узнать, что у неё теперь кроме меня есть ещё и такой замечательный названный братец, как вы, Ваше Величество…       *****       Столица Чэнь, поместье принца Чжэнь Бэя, сад Циньлинь       Прошло несколько дней. За это время принцесса окончательно примирилась с мыслью о том, что ей придётся вернуться в Чжуншань и стать настоящей супругой принца-регента, а в перспективе — и императрицей Северной Линь. Всё это время Жун Лэ ни разу не видела своего «брата», а потому решила, что больше ему не интересна.       «Наверное, всё, что от меня было нужно Ци’эру на этот раз — это боевые лошади из Чэнь и я, дурочка такая, с радостью помогла ему их заполучить, — с грустью глядя на поднимающееся над горизонтом неяркое зимнее солнце, думала девушка. — Он снова использовал меня в качестве своей марионетки, а я… Я сама была рада обмануться и снова поверила ему. Эх, ничему-то жизнь меня так и не учит! Стоило ли мне столько раз подряд ошибиться, чтобы вновь, уже не знаю в который раз наступить на одни и те же грабли?»       — Мань Яо, ты ничего не забыла? — заглядывая в комнату девушки, спросил принц Ли. — Сегодня мой брат возвращается в Северную Линь. И перед отъездом он хотел бы попрощаться с тобой.       — Значит, У Чоу не забирает меня в Чжуншань? — покачав головой, спросила принцесса. — А ещё пару дней назад он говорил, что мы вернёмся в его поместье вместе…       — Если не забирает, то, значит, для этого есть какая-то причина, о которой он обязательно тебе расскажет, — пожал плечами У Ю. — Так что, если и вправду хочешь узнать, по какой это причине брат оставляет тебя на моё попечение, то встреться с ним и обсуди это. Но поспеши. Я слышал, что карета уже дожидается его во дворе. Так что, если не поторопишься, то можешь сегодня и не увидеться с ним.       — Хорошо, тогда я так и сделаю…       Сказав так, Жун Лэ поднялась со своего места и вышла из комнаты.       *****       — Так значит, ты и вправду решил вернуться в Северную Линь? — стоя на крыльце, спрашивала принцесса у своего супруга, облачённого в дорожную одежду.       — Да, я возвращаюсь в Чжуншань, — кивнул принц-регент. — Мне предстоит там кое с кем встретиться. Какими бы ни были её причины, я надеюсь, она объяснит мне, почему была так жестока по отношению к нам и почему вообразила, будто мы все — ты, я и У Ю, должны отвечать за ошибки, совершённые нашими родителями… Что же касается тебя, Жун Лэ, — добавил он, усмехнувшись. — То я по-настоящему рад, что ты больше не держишь на меня ни зла, ни обид.       — А что толку, если я стану на тебя злиться? — философски пожала плечами принцесса. — Только испорчу себе настроение, а в перспективе — ещё и нервы… И вообще, — добавила она. — То, что случилось — это не более, чем воспоминания прошлого. А у нас, у всех троих, впереди новая жизнь. Жизнь, в которой больше не будет места взаимным обидам, злу и ненависти.       — Ты права, — кивнул У Чоу. — И есть кое-что ещё, о чём тебе, дорогая, следовало бы знать. Вчера, во время сражения во дворе Цинтянь, я слышал, как Нин Цянь И… То есть, я хотел сказать, Юй Вэньцзэ и Чэнь Юй говорили о «Книге гор и морей». Они упоминали имя покойного министра Циня, и в тот миг я вспомнил кое о чём очень важном для тебя. О том, что сам я знал всегда, ещё с детства, но чему никогда не придавал значения… Жун Лэ, скажи, могла ли ты подумать о том, что настоящее имя Хэнь Сян — Цинь Сян и что она — дочь Цинь Юна?       Принцесса невольно вздрогнула, услышав эти слова. В её памяти непроизвольно возникли картины прошлого, когда ей несколько раз приходилось сталкиваться со своим двойником в поместье покойного министра Циня и даже сражаться с ним.       — Не знаешь, у Хэнь Сян была когда-нибудь сестра? — спросила девушка у своего супруга, но тот в ответ лишь покачал головой:       — Если честно, мне не доводилось слышать об этом. Хэнь Сян не рассказывала о своей семье, что же касается Линь Шеня и Фу Юань, то они никогда не выдавали нам информации больше, чем это было нужно им самим…       — Я понимаю, — вздохнув, кивнула принцесса. — Извини, мне не нужно было спрашивать тебя об этом. Воспоминания о прошлом причиняют тебе боль, и, наверное, с моей стороны это жестоко — лишний раз бередить твои раны, которые только недавно перестали кровоточить…       — Ничего страшного, всё в порядке, — успокаивающе обнимая её, проговорил принц-регент. — Теперь-то ты, дорогая, понимаешь, почему я не могу взять тебя сейчас с собой, что если бы мы вернулись в Северную Линь вместе, это было бы слишком опасно для тебя? Оставайся пока здесь. Когда же мой брат соберётся ехать в Южные провинции, поезжай вместе с ним, тем более, что у тебя там остались кое-какие незаконченные дела. И как только я разберусь кое с кем в Чжуншани, так сразу же вернусь за тобой. Договорились?..       В это время к ним подошёл Чан Цзянь.       — Ваше Величество, время отправляться, — произнёс он, склоняясь в поклоне перед принцем-регентом.       — Да, я сейчас иду, — кивнул тот своему подручному. — Ты же пока вернись к карете и проследи, чтобы всё было в порядке.       — Ваше Величество, да я и так уже не меньше ста раз всё проверил!.. — умоляюще глядя на своего господина, произнёс шивэй, который так и не догадался о том, что был сейчас третьим лишним. — Я сделал всё, как вы приказа…       — Возвращайся к карете! — тоном, не терпящим возражений, приказал ему У Чоу. — Немедленно! Ты хорошо меня понял?!       — Лучше некуда… — пробормотал Чан Цзянь. — Хорошо, Ваше Величество, я сделаю так, как вы мне приказали… Я сейчас же удаляюсь и буду смиренно ждать вас возле кареты.       После ухода подручного, принц-регент, на всякий случай оглянувшись, чтобы убедиться в том, что никто сейчас за ними с Жун Лэ не подсматривает, быстро поцеловал девушку в щеку и, осторожно прикоснувшись рукой к её животу, произнёс:       — Дорогая, ты… Позаботься о себе и о них, ладно? Совсем скоро мы увидимся и уж тогда я ни за что тебя никуда не отпущу и никому не отдам. Пока же… До свидания.       Жун Лэ невольно вздрогнула от этого прикосновения, показавшегося ей слишком уж интимным и почти что неприличным. От смущения у неё невольно перехватило дыхание и потемнело в глазах.       — Ты… — с трудом вымолвила она, глядя вслед удаляющемуся супругу. — Ты тоже не забывай о себе заботиться… Счастливой дороги!       *****       — ...Похоже, что я был прав, говоря о том, что они помирились, — обращаясь к Сяо Сюню, проговорил император Западной Ци, который, стоя возле окна, закрытого решётчатыми ставнями, наблюдал за сценой прощания принцессы с её мужем. — Жун Лэ выглядит сейчас почти счастливой. Похоже, она больше не нуждается в моей защите или поддержке… Что же, — добавил он, невесело усмехнувшись. — Теперь мы можем с чистым сердцем возвращаться домой, Сяо Сюньцзы. Нам больше нечего здесь делать…