Долгий путь, ведущий к дому

      Чинчжоу, усадьба наместника       Вечером, когда небольшое пиршество, устроенное в честь приезда принца-регента завершилось, У Чоу отвёл принца Ли в сторону и показал ему книгу, найденную при весьма странных обстоятельствах во дворце Сэньянь.       — Погляди на это, брат, — проговорил он. — Что ты думаешь по этому поводу?       — Откуда у тебя взялся этот медицинский трактат? — в недоумении глядя на него, спросил У Ю. — Насколько я знаю, никогда прежде ты не интересовался медициной и ядами, так откуда же в этом случае…       — Я случайно наткнулся на этот фолиант в одной из книжных лавок в Чжуншани, — произнёс принц-регент, не желавший говорить правду о том, как на самом деле была найдена «Медицинская классика». — Вспомнил о том, что обязан барышне Сяо Кэ за помощь в поисках Кровавого ворона и решил купить эту книгу для неё в знак признательности. Но у меня есть сомнения в подлинности этой вещи. Тем более, что, насколько я слышал, Сюэ Гу всегда занималась исключительно медициной, но никак не чёрной магией. Тогда как последний из рецептов в этом её трактате…       — В таком случае, почему бы тебе самому не спросить у Сяо Кэ действительно ли это книга была написана её наставницей? — проговорил наместник Юных провинций, беря брата за руку. — Ну-ка, идём. Покажем ей книгу прямо сейчас и послушаем, что она скажет относительно происхождения этой вещи.       *****       Тем временем Кэ’эр, сидя за столом в комнате, выделенной ей под лечебницу с лабораторией, раздражённо растирала в ступке целебный порошок, приготовленный из высушенных листьев лекарственных растений. Настроение у девушки было, прямо так скажем, неважным: У Сянцзы, ради которого Сяо Кэ ещё до рассвета бегала на реку за только что распустившимися цветами сливы, ничуть не оценил её стараний. Ещё и поругал, сказав, что подобное предприятие — дело не безопасное.       — Что, если бы ты поскользнулась в предутренних сумерках и свалилась в реку? Кому в этом случае были бы нужны эти бесполезные хлопоты? — менторским тоном отчитывал Сяо Кэ глава «Сокрытых во тьме». — И вообще, если тебе так хотелось нарвать цветов сливы, то почему пошла туда одна?..       — …Ну, подожди, гадкий «дядюшка», я тебе это ещё припомню! — не переставая растирать целебный порошок, фыркнула девушка. — Я к тебе — с открытой душой и чистым сердцем, а ты только и делаешь, что бранишься на меня из-за любого пустяка!.. Ну и ладно. Раз ты не ценишь мою заботу, то я ничего больше не стану для тебя делать. Посмотрю тогда, как тебе это понравится!..       — Сяо Кэ, можно к тебе буквально на минутку? — приоткрывая дверь «лаборатории» и заглядывая в комнату, спросил принц Ли. — Мы с принцем-регентом хотим тебя кое о чём спросить, это не займёт много времени.       — Хорошо, заходите, — откладывая в сторону ступку и пестик, пробурчала девушка. — Что там у вас двоих ещё за вопросы такие ко мне, Ваше Высочество?       — Скажи, эту книгу и вправду написала твоя наставница? — подходя к столу и опуская на него медицинский трактат, спросил У Чоу. — На её обложке написано имя Суэ Гу, но вот содержание последней главы заставляет меня усомниться в подлинности этой вещи.       Кэ’эр взяла в руки «Медицинскую классику» и принялась с увлечением листать страницы.       — Да! — выпалила она наконец, устремляя на стоявших перед ней принцев восторженный взгляд. — Эту книгу и вправду написала моя наставница. Это — её почерк, его ни с каким другим не спутаешь… Но, — добавила она, немного смутившись. — Откуда она у вас?       — Принц-регент сказал, что нашёл этот трактат в Чжуншани, в одной из книжных лавок, — ответил ей У Ю.       — Значит, говоришь, что книга подлинная? — на всякий случай спросил У Чоу. — Выходит, что всему, что здесь написано, можно верить?       — Ну, разумеется! — кивнула девушка. — Эта книга вся — от первой и до последней строчки была написана моей наставницей лично. Мало того, что я узнаю её почерк из тысяч других, пусть и похожих почерков, так ещё и чернила тут были использованы не такие, как у всех. Наставница сама разработала их рецепт, сама собирала ингредиенты и сама их делала. Она хранила способ приготовления тех чернил как величайшую ценность и никому не рассказывала, даже мне он неизвестен… А почему вы об этом спрашиваете?       — Всё дело в одном необычном… скажем так, рецепте, — проговорил принц-регент, открывая книгу на последней странице. — Вот, взгляните сюда, барышня Сяо Кэ. Что вы скажете насчёт этого способа исцеления от Яда Судьбы?       — Это… Это уже не медицина, а чёрная магия! — в недоумении глядя на рецепт, сказала Кэ’эр. — Но этот рецепт тоже был написан рукой наставницы и всё теми же чернилами, а, значит, никакой он не подозрительный. Наставница никогда не стала бы вписывать в этот трактат непроверенные способы лечения. Думаю… Что ему тоже можно верить… А почему, кстати говоря, он вас так сильно заинтересовал?       — Похоже, что принцесса Жун Лэ когда-то давно, ещё когда она жила в Западной Ци, была отравлена именно этим ядом, — произнёс У Чоу, глядя при этом куда-то в сторону, как если бы ему было что скрывать или же совесть у него была нечиста. — Здесь написано, что существует два способа исцеления от Яда Судьбы, но второй из них нам пока неизвестен. В то время как этот был записан рукой мудрейшей Сюэ Гу и, по твоим словам, нет оснований ему не доверять. Я думаю… Думаю, что нужно будет сказать Жун Лэ о том, что мы отыскали способ полностью её вылечить. Правда, для этого принцессе придётся кое-чем пожертвовать: здоровьем, а может быть и жизнью одного из её детей. Но дети принцессы — это также и мои дети. Как их отец я считаю, что будет правильным пожертвовать одним из младенцев ради спасения его матери. Пусть этот грех будет на моей совести, пусть мне придётся расплачиваться за него всю оставшуюся жизнь, но я не могу позволить Жун Лэ умереть. И неважно, какую цену мне придётся заплатить за её спасение, я сделаю это… Завтра утром встречусь с принцессой и объявлю ей о своём решении. Надеюсь, Жун Лэ хватит благоразумия послушаться и воспользоваться единственным известным нам способом исцеления от Яда Судьбы.       — Даже не вздумай! — покачал головой У Ю. — Брат, ты только недавно помирился с Мань Яо… Снова хочешь с ней разругаться, только теперь уже на всю жизнь? Думаешь, она простит тебя, если ты хоть словом обмолвишься о том, что она ради своего спасения должна пожертвовать собственным ребёнком?       — И что с того? — фыркнул принц-регент. — Принцесса мне ещё когда говорила, что ей не нужен этот ребёнок. Правда, в то время она ещё думала, что он будет один. Теперь Жун Лэ знает о том, что ждёт двойню и должна будет понять, что даже при самом скверном раскладе у неё всё равно останется один из двух детей.       — Ну-ну! — многозначительно усмехнувшись, хмыкнул принц Ли. — Это Жун Лэ раньше тебе такое говорила, когда вы с ней были в ссоре. Теперь же она думает о своих будущих детях совершенно иначе… Впрочем, — добавил он. — Чего я буду тебе об этом говорить? Вот завтра утром встретишься с ней лично и всё увидишь.       — Я сама скажу принцессе об этом способе лечения, — проговорила Сяо Кэ. — Думаю, что так будет лучше для всех. Если сестра Жун Лэ на меня разозлится и прогонит меня — пусть будет так. Но если кто-то из вас двоих проговорится в её присутствии об этом способе… Боюсь, она и вправду никогда вас не простит.       — Ну, тогда так и сделаем, — кивнул У Ю. — Сяо Кэ, завтра утром, когда ты будешь проверять пульс принцессы, словно бы невзначай обмолвись о том, что нашла способ избавить её от яда, который её медленно убивает. Ну, а дальше… Надеюсь, Жун Лэ хватит благоразумия не отказываться от лечения, пусть даже оно и будет стоить жизни одному из её детей… Пока же мы оставим тебя наедине с этой книгой. Уверен, ты сможешь найти в ней немало полезной информации тогда как для нас с принцем-регентом этот медицинский трактат не более, чем текст на иностранном языке. Мы-то с ним и поняли бы хорошо, если каждое второе слово из этой книги. Но тебе, как медику, она, безусловно, будет интересна.       Не дожидаясь, пока за ними закроется дверь, Кэ’эр схватила со стола «Медицинскую классику» и принялась жадно её изучать.       *****       Проснувшись на утро следующего дня, Жун Лэ не без удивления увидела у себя в комнате множество посетителей. Кроме нескольких служанок, державших в руках подносы, заставленные едой, в её покоях были ещё ученица Божественного Целителя, принц Ли и принц-регент Северной Линь.       — Что-то случилось? — в недоумении оглядев всю эту «делегацию», спросила принцесса. — Почему вы все здесь и при этом так странно на меня сейчас смотрите?       — И вовсе даже не странно! — как-то странно усмехнувшись, произнёс У Ю. — Жун Лэ, ты вчера очень рано ушла спать, сославшись на очередной приступ головной боли, вот я и подумал, что после такого долгого сна ты, наверное, умираешь с голоду. Что же касается брата, — добавил он, кивнув в сторону У Чоу. — То он не видел тебя почти месяц и, должно быть, успел безумно по тебе соскучиться. Как я ни убеждал его встретиться с тобой чуть позже, он не захотел ждать ни единой лишней минуты.       — Позволь, сестра, я измерю твой пульс, — проговорила Сяо Кэ, беря принцессу за руку и глядя при этом куда-то в сторону, как если бы не смела взглянуть ей в глаза. — Ну, вот, — проговорила ученица Божественного Целителя через несколько минут. — Как я и говорила, всё не так уж и плохо, только вот… Я должна у тебя кое-что спросить. Скажи, когда женщине нужно решать, спасать ли ей себя или своего ребёнка, какой выбор будет правильным?       — Она должна в первую очередь спасать себя, о чём тут ещё можно думать? — пожав плечами, произнёс принц-регент.       — Ваше Величество, я не вас об этом сейчас спрашивала, — покачав головой и украдкой вытирая рукавом слёзы, произнесла Кэ’эр. — Я задала этот вопрос принцессе, значит, и отвечать на него должна она. А вы ей не подсказывайте, иначе так будет нечестно.       — Кэ’эр, почему ты задаёшь мне такие странные вопросы? — в недоумении глядя на ученицу Божественного Целителя, спросила Жун Лэ. — Тебе же всё равно рано задумываться о подобных вещах. Ты пока не замужем и у тебя нет ребёнка.       — Зато он есть у тебя, сестра! — неожиданно разрыдавшись, воскликнула Сяо Кэ. — Нет, даже не один ребёнок, а двое. И теперь тебе придётся делать непростой выбор между своей жизнью и кем-то одним из них.       — Почему? — в испуге глядя на неё, спросила принцесса. — Хочешь сказать, что я не смогу выносить и родить сразу двух детей? Или… Что с кем-то из них не всё в порядке?       — Н-нет! — замотала головой Кэ’эр. — И с тобой, и с обоими малышами всё хорошо… Только вот… Действие яда, которым ты была отравлена, из-за беременности только усилилось. А после родов тебе станет ещё хуже… Сестра Жун Лэ, — добавила она, понизив голос почти до шёпота. — Я… Я нашла способ избавить тебя от яда. Но для этого… Тебе нужно будет воспользоваться золотой иглой. С её помощью ты передашь яд во время родов одному из своих детей и после этого будешь полностью здорова. Но ребёнку, который получит его вместо тебя, придётся постоянно принимать лекарства, чтобы хоть как-то продлить жизнь. И то, скорее всего, до совершеннолетия он не доживёт даже в этом случае… Он от рождения будет очень слабым, будет постоянно болеть и может умереть в любое время… Вот что я хотела сказать. А дальше… Дальше решать тебе, сестра Жун Лэ, воспользоваться или нет этим способом…       — Жун Лэ, соглашайся! — тоном, не терпящим возражений, произнёс принц-регент. — В конце концов, детей у нас всё равно будет двое, так что один из них в любом случае останется.       Но принцесса молчала, глядя в пространство перед собой невидящим взглядом и сжимая в руке только накануне вырезанную из дерева куклу в виде женской фигурки.       — Все выйдите, — каким-то пустым, безжизненным тоном проговорила она через несколько минут. — Впрочем, нет, не все… У Чоу, ты пока останься. Мне нужно серьёзно с тобой поговорить.       После того, как все кроме принца-регента вышли из комнаты, девушка вытащила из-под одеяла игрушку, имевшую отдалённое портретное сходство с ней и, поднеся к своему животу, проговорила, обращаясь к пока ещё не рождённым малышам:       — Дети, взгляните, вот так выглядит ваша матушка. Вы должны это запомнить, должны сохранить её облик в своей памяти. Ведь, возможно, когда вы родитесь, то не сможете увидеть её живой…       — Жун Лэ, хватит тебе заниматься всякой ерундой! — подскакивая к принцессе и вырывая куклу из её рук, воскликнул У Чоу. — Довольно уже, слышишь?! Сейчас главное — избавить от яда тебя. А ребёнок… Сяо Кэ обещала, что найдёт способ продлевать его жизнь так долго, насколько это будет возможно. Он будет чувствовать тебя так, как если бы вовсе и не был отравлен… И потом, — добавил он, с усмешкой разглядывая деревянную фигурку у себя в руке. — Эта кукла… Она же совсем на тебя не похожа! Если хочешь, я приглашу настоящего художника, чтобы он написал твой портрет. Эта же игрушка… Она ни на что не годится.       — А ты-то сам на что годишься? — невесело усмехнувшись, проговорила принцесса. — Знаешь, У Чоу, — добавила она. — Вот смотрю я на тебя, и всё понять не могу: ты у нас такой дурак по субботам или как? Ты вообще соображаешь, что говоришь? Как ты осмелился советовать мне убить собственного ребёнка? Как у тебя вообще язык повернулся — такое мне сказать?! И между прочим… Почему это только после твоего приезда сюда Кэ’эр внезапно нашла способ избавления от яда? Что это за странное совпадение такое: не успел ты порога этого дома переступить, как лекарство тут же было найдено? Или… Никакое это не совпадение? Признайся, что это ты сам отыскал где-то тот ужасный рецепт, а вовсе не Сяо Кэ!       — Ну… В общем-то, ты права, — кивнул принц-регент. — Это и вправду я, а не она отыскал книгу, где рассказывалось о Яде Судьбы и о том, как можно вывести его из организма.       — Так я и думала! — вздохнула принцесса. — И где, позволь полюбопытствовать, ты нашёл ту книгу?       — В Чжуншани, в одной из книжных лав… — начал было её супруг, но, сообразив, что девушка не верит ему, со вздохом добавил: — Ладно, сдаюсь. Я нашёл эту книгу во дворце Сэньянь, когда искал там свою, так сказать, матушку, сбежавшую из поместья. Мне сообщили, что некоторое время после моего отъезда Фу Юань жила в бывшем Холодном дворце и я отправился туда, чтобы её арестовать. Но вместо неё обнаружил там медицинский трактат, написанный Божественным Целителем. Я привёз эту книгу сюда, в Чинчжоу и показал Сяо Кэ. Думал, что это подделка, что не может такой фолиант быть настоящим… Но твой личный лекарь подтвердила, что книгу и вправду написала её наставница, а значит, нет оснований не доверять рецептам, которые в ней содержатся. Ну, и вот…       — Что значит — «ну и вот…»? — покачав головой, проговорила Жун Лэ. — У Чоу, неужели ты и вправду ничего не понимаешь? Говоришь, что нашёл книгу в Холодном дворце после поспешного бегства Фу Юань. И ты думаешь, что фолиант настоящий? Но давай поразмышляем над этим вместе. Первое: ответь, кто ты для Фу Юань? Любимый, пусть и приёмный сын, или же оружие возмездия, которое она и Линь Шень шлифовали и затачивали годами? Второе: желает она ли тебе добра, хочет помочь или же наоборот только и мечтает столкнуть в пропасть, откуда тебе не удастся выбраться как бы ты ни старался? Ну, и третье: скажи, а Фу Юань, она в принципе способна на добрые поступки? Может ли она по доброте душевной принести такую книгу в свои покои и оставить её там на видном месте, зная, что ты обязательно эту вещь там увидишь?.. Что, молчишь? Не знаешь, что и сказать? В таком случае, — добавила она, беря принца-регента за руку и опуская его ладонь на свой живот. — Может быть, хоть это тебя убедит не действовать так бездумно… Ты тоже это почувствовал сейчас, верно? Они уже шевелятся, они живые, они всё понимают… Так кого из них двоих мы с тобой будем травить Ядом Судьбы? Кого из этих детей ты готов обречь на жизнь, полную страданий и боли?       — Кого угодно! — фыркнул ей супруг. — Мне всё равно кем из них двоих жертвовать, лишь бы, Жун Лэ, ты сама полностью исцелилась. А дети… Их и так двое, один, как я и говорил, всё равно у тебя останется. Ну, а если тебе этого будет мало, так ты только мне скажи и я с радостью сделаю тебе ещё хоть десять младенцев.       — Я не могу так поступить! — покачала головой принцесса. — Это — мои дети. Как же я могу обречь кого-то из них на те же страдания, которые уже довелось пережить мне? Это — жестоко, это — бесчеловечно, это — бесчестно. И если ты не понимаешь этого, то мне тебя искренне жаль. Представь, что этот ребёнок, которого ты собираешься отравить, родится, вырастет, а затем, когда настанет лучшая пора его жизнь, когда он встретит свою настоящую любовь, когда он будет строить планы на будущее и мечтать о счастье со своим избранницей или избранником, вдруг выяснится, что ему или ей уже нужно прощаться с этим миром… Как думаешь: что почувствует тот ребёнок и что при этом буду чувствовать я, зная, что это случилось из-за моего мелочного эгоизма? Что я, испугавшись за свою жизнь, своими руками отравила собственное дитя?.. Ты, конечно же, останешься при этом в сторонке. Весь такой чистенький, добрый и хороший. А я… Я стану злодейкой даже худшей, чем Фу Юань!       — Да, я останусь в сторонке! — окончательно теряя терпение и выдержку, воскликнул У Чоу. — Почему бы мне и в самом деле там не постоять — такому чистенькому, доброму и хорошему, как ты сама изволила выразиться?.. Жун Лэ, — добавил он, немного успокоившись. — Я уже говорил Сяо Кэ и брату У Ю о том, что готов взять этот грех на себя и вот сейчас повторяю это в твоём присутствии. Твоя совесть будет чиста, если тебя это так сильно беспокоит, и в злодейку ты не превратишься. Но ты… Как можешь говорить, что предпочитаешь умереть сама, чем воспользоваться единственным доступным нам способом излечения от Яда Судьбы? Ты хочешь оставить меня одного, да? Но разве это — не менее жестоко с твоей стороны? Или не знаешь, что я не смогу без тебя жить? Что без тебя этот мир превратится для меня в царство мрака и печали и что я, сам того не заметив, снова могу скатиться во тьму — в ту самую, где пребывал до встречи с тобой и куда больше всего боюсь вернуться… Ты вырезала эту куклу для того, чтобы, когда наши дети подрастут, я мог показать её им и сказать, что их матушка умерла из-за своего упрямства и нежелания прислушаться к доводам здравого рассудка?.. Ну, так вот: этого не будет! Никогда, пока я жив, не позволю тебе вот так вот уйти, ясно?! А теперь, — проговорил принц-регент, поднимаясь с кровати и направляясь к двери. — Я оставлю тебя на некоторое время, чтобы ты смогла обдумать всё, что я тебе сейчас сказал и приняла правильное решение. На этом, дорогая, позволь откланяться! Если что, ты знаешь, где меня искать…       С этими словами он с размаху швырнул деревянную фигурку на пол и вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. А принцесса, оставшись в одиночестве, подняла с пола брошенную куклу и, прижав её к себе, разрыдалась от отчаяния и бессилия что-то изменить.       *****       Столица Западной Ци, императорский дворец       — Ваше Величество, — проговорил Сяо Сюнь, ставя на стол, за которым сидел его господин, чашу с целебным отваром. — У нас заканчивается лекарство. Боюсь, что если вдовствующая императрица не вернётся, вам может стать хуже.       — Не имеет значения, — с некоей обречённостью махнув рукой, проговорил Жун Ци. — Теперь, когда она вернулась к своему супругу… Разве может меня что-то напугать?.. Говоришь, что мне может стать хуже? — добавил он, невесело усмехаясь. — Кажется, хуже, чем сейчас, я никогда прежде себя и не чувствовал, даже в минуты самых сильных приступов. Даже страдая от невыносимой боли, я хотел жить, чтобы оберегать её от любых опасностей, жить, невзирая ни на что. А теперь… Теперь я по-настоящему жалею, что не умер ещё в детстве. Всё равно я ей больше не нужен, она выбрала другого, теперь уже окончательно и бесповоротно, так к чему же теперь…       — Ваше Величество, вы меня совсем не слушаете! — сокрушённо покачал головой слуга. — Я вам говорю о том, что без лекарства вам станет хуже. А если вы будете плохо себя чувствовать, то кто же защитит… известную вам особу в случае, если кое-кто вновь объявит на неё охоту? Её супруг, принц-регент Северной Линь? Но он не знает о врагах принцессы и половины из того, о чём известно вам, а значит, не сможет её и защитить.       — Это был выбор принцессы, разве не так? — ставя пустую чашу на стол, проговорил император. — Что же касается лекарства… Это уже не первый раз, когда оно у нас заканчивается. В любом случае, она ни за что не позволит мне умереть до тех пор, пока сама не решит от меня избавиться. Вот увидишь, как только наступит нужное время, она вернётся, как это уже было раньше… А сейчас иди, мне нужно работать.       Сяо Сюнь, поклонившись, вышел из комнаты. А Его Величество, поднявшись из-за стола, подошёл к шкафу и, открыв его, достал сундук, в котором некогда хранилась «Медицинская классика».       — Раз уж ты, несмотря на своё обещание, не желаешь оставить нас с Жун Лэ в покое, матушка, — проговорил он, как если бы вдовствующая императрица была сейчас рядом и могла его слышать. — То и я больше не стану сидеть, сложа руки. И тогда, вернувшись, ты увидишь, кто из нас двоих будет более жесток и безжалостен по отношению друг к другу…       *****       Чинчжоу, усадьба наместника       В ту ночь принцессе снова приснился странный и при этом невероятно реалистичный сон, в котором она снова увидела себя в доме, стоящем над озером. Стояла поздняя весна или раннее лето, из-за чего окна и двери были распахнуты настежь, а помещение заливал яркий солнечный свет. Откуда-то издалека слышалось пение птиц, шелест листвы и плеск волн, набегающих на берег.       Зайдя в комнату, Жун Лэ с удивлением увидела своего супруга, сидевшего перед открытой дверью, который что-то вырезал из дерева. Никогда прежде У Чоу не проявлял интереса к скульптуре или к изобразительному искусству и то, что сейчас у него в руках были брусок дерева и резец, показалось девушке весьма странным.       — У Чоу, с какой это радости тебе вдруг пришло в голову заняться вырезанием из дерева? — проговорила Жун Лэ, подходя поближе и присаживаясь рядом с супругом. — И потом, — добавила она, глядя на то, как в руках у принца-регента Северной Линь «рождается» прекрасная статуэтка в виде женской фигурки, облачённой в церемониальные одеяния. — Почему ты мне раньше никогда не говорил о том, что не только замечательно играешь на цине, но ещё и умеешь делать кукол из дерева?       Стоило только принцессе произнести эти слова, как черты лица её супруга внезапно начали стремительно меняться, так, что через несколько секунд Жун Лэ увидела на его месте совсем другого человека.       — Б-брат?!. — в недоумении глядя на улыбающегося ей императора Западной Ци, проговорила девушка. — Ты-то что здесь делаешь? И какое ты имеешь отношение к принцу-регенту Северной Линь?..       *****       — …Брат?! — уже наяву воскликнула принцесса, когда, проснувшись посреди ночи, обнаружила, что находится сейчас вовсе не в доме над озером, а в гостевых покоях в усадьбе наместника Южных провинций. — Невозможно! Не может быть, чтобы и он тоже… Это наверняка был У Чоу, я совершенно точно в этом уверена! Он и Ци’эр не могут оказаться родственниками, не могут быть сводными братьями, никогда, ни при каких обстоятельствах! Они же совершенно разные, ничуть друг на друга не похожи… И если только допустить такую мысль, то это… Это уже Санта-Барбара какая-то получается!..       *****       — Сяо Кэ! Куда же делась эта несносная девчонка? — ни к кому не обращаясь, говорил глава «Сокрытых во тьме», стоя посреди лечебницы и в недоумении оглядываясь по сторонам. — Сказала, что ей срочно нужно меня увидеть, а сама куда-то ушла. Ну, разве нормальные люди так поступают?..       — У Сянцзы! — внезапно окликнула его ученица Божественного Целителя. — Ты мне нравишься, я хочу выйти за тебя замуж!       — Ч-что?.. — пожалуй, впервые в жизни смутившись, переспросил глава «Сокрытых во тьме». — Что ты только что сказала?       — Ты слышал! — фыркнула девушка. — Повторять не буду. Просто, хочу, чтобы ты кое-что знал. Я должна была умереть ещё в возрасте пяти лет, так что ещё один прожитый день всегда был огромным достижением для меня. Я всегда радовалась, видя, что могу быть полезна другим людям, что моя жизнь, сколь бы короткой она ни оказалась, не была напрасной. Благодаря сестре Жун Лэ мне удалось полностью избавиться от болезни. В своё время она нашла для меня чудодейственное лекарство и я перестала бояться, что могу и не увидеть завтрашний рассвет. Теперь ты понимаешь, что должна была я почувствовать, когда узнала о её состоянии. Я всегда знала, что никто не живёт вечно, но только теперь, глядя на то, как страдает из-за отравления сестра Жун Лэ, вдруг поняла, насколько быстротечной может быть человеческая жизнь. Я знаю, что принцесса наверняка пожертвует собой ради спасения детей. Его Величество и сестра Жун Лэ так сильно любят друг друга, но пройдёт немного времени и смерть навсегда разлучит их… Вот почему, У Сянцзы, я решила, что больше не стану терять время впустую, а сразу же расскажу тебе о своих чувствах. Я не хочу подобно сестре Жун Лэ в будущем сожалеть о том, что не сделала и о словах, которые вовремя не сказала. Может быть, она и Его Величество никогда больше не увидят друг друга. Я так не хочу. И если даже я тебе совсем не нравлюсь, это не имеет значения. В конце концов, это я первой влюбилась в тебя и как только призналась в своих чувствах, так сразу же почувствовала себя так легко и радостно, как никогда прежде…       Выпалив всё это, она развернулась чуть не бегом направилась к выходу. Но не успела Сяо Кэ пробежать и нескольких метров, как внезапно почувствовала, что кто-то обнимает её сзади за талию.       — На самом деле, — совсем рядом услышала она негромкий голос У Сянцзы. — На самом деле ты мне тоже нравишься. Знаю, иногда я бываю слишком строг к тебе, могу поругать почти ни за что, как это было вчера с теми цветами. Но это — только потому, что я хочу защитить тебя от любой возможной опасности, понимаешь?       — Понимаю! — кивнула Сяо Кэ. — Только вот… Не мог бы ты защищать меня хотя бы чуть поменьше? Поверь, я вовсе не так слаба и беззащитна, как ты думаешь. И я вполне могу за себя постоять в случае необходимости…