Долгий путь, ведущий к дому

      Чинчжоу, усадьба наместника       — Ну что, брат, удалось тебе уговорить Мань Яо воспользоваться способом избавления от яда, который описывается в привезённой тобой книге? — спросил принца-регента на следующее утро принц Ли.       У Чоу в ответ покачал головой:       — Нет. Жун Лэ меня даже слушать не захотела, обвинила во всех мыслимых и немыслимых грехах и сказала, что я до сих пор ничего в жизни не понял… Боюсь, — добавил он, на всякий случай понизив голос почти до шёпота, чтобы его слов не услышал никто из слишком уж любопытных слуг. — Боюсь, что если так продолжится, мы с ней снова поссоримся, но теперь — уже на всю жизнь, как ты меня и предостерегал.       — Эх ты, горе-дипломат! — с усмешкой глядя на него, произнёс У Ю. — Не такой уж ты и авторитет для принцессы, как я погляжу. Вот, был бы на твоём месте её обожаемый и ненаглядный Ци’эр, уверен, с ним Мань Яо была бы более сговорчивой.       — Слушай, может, хотя бы ты язвить сейчас не будешь? — невесело усмехнувшись, проговорил принц-регент. — Без твоих шуточек сейчас не знаю, что и делать…       — Ты не знаешь, зато я знаю! — хлопнув брата по плечу в знак поддержки, сказал принц Ли. — Раз уж ты не можешь договориться с принцессой о такой простой вещи, как способ лечения от яда, то я сам вместо тебя это сделаю. Сейчас же пойду и поговорю с Мань Яо. Приведу такие убийственные аргументы, что ей нечего будет возразить и она вынуждена будет сдаться под давлением обстоятельств… Просто подожди меня здесь. Скоро я вернусь и скажу, чем завершились эти переговоры.       Сказав так, он поспешил в гостевые покои, которые сейчас занимала принцесса. Но к огромному удивлению принца Ли, Жун Лэ там сейчас не оказалось. Да и вообще было похоже на то, что девушка ещё до рассвета куда-то ушла.       — Где же она может быть? — в недоумении оглядываясь по сторонам, говорил У Ю. — Вроде, время сейчас ещё раннее для прогулок. Неужели… Мань Яо, чего-то испугавшись, снова решила сбежать, никому ничего не сказав?       — Простите, Ваше Высочество, вы сейчас не принцессу ищите? — спросила у него заглянувшая в комнату служанка.       — Да, именно её, — кивнул принц Ли. — Не скажешь, где она? Мне срочно нужно с ней кое о чём поговорить. Это — очень важно, можно сказать, вопрос жизни и смерти.       — Её Высочество принцесса Жун Лэ ещё до рассвета куда-то ушла, — проговорила служанка. — Она никому не позволила последовать за собой и даже не сказала, куда идёт.       — Но она, по крайней мере, не брала ничего из своих вещей и не надевала дорожного платья? — на всякий случай спросил У Ю.       — Нет, она ушла в обычной одежде, — покачав головой, сказала служанка. — Не похоже, что госпожа собирается долго отсутствовать, — добавила она, немного помолчав. — Скорее всего, она вернётся через час или через пару часов. Не думаю, что вам, Ваше Высочество, стоило бы беспокоиться из-за её ухода.       — Ладно, ты можешь идти! — махнул рукой принц Ли. — Как только принцесса вернётся, сразу же сообщи мне об этом.       — Хорошо, как прикажете, Ваше Высочество, — проговорила служанка. — Как только принцесса здесь появится, я тут же скажу вам о её возвращении.       Дождавшись, пока прислуга уйдёт, У Ю также направился к двери. Но внезапно остановился, поскольку одна из находившихся в комнате вещей вдруг привлекла его внимание. Это была лежавшая на кровати деревянная фигурка в виде молодой женщины, имевшая весьма отдалённое, но всё же заметное портретное сходство с принцессой.       — Должно быть, это и есть — та самая игрушка, о которой говорил брат, — с усмешкой проговорил принц Ли, беря в руки статуэтку. — Ну, раз уж Мань Яо оставила эту куклу здесь, волноваться и вправду не о чем. Совсем скоро принцесса вернётся. Она никогда не ушла бы насовсем, оставив здесь вещь, которая, судя по всему так дорога ей…       *****       Теперь вернёмся примерно на час назад и посмотрим, что же делала в это время принцесса. Утром, как только Жун Лэ проснулась, новая служанка, нанятая вместо Лин Юэ, шёпотом сообщила своей хозяйке о том, что её желает видеть какой-то человек.       — Тот парень одет как простолюдин, — проговорила служанка. — Но, едва взглянув на него, я сразу же поняла, что он — не тот за кого себя выдаёт… Возможно, мне и не нужно было бы говорить вам о том, что он просит аудиенции. Ваше Высочество, ведь вы почти всю ночь из-за чего-то проплакали и наверняка не выспались как следует. Но я подумала… Что он не так прост, как кажется и новости, которые он хочет вам сообщить, могут быть очень важны для вас.       — Ты всё правильно сделала, — кивнула Жун Лэ, решившая, что незнакомцем, просящим о встрече с ней, был никто иной, как её «брат». И в самом деле: кто бы ещё кроме императора Жун Ци ради тайной встречи с принцессой согласился бы притвориться тем, кем никогда не был на самом деле? — Передай тому человеку, что я непременно встречусь с ним. Пусть подождёт немного в моей приёмной. Я сейчас переоденусь и выйду к нему.       Но к удивлению девушки тем, кто пришёл к ней в то утро, был вовсе не император Западной Ци, а бывший подручный супруга принцессы.       — Сян Ин? — в недоумении глядя на стоявшего перед ней офицера, спросила Жун Лэ. — Ты-то что здесь делаешь в такую рань? Что-то случилось?       — Ваше Высочество, — проговорил Сян Ин, протягивая принцессе медный колокольчик, немного потемневший от времени. — Один человек хочет с вами увидеться. Она говорит, что это очень важно для вас обеих… Скажите, вы можете пойти сейчас со мной в тот дом, где вы с генералом скрывались от преследователей во время бегства из Чинчжоу?       — Во время бегства из Чинчжоу? — в недоумении глядя на него, покачала головой девушка. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, Сян Ин…       — Ну, как же? — с каким-то отчаянием в голосе воскликнул бывший подручный её мужа. — Принцесса, вы должны были об этом помнить. Вам тогда пришлось бежать из горящего чайного дома, вас по пятам преследовали солдаты принца Ли…       — А, точно! — кивнула принцесса, вспомнив, о какой именно из её попыток бегства из Чинчжоу сейчас говорил Сян Ин. — Это когда мы с Фу Чоу должны были вернуться в Чжуншань, но принц Ли не позволил нам это сделать, верно?       — Верно, — кивнул офицер. — Тогда вы должны были помнить и девушку, которая вместе со мной помогала вам сбежать. Она дала мне этот колокольчик и сказала, что как только вы его увидите, то сразу всё поймёте… Обещаю, что она не причинит вам вреда. Ей только нужно рассказать вам кое-что важное. То, что полностью изменит вашу жизнь… Да и её жизнь тоже.       — Сян Ин, тебе нет надобности меня уговаривать, — покачала головой принцесса. — Я тебе верю и пойду с тобой хоть в тот дом, хоть на край света. Потому, что ты обещал меня защищать, а ты — не из тех людей, которые так вот запросто нарушают данное когда-то слово… К тому же, — добавила она. — Этот колокольчик — возможно, единственная ниточка, ведущая к пока ещё сокрытым от меня воспоминаниям. И очень может быть, что он — шанс узнать, кто же я такая на самом деле. Я не могу, не имею права отказываться от этой возможности, а потому, идём.       Они вышли во двор и, выйдя через заднюю калитку, оказались на улице, где их уже дожидалась повозка.       — Надеюсь, это не займёт много времени, — занимая место на одном из сидений, проговорила девушка. — А потому, будет лучше, если я не стану никому говорить о том, что на час или два покину усадьбу наместника. Уверена, что когда я сюда вернусь, никто здесь даже и не заметит моего отсутствия… И всё-таки, — добавила принцесса, отодвигая шторку, закрывающую окно повозки. — Сян Ин, скажи кучеру, чтобы он ехал побыстрее. А то я совсем не хочу, чтобы кто-то решил, будто я снова сбежала из дома, никого не предупредив об этом.       — Хорошо, как прикажете, принцесса, — кивнул офицер. — Эй, нельзя ли ехать поскорей? — добавил он, обращаясь к кучеру. — Мы очень спешим, так что, любезный, пожалуйста, поторопись!..       *****       Чинчжоу, дом на окраине города, принадлежащий Хэнь Сян и Сян Ину       — Хэнь Сян, — проговорил бывший подручный принца-регента, открывая дверь и пропуская вперёд свою спутницу. — Ты хотела поговорить о чём-то важном с принцессой и я, как ты просила, привёл её сюда.       — Да, спасибо тебе, — кивнула бывшая куртизанка. — А теперь… — добавила она тише. — Сян Ин, ты не можешь выйти ненадолго на улицу? Я бы хотела поговорить с Её Высочеством наедине.       — Хорошо, — кивнул Сян Ин. — В таком случае, если не возражаешь, я пока схожу на рынок за провизией. Всё равно она у нас заканчивается и если не сегодня после обеда, так завтра идти за ней всё равно пришлось бы. Так что сделаю это сейчас, пока есть время… Принцесса, — добавил он, обращаясь к Жун Лэ, стоявшей рядом с ним. — Не нужно стесняться, чувствуйте себя здесь как дома. Я вернусь где-то через час или полтора. Думаю, этого времени вам с Хэнь Сян хватит, чтобы вдоволь наговориться. Ну, а после я отвезу вас в усадьбу наместника.       Сказав так, он поклонился принцессе в знак почтения и вышел на улицу, затворив за собой дверь.       — Давно не виделись, — нарушая повисшее между ними молчание, с улыбкой проговорила Жун Лэ. — Так о чём же ты хотела поговорить со мной?       — Это не то, что вы могли бы подумать, принцесса… — начала, было Хэнь Сян.       Но не успела она договорить, как внезапно послышался громкий детский плач, доносящийся из-за ширмы, прикрывавшей дальнюю часть комнаты.       — Ох, прошу меня извинить!.. — С этими словами Хэнь Сян опрометью бросилась за ширму и через несколько секунд снова появилась в комнате, держа на руках хорошенькую девочку в светло-розовом платьице и в белых штанишках, которой на вид было чуть больше года. — Нянь’эр, ну, что опять случилось? — проговорила бывшая куртизанка, обращаясь к дочери. — Услышала, что незнакомая тётя в гости пришла, вот и испугалась её, верно?       Малышка заходилась на её руках криком, как если бы у неё что-то болело или она и вправду была сильно испугана.       — Нянь’эр, ну же, успокойся, очень тебя прошу! — расхаживая вместе с ней по комнате, говорила Хэнь Сян. — Не плачь, будь хорошей девочкой.       — Ты можешь дать мне её подержать? — спросила у неё Жун Лэ. — Может быть, оказавшись на руках у незнакомого человека, она перестанет капризничать?       — Да, конечно… — отчего-то слегка смутившись, Хэнь Сян передала ей ребёнка. — Только… Принцесса, это — не то, что вы могли бы подумать…       — О чём это я должна была не так подумать? — с улыбкой спросила у неё Жун Лэ. — Ты уже второй раз произносишь эти слова, но я понятия не имею, о чём это ты хочешь мне сказать… Ну же, Нянь’эр, не плачь, — добавила она, протягивая притихшей на её руках девочке снятый с пояса амулет в виде сплетённой из шёлковых ниток кисти, украшенной нефритовыми подвесками в виде четырёх священных животных — черепахи, феникса, дракона и тигра. Так себе замена погремушки, конечно, но лучше уж это, чем совсем ничего. — Какая ты хорошая девочка. Такая маленькая, а уже всё понимаешь.       — Да, она очень сообразительная, — кивнула Хэнь Сян, с улыбкой глядя на то, как её дочь играет с шёлковой кистью. — Только вот большая шалунья. Кроме Сян Ина и меня она совершенно никого не признаёт. Вы — второй человек после него, к которому моя дочь согласилась пойти на руки… Кстати, — добавила бывшая куртизанка. — Помнится, вы, принцесса, ещё когда собирались бежать с генералом из Чинчжоу, говорили, что тоже беременны... Думаю, вы будете хорошей матерью для своего сына или дочери. Намного лучшей, чем стала я для Нянь’эр.       Жун Лэ при этих её словах более пристально присмотрелась к малышке, с увлечением перебиравшей крошечными пальчиками нефритовые подвески на амулете и… Что-то очень знакомое показалось принцессе во внешности этого ребёнка. Она определённо уже когда-то видела точно такой же разрез глаз, и точно такие густые тёмные ресницы, и почудившуюся ей знакомой форму рта… Конечно, пока всё это у Нянь’эр было не так явно выражено из-за младенческой пухлости, но всё-таки Жун Лэ головой готова была сейчас поручиться, что она определённо знает человека, ставшего отцом этой малышки.       — Это же его дочь, верно? — тихо проговорила она, опуская ребёнка в деревянную кроватку. — Нянь’эр — ребёнок У Чоу?       Хэнь Сян молча кивнула.       — Да… — неохотно призналась она. — Только, принцесса, я вам уже говорила, чтобы вы не думали ничего лишнего. Я… Я родила её примерно с год назад, когда вы жили в Западной Ци и даже не были ещё знакомы со своим супругом. Да и с ним я была в том самом смысле всего один раз. После той ночи он меня и близко к себе не подпускал. Говорил, что я специально всё подстроила, чтобы привязать его к своей юбке.       — О чём ты говоришь? — досадливо поморщившись, покачала головой Жун Лэ. — Я ни в чём тебя не обвиняю. Может быть, когда-то я и считала тебя соперницей, но теперь-то понимаю, что если между тобой и моим мужем когда-то и были близкие отношения, то всё закончилось ещё до моего приезда в Северную Линь… Знаешь, — добавила она. — Я видела, как У Чоу к тебе относится и слышала, как он о тебе отзывался. После происшествия на площади, когда ты должна была вместо меня выпить отраву и убить или ранить принца Ли… Мой супруг тебя возненавидел, как если бы это ты была во всём виновата. Его аж трясло, когда он рассказывал мне о том, что тебя кто-то выпустил и подменил мной… Ну, ладно, — немного помолчав, произнесла принцесса. — Не будем говорить о неприятных вещах. Лучше скажи мне вот что: принц-регент знает о том, что у него есть дочь? Ты получаешь от него алименты на Нянь'эр?       — Какие ещё элементы? — в недоумении воззрилась на неё Хэнь Сян. — Что это за элементы такие и для чего они нужны мне или моему ребёнку?       — Иными словами, — сообразив, что слово «алименты» было незнакомым для этой эпохи, сказала Жун Лэ. — Иными словами, я хотела спросить, мой супруг даёт тебе деньги на содержание дочери?       — Нет, — покачала головой Хэнь Сян. — А он что, должен это делать?       — Ну-у, вообще-то, — задумчиво глядя куда-то в пространство перед собой, протянула Жун Лэ. — Вообще-то, да. Так, по крайней мере, должен был бы на его месте поступить любой порядочный и честный человек. А то, что же это получается? Заделал тебе ребёнка — и в кусты?       — Я ему об этом не говорила, — произнесла бывшая куртизанка. — Генерал… Ой, то есть, я хотела сказать, принц-регент, даже не знает о том, что у него есть дочь.       — Ладно, — многозначительно кивнула принцесса. — В таком случае, я сама расскажу ему о Нянь’эр. И заставлю платить алименты на твоего ребёнка. Он у меня, голубчик, от этого не отвертится, я тебе это обещаю!       — Не надо! — отчего-то испуганно глядя на неё, покачала головой Хэнь Сян. — Пожалуйста, принцесса, не говорите ему ничего о Нянь’эр! Мне совсем не нужны эти… Элементы. Я научилась шить и сама неплохо здесь, в Чинчжоу, зарабатываю. Да и Сян Ин возвращается на военную службу, ему пообещали прежний чин, правда, должность дадут другую… Нам троим вполне хватает на жизнь, мы не нуждаемся в деньгах, ещё и начали откладывать на приданое Нянь’эр и на другой, более просторный дом… Да вы и сами, принцесса, поглядите! — добавила она, указывая на небогатую, но при этом добротную обстановку. — Разве нищие так хорошо живут? Говорю же: у нас с Сян Ином и Нянь’эр есть всё, что нужно для нормальной, пусть и не роскошной жизни. И я… я больше не хочу зависеть от него…       — В чём-то я тебя понимаю, — кивнула принцесса, машинально покачивая деревянную резную колыбель, стоявшую за отодвинутой ширмой. — Как и ты, я была сильно обижена на него. Не хотела зависеть от человека, причинившего мне такую сильную боль. Но теперь, спустя столько времени, всё, чего я хочу — это чтобы наши дети жили в безопасности, чтобы им не пришлось скитаться без семьи и без друзей, как это было с нами…       — Могу я кое о чём вас спросить? — спросила Хэнь Сян. — В старом поместье Цинь имеется тайная комната. Вы же там когда-то были, я права?       — Да, — решив, что нет смысла отрицать очевидное, — кивнула Жун Лэ. — И тогда, получается, что ты и была женщиной, с которой я тогда сражалась?       — А вы… — не сводя с неё пристального взгляда, проговорила Хэнь Сян. — Вам не только известно о Теории поддержки народа, но вы к тому же ещё и знаете тайны старого поместья семьи Цинь… Откуда? Откуда у вас, у иноземной принцессы, такие сведения? Кто вам об этом рассказал? Неужели… Ваш брат-император?       — Нет, брат мне ничего об этом не говорил, — покачала головой принцесса. — Да и откуда бы Ци’эру… Ой, то есть, я хотела сказать, Его Величеству императору Жун Ци знать о таких вещах?.. Позволь, я спрошу тебя кое о чём, — добавила она, доставая вещь переданную ей Сян Ином. — Как к тебе попал этот ветряной колокольчик? Кто дал тебе его?       — Почему ты меня об этом спрашиваешь? — в недоумении глядя на неё, спросила Хэнь Сян. — Ты не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос. Ведь иначе, увидев этот колокольчик, ты не пришла бы сюда…       — Это — не то, чтобы я знала наверняка, — грустно улыбнувшись, проговорила Жун Лэ. — Это всего лишь некие смутные воспоминания, хранившиеся в моей памяти с детства…       Перед её мысленным взором тут же возникла слегка размытая картинка.       Солнечное летнее утро, сад поместья семьи Цинь утопает в цветах, над которыми с жужжанием вьются пчёлы и летают яркие бабочки. Отовсюду слышится громкое пение птиц, дует прохладный ветерок, а по небу вереницей бегут белоснежные облака, похожие на сказочные дворцы.       — Сян’эр! Сян’эр! — внезапно слышит принцесса свой собственный, совсем ещё детский голос и видит бегущую ей навстречу девочку — ту самую, вместе с которой она каталась на качелях.       — Что, сестра? — спрашивает та.       — Это тебе! — говорит Жун Лэ, с улыбкой протягивая «Сян’эр» колокольчик.       — Какой красивый! — с восхищением глядя на подарок, произносит вторая девочка. — Спасибо тебе, сестрёнка Мань! — добавляет она, переводя полный обожания взгляд на принцессу. — Обещаю, что я всегда-всегда буду хранить его, до конца своей жизни!       Обнявшись, сёстры смотрят на колокольчик, такой простой и незатейливый с виду, но при этом такой дорогой, можно сказать, бесценный для каждой из них…       В этот миг размытая картинка внезапно обретает чёткость. Так, что теперь Жун Лэ отчётливо видит всё, что тогда происходило в саду поместья Цинь. Она, наконец-то, впервые после потери памяти, может разглядеть лицо той, другой девочки и своё собственное лицо...       — Так значит, ты и вправду дочь Цинь Юна, Цинь Сян? — спросила принцесса, глядя на стоявшую перед ней бывшую куртизанку.       — Да, — кивнула та. — Только… В семье я была не единственным ребёнком. У министра Циня была ещё одна дочь, Цинь Мань… Скажи, тебе что-нибудь известно о ней?       — Не то, чтобы было известно наверняка, — покачала головой принцесса. — Но с тех пор, как я приехала в Северную Линь, мне часто снилось, что я, ещё совсем маленькая, бегаю во дворе какого-то поместья и катаюсь на качелях вместе с другой девочкой. Вместе с ней мы качаемся на деревянных лошадках и учим стихи… Это было довольно необычно. Ведь, как я понимаю, в этой стране даже в аристократических семьях не принято учить девочек ничему, кроме домоводства, рукоделия и хороших манер.       — Верно, — кивнула Хэнь Сян. — Не принято. Но отец всегда говорил, что дочери не должны быть ниже по положению чем сыновья. Что девочки тоже должны изучать науку, музыку, быть смелыми и сильными телом и духом, не бояться отстаивать свою точку зрения. Что у них тоже должны быть собственные устремления и мечты, пусть даже они и не совпадают с мнением других людей… Вот почему, в то время, когда наши сверстницы читали сначала стихи Гуань Цзюя, мы с сестрой учили «Благодать императора Вэнь».       — «Император Вэнь смотрит с небес, ярко светит и несёт нам свет…» — машинально произнесла Жун Лэ. — Всё верно, именно эти стихи мы читали с той, другой девочкой в моих воспоминаниях, а потом я учила им Ци’эра, но он, упрямец этакий, всё равно читал их по-своему.       — «Чжоу достигла своего рассвета, — не отводя от её лица пристального взгляда, так же машинально проговорила Хэнь Сян. — Но судьба страны ещё не предопределена…»       — «Как славна Чжоу, в ней поступают по завету Небес», — делая нерешительный шаг навстречу к бывшей куртизанке, произнесла принцесса.       — «Император Вэнь так велик, — также идя навстречу к ней, проговорила та. — Он такой сильный и стоит подле Бога».       — «Все на свете знаю о добродетельном императоре Вэнь, — уже хором, совсем, как это было в детстве, произнесли обе девушки. — Бог даровал ему Чжоу в правление и благословил всех его потомков. Династия их не прервётся. Сановники, что служат Чжоу, уважаемы и чтимы. Их почитают, уважают за то, что они добродетельны и талантливы. В этом государстве много способных людей и благодаря их талантам страна становится сильнее. Когда вокруг так много талантливых людей и император Вэнь может быть спокоен. Он сделал всё, что мог, что должен был сделать для своей страны и теперь может сиять в небесах, подобно Солнцу, озаряя этот мир лучами своей добродетели…»       Договорив последние слова, они раскрыли объятия навстречу друг другу.       — Наконец-то… — заливаясь слезами, с трудом выговорила Хэнь Сян. — Наконец-то я тебя нашла, сестра!.. Идём! — добавила она. — Я должна тебе кое-что показать.       С этими словами она отвела принцессу в другую комнату, совсем небольшую, в которой было устроено что-то наподобие алтаря, со стоявшей на нём поминальной табличкой, рядом с которой стояли в вазах свежие цветы и фрукты и горели свечи.       «Памятная табличка семьи Цинь», — вот что было там написано.       Опустившись на колени, сёстры принялись молиться, вознося благодарность богам за то, что те даровали им долгожданную встречу.       — Батюшка, матушка… — со слезами радости глядя на поминальную табличку, тихо проговорила Хэнь Сян. — Я всё же нашла свою сестру. Ваша вторая дочь Цинь Мань жива и… У неё всё хорошо.       — Ну, если сказать по-правде, то не совсем хорошо, — грустно улыбаясь, покачала головой Жун Лэ. — Я стала принцессой Западной Ци и должна теперь играть роль той, кем никогда не являлась. Вышла замуж за прославленного полководца, пользующегося почётом и уважением в своей стране, но в итоге превратилась в жену предателя, устроившего дворцовый переворот и насильно захватившего власть в Северной Линь. Правда, как выяснилось недавно, мой супруг не виноват в том, что с детства был вынужден подчиняться приказам злых людей, решивших повергнуть мир в хаос. Да и права на престол у него всё-таки имеются от рождения… Но всё равно, — добавила она, вздохнув. — Я почему-то чувствую себя так, как если бы сама была отчасти повинна во всём, что тогда случилось… Если бы не я, возможно, прежний император был бы сейчас жив… Скажи, Сян’эр, — добавила она, оборачиваясь в сторону сестры. — Ты не могла бы отвести меня к моей племяннице? Я хочу немного пообщаться с ней.       — Нянь’эр сейчас спит, — понизив голос почти до шёпота, проговорила Хэнь Сян. — Но если ты так хочешь её сейчас увидеть… Конечно же, я отведу тебя к ней. Только, Мань’эр, пожалуйста, постарайся не разбудить её, ладно? А то, боюсь, она не сможет заснуть и будет потом весь вечер из-за этого капризничать.       — Хорошо, договорились, — с улыбкой кивнула принцесса.       Они вернулись в ту комнату, где стояла детская кроватка.       — Знаешь, малышка, — тихо проговорила Жун Лэ, присаживаясь возле колыбели и поправляя одеяльце, который была укрыта Нянь’эр. — Если у меня родится дочь, она, наверное, будет очень на тебя похожей. У вас с ней один отец, да и мы Сян’эр всё-таки не чужие люди, а родные сёстры… Хотя, — добавила она, покачав головой. — Мне отчего-то кажется, что скоро у тебя появятся два кузена, которые станут твоими верными рыцарями и будут защищать от любой опасности. Совсем так же, как сейчас Ци’эр защищает меня…       Хэнь Сян, заметив, что её дочь до сих пор сжимает в кулачке украшенную нефритовыми подвесками кисть, осторожно забрала у малышки амулет и протянула его принцессе.       — Возьми, его обратно, сестра, — сказала она. — Это ведь, не детская игрушка. Нянь’эр ещё слишком мала, она не способна понять ценности этой вещи и запросто может её сломать или испортить.       — Нет, я не возьму этот амулет обратно, — покачала головой Жун Лэ. — Раз я дала его Нянь’эр, то пусть он у неё и останется. Я ведь её тётя, как-никак, а потому, не вижу ничего неуместного в таком подарке.       — Тогда, — сказала её сестра. — Я спрячу эту вещь и отдам её Нянь’эр позже, когда она подрастёт… Что же касается тебя, — добавила она. — То совсем скоро Сян Ин вернётся и отвезёт тебя обратно в усадьбу наместника… Мы с тобой так долго не виделись, сестра, а теперь, едва успев узнать правду о нашем прошлом, снова должны расстаться. Ты вернёшься в поместье принца Ли, а вскоре вместе со своим супругом уедешь в Чжуншань… Скажи, ты не могла бы остаться здесь на пару дней? Мы хотя бы успели вдоволь наговориться за это время…       — На самом деле, — покачав головой, проговорила принцесса. — Я вовсе не хочу туда сейчас возвращаться. Пока я жила в усадьбе наместника после возвращения из Чэнь, случилось кое-что, заставившее меня задуматься о побеге. К тому же… Я опять поссорилась с мужем и не желаю его сейчас видеть.       — Это потому, что он не признаёт твоего будущего ребёнка? — спросила у неё Хэнь Сян. — Я слышала слухи, ходившие в Северной Линь об отношениях, которые якобы ещё до свадьбы связывали тебя и принца Ли… И другие слухи — о том, что ты, якобы, ещё до приезда в эту страну, состояла в кровосмесительной связи с собственным братом… Должно быть, принц-регент поверил в этот вздор и решил, что не имеет к твоему ребёнку никакого отношения…       — Нет, — невесело усмехнувшись, сказала принцесса. — Мой муж признал этого ребёнка, или, вернее было бы сказать, детей, поскольку у меня будет двойня… В этом-то как раз и заключается моя главная проблема.       — Тогда… — покачала головой Хэнь Сян. — Я тебя совсем не понимаю, сестра. Ладно, если бы твой супруг отказался от своих детей под предлогом того, что ты ему якобы изменила. Но если он безоговорочно их признал… То какая же тут ещё может быть проблема?       — Ты права, и в самом деле никакой, — сообразив, что не годится сразу же посвящать вновь обретённую сестру в свои проблемы, поспешно проговорила Жун Лэ. — Должно быть… Мне это мне только кажется, всё дело в моём слишком бурном воображении… Давай не будем об этом говорить, ладно? Поговорим лучше о других вещах. Расскажи что-нибудь из нашего детства, ну или о том, как ты жила все эти годы.       — Как я жила все эти годы? — невесело усмехнувшись, покачала головой Хэнь Сян. — Это слишком долго рассказывать, сестра. Если же коротко, то я не оправдала надежд нашего отца. Свернула на кривую дорожку в самом начале своего пути и… «Сезон Мести» превратил меня в страшного человека. Я убивала других людей и причиняла боль тем, кто ни в чём не был виноват… Даже ты однажды чуть не стала моей жертвой…       — Это всё в прошлом, — с улыбкой обнимая её, проговорила Жун Лэ. — Сестра, мир, ведь, не может состоять из одних цветов, в жизни есть место не только радостям, но и горестям, и печалям. Главное, что мы обе смогли пройти через все испытания, уготованным нам Судьбой. И теперь, когда всё уже позади, у тебя есть дочь от любимого человека и ты можешь счастливо жить с ней и со своей семьёй… Если бы наши родители были живы, они были бы счастливы за тебя, за то, что ты вовремя вернулась к свету, а не погрязла во тьме и не превратилась в чудовище в человеческом обличье.       — Пусть так, — кивнула Хэнь Сян. — И всё равно я чувствую себя виноватой перед своими родителями за то, что так и не смогла отомстить правящему дому Северной Линь. Это ведь их император погубил нашу семью и разделил нас с тобой на долгие годы… У меня был шанс убить его в то время, когда он жил во дворце, а я была вхожа туда как вторая супруга Наследного принца. Но в то время я думала о других вещах и была излишне добросердечной. Всё не решалась нанести решающий удар, думала, что смогу сделать это позже. Но в итоге за меня это сделали другие люди. А я… Я так и не выполнила своего обещания, данного на могиле родителей.       — На самом деле, — покачав головой, сказала принцесса. — На самом деле всё не так, как ты думаешь, сестра. Предыдущий император Северной Линь, конечно же, был полноправным правителем этой страны и от его решений зависели жизни множества подданных. Только вот, он сам и подумать не мог о том, что окажется точно такой же игрушкой в руках безжалостной Судьбы, как и мы с тобой. Его разлучили с собственным ребёнком, который хоть и был рядом с ним долгое время, но всегда относился к нему и к братьям как к злейшим врагам. В итоге он устроил дворцовый переворот и сверг с престола собственного отца… Так что, это хорошо, что на твоих руках нет крови предыдущего императора, Сян’эр. Очень хорошо, что ты оказалась в стороне от всего этого…       — Я слышала, что Юг и Север намерены объединиться, — оборачиваясь в её сторону, проговорила Хэнь Сян. — Значит ли это, что Фу Чоу собирается отказаться от престола и передать его принцу Ли?       — Я не в курсе таких дел и мне неизвестны намерения моего супруга относительно престола Северной Линь, — снова покачала головой Жун Лэ. — Что же касается самого принца-регента, то, Сян’эр, есть одна вещь, которую ты должна о нём знать. На самом деле он не имеет никакого отношения к Фу Юань. Он и У Ю — сыновья-двойняшки гуйфэй Юнь. Он старший из них двоих, а потому имеет все права на престол. И нет ни одной причины, по которой У Чоу должен был бы отказаться от того, что должно принадлежать ему по праву первородства… Что же касается семьи Цинь, то наших с тобой родителей казнили хоть и по приказу Его Величества, но не без участия в этом деле Фу Юань, желавшей отомстить за что-то нашему отцу. То, что нас разлучили, а я ещё и потеряла память — это всё дело рук Фу Юань и «Сезона Мести». Они и есть наши настоящие враги, а вовсе не покойный император Юн Хэ, понимаешь?..